Российско-иранское военное сотрудничество в 30-40-е годы XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российско-Иранское военное сотрудничество в 30-40-е годы XIX века

А.Б. Ларин

Туркманчайский мирный договор 1828 года открыл новый этап в развитии российско-иранских отношений. Каджарская элита осознала бесперспективность продолжения курса на конфронтацию с Российской Империей, ввиду чего с конца 20-х годов (после урегулирования конфликта, возникшего из-за гибели русской миссии в Тегеране) намечается явное сближение Ирана с Россией. Одной из новых форм взаимодействия двух государств становится военное сотрудничество, выражавшееся в предоставлении Россией военной помощи Ирану и в координировании военных действий.

Проблема европейского военного присутствия в Каджарском Иране в XIX веке неоднократно попадала в поле зрения исследователей. Однако имеющиеся работы уделяют основное внимание деятельности европейских (в основном французских и британских) миссий и военных инструкторов. Российское военное присутствие в Иране рассматривается только со времени возникновения персидской казачьей бригады, а более ранний период остается за пределами анализа [7; 8; 11; 14; 17; 22]. Таким образом, вопрос о российско-иранском военном взаимодействии в период, последовавший за заключением Туркманчайского договора, является практически неосвещенным. Новейшие работы также оставляют указанный вопрос без внимания [15; 20]. Данная статья, не претендуя на всесторонний анализ этой малоисследованной темы, имеет целью дать краткий обзор наиболее ярких примеров российско-иранского взаимодействия в военной сфере.

Первые попытки наладить военное взаимодействие с Россией были предприняты наследником иранского престола Аббас-мирзой сразу после заключения Туркманчайского мирного договора. Поскольку Россия на тот момент находилась в состоянии войны с Турцией, Аббас-мирза предложил российскому командованию вступить в войну на стороне Российской империи. Эта инициатива наследного принца рассматривалась в Петербурге, однако право окончательного решения было передано главноуправляющему на Кавказе графу Паскевичу. Последний счел, что осложнения, вызванные вступлением Ирана в войну с Турцией на стороне России, будут существеннее тех выгод, которые Россия могла бы от этого получить [1, т. 7. с. 663-664; 2, Л. 38-39]. Аббас-мирзе ответили отказом.

Ситуация изменилась в начале 1830-х годов. Стремление распространить свою власть на всю территорию страны и подавить сепаратистские настроения местных правителей привели к активизации восточной политики Каджаров. К этому времени Хорасан лишь номинально входил в Иранское государство. В ходе последней войны с Россией отложился Йезд, а приграничные туркменские правители и владыки Афганистана и ранее не признавали авторитета Каджаров, хотя последние традиционно претендовали на эти области. Для реализации своих замыслов Аббас-мирза предпринимает поход в восточные земли. Одновременно он вступает в переписку с Петербургским двором и с кавказским наместником и просит военную помощь в виде войск, ружей и боеприпасов, а также желает, чтобы император предоставил в его распоряжение опытного офицера. Императорское правительство не оставляет просьбу наследного принца без удовлетворения и направляет в Персию офицера Главного Штаба барона Аша, который сопровождал Аббас-мирзу в ходе его экспедиции в Хорасан [1, т. 7, с. 733-736]. Сложно сказать, насколько успешно выполнил барон Аш возложенную на него миссию. Во всяком случае, рапорты о текущем состоянии дел он отправлял регулярно, предоставляя тем самым российскому правительству ценные сведения [1, т. 7, с. 737-739, 741-746; т. 8, с. 900-904]. И, что немаловажно, уже самим своим присутствием в лагере шаха барон вызывал серьезную обеспокоенность у англичан, обнаруживших, что недавние противники стали соратниками. То, что присутствие барона Аша в лагере вызовет именно такую реакцию британцев, было ясно как Аббас-мирзе, так и российскому правительству. Более того, именно на такую реакцию они и рассчитывали [1, т. 8, с. 900]. Таким образом, миссия барона Аша стала пробным камнем, первым испытанием возможностей осуществления военного сотрудничества России и Ирана, а также тех форм, в которых это сотрудничество могло бы протекать.

С назначением в 1832 году российским полномочным министром в Иране графа И.О. Симонича российско-иранские отношения, в том числе и в военно-политической сфере, выходят на новый уровень. По многочисленным свидетельствам, влияние России на иранские дела в этот период (1832-1838 годы) возросло безмерно, в то время как влияние Англии, напротив, уменьшилось [12; 16, с. 204-205; 23, р. 279; 24, р. 50-53]. Ярый бонапартист, боевой офицер, граф Симонич занимал последовательную антибританскую позицию. Сложность анализа этого периода российско-иранских отношений заключается в тенденциозности всех имеющихся источников. Так или иначе, совершенно очевидно, что Симонич направлялся в Персию не только как дипломатический представитель, но и как военный специалист, вместо отозванного в Россию барона Аша [1, т. 7, с. 737; 3, Л. 76-78 об.]. Симонич принимал активное участие в борьбе Мохаммад-шаха за престол, оказывая ему дипломатическую поддержку, в результате чего графу удалось сблизиться с новым шахом Ирана. Учитывая тот факт, что амбиции нового шаха и устремления графа Симонича (и, по-видимому, российского правительства) во многом совпадали, посланник России становится непременным участником всех крупных военных операций Мохаммад-шаха в 1830-е годы. россия иран военный дипломатия

Восточное направление продолжает оставаться приоритетным в политике Мохаммад-шаха. В 1836 году был предпринят поход в туркменские земли, подаваемый как направленный против Герата. Британская сторона обвиняла русского посланника в подстрекательстве шаха к походу [19, р. 6-7, 12-13]. Действительно, Симонич поддержал идею похода 1836 года, во время похода сопровождал Мохаммад-шаха и в целом выражал одобрение его восточной политике [12, с. 101, 117, 119]. Однако наибольшего накала российско-британское противостояние на Среднем Востоке достигло в 1837-1838 годах, во время похода шаха Персии на Герат.

Это был уже второй раз, когда Мохаммад-шах оказался под стенами Герата. Впервые он побывал здесь во время хорасанского похода его отца, Аббасмирзы. Тогда, в 1833 году, из-за смерти последнего Мохаммад-шах был вынужден отступить [25, р. 270]. Выступив в поход летом 1837 года, шах мог рассчитывать на поддержку русского посланника и не его одного. Весной 1837 года из Петербурга в Тегеран выехал офицер Главного Штаба И.Ф. Бларамберг, направленный в Персию в качестве адъютанта Симонича, а в Афганистан для выполнения важной дипломатической и разведывательной миссии был отправлен поручик И.В. Виткевич [6, с. 84-87]. В 1838 году последовало высочайшее разрешение членам российской миссии в Персии отправиться в лагерь шаха под стенами Герата под предлогом ускорения процедуры выдачи персидским правительством беглых российских солдат [6, с. 105-107; 12, с. 138]. Прибыв в лагерь шаха, Симонич и Бларамберг фактически действуют как военные советники, в то время как Виткевич в Афганистане добивается от владык Кандагара и Кабула заключения военного союза с Ираном под гарантией Российской империи. Симонич соглашается гарантировать союз от лица империи [12, с. 134-138]. Ситуация накаляется до предела. Почти одновременно с российской миссией под стены Герата прибыла британская, во главе с Дж. Макнилом, который тут же попытался склонить шаха к заключению мира и наладил связь с руководившим обороной города британским офицером Элдредом Поттинджером [6, с. 129]. Когда стало понятно, что шах не отступит, британское правительство предъявило Мохаммад-шаху ультиматум, подкрепив свои требования эскадрой из пяти кораблей, вошедших в Персидский залив и захвативших остров Харк [25, Р. 312-313]. Англия разорвала отношения с Ираном. Шах был вынужден отвести войска от Герата. Российское правительство дезавуировало действия Симонича и Виткевича, отказалось признать заключенный договор, однако в ходе последующих сложных переговоров между Британией и Ираном выступило в качестве посредника и добивалось восстановления дипломатических отношений между ними [5, Л. 9-9 об.]. Сложно сказать, в какой степени Симонич в своих действиях руководствовался получаемыми инструкциями, а в какой - собственными представлениями о целях российской политики в Иране.

Но факт появления в Иране Виткевича и Бларамберга достаточно красноречиво свидетельствует о том, что российское правительство не было бы против укрепления позиций дружественной Персии на подступах к Индии.

Конечно, отзыв Виткевича и Симонича, отказ от признания заключенного договора, назначение вместо Симонича весьма умеренного Дюгамеля позволяют говорить о некотором изменении политики России в данном регионе в направлении меньшей конфронтации с Англией. Однако это не означало полного прекращения российско-иранского военного сотрудничества. В 1839 году (то есть еще до восстановления дипломатических отношений Персии с Великобританией) из России в Иран по просьбе правительства шаха были направлены четверо мастеровых из казенных арсеналов во главе с офицером артиллерии поручиком Н.Ф. Масальским. Они должны были помочь шаху и его первому министру Хаджи-мирзе Агаси в обустройстве тегеранского арсенала [4. Л. 60]. Впрочем, Масальский с помощниками пробыл в Иране сравнительно недолго. Убедившись в невозможности наладить сколько-нибудь эффективное управление деятельностью арсенала в условиях Каджарской Персии, Масальский возвращается в Россию [6, с. 163-164]. Возможно, именно этот опыт дает понять российскому правительству, что практика направления отдельных военных специалистов в Персию на настоящем этапе малоэффективна ввиду царящего в Персии беспорядка. Происходит изменение политики российских властей в сторону усиления собственно российского военного присутствия в регионе.

В 1840-е годы сотрудничество России и Ирана в военной сфере приобретает новое направление. Северо-восточные провинции Ирана так же, как и восточные области России, страдали от постоянных набегов туркмен, обитающих к востоку от Каспия. Они захватывали иранских и русских крестьян и продавали их в рабство на рынки Хивы и Бухары. Туркмены нападали на рыболовецкие и торговые суда, курсировавшие в акватории Каспийского моря [10, с. 243-246; 13, с. 14, 20]. Борьба с туркменскими набегами была объективной общей целью обоих правительств. Однако в соответствии с Туркманчайским договором, Иран не мог иметь военный флот на Каспийском море [18, с. 221-222], в связи с чем Иранское правительство обратилось к Российскому с просьбой обезопасить восточное и юго-восточное побережье от туркменских набегов [9, с. 306-307; 13, с. 20]. Для обеспечения безопасности региона в 1842 году в юго-восточную часть Каспия были отправлены военные суда под командованием капитана первого ранга графа Путятина [1, т. 9. с. 572- 574]. Тогда же, в 1842-1843 годах, на острове Ашур-аде создается Астрабадская морская станция [13, с. 21]. С ее возникновением проблема обеспечения безопасности региона была в целом решена [21, р. 251].

Все вышеизложенное позволяет говорить о том, что сотрудничество в военной сфере между Ираном и Россией в 30-40-е годы XIX века было одной из важнейших составляющих их отношений. Фактически, с начала 1830-х годов это сотрудничество становится постоянным. Тот факт, что российская сторона не направляла в Иран масштабных военных миссий, как Франция и Великобритания, говорит только о том, что правительство империи искало иные формы осуществления военной поддержки державы Каджаров. Позиция России в вопросах военного сотрудничества с Ираном была определяющей. Именно российская сторона решала, в каких размерах и формах оказывать поддержку Ирану в его военных начинаниях, а также направления сотрудничества. Это было связано с объективно более слабой позицией Каджарского Ирана на международной арене по сравнению с Россией и Англией. Не следует забывать, однако, что Каджары имели собственные интересы и не были простыми проводниками влияния России. Скорее дело в том, что интересы России и Ирана в этот период совпадали на большинстве направлений (экспансия на Восток, безопасность границ). В то же время на западе, в турецких делах, Россия предпочитала обходиться без союзника. Наличие объективных совпадающих интересов обусловило интенсивность военного сотрудничества России и Ирана в 30-40-е годы XIX века, а приобретенный опыт дал впоследствии основания для появления такого важного для истории поздних Каджаров явления, как персидская казачья бригада.

Библиографический список

1. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией: в 12 т. / ред. А.П. Берже. Тифлис, 1866-1904.

2. АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи). Ф. "СПб. Гл. Архив. I-1". Оп. 781. 1829 г. Дело 69 (док. 21).

3. АВПРИ. Ф. "СПб. Гл. Архив. I-1". Оп. 781. 1832 г. Д. 72 (док. 42).

4. АВПРИ. Ф. 194. "Миссия в Персии". Оп. 528/1, 1809-1913, 1839 г. Д. 2006.

5. АВПРИ. Ф. 194. "Миссия в Персии". Оп. 528/1. 1838-1841 гг. Д. 184.

6. Бларамберг И.Ф. Воспоминания. М., 1978.

7. Косоговский В.А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. М., 1923. № 4.

8. Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879-1921 гг. (по материалам архивов русской военной миссии). М., 2007.

9. [Мельгунов Г.] О южном береге Каспийского моря. Приложение к III тому записок Имп. академии наук. № 5. СПб., 1863.

10. Невольники в Хиве // Вестник Европы. 1815 (Апрель). № 7. С. 243-246.

11. Розенблюм И.Р. Персидская армия. С кратким историческим очерком развития вооруженных сил Персии XIX в. Тегеран, 1922.

12. Симонич И.О. Воспоминания полномочного министра. 1832-1838 гг. М., 1967.

13. Соловкин Н. К 70-летию существования Астрабадской морской станции. СПб., 1914.

14. Стрелянов П.Н. (Калабухов) Казаки в Персии. 1909-1918 гг. М., 2007.

15. Сухоруков С.А. Иран: между Британией и Россией. От политики до экономики. СПб., 2009.

16. Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875.

17. Тер-Оганов Н.К. Создание и развитие иранской регулярной армии и деятельность иностранных военных миссий в Иране в XIX веке: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тбилиси, 1984.

18. Юзефович Т. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. М., 2005.

19. Correspondence relating to Persia and Afghanistan. Presented to both Houses of Parliament by command of Her Magesty. London, 1839.

20. Cronin S. Building a new army: military reform in Qajar Iran // War and peace in Qajar Persia: implications past and present. New York, 2008. P. 47-87.

21. Holmes W.R. Sketches on the shores of the Caspian, descriptive and pictorial. London,1845.

22. Kazemzadeh F. The Origin and Early Development of the Persian Cossack Brigade // American Slavic and East European Review. (Oct., 1956). V. 15. № 3. P. 351-363.

23. Mohan Lal. Life of the amir Dost Mohammed Khan of Kabul. V. 1. London, 1846.

24. Rawlinson H. England and Russia in the East. London, 1875.

25. Watson R.G. A history of Persia from the beginning of the nineteenth century to the year 1858. London, 1866.

Размещено на Allbest.ru