"Русская идея" в контексте истории России

"Русская идея", ее корни, исторический генезис. Переход от теории "Москва-III Рим" к идее "Самодержавие-православие-народность". Евразийство - важнейший аспект русского мира. Отношение национальной и западной культур. Специфика политического менталитета.

Рубрика История и исторические личности
Вид контрольная работа
Язык русский
Дата добавления 24.01.2014
Размер файла 29,5 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию

Российской Федерации

Воронежский государственный архитектурно-строительный университет

Факультет заочного обучения

Контрольная работа

по дисциплине «Отечественная история»

на тему: «Русская идея» в контексте истории России

Выполнил:

студент 1 курса

специальности

«Теплогазоснабжение и вентиляция»

Калинин Ю.О.

Воронеж 2013

Содержание

Введение

1. «Русская идея», ее корни, исторический генезис

2. От идеи «Москва-III Рим» к идее «Самодержавие-православие-народность

3. Евразийство как важнейший аспект «русской идеи». Россия и Запад

4. Специфика русского политического менталитета

Заключение

Список литературы

Введение

Русская идея вновь волнует умы россиян. Это и понятно: Россия стоит перед очередным историческим выбором. Социально-политическое самоопределение страны детерминирует размежевание не только политически активного населения, но, думается, подавляющего его большинства.

Споры о национальной идее будут злободневными до тех пор, пока наше отечество не обретет тот путь, который поддержит большинство его граждан и который объединит их. Общенациональная объединительная идея такой страны, как Россия, несомненно, имеет и всемирно-историческое значение. Ее смысл и способы реализации не могут быть безразличными для мирового сообщества.

Русская идея в общем виде - это путь движения страны, способ ее существования в настоящем и будущем, это и “далекая” цель ее развития. По своему объему она общенациональна. И как таковая, являет собой идеал для всех народов, населяющих Россию, их вековую мечту о благосостоянии, справедливости, добре и красоте.

Русская идея, как великая национальная идея (цель, мечта, идеал) вызревает в недрах народа, зависит от родовых черт национального характера - менталитета, как сейчас говорят специфики его исторического развития и религиозной веры.

Русская национальная идея в точном смысле сложилась в период возникновения российской нации и российской государственности. Появление национальной идеи, понятной, доступной большинству людей, разделяемой ими, свидетельствовало о мощном национальном самосознании народов, составляющих нацию, т.е. о понимании и приятии принципов общественного бытия, государственного устройства, духовной жизни, а также целей и путей исторического движения нации.

Крушение коммунистической диктатуры в нашей стране определило взрыв интереса россиян к вопросу о национальной идее. О ней много пишут и еще больше говорят. Изданы самые крупные труды, посвященные осмыслению этой проблемы. Но наиболее глубоко вопрос о русской идее был разработан в произведениях классической русской философии, начиная с Вл.Соловьева и кончая А.Лосевым, т.е. в работах мыслителей, живших в переломный для судеб России исторический момент.

Русская идея не отторгает идей других народов, а призывает к сотрудничеству народы мира. Н.А.Бердяев писал в связи с этим, что русская идея есть “идея коммюнитарности и братства людей и народов”. Каждая национальная идея имеет свои преимущества (например, прагматизм “американской мечты”), основное же преимущество русской идеи -универсальность, по причине чего она приобретает эсхатологический характер, принимающий форму “стремления ко всеобщему спасению”.

1. «Русская идея», ее корни, исторический генезис

Широк русский человек, широк, как русская земля, как русские поля.

Н.А. Бердяев

''Русская идея'' - идея особой судьбы и предназначения России. Сформировалась она в ХVI веке и явилась первым идеологическим оформлением национального самосознания русского народа. В дальнейшем Русская идея разрабатывалась в периоде отечественной философии ХIХ начала ХХ вв. Ее основоположниками в этот период являются П.Л. Чаадаев, Ф.М. Достоевский, В.С. Бердяев. Доминирующий мотив ''Русской идеи'' - признание ее глубинным выражением идеи всечеловеческой, объединяющей народы мира в единое целое. Русская идея есть идея о том, что именно России суждено стать во главе движения к общечеловеческой цивилизации на основе христианства.

В 10-е гг. 20 в. окончательно сложился классический жанр сочинений о русской идее, которому посвятили свои труды многие ведущие русские мыслители. Этому жанру свойственна особая образность, не связанная с выработкой какого-либо однозначного “научного” определения русской идеи. Особенно ярок вклад Розанова с его литературно-философской стилистикой “Уединенного” (1912 [см. “Уединенное”]), “Опавших листьев” (1913, 1915), “Апокалипсиса нашего времени” (1917--18). По мнению Карсавина, главного философа евразийства, русская идея, понятая Соловьевым и Достоевским как религиозно-общественный идеал, обращенный в будущее, должна быть интерпретирована более узко и определенно -- как конкретизация “субъекта русской культуры и государственности” . Евразийцы выступили инициаторами создания нового полидисциплинарного учения -- “россиеведения”, соединяющего усилия философов, обществоведов, естествоиспытателей. Здесь русская идея получила более конкретное и многостороннее культурологическое, этнологическое и “теософское” (термин П.Н. Савицкого) обоснование. Основатель евразийства Н.С. Трубецкой подчеркивал плодотворность для России “экономического западничества”, т.е. следования западной экономической модели, и одновременно осуждал “космополитизм” и “интернационализм” как неприемлемые для России формы ложного “стремления к общечеловеческой культуре”. И.А. Ильин, крупнейший теоретик линии государственников, не примыкал к “утопическому этатизму” евразийцев, считая и Февраль и Октябрь катастрофой для российской государственности. Главной целью Ильина была реабилитация ценностей консерватизма и обоснование русского национализма и патриотизма, понятых, однако, не как политико-идеологические, а как духовно-культурные явления. Не вступая в прямую полемику с Достоевским и Соловьевым, Ильин тем не менее определенно высказался против “христианского интернационализма”, понимающего русских как “какой-то особый “вселенский” народ, который призван не к созданию своей творчески-особливой, содержательно-самобытной культуры, а к претворению и ассимиляции всех чужих, иноземных культур” (Путь духовного обновления. -- В книге: Путь к очевидности. 1993, с. 244).

Оригинальные поиски русской философской мысли продолжались на протяжении ХVI-ХVIII вв.

2. От идеи « Москва-третий Рим» к идее «Самодержавие-православие, народность»

Теория «Москва -- Третий Рим» послужила смысловой основой мессианских представлений о роли и значении России, которые сложились в период возвышения Московского княжества. Московские великие князья (притязавшие начиная с Иоанна III на царский титул) полагались преемниками римских и византийских императоров.

Наиболее авторитетной и популярной в исторической науке является теория, впервые обосновано изложенная в 1869 году в докторской диссертации В.С. Иконникова[1]. Согласно данной точке зрения в явном виде концепция «Москва -- третий Рим» впервые была сформулирована в двух посланиях конца 1523 года -- начала 1524 старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем[2] (первое, адресованное дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину, посвящено проблемам летосчисления и астрологии; второе, адресованное великому князю Московскому Василию III Ивановичу, -- правильному совершению крестного знамения и проблеме распространения мужеложства):

Старец Филофей ставил московского князя в один ряд с императором Константином Великим, называя последнего предком князя: «Не преступай, царю, заповеди, еже положиша твои прадеды -- великий Константинъ, и блаженный святый Владимиръ, и великий богоизбранный Ярославъ и прочии блаженнии святии, ихьж корень и до тебе».

Собственно формулировка идеи третьего Рима содержится в словах:

«Да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конецъ и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческимъ книгамъ, то есть Ромеиское царство: два убо Рима падоша, а третий стоитъ, а четвертому не быти. <…> да весть твоа держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася въ твое едино царство: единъ ты во всей поднебесной христианом царь <…> якоже выше писахъ ти и ныне глаголю: блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царьства снидошася въ твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоитъ, а четвертому не быти. Уже твое христианьское царство инемъ не останется, по великому Богослову».

Наряду с этой, существуют и иные точки зрения о времени генезиса и авторстве идеи «Москва -- третий Рим». В частности, -- мнение, что в действительности впервые концепция была выдвинута несколько ранее митрополитом Зосимой в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии» (1492 год), Филофей же лишь "обосновал" её в соответствии с господствовавшим тогда миропониманием и духовными запросами общества.

Политическая теория «Москва -- Третий Рим» также обосновывается легендой конца XV -- начала XVI вв. о византийском происхождении шапки Мономаха, бармы и многие другие (например "коробочка из слоновой кости, якобы принадлежавшая римским цезарям) присланной императором Константином Мономахом великому князю киевскому Владимиру II Мономаху и целым рядом иных текстов. Характерно, что в киевских текстах о этих "подарках" нет и упоминания. Аналогично, "шапка" - изделие гораздо позднего периода, наиболее вероятно татарской работы, "яблоко и крест" на которой появились не ранее XVIв.

Радикальную критику концепции средневекового происхождения теории «Москва -- третий Рим» дал Н.И. Ульянов. Согласно его точке зрения, политическая идея Москвы как третьего Рима в реальности восходит к общественно-политическому дискурсу царствования Александра II, то есть связана с «восточным вопросом» и развитием русского империализма Нового времени.

В начале 30-х гг. XIX в. появилось на свет идеологическое обоснование реакционной политики самодержавия -- теория “официальной народности”. Автором этой теории выступил министр народного просвещения граф С. Уваров. В 1832 г. в докладе царю он выдвинул формулу основ русской жизни: “Самодержавие, православие, народность”. В основе ее была точка зрения, что самодержавие -- исторически сложившийся устой русской жизни; православие -- нравственная основа жизни русского народа; народность -- единение русского царя и народа, ограждающее Россию от социальных катаклизмов. Русский народ существует как единое целое лишь постольку, поскольку сохраняет верность самодержавию и подчиняется отеческому попечению православной церкви. Любое выступление против самодержавия, любая критика церкви трактовались им, как действия, направленные против коренных народных интересов.

Уваров доказывал, что просвещение может быть не только источником зла, революционных потрясений, как это случилось в Западной Европе, а может превратиться в элемент охранительный -- к чему следует стремиться в России. Поэтому всем “служителям просвещения в России предлагалось исходить исключительно из соображений официальной народности”. Таким образом, царизм стремился решить задачу сохранения и укрепления существующего строя.

По мнению консерваторов николаевской эпохи, в России не было причин для революционных потрясений. Как говорил начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии А.Х. Бенкендорф, "прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать самое смелое воображение". В России становилось практически невозможным бороться за социально-экономические и политические преобразования. Попытки русской молодежи продолжить дело декабристов успеха не имели. Студенческие кружки конца 20-х -- начала 30-х гг. были малочисленны, слабы и подвергались разгрому.

3. Евразийство как важнейший аспект “русской идеи». Россия и Запад

Евразийцы отнюдь не симпатизировали большевизму, но косвенно признавали за ним ряд достоинств, коли уж ему удалось взнуздать такого резвого сивку на крутых исторических горках, как Россия. Они полагали, что большевики, противопоставляя социалистический СССР капиталистическому Западу, объективно выражают сущность России как самобытной цивилизации. И что СССР воссоздаёт утраченную в революции российскую государственность. Флоровский же считал неправильным присущее евразийцам принятие "исторической реальности" - толкование истории как «заведомой правды», их отрицание самой возможности «истории неправедной», их стремление не «слушать историю», но «слушаться историю»: «Они приемлют суд времени как окончательный и неопровержимый суд. Естественно-органический процесс развития. Не от духа, а от плоти и от земли хотят набраться они силы. История для них мощный силовой процесс, явление силы, не духа».

Однако, пафос его критики евразийства во многом искусственный. Флоровскому очень хотелось выдать евразийство за антирусскую, антиправославную в подложке доктрину. И для этого он использовал типичный приём недобросовестной дискуссии - наделял евразийство разнообразными пороками без отсылки к первоисточнику, и затем с пафосом и праведным негодованием защитника веры эти пороки подвергал критике с "академически" выверенной христианской позиции.

К примеру, Флоровский пишет, что евразийская государственность заслоняет в евразийских схемах «византийское наследство, православную государственность» При этом евразийцы «не чувствуют, что вовсе не один «строй идей» получила Россия от Византии, но богатство церковной жизни». Однако евразийцы отнюдь не считали, что русская государственность имеет своим основанием лишь государственность монгольскую, и вовсе не отвергали духовно-религиозную и культурную преемственность России с Византией. П.Н. Савицкий, говоря о Византии, прямо замечает: «…Её влияние на Россию было длительным и основоположным», именно от Византии «русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры». Более того, Савицкий указывает, что «из культур прошлого подлинно евразийскими были культура эллинистическая и продолжавшая её культура византийская» Не монгольская! «В высокой мере, - пишет Савицкий, - примечательна историческая связь, сопрягающая культуру русскую с культурой византийской. Третья великая евразийская культура (имеется в виду русско-православная культура - И.М.) вышла в определённой мере их исторического преемства двух предшествующих…». То есть эллинистической и византийской.

Флоровский утверждает, что у евразийцев «нет чувства ответственности за вручённую России правду Православия». Де «на православие евразийцы смотрят лишь как на малозначительную культурно-бытовую подробность». При этом ниже сам же критикует евразийскую максиму: «Православная русская Церковь эмпирически и есть русская культура, становящаяся Церковью». Но разве из этой, пусть и спорной максимы следует восприятие евразийцами православия, как малозначительной «бытовой подробности»?

Упрёк в адрес евразийцев, что они недооценивали духовно-религиозные основы русской государственности нельзя назвать безосновательным. По некоторым суждениям, точнее, отдельным высказываниям Н.С. Трубецкого такое впечатление может сложиться. Но тут нужно помнить, что евразийцы занимались прикладными науками - это были экономисты, географы, этнографы, лингвисты, историки. Вполне естественно, что их чувствительность к вопросам религии и веры была менее выражена, чем у профессионального богослова Флоровского. Но, едва ли их можно было обвинить в непонимании и недооценке значения православия для русских исторических судеб и ценности православной веры для русской души и русского мира.

Евразийцы, пишет Савицкий - в упомянутой выше статье, которую можно считать программной, - православные люди. И Православная Церковь есть тот светильник, который им светит. К ней, к её Дарам и Её Благодати зовут они своих соотечественников». Трубецкой даже, когда занимается апологетикой туранства, отнюдь не забывает о значении православия при формировании русской исторической государственности. Он отмечает «силу и напряжённость религиозного горения, определявшего не только её (Московской Руси - И.М) бытие, но и само её возникновение». «Чудо превращения татарской государственности в русскую осуществилось благодаря напряжённому горению религиозного чувства, благодаря православно-религиозному подъёму, охватившему Россию в эпоху татарского ига». Кстати, сам Трубецкой был человеком не просто глубоко верующим, но воцерковлённым, и в иммиграции много лет выполнял обязанности церковного старосты.

Флоровский в своей статье стремится навязать религиозную дискуссию лингвисту Трубецкому и экономисту Савицкому. Но, поскольку ни тот, ни другой, ни прочие евразийцы в большинстве своём к подобным дискуссиям попросту не были готовы и не стремились, Флоровскому приходится на ходу измышлять их отношение к христианству и к церкви, используя бесконечные оговорки, допущения, предположения, экстраполяции, и потом бойко и успешно эту, якобы, евразийскую позицию опровергать. На этом приёме построена почти вся статья, но едва ли этот приём можно назвать честным. Когда же Флоровский обвиняет евразийцев в «сознательно волевом выключении России из перспектив истории христианского, крещёного мира и перенесении её в рамки судеб нехристианской басурманской Азии», это измышление можно объяснить, разве что, расчётами автора, что читатель обязан судить о евразийстве только по его статье, и никогда не будет обращаться непосредственно к работам самих евразийцев.

Возможно, в работах евразийцев проглядывает недостаток их подготовки в теоретических вопросах религии, тем более на взыскательный вкус протоирея Г. Флоровского, но ни в коем случае не возникает впечатления их «недостаточной» православности и русскости. Например, не верно говорить, что евразийство представляет собой альтернативу равно западничеству и славянофильству. Альтернативность имеет место лишь в отношении первого. Что же до второго, то евразийцы как раз полагали себя восприемниками и продолжателями именно славянофильской традиции. В ней они не соглашались лишь с определённой частностью, а именно чрезмерным акцентированием славянского корня, преувеличение единства славянского мира и культурного сродства русских со славянами Центральной и Южной Европы. Но славянство отнюдь не было центральным местом в славянофильской культурфилософии, таковым всегда оставались самобытность русской культуры, сердцем которой признавалось православие, а также: исконность, почва, традиция, глубинная органика, преемственность. Но это именно те ценности, которые утверждали и евразийцы.

Не случайно, в качестве предшественников евразийцы, по словам Савицкого, имеют «…всех мыслителей славянофильского направления, в том числе Гоголя и Достоевского… Когда падение Царьграда (1453) обострило в русских сознание их роли как защитников Православия и продолжателей византийского культурного преемства, в России родились идеи, которые в некотором смысле могут почитаться предшественницами славянофильских и евразийских. Такие «пролагатели путей» евразийства, как Гоголь или Достоевский, но также иные славянофилы и примыкающие к ним, как Хомяков, Леонтьев, и другие, - подавляют нынешних «евразийцев» масштабами исторических своих фигур». «С точки зрения причастности к основным историософским концепциям «Евразийство», конечно, лежит в общей со славянофилами сфере».

Что касается евразийской теории государства, тут нужно учитывать то обстоятельство, что никакая теория государства не избегает соблазна этатизма. Так же как никакая теория экономическая не избегает соблазна экономизма в том или ином отношении. Это повелось ещё со времён «Государства» Платона. Кстати, идеи евразийцев весьма напоминает платоновскую доктрину. А ведь Платон застал, хотя и на излёте, знаменитую афинскую демократию. Здесь есть некая извечная тайна, и не удивительно, что евразийцы не смогли её разгадать. Но едва ли евразийцам можно вменять в вину их требование сильного государственного начала в России. Причём в разрез с православно-христианским мировидением таковое отнюдь не идёт. Тут стоит вспомнить, что важнейшим аспектом Русской идеи является идея Москвы - Третьего Рима, который представляется православным русским главным удерживающим в виду наступающей апостасии века сего.

Когда же Флоровский пишет, что «Патриотизм для евразийцев есть пенящийся и хмельной напиток, не зов долга и не воля к подвигу», вспоминается, что ведь Карсавин и Савицкий, вынужденные эмигрировать после революции, до последнего дня жили судьбами России, старались быть поближе к ней, Савицкий - в Праге, Карсавин - в Вильнюсе. Не побежали в американскую зону во время наступления советских войск, в итоге старость оба встретили в сталинских лагерях. Карсавин - выдающийся русский ум, осуждённые за участие в евразийском движении, умер в заключении в Коми. Савицкий провёл в лагерях 11 лет. Гумилёв в три захода просидел 14, кстати, друг о друге они узнали, как раз, находясь в лагере. Флоровский же в это время благополучно заседал в Нью-Йорке на экуменистических соймищах в президиумах, видимо, полагая это сидение патриотическим подвигом.

Евразийство представляет собой ценность лишь в том случае, если не подменяет собой русскость - если не претендует на некое самостояние, но является одним из определений русской культуры. В целом, классические евразийцы - яркие представители национального русского культурного класса именно так и относились к этому понятию. Для Русской идеи евразийство является важным элементом, но отнюдь не исчерпывающий её целиком. Однако многие аспекты - географические, геополитические, геоэкономические, этнологические, этнокультурные классическое евразийство раскрывает глубже и точнее, чем любая другая известная культурфилософская система.

4. Специфика русского политического менталитета

Существуют различные трактовки политического менталитета: это и представления и убеждения, присущие определенной социальной общности; это и совокупность установок, которые предполагают активное восприятие окружающей действительности как на уровне отдельной социальной общности, так и ее субъектов; это и особого рода конструкт «коллективного бессознательного». Понятию «политический менталитет» близки такие понятия, как «картина политического мира» и «политическое сознание». «Картина политического мира» включает как знания теоретического характера, так и знания, вытекающие из повседневного опыта, а также ценностные ориентации политических субъектов. Политическое сознание -- это не только научные теоретические знания, но и представления, возникшие в ходе осознания повседневной жизни.

Политический менталитет связан с опытом, повседневной жизнью и включает в себя: 1) представления о политической реальности; 2) ценностные политические ориентации, носящие как осознанный, так и неосознанный характер; 3) политические установки, стихийные предрасположенности особым образом реагировать на политическую ситуацию.

Различные социальные общности в России обладают собственным политическим менталитетом. Однако существуют и некоторые базовые представления, ценности и установки, присущие на уровне повседневности значительной части российского общества.

В российском политическом менталитете доминирует определенный образ государственной власти. Если базовой метафорой власти на Западе является «договор», на основе которого общество на определенных условиях поручает ей выполнение оговоренных функций, то базовой метафорой государственной власти в российской традиции выступает «семья». Народ («земля») не столько поручает власти выполнение каких-либо функций, сколько вручает ей свою судьбу. Это отношение включает в себя неискоренимый элемент полицеизма со стороны государственной власти с такими его смысловыми составляющими, как «контроль» и «забота», «опека» и «наставление». На этой основе в российском политическом менталитете утвердился в качестве ценности и базовой установки патернализм.

Государственное попечительство рассматривается как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). Вместе с тем патернализм, порождая иждивенческие настроения в обществе и приучая его к пассивному выжиданию, ослабляет самостоятельную энергию частных лиц. В качестве идеала государственной власти российский политический менталитет санкционирует в первую очередь власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и справедливую (нравственную). Этот «образ» власти ориентирован на умеренный авторитарный идеал, который всегда сочетается с коллективным демократизмом охлократического толка. В силу этого в политическом менталитете сложилось двоякое отношение к авторитету. С одной стороны, -- вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожидание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой -- убеждение в том, что авторитет сам должен служить «общему делу», национально-государственной идее. Отсюда направленность российского политического менталитета на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сообща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятельность вразрез с этими переживаниями, то его образ меркнет, и авторитета, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним расправляются. Вот почему политические лидеры в России, уходя в отставку, вначале подвергаются резкой критике, а затем погружаются в политическое небытие.

Для российского политического менталитета характерным является культ государственной власти, преклонение перед ней как воплощением силы и господства. Такая фетишизация государственной власти порождает этатизм, причем не в западном, а, скорее, в восточном смысле. Этатизм основывается на том, что российское государство, наделяющееся сверхъестественными свойствами, и рационально воспринимается как «демиург» российской действительности.

В российском политическом менталитете государство отождествляется с большой семьей. Отсюда вытекает понимание общенародного единства как духовного родства и стремление заменить бездушные правовые нормы нравственными ценностями. С этой точки зрения характер отношения государства и индивида в России в отличие, например, от Запада определяется не столько соглашением подданных и государственной власти в соблюдении законов, сколько молчаливым сговором о безнаказанности при их нарушении.

В российском политическом менталитете государственная власть ставится выше закона, что формирует такую политическую установку, как неверие в закон в качестве воплощения справедливости и средства борьбы со злом. Примат государства над законом порождает, с одной стороны, правовой нигилизм и произвол, а с другой -- терпимость русского человека и страсть к порядку. Об этом свидетельствуют данные изучения ценностных ориентации россиян, проведенные в последние годы различными /научно-исследовательскими институтами. По этим данным, около 80% россиян рассматривают «правовое государство, в котором люди уважают закон и правопорядок, как важнейшую предпосылку выхода из кризиса». Однако столь высокий процент еще не означает, что правовое государство является для большинства россиян социальной ценностью. Здесь мы сталкиваемся с известной «коллизией», описанной в специальной литературе: с одной стороны, наблюдается механическое признание принципов правового государства, с другой -- отчуждение граждан от законов.

евразийство культура менталитет

Заключение

Русская идея доказала в истории действительность и подлинность своей «всемирной отзывчивости», готовности к самоограничению и самоотречению.

Русская идея менялась и дорабатывалась, впитывала в себя европейские взгляды, но сохранила в себе европейские взгляды, сохранила в себе те истинно русские самобытные черты русского человека и его характера.

Имеется широкий спектр представлений о том, что такое Россия и какая ей предначертана судьба. Многообразие мнений характерно для любого направления человеческой мысли.

Наше национальное своеобразие в том, что русского человека отличает особая открытость по отношению к другим культурам, беспощадность самокритики, стремление к «всечеловеческому единению», как уже говорилось ранее.

Список литературы

1. Бердяев Н.А. О России и русской и русской философской культуре

2. Судьба России. Опыты по психологии войн и национальности. М. Мысль, 1990

3. Зотов В.Д. Евразийская идея: политические аспекты в прошлом и настоящем; Соц-гуманит знания. 2000. №5. С. 3-22.

4. Миронов Г.Е. История государства Российского: XIX век. М., 1995.

5. Бессонов Б.Н. «Русская идея»: мифы и реальность. М., 1993.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

  • Евразийство. Восточная ориентация русской культуры. Преклонение перед силой эпохи. Исторический отбор. Идея русского национально-культурного своеобразия. Идея бытового исповедничества в православии. Идея преодоления революции. Значение революции.

    контрольная работа [157,2 K], добавлен 13.09.2008

  • Знаковые представители неославянофильского течения. Базовые концепты феномена неославянофильства. Сущность "Русской Идеи" и её основополагающие утверждения в контексте доктрины неославянофилов. Возрождение русского самосознания. Историческая роль славян.

    курсовая работа [110,7 K], добавлен 13.02.2014

  • Характеристика правления Николая I. Национальная идея: "православие, самодержавие, народность". Предпосылки начала Крымской войны. Состояние вооруженных сил России. События и ход Крымской войны. Разгром турецкой эскадры при Синопе, сдача Севастополя.

    презентация [465,3 K], добавлен 11.12.2009

  • Идеология как форма общественного сознания. Политическая концепция Николая Михайловича Карамзина. Политические взгляды карамзинистов - членов общества "Арзамас". Составные части теории официальной народности: православие, самодержавие, народность.

    курсовая работа [55,4 K], добавлен 20.06.2011

  • Особенности развития Российской империи в первой половине XIX в. Теория официальной народности и ее содержание. Уваровская триада и ее содержание. Взгляды С.С. Уварова. Православие, Самодержавие, Народность в культурной политике императора Николая I.

    дипломная работа [618,9 K], добавлен 27.06.2017

  • Исторический процесс формирования за границей русской диаспоры. Основные "волны" и центры русской эмиграции. Политическая деятельность русской эмиграции в контексте мировой истории, ее особенность, место и роль в жизни России и международного общества.

    курсовая работа [37,9 K], добавлен 22.01.2012

  • Просвещение и наука. М.В. Ломоносов и русская наука. Русская литература и искусство. Охранительные идеи господствующего класса. Передовая общественная мысль в России. Формирование русского просветительства. Революционные взгляды.

    дипломная работа [60,5 K], добавлен 09.04.2003

  • Опыт адаптации русских в Латинской Америке. Этнокультурная общность как феномен русского зарубежья. Спектр идейно-политических течений русской эмиграции. Русская православная церковь как фактор социализации и сохранения национальной идентичности.

    дипломная работа [109,2 K], добавлен 11.12.2017

  • Идейное развитие евразийского движения с зарождения до наших дней, отражение и специфика данного процесса в работах Л.Н. Гумилева. Евразийство как естественный идеологический выбор России, препятствия на пути его становления как национальной идеологии.

    курсовая работа [33,2 K], добавлен 17.07.2013

  • Определение сущности национал-социалистической идеологии в Германии и политики национал-социалистов по отношению к церкви. Идея возрождения нации. Нордическая идея. Антисемитизм. Фюрер-идея. Отношение официальных учреждений церкви к национал-социализму.

    курсовая работа [105,4 K], добавлен 22.03.2015

  • Русская идея и мессианство. Эволюции идей патриотизма в России. Патриотизм в дореволюционный, послеоктябрьский период развития России. Период социалистического строительства и Великая Отечественная война. Формирование патриотизма в историческом плане.

    реферат [27,6 K], добавлен 12.04.2009

  • Краткие сведения о жизненном пути и деятельности П.Б. Струве - выдающегося русского мыслителя и политического деятеля. Идеи П. Струве в области политики и общества России. Примирение между властью и народом как национальная идея современной России.

    реферат [28,6 K], добавлен 11.12.2016

  • Формирование и основная идея марксизма. Историческое значение Парижской Коммуны. Русская секция 1 Интернационала, участие русских революционеров в Парижской Коммуне. Плеханов и группа "Освобождение труда". Первые марксистские кружки и группы в России.

    реферат [33,3 K], добавлен 20.10.2011

  • Анализ исторического произведения Э. Данкос "Русская беда". Особенности взгляда автора на связь между властью и убийством в России. Деградация политики, убийства русских правителей и политических деятелей: от Киевской Руси до современного периода.

    эссе [45,3 K], добавлен 31.12.2014

  • Генезис и состав русской интеллигенции ХІХ века. Определение отношения к самодержавию и крестьянским вопросам представителей разных политических убеждений в период правления Александра ІІ. Участие русской элиты в революционном подполье 1861-1881 гг.

    дипломная работа [131,5 K], добавлен 04.11.2010

  • Педагогические идеи народности воспитания во второй половине XIX века. Педагогические взгляды К.Д. Ушинского на проблему народности в воспитании. Идея народности в педагогических трудах Л.Н. Толстого. Народность воспитания в церковно-приходских школах.

    дипломная работа [92,8 K], добавлен 26.09.2017

  • Изучение политического курса царя Алексея Михайловича в контексте развития самодержавия. Особенности правительственной политики в отношении русской православной церкви. Исторический анализ деятельности православного духовенства в отношении к расколу.

    реферат [33,4 K], добавлен 28.01.2015

  • Россия на пороге краха и поглощения соседним государством. Бедствия Смутного времени (1605-1613). Пресечение династии Рюриковичей, трехлетний голод, социальная напряженность. Марина Мнишек - польская аристократка и русская царица, ее личные качества.

    реферат [46,3 K], добавлен 09.04.2012

  • Православие как фактор этнического самосознания русского народа в период борьбы с татаро-монголами. Борьба церкви с ересями. Спор иосифлян и нестяжателей. Возникновение идеологии "Москва – третий Рим". Участие церкви в хозяйственной деятельности.

    курсовая работа [47,4 K], добавлен 22.06.2009

  • "Русская Правда" как первый гражданско-уголовный кодекс. Безопасность капитала и личная свобода человека. Владимир Мономах. Отношения холоповладельческого и торгово-промышленного мира. Краткосрочный займ. Преступления и гражданские правонарушения.

    доклад [25,8 K], добавлен 25.12.2008

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.