Эволюция и функционирование количественной теории денег и теории предпочтения ликвидности

Трактовка денег как чисто технического инструмента во многом облегчала и вуалировала ошибочную аргументацию Сэя, Милля и их последователей по вопросам реализации товаров. Уже сам по себе всеобщий избыток товаров в периоды циклических кризисов говорил об отсутствии автоматизма реализации, о неэффективности системы цен как средства стихийного регулирования пропорций. Именно тогда с наибольшей силой обнаруживается противоположность товара и денег, служащая, по словам Маркса, абстрактной и всеобщей формой всех противоположностей, заключенных в буржуазном труде. В классической же схеме благодаря предварительной скоординированности производства и мгновенному установлению равновесных цен таких диспропорций возникнуть не может. С этих позиций обмен товара на деньги рассматривается не как признание общественной потребности в товаре (все, что произведено, будет продано!), а как малосущественная техническая деталь, не вносящая принципиальных изменений в процесс производства и обращения товаров. Количественная теория с ее сведением роли денег к простому средству обращения и подчеркиванием "ценностной вуали" была важным элементом неоклассических взглядов. И не случайно инициатор перестройки буржуазной политической экономии в духе требований государственно-монополистического капитализма Дж.М. Кейнс одной из первых мишеней при критике "классических постулатов" избрал традиционную концепцию денег, уделив ей в своих работах первоочередное внимание.

Глава 2. Теория предпочтения ликвидности

Теория Кейнса, в том числе и его взгляды на роль денег, окончательно сформировалась в первой половине 30-х годов, когда весь капиталистический мир переживал серьезнейший экономический кризис. Этому предшествовала длительная полоса экономических трудностей, унаследованных от первой мировой войны: разрушенное хозяйство и острейшая инфляция, появление огромной, быстро растущей армии безработных и т. д. С особой силой указанные процессы проявились в старейшей стране "классического капитализма" -- Англии, и это обстоятельство не могло не повлиять на мировоззрение Кейнса, его подход к решению научных проблем.

Кризис 1929--1933 гг. явился кульминацией развития капиталистической экономики в межвоенный период. Он с исключительной остротой поставил вопрос об исторических судьбах капитализма, путях и перспективах его дальнейшего развития. Неудивительно, что влияние кризиса и последующей глубочайшей депрессии на экономическую структуру и классовую борьбу, стратегию монополий и политику государства было столь глубоким и значительным, что по сей день буржуазные экономисты, социологи, политические деятели снова и снова возвращаются к событиям 30-х годов, пытаясь переосмыслить их причины и последствия.

В условиях "великой депрессии" особенно наглядно выявились коренные дефекты традиционной экономической теории, ее неспособность дать реалистический анализ причин хронических болезней капитализма и предложить эффективные меры если не для ликвидации, то, по крайней мере, для смягчения наиболее серьезных нарушений в процессе капиталистического производства. Политическая экономия домонополистического периода была проникнута оптимистической верой в жизнеспособность капитализма, целительное действие саморегулирующих механизмов, которые, действуя спонтанно и автоматически, неизменно приводят производство и занятость к максимуму при данном уровне развития производительных сил. Возникла настоятельная потребность в новом подходе, при котором получили бы объяснение такие явления, как массовая безработица, длительные падения производства, наличие неиспользованных мощностей при относительной узости потребления и т.д. Этот вакуум в буржуазной политэкономии попытался заполнить Кейнс.

Отход Кейнса от теоретических догм периода свободной конкуренции был долгим и трудным. Будучи воспитан в традициях неоклассического анализа и имея своими учителями и коллегами таких выдающихся представителей кембриджской школы, как А. Маршалл, А. Пигу, Д. Робертсон, Кейнс в начале своей научной карьеры тяготел к классическим схемам экономического процесса, полностью разделял их общую философию и взгляды по проблемам денег.

"Новый Кейнс" появился на свет лишь в 30-х годах. Мировая известность пришла к нему после выхода в 1936 г. "Общей теории занятости, процента и денег", где были подвергнуты систематическому пересмотру и критике некоторые важные положения неоклассической теории воспроизводства и цикла. Как писал американский экономист Р. Лекачмен, "знаменитый Кейнс, каким его знала публика в Англии и Соединенных Штатах, утвердил себя на арене мировых событий между 1936 и 1946 годами".

В числе первых и главных объектов критики в "Общей теории" был закон Сэя и сопутствовавшая ему количественная теория денег. Немарксистской политэкономии понадобилось, таким образом, почти сто лет, чтобы признать наконец ошибочность догмы о постоянном "равенстве покупок и продаж", об автоматическом совпадении спроса и предложения. К. Маркс, как мы указывали, продемонстрировал антинаучный характер схемы Сэя еще в 50-х годах XIX в. Его критический анализ классической политэкономии привел к созданию принципиально нового, подлинно революционного учения, указывающего пути к глубоким социальным преобразованиям. Периодические нарушения хозяйственной активности Маркс связывал с капиталистическими производственными отношениями, классовой структурой буржуазного общества. Кейнс же подошел к разрушению "классических схем" с позиций защиты капиталистического строя и свойственных этому строю отношений собственности и распределения. Нехватка платежеспособного спроса как непосредственная причина всех экономических трудностей капитализма выводится им из общих особенностей поведения хозяйственных субъектов.

Важной чертой кейнсианских взглядов была их ярко выраженная практическая ориентация. С первых лет своей научной карьеры Кейнс уделял первостепенное внимание проблемам безработицы, инфляции и дефляции и другим проявлениям неравновесия в капиталистической экономике. В качестве главного средства экономической политики он выдвигает в тот период систему кредитно-денежных и банковских мероприятий: регулирование количества денег и нормы процента. Но для свободного использования этих рычагов необходима автономность денежной политики, которая несовместима с системой золотого стандарта. Этим, в частности, была обусловлена "антизолотая" позиция Кейнса, теоретическое развенчание им золота как денежного товара.

Такой же подход -- от практических рекомендаций к теории -- прослеживается и в более поздних работах Кейнса. В конце 20-х годов он уделяет все большее внимание прямому вмешательству государства в хозяйственные процессы. Вначале речь шла об организации в широких масштабах общественных работ, затем -- о программах "дефицитного финансирования".

Тот факт, что Кейнс попытался дать практическое решение наиболее жгучих и неотложных проблем экономической политики в критический для капитализма период, во многом объясняет грандиозный успех его доктрины. "…Кейнсианская революция не была лишь революцией в экономической теории, -- пишет Дж. Хикс. -- Кейнс был пророком или пропагандистом… Он продавал свою политику политиканам и публике… "Общая теория" была его способом продавать политику профессиональным экономистам".

Следует вместе с тем отметить, что быстрота практической реализации рекомендаций Кейнса и их влияние на экономическую политику конца 30-х годов часто преувеличиваются в западной литературе. Формирование экономической политики -- это сложный процесс, связь которого с теоретическими доктринами далеко не столь ясна и прямолинейна, как это иногда пытаются доказать. Изучение правительственных мероприятий в конце 30-х годов в США (политика "нового курса"), Англии, Швеции и других странах показывает, что Кейнс в значительной мере обобщил те тенденции к расширению экономических функций государства, которые уже наметились в тот период и были закономерным проявлением государственно-монополистического капитализма. Наиболее полно признание кейнсианских идей как теоретической основы государственного вмешательства в экономику проявилось позднее, в годы второй мировой войны и особенно в послевоенный период, когда бюджетные расходы увеличились во много раз и их влияние начало ощущаться в различных секторах капиталистической экономики.

Хотя первоначально большинство наиболее крупных теоретиков того времени -- Г. Хаберлер, А. Пигу, Дж. Винер, Р. Хоутри, Ф. Хайек -- неодобрительно отнеслись к выходу "Общей теории" и подвергли ее резкой критике, указывая на многочисленные натяжки, необоснованные претензии, сомнительные и непроверенные выводы, кейнсианство одержало быструю и бескровную победу и заняло доминирующее место в экономической теории Запада. Но, как часто бывает в истории экономической мысли, триумфальный взлет кейнсианских идей, его претензии на создание принципиально новой экономической философии и действенных программ борьбы с цикличностью капиталистического производства с самого начала заключали в себе семена последующего разочарования в этой модели, ее острой критики. Уже через несколько лет после выхода книги Кейнса стало ясно, что его учение не может претендовать на роль "общей" или "всеобъемлющей" теории капиталистической экономики, так как оно базируется на ряде весьма специфических допущений и предпосылок, соответствие которых реальным условиям капиталистического производства само нуждалось в строгом доказательстве.

Некритическое восприятие кейнсианства буржуазной политэкономией усугубило его глубокий и продолжительный кризис в послевоенные годы. Вместе с тем некоторые западные теоретики склонны изображать серьезные противоречия кейнсианской теории как результат последующей переработки ее многочисленными последователями и учениками Кейнса.

"Устоявшаяся ортодоксия", "традиционное кейнсианство", "доходно-расходная модель", "стандартная учебная версия" -- такими эпитетами наделяет один из комментаторов Кейнса, американский ученый А. Лейонхувуд, "обширный класс моделей" кейнсианского типа, где, как он считает, подлинные идеи "Общей теории" были существенно искажены.

С такой постановкой, где причины кризиса кейнсианства сводятся к "неудачной интерпретации" его положений в последующей литературе, нельзя согласиться. Вопросы, по которым идет сейчас спор между западными экономистами, например: верил ли Кейнс в существование так называемой ликвидной ловушки (полной нечувствительности нормы процента к росту денежной массы) или рассматривал ее как гипотетически возможный случай; считал ли он, что инвестиции существенно реагируют на изменения процентных ставок; отводил ли он главное место в своей программе регулирующих мероприятий бюджетным рычагам или действиям центрального банка и т.д. -- это второстепенные моменты, не могущие повлиять на оценку той исторической роли, которую сыграло кейнсианство в развитии экономической мысли Запада. Сторонники "канонизированного варианта" доктрины, служащего сейчас объектом атак со стороны ревнителей ее "оригинальной версии", в принципе адекватно отразили взгляды Кейнса, его намерения и цели. "Перечитывая "Общую теорию", -- писал недавно американский экономист Л. Иэгер в статье, посвященной указанному спору, -- я был поражен тем, насколько близко идеи Кейнса совпадают с предположительно вульгарным кейнсианством доходно-расходной теории". Английский экономист Р. Джэкмен путем детального разбора дискуссионных вопросов убедительно показывает, что различия между "стандартной" макроэкономической моделью и "первоначальной схемой" Кейнса не затрагивают существа кейнсианской доктрины.

"Историческая миссия" Кейнса заключалась в открытом и безоговорочном признании факта внутренней неустойчивости капиталистического производства как его неотъемлемой и имманентной черты; в развенчании традиционного оптимизма неоклассиков по поводу "встроенных механизмов" саморегулирования стихийной рыночной системы; наконец, в обосновании государственно-монополистических мероприятий и их стабилизирующего влияния на хозяйственные процессы. Этим и определялось огромное влияние "революции Кейнса" в капиталистическом мире. Но самый метод исследования капиталистического воспроизводства, предложенный Кейнсом (равно как и его программа устранения цикличности экономического развития) не оправдал возлагавшихся на него надежд, оказался в конечном счете несостоятельным. Рекомендуемые методы "управления спросом" способны в лучшем случае временно активизировать производство ценой создания новых острых диспропорций в капиталистической экономике. Таков закономерный результат глубинных дефектов кейнсианской доктрины, ее намеренного абстрагирования от существенных черт и особенностей социально-экономической и политической структуры капитализма.

2.1 Роль денег в системе хозяйственных связей

Значительная часть обширной послекейнсианской литературы посвящена одной из самых сложных и запутанных страниц кейнсианства -- вопросу о роли денег в капиталистическом воспроизводстве. "Монетарный ренессанс", который наблюдается сейчас в буржуазной экономической теории, привлек к этой проблеме особенно пристальное внимание.

В "Общей теории" одно из центральных мест отводится факторам неопределенности хозяйственных перспектив и риска, их влиянию на поведение участников экономического оборота. Последние вынуждены принимать решения в условиях недостаточно четкого предвидения, обусловленного господством рыночной стихии и анархии капиталистического производства. Этот подход определил и особую роль денег, которые служат в крайне неустойчивом кейнсианском мире своеобразным "якорем стабильности" для хозяйственных субъектов. В процессах накапливания денег в своеобразной форме отражается наличие риска, вероятность нереализации деловых расчетов и ожидания прибылей. "Наше желание хранить деньги… -- писал Кейнс, -- это барометр нашего недоверия к собственным расчетам и к общему согласованному мнению по поводу будущего".

Введение фактора неопределенности подрывало действие стихийных механизмов установления равновесия в экономической системе неоклассиков. В частности, устранялась предпосылка о совершенной эластичности цен. Так, в модели общего равновесия Вальраса цены, уравнивающие спрос и предложение и обеспечивающие полную "расчистку" рынка от товаров, известны хозяйственным агентам еще до начала рыночных операции. В соответствии с этой информацией, предоставляемой участникам оборота бесплатно, корректируются планы производства, так что не может быть ни избытка, ни недостатка товаров на рынке. Подобное положение равносильно утверждению о "совершенной гибкости" цен, их способности очень быстро (по существу мгновенно) подстраиваться к равновесному уровню. Анархичная и неустойчивая экономика капитализма приобретает тем самым способность к мгновенному восстановлению нарушенных пропорций, т. е. по существу как бы подвергается предварительному учету и планированию, -- предположение, в корне противоречащее действительному положению вещей.

Кейнс отказался от этих нереалистических предпосылок. В его модели цены, как стихийный регулятор хозяйственных пропорций, отключены благодаря введению ряда условий, порождающих их негибкость и неоптимальность. В результате совокупный спрос лишь случайно может соответствовать предложению товаров. Доктрина Сэя об автоматическом совпадении этих величин, которую Кейнс называет "аксиомой параллельных линий" неоклассического подхода, отвергается. Главным фактором, определяющим состояние капиталистического производства, Кейнс считал объем совокупного платежеспособного спроса. В чем же причины постоянной дефицитности спроса, представляющей, по мнению Кейнса, хроническую болезнь капитализма? Вокруг этого центрального вопроса и строится анализ в "Общей теории".

Кейнс тщательно обходит вопрос о природе капиталистических производственных отношений. У него можно встретить весьма общие и поверхностные рассуждения о "богатых" и "бедных" странах, но совершенно отсутствует исследование социальной и классовой структуры общества. Это искажает действительные причины кризисов и других проявлений хронической неустойчивости капиталистической экономики. Главные усилия Кейнс направляет на доказательство возможности "утечек" денег из кругооборота доходов, приводящих в конечном счете к нехватке платежеспособного спроса. Отсюда то внимание, которое уделяется процессам тезаврации денег и их связи с наличием элементов риска в хозяйственной деятельности. Как мы помним, в неоклассической системе накапливание резервных фондов денег считалось нерациональным, акт же сбережения рассматривался как особая форма расходования денег. У Кейнса тезаврация денег представляет необходимый элемент воспроизводства. Она связана с оценками и калькуляциями хозяйственных агентов, их расчетами на будущее. Как писал известный английский экономист Дж. Шэкл, "…в бартерной системе, где деньги служат только numeraire (счетной единицей), информация (о будущем. -- В.У.) по необходимости должна быть точной… Если же нельзя точно сказать, как будет использована вещь, то мы, тем не менее, в силу отсутствия денег (как средства сбережения. -- В.У.) должны преодолевать и игнорировать наше незнание. Именно деньги позволяют отсрочивать решения".

Кейнс подчеркивает значение денег, перечисляя "конечные независимые переменные", которые определяют в его модели уровень производства и занятости:

"1) три фундаментальных психологических фактора, а именно психологическая склонность к потреблению, психологическое отношение к ликвидности и психологическое ожидание будущего дохода на капитальные активы;

2) единица заработной платы, определяемая переговорами между нанимателями и работниками;

3) количество денег, определяемое операциями центрального банка…"

Если свести вопрос о причинно-следственной зависимости к голой схеме, то денежный сектор экономики, представленный предпочтением ликвидности (кейнсианский вариант спроса на кассовые остатки) и денежной массой (предложение денег), определяет величину нормы процента; процент, взаимодействуя с предельной эффективностью капитала (ожидаемой доходностью единицы капитальных вложении), определяет динамику инвестиций, а инвестиции и потребительские расходы, формируя совокупный спрос, определяют объем национального дохода и степень использования трудовых и производственных ресурсов. Все указанные факторы действуют одновременно, что обусловливает статичный характер модели.

В неоклассической схеме экономических процессов основной механизм влияния денег ограничен "ценностной оболочкой". У Кейнса же основной канал связи денежных и "реальных" факторов -- это норма процента, служащая важным фактором при принятии решений о будущих капиталовложениях. Он настойчиво подчеркивает второстепенный характер проблемы формирования уровня цен как линии анализа, приводящей к заключению о "нейтральности" денег. Подлинную важность деньги приобретают лишь в теории процента.

Необходимо подчеркнуть важные различия в трактовке процента неоклассиками и Кейнсом. У первых процент служит одним из главных автоматических регуляторов производства.

Он уравнивает инвестиции (спрос на капитал) и сбережения (предложение капитала). Такое уравнивание благодаря принятию традиционных предпосылок об отсутствии неопределенности и риска, о наличии полной информации о будущем и т. д. совершается еще на стадии планирования этих величин хозяйственными агентами. Если прибегнуть к терминологии западных авторов, можно сказать, что суммы сбережений и инвестиций в "классической" системе всегда равны не только ex post (как уже реализованные, фактические величины), но и ex ante (как ожидаемые или планируемые величины). Точное совпадение инвестиций и сбережений обеспечивается нормой процента, стимулирующей приток капиталов на рынок в случае их нехватки и одновременно "отсекающей" часть избыточного инвестиционного спроса. В неоклассической теории норма процента всегда соответствует уровню, при котором достигается наивысшая занятость.

В модели Кейнса динамика производства и потребления не регулируется ex ante нормой процента. Потребление жестко определено предельной склонностью к потреблению -- одним из "основных психологических законов", согласно которому потребление с увеличением размеров дохода растет, но не в такой степени, как доход. Иначе говоря, по мере роста доходов увеличивается накопляемая часть, которая, однако, не покрывается автоматически соответствующим ростом инвестиций. Процент перестает уравнивать сбережения и инвестиции. В экономике капитализма заложена, таким образом, хроническая диспропорция, приводящая к снижению производства и занятости. Это один из примеров того, как в кейнсианской модели проявляется неопределенность будущего -- в данном случае как незнание равновесной нормы процента, отсутствие механизма его автоматической подстройки к уровню, обеспечивающему максимальную загрузку производственного аппарата.

Наиболее капризным звеном в системе хозяйственных связей, обусловливающим неустойчивость всей экономической системы, является, по мнению Кейнса, процесс инвестирования капиталов. Именно здесь особенно сильно проявляется влияние фактора неопределенности. В "Общей теории" большое место уделено анализу поведения "рационального инвестора", мотивам инвестиционных решений.

Движущая сила капиталистического производства -- максимизация прибыли. Капиталовложения, рассчитанные на более или менее длительный период, связаны с возможностью нереализации расчетов на получение прибыли. Принимая решение об инвестировании капитала, предприниматель вынужден руководствоваться не точными расчетами, которые невозможны из-за незнания будущих перспектив хозяйственного развития, а некими косвенными оценками, слухами, настроениями рынка и т.п. Он будет переносить на будущее свои суждения об изменениях конъюнктуры в настоящем. "Наше знание факторов, -- пишет Кейнс, -- которые будут определять доходность инвестиций через несколько лет, ничтожно". Поэтому инвестор полагается на общепризнанное мнение по поводу ближайшего периода.

А эти суждения, утверждает Кейнс, формируются главным образом под влиянием рыночной спекуляции, информации о биржевой активности и т.д. Неудивительно, что в этой схеме поведение инвестора непредсказуемо и лишено какой-либо устойчивости. На него оказывает влияние множество противоречивых факторов. Пессимистическая оценка положения на бирже может изменить первоначальные планы, привести к отсрочке или полной отмене намеченных капитальных проектов. Все это отразится на ходе промышленного цикла, так как капиталовложения, по Кейнсу, представляют важнейший элемент общего спроса на товары. Следовательно, корни экономической нестабильности лежат в человеческой психологии.

Ориентиром для инвесторов в кейнсианском мире служит динамика курсов ценных бумаг. Последние же зависят, во-первых, от "будущего потока доходов" на капитал, перспектив получения прибыли и, во-вторых, от нормы процента. Кейнс здесь исходит из обычной процедуры капитализации дохода, базирующейся на дисконтировании ожидаемой прибыли. Поскольку в краткосрочном аспекте условия получения прибыли могут рассматриваться как данные, первоочередное значение в формировании настроений предпринимателей приобретает норма процента.

Здесь и открывается путь для воздействия на процесс воспроизводства методами денежно-кредитной политики. Этому инструменту антициклического регулирования Кейнс всегда уделял самое серьезное внимание. Правда, в отличие от его позиций в 20-х годах в ряде мест "Общей теории" высказывается известный пессимизм по поводу способности капиталистических центральных банков регулировать уровень процента в условиях глубокой депрессии. Этот пессимизм был использован впоследствии для выдвижения на первый план бюджетных методов "накачивания спроса" в кейнсианских экономических программах. Большую известность получил следующий отрывок из "Общей теории": "Я теперь несколько скептически отношусь к успеху одной лишь денежной политики, направленной на регулирование нормы процента. Я ожидаю, что государство… будет брать на себя все большую ответственность за прямую организацию инвестиций…" Эти слова не без основания были истолкованы последователями Кейнса как призыв к расширению экономической деятельности государства.

Итак, Кейнс перестроил теорию денег, сделав деньги важным фактором формирования инвестиционного спроса и отодвинув на второй план традиционную связь денег и цен. Именно это он имел в виду, говоря, что в его модели "деньги вступают на сцену важным и специфическим образом". Здесь Кейнс по существу затрагивает исключительно сложный вопрос о качественно новой роли денег в процессах кругооборота капитала, о связи кредитного и денежного обращения. Но для решения этой проблемы требуется детально разработанная научная теория капиталистического воспроизводства. При отсутствии такой теории экскурсы Кейнса в область теории денег носят в значительной мере интуитивный и поверхностный характер.

2.2 Теория предпочтения ликвидности

В 20-х годах Кейнс еще полностью разделял позицию кембриджской школы по вопросам о роли и влиянии денег. В "Трактате о денежной реформе" излагается, например, вариант количественной теории, который по существу своему мало чем отличается от воззрений Маршалла и Пигу. Он выражен формулой:

п = pk,

где n -- сумма денег в обращении;

р -- уровень цен на потребительские товары;

k -- количество "единиц потребления", которое люди желают хранить в денежной форме.

"Эта формула, -- писал Кейнс, -- выражает знаменитую теорию. Поскольку k остается неизменным, п и р могут повышаться и понижаться, т. е., чем больше или меньше количество бумажных денег, тем пропорционально выше или ниже уровень цен". Далее формула уточняется путем введения банковских депозитов:

п = p(k + rk'),

где k' -- число "единиц потребления", хранимых в форме банковских депозитов, а r -- норма обязательных банковских резервов. Если k, k' и r стабильны, то возникает типичная для количественной теории связь между денежной массой и уровнем цен.

Единственное отличие позиций Кейнса от традиционных воззрений заключалось в том, что он не считал k, k' и r постоянными величинами. Положение об их нестабильности смягчало постулат пропорциональности в динамике денег и цен.

Уже в те годы, выступая за стабилизацию покупательной силы денег, Кейнс рассматривал дефляцию (снижение цен) как гораздо большее зло, чем инфляцию. Он полагал, что дефляция приносит выигрыш лишь рантье, представителям пассивного и бесполезного класса, инфляция же стимулирует инвестиционную деятельность. Таким образом, с самого начала проявилась склонность Кейнса к инфляционным рецептам, связанная с выделением ключевой роли инвесторов в экономике.

Трактовка роли денег и их связи с важнейшими экономическими факторами в "Общей теории" значительно усложняется. Теперь Кейнс весьма скептически отзывается о постулатах количественной теории: "Я не придаю большой ценности манипуляциям подобного рода… В них содержится много скрытых допущений относительно того, какие переменные принимаются независимыми…" Кейнс имеет в виду основную предпосылку неоклассиков о фиксированности производства на уровне, соответствующем полной занятости, так что изменение денег может воздействовать только на цены товаров. В его системе взглядов подобная ситуация, приводящая к "подлинной инфляции", возникает крайне редко. Гораздо более типично для "зрелого капитализма" состояние неполной занятости, в условиях которого денежная масса начинает воздействовать на "величину эффективного спроса через ее влияние на норму процента".

Подрыву неоклассической теории денег служит особый вариант функции спроса на кассовые остатки, где непосредственная связь между деньгами и процессами товарного обращения резко ослаблена благодаря введению особых резервных фондов денег ("праздных", или тезаврированных, денег -- idle cash, hoards). Эти фонды отражают "утечку" доходов, порождающую недостаток спроса на товары. В качестве основной причины накапливания "праздных" остатков приводится фактор "непредвиденного будущего", который конкретизируется как "неопределенность по поводу будущей нормы процента". Чем сильнее неясность в отношении динамики процента, тем большие запасы денег создает хозяйственный агент и тем больше сокращается предъявляемый им спрос на продукцию текущего производства.

При объяснении механизма тезаврации важное место отводится анализу мотивов накапливания денег. Их три: трансакционный (transactionary), предосторожности (precautionary) и спекулятивный (speculative). Первые два отражают традиционную роль денег как средства обращения и платежа. Они обычно объединяются под общей рубрикой трансакционного спроса. При этом подчеркивается неизбежность использования денег в промежутке между получением доходов и их расходованием. При идеальной синхронизации поступлений денег и платежей спрос на кассовые остатки для этих целей свелся бы к минимальной сумме. Можно, например, представить гипотетическую ситуацию, при которой хозяйствующий субъект в момент получения денег немедленно вкладывает их в краткосрочные ценные бумаги, приносящие доход, а перед самым наступлением сроков платежей производит обратную конверсию. Подобные "переключения" при всей их внешней выгодности породили бы большие неудобства и дополнительные издержки для участников менового процесса. Трансакционные остатки денег образуют поэтому необходимый элемент товарно-денежного обращения. При устойчивой институциональной структуре платежей (иначе говоря, стабильной скорости обращения) трансакционный спрос зависит от одного фактора -- суммы товарообменных сделок или дохода. Он по существу идентичен спросу на деньги в кембриджском уравнении.

Второй важнейший элемент спроса -- спекулятивные остатки -- Кейнс связывал с динамикой цены близкого "субститута" денег -- финансовых активов, или "облигаций" (bonds). Здесь в качестве фактора, регулирующего спрос, выступает норма процента.

В "Общей теории" излагается следующая гипотеза о связи предпочтения ликвидности, т.е. желания накапливать "праздные" остатки денег, с нормой процента. Вводится различие между текущей (фактической) рыночной ставкой процента, ожидаемой ставкой, и "нормальной" ставкой. Последняя представляет тот уровень процентных ставок, который господствует в течение длительного периода времени на денежном рынке. Текущие рыночные ставки колеблются вокруг "нормального" уровня и тяготеют к нему. На этом базируется процесс формирования ожиданий по поводу будущей нормы процента. Чем больше отклонение рыночной ставки от "нормального" уровня, тем выше вероятность возврата ее к этому уровню.

Допустим, рыночные ставки достигли очень низкого уровня по сравнению с той ставкой, которую большинство участников оборота считает "нормальной" на основе своего прошлого опыта. В этом случае, рассуждает Кейнс, наиболее вероятно их повышение в ближайшем будущем. Повышение процента отрицательно скажется на курсе ценных бумаг. Поэтому в описанной ситуации хозяйственные субъекты будут воздерживаться от приобретения финансовых активов ("облигаций"). Но поскольку в кейнсианской модели выбор ограничен двумя активами -- деньгами и "облигациями", то оборотной стороной этого процесса будет повышение спроса на деньги. Напротив, при очень высокой норме процента спрос на деньги резко упадет, а спрос на "облигации" повысится, что отразит ожидаемое повышение курсов ценных бумаг из-за вероятного падения нормы процента.

Распространяя эти соображения на всех индивидуумов, Кейнс приходит к кривой спроса на спекулятивные остатки, которая отражает увеличение спроса по мере снижения нормы процента (см. рис. 1).

Рис. 1. Ликвидная ловушка

Правая часть кривой параллельна горизонтальной оси, что говорит о высокой интенсивности спроса на платежные средства при достижении некоего низкого уровня процента (i1). Кейнс называл подобную ситуацию, когда все стремятся получить деньги и никто не желает покупать "облигации", "абсолютным предпочтением ликвидности", а Д. Робертсон -- "ликвидной ловушкой" (liquidity trap). Левая часть кривой асимптотически приближается к вертикальной оси, что указывает на снижение спроса на спекулятивные остатки при очень высоком уровне процента (все стремятся вложить деньги в "облигации"). Совокупный спрос на деньги складывается из двух частей: трансакционного (M1), являющегося функцией дохода, и спекулятивного (M2), являющегося функцией нормы процента. Кейнс записывал это следующим образом:

где Y -- совокупный доход, a i -- норма процента.

Общее предпочтение ликвидности реагирует, таким образом, на изменения процентных ставок, и к нему также применима кривая, изображенная на рис. 1. На двухмерном графике зависимость спроса от второго фактора -- величины дохода -- должна выражаться "семейством" кривых, каждая из которых соответствует определенному уровню дохода.

Исследуя процессы формирования спроса на кассовые остатки ("склонность к тезаврации" или "состояние предпочтения ликвидности"), Кейнс стремится обобщить и объяснить некоторые реальные явления, которые действительно наблюдаются в капиталистической экономике в эпоху господства крупных банков и финансовой олигархии. Выше уже отмечалось, что в современных условиях резко усиливается переплетение денежной эмиссии и банковского кредитования, налично-денежного и безналичного платежного оборота, процессов накапливания денег и движения ссудного капитала.

Иначе говоря, происходит активный процесс сближения и взаимопроникновения "чисто денежных" явлений и огромной надстройки кредитных отношений, создающейся в ходе развития капиталистической банковской системы, сберегательного дела и т.д. Ныне любая, даже небольшая по величине сумма легко пересекает границу между денежным и кредитным обращением, быстро и с минимальными затратами превращается в ссудный капитал, приносящий владельцу доход. Тезаврированные суммы через каналы кредита мобилизуются банковской системой и вновь поступают в обращение. И напротив, суммы, находящиеся в кредитном обороте и "созданные" банками в процессе кредитования, широко используются в качестве платежных средств в сфере товарно-денежного обращения.

Огромные масштабы таких "переключений", их массовый характер несомненно оказывают влияние на экономическую деятельность индивидуальных получателей дохода и капиталистических фирм, определяют особую стратегию их поведения. Участник хозяйственного оборота находится как бы под влиянием двух сил: с одной стороны, он стремится максимизировать прибыль и инвестирует временно свободные денежные средства в различные виды финансовых активов, с другой -- пытается создать достаточный ликвидный резерв в условиях непрерывного изменения хозяйственной конъюнктуры. Взаимодействие этих противоположных сил приводит его к точке равновесия, определяющей соотношение денег и "облигаций" в его балансе.

Но это лишь внешняя сторона дела. Кейнс в своем анализе предпочтения ликвидности акцентирует внимание главным образом на внешних проявлениях глубинной связи денежного обращения и сферы кредитных отношений, на том, как эта связь проявляется в поведении участников экономического оборота. Однако эти процессы имеют объективную основу: она заключена в двойственной природе современных капиталистических денег, функционирующих как орудие обмена и одновременно служащих важным элементом ссудного фонда. Вслед за другими буржуазными теоретиками Кейнс игнорирует ключевое понятие ссудного капитала. В итоге теория предпочтения ликвидности, предполагающая высокую степень замещаемости денег и финансовых активов (долговых обязательств, приносящих доход), приводит, как мы видели в первой главе, к постоянному смешению и отождествлению разных экономических понятий. Построения Кейнса явились источником нескончаемой путаницы и противоречий при определении понятия денег.

Многочисленные эмпирические исследования на базе статистического материала, проведенные в послевоенные годы, выявили наличие некой общей зависимости спроса на деньги от изменений нормы процента. Но при этом, как правило, не учитывались различия в социальной структуре капиталистического общества. Насколько оправданно предположение, что низкооплачиваемый рабочий, фермер, пенсионер будет вести себя при распределении своего мизерного дохода так же, как менеджер или капиталист? Совпадут ли действия капиталистических фирм с действиями индивидуальных получателей дохода? Каким образом формируется представление о "нормальном" уровне процента у представителей различных социальных групп и даже внутри каждой группы? На эти и другие недоуменные вопросы бесполезно искать ответ у Кейнса. Между тем именно от них зависит правомерность предложенного им объяснения механизма взаимодействия денег и процента. Не случайно такие элементы кейнсианской концепции, как существование "ликвидной ловушки", или экономии на кассовых остатках при очень высокой норме процента, зависимость спроса от различных групп рыночных процентных ставок, равно как и единообразие в поведении представителей различных доходных групп, не получили подтверждения при статистических расчетах. Поэтому в целом кейнсианская концепция о механизме формирования спекулятивного спроса на кассовые остатки, его заключение о форме кривой, характеризующей динамику этого спроса, продолжают оставаться не более чем гипотезой.

Кейнсианская теория предпочтения ликвидности предопределяет особый подход к трактовке понятия процента, отличный от неоклассических формулировок.

Как пишет Кейнс, "процент -- это в высшей степени психологический феномен". Он представляет не вознаграждение за сбережение части дохода (так как деньги могут не только сберегаться, но и просто тезаврироваться), а плату за "расставание с ликвидностью", за преодоление страха перед неопределенным будущим и принятие риска неплатежа при наступлении срока погашения договоров и обязательств.

В такой постановке теория процента крайне уязвима. Она покоится на шатком основании -- различии индивидуальных оценок по поводу будущей динамики процента. Кейнс попадает в порочный круг: он выводит снижающуюся кривую предпочтения ликвидности из ожиданий участников воспроизводственного процесса, а затем пытается объяснить процент, исходя из только что выведенной кривой. Как остроумно заметил в свое время Д. Робертсон, у Кейнса "норма процента такова, как она есть, потому, что ожидается, что она станет иной; если же не ожидается, что она станет иной, то ничего не остается для объяснения, почему она такая, как есть". Отсутствие у Кейнса научного объяснения категории процента признают многие западные ученые. Дж. Хикс, например, пишет: "Сказать, что процент на высоконадежные ценные бумаги определяется не чем иным, как неопределенностью по поводу будущей нормы процента, -- значит подвесить процент на его собственных шнурках". Хикс пытается улучшить положение, связывая уровень нормы процента не только с денежными, но и с "реальными" факторами, т.е. "синтезируя" кейнсианский и неоклассический подходы. Другая линия "улучшения" кейнсианской теории процента состоит в попытке расширить теорию хозяйственного риска, чтобы устранить различия в оценках будущей динамики процента как единственное основание, на котором базируется его уровень.

Среди монетарных теорий процента наряду с кейнсианской концепцией значительное место занимает и другая линия анализа, сторонники которой пытаются использовать некий суррогат ссудного капитала. Такова теория "ссудных фондов" (loanable-funds theory), выражающая традиции шведской школы (К. Викселль, Б. Олин, Э. Линдал) и кембриджского неоклассического направления (Д. Робертсон). Эта концепция, как и схема, предложенная Кейнсом, не раскрывает природы процента, равно как и не содержит научного анализа понятия ссудного капитала. Тем не менее известное достоинство ее состоит в том, что она связывает изменения процента с объемом и динамикой кредитных операций за определенный период. Сторонники этого подхода пытаются восполнить еще одну очевидную слабость кейнсианского анализа -- отсутствие удовлетворительного объяснения различий в рыночных ставках по отдельным видам операций. Кейнс, как известно, говорил о "норме процента", как таковой ("the" rate of interest), а не о "семействе" ставок, наличие которого характерно для фактической ситуации на денежном рынке. Теория "ссудных фондов" связывает многообразие процентных ставок с дифференциацией кредитных операций, расслоением рынка ссуд в зависимости от целей, сроков, обеспечения займов и т.д.

Эти попытки нащупать реальную основу процента вызвали в западной печати продолжительную дискуссию, имевшую целью примирить теорию "ссудных фондов" с кейнсианской и другими психологическими концепциями процента. Широко распространилась точка зрения, что различия этих теорий обусловлены лишь методологией подхода: Кейнс исследовал процент в категориях, относящихся к определенному моменту (подход с точки зрения "запаса" -- stock approach), тогда как сторонники теории "ссудных фондов" оперируют понятиями, относящимися к периоду времени (подход с точки зрения "потока" -- flow approach).

Ни переформулирование кейнсианской концепции процента, ни попытки "синтеза" ее с неоклассическими формулировками не дают удовлетворительного решения проблемы. Современная теория процента по-прежнему остается крайне противоречивой областью экономического анализа.

2.3 Преобразование кейнсианской доктрины: деньги в простейшей модели общего экономического равновесия

Эволюция базисной модели Кейнса, равно как и его концепции о роли и влиянии денег, шла по нескольким линиям. В области теоретического анализа усилия многих представителей буржуазной политической экономии были направлены на "примирение" взглядов Кейнса с положениями традиционной (неоклассической) доктрины, на поиски доказательств их непротиворечивости и путей "синтеза". Как кейнсианство, так и неоклассическая теория, утверждали западные экономисты, выражают лишь "крайние случаи" более общей теории, причем каждый случай справедлив при наличии в хозяйственной системе особых условий. В этой связи в 40--50-х годах большое внимание было обращено на уяснение и интерпретацию предпосылок, при которых "работает" тот или иной вариант модели.

Одним из первых западных теоретиков, выдвинувших идею "синтеза" кейнсианской и неоклассической моделей, был Дж. Хикс. В 1937 г., сразу же после выхода "Общей теории", он опубликовал в журнале "Эконометрика" статью "Кейнс и "классики": предлагаемая интерпретация", где подверг критике претензии Кейнса на создание "общей" модели экономического процесса. "Общая теория -- это нечто гораздо более ортодоксальное", -- писал он, полагая, что истина лежит ближе к "классической" модели. Хикс предложил упрощенную схему воспроизводственного процесса, где изменение исходных предпосылок позволяет легко переходить от "классического" случая, где денежные факторы оказывают определяющее влияние на формирование уровня денежного дохода и занятости, к специфическому "кейнсианскому" варианту, где влияние денежно-кредитных мероприятий парализовано условиями глубокой депрессии.

Модель Хикса имела большой "и долговременный успех. Выступая в 1973 г. на симпозиуме, посвященном Хиксу, американские экономисты К. Бруннер и А. Мелцер указывали: "Среди его (Хикса. -- В.У.) многочисленных вкладов в экономическую теорию ни один не имел большего влияния, чем интерпретация и переформулирование кейнсианской теории в статье "Кейнс и "классики"". Схема, впервые предложенная в этой статье, была затем использована в таком количестве учебников и статей, что превратилась в стандартный метод изложения макроэкономической теории…"

Анализ в статье Хикса начинается с построения системы уравнений, которая призвана отразить, по словам автора, "типичную классическую теорию":

где М -- денежная масса;

I -- уровень национального дохода;

Ix -- сумма инвестиций;

i-- норма процента.

Первое уравнение выражает количественную теорию в ее кембриджском варианте, где потребность в деньгах выражена как устойчивая доля дохода (k). Второе представляет инвестиционную функцию с одной независимой переменной -- нормой процента. Наконец, третье -- это функция сбережений, показывающая зависимость этой величины от уровня дохода и нормы процента. Деньги в неоклассическом варианте модели играют ведущую роль: если известны М (количество денег) и k (кембриджский коэффициент), то величина денежного дохода в первом уравнении полностью определена. Как пишет Хикс, здесь "общий доход зависит непосредственно от количества денег". Два других уравнения необходимы для определения занятости, на которую влияет соотношение величины потребления и накопления.

Теория Кейнса представлена в статье другой системой уравнений:

По сравнению с "классической" моделью здесь внесены два важных изменения: во-первых, в уравнение спроса на деньги в качестве независимой переменной добавлена норма процента и, во-вторых, устраняется влияние нормы процента на процесс накопления. В итоге возникает новый "канал" связи между денежным сектором и сферой материального производства (через норму процента) и в то же время ликвидируется "классический" механизм автоматического уравнивания инвестиций и сбережений при посредстве процентной ставки.

Хикс считал преобразование спроса на деньги в теорию предпочтения ликвидности главным и решающим изменением, которое внес в экономическую теорию Кейнс. Суть кейнсианской концепции денег может быть выражена, по его мнению, тезисом о наличии "ликвидной ловушки". Именно положение о полном отсутствии влияния денежной массы на норму процента превращало "общую теорию занятости в теорию депрессивной экономики".

Примененный Хиксом прием "синтеза" кейнсианской и неоклассической моделей в значительной мере основан на переформулировании теорий процента. Он считает односторонними и недостаточными как кейнсианский ("денежный") вариант, так и неоклассический ("инвестиционный") вариант теории процента. В действительности, полагает Хикс, и денежные факторы (спрос на деньги и их предложение), и "реальные" факторы (инвестиции и сбережения) совместно формируют норму процента и фиксируют ее на единственно возможном равновесном уровне.

Для демонстрации этой идеи Хикс использует модель из двух секторов -- товаров и денег, которая графически выражается двумя кривыми IS и LM (см. рис. 2). Кривая LM отображает равновесную ситуацию в денежном секторе (равенство спроса и предложения денег при определенных комбинациях нормы процента и дохода), а кривая IS -- равновесие в товарном секторе (равенство сбережений и инвестиций при определенных комбинациях нормы процента и дохода). Общее равновесие всей системы определяется точкой пересечения двух кривых (p), которой соответствуют единственные равновесные значения всех переменных величин.

Рис. 2.

Кривая LM проведена на графике так, что ее левая часть параллельна оси дохода, а правая почти перпендикулярна к этой оси.

Такая форма кривой отражает, по мнению Хикса, главные особенности кейнсианской теории ликвидности:

1) при низком уровне процента связь его с изменениями денежной массы нарушается -- наступает "абсолютное предпочтение ликвидности";

2) при высоком уровне процента исчезает пропорциональность между изменениями дохода и спроса на деньги: потребность в кассовых остатках частично удовлетворяется за счет возросшей скорости обращения денег.

Эти свойства кривой LM используются для показа различий между "классическим" и "кейнсианским" подходами. Если кривая IS пересекает LM на ее левом (горизонтальном) отрезке, то экономическая ситуация соответствует "экстремистскому" варианту кейнсианской теории, где действие денежных факторов полностью парализовано "ликвидной ловушкой" и денежно-кредитная политика бессильна против депрессии и кризиса. Чтобы повлиять на состояние системы, требуется прямое вмешательство государства с помощью бюджетных рычагов (снижение налогов или увеличение расходов). Это приведет к передвижке на графике кривой IS вправо.

Напротив, если кривая IS пересекает LM в ее круто возрастающей части, модель приобретает "классический" вид; повышение спроса в "реальном" секторе приводит лишь к росту нормы процента, но совершенно не влияет на уровень дохода. Денежные же факторы непосредственно воздействуют на величину номинального дохода, причем главным образом на его ценностной компонент. Возникает знакомая уже причинная связь, выражаемая количественной теорией денег.

Как учебная демонстрационная модель, показывающая в наглядной форме различия кейнсианского и неоклассического подхода, "крест Хикса" имеет определенные достоинства. Но как инструмент научного исследования, как модель реальных экономических связей этот аппарат по существу беспомощен, страдает крайней поверхностностью и механистичностью. Развитая капиталистическая экономика представлена в модели Хикса двумя рынками -- денег и товаров, что устраняет из рассмотрения многие воспроизводственные связи, составляющие самое существо капиталистического способа производства. На две кривые, характеризующие состояние равновесия в каждом секторе, возлагается непосильное бремя -- отразить все многообразие видов конъюнктурных ситуаций. Такие важные моменты производственного процесса, как используемая рабочая сила, цены, ставки заработной платы, загрузка производственных мощностей и т.д. и т.п., -- все это остается за бортом "компактной" модели Хикса и не может быть отражено передвижкой двух кривых. В целом попытка "синтеза" конкурирующих подходов не улучшила аналитического аппарата буржуазной науки и вместе с тем породила новые противоречия, ведущие к острой критике этой концепции.

Заключение

В результате проделанной исследовательской работы сложилась целостная картина развития денежной теории, а также стало понятно откуда произошла и как развивалась денежная теория в целом, вплоть до сегодняшнего дня. Современная денежная теория представляет собой кейнсианско-неоклассический синтез, который включает общие для обеих теорий элементы и достижения современной научной мысли.

Обширная группа представителей буржуазных теорий денег трактует влияние количества денег на уровень товарных цен. По этому вопросу господствующей является количественная теория денег. Она устанавливает прямую зависимость между ростом денежной массы в обращении и ростом товарных цен.

Кейнсианская теория инфляции, обосновавшая необходимость вмешательства государства в экономику, в 50-60-е годы и первой половине 70-х годов помогла правительствам западных стран обеспечить довольно высокие темпы хозяйственного развития, наибольшую занятость работников и подъем общего благосостояния. Замена рыночного саморегулирования макроэкономики на государственное управление ею не способна избавить общество от кризисных потрясений, безработицы и инфляции. Если у Кейнса проблемой, поставленной в центр анализа, была безработица, обеспечение занятости и экономического роста, то примерно с середины 70-х гг. ситуация изменилась.