"Преданный вам Ю. Померанцев..." Письма Ю.Н. Померанцева к С.И. Танееву (избранное) Часть I

Размещено на http://allbest.ru

«Преданный вам Ю. Померанцев...» Письма Ю.Н. Померанцева к С.И. Танееву (избранное) Часть I

Елена Марковна Шабшаевич Елена Марковна Шабшаевич, Доктор искусствоведения, доцент, профессор кафедры философии, истории, теории культуры и искусства Московского государственного института музыки им. А. Г. Шнитке, старший научный сотрудник Научно-издательского центра «Московская консерватория» (Москва, Россия).



Аннотация

В публикации впервые представлены избранные письма Ю. Н. Померанцева к С. И. Танееву из фондов Российского государственного архива литературы и искусства и Государственного мемориального музыкального музея-заповедника П. И. Чайковского в Клину. Введение в обиход этих документов имеет большое значение для формирования научно обоснованных представлений о пианисте, композиторе, дирижёре Юрии Николаевиче Померанцеве (1878-1933), жизнь, творчество и деятельность которого пока остаётся малоизученными. В данном выпуске «Научного вестника Уральской консерватории» печатаются письма за 1894-1902 годы, охватывающие период отрочества и юности Померанцева: его частные уроки с С. И. Танеевым (подразумевающие не только музыкальное, но и общее культурное развитие, включая общение с семьёй Толстых) и учёбу в Московской консерватории (в классе А. Н. Скрябина). Материал писем позволяет проследить становление Померанцева в общении с его выдающимся наставником С. И. Танеевым, внести дополнительные штрихи в портрет Танеева: человека, музыканта и педагога, а также обогатить наши знания о музыкальной и шире культурной жизни России и Европы последней трети XIX - начала XX века.

Ключевые слова: Юрий Николаевич Померанцев, Сергей Иванович Танеев, Лев Николаевич Толстой, Александр Николаевич Скрябин, Московская консерватория, русская музыкальная жизнь последней трети XIX - начала XX века.



Данная публикация содержит выборку из 74 писем (с сокращениями) из корпуса писем от Ю. Н. Померанцева к С. И. Танееву, находящихся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и в Государственном мемориальном музыкальном музее-заповеднике П. И. Чайковского в Клину (ГМЗЧ). К сожалению, ответная эпистолярия Танеева не сохранилась, поэтому переписка предстаёт односторонне. Тем не менее, на наш взгляд, это интересный и заслуживающий внимания музыкально-исторический документ.

Дирижёр, пианист, композитор, общественный деятель Юрий Николаевич Померанцев (1878-1933) - многогранная и ещё практически неизученная фигура отечественной музыкальной жизни1. Многие детали его биографии остаются в тени.

Достоверно известно, что его отец, Николай Харлампиевич Померанцев, был председателем последовательно Череповецкого, Витебского и Тамбовского окружных судов, дослужился до должности действительного статского советника, с 1907 года - в отставке; мать - Мария, урождённая Писарева2. Ю. Н. Померанцев окончил Московскую консерваторию как пианист (в 1902-м по классу А. Н. Скрябина), затем стажировался в Лейпциге как дирижёр. Параллельно он учился на юридическом факультете Московского университета.

Его интенсивная деятельность в России пришлась на 1900-1910-е годы: он дирижировал (в том числе в Летних симфонических концертах в Сокольниках, в Опере Зимина и в Большом театре), сочинял, играл на фортепиано, писал заметки в журнале «Московский еженедельник» (1907).

После революционных событий 1917 года Померанцев уехал сначала в Болгарию, потом во Францию, где тоже очень разносторонне себя проявил, в том числе был одним из основателей Консерватории имени С. В. Рахманинова. Его скоропостижная смерть на спектакле Брониславы Нижинской в оперном театре Ниццы 27 января 1933 года потрясла эмигрантское сообщество. «Последняя гастроль» Померанцева в Ниццу была связана с работой в качестве руководителя оркестра студии «Гомон» (на съёмках фильма «Тысяча вторая ночь»)3.

Письма Ю. Н. Померанцева к С. И. Танееву охватывают значительный период с 1894 по 1913 год, отражая ступени становления Юрия Николаевича - своего рода «детства», «отрочества», «юности» - как личности и как музыканта, проходящего в общении с таким выдающимся деятелем русского музыкального искусства, как Сергей Иванович.

Для публикации выбраны письма разных этапов: до поступления в консерваторию, когда Юрий был частным учеником Танеева (1894-1898), в консерваторский (1898-1902) и затем послеконсерваторский периоды, включая военные сборы (с лета 1902 до осени 1903), двухгодичное обучение в Германии (в Лейпциге) (осень - лето 1903/04 и 1904/05 годов), службу в действующей армии (осень 1905), работу симфоническим и оперным дирижёром в Москве (1909-1913) и т. п. Публикация осуществляется в трёх частях. Первая часть охватывает этап до окончания консерватории (с 1894 года по май 1902 года; письма №1-31), вторая включает службу в армии и лейпцигскую стажировку (с лета 1902 года до весны 1905 года; письма № 32-57); третья - возвращение в Россию и начало профессиональной дирижёрской деятельности (лето 1905 года - 1913 год; письма № 58-74).

Юрий Николаевич, или, как звал его учитель, Юша Померанцев, являлся частным учеником Танеева с 1892 года (то есть с четырнадцатилетнего возраста).

После поступления Юши в 1896 году в Московскую консерваторию общение учителя и ученика не прекращается. Юша постоянно наносит визиты Танееву, часто обедает у него, рассказывает о своих занятиях, они ходят в гости, на концерты и в театр, встречаются у общих знакомых, обсуждают актуальные события и проч. Огромное влияние на юного Померанцева, безусловно, оказало общение с семьёй Толстых, которое проходило и в Москве (встречи на концертах, на прогулках, у общих знакомых), и особенно в Ясной Поляне летом 1895 (Померанцев был вместе с Танеевым) и летом 1896 года (Померанцев гостил у Толстых один, без учителя).

Померанцев консультировался с Танеевым по самым разным музыкальным вопросам - от гармонии, контрапункта и фуги до оркестровки и сочинения; порой он обыгрывает учителю свои фортепианные программы.

Хотя Померанцев закончил консерваторию по фортепианному классу, его пианистическая стезя оказалась тернистой. До консерватории по совету Танеева он консультировался у С. М. Ремезова, затем занимался у П. Ю. Шлёцера. На всех этих этапах особых успехов он не достиг. Настоящий рывок произошёл во втором полугодии 1900 года, когда Померанцеву посчастливилось попасть в класс к А. Н. Скрябину. Письма к Танееву демонстрируют перемену настроений юноши: от уныния (Скрябин «посадил» ученика за упражнения) до воодушевления (работа над крупными сложными сочинениями Бетховена, Баха, Листа, Чайковского, Скрябина). После окончания консерватории, когда Померанцев проходит службу в армии, он продолжает увлечённо заниматься фортепианной игрой, разучивает «Фантастические пьесы» Шумана, Парафразу Пабста на «Спящую красавицу» Чайковского, Фантазию ор. 49 Шопена. Но пианистическая деятельность не стала его основной музыкантской специальностью. Своеобразный (негативный) опыт Померанцев получил в качестве концертмейстера первого из «Русских сезонов» в январе 1909 года: в письме к Танееву Юрий, не оценив историческую значимость события, участником которого он стал, отмечал только каторжную работу и «самодурство» балетмейстера М. Фокина. В годы эмиграции он также часто выступал в роли концертмейстера, но, видимо, вынужденно. Ещё в юности, в 1904 году, увлёкшись дирижированием и композиторством, он сообщит Танееву, что ему неинтерсно учить на фортепиано чужие пьесы...

Письма Померанцева к Танееву отражают разные этапы композиторской деятельности Юрия Николаевича. В этой области у Померанцева также всё складывалось непросто. Хотя его первое крупное сочинение - балет «Волшебные грёзы» - был принят к постановке в Большом театре (1899), впоследствии его преследовал ряд неудач, болезненно ударивших по самолюбию.

После 1908 года, совершенно охладев к пианизму и к композиции, Померанцев сосредоточился на дирижировании, ставшим впоследствии его основным профессиональным поприщем. Этим выбором Юрий Николаевич в большой степени обязан именно Танееву. В 1903-м Танеев рекомендовал ученика для стажировки самому А. Никишу, которого весьма ценил и концерты которого неизменно посещал. В течение сезонов 1903/04 и 1904/05 годов Померанцев регулярно сообщал Танееву об учёбе у Никиша, о своих лейпцигских музыкальных впечатлениях. По окончании стажировки Никиш написал весьма лестное для Померанцева рекомендательное письмо, текст которого мы публикуем (письмо № 56).

Карьера Померанцева-дирижёра в России тоже не была гладкой. В качестве симфонического дирижёра на первых порах (1905-1909) он выступал только в летних симфонических концертах в Сокольниках. Но бывали и неожиданные удачи, как концерт 15 января 1909 года в Большом зале Благородного собрания в Москве, где в рамках VII симфонического собрания Филармонического общества Померанцев дирижировал Третьим концертом Рахманинова, солировал автор. Гораздо большую роль в профессиональной жизни Ю. Н. Померанцева сыграла его деятельность дирижёра оперных и балетных спектаклей. Он дебютировал в этом качестве в 1909 году в Частной опере С. И. Зимина. С 1910 года Померанцев получил постоянную должность в Большом театре в Москве, руководя оркестром в балетах П. И. Чайковского, Л. Минкуса, Ф. А. Гартмана, Ц. Пуни, в операх «Жизнь за царя» М. И. Глинки и «Риголетто» Дж. Верди. Обо всех своих достижениях за дирижёрским пультом Померанцев неизменно сообщал Танееву.

Доверительные и тёплые отношения Танеева и Померанцева сохранялись долгие годы после того, как ученик покинул учительское гнездо. Письма включают самые разные темы по широкому кругу вопросов. Померанцев всегда рассказывал Танееву и о своих путешествиях (Витебск, Царицын, красочны описаиия поездок на Кавказ летом 1898 и 1901 годов, а также европейские турне 1911 и 1913 годов), и о новых книгах, с которыми он познакомился (Юрий очень любил читать, порой в ущерб музыкальным занятиям, в особенности его привлекали романы Толстого и Достоевского). Не остаётся в стороне и общественно-политическая жизнь; в этом плане особый культурологический интерес представляют письма из действующей армии в Маньчжурии (осень 1905 года).

Но особенно ценные страницы писем Ю. Н. Померанцева к С. И. Танееву составляют музыкальные впечатления. Юрий Николаевич делился с Сергеем Ивановичем своими ощущениями от первого знакомства с произведениями разных авторов в самых разнообразных исполнениях: от любительских и профессиональных концертов в русской провинции (Витебск, Тамбов, в том числе концерт А. Зилоти и А. Брандукова, предположительно с Виолончельной сонатой Рахманинова в ноябре 1902 года) до знаменательных событий московской (русская премьера Третьей симфонии Скрябина 23 февраля 1906 года) и европейской музыкальной жизни (особенно в этом плане ценна подборка писем из Лейпцига 1904-1905 годов). музыкальный композитор танеев померанцев

Постоянной любовью Померанцева пользовалась музыка Вагнера, сочинения которого он много слушал и впоследствии исполнял, Мендельсона, Чайковского, Бетховена. Любопытно наблюдать, как несколько консервативные взгляды, привитые Танеевым, сменяются у молодого музыканта более открытым взглядом на развитие мировой музыкальной культуры. Интересен, в частности, дискурс в отношении произведений Рих. Штрауса: вопреки, казалось бы, непререкаемому авторитету учителя ученик постепенно открывает для себя этого композитора; также показателен последовательный интерес Померанцева к сочинениям Брамса (опять-таки вопреки авторитету, в данном случае, П. И. Чайковского; известно, что и Танеев не любил, когда его называли «русским Брамсом») и работа по пропаганде его наследия в Москве 1900-1910-х годов. Померанцев подробно сообщает Танееву об изучении новых для него партитур, и Танеев немало способствует этому занятию, либо предоставляя в его распоряжение ноты из своей библиотеки, либо посылая Юрию Николаевичу деньги на приобретение изданий. Танеев также всячески искал повод дать своему небогатому ученику возможность подработать подготовкой к печати переложений сочинений: своих (Квартет ор. 11, Квинтет ор. 13), Чайковского (Политехническая кантата), А. Рубинштейна (баллада «Леонора»).

Почти все свои письма Танееву Померанцев подписывал «преданный Ю. Померанцев» - и это не просто слова. Именно Юрий Николаевич Померанцев стал одним из главных организаторов похорон Танеева в роковом июне 1915 года, когда все мало-мальски видные представители музыкальной общественности разъехались на каникулы. Вместе с племянницей Сергея Ивановича Е. В. Щелкан и Н. Г. Райским он отправился в Дюдьково для перевозки тела в Москву, а затем дирижировал Симфонией Танеева во дворе Консерватории во время гражданской панихиды. Померанцеву принадлежат первые воспоминания о С. И. Танееве, созданные спустя менее года после кончины композитора [5]4.

Письма Померанцева освещают не только личный путь как минимум одного из участников переписки, но позволяют с достаточной степенью достоверности воссоздать контекст, в котором проходило общение. В том числе, они раскрывают типичный для образованной среды того времени круг увлечений (включая спорт: крокет и лаун-теннис, велосипед и пешие прогулки, фотографирование), и сферу культурных, музыкальных впечатлений. В письмах представлен многообразный географический и социокультурный срез: от дачных местечек и маленьких провинциальных городков до русских столиц и крупных европейских центров. Таким образом, этот источник обогатит современные представления о реалиях жизни как участников переписки, так и русской и европейской музыкальной жизни Серебряного века.

Публикация писем осложнялась крайне неразборчивым почерком Юрия Николаевича (о чём он сам со стыдом признавался), поэтому некоторые фрагменты так и не удалось достоверно расшифровать (они отмечены как [нрзб]), а некоторые расшифрованы предположительно (они взяты в квадратные скобки с вопросительным знаком). Орфография и пунктуация приведены к современным нормам. Все купюры в текстах писем, независимо от объёма сокращений, обозначены многоточием в угловых скобках. Датировка писем сохранена как в оригинале: из России - по старому стилю, из стран Европы - по новому.

1

29 мая 1894года

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Пишу Вам из Озёр5, так как в городе вдень экзамена не было ни одной минутки свободного времени. Экзамен яявыдержал хорошо. <…> Так чтооввнастоящее время я уже ученик VII класса. В день экзамена мне приходилось ходить в магазин Блока6 <…> Велосипед действует превосходно.

Очень, очень Вам за него я благодарен. Думаю ежедневно начнем совершать небольшие экскурсии. С завтрашнего дня начинаю занятия музыкой. С 9-12 буду играть занятия на ф[орте]-п[иано] как придется. Погода восхитительная! Братец Борис и старший Дмитрий примерно читают Канта, составляя разные конспекты и прочую ерунду. Я начну непременно с сегодняшнего или завтрашнего дня громить [?] «Историю философии», которая меня очень интересует. Фотографирую <...> красивые виды и привезу вам [нрзб] в Москву.

Желаю Вам всего хорошего

Остаюсь готовым к услугам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 1, 1 об., 2.

2

22 июня 1895 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Занятия мои идут довольно слабо, а именно: я написал всего одну экспозицию на тему из квартета Гайдна (думаю обработать и для квартета же). По окончании которой примусь за собственную фортепианную сонату, которую при некотором старании надеюсь окончить к своей поездке. Кроме того, я написал 14 небольших канонов и теперь принялся за 7-голосную имитацию на полный хорал L'homme arme7. Надеюсь и его также кончить. <...> Хотя день у меня точно распределён, но я занимаюсь довольно безалаберно. От 9 до 12 играю на ф[орте]-п[иано], затем до 2 ч. свободен, от 2 / до 5 занимаюсь к[онтра]- п[унктом] и после 5 - после обеда сочиняю. Но мои работы наглядно показывают, сколько времени у меня даром пропадает. Т.е. не совсем даром, я гуляю и много читаю. <...>

Ваш Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В. № 1529. Л. 1, 1 об., 2, 2 об.

3

17 июля 1895 года, Дубна3

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Присылаю при сем 5-7-голосный мотет на слова; надеюсь, что он своими достоинствами превзойдёт всё написанное в Ясной Поляне9. <...> Передайте мой поклон, пожалуйста, Ясновидцам.

Ваш Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1530. Л. 3, 3 об.

4

[между 17 и 27 июля 1895 года]10

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Вчера я послал в Ясную Поляну задачу на 7-голосный мотет на слова «Timebunt Gentes Nomen Tuum Domine et omnes reges terrae gloriam tuam»11. Вы спрашиваете меня, как я провёл последний день в Ясной: очень просто, когда мы возвращались с Александром] Антоновичем]12, то я стал играть 2[-го] тома сборник сочинений, затем отправился ужинать. После ужина я стал играть с Александром] Антоновичем] в шахматы, причём проиграл ему 2 партии, как и следовало ожидать, т.к. он явился представителем словесности (Лев Ник[олаевич]), а я - музыки (увы). Затем я сел играть на ф[орте]п[иано], уступив свою третью партию в шахматы Николаю Леонидовичу Оболенскому13. Лев Николаевич долго не возвращался с прогулки, так что мы поужинали без него. Я играл две фуги Баха, потом перешёл по просьбе Татьяны Львовны14 на танцы.

Преданный Вам Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1531. Л. 4, 4 об.

5

27 июля 1895 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович! нас был вчера Алексей Алексеевич и говорил, что Вы конечно будете его ругать за то, что он издал либретто без примеча- ний¹⁵. Они у него были составлены и он читал их своим знакомым, на что те ска-зали, что это будет очень обидно публике, так как нельзя рассчитывать на вполне невежественную публику, тем более, что некоторые вещи объяснены в подстрочных примечаниях. Я теперь провожу время далеко не в ущерб физическому развитию. Очень много времени провожу в поле у молотилки, которая приводится в действие керосиновым двигателем. Очень занятно.

Преданный Вам Ю. Помернацев.

ГМЗЧ. В11. № 1532. Л. 6, 6 об.

6

14 октября 1895 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Вчера я занимался у вас на квартире. В общем у меня готово: полонез, романсы для скр. с фп, которые я переделал, и начало a-moll'TOro этюда. Не знаю, успеть ли мне написать эти произведения к вашему приезду (этюд намереваюсь я кончить). <...> Также в прошлый вторник (10 окт.) в Синодальном училище исполняли Мессу Папы Марчелло Палестрины. Месса произвела на меня сильное впечатление. Всё мне понравилось, хотя исполнялось довольно плохо и [нрзб] Benedictus (сопрано альт и тенора), которые в музыкальом отношении одни из лучших номеров. Общий недостаток вообще в хоре: басы при вступлении имитаций рыкают немилосердно, так что расстраивают общее впечатление ужасными форте. Мне кажется, что лучше всего было исполнено 2-я Hosanna, Benedictus. Народу было довольно много. Меня там же видел Игумнов и уверил меня, что опера ваша пойдёт в первый раз 19-го. Я готов был ему поверить. Но на другой день мне открыли Сабанеевы истину16. <...>

Преданный вам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 6, 6 об., 7, 7 об.

7

29 мая 1896 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Не хотел вам писать до тех пор, пока не окончу вариаций. Сегодня я их закончил и потому стал писать. Занимаюсь теорией музыки и к[онтрапунк]том особенно интенсивно, со времен пребывания здесь написал только 12 вариаций на тему, которую вы мне дали B-dur <...> и кроме того фугу на ту же тему, только немного изменённую, как бы последняя 13 вариация. В число вариаций вошёл канон обратный, выдуманный до конца. Не знаю, как это у меня удалось. Были с Георгием17 у Юлия Эдуардовича18 в Озёрах, куда я возил свою двойную фугу и первые 6 вариаций, чтобы сыграть их Ю. Э. День провели восхите- тельно. Играли только собственные сочинения, кроме выше поименованных играл Ю. Э. свой последний романс на сл. Надсона. Он понравился очень Ю. Э., больше, чем мои прочие сочиенния. Он в свою очередь мне играл свои последние произведения - ненаписанные ещё, но сидящие в голове, очень красивые. Кроме музыкальных упражнений были и физические и умственные, к первым [нрзб] игра в кегли в чудном кегельбане, находящемся в саду Ю. Э., а ко вторым - игра в шахматы: одна партия, занявшая 2 часа, победителем при которой, как следует считать, явился Ю. Э. <...> Приеду в Ясную, как и предполагал, к 15 июня. <...> Везу в Ясную аппарат в сопровождении 45 пластинок, хотя жидкостей никаких нет, придётся подождать с проявлением и печатанием до Москвы19.

Преданный вам Ю. Померанцев. РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 9, 9 об., 10.

8

12 июня 1896 года, Сенково Многоуважаемый Сергей Иванович!

Очень был обрадован Вашим письмом, потому что из него узнал, что в Ясной существуют и крокет, и лаун-теннис. Относительно лодки могу сказать, что насчёт этого я избалован страшно, у нас на Оке стоит отличная лодка. <.>

Кончил вторую Ь-тоП'ную 5 голосную двойную фугу: Fuga a pre quinque voci [нрзб] Пишу теперь маленький etude ca- racteristique под названием Le murmure de feuilles. Всё это вырастет в скором времени. <.>

Засим желаю вам всего наилучшего, остаюсь преданным вам

Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 11, 11 об., 12, 12 об.

9

29 августа 1896 года, Москва

Относительно моих фортепианных занятий дела идут, можно сказать, худо. С[ергей] Михайлович20 нашёл за лучшее не водить меня к Шлёцеру21, так как в таком случае провал мой почти обеспечен. Лучше, он думает, явиться прямо на экзамен. Это, по его мнению, безопаснее, хотя и в этом случае он очень сомневается в успехе исхода экзамена. Будь что будет. Играю очень усердно.

<...> Состояние духа моего очень плохое в ожидании экзамена. Василия Ильича в Москве нет, т.к. он на Кавказе на месте смерти его отца22. Бумаги в консерваторию я отнёс и записался в число экзаменующихся. Простите меня за вольность, я взял 13 том сочинений Льва Николаевича [Толстого], чтобы перечесть некоторые его сочинения <.>

Преданный Вам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 16, 16 об., 17.

10

6 сентября 1896 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Только что возвратился из консерватории, куда ходил узнавать результаты вчерашнего экзамена. Я принят вольнослушателем на VI курс. Играть меня заставили мало, только фугу (без прелюдии) и «Кукушку» Дакена. Кроме того, я играл разные гаммы и арпеджии. Ганона не играл. Экзаменовавшихся было 83 человека, я играл 82-й. Устал страшно. Меня пришёл слушать Гольденвейзер23 и некоторые представители?] фамилии Гнесиных. В общем, я доволен. <...>

Остаюсь преданным Вам Ю. Померанцев.

P. S. В университет я принят и уже ходил представляться инспектору студентов Давыдовскому24. <...>

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 18, 18 об.

11

19 [января?] 1897 года, Витебск

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Я так рад, что я уехал из Москвы25 и вижу новых людей и новые места, что я думаю, это даст мне сил снова начать сильно заниматься во 2 полугодии. Играю сейчас очень мало. Много катаюсь на коньках (ежедневно около 3 часов). <...>

Здесь я, не буду хвастаться, прослыл за чудного пианиста. Играю много на вечерах у знакомых и родителей. Знатоки Подчёркнуто автором письма. - Е. Ш. (?) и любители называют меня великим пианистом. Какова перемена положения: после Шлё- церовской Ругатни на всеобщую похвалу. У многих здесь есть превосходные инструменты. Между прочим, я вчера играл у [Косковых?]: дивный «Бехштейн» ещё недавно только полученный. У них же я видел картины Ватто, Греза, Брюллова. Восхитительные гравюры и 3 бюста Антокольского этюды еврейской головы.

Живу я здесь страшно весело, несмотря на то что при 70 тысяч жителей 50 - евреи. Вы знаете, я никогда не видел картины, подобной той, которая мне представилась, когда я гулял в городе, когда была суббота. Все жиды, которые в субботу не торгуют - у них шабат - гуляют по одной улице Замковой. Это нечто изумительное. Такая масса народу, что в подлинном смысле слова «яблоку негде упасть». <...>

Преданный Вам Юрий Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 29, 30, 30 об.

12

25 августа 1897 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Настроение моё, о котором я Вам писал, понемногу начинает переходить в другое, которое, по Вашим словам, более свойственно моей натуре, и начал поигрывать и пописывать. Встаю в 8 час[ов], иду купаться, затем пью кофе и в 9 сажусь играть.

Играю часа 4 в день. К тому времени, как я пишу это письмо, у меня есть уже большое скерцо для оркестра, написанное конечно в виде ф[орте]-п[и- анного] эскиза и нача ло 2-й увертюры к предполагаемой опере «Юность Сида»26. Думаю, навалять увертюру и к сему присоединить 2 романса, один для тенора (Луи), другой для баса (Гастон) в переводе Венкстерна, который во многое число раз превосходит перевод Крылова. Изучение оперных форм думал пробовать на этом образчике испанской литературы. <...> Несмотря на Ваши упрёки занимаюсь чтением Достоевского. «Усиживаю» (гимназическое выражение) «Бесов». Скучаю изрядно. Но нечего делать. Познакомиться надо. Нападки на Достоевского, по моему мнению, не вполне основательны. Я страшно люблю «Униженных и оскорблённых», «Братьев Карамазовых» и «Преступление и наказание». Пусть «Бесы» значительно слабее, но всё-таки читать можно.

Преданный Вам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 25, 25 об., 26, 26 об.

13

3 сентября 1897 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Очень благодарен Вам за работу, которую Вы мне достали для Модеста Ильича. Нечего было бы и говорить о вознаграждении. Одна мысль перекладывать неперело- женное ещё сочинение Петра Ильича приводит меня в восторг27. <...> Перечёл только что «Войну и мир» и «Карамазовых»28, и это доставило мне такое большое наслаждение, которого я давно ещё не испытывал. «Войну и мир» я последний раз читал года 4 тому назад. Я поистине зачитывался, мало играл, совсем не писал.

Преданный Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 27, 27 об., 28.

14

19 января 1898 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

С удовольствием пришёл бы к Вам вечером, но я взял уже билет на «Садко»29. <...>

Преданный Вам Ю. Померанцев.

P. S. Вчера был в Большом театре на генеральной репетиции «Князя Игоря»30.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 31, 31 об.

15

27 февраля 1898 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Сейчас только заходил к Гнесиным. Елена Фабиановна наверное помнит только то, что она училась инструментовать у Аренского. Накануне было приблизительно человек 15. Сколько раз посещала она класс не помнит. Кажется, 2 раза. Если она настроит старое расписание, то я просил дать нам знать о числе посетителей этого класса в неделю31.

У нас большие затруднения по ф[орте] п[ианной] игре. Шлёцер совсем расклеился. Уроков не даёт. И через неделю поедет в Мерано (Тироль) для поправления здоровья. Думает к маю радикально поправиться и приехать в Москву. Доор32 предложил перед летом нас прослушать и дать нам пьесы для изучения. Не знаю, что то будет на экзамене при таких дурных условиях занятий и подготовке к ним. Постараюсь прийти к Вам в воскресенье к завтраку. Если можете, примите меня.

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1533. Л. 1, 1 об., 2.

16

10 июня 1898 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Я получил от Вас книги, очень Вам благодарен, особенно за гармонию. Оказывается, тот хорал, который Вы мне дали на экзамене к[онтра]п[ункта], есть не что иное, как мотив из «Belle Helen»33. Слова «Credo in unum Deum» не совсем подходят.

Я написал несколько задач по гармонии, пишу начиная с 1 отдела и скажу: идёт всё довольно свободно. Начинаю писать g-тоіі'ную сонату для фортепиано.

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1534. Л. 3, 3 об., 4, 4 об.

17

10 июля 1898 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Имеете ли Вы известия о том, что умер Павел Юльевич34. Меня это известие очень поразило. Я как-то перестал думать о том, что он болен и представлял себе его гримасы, когда я буду играть свои летние вещи. Не знаете ли Вы, что будет с нами. Московских газет не имею никаких, а в «Новом времени» есть только одна телеграмма о его смерти. Всех 9-курсников возьмёт, вероятно, Василий Ильич [Сафонов], по примеру прошлого года (я не удостоюсь этой чести!) А куда мы, остальные, денемся, я не знаю.

<...> Я живу очень усидчиво. Никуда меня не тянет. Пропустил уже два бала, за что повергся нареканиям со стороны танцующей молодёжи. Занимаюсь очень много и не чувствую никакой усталости и никаких головных болей.

Купаюсь ежедневно. Встаю в 8 часов (на самом деле всегда в 8 1/2 час[ов]), от 9 до 10 занимаюсь сочинением, от 10 до 12 фортепианные упражнения и мелкие пьесы.

От 2 до 4 крупные (фантазия Чайковского и повторение фантазии Шуберта, теперь сажусь за Faschings- schwank35). От 7 до 8 за фортепиано упражнения гармонией (теперь я кончил упражнения по руководству Конюса и переиграл все цифрованные басы из Аренского36) и вечером пишу задачи из отдела «модуляции с задержаниями и с проходящими и вспомогательными нотами».

Замечаю одно: из занятий выходит мало толку.

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1536. Л. 7, 7 об., 8, 8 об.

18

8 августа 1898 года, Царицын

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Я в восторге от своей поездки. Мы в Царицыне. Вся Волга на меня произвела приятное впечатление. Чувствуешь себя легко, свободно. Делать абсолютно ничего не хочется. Здесь оказались вполне порядочные пианины, хотя одна нота не играет. Я забавляю публику, которой к несчастью немного.

Ваш Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1538. Л. 11.

19

14 августа 1898 года, Казбек

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Пишу вас со станции Казбек, где мы живём уже 3 день. По Волге проехали великолепно, ибо погода стояла чудная. Осмотрели Нижний, Самару, Саратов, Царицын. Доехали до Астрахани.

Пересели на пароход [нрзб] и поехали на рейд Каспийского моря. Там сели на морской пароход «Адмирал Корнилов» и ехали с вечера до следующего дня.

Меня немного качало, так что я долгое время принужден был лежать. Вид, открывшийся с моря, когда мы подъезжали к Петровску, был дивный. <...> Здесь-то я увидел горы (потом раскаялся, что считал это горами большими).

Да, действительно, горы хороши. Горы рядом с одной стороны, а с другой - бушующий Терек. Я чувствовал себя бесподобно. Какое-то опьянение красотами природы. <...> Дарьяльское ущелье мы видели во всей красе.

День был чудный. Вы сами это видели, и говорить об этом я не стану37. Впечатление колоссальное. Остановились на Казбеке. Видели его короткие моменты целиком, а то он весь в облаках.

На другой день (сегодня) пошли на Гергетский ледник. С двумя проводниками (взрослым и мальчиком) мы взошли на ледник под сильным ливнем.

Но ледник мы видели во всей красе. Вершина Казбека была закрыта, но всё-таки мы все остались довольны этой прогулкой. Гергетский ледник несравненно больше Девдоракского, потому что это последний делится на много рукавов, между тем как первый виден весь сплошь. Когда мы вернулись, то увидели Казбек целиком. Какая мощь! Дивно хорошо!

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1539. Л. 1, 1 об., 2, 2 об.

20

22 марта 1899 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Благодарю Вас за поздравление, но всё это ещё не решено окончательно. Не знаю, из каких источников репортёр почерпнул эти сведения38.

Точно не знаю, когда мы начали играть в камерном классе Здесь и далее в этом письме подчёркивания (в оригинале - синим карандашом) сделаны, по-видимому, Сер-геем Ивановичем Танеевым. - Е. Ш.. Во всяком случае, или в начале ноября, или в конце октября. Занимались только с Квастом, с Лангером занятий не было. Все классы (7, 8 и 9) были у Кваста. Прекратились они с отъездом Кваста на праздники (середина декабря) и с тех пор их уже нет. Никто не занимается39. Если можно будет, приду в среду к обеду и принесу 6-голосный Agnus Dei. Репетируем «Парсифаль» в собрании.

Был вчера у Толстого. Графиня просит Вас зайти к ней. Меня пустили к ней в спальню, я получил аудиенцию. Граф Лев Николаевич Толстой поздравил лично меня с обещанной постановкой балета. Простите, что пишу ещё хуже обыкновенного.

Ваш Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1540. Л. 1, 1 об., 2, 2 об.

21

28 июля 1899 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Посылаю Вам вместе с этим письмом переложение первых трёх частей Вашего квартета40. Что касается последней, то я ещё её не получил [нрзб]. Сейчас же при получении сяду за переложение и думаю, что недолго буду сидеть.

Тревожит очень меня мысль о моих занятиях в консерватории. Собственно говоря, я провалил cейчас лишь фортепиано. К Игумнову на некоторое время я не пойду. Маловероятно, что Сафонов меня возьмёт. Что мне остаётся?

Ну, что будет, то будет. <...>

Думаю, в Москве устроиться с одним товарищем - братом пианистки Каменце- вой (Щербины)41. Сейчас сяду ему писать об условиях найма помещения.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 37, 37 об., 38, 38 об.

22

3 января 1900 года, Тамбов

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Веселимся мы здесь ужасно. Каждый день на катке, а каждый вечер танцуем. Я буду, между прочим, играть завтра в концерте в пользу студентов-технологов харьковцев.

Буду играть здесь пьески, с которыми выступал в Москве, ибо ничего, конечно, не приготовил, не предвидя подобного казуса. Послал телеграмму Александре Ивановне42 за разрешением. Оное получил.

<...> Клавираусцуг балета43 совсем почти готов. Остались - вариация B-dur и финал. Выходит довольно трудно, но зато почти полно.

<...> Балетом моим здесь интересуются. Кое-кто даже видел его в Москве. Рецензии читают, и встреча была сделана эффектная.

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1542. Л. 5, 5 об., 6.

23

13 июня 1900 года

Многоуважаемый Сергей Иванович!

С ужасными занятиями, за которыми посадил меня мой новый профессор Александр Николаевич Скрябин, чувствую себя не совсем в своей тарелке.

Дело в том, что я четыре часа в сутки, а то и больше, играю упражнения. Он из пьес мне задал одну только сонату Бетховена E-dur44 (из последних), да без разрешения учить (только месяца через 2, 1 ^ занятий), так что я теперь изощряюсь в порче нервов всем Сенковцам и себе в том числе. <...>

Был у меня с папой разговор относительно моего содержания, и, оказывается, он на будущий год не будет в состоянии присылать мне деньги, поэтому моя просьба к Вам, С[ергей] И[ванович], если у Вас окажется какой-нибудь запрос об уроках, фортепианных ли, теоретических, не будете ли Вы добры рекомендовать меня.

Я думаю, что при моём знакомстве со всей Москвой мне удастся найти несколько приличных уроков. Пора уже самому зарабатывать. Что хорошо, что папа заплатил за меня в консерватории. Все наши шлют Вам свои приветы.

Искренно любящий Вас Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 39, 39 об., 40.

24

2 июля 1900 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Сажусь за письмо после большого промежутка молчания.

Занимаюсь так же, как и прежде, т.е. много работаю, а толку мало. <...> Написал я, правда, чуть - аллегро и довольно длинное scherzo - presto. 1 часть e-moll, 2-я - a-moll.

Теперь засяду за Анданте (кое что есть на уме <...>), напишу Е-(1иг'ный финал рондо - темы уже приготовлены. Если время будет и не очень надоест эта работа, напишу промежуточное Intermezzo или что-нибудь в этом роде после Andante45.

Вскоре начну учить сонату Бетховена E-dur (из последних)46. Я теперь учу два этюда Шопена gis-moll и a-moll из ор. 2547.

Работаю порядочно на лугу, это меня очень возбуждает к работе сочинительской. Кошу и убираю сено. Только чувствую, что это довольно вредно рукам. <...> Теперь приму за обязательную методу писать без ф[ор- те]-п[иано]. Теперь хожу по аллее с нотной книжечкой в руках.

Таким образом написал всё скерцо. И если оно и вышло не совсем удачным, то всё-таки чувствую, насколько полезны такие способы сочинения.

Получилось думать о всём сочинении в целом.

Преданный Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 41.

25

11 августа 1900 года, Кашира

Читаю возмутительно написанную историю музыки Размадзе48. Хочу кончить, но кажется сил не хватит. Ужасно безграмотное сочинение. Теперь [нрзб] читать я дошёл до середины XVIII века. А самая соль в древней и средневековой музыке. Что он пишет в теории греческой музыки! Пользы от этого чтения вынес не особенно много, но зато ругаюсь здорово во время чтения. Ах, как грустно пересматривать и тщательно отделывать сочинение. Теперь я совершенно это не в состоянии. Думаю, если немного обождать, немного забыть сочинение, это будет не так тяжело. Всё в уме вертятся те же обороты, которые на бумаге.

Преданный вам Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 43, 43 об., 44.

26

8 июня 1901 года

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Вот уже две недели, как я здесь, а всё ещё не собрался заняться сочинением, т.к. много работы себе задаю. Часа 4-5 ежедневно играю: учу концерт b-moll Чайковского и Liebestod из Тристана и Изольды - небольшую вещь, но наизусть запомнить страшно трудно, [нрзб] ни один такт на другой не похож.

Кроме того, перекладываю ежедневно страниц по 10 партитуры кантаты49. Какое слабое произведение, даже перекладывать скучно.

Какая колоссальная разница между ней и концертом, совершенно не поверишь, что это один и тот же человек сочинил.

Покончу с Кантатой и очень хочется мне приняться за Ваш Квинтет50, так как я его очень мало знаю - но у меня его ещё нет, и когда он будет, не знаю.

Искренне преданный Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 47, 47 об., 48.

27

6 июля 1901 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Вы, вероятно, уже получили известия о страшной болезни Льва Николаевича [Толстого] <...> Нет, никакой крепкий организм не может в 73-74 года противостоять серьёзной болезни. Какое тяжёлое настроение теперь в Ясной! Газеты пишут, что масса друзей Льва Николаевича поднялись из Москвы.

Я выезжаю в сентябре в деревню на один день, а оттуда к Володе Зернову51 число по 19 или меньше, как получится, хотя думаю окончить переложение 2-х частей52, если оттуда будет ещё много оставаться, в противном же случае отложу до возвращения. 3-ю часть буду перекладывать, вероятно, на Кавказе, т.к. в первых числах августа надеюсь уехать к Боре53 в Тифлис и пробуду недели 2-3.

Так складывается моё лето.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 51, 52 об.

28

1901 год54

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Приехал я сюда 22[-го], а из дому выехал 15[-го]. Путешествие изрядное. Сначала на поезде до Новороссийска, оттуда на пароме до Поти, и от Поти на поезде до Тифлиса, и, наконец, по Карсской дороге до Салаверди, где меня встретил Боря55 в три часа ночи и предложил мне верховую лошадь, чтобы попасть на завод, на котором он служит.

Местность более чем очаровательная. Дорога Карсская невероятной красоты. <...> Поселился в доме одного горного инженера, у которого есть недурное пианино, и понемногу занимаюсь.

Народу здесь чрезвычайно мало, что мне даже нравится, так как мне предстоит опять попасть в Москву.

Отложил до 15 сентября переговоры с Василием Ильичом об освобождении от платы56, т.к. во время отъезда (около 15) он в Москве не был, а задерживаться или откладывать поездку из-за этого не хотелось.

Я знаю, Вы меня будете сильно бранить за то, что я в смысле сочинения абсолютно бездействовал. <...>

Постараюсь наверстать за зиму. Хочу [нрзб] занятия ф[орте]п[иан- ной] игрой, т.к. летом я довольно много играл, но ничего определённого не выучил, думаю, все пройденные за лето вещи продемонстрировать Александру Николаевичу57 (от преподавания которого я в полном восторге).

<...> Куда не пойди, всё горы, лошадь моя, как вообще все горные лошади, умеют замечательно пробираться по горным тропинкам, по которой не решишься пройти пешком, так что поездки очень интересны и почти безопасны.

Итак, до скорого свидания. Я приеду в Москву числу к 15[-му].

Преданный Вам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 55, 55 об., 56, 56 об.

29

8 февраля 1902 года, Москва

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Отчего мы вчера Вас не видели после симфонии?58

Я буквально обошёл всё собрание, чтобы повидать Вас и поздравить с успехом, но не смог этого сделать.

Преданный Вам Ю. Померанцев.

РГАЛИ. Ф. 880. Оп. 1. № 44. Л. 57, 57 об., 58.

30

19 мая 1902 года, Москва

Напоминаю Вам, многоуважаемый Сергей Иванович, что мы с Горовицем59 придём к Вам во вторник в 3 часа дня, чтобы окончательно убить у Вас это время исполнением «Леоноры» Рубинштейна в переложении для 2 ф[орте]п[иано].60

Преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1543. Л. 7.

31

6 июня 1902 года, Сенково

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Вы на меня, конечно, очень обиделись, что я к Вам не зашёл проститься перед отъездом. Виной тому то, что я спешил окончить переложение кантаты, которую я благополучно окончил и отвёз Мод[есту] Ил[ьичу] в Клин61.

Он заплатил мне больше, чем я мог рассчитывать. Я на другой день утром с ним торговался, но он отказался что-либо взять обратно. Ещё раз благодарю Вас за эту работу, благодаря ей я теперь не сижу без денег, как всегда в деревне.

Начал понемногу заниматься, учу Анданте Концерта Рубинштейна, мелкие вещи Скрябина (две прелюдии) и понемногу пишу.

На акте мне дали очень невыгодное место. Я должен был играть после Думче- ва, который имел феноменальный успех. Играл я романс Шумана H-dur, конечно, один раз сбился, но выпутался из этого положения довольно лихо62.

После акта папа кормил нас обедом в «Праге».

Кстати, на будущий год занесите меня в списки обедающих после 11 числа63.

Не знаю, сколь часто мне будет удаваться попадать в Москву, но если таковые случаи будут приходиться после этих чисел, то я с удовольствием воспользовался бы своим дипломом, чтобы пообедать вместе с окончившими курс в консерватории.

Искренне преданный Ю. Померанцев.

ГМЗЧ. В11. № 1544. Л. 8, 8 об., 9, 9 об.

Примечания

¹ Пока в музыкальной науке его имя только упоминается в обзорных статьях о русской эмиграции первой волны и в монографии о Н. Н. Черепнине Л. З. Корабельниковой [2; 3]; сжатая биографическая статья, ему посвящённая, есть в Биографическом словаре русского зарубежья во Франции [6]. Отмечу свою публикацию о Ю. Н. Померанцеве [10]. На основе писем из Лейпцига мною был подготовлен доклад на конференции в Московской государственной консерватории в 2017 году на тему «Лейпцигские впечатления русского музыканта».

² Сведения приводятся по данным надгробия Померанцевых в Ницце, см.: Русское кладбище Ко- кад_Ницца. URL: https://forum.vgd.ru/post/341/1o6567/p3457936.htm (дата обращения: 19.08.2021).

³ См., напр., некролог в газете «Возрождение» (1933. № 2803. 3 февр. С. 3).

⁴ Гораздо более известные, воспоминания о Танееве Л. Л. Сабанеева (одно из переизданий: [7]) написаны в 1930 году и, похоже, опираются на мемуары Померанцева, потому что некоторые эпизоды пересекаются.

⁵ Ю. Н. Померанцев проводил каникулы, в частности 1894 года, в имении родителей в селе Сенково Озёрского района Каширского уезда (ныне - с. Сеньково городского округа Озёры).

⁶ Юлиус (Юлий Иванович) Блок (1858-1934) - предприниматель, один из пионеров российской звукозаписи, музыкант-любитель. «Товарищество Ж. Блока» в 1880-1890-е годы распространяло в России технические новинки, активно торговало велосипедами, пишущими машинками Remington, после приобретения патента на звукозаписывающий аппарат Эдисона производило первые в нашей стране звукозаписи. Московский магазин Ю. Блока находился на Кузнецком мосту, и С. И. Танеев был завсегдатаем этого магазина. Сергей Иванович увлекался велосипедом и приобщал к этому своих учеников.

⁷ Французская песня эпохи Возрождения, ставшая основой множества полифонических произведений.

⁸ Имение Дубна Зёрновых, приятелей Померанцевых, находилось в Серпуховском уезде, в 10 верстах от станции Лопасня Курской железной дороги.

⁹ В летние месяцы 1895-1896 годов С. И. Танеев, не желая прерывать занятий, брал с собой Ю. Н. Померанцева в поместье Толстых Ясная Поляна. Занятия часто проходили параллельно: каждый, учитель и ученик, занимался своим делом. Чаще всего оба сочиняли или по очереди упражнялись на фортепиано (Танеев в то время решил «возобновить» свои пианистические навыки). За занятиями не забывали о физических упражнениях и прогулках, играли в шахматы и в теннис, купались. Каждый вечер в доме звучала музыка. Обязательно читали вслух и обсуждали литературные произведения.

¹⁰ Датировка сделана на основе сравнения предыдущего и последующего писем Ю. Н. Померанцева к С. И. Танееву.

¹¹ Пс. 102:16 «Et timebunt gentes nomen tuum, Domine, et omnes reges terrae gloriam tuam» «Ибо дух отлетит от него, и не станет его, и уже не узнает он селения своего».

¹² Александр Антонович Курсинский (1873-1919) - поэт, переводчик, в 1895 году учитель сыновей Л. Н. Толстого, с которым и С. И. Танеев, и Ю. Н. Померанцев активно и много общались в Ясной Поляне.

¹³ Н. Л. Оболенский - муж дочери Л. Н. Толстого Марии Львовны (1871-1906).

¹⁴ Татьяна Львовна Толстая (Сухотина-Толстая) (1864-1950) - старшая дочь Л. Н. Толстого, автор мемуаров.

¹⁵ Алексей Алексеевич Венкстерн (1855-1909) - русский литератор-любитель и педагог, поэт, переводчик. С 1903 года - цензор Московского цензурного комитета. Автор либретто к опере С. И. Танеева «Орестея» (1894). Венкстерн собирался издать либретто оперы отдельно, см. запись в Дневнике С. И. Танеева от 17 января 1895 года: «...сравнил либретто “Орестеи” с клавираусцугом и отнёс Венкстерну. Он хотел сделать примечания и напечатать» [9, 58]. С А. А. Векстерном Ю. Н. Померанцев был знаком через литератора и историка искусства Владимира Егоровича (Георгиевича) Гиацинтова (1858-1933) - шурина Венкстерна и его соавтора, у которого, как можно предположить, учился в Поливановской гимназии, а также, возможно, затем слушал лекции в Московском университете.

¹⁶ Премьера оперы «Орестея» С. И. Танеева состоялась в Мариинском театре в Петербурге 5 (17) декабря 1895 года.

¹⁷ Георгий Эдуардович Конюс (1862-1933) - музыкальный теоретик, композитор и педагог, ученик С. И. Танеева. Автор т.н. теории метротектонизма.

¹⁸ Юлий Эдуардович Конюс (1869-1942) - скрипач, композитор и педагог. Брат Георгия Конюса.

¹⁹ По-видимому, речь идёт о фотографическом аппарате. В фотографии стеклянные фотопластинки служили основным негативным фотоматериалом вплоть до начала XX века.

²⁰ Сергей Михайлович Ремезов (Ремизов) (1854-?) - ученик К. Клиндворта, преподаватель фортепиано в Московской консерватории, у которого Ю. Н. Померанцев брал частные уроки.

²¹ Павел Юльевич Шлёцер (1841 или 1842-1898) - профессор фортепиано Московской консерватории, в класс которого Ю. Н. Померанцев поступил в 1896 году.

²² Василий Ильич Сафонов (1852-1918) - пианист и дирижёр, директор Московской консерватории. В конце августа 1896 года Василий Ильич отсутствовал в Москве, потому что отправился в Кисловодск на похороны отца генерал-лейтенанта Терского казачьего войска, участника Кавказской войны Ильи Ивановича Сафонова (1825-1896), скончавшегося 22 августа 1896 года [4, 231].

²³ Александр Борисович Гольденвейзер (1875-1961) - пианист, педагог, общественный деятель. В 1895 году, окончив Московскую консерваторию по классу П.А. Пабста (ранее занимался у А. И. Зило- ти), работал в Николаевском сиротском, Елисаветинском и Екатерининском женских институтах, в Московской консерватории стал преподавать с 1906 года. По всей видимости, А. Б. Гольденвейзер знал Ю. Н. Померанцева по Ясной Поляне, постоянным участником музыкальных вечеров в которой он был.

²⁴ Параллельно с Московской консерваторией Ю. Н. Померанцев в том же 1896 году поступил на юридический факультет Московского университета. Давыдовский Василий Фёдорович (?) - профессор кафедры физики физико-математического факультета (1917-1922?). Декан физико-математического факультета Московских высших женских курсов (1900-1910?). В. Зёрнов, приятель Ю. Н. Померанцева, который учился в то же время на физико-математическом факультете, писал: «В 1897 году, когда я поступил в университет, инспектором был очень хороший человек - физик Давыдовский, позже профессор Высших женских курсов (затем II Государственного университета)» [1, 43].

²⁵ Рождественские каникулы 1897 года Ю. Н. Померанцев проводил с семьей в Витебске, где его отец Н. Х. Померанцев в то время исполнял обязанности председателя окружного суда.

²⁶ Опера была задумана Ю. Н. Померанцевым на сюжет драмы испанского драматурга Гильена де Кастро «Юность Сида» (1621).

²⁷ Речь идёт о переложении для двух фортепиано так называемой «Политехнической» кантаты П. И. Чайковского - Кантаты в память двухсотой годовщины рождения Петра I (Кантата на открытие Политехнической выставки) на сл. Я. Полонского (ТН 67), изданной впоследствии у Юргенсона. Танеев выступил в данном случае посредником между Померанцевым и заказчиком - Модестом Ильичом Чайковским.

²⁸ Романы Л. Н. Толстого «Война и мир», Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».

²⁹ Один из серии премьерных спектаклей «Садко» Римского-Корсакова в Московской Частной опере Солодовникова (премьера 26 декабря 1897/7 января 1898).

³⁰ Первая постановка оперы А. П. Бородина «Князь Игорь» в Большом театре (дир. У. И. Авранек).

³¹ Видимо, по просьбе С. И. Танеева Ю. Н. Померанцев опрашивал знакомых мнение о работе класса инструментовки А. С. Аренского.

³² А. А. Доор (1833-1919) - пианист и педагог. По сведениям большинства словарей и энциклопедий (в частности: Московская консерватория. Биографический энциклопедический словарь. От истоков до наших дней. 1866-2006. М.: НИЦ «Московская консерватория», 2007), преподавал в Московской консерватории с 1866 по 1869 год, а с 1869 года работал в Вене. О пребывании А. Доора в Москве весной

1898 года данных не имеется.

³³ Оперетта Ж. Оффенбаха «Прекрасная Елена».

³⁴ Павел Юльевич Шлёцер скончался 1 июля 1898 года в Ноухейме (Германия), где находился на лечении.

...