Проблемы искусства в освещении Л.Н. Толстого

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОБЛЕМЫ ИСКУССТВА В ОСВЕЩЕНИИ Л. Н. ТОЛСТОГО

С.Г. Новосёлова

Днепр

У статті аналізуються деякі яскраві роботи, присвячені темі мистецтва та його функціонування в суспільстві. Термін «мистецтво» має багато планів і форм вираження. Під ним часто мається на увазі майстерність, творчість, естетика, ремесло творчої людини. Роздуми Л. Толстого з цього приводу різноманітні. Письменник не просто розмірковував про буденні питання життя, а глибоко занурювався в кожен об'єкт свого дослідження. Простежується градація поглядів раннього періоду творчості й пізнього періоду, в якому Толстой виводить власну філософську теорію існування мистецтва в певних соціальних рамках. Його індивідуальному смаку в літературі, мистецтві, музиці відповідало все класичне, раціональне і народне. «Чисте мистецтво» він визнавав не завжди. Толстой високо цінував у авторі глибокий інтерес до народного життя, прагнення до високої реалістичної майстерності. Письменник закликав до відмови від підробного, нещирого мистецтва, яке не створює акту комунікації, адже, на думку Толстого, справжнє мистецтво - це те, що доступне і зрозуміле всім. Для Толстого було необхідно, щоб його художня творчість перебувала в згоді з його теоретичним розумінням цілей справжнього, правильного мистецтва. Тема творчої особистості, генія, творця - одна з найцікавіших в літературній спадщині письменника, думки про це пронизують більшість творів класика, аналізуючи які, ми отримуємо велику картину ідей, що можуть служити яскравою ілюстрацією усього літературного шляху письменника.

Ключові слова: мистецтво, Толстой, людина, письменник, краса, автор, читач.

В статье анализируются взгляды Л. Толстого на искусство, особенности его функционирования в обществе. Термин «искусство» имеет множество планов и форм выражения. Под ним часто имеется в виду мастерство, творчество, эстетика, ремесло творческого человека. Размышления Л. Толстого по этому поводу многообразны. Писатель не просто размышлял о будничных вопросах жизни и искусства, а глубоко погружался в каждый объект своего исследования. Прослеживается градация взглядов раннего периода творчества и позднего периода, в котором Толстой выводит собственную философскую теорию существования искусства в определённых социальных рамках. Его индивидуальному предпочтению в литературе, искусстве, музыке отвечало все классическое, рациональное и народное. «Чистое искусство» он признавал не всегда. Толстой высоко ценил в авторе глубокий интерес к народной жизни, стремление к высокому реалистическому мастерству. Писатель призывал к отказу от поддельного, неискреннего творчества, которое не создаёт акта коммуникации, ведь, по мнению Толстого, истинное искусство - это то, что доступно и понятно всем. Для Толстого было необходимо, чтобы его художественное творчество находилось в согласии с его теоретическим пониманием целей истинного, правильного искусства. Тема творческой личности, гения, творца - одна из наиболее интересных в литературном наследии писателя, мысли об этом пронизывают большинство произведений классика, анализируя которые, мы получаем обширную картину идей, которые могут служить яркой иллюстрацией всего литературного пути писателя.

Ключевые слова: искусство, Толстой, человек, писатель, красота, автор, читатель.

Some bright works sanctified to the theme of art and his functioning in human society are analyzed in the article. The term "art" has many plans and forms of expression. Under it is often meant the skill, creativity, aesthetics, craft of a creative person. Tolstoy not only thought superficially about the everyday matters of life, but deeply immersed himself in every object of his research. In his works we can see gradation of looks of early period of work and late period. Tolstoy creates his own philosophical theory of existence of art in certain social scopes. Everything classical, rational and popular answered his individual preference in literature, art, and music. "Pure art" he did not always recognize. Tolstoy praised the deep interest in everyday life, the desire for high realistic skills. Writer calls for the rejection of fake, insincere creativity, which does not create an act of communication, because in the opinion of Tolstoy, true art is what is accessible and understandable to everyone. For Tolstoy it was necessary that his artistic creativity be in agreement with his theoretical understanding of the goals of true, correct art. Theme of creative personality, genius, creator - one of most interesting in literary heritage of author, to the ideas on this theme he distinguished plenty of the works, analyzing that we will get the vast picture of ideas, that can serve as remarkable illustration of all literary way of writer.

Keywords: art, Tolstoy, man, writer, beauty, author, reader.

толстой искусство философия общество

В начале 1857 года, после знакомства со скрипачом Георгом Кизеветтером Толстой начинает работу над новой повестью о судьбе художника, которая после нескольких вариантов названий обретет окончательное - «Альберт». Дневниковые записи во время работы над повестью отражают постоянные колебания писателя в оценках создаваемого им произведения. Вот, скажем, запись от 6 мая 1857 года: «...перечёл Кизеветтера. Хорошо»; 24 июня: «Читал Боткину “Повреждённого”. Действительно, это плохо». Повесть была отправлена в «Современник»; Н.А. Некрасов написал Толстому письмо с негативной оценкой его новой работы, отмечая «избитость» и «трудность» сюжета повести, вместе с тем давая Льву Николаевичу право самостоятельно решать дальнейшую судьбу произведения. После этого Толстой внёс значительные правки, и повесть была закончена в марте 1858 года. В ней отразилось то характерное для Толстого отношение к искусству, которое спустя много лет в более радикальной и развёрнутой форме было воплощено в трактате «Что такое искусство?» (1897). Работая над повестью, он задумывается о природе истинной творческой личности, о сочувствии её ранимости и замкнутости, что нашло отражение в вариантах названия повести - «Погибший», «Повреждённый».

Когда-то о прототипе «Альберта» Георге Кизеветтере Толстой отзывался как о «гениальном юродивом», и это чувство «благородного» сострадания ярко отражено в повести. Но в ней уже обнаруживается точка зрения Толстого на «чистое искусство» как на определённого рода мистификацию. Повесть написана мелодичным языком, не свойственным большинству произведений писателя. Красота, творчество могут воскрешать чувства человека, могут давать незабываемые впечатления и наталкивать на мысли о важности чувственного, нематериального. Но Толстой помещает своего героя в социум, где тот просто не может существовать свободно. Альберту чужда приземлённость окружающих его людей, которые могут восхищаться его музыкой, но не понимают выражаемых ею чувств. У него есть только скрипка, любовь и одиночество. Это то, что, по мнению Толстого, слишком хрупко чтобы жить в обыденной повседневности: «Альберт тотчас узнал голос

Делесова. - Чем же он велик? И зачем нам кланяться перед ним? Разве он вёл себя честно и справедливо? Разве он принес пользу обществу? Разве мы не знаем, как он брал взаймы деньги и не отдавал их, как он унёс скрипку у своего товарища артиста и заложил её? <...> Перестаньте, стыдитесь, - заговорил опять голос Петрова. - Какое право имеете вы обвинять его? Разве вы жили его жизнью? Испытывали его восторги? Искусство есть высочайшее проявление могущества в человеке. Оно даётся редким избранным и поднимает избранника на такую высоту, на которой голова кружится и трудно удержаться здравым. В искусстве, как во всякой борьбе, есть герои, отдавшиеся все своему служению и гибнувшие, не достигнув цели» [3, с. 50-51].

Расхожее мнение - «гения никто не понимает» - приобретает иной контекст. Для Толстого эти люди ранимы и априори слабы в жестоком и холодном мире. Писатель жалеет такого человека: «Он как соломинка, сгорел весь от того священного огня, которому мы все служим, но он исполнил всё то, что было вложено в него Богом; за то он и должен назваться великим человеком. Он счастлив, он добр. Он всех одинаково любит или презирает, что всё равно, а служит только тому, что вложено в него свыше. Он любит одно - красоту, единственно-несомненное благо в мире» [3, с. 50]. Начиная рассуждать в своих ранних текстах о творческом начале личности, о гении и его судьбе в обществе, Толстой намечает для себя определённую линию мышления, в будущем дополняя и развивая её. Писатель убеждён в преобразующей силе искусства. Он сам подвергался не раз этому воздействию, описывая его в автобиографической трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность», во множестве других произведений, в дневниках. Но считал ли он искусство автономным?

И. Лученецкая-Бурдина в статье «Теория искусства Л.Н. Толстого и литературные опыты писателя» отмечает:«Толстой пытается создать оригинальный вариант эстетической программы, ориентируя её в плоскость практической этики. Естественность и правдивостьизображаемого, искренность в передаче чувств - вот те новые требования, которые Толстой предъявляет к писательской работе» [2]. Все эти требования Льва Николаевича были ориентированы также на искусство в целом. Он полагал, что оно не должно быть «искусством для искусства».

Теория «чистого искусства» была ярко представлена в русской литературной критике середины XIX века, она предполагала возведение в абсолют идеал чистойкрасоты,возвышающийся над реальной повседневностью. Оно должно было быть независимым от идейнополитических страстей, коллизий нарушающих гармонию, которую воплощает искусство. Эти теории развивались П.В. Анненковым, А.В. Дружининым, В.П. Боткиным, ими утверждались представления о писателе, который красоту слова и красоту мысли ставит выше обыденности, открывая новые горизонты восприятия искусства. Эта теория вызывала споры, которые продолжаются и по сей день. Современная критика порой рассматривает произведение искусства как «вещь», предмет и объект потребления. К примеру, О. Аронсон в статье «Произведение искусства в эпоху тотального потребления» утверждает: «Произносить слово “искусство” сегодня всё легче. Почти всё что угодно становится искусством. Искусство словно растворилось в самых разнообразных будничных делах. И это не только результат привычного словоупотребления, когда порой слово “искусство” означает всего лишь некоторый критерий качества, хотя очевидно, что само слово сохраняет возвышенные коннотации. За этим стоит также и принципиальная невозможность сегодня говорить об искусстве как о чём-то едином и неделимом» [1]. Искусство полностью вплетается в обыденность, и некоторые представители новой «реальной критики» отрицают саму идею его самодостаточности. Оно представляется как неотделимая часть повседневности, что в некотором роде схоже с поздними рассуждениями Толстого об этой проблеме. Отметим, что молодой Толстой ценит свободное независимое творчество, увлечён музыкой, изобразительным искусством и не всегда задумывается об их прямой общественной пользе. Позже, в «Исповеди» (1879-1882) писатель упрекает себя за вольности, которые позволял себе в юности, опрометчиво считая их чем-то хорошим, к которым относилось и «чистое искусство». Начало своего писательского пути Толстой отождествляет с неутолимой жаждой славы и почитания. Писатель порой стремится поучать других, однако, когда писатель тщеславен и бессознателен, он пуст. «Теперь, вспоминая об этом времени, о своём настроении тогда и настроении тех людей (таких, впрочем, и теперь тысячи), мне и жалко, и страшно, и смешно, - возникает именно то самое чувство, которое испытываешь в доме сумасшедших», - писал Лев Николаевич [4, т. 23, с. 6].

В работе «Что такое искусство?» Л.Н. Толстой подробно излагает собственные мысли по поводу роли творчества в жизни человека. Этой большой работе предшествовало много небольших заметок и очерков, составленных писателем в разные годы его жизни. Толстой писал эту работу пятнадцать лет, параллельно изучая множество философских, религиозных, художественных произведений для создания на этой базе собственной теории. Что касается жанровой принадлежности, то «Что такое искусство?» исследователи определяют и как эссе, и как статью, и как философский трактат. От эссе эта работа почерпнула выразительность индивидуально-авторских впечатлений, со статьями её роднит глубокий логический анализ общественных процессов, ситуаций, исследовательский характер подачи материала, с трактатом это произведение можно сопоставить, если рассмотреть в нём глубину философского осмысления определённой проблемы: сосуществования искусства и человека.

Т. Раинов в статье «Эстетика Толстого и его искусство» справедливо отмечал, что «...в этом сочинении Толстой занят не столько анализом своеобразного объекта, каким является искусство наряду с правом, нравственностью, наукой и т. д., сколько страстным изобличением “дурного” искусства и прокламированием искусства “хорошего”» [5, с. 33]. Следует разобраться, что же писатель подразумевает под «дурным» искусством.

С первых строк Толстой акцентирует внимание читателя на том, что на нужды искусства затрачиваются огромные усилия множества людей, их жизни посвящаются непрерывному занятию каким-либо видом искусства, чем-то «высоким», тем, что полностью занимает рассудок и не отпускает ни при каких условиях: «И такие люди, часто очень добрые, умные, способные на всякий полезный труд, дичают в этих исключительных, одуряющих занятиях и становятся тупыми ко всем серьёзным явлениям жизни, односторонними и вполне довольными собой специалистами, умеющими только вертеть ногами, языком или пальцами» [5, т. 30, с. 28]. Толстой размышляет о двух органах «прогресса человеческого» - слове и искусстве. Через слово человек передаёт мысль, через искусство передаёт чувство. Оба фактора очень важны, однако они могут подвергнуться извращению, через которое в общество проникают разрушительные процессы. Их Лев Николаевич видит в тяжёлом труде людей, работающих на искусство, часто бесполезное, изо дня в день. Такие люди, положившие свою жизнь на этот алтарь, не только не приносят ему пользы, но и вредят. В подобных мыслях Толстого сквозит противоречие, которое заключается в желании писателя быть рационалистом и исключения того, что часто без самоотверженного труда искусство просто невозможно.

В статье «Об искусстве» (1889) Толстой рассуждает об основных свойствах искусства: «Свойства эти: 1) Содержание. Высшая ступень содержания есть изображение художником того, [что] касается всего человечества. <...> 2) Мастерство (техника, форма) по каждому роду искусства. Высшая степень мастерства есть та, при которой не видно усилия, позабывается о художнике. Низшая ступень, при которой произведение перестаёт быть произведением искусства, есть техника, при которой непрестанно видно усилие и нельзя забыть про художника и 3) Любовь к тому, что хочет передать художник» [4, т. 30, с. 434]. Для писателя важны эти составляющие, которые, по его мнению, выводят искусство на совершенно другой уровень. Они делают его настоящим, способным передавать все необходимые чувства реципиенту.

Толстой указывает на зависимость от многих других сфер жизнедеятельности людей. Он отмечает, что обыкновенно люди под искусством понимают только то, «что красиво». Но понимание красоты, её роли в жизни человека не так просто, как может показаться на первый взгляд. Иначе говоря, кто-то может довольствоваться лишь самыми признанными творениями человека, а кому-то, по словам писателя, и «выпитый в горах стакан молока» приносит эстетическое наслаждение. Толстой утверждает, что легко о красоте говорит тот, кто не понимает, о чём говорит. Он был убеждён, что понятие красоты нужно вывести за рамки определения искусства как субъективную характеристику его предмета. По мнению писателя, для русского человека непонятна фраза «некрасивый поступок», так как «...слово и понятие “хороший” включает в себя понятие “красивого”, но не наоборот: понятие “красивого” не покрывает понятия “хорошего”» [4, т. 30, c. 38]. Таким образом, для Толстого является чуждым восприятие красоты как всепоглощающего, предопределяющегозвена, доминирующего над многими другими особенностями восприятия в характере человека. Им отрицается полное сращение эстетизма и обыденной жизни. И здесь он противоречит сам себе (вспомним «стакан молока» выпитый в горах).

Из множества определений красоты Лев Николаевич приходит к выводу, что «...все эстетические определения красоты сводятся к двум основным воззрениям: первое - то, что красота есть нечто существующее само по себе, одно из проявлений абсолютно совершенного - Идеи, Духа, Воли, Бога, и другое - то, что красота есть известного рода получаемое нами удовольствие, не имеющее цели личной выгоды» [4, т. 30, с. 56]. Толстой подчёркивает, что «абсолютная красота» неопределима. Метафизическим или опытным путём возможно определить её субъективно, создать некий канон, по которому те или иные произведения будут считаться искусством, но за субъективностью всегда стоит шаткость познания.

Обычно полагают, что высокое искусство должно приносить наслаждение, но Толстой не устанавливает знака равенства между искусством и наслаждением. Наслаждение может быть дано каждому, но не понимание назначения искусства, ведь оно должно быть рассмотрено как одно из условий жизни, а не только в качестве источника определённых впечатлений. И если для раннего Толстого гедонизм в искусстве является вещью допустимой, то в поздних работах писатель относится к этому явлению весьма скептично.

«Наука о красоте» исследовалась многие столетия множествами мыслителей, но все трактаты о красоте соотносятся с повседневной действительностью. Понятие о красоте как о неком добре не может не претерпевать кризиса, так как в основе понятия «добро» нет понятия красоты. Толстой говорит: «Понятие красоты не только не совпадает с добром, но скорее противоположно ему, так как добро большею частью совпадает с победой над пристрастиями, красота же есть основание всех наших пристрастий» [4, т. 30, с. 79]. В его суждении есть большая доля истины, ведь красота для человека может служить серьёзным испытанием, порождать страстные увлечения... Но, рискуя вступить в спор с Толстым, можно утверждать, что через внутреннюю борьбу мы достигаем просвещения, а значит, красота является неким катализатором, дающим испытания, через которые можно прийти к добру. И тогда красота становится ветвью добра.

Для Толстого понятия «наслаждение», «искусство» человека богатого класса отличается от «искусства» рабочего класса. Он приходит к достаточно резкому выводу о том, что «...если искусство есть важное дело, духовное благо, необходимое для всех людей, как религия (как это любят говорить поклонники искусства), то оно должно быть доступно всем людям. Если же оно не может сделаться искусством всего народа, то одно из двух: или искусство не есть то важное дело, каким его выставляют, или то искусство, которое мы называем искусством, не есть важное дело» [4, т. 30, с. 84]. Писатель критикует сложившееся в обществе положение, что искусство является привилегией высших классов, он приверженец той мысли, что понятное народу искусство не обязательно бывает плохим, пошлым. Нет большего заблуждения, чем выдавать некачественное, запутанное произведение за нечто гениальное, что может быть доступно пониманию единиц. Толстой указывает, что: «...христианское искусство нашего времени может быть и есть двух родов: 1) искусство, передающее чувства, вытекающие из религиозного сознания положения человека в мире, по отношению к Богу и ближнему, - искусство религиозное, и 2) искусство, передающее самые простые житейские чувства, такие, которые доступны всем людям всего мира, - искусство всемирное. Только эти два рода искусства могут считаться хорошим искусством в наше время» [4, т. 30, с. 159]. С его точки зрения, лишь немногие деятели культуры смогли отразить эти «два рода» на практике. В пример «хорошего искусства» писатель приводит картины Франсуа Милле, евангельские притчи, пьесу «Разбойники» Шиллера, повести Гоголя, комедии Мольера и др.

По Толстому, верно понять смысл искусства можно, только опираясь на религию: «Помеха понимания высших, лучших чувств, как это и сказано в Евангелии, никак не в недостатке развития и учения, а, напротив, в ложном развитии и ложном учении <...> настоящее художественное произведение может быть и часто бывает непонятно многоучёным, извращённым, лишённым религии людям, как это постоянно происходит в нашем обществе, где высшие религиозные чувства прямо непонятны людям» [4, т. 23, с. 110]. Автор ставит религиозное восприятие искусства на первое место, говоря о том, что многим «извращённым» людям оно недоступно в своей истинной силе. Он выделяет несколько определённых, выработавшихся у «художников для высших классов» приёмов, чтобы угодить вкусу элиты. Это занимательность, заимствование, подражательность и поразительность. Благодаря подобным приёмам получается высшая степень наслаждения, затмевающая все другие чувства. Заимствование даёт произведению напыщенную важность, делая его копией другого, подражательность реализует сходство произведения с реальной жизнью, поразительностью можно охарактеризовать вычурную эффектность работы, которая иногда строится на контрастах, дабы вызвать у реципиента наиболее острую реакцию, а занимательность обволакивает реципиента, не даёт его воображению передохнуть.

Толстой пишет о том, что с тех пор, как искусство стало профессиональным занятием, оно утратило главную черту - искренность, ведь автор получает деньги за свои произведения; если деньги небольшие, то он ещё больше старается угодить той среде, для которой работает: «Искусство всенародное имеет определённый и несомненный внутренний критерий - религиозное сознание; искусство же высших классов не имеет его, и потому ценители этого искусства неизбежно должны держаться какого-либо внешнего критерия» [4, т. 30, с. 123]. Таким критерием может быть «вкус образованных людей», «авторитет» или же критика его творчества. Эти оценки могут увести молодого автора в сторону от его первоначального замысла. К подобной тенденции писатель относился негативно. По мнению Толстого, художник должен обратиться к истинным критериям общественных ценностей искусства, которые может дать только религиозное и народное сознание.

Библиографические ссылки

Аронсон О. Произведение искусства в эпоху тотального потребления / О. Аронсон.- М. : журнал Критическая масса, 2003 г. - № 3.

Лученецкая-Бурдина И.Ю. Теория искусства Л.Н. Толстого и литературные опыты писателя / И.Ю. Лученецкая-Бурдина. - Ярославль : Ярославский пед. вестник, 2015. №5.

Толстой Л.Н. Альберт / Л.Н. Толстой // Полн. собр. соч.: в 90 т. - М. : ГИХЛ, 1931. - Т. 5. - С. 27-52.

Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 томах / Толстой Л.Н. - М. : ГИХЛ, 1957 г. - Т. 23. 581 с.

Эстетика Льва Толстого: Сб. статей / Под ред. П.Н. Сакулина. - М.: Гос. акад. худож. наук, 1929. - 325 с.

Размещено на Allbest.ru