Интегративный принцип духовно-телесного статуса человека в культуре

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Интегративный принцип духовно-телесного статуса человека в культуре

24.00.01 - теория и история культуры

Шелекета Владислав Олегович

Волгоград - 2011

1. Актуальность темы исследования

Концептуализация существования человека в культуре в современном мире нуждается в выявлении объективных оснований. Современная неопределенность научной картины мира, кризис фундаментальных онтологических оснований бытия человека, поставляемых наукой, заставляет искать эти основания в культуре, в духовных основах бытия.

Рассматривая современную культуру как основанную, в первую очередь, на достижениях научной рациональности, многие авторы подчеркивали неприменимость освоенных методов к феноменам духовной культуры. Стремление к упорядочению мира на основании односторонней рациональности, ориентированной, в первую очередь, на потребности материальной действительности, ввергает бытие человека в культуре в деструктивное состояние нецелостности. По нашему мнению, речь в данном случае идет о неком общекультурном поле современной цивилизации, которое предопределено мировоззренческой матрицей западной духовной культуры. Вместе с тем, помимо научного дискурса в данном общекультурном поле существует дискурс психоанализа, а также религиозно-мистический дискурс учений духовной традиции культуры, определяющие положение духовности и телесности человека посредством совмещения различных сторон его бытия.

С другой стороны, изменения в современной научной картине мира, связанные с влиянием постмодернизма, ведут к повышению роли субъекта, но одновременно и к необходимости определения оснований бытия человека и культуры в противовес постмодернистскому субъективному волюнтаризму с его размыванием границ категорий и дискурсов. При этом речь должна идти не просто о снятии всяких противоположностей, но и о выведении единого основания бытия человека и культуры.

В связи с осознанием подобного положения актуальной становится проблема перспектив развития человека в контексте интеграции материально-телесных и идеально-духовных сторон его существования, материального и культурного бытия в целом, а также вопрос о конечной цели этого развития, самого смысла существования мира. В рамках религиозно-мистического дискурса об этой основе говорится как о силе, движущей развитие человека, культуры и бытия.

Все это свидетельствует об актуальности заявленной темы, как имеющей отношение к принципиальному вопросу о конечной цели истории человеческой культуры, перспективах телесности и духовности человека.

Степень разработанности проблемы. Попытки прояснения единства бытия, целостности человека и мира, которые так или иначе существовали в эзотерической традиции культуры, явились предпосылкой для появления учений экзистенциалистского направления и теорий диалогического мышления, в рамках которых проблема интеграции духовного и телесного статуса человека осмыслялась с помощью различных методов, основными среди которых являлись: осознание онтологической природы языка (Витгенштейн Л., Розеншток-Хюсси О., Франкл В.); экзистирование своей сущности (М.Хайдеггер) так, чтобы услышать зов бытия и выйти в диалог с истинным Бытием; выход из системы отношений «Я-Оно» с миром (М. Бубер). Одной из наиболее удачных явилась теория К. Юнга, соединившая в себе психоаналитическую теорию коллективного бессознательного и религиозно-гностический подход.

В рамках новоевропейской философии только Кант развивал идею латентно содержащейся в его философии субъект-объектной наразличенности в связи с гносеологической неполноценностью отдельного субъекта.

Также к довольно незначительному числу западных авторов ХХ века, имевших концептуальные попытки совмещения дискурсов в контексте рассмотрения человека с позиции целостности, можно, по нашему мнению, отнести В. Франкла, который доказывает, что бессмысленно искать единство человеческого способа бытия в теоретических плоскостях дискурсов, на которые проецируется человек.

Р. Генон в своей концепции традиционной культуры доказывал наличие единого объединяющего принципа, свойственного общечеловеческой культуре, который является ее основанием и включает в себя все возможные формы культуры на основе естественного синтеза.

Однако в философии нет отчетливой тенденции постулирования единства бытия, в том числе человекомерного, как фундированного на духовно-нравственных основаниях. Можно лишь упомянуть М. Шелера, который утверждал бытие человека в культуре, с одной стороны, на трансцендентных ценностях, с другой - на единой мировой основе, разделяя эту основу на бессильный сам по себе дух и слепую жизненную силу.

Между тем, данная тенденция выражена в подходе к восприятию бытия в древности, что дает основания говорить о некой концептуальной традиции, уходящей своими корнями в древнее учение о человеке. Глубокая историко-философская разработка этого вопроса принадлежит Менли П. Холлу, утверждавшему, что в соответствии с общим ходом развития гностико-мистической традиции от «единого» к «множественному», эта «первозданная традиция» распалась на ряд отдельных и независимых одна от другой «традиционных форм» и «традиционных» наук. Их подробному разбору Р. Генон - основатель учения «традиционализма» - посвятил немало отдельных высказываний, статей и работ.

Фундаментальное направление в исследовании проблемы развивал известный израильский ученый Г. Шолем, осветивший в своих работах основные тенденции мистики иудаизма с позиций сравнительно-исторического подхода. В своих построениях Шолем сознательно усваивал каббалистические парадигмы, амальгамируя их с европейскими акцепциями, создавая тем самым прецеденты интеграции дискурсов.

Непосредственно к этой проблеме обращался К. Юнг в рамках учения, соединявшего в себе теорию коллективного бессознательного и философско-гностический подход к общекультурному опыту.

Проблемами интеграции телесного и душевно-психологического в контексте телесного направления в психоанализе занимались В. Райх и А. Лоуэн. В рамках направления, выросшего под влиянием психоанализа, - психосинтезе (Ассаджиоли Р., Ферручи П. и др.), нашли отражение и подробное развитие вопросы единства психической структуры человека.

К числу современных авторов, исследовавших проблему связи «духовного», «архетипического» и «психологического», можно отнести А.Н. Моргуна, Н.Э. Седакова.

С другой стороны, существуют разработки рассматриваемой проблемы в пределах философских интерпретаций ветхозаветно-иудейского мировоззрения, в частности, диссертационное исследование В. Кирсберга, в котором рассматривается статус духовного и телесного в рамках религиозно-мистического культурного дискурса.

Вместе с тем, еще в мистическом учении исихазма мы встречаем апелляцию к духовным основам бытия (Максим Исповедник, Климент Римский, Дионисий Ареопагит).

Теории представителей русской религиозной философской мысли О. Лосского, Н. Трубецкого, В. Соловьева можно выделить как имеющие отношение к данной концептуальной линии, связывавшей категории психического дискурса и религиозного, что далее прослеживается в учениях Г. Риккерта, М. Шеллера.

Постмодернистские авторы - Г. Марсель, Ж. Деррида, Ж. Лакан, несмотря на выявляемую сегодня в их воззрениях и нередко критикуемую тенденцию к отсутствию целостности, между тем, внесли большой вклад в понимание проблемы.

Постмодернизм выступил, с одной стороны, как разоблачитель метафизического проекта выведения единого основания бытия, так называемого «тождественного носителя», с другой, - вскрыл необходимость интеграции и возможности комплементарности дискурсов, относящихся к различным формам знания - философского, религиозного, психологического. Это отвечало общей тенденции развития знания.

Идея о субъект-объектной неразличенности, которая Кантом и Шеллингом была доведена до своего логического совершенства, становится в ХХ веке уже тривиальной. В культуре и философии выдвигаются на передний план идеи диалога (Розеншток-Хюсси О., Бубер М.). Так, и постмодернистская философия в лице Ж. Делёза и Ф. Гваттари порывает с философией Нового времени, прежде всего, отказываясь от субъект-предметного противостояния.

В целом, несмотря на обширное освещение проблематики в современной литературе, на общем фоне выделяются междисциплинарные исследования в рамках психоаналитического подхода, но по большей части они касаются отдельных аспектов проблемы.

Некоторые авторы освещали лишь один из блоков рассматриваемой проблематики единства бытия и теоретических дискурсов: либо онтологические основания духовности (Барулин В.С., Бородина Н.К., Токарева С.Б.), либо онтологические истоки индивидуального бессознательного и латентно-личностного (работы Автономовой Н.С., Ванштейна Э.С., Волкова А.Н., Зинченко В.П.), либо единство религиозного и психоаналитического дискурсов (Уилбер К., Бурбо Л., Райх В.)

Таким образом, в современной научной и околонаучной литературе существуют отдельные попытки соединения дискурсов в контексте создания различного рода «интегральных подходов» и «единой парадигмы». Однако можно утверждать, что данные попытки, по большей мере, базируются на теософских либо на мистических идеях, используя при этом, преимущественно, понятия психологического дискурса, и поэтому нуждаются в философском осмыслении с целью создания концепции духовно-телесного единства.

Объектом исследования явились онтологические аспекты духовного и телесного бытия человека в культуре.

Предметом исследования явился интегративный принцип, объединяющий духовные и телесные аспекты бытия человека в культуре.

Цель исследования: экспликация интегративного подхода к основанию бытия человека, объединяющего в себе различные дискурсы и имеющего объяснительную силу для выявления духовно-телесного статуса человека в культуре.

Достижение этой цели предполагает последовательное решение следующих задач:

- раскрыть историко-культурные предпосылки единой культурной традиции в понимании интегративного принципа;

- эксплицировать природу интегративного принципа как основания бытия человека и культуры;

- показать возможность и эвристическую ценность единого методологического подхода к основанию бытия человека в культуре в результате сопряжения психоаналитического, религиозно-мистического и философского дискурсов;

- проанализировать принципы взаимосвязи духовности и телесности человека в учении и направлениях психоанализа, а также в религиозно-мистических учениях христианства и иудаизма;

- доказать историческую культурную обусловленность категориальной оппозиции «духовность-телесность» логикой развития европейской культуры;

- прогнозировать перспективы бытия человека в культуре как достижения единства посредством реализации интегративного принципа;

- предложить механизм применения интегративного принципа для понимания духовно-телесного бытия человека в культуре.

Методологическая основа исследования. Метод сопряжения дискурсов является не новым в рамках историко-культурного и теоретико-культурного исследования. Так, герменевтический анализ текстов религиозного и эзотерико-мистического содержания успешно применялся К.Г. Юнгом в пределах аналитической психологии. Сравнительно-аналитический подход, использованный при сравнении различных дискурсов, существующих в пространстве культуры, сегодня успешно применяется в рамках направления «нью эйдж» («новая волна»). Интегративный подход соединяет эзотерику и психоанализ и создает философию нью эйдж, где речь идет о единой основе духовности, всех религий, знаний и т. п. Таким образом, метод сопряжения дискурсов, который явился методологической основой исследования, составил сущность интегративного подхода, использованного для решения задач главной цели исследования.

Научная новизна представляемого диссертационного исследования заключается в следующем:

- выявлена и представлена концепция онтологического основания человека и культуры, его предложено называть «интегративным принципом духовно-телесного статуса человека»;

- обосновано существование объединяющей в себе различные дискурсы единой культурной традиции, обусловившей экспликацию интегративного принципа;

- доказана объективно-нравственная природа интегративного принципа человека и культуры, рассматриваемых как целостность;

- раскрыт онтологический принцип духовно-телесного статуса человека в культуре как всеобщий архетипический регулятив сознания, бытия и культуры;

- впервые на основе анализа религиозно-мистических и психоаналитических концепций выявлена природа интегративного принципа, составляющего онтологическое основание духовно-телесного статуса человека в культуре;

- выявлена комплементарность научного, околонаучного и эзотерико-мистического дискурсов как культурной рефлексии;

- в контексте проблемы перспектив человека поставлен и решен вопрос применимости концепции интегративного принципа к оптимизации и трансформации положения духовности и телесности человека.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Европейская культура как духовная матрица современной цивилизации представляет собой систему объективированных отношений, выражаемых в технико-манипулятивном и субъект-объектном отношении к действительности. Вместе с тем, существует способ позиционирования человека в культуре и бытии в целом, явно прослеживаемый в рамках мифологически-мистического мировоззрения на начальных этапах развития человеческой культуры. Рассматриваемая в работе интерпретация природы данного способа эксплицирует его как принцип единства, снимающий категориальные оппозиции и примиряющий противоположности, присущие современной культуре, а также как основание и первопринцип культуры и бытия, из которого произошла единая культурная традиция. Данное основание формулируется нами как «интегративный принцип».

2. Интегративный принцип как онтологическое и метафизическое начало бытия обладает наибольшим внутренним единством и наибольшей полнотой содержания. В этом смысле интегративный принцип есть концентрированное выражение того, чем объединяются в мысли и в действительности совокупность норм, принципов, идеалов бытия и культуры. Поэтому существует онтологическая взаимосвязь историко-культурного бытия и бытия в целом, и представления, укорененные в современной культуре, имеют свои онтологические основания, то есть они фундированы в реальных связях и отношениях бытия, а не есть лишь нечто конвенционально-обусловленное.

3. Бытийный телесно-духовный статус человека в культуре эксплицируется путем анализа интегративного принципа. Этот принцип выступает в психоаналитическом дискурсе в понятиях «Самость» и «Высшее Я», а в религиозно-мистическом дискурсе располагается в центре Древа Жизни как «тиферет» - сфира, обозначающая гармонию; также этот принцип обозначается в понятиях «сердце» и «философский камень». В современной трансперсональной психологии и течениях, близких к ней, можно наблюдать тенденцию смыкания категорий психоаналитического дискурса с понятиями мистического. Таким образом, имеются основания для осмысления и разработки интегративного подхода, который выступает пока в латентном виде и совмещает понятия разных дискурсов в культурном пространстве.

4. Интегративный принцип может быть обнаружен в духовном пространстве культуры в процессе его интериоризации на архетипических уровнях сознания, обозначаемых в психоаналитическом дискурсе понятиями «коллективное бессознательное» и «сверхсознание». Интегративный принцип, находящийся в архетипическом пространстве культурного бытия, выражает объективную природу духовно-нравственного: нравственное понимается не как совокупность моральных норм, обусловленных конкретными социокультурными условиями, а имеет надвременной и безусловный характер. В таком смысле интегративный принцип является манифестацией целостного состояния, учитывающего все возможные позиции. Имеется онтологическое основание для утверждения единства интегративного принципа и архетипов «божественный ребенок», «сын божий», «воскресающий бог» и т. п.

5. Дуальные оппозиции, присущие категориальной матрице современной технико-ориентированной культуры, являются следствием и одновременно причиной глубинного разрыва между духовным и телесным в человеке. В контексте интеграции культурных дискурсов это положение ставится во главу угла интегративного подхода, претендующего на межкультурную парадигму перспектив развития культуры и человека как возвращения к своему исходному (совершенному) состоянию и Первопринципу. Таким образом, истинное бытие человека достигается воссозданием духовно-телесного единства или целостности бытия человека в культуре.

6. Гносеологической функцией интегративного принципа является связывание противоположных категорий, как то индивидуальное и общественное сознание; в психологическом смысле он демонстрирует собой гармонию и универсальность, где, к примеру, строгость и милосердие, разум и чувства уравновешиваются. Это, в свою очередь, в рамках религиозно-мистического смысла коррелирует с сущностью философского камня, со сфирой тиферет (гармония), расположенной на Древе Жизни и связывающей собой сфирот милосердия и гнева, страсти и разума.

7. Интегративный принцип единства может быть распространен на духовно-телесный статус бытия человека в культуре, поскольку любая форма отклонения от принципа срединности и единства как результат действия культурных стереотипов ведет к неполноте бытия духовного либо телесного и проявляется в возникновении душевных и телесных расстройств. Интегративный подход («интегративная парадигма») может сегодня, с одной стороны, способствовать духовно-телесному преображению бытия человека, с другой, - претендует на роль новой мировоззренческой матрицы следующего этапа развития культуры человечества.

8. Механизм совершенствования человека, обладающего неполнотой бытия, решается в психоаналитическом дискурсе интеграцией сознательного и бессознательного с целью достижения состояния целостности личности как становление единства всех уровней психического (духовного) и телесного. В религиозно-мистическом дискурсе поднимаемый вопрос «исправления» решается преображением человека и человеческой культуры с помощью привлечения «высших энергий» (выражаемых категорией «свет») посредством духовной инициации интегративного принципа, совмещения с ним сознания.

9. Инструментом преображения бытия человека и культуры как достижения целостности является интегративный принцип, посредством которого связывается бытие и сознание человека с духовным пространством культуры, имеющим свои онтологические архетипические основания. Поскольку онтологическим коррелятом образов целостности в духовном пространстве культуры, как утверждается психоанализом и религиозной мистикой, является феномен «энергии» или «света», то в результате познания данного принципа и последующего применения его как метода самоидентификации в культуре человек пробуждает преобразующую энергию духовности, имманентную природе интегративного принципа.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно может являться основой для интегративной теории бытия человека и культуры, его телесных и духовных аспектов в современном теоретическом знании.

Рассмотренная проблема может способствовать оптимизации существования человека и культуры человечества в бытии с позиции субъект-объектного единства, а также указывать перспективы развития культуры, преображения их телесно-материальной составляющей с помощью интегративного принципа. Несмотря на то, что рассмотренная проблема и интегративный принцип относится в большей степени к истории культурного бытия человечества (в частности, он хорошо представлен в религии и мистике), осмысление данного принципа позволит в дальнейшем определить методы, способствующие преодолению оппозиций культуры и бытия человека.

Интегративный подход к телесности человека имеет ярко выраженную практическую направленность, что изложено во второй части исследования. Так, практические результаты могут обнаруживаться в выработке идеалов и норм для развития человека как вида, улучшении параметров его телесности, интеграции психики и сознания, а в перспективе ориентировать сознание человека и общенаучное знание на необходимость перехода к новым, преображенным, видам телесности.

Результаты исследования могут использоваться в дисциплинах, принадлежащих к различным дискурсам, что демонстрирует методологическую значимость проведенного исследования как интегративной парадигмы духовности и телесности в современном теоретическом знании.

Апробация работы. Некоторые положения, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры философии, биоэтики и права Волгоградского государственного медицинского университета, на международных и российских научных конференциях, а именно: IV Международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2007 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Социология медицины - реформе здравоохранения» (Волгоград, 2007 г.); Межвузовской научно-практической конференциия «Прошлое и будущее современной цивилизации (социально-гуманитарный аспект)» (Воронеж, 2010 г.).

Основные положения диссертации отражены в двух авторских монографиях - «Объективно-нравственные основы бытия человека» (Волгоград, 2008) и «Психобиологическая целостность человека и менеджмент: теоретические и прикладные аспекты типоведения» (Волгоград, 2009, в соавт.), а также в публикациях центральных и местных изданий (в том числе и в изданиях, рекомендованных ВАК).

2. Основное содержание работы

Первая часть работы посвящена постановке и рассмотрению проблемы интегративного принципа, выявлению его природы в контексте сопряжения дискурсов. В первой главе - «Проблема интегративного принципа в истории и культуре» - рассматриваются теоретические предпосылки и даются методологические основания для рассмотрения проблемы интегративного принципа бытия человека в культуре, начиная с древней мистической традиции и заканчивая современными философскими и психоаналитическими концепциями.

В параграфе первом - «Проблема интегративного принципа в единой духовной традиции культуры» - рассматривается проблема интегративного принципа как онтологического основания культуры в рамках единой для человечества духовной традиции.

Проблема единого основания духовного и телесного бытия волновала исследователей на всем протяжении развития теоретического знания и культуры. Так, наличие подобного основания утверждал в своих диалогах еще Платон. Единство различных подходов к этой проблеме перекликается с рассмотрением вопроса об онтологическом единстве бытия, связанном с наличием традиции рассмотрения этого вопроса, ответ на который мистические доктрины и практики нашли уже давно. Возможным представляется допущение некой единой для религии и философии идейной линии, пронизывающей как философское, так и религиозно-мистическое знание, являющееся культурно-историческим источником как того, так и другого вида знания. Кроме того, здесь прослеживается теоретико-методологическая линия, утверждающая также наличие онтологического источника единой культурной традиции, который можно определить как онтологическое основание бытия культуры.

В частности, в рамках мистического дискурса некоторые авторы, к примеру М.П. Холл, предлагали рассмотрение общекультурной традиции, фундированной на некоем «сакральном знании». В рамках философско-культурологического дискурса данная проблема исследуется Р. Геноном как находящаяся в пределах проблемы «традиционной цивилизации», основанной на принципах в прямом смысле этого слова, то есть такой, в которой духовный порядок господствует над всеми остальными, где все прямо или косвенно от него зависит, где как наука, так и общественные институты являются лишь преходящим, второстепенным, не имеющим самостоятельного значения, приложением чисто духовных идей. В этом смысле «традиция» как совокупность «нечеловеческих» знаний, передаваемых из поколения в поколение кастой жрецов или иными организациями того же рода, служит промежуточным звеном между «миром принципов» и миром их воплощения в материальной, объективной, а также культурной и социальной действительности. А различные символические обряды, несмотря на свой, на первый взгляд, чисто идеальный характер, являются на самом деле реальными способами преобразования личности и телесности человека.

Далее рассматривается допущение, что у традиционных наук также существует их единый метафизический принцип как духовное основание (матрица) культуры, и прослеживается наличие данного принципа на примере мистического мировоззрения как первой формы мировоззрения в генетическом историко-культурном плане. Большое значение в этом вопросе имеют древние мистерии посвящения, в которых данный принцип связывался с образом сердца как центра человеческого существа, его тела и сознания. Проблема оснований бытия человека прослеживается в мистической традиции на всем протяжении ее развития и существования. К. Юнг весьма успешно занимался поисками единых оснований этой формы мировоззрения, выходя на нее через онтологические праобразы - архетипы.

На примере религиозно-мистического мировосприятия рассматривается природа основания бытия человека и культуры как субъект-объектного, единого. Так, единство человека и бога выражается в мистике иудаизма посредством концепции Дерева Сфирот («Древа Жизни»). «Сфира» в иудаизме - категория, представляющая различные уровни бытия [бога], связанные с определенными качествами человека; в христианском гностицизме ведущую роль играет понятие Логос, выражающее упорядочивающий фактор бытия, выступающий в таких наименованиях, как Христос, сын и т. п.; гностическая традиция получила продолжение в средневековой алхимии, занимавшейся поисками единой и трансформирующей субстанции - философского камня. Процесс поиска и «выделения» его материальной субстанции являлся поводом для духовного развития философа-адепта. При этом отречение от своей индивидуальности в мистериях посвящения есть выход на первооснову бытия, и на это отречение смотрят только как на предпосылку нового вида самосознания, которое возникает по уничтожении обычного сознания, как феникс из собственного пепла.

С этой точки зрения любая традиционная доктрина непременно имеет в качестве центра и отправной точки знание метафизических принципов, и все то, что она содержит сверх того, в конечном счете является применением этих принципов к различным областям. Все вышеизложенное позволяет утверждать, что существует некое интегративное по своей природе основание всего многообразия культурных форм. В рамках религиозно-мистического подхода демонстрируется понимание объединяющего принципа бытия человека в культуре в качестве первозданного состояния бытия, из которого произошла единая духовная традиция, имеющая эзотерическую природу и составляющая глубинное основание бытия человека и культуры.

Во втором параграфе первой главы - «Развитие проблемы интегративного принципа в истории философии и культуры» - выявляются причины глобального разделения, произошедшего на определенном этапе истории культуры, а также появления фундаментальных категорий (например, «субъективное» и «объективное», «телесное» и «духовное» и т. п.), демонстрирующих антагонизм как в гносеологическом, так и в онтологическом планах. Актуальность данной проблемы в гносеологическом и онтологическом смыслах, ее застарело-болезненный характер, обусловлен тем, как отмечал еще Н. Бердяев, что смысл кризиса всей современной философии - в возврате к бытию и к живому опыту, в преодолении всех искусственных и болезненных перегородок между субъектом и объектом. Здесь поднимается проблема взаимосвязи историко-культурного бытия и бытия в целом, которую можно сформулировать таким образом: имеют ли представления, укорененные в современной культуре, свои онтологические основания, то есть фундированы ли они в реальных связях и отношениях бытия, либо они есть лишь нечто конвенционально-обусловленное (о чем недвусмысленно заявлял неопозитивизм и постмодернизм, зафиксировав это положение в понятии «конвенциональная реальность»).

Проблема объективных оснований бытия человека рассматривается через призму идеи, проходящей сквозь всю философскую мысль, о единстве субъективного и объективного бытия. Проблема, возникшая в связи с разделением духа и материи в первичном онтологическом едином состоянии либо в связи с появлением «двоичного кода» человеческого сознания, имеет свою предысторию в контексте развития сознания человека и появления неких «матриц» восприятия мира. Некоторые авторы (Розеншток-Хюсси О.) справедливо отмечают, что методологические установки категориального разделения на субъективное (идеальное) и объективное (материальное) вырастают на почве греческого «школьного» способа мышления.

Представитель «новой волны» в рамках трансперсонального (интегрального) подхода в психоанализе Х. Феррер, рассматривая взгляды своих предшественников, приводит позицию, подобную той, которой придерживался и представитель диалогической экзистенциальной школы М. Бубер, что причиной произошедшего некогда разобщения духовности и научного мировоззрения является «вторжение «Оно» во владения «Я» и «Мы», то есть господство во всех трех сферах инструментально-технической рациональности, типичной для естественных наук.

М. Бубер эксплицирует ситуацию взаимоотношений человека современной культуры с бытием, как полностью исключающую из своего содержания подлинный диалог и основывающую поэтому межчеловеческие взаимоотношения исключительно на манипулятивных формах. Такая ситуация обусловлена фактом исключения трансцендентного из сферы повседневного бытия и заменой ее обыденностью здравого смысла.

Между тем, цивилизация, которая в данном контексте может быть отождествлена с культурой, всегда основана на определенной традиции или, как говорил Р. Генон, на Высших Принципах. Даже западная цивилизация, которая зиждется, по его мнению, на интенции действования в противовес созерцанию, есть лишь временный уход от традиции, на которой поистине фундирована западная цивилизация (культура). Этот принцип, по нашему мнению, может быть отождествлен с интегративным принципом духовно-телесного статуса человека.

Все вышеизложенное приводит нас к необходимости анализа заявленной проблемы с позиций и философского, и психоаналитического, и религиозно-мистического мировоззрения. Данные мировоззренческо-методологические подходы могут быть обозначены как дискурсы - целостные системы, состоящие из связанных между собой подсистем идей и подсистем категорий.

Тщательность разработки этой проблемы в рамках различных подходов также позволяет говорить о необходимости формулирования в пределах философского дискурса и культуры парадигмы, способной интегрировать все эти подходы, поэтому имеется необходимость определения специфики предлагаемого интегративного подхода.

Таким образом, все традиционные культурные формы имеют в качестве своего фундамента некое единое основание культуры, которое, развиваясь, в процессе своей социокультурной трансформации распадается на различные способы мировосприятия или «дискурсы». Между тем, сакральный центр культуры является одновременно интегративным центром духовно-телесного бытия человека.

В параграфе третьем данной главы - «Методологические основания проблемы бытия человека в культуре в аналитической психологии К.Г. Юнга» - рассматриваются категории и идеи учения К.Г. Юнга об архетипах коллективного бессознательного, которые, по нашему мнению, могут являться методологическим основанием для рассмотрения проблемы онтологического основания человека в культуре в рамках учения К. Юнга. Представления К. Юнга о единой универсальной основе всех культурных сюжетов, находящихся в неком хранилище культурного опыта человечества - коллективном бессознательном, рассматривается в работе как основной методологический подход к проблеме основания бытия человека в культуре. Феномены человеческой субъективности как в индивидуально-личностном, так и в надындивидуальных всеобщих своих проявлениях имеют намного больше универсального в своей природе, чем обычно принято полагать - вот главная идея направления в психоанализе, называемого глубинной (аналитической) психологией. Несмотря на принадлежность этих идей к психоаналитическому дискурсу, К.Г. Юнг является представителем древней герметической традиции, базирующейся на мистических идеях единства души человека с Божественной душой, а в пределе - онтологического единства души и мира. Выражением подобного единства является существование архетипов, и архетип Самости выступает основным для его демонстрации.

Категория Самости используется Юнгом для выражения высшей формы субъективной индивидуальности, поднятой до статуса объективности, когда устранена дуальность объективного и субъективного, так как субъективность как бы «вобрана» истинностью, законченностью реально существующего. Существование «Самости» доказывается компенсированием сознательной установки во снах, что указывает на существование в человеке чего-то большего, чем сознание.

Самость одновременно регулирует и психические, и материальные процессы. По мнению Юнга, опыты алхимиков связаны с осознанием интегративной природы этой субстанции.

В качестве онтологического фундамента для интегративной субстанции (Самости) Юнг предлагает коллективное бессознательное. Он утверждает, что за каждым событием социально-культурного бытия человека стоит психическое (идеальное событие), которое придает реальность любому практически-материальному действу. Эти идеальные феномены называются архетипами. И Юнг демонстрирует факты поразительного сюжетного сходства мифологии и религии в разных культурах. В связи с этим уместно задаться вопросом: не это ли свойство может явиться аргументом в пользу идеи универсальности культурной традиции?

В этом смысле архетипы рассматриваются как основания не только психического, но и физического бытия человека. Юнг прямо апеллирует к наличию некоторых событий, происходящих в идеальном, наподобие платоновского, мире идей, которые онтологически «оплодотворяют» данное ритуальное действие. Как полагает Юнг, изначальное тождество психической (идеальной) реальности и исторических (фактических) явлений было нарушено в культурно-историческом процессе. В рамках учения об архетипах коллективного бессознательного утверждается связь психики с трансцендентными сферами, являющимися источником смысла происходящих «на земле» событий, с которыми психика человека имеет непосредственное сношение. В этом смысле психоаналитические основы учения Юнга смыкаются с мистическим мировоззрением, что дает методологическое основание для интегративной парадигмы, основывающейся на сопряжении психоаналитического и религиозно-мистического дискурсов в обсуждении проблемы. Данный подход можно по праву назвать интегративным, поскольку в своих поисках устойчивых образов культурного бытия, типичных для всех культур, он сопрягает философско-культурологические методы исследования и категориальный аппарат психоанализа, и в своем учении о коллективном бессознательном Юнг использует сравнительно-исторический подход.

Таким образом, в современном философском, психоаналитическом и религиозно-мистическом дискурсах существуют в явном и латентном видах идеи, подпадающие под определение интегративного принципа бытия, человека и культуры в их единстве. Вместе с тем, можно утверждать наличие глубокой традиции, повествующей об интегративном принципе как онтологическом основании бытия. Методологическим основанием данной традиции является идея единства бытия и сознания человека, выраженная в различных дискурсах подобными в своем содержании категориями. Философским осмыслением данного основания является идея трансцендентно-имманентного единства бытия, сознания человека и некой категориально-мировоззренческой матрицы, составляющей основание коллективного сознания [бессознательного], которое, в свою очередь, представляет собой онтологический фундамент культуры.

Во второй главе - «Интегративный принцип единства бытия человека в сопряжении культурных дискурсов» - демонстрируются различия и единство в понимании интегративного принципа в пределах различных дискурсов.

При этом в параграфе первом - «Интегративный принцип в сопряжении психоанализа и религиозной мистики» - утверждается, что дискурс можно рассматривать как совокупность социокультурных норм мышления и поведения, выражающихся в различных системах категорий и типах мировоззрения. В таком случае приемлемо употреблять понятие «культурный дискурс».

В данном параграфе приводится парадигмальная схема, которую предложил один из учеников основателя направления психосинтеза Р. Ассаджиоли - П. Феруччи, связывающая Древо сфирот из религиозно-мистического дискурса с уровнями психической структуры сознания согласно психоанализу. Проблема обретения человеком целостности, единства всех уровней его бытия, связывается здесь с установлением взаимосвязи между низшими уровнями душевно-телесной целостности, соединенными с бессознательными программами телесности, и высшими, связанными с «божественным», со сверхсознанием. На схеме показано, что центральная сфира тиферет («солнце», «красота») отождествляется с Самостью из концепции Юнга; сфира кетер (корона) - с надличностным «Я», с духовностью, а сфиры бина (понимание) и хохма (мудрость) - с высшими уровнями бессознательного, с архетипическим как латентно содержащим в себе всю мудрость и понимание коллективного субъекта.

К.Г. Юнг приводит интересный и, думается, адекватный психологический комментарий к наиболее распространенному образу интегративного фактора в рамках мистического дискурса. Этим образом по большей части (помимо философского камня) являлся Меркурий (образ «посредника») как «связующая субстанция».

Следующее, на чем заостряется внимание в объяснении субстанциональной природы этого системообразующего и интегрирующего фактора, который является упорядочивающим все бытие [человека] фактором, это его существование внутри человека. Христианский Логос как выражение оформляющего слова - это то, что находится в человеке, все эти образы богов и сущностей, в конечном счете, существуют также внутри сознания человека или - в религиозном и философском дискурсах - в его душе. Этот центр бытия вообще находится на некой подвижной границе между субъектом и объектом.

Так, образ единого основания жизни человека и мира в целом выступает как образ Древа Жизни, являющийся одновременно выражением целостности, единства макро- и микрокосма. При этом центр Древа Жизни как образа всего бытия есть духовно-нравственный принцип подобия богу свойствами альтруизма (учета всех аспектов) как выражения целостности. Сфира тиферет («красота» и «милосердие») как центр Древа Жизни (Микрокосма) выражает собой содержание упорядочивающего и интегративного фактора бытия человека.

Параграф второй данной главы назван «Интегративный принцип в контексте интеграции дискурсов в культуре ХХ века». В западной философии XX века проблема интегративного фактора оформляется как проблема смысла в контексте соотношения объективного и субъективного как преимущественных носителей смысла и приобретает там совершенно новые измерения. Смысл понимается как идеальная центрирующая реальность, притягивающее ядро которой находится либо в социальных отношениях, преимущественно опредмеченных (идея, развиваемая в марксизме), либо в культуре как области, находящейся между идеальным и реальным миром, либо непосредственно в трансцендентальных сферах, создающих своеобразную «тягу» для объективно-предметной действительности (религиозные мистические концепции). В отличие от вышеизложенных установок, которые в тех или иных формах осмысливались во всех философских концептах, поскольку принципиально не изменялись со времен платоновского разделения на идеальную (как объективную) и материальную (как субъективную) действительность, XX век внес нечто принципиально новое в понимание рассматриваемой проблематики. В чем же заключалось это новое?

Прежде всего следует упомянуть предпосылки, приведшие к такому положению. Крах как метафизических способов миросозерцания, который можно было бы констатировать уже с приходом «позитивного метода» и концепций естествознания, но окончательно проявившийся именно в философских теориях, а значит, условно говоря, метафизических (поскольку они не опирались на эмпирию), так и «научного подхода». Тогда (преимущественно в постпозитивистский этап развития науки) выявились все крайне метафизические предпосылки, категории, концепты, которые, как оказалось, содержатся в самом сознании либо где-то еще; но явно, не в самих объектах «научного» анализа. Данные, обусловленные культурогенезисом структуры, названы дискурсами.

Дискурс как таковой есть практика, систематически формирующая значения, о которых они (дискурсы) говорят. Анализ лексического содержания определяется либо элементами значения, которыми может располагать говорящий субъект данной эпохи, либо семантической структурой, которая выявляется на поверхности уже произнесенного дискурса. Практика формирует значения, которые обусловлены «местом» - культурой, в которой они появляются и существуют. Таким образом, смысл неразрывно связан с дискурсом как длящейся во времени системы значений. Своеобразные доказательства существования смысла и культурного дискурса обнаруживаются в том, что Делез называет «парадоксами смысла».

Таким образом, в постструктурализме подчеркивается целостный характер жизни как главной характеризующей единства бытия человека и культуры, где последняя не есть сфера «идеальных» смысловых конструкций, а, как говорится в вышеприведенном высказывании, некое «место», где протекают экзистенциальные события, к которым помимо прочего можно отнести и рефлексивные акты. Но в европейской культуре, как писал М. Бубер, закрепилось отношение к человеку с позиции «оно», объекта.

Проведенный анализ является основанием для утверждения того, что целостность существует [достижима] посредством приобщения к надсубъективному смысловому по природе принципу, который имеет объективную, онтологичную, целостную природу.

В параграфе третьем второй главы - «Сопряжение дискурсов в «интегральном подходе» - рассматривается методологическая парадигма, которую мы можем обозначить как интегративную, поскольку она соединяет в себе религию и психологию на единой методологической основе. Эта теория претендует на статус межкультурного подхода. Искомое («интегральное») состояние сознания человека определяется в первую очередь как «состояние единства», что предполагает целостность позиционирования человеком себя в культуре и целостность самого социокультурного пространства. Это состояние описывается представителями интегрального подхода как всеобъемлющее, поскольку включает в себя все объекты, которые оно отражает, как истинную природу всех состояний (Уилбер К., Феррер Х.). С одной стороны, естественно, что в культуре, ограничившей духовность самыми сокровенными глубинами индивидуальной субъективности, воссоединение современной души со священным должно было начинаться в дисциплине, которая наиболее непосредственно изучает человеческий опыт, то есть в психологии. Сегодня речь может идти именно об интеграции дискурсов: религиозно-мистического и психоаналитического.

Как каждое отдельное сопротивление в процессе психоанализа приводит к тому, что человек видит различные стороны себя так, как если бы они были «объектами снаружи», так и Тень (как персонифицированный образ недифференцированного бессознательного) казалась чуждым объектом «снаружи». Также и тело, как писал А. Лоуэн, у современного западного человека кажется чужим объектом «внизу». Подобным же образом самое коренное сопротивление, находящееся в самом основании бытия человека, также приводит к восприятию некоторых сторон себя как «внешних», как если бы они были «объектами снаружи». Но на этом всеобъемлющем уровне, по мнению К. Уилбера, эти внешние объекты образуют не что иное, как сам окружающий мир в целом (будь этот мир грубым или тонким, личным или надличностным). Деревья, звезды, солнце и луна - все эти «объекты окружающего мира» являются такой же частью нашего подлинного «Я», как тень является частью нашего эготического «я», а тело - частью «я» кентавра - целостного существа, у которого животно-инстинктивная и человеческая часть слиты в единство.

Какие же из известных нам понятий могут претендовать на выражение этой регулирующей душу и тело человека целостности? В определенном смысле это понятие Духа. Здесь дух предстает совсем в ином ракурсе, лишенном его бесплотно-эфемерного понимания. Феномен духа, рассматриваемый с точки зрения психологии, проявляется точно так же, как и любой автономный комплекс, в качестве стоящего над я-сознанием или присоединившегося к нему намерения бессознательного. Чтобы правильно определить суть того, что мы называем духом вместо бессознательного, нам, скорее, следует говорить о более высоком уровне сознания.

Таким образом, в контексте сравнительного анализа философских, психологических и мистических учений единство бытия и бытия человека мыслится и в мистическом, и в психоаналитическом дискурсах с помощью одной и той же сущности, имеющей субъективно-объективную природу. Поэтому единство телесного и духовного также может быть достигнуто как парадоксальная нераздельность материального, отождествляемого в категориальной системе «обычного» мировоззрения с категорией объективного, с тем, что составляет его сущность, с духом, ассоциируемым с субъективным. При этом характерно, что данное единство существует одновременно в психике человека и в трансцендентной реальности.

В философии и в интегральном подходе неоднократно обсуждался вопрос о выведении связующей субстанции, построении моста между субъектом и объектом, поскольку, по мнению современных авторов (Tarnas, 1997), субъект-объектное разделение разрывает нашу связь с реальностью, которая представляет собой сам источник нашего бытия. Гадамер (Gadamer, 1990) полагал, что опосредование (прежде всего в виде категорий, а по нашему мнению - архетипов) преобразуется из препятствия в само средство, позволяющее нам непроизвольно участвовать в самораскрытии мира.

Итак, интегративный принцип есть определенный уровень сознания и бытия, представляющий собой первичную онтологическую основу бытия, выступающую как упорядочивающий смысловой принцип бытия человека в культуре. Это единство естественной упорядоченности бытия, основанной на архетипах как трансперсональных регулятивов сознания человека и культуры и центрального состояния, объединяющего собой все противоположности познания и уровни бытия, осмысливаемые сознанием человека.

Таким образом, в различных дискурсах интегрирующая сущность - «интегративный принцип» бытия человека в культуре - называлась с использованием различных категорий, однако описывалась везде одинаково. И тут мы подходим к необходимости определения различных аспектов природы интегративного принципа, что стало предметом рассмотрения третьей главы.

В третьей главе диссертации - «Духовно-телесная природа интегративного принципа» - исследуются онтологические основания духовности и нравственности и дается авторская формулировка духовных онтологических оснований нравственного бытия человека как выражения интегративного принципа. Так, в параграфе первом третьей главы - «Интегративный принцип как основание духовно-нравственного бытия человека» - важным представлялось рассмотрение влиятельной позиции по отношению к духовности, которая наиболее полным образом выражается в психоаналитическом дискурсе, вернее, в направлении, существующем на границе между психоанализом и экзистенциальной философией и, думается, адекватно показывает защищаемое в работе понимание этого феномена.

Нравственное в рассматриваемом понимании - это целостность внутреннего духовного плана существования человека. Что же представляет собой целостность? Здесь не обойтись без понятия «индивидуация», которое Юнг употребляет в качестве выражения процесса достижения целостности.

Основой духовности человека и общества являются надындивидуальные по своей природе идеальные образования, называемые архетипами. Причем речь идет о совершенно определенных архетипах, например, архетипе младенца. Таким образом, целостность древнее и моложе сознания во времени и пространстве. Она как виртуальный центр притягивает разнонаправленные векторы бытия человека, соединяя их телеологически.

Вообще, онтологические основания и общечеловечность нравственных установлений культуры, выраженных в архетипах и в человеческой духовности, фундированной на коллективном бессознательном, заключается в том, что, как утверждал Юнг, моральность не есть недоразумение, выдуманное честолюбивым Моисеем на горе Синае; она входит в состав жизненных законов и создается в нормальном процессе жизни так же, как создается дом или корабль, или какое-нибудь другое орудие культуры.

Нравственность в защищаемом здесь понимании есть аналог целостного восприятия действительности, лишенного дисгармонических противоположностей, уводящих сознание в крайности самостийного мировосприятия, как основанного на одномерной, исходящей из отдельного «эго», рационализации. Между тем, именно это одностороннее понимание нравственности, основанное на понимании его как набора однозначных норм поведения, характерно для европейской культуры. Однако истинная нравственность, по Юнгу, исходит из целостного отношения к миру. Такая нравственность прислушивается к высшим измерениям своего сознания, сконцентрированных в символе Самости.

А. Лоуэн как представитель телесно-ориентированной психотерапии хочет обнаружить сущность духовности в единстве между душой и телом, существующим посредством энергии, циркулирующей в теле человека. Эта «энергия» представляет собой саму сущность жизни и лишена противоположностей. Одновременно это есть свобода, любовь и мера гармонии, составляющие сущность интегрирующего фактора. Духовность человека в таком понимании приобретает иное, по сравнению с общепринятыми, толкование. Феномены, связанные с духовностью (например, вера), определяются в данном подходе не исходя из сознательных усилий человека, а как доверие жизни, бытию в целом.

Основание бытия человека в культуре включает в себя определенные нравственные принципы, обладающие признаками целостности, полноты, гармонии. Само же оно складывается из онтологических оснований истинных нравственности и духовности. Нравственность в дискурсе интегральных психоаналитических учений основана на «голосе совести», а именно прислушивании к своему «высшему я», «центру», «состоянию целостности», выраженных в архетипе Самости как аналоге интегративного принципа духовно-телесного бытия. Причем, вектор телесности включен как полноправная составляющая духовно-нравственного. Социально-культурные нормы, репрессирующие телесность, в таком смысле являют ограничения, накладываемые на данный принцип, то есть ограничения, представляющие собой только одну сторону, доминирующую в процессе индивидуации как психологического и духовного развития человека.