"Я" виртуальное в интернет-среде: культурологическая модель повседневности (на материалах анкетирования дальневосточной молодежи)

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 316.7

«Я» виртуальное в интернет-среде: культурологическая модель повседневности (на материалах анкетирования дальневосточной молодежи)

Е.М. Бурнаева,

канд. культуролог. наук, ст. преподаватель

Тихоокеанского государственного университета

(г. Хабаровск)

Everyday life of «virtual person» includes work, politics, education, leisure considered from the perspectives of the consumer society culture. «Virtual person» is presented as a multi-level system including: biological «Ego»; social «Ego»; personal «Ego».

Keywords: «virtual person», model of everyday life, futuristic prospects.

Среди наиболее актуальных антропологических задач современности - исследование «человека виртуального», его специфических личностных качеств и футуристических перспектив. Несмотря на то, что виртуальные личности изучались В. Авиным, С.П. Расторгуевым, А. Осиповой, виртуальный человек остаётся слабо исследованным. В частности, не доработан понятийно-терминологический аппарат, отсутствуют определения «человека виртуального». Мы полагаем, что «человек виртуальный» - фундаментальная категория философской системы виртуализации, высшее из земных созданий, разумное, достаточно образованное и владеющее web-технологиями общественное существо, выступающее в процессе своего web-существования как многомерная личность, воля, мысли и поступки которой не находятся в гармоничном соответствии, а случайно-дискретно ориентированы на on-line ситуацию и / или конкретного web-собеседника и образуют сложные корреляционные плеяды. Степень виртуализации этого человека превышает пороговую величину (ориентировочно 50 %), которая в совокупности определяет специфическую структуру личности «человека виртуального» и его права. Нахождение в «виртуальном бункере» (Д.В. Галкин) добровольное, основной жизненной мотивацией является игра и / или трансформирование различных социальных взаимодействий - труда, обучения, веры и другого в игровые формы.

Установленное экспериментальным путём распределение степени виртуализации молодёжи Дальневосточного региона показывает, что критическая область «существования» «человека виртуального» превышает пороговое значение 50 %, то есть индивид более половины своего времени (за исключением времени на сон и еду, физиологические потребности, а также времени, проводимого в транспорте) проводит в Интернете (таблица 1).

Таблица 1 - Классификационная модель повседневности «человека виртуального» в соответствии с методикой В.Д. Лелеко [8]

человек виртуальный личность шпрангер

Безусловно, достичь высокой «чистоты» эксперимента невозможно, так как многие пользователи Сети пользуются автоматическими программами, позволяющими отправлять и получать сообщения в круглосуточном режиме, а также планшетниками, позволяющими работать в транспорте, за исключением случаев, когда пользователь сам сидит за рулём. Кроме того, около 80 % пользователей Сети принимают пищу «без отрыва» от клавиатуры. В целом же возможность одновременно использовать несколько окон Windows - рабочие и игровые _ размывает грань между «человеком виртуальным» и «человеком информационным».

Для изучения отношения студенческой молодёжи к злободневным проблемам Интернета, были проведены социальные эксперименты. Условия эксперимента: исследованная совокупность - молодёжь Дальнего Востока в возрасте от 16 лет и старше; эмпирическая основа - анкетирование; выборка случайная, двухступенчато стратифицированная по типу учебных заведений и различным вузам Дальнего Востока. Общее число респондентов - 913, из них девушек - 53,01 %, юношей - 40,96 %, анонимных респондентов - 6,02 %; количество респондентов до 20 лет - 82,04 %, старше 20 лет - 11,94 %. Были опрошены студенты дневного и заочного форм обучения ФБГОУ ВПО «Тихоокеанский государственный университет», «Дальневосточный государственный университет путей сообщения», «Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет» и ФГОУ СПО «Хабаровский машиностроительный техникум». Период тестирования - с ноября 2009 г. по ноябрь 2011 г.; расчёты проводились на основе объединения массива данных.

Дополнительное анкетирование в декабре 2011 г. - январе 2012 г. позволило установить, что 62 % респондентов отмечают существующую разницу между «человеком виртуальным» и «человеком информационным», 35 % считают, что эта разница незначительна, а 2 % затруднились дать ответ на этот вопрос.

«Человек виртуальный» - многоуровневая система, включающая следующее: «Я» биологическое; «Я» социальное; «Я» личностное. «Я» биологическое (homo sapiens рода млекопитающих) до недавнего времени имело однозначно трактуемый пол, возраст, уровень здоровья, срок жизни. На современном этапе развития медико-биологических технологий клонирования, имплантации, смены пола, генетической и эмбриональной инженерии, клеточного омоложения и проч. возможны существенные изменения границ обновления (заменяемости) частей, «деталей» тела человека. Изменить можно пол; возраст индивидуума допустимо преуменьшить или преувеличить, уровень здоровья поддерживать на достаточно высоком уровне с помощью лекарственных препаратов, биологически активных веществ и биостимуляторов. Искусственные сердца, почки, печень и другие органы существенно продлевают жизнь. Всё это делает человека, с одной стороны, иллюзорно здоровым (в рамках концепции здорового образа жизни), но, с другой стороны, физически слабым, болезненным, малоподвижным. Биокультурная сущность «человека виртуального» имеет специфические особенности. Требуемый на современном этапе высокий уровень интеллектуального развития человека определяет высокую нагрузку на глаза (около 20 % населения планеты, более 1 млрд, носят очки) и усидчивость, способность к многочасовому чтению, восприятию, переработке информации. Подобный стиль жизни является принципиально важным для достижения жизненного успеха, что вызывает кардинальные изменения характера труда. Вместе с тем сидячий, малоподвижный образ жизни приводит к нарушению деятельности практически всех систем человеческого организма. Нервная система под действием стрессов и ускорения ритмов жизни страдает в формах психопатологий, нервозности и шизофрении. Пищеварительная система страдает из-за нарушения регулярности приёма пищи (по разным данным, около 80 % пользователей регулярно принимают пищу, совмещая с работой на клавиатуре, остальные 20 % делают это периодически). Наблюдаются половые дисфункции, связанные с замещением реально-тактильного полового общения виртуальными секс-заменителями, что приводит к катастрофическому увеличению числа одиноких людей. Сенсорная система оказывается перегруженной имитационными игровыми приставками формата 3D. Кровеносная и иммунная система страдают из-за проблем экологии и гиподинамии. Современный человек употребляет немало лекарственных препаратов, но ведёт сидячий, малоподвижный образ жизни, что, в принципе, не способствует оздоровлению. В целом же «Я» биологическое под действием многочисленных неблагоприятных факторов, в том числе из-за процессов виртуализации, оказывается разбалансированным, живущим в состоянии постоянных стрессов.

Проблему хронической усталости (иммунной дисфункции) отмечают многие российские и зарубежные учёные: В.Д. Кряжев, В.А. Сапфирова, Е.В. Гусева, А.А. Зусьман, Г.Н. Гороховская, Е.В. Чернецова, М.М. Петина, С.Г. Комаров, K. Бхуи и др. Г.Н. Гороховская отмечает: «Основные проявления распространённой патологии - синдрома хронической усталости - представлены немотивированной выраженной слабостью, трудностью концентрации внимания, головокружением, сонливостью» [3, с. 4 - 8].

По состоянию на январь 2012 г. экспериментально установленные оценки респондентов Дальневосточного региона по выявлению футуристических перспектив «человека виртуального» и «человека информационного» позволили сгруппировать варианты ответов в две группы. Ответы «да» соответствуют положительному отношению опрошенных к вопросу, ответы «нет» означают, что респондент не верит в подобную перспективу. Расхождение суммарного значения со 100 % означает, что респондент не смог дать однозначного ответа на поставленный вопрос (см. рисунок). «Я» социальное «человека виртуального» всё чаще оказывается жёстко детерминированным социокодом, программирующим развитие и функционирование виртуальных социальных сетей. По мнению Ю.Г. Волкова, В.С. Поликарпова [2], «виртуальные формы общественного бытия» регулируются web-социальными технологиями управления общественными процессами. «Значимость виртуальных форм общественного бытия состоит в том, что они стирают грань между мысленной игрой и реальной жизнью, а это изменяет тип социального действия со всеми вытекающими отсюда позитивными и негативными последствиями» [2, с. 142 - 143].

Рисунок - Блок-схема результатов социокультурных исследований футуристических перспектив «человека виртуального» и «человека информационного» (для генеральной совокупности данных)

Примечание.* По генеральной совокупности полученных нами данных 5,47 % респондентов считают, что в ближайшем будущем пол можно будет выбирать по желанию. Существенных количественных отличий между мнением девушек и юношей не выявлено.

Практически непредсказуемые социальные последствия влечёт развитие информационного общества. Мнение о мегарисках, в которых находится человечество на пороге информационной революции, высказывают многие учёные: У. Бек, Д.В. Быченков и др. Характер общества ближайшего будущего вызывает справедливую обеспокоенность, так как психотехнологии, по мнению И. Смирнова, Е. Безносюк, А. Журавлева, способны не только улучшать здоровье и усовершенствовать человека, но и могут быть использованы «для модификации памяти индивида в нежелательном для него направлении, что влечёт за собой значительные последствия в индивидуальном и социальном аспектах». Кроме того, многие респонденты в комментариях отмечают, что испытывают «удовольствие от дурного», включая откровенную ложь или уклончивую речь в интернете, web-обольщение, игровые формы коммуникации, в том числе игры в подражание «худшим людям».

Особый интерес у российских - К.М. Гуревича [4], А.В. Чистякова [11] - и зарубежных - E. Aboujaoude [13], P. Plantec [14] - исследователей вызывает структура интернет-личности. «Я» личностное трудно структурируемо. Однако наиболее характерные качества, выявленные посредством анкетирования, интервьюирования и опроса общественного мнения дальневосточных студентов, следующие:

- ум, высокая квалификация, образованность, навыки владения компьютерной техникой, знание программных сред;

- нечестность, неискренность, лживость, недоверчивость, подозрительность отмечают у виртуалов 89 % опрошенных; ещё 6 % в форме комментариев высказали сомнения в чистоте намерений виртуальных партнёров;

- net-общительность, web-болтливость отмечают 72 % опрошенных; серьёзность - только 11 %;

- более 50 % отмечают, что web-собеседники эгоистичны и равнодушны. Парадоксально, но в процессе анкетирования выявление отрицательных качеств происходит быстрее и легче, чем положительных. Только 21 % опрошенной аудитории отмечали весёлость, дружелюбие, доброжелательность, великодушие, сострадание, терпимость, остроумие у web-собеседников. Удовлетворённость web-общением высказали лишь 7 % респондентов.

Для определения типа личности использовались типологии личности И.-Г. Лафатера, Ф. Галля, Э. Кречмера, К.-Г. Юнга, З. Фрейда [9], менее известные типы индивидуальности, предлагаемые А.Ф. Лазурским [6 - 7], Э. Шпрангером [12] и Н.И. Рейнвальд [10]. В частности, в классификации, предлагаемой З. Фрейдом, в делении на оральный, анальный и фаллический тип личности преобладает эротическая и отсутствует социальная составляющая. В делении Н.И. Рейнвальд на личность - созидателя, личность - потребителя и личность - разрушителя, напротив, доминирует социально ориентированная составляющая классификации. Для определения (самоопределения) индивидуальных особенностей личности, которые могут помочь разобраться в себе (и других), коллективом авторов из Университета Дружбы народов (г. Москва) (Н.И. Рейнвальд, Н.Т. Лобова, Н.С. Антонюк, Т.П. Мулява, В.С. Мулява, З.С. Скибенко) разработана подробная анкета из 115 вопросов, позволяющая, благодаря контрольной шкале, делать достоверные (с вероятностью до 90 %) оценки типа личности. Однако разработанная более 20 лет назад опросная система не была предназначена для интернет-тестирования, она требует много времени для ответов, и по этой причине не пригодна для классификации посетителей сайта. Более доступной представляется классификация, предложенная Э. Шпрангером.

По этой классификационной системе достаточно ответить только на один вопрос об основном мотиве, определяющем паттерны поведения посетителя сайта. Именно систему Э. Шпрангера мы использовали при анкетировании дальневосточной молодёжи, результаты представлены в таблице 2.

Таблица 2 - Исследование типов личности «человека виртуального» по методике Э. Шпрангера (по данным Е.М. Бурнаевой, 2009 - 2012 гг.)

Феномен персональной множественности «человека виртуального» делает его многоликим, самодостаточным, непредсказуемым. Практически все респонденты отмечали характерное для виртуалов стремление к новому, неизвестному, не встречавшемуся ранее, неожиданному.

Общее же распределение личностных качеств «человека виртуального» по результатам опросов общественного мнения показало, что среди наиболее значимых черт «человека виртуального» респонденты отмечают заинтересованность (4,7 %), весёлость (2,74 %), рассудительность (2,05 %), ум (1,96 %), доброту (3,72 %), неискренность, равнодушие (2,05 %), малоподвижность (1,76 %), лень (1,57 %).

Для человека виртуального характерно когерентное сосуществование нескольких, в пределе множества, мировоззрений. Новые технологии формируют потребность в универсальной, интегральной, многосторонней, гармоничной личности. В то же время человек виртуальный - индивид, потерявшийся в net-среде, лишенный человеческой сущности и индивидуальности, испытывающий большие нервно-психические нагрузки, парадоксальным образом сочетающий в себе позитивные и негативные личностные качества. В этой связи осмысление специфики web-бытия «человека виртуального» представляется по-особому актуальным.

Литература

1. Бузыкова, Ю. С. Педагогическая традиция и её модели в свете теории множеств / Ю. С. Бузыкова // Вестник Челябинского государственного университета. 2007. № 4. С. 3 - 15.

2. Волков, Ю. Г. Человек : Энциклопедический словарь / Ю. Г. Волков, В. С. Поликарпов. - М. : Гардарики, 1999. - 518 с.

3. Гороховская, Г.Н. Синдром хронической усталости / Г. Н. Гороховская, Е.В. Чернецова, М. М. Петина // Врач. 2009. № 1. С. 4 - 8.

4. Гуревич, К. М. Психологическая диагностика : учеб. пособие / К. М. Гуревич. - М. : УРАО, 2000. - 301 с.

5. Курбанова, Л. М. Функциональный критерий информационной культуры - готовность к информационному общению / Л. М. Курбанова // Культура и туризм в современном мире : направления и тенденции развития : материалы Всероссийской науч.-практ. конференции с международ. участием. 18 - 19 ноября 2010 года. г. Хабаровск / под ред. А. С. Брейтмана, В. А. Чернова. - Хабаровск : ДВГУПС, 2010. - С. 31 - 37.

6. Лазурский, А. Ф. Классификация личностей. - 3-е изд. / А. Ф. Лазурский. - Л. : Госиздат, 1924.

7. Лазурский, А. Ф. Очерк науки о характерах. - 3-е изд. / А. Ф. Лазурский. - Пг. : Риккерт, 1917.

8. Лелеко, В. Д. Пространство повседневности в европейской культуре / В. Д. Лелеко. - СПб. : СПб. гос. ун-т культуры и искусств, 2002. - 303 с.

9. Психология личности : тексты / под ред. Ю. Г. Гиппенрейтер, А. А. Пузырея. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982. - С. 155.

10. Рейнвальд, Н. И. Психология личности : монография / Н. И. Рейнвальд. - М. : Изд-во УДН, 1987. - 200 с.

11. Чистяков, А. В. Социализация личности в виртуальном пространстве : монография / А. В. Чистяков. - Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 2006. - 182 с.

12. Шпрангер, Э. Основные идеальные типы индивидуальности // В кн. : Психология личности : тексты / под ред. Ю. Г. Гиппенрейтер, А. А. Пузырея. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982. - С. 55 - 59.

13. Aboujaoude, E. Virtually you: the dangerous powers of the e-personality / Elias Aboujaoude. - New York: W.W. Norton, 2011. - 349 p.

14. Plantec, P.M. Virtual humans: a build-it-yourself kit, complete with software and step-by-step instructions / Peter Plantec. - New York: AMACOM, American Management Association, 2004. - 279 p.

Размещено на Allbest.ru