Екатерина Медичи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сегодня мы будем говорить о Екатерине Медичи, об этом литературной, чёрной королеве, мы её знаем в основном по произведениям Александра Дюма «Королева Марго», или Проспера Мериме «Хроника времен Карла Девятого».

Без малого тридцать лет правила она самой влиятельной в XVI веке страной в Европе, с её именем связаны крупные события в истории, но на редкость мрачна и бессмысленна оказалась её женская личная судьба

Про Екатерину Медичи уж точно знают всё! Отравительница, погубительница, мать трёх королей.

Это, действительно, всеобщие знания. Тем более, что один из самых талантливых романистов, известных нам, Александр Дюма, вылепил её образ так, что поспорить с ним довольно трудно. Но надо сказать, что в исторической науке споры о Екатерине Медичи шли, идут и, видимо, будут идти. И у нее есть и обвинители, в глазах которых она отравительница, чёрная королева в двойном смысле слова.

Она первой стала носить траур чёрного цвета. До этого в средневековой Франции траур был белого цвета. Она сменила эту моду. Довольно грустных штрих, потому, что её жизнь, действительно, сложилась трагически, всю жизнь были поводы для траура, с достаточно молодых лет. Но есть и чёрная, другая сторона, чёрная душа, чёрные деяния, которые ей твёрдо приписаны. Большинство из них не доказаны. Те конкретные отравления, которые приписывают, отравление старшего брата мужа Екатерина принца Генриха, подал ему стакан с отравленной водой, видимо, итальянец.

Приписывают отравление Жанны Дальбре, но это ничего не доказано. Есть вещи совершенно доказанные, и главное из них - Варфоломеевская ночь. А кто же её оправдывает? И почему, на каком основании? Вот, даже в названии новейшей книги «Терновый венец». Жизнь огромная, страдательная. Она настолько страдала много, начиная с самого своего детства, о котором мы сейчас заговорим, что невольно у души с нравственным началом, рождается и сочувствие к ней.

И на знаменитых невидимых весах Истории твёрдо положить гирьки на чашу довольно трудно. Давайте рассмотрим. Мы, как всегда, начинаем с очень важного и универсального момента - рождения и родителей. Итак, она родилась в 1519 году, умерла в 1589 году, 70 лет. Для той эпохи достаточно долгая жизнь, долгая и наполненная поразительными многочисленными событиями, чувствами и страстями. С её рождения её прозвали сразу, младенца, ужасным прозванием - дитя смерти. Это уже очень о многом говорит.

Она родилась под каким-то мрачным, тёмным, зловещим знаком. Почему дитя смерти? Да потому, что отец умер то ли через две недели, то ли через несколько месяцев, по-разному разные авторы пишут, а мать - на шестой день. То есть, она не видела своих родителей. Она их не знала. Мать, юная 19-летняя умерла. Кто они? Это очень важно для всей её дальнейшей судьбы.

Надо сказать, что это купеческий род, купчиха, её так и звали, когда она приехала во Францию.

Особенно любила это делать юная, 15-летняя Мария Стюарт, жившая тогда при французском дворе, шотландская королева, жена французского дофина. Очень любила шепнуть ей вслед: «Купчиха». А с годами, когда Екатерина Медичи изменилась внешне существенно, «Толстая банкирша», это к отравительнице, всё вместе. На дурные эти метки судьба была к ней очень щедра.

Но купчиха - неправильно, и даже банкирша в то время неправильно.

Отец - Лоренцо Второй Медичи. Сразу скажу - не Великолепный. Великолепный был Лоренцо Первый, покровитель искусств, великий меценат. Этот больше всего воин. Больше всего он прославился, как рыцарь в угасающих лучах рыцарской эпохи. А Лоренцо Великолепный был ее прадедом.

А это сын ничтожного сына, Лоренцо Великолепного - Пьера Медичи, изгнанного из Флоренции гражданами в 1494 году под руководством Савонаролы. Лоренцо Второй - это возвращенные Медичи.

Он уже получил герцогский рыцарь - герцог Урбино. Это по поводу банкиров и купцов. Он воин. Он уже не занимался торговлей. Отец уже не занимался торговлей.

Это всё приобретённое. А наша бедная Екатерина Медичи оказалась при французском дворе и 10 лет была французской королевой, а потом матерью трёх правящих королей. При французском дворе, где проблема происхождения была важнейшей, острейшей. Это уходящее средневековье, оно не могло уйти мгновенно, хлопнув дверью. И вопрос аристократической крови, корней, где первые предки, был чрезвычайно важен и Екатерина это понимала.

Медичи, не ростовщик и не меняла. Но их первоначальный капитал, скажем так, в категориях почти марксистских, имел истоком торговлю. Сколько бы не искали они себе знатных предков, аристократичных, Медичи найти бы не смогли. Хотя, конечно, это потрясающий правящий дом во Флоренции, систематически их изгоняли, потом возвращали, снова изгоняли и возвращали. И в целом их правление длилось до 30-х годов 18 века. То есть, это, конечно, фамилия, династия в европейской истории очень заметная. И род очень заметный.

Но не прощала аристократия. Ведь где-то на горизонте в 16 веке, о котором у нас идёт речь, уже просвечивало изменение её роли, пошатнулась её абсолютная власть, элитарное положение в обществе, её абсолютный авторитет. А когда намечается кризис в вопросе авторитета, тем ожесточённей этот слой общества, эта элита сопротивляется.

Мама королевского французского рода. Не совсем королевского, герцогского. Герцоги - это ближайшие родственники королей. И все-таки, герцогского. Но для Екатерины это было чрезвычайно важно. Мадлен де ля Тур, герцогиня Бульонская, это один из важнейших родов, но, все-таки, королями они не стали. Они были очень близко к королевской короне, но королями они не стали. И графиня Овернская. То есть, знатность происхождения матери бесспорна. Но в глазах этих пуристов поздних аристократов, этого недостаточно. Ведь есть ещё и отец.

Девятнадцатилетняя Мадлен родила злосчастную Екатерину Медичи в то время, когда ее муж, Лоренцо Второй, был уже человеком глубоко больным. Полученные раны в сражениях в Италии, какие-то голоса, начиная с 19 века, намекают, что болен был ещё и какой-то не очень привлекательной болезнью, т.е. полуразрушенный организм, и последние свои годы он провёл, как больной с постельным режимом. Тем не менее, состоялось это зачатие и родилась Екатерина Медичи. Повторяю, под какими-то мрачными знаками: очень больной отец, юная, безвременно ушедшая мать, и это страшное прозвание. Дитя смерти. И это прозвание, как шлейф, сопровождает дальнейшую её жизнь, где смерть постоянная спутница Екатерины.

Сирота. Полное имя - Екатерина Мария Ромула - чтобы подчеркнуть знатность происхождения. Чем сомнительнее знатность, тем больше ее подчеркивают. Воспитатели - бабушка и тётя, которые к ней относились хорошо. И никакого здесь мучительного детства, что её кто-то угнетал не было.

Раннее детство складывается благополучно. Она живет то во Флоренции, бывает и в Риме. Во Флоренции она видит надгробие в память её отца, которое изваял сам Микеланджело. И Лоренцо Второй в прочтении Микеланджело, это вовсе не лично её папа, это символ самой Италии, думающий, мучительный над своей судьбой. Это не её папа, но для неё, конечно, папа. Есть книги, то, что сохранилось от знаменитой коллекции ещё Лоренцо Первого, хотя много раз подвергалась эта коллекция разграблениям, варварским уничтожениям в этих восстаниях, свержениях, интервенциях, которые были во Флоренции. Но кое-что сохранились. В её распоряжении книги.

Медичи, как люди очень деловитые, в этом смысле они сохраняют древнюю купеческую закваску, пробиваются на папский престол

Четыре папы из рода Медичи.

Как много на это тратят денег, интриг, ловкости. И ей покровительствуют на папском престоле. Вроде бы, не так плохо. Несчастья начинаются, когда ей исполнилось 10 лет. В 1529 году войска Карла Пятого, императора священной Римской Империи, охватывавшей весь Пиренейский полуостров, Германию. Войска Карла Пятого осадили Флоренцию. Внутри города традиционно начинается бунт против наследников Медичи. И раздаются голоса, что надо сейчас же покончить с наследниками Медичи. А она единственная законная, прямая. Она законная и прямая. Есть непрямой, её кузен Ипполит, но законный, и сводный брат, бастард её отца Александр. Он и станет потом, очень скоро, правителем Флоренции, потому, что по женской линии там наследование власти не признавалось. Вот эти три ребёнка в опасности.

Но в максимальной опасности Екатерина, как самая прямая. Раздаются голоса, что её надо повесить на воротах Флоренции. Средневековое зверство никуда ещё не ушло. Повесить или отдать в публичный дом для того, чтобы подчеркнуть, насколько они Медичи ненавидят, чтобы опозорить восприемницу их рода.

Спас детей французский король Франциск Первый. Фигура значимая очень, замечательная. В конце концов, с ним заканчивается относительное средневековое благополучие и блеск французского престола. Затем то самое угасание рода Валуа, которое произойдет при Екатерине, а потом уже абсолютизм - это другая французская монархия. Франциск Первый - король, который умел создать ощущение абсолютного его блеска, абсолютного приоритета французской монархии во всем.

В то же время именно он, затеявший безнадёжные итальянские войны, которые длились 65 лет и были для Франции абсолютно неудачными и абсолютно трагическими, он вступился за этих детей и добился того, что они остались живы. Но не из-за человеколюбия, а из-за претензий на земли Медичи. В надежде, что поддержав Медичи, он добьётся и их поддержки. И шаг такой будет сделан, это будет предполагаемое приданное Екатерины Медичи, это и будут те деньги в Италии, которые хотят получить во Франции.

Надо сказать, что торговля детьми, образно говоря, не в прямом смысле слова, а использование детей властителей, в каких-то политических расчетах и сделках. Ярчайшее свойство и средневековья, но в эту эпоху оно как-то обострилось. И у Екатерины Медичи, как я думаю, в конечном счёте, где она себя в частности проявила купчихой - это постоянная попытка с помощью детей завязать узелки политики. Совершенно неудачные замыслы. Она первый объект такого замысла. Пока её отправили в Сиену, в монастырь, очень привилегированный, где проходили обучение, получали образование, что в нормах того времени, дети знати.

То есть, она опять в очень пристойных условиях. Она изучает, проведя там три года, историю, латынь, даже считается, что, вроде, знала в некоторой мере, греческий, математику. Тут выясняется впервые её пристрастие к ответвлению от точных естественных наук к астрологии, а затем и к магии. И это будет сопровождать её всю жизнь. Именно здесь она впервые в жизни встречается с добрым и искренним отношением к себе. Для монахинь она просто "маленькая восьмилетняя девочка с прелестными манерами" - так опишет её в своей хронике сестра Джустина Никколини.

Астрология, астрономия в это время сливающиеся занятия. Но её будет увлекать именно астрология, гадания, вера в магические действия. И не зря приближённым её станет со временем легендарный Мишель Нострадамус.

Но пока ей 12-13 лет. И она переживает следующий стресс. Когда я думаю, откуда у нее из детства такая дальнейшая трагедия судьбы, жестокость, все-таки, вот эти её стрессы. Дитя смерти переживает ещё один стресс. Правители Флоренции попытались захватить её в заложницы. Ещё одна идея. чтобы начать торги с претендентами на захват Флоренции. Она проявила очень большую выдержку и смелость. Она сама, узнав, что за ней прискакали вооружённые люди, отрезала себе волосы, облачилась в монашеское платье, вскочила на коня и сказала, что только в таком виде пусть её везут. Пусть люди видят, как обращаются с монахинями.

Она не была монахиней. И вот её артистизм, который в будущем будет не раз применен, например, когда она будет тосковать по результатам Варфоломеевской ночи. Обошлось перемещением в другой монастырь. Она не стала заложницей, ее переместили в Доминиканский монастырь, с несколько более строгим режимом. Но не в тюрьму. А потом состоялось возвращение вскоре Медичи к власти и её сводный брат Александр стал правителем, а Екатерина получила титул герцогини Урбинской, и стала прекрасным объектом для династического торга.

И было много претендентов, включая Карла Пятого.

Говорили, что она не красавица, мала ростом, рыжеволосая, пучеглазая. Но костюмы роскошные. Речь шла о том, на кого будут ориентированы, кому будет светить в будущей союз с папским престолом, а на престоле опять человек, осененный родом Медичи Климент Седьмой, Джулио Медичи.

Он нуждается в союзе с Францией, Франция имеет интересы в Италии. Все это направлено против Габсбургов, против Карла Пятого. Если вдруг её «продать» Габсбургам, тогда, может быть, с ними будет примирение. В общем, бедный ребенок объект торга. Ей 14 лет. Прежде всего, римский папа останавливает свой выбор на французском варианте, французского брата. Это принц, не дофин, не наследник. Это сын Франциска Первого, но не первый, не старший, а второй сын Генрих.

Поскольку есть первый сын Франциск, старший брат, ни молва, ни внутренние побуждения не толкают к тому, что она может стать французской королевой. Потенциальный король есть - это Франциск, у него будет своя жена. А это будет придворная дама, герцогиня, французская принцесса и герцогиня Орлеанская, она и будет носить такой титул.

А приданное просто потрясающее. За ней обещаны немалые средства и земли в Италии. Ровно те, которые Франция не сумела завоевать в итальянских войнах. Это попытка с помощью этой торговли династической получить Модану, Парму, которую они не сумели отбить силой оружия за долгие годы, в сущности, всё ещё не завершены эти итальянские войны. А ещё французские земли её матери, это тоже ушло к ней.

Она, действительно, получается лакомый кусок. Тут про внешность забывается. Ей ещё далеко до того, чтобы стать королевой, до того времени, когда она станет королевой, 16 лет. И никто не предполагает, что это будущая французская королева. Но свадьбу, учитывая приданное, устраивают с невероятной пышностью. Она происходит в Марселе, 34 дня длятся пиршества и балы.

Этот союз Франции с домом Медичи и за этим еще и папский престол, подают, как колоссальный успех французской политики.

Когда она прибыла ко французскому двору, герцогине Орлеанской там было очень плохо. Приданное практически не было получено Франциском. И в результате Франциск говорит: «Девочка приехала ко мне совершенно голой».

Протестант, парижский книгопродавец Генрих Этьенн, её противник говорил о ней так: «Итальянцы лукавы вообще, жители Тосканы - в особенности; из тосканцев лукавейшие - флорентийцы, из последних лукавейшею и хитрейшею женщиной была Екатерина Медичи!»

Так в конце XV и начале XVI века представители дома Медичи в Лионе содержали своего рода осведомительное бюро о политических делах во Франции.

Настольной библией для Екатерины Медичи была книга о принципах Макиавелли (1469 - 1527 гг.) (Государь (ит. Il Principe; также часто встречается более близкий к оригиналу, но менее точный по смыслу, перевод «Князь») -- это трактат флорентийского писателя Никколо Макиавелли, в котором описываются свойства характера, методы правления и умения, необходимые для идеального правителя. Первоначально книга носила название: De Principatibus (О княжествах))., где описаны способы закрепления и продления власти для тех, кто её имеет. Приоритет там полностью отдан целесообразности, и нравственная сторона убирается полностью, когда создаётся ею помеха в достижении желаемого. Данная работа Макиавелли и в настоящее время вызывает много споров, поэтому необходимо как-то коснуться её, как-никак автор писал свой труд можно сказать для дома Медичи, живя в Италии и желая получить их благосклонность. Медичи нужен был товар - как удержать власть, а Макиавелли, долгое время изучавший природу человека на предмет нахождения совершенных способов удержать власть в руках государя, такой товар предъявил.

Можно много осуждать, объяснять инструкции по подавлению своего либо чужого народа, но они будут жить, как и всё другое, там, где есть для этого почва. И находится она, внутри нас, в том месте, которое изучал Макиавелли. Просвещение знаниями о нравственности убирает такую почву, невежество и суеверие - орошают её. Первое человечно, второе же - бесчеловечно! В работе «Государь» есть эпиграф-« Никколо Макиавелли- его светлости Лоренцо де Медичи».Данную книгу можно по праву назвать рекомендательным письмом для дома Медичи. И только! Однако получив огласку, творение сразу же было установлено как знамя, как заповеди на скрижалях для соответствующего круга лиц. Расправляясь с правителями в России 20 века и Франции 18 века, палачи оправдывались внутри себя следующей заповедью: «Чтобы упрочить над ними власть (над народом) достаточно искоренить род прежнего государя.» (Макиавелли. Сочинения.стр.50).

В «Истории Флоренции» Есть оправдание брака по необходимости. Вот его слова: «Четвертая (дочь Лоренцо Медичи) дочь, которую для упрочения уз внутри своего рода он( Лоренцо Медичи-прим. Девами) выдал за Джованни Медичи (сына Лоренцо-прим. Девами).» (Макиавелли.Сочинения.стр.619.) для упрочения уз внутри своего рода. Джованни Медичи в 14 лет уже был кардиналом а в период с 1513 по 1521 годы, исполнял обязанность непогрешимого и наследника Бога на Земле -то есть был папой.

Современники описывали Елизавету как стройную рыжеволосую девушку, небольшого роста и с довольно-таки некрасивым лицом, но очень выразительными глазами - фамильной чертой Медичи.

Юной Екатерине так хотелось произвести впечатление на изысканный французский двор, что она прибегла к помощи одного из самых прославленных флорентийских мастеров, изготовивших специально для своей миниатюрной заказчицы туфельки на высоком каблуке. Надо признать, Екатерина добилась желаемого, её представление французскому двору произвело настоящий фурор.

Ему 19, ей 14 лет. Все говорят, что она некрасива. Малообразованна. У неё есть образование, но во французских ударениях она делает ошибки. До конца жизни говорила с итальянским акцентом.

Под влиянием возродившегося интереса к древности придворные Франциска I изъяснялись между собой на латыни и греческом, читали поэмы Ронсара и восхищались скульптурными изваяниями итальянских мастеров. В купеческой же Флоренции, в противовес Франции, отцы семейств не были озабочены тем, чтобы дать своим жёнам и дочерям столь разностороннее образование, вследствие чего в первые годы жизни при французком дворе Екатерина чувствовала себя невеждой, не умевшей изящно строить фразы и во множестве допускавшей ошибки в письмах. Она ощущала свою изолированность от общества и жестоко страдала от одиночества и от неприязни, которую ей демонстрировали французы, презрительно величавшие невестку Франциска I «итальянкой» и «купчихой». Единственным другом, которого обрела во Франции юная Екатерина, стал её свёкр.

Ей этого не прощают. Купчиха, - подчёркивается незнатное происхождение. Конечно, не купчиха. Три года у нее нет никаких перспектив стать когда-либо королевой, потому, что есть старший брат её мужа. Нет детей, она лечится, лечится, но дети никак не рождаются. Зато у мужа есть возлюбленная Диана де Пуатье, от которой у него уже есть первый ребёнок. То есть, все видят, что муж может иметь детей.

А Диана де Пуатье - это вообще фантастическая история, о ней надо говорить отдельно. Дело в том, что он влюблён в неё с 11-летнего возраста и до могилы. Он уйдёт в могилу раньше её, он в 40 лет уйдёт, ей будет 60, он будет продолжать её так же страстно и пылко любить. А в 11-летнем возрасте она была его наставницей в галантном поведении при дворе и в вопросах любви. Она его обучила основательно.

Cравнение с прелестной Дианой было явно не в пользу Екатерины. Она никогда не была красавицей, а с возрастом порядком располнела, и, по выражению современников, всё более походила на своего дядю. Последнее, разумеется, никак не могло быть комплиментом. Особенно отталкивающей чертой был её чрезмерно высокий лоб. Злые языки утверждали, что между её бровями и корнями волос вполне могло бы уместиться второе лицо. По всей вероятности, это было следствием потери волос, которое Екатерина тщательно скрывала, пользуясь париками.

В её окружении есть тогда известный только как медик и врач Мишель Нострадамус. Говорят, что он занимался, в частности, проблемами излечения её от возможного бесплодия. И возможно это лечение возымело действие.

В 1544 году она родит сына. Но до этого, в 1536 умрёт старший брат её мужа Генрих. Странной смертью. Он был молод и здоров. И разгорячившись в этой игре в лапту, попросил стакан воды, ему итальянский граф, которого, конечно, Монтекукколи тоже связывают с Екатериной, поднёс этот стакан. Графа казнили, конечно. Он выпил воды и умер от простуды, как пишут все современники.

Еще одна тень страшная отравительницы. Но статус её решительно изменился. Для неё-то смерть этого игрока в лапту - просто счастье. Она с 1536 года становится женой дофина. Наследника престола. У неё новое положение при дворе, но не при муже. При муже она на заднем плане. Он весь отдан возлюбленной Диане де Пуатье. Идёт молва, что Франциск Первый, отец Генриха, практически согласен расторгнуть брак своего сына, тем более, что сын теперь наследник, с Екатериной.

Надо вспомнить, что к этому времени, ради чего её Франциск и привёз, и поженил со своим сыном. приданного не было. Земли не получены, которые были обещаны французской короне. И нет наследника. И тут у неё рождается первый сын. Будущий король Франциск Второй. И с этого времени, с 1544 до 1556 года, 12 лет, она непрерывно производит на свет детей. За 12 лет она родила 10 детей. Это звучит просто фантастически. Франциск, Елизавета, Клод, Людовик, Карл Максимилиан, Эдуард-Александр, который будет потом Генрихом Третьим, Маргарита, Эркюль, последний обожаемый сын, и в 1556 году - близнецы Виктория и Жанна, которых, в сущности, она родить не смогла, возможно она пережила клиническую смерть. Девочки эти погибли, одна сразу, во чреве матери, вторая - через несколько дней. Подведена черта, врачи сказали, что никаких детей. Муж вообще перестаёт её посещать. В личной её, женской жизни всё настолько тяжело, что оснований для дурного характера, для обострения не лучших качеств есть.

При дворе её муж, ставший Генрихом Вторым, сотворил культ Дианы Пуатье. Она хороша собой, по контрасту с Екатериной.

Король, обожающий турниры, Генрих Второй, это его и погубит, выходит на турниры только в цветах Дианы де Пуатье - это красное и чёрное. Тень королевы. По-разному могли женщины повести себя. Но Екатерина, успела подружиться или установить корректные отношения с Дианой Пуатье. Всё дошло до того, что во время коронации Генрих Второй, в момент, когда получает святой елей, то, что с неба нисходит на королей, обратился к Диане де Пуатье. Мало кто мог бы это выдержать.

Она не только выдержала, она попросила короля, чтобы он назначил Диану де Пуатье воспитательницей принцев, её детей. И тем польстила Генриху Второму.

Диана была старше Генриха ровно на 20 лет. И когда-то была её воспитательницей. Она стала вторгаться в воспитание детей Екатерины, рекомендовать гувернёров, давать советы. Екатерина делала вид, что это всё для неё ничего, и как бы всё это сносила. Диана получила титул герцогини, замки, драгоценности французской короны.

Но главное на стороне Дианы де Пуатье - это Гизы, грядут религиозные и гражданские войны… и они сыграют роковую роль в этих войнах. Знатнейшие воины, которые возводят свое происхождение к Лотарингам, они кичатся своей знатностью.

Екатерина при этом растворилась в политике, которой занимался король и Диана де Пуатье, и различные феодалы. Но при этом она продолжает оставаться законодательницей мод. Её не презирают, как женщину. Её презирают, при дворе как королеву, она купчиха, она рожает детей, она должна вынашивать и рожать детей. Но при этом именно она вводит моду. Которой подражает весь французский двор. Например, корсеты. Она постановила моду на талию в 33 см. Корсеты должны были доводить талию до 33 см. Ввела моду на балет, которая тоже навсегда осталась при французском дворе. Своей придворной жизнью она компенсирует эти колоссальные утраты, как женщины.

Надо сказать, что деятельная натура Екатерины проявилась в том, что королева собрала при дворе весь цвет европейского искусства. Она охотно покровительствовала талантам и протежировала начинающим.

Именно Екатерина пригласила во дворец знаменитого Нострадамуса, который, по преданию, и предсказал случайную смерть короля:

медичи религиозный франция католик

Молодой лев победит старого

В странном поединке в ратном поле

Он ему проколет глаз через золотую клетку.

Из одного станут два, затем умрёт,

Мучительная смерть.

Смерть Генриха действительно была нелепой. Нелепая, случайная, трагическая, которая случилась 30 июня 1559 года. В этом году был, наконец, заключён долгожданный мир, завершавший итальянские войны. Мир очень неудачный для Франции.

В нём участвовал папский престол, итальянские государства, Англия, которая потеряла Кале, Франция вернула себе этот замечательный и важный порт на севере Франции. Но в целом совершенно ужасный, не только утратой Кале, мир, который означал поражение. Итальянские войны все время шли плохо. В разгаре этих войн был в плену Франциск Первый, отец мужа Екатерины.

Было принято решение отдать их дочь за Филиппа Второго испанского. Елизавету. Торговля детьми продолжалась.

Генрих Второй решил славно отметить бесславный мир.

Время переходное феодально-средневеково-возрожденческое. Это вторая половина 16 века. Рыцарский турнир должен уйти куда-то в прошлое, стать театрализованным представлением, как в наши дни развлекаются такими турнирами. А он устроил турнир по всем правилам рыцарским. Он очень был склонен к тому, чтобы сохранять облик короля-рыцаря. И ему очень хотелось красотой и серьёзностью этого рыцарского турнира прикрыть неудачный смысл мира.

Ему было 40 лет. Ему очень хотелось проявить свою удаль. И об этом надо было помнить, что он не юноша. После нескольких соперников, где он всё время выступал удачно, уже нет соперников, и он вызывает капитана шотландской армии, графа Габриеля де Монтгомери, который не хотел выходить по вызову короля. Тогда король вызвал его в тоне приказа. И состоялся поединок между ними совершенно всерьёз.

И обломок копья этого графа Монтгомери, совершенно случайно попал в прорезь шлема Генриха Второго и пронзил его в глаз.

Были вызваны лучшие медики, придворный медик Екатерины. Он был жив ещё. Десять дней. Он очень страдал, как выяснилось, этот обломок попал в мозг. И он должен был умереть. И мучительной смертью скончался. Так была проведена черта под рыцарскими занятиями.

С этого момента Екатерина надевает чёрный траур впервые. Ей 40 лет. Сменив цвета траура при французском дворе и став чёрной королевой. Она избрала своей эмблемой сломанные копья, своим девизом «Lacrymae hinc, hinc dolor» («от этого все мои слёзы и боль моя»), и с этим красивым оформлением дальше идёт по жизни.

Королём становится её старший сын Франциск Второй. Это мальчик, ребёнок, ему 15 лет. У него 15-летняя жена. Он уже женат на шотландской королеве Марии Стюарт, потому, что её отец был шотландским королём, а мать из рода Гизов. Эта шотландская королева, в то время очень счастливая, выросла при французском дворе, очень жизнерадостная, любящая развлечения. И вот она становится королевой Франции и Шотландии. А ее муж Франциск Второй, как говорят, как пишут современники, болезненный, хрупкий, неприспособленный к тому, чтобы в такие ранние годы, а он уже год женат, их поженили в 14 лет.

Эти амбиции, вечные расчеты, платы, союзы, да, это давний глубокий союз с Шотландией, потому, что он направлен против Англии.

Быстро сменила роль свою Екатерина Медичи. Ещё вчера незаметная женщина, которая только диктовала моду, оказывается во главе королевского совета. И очень быстро, при Франциске еще не так, но при Карле Девятом, становится очевидным, что ей очень нравится властвовать.

Первые намёки есть в её письмах к Генриху Второму. Издано девять томов её писем. Двадцать писем в день было для неё нормой. Некоторые собственной рукой, некоторые она правила, которые записаны под диктовку.

Франциск Второй меньше года оставался на престоле. И скончался, по-видимому, от туберкулёза . И опять нашли, в чём упрекнуть Екатерину. Считалось, что когда ребенок умирал, медики предлагали сделать какой-то разрез, как-то его оперировать, может он остался бы жив. Но Екатерина сказала: «Не позволю касаться ножами королевского тела». Мальчик скончался.

К власти приходит Карл Девятый. Ему 10 лет.

Она добивается титула регентши королевства, но ей отказывают. И после борьбы в королевском совете и вокруг, она получает в документе потрясающе смешное название - гувернантка Франции.

Надо сказать о партиях… Впереди - религиозные войны. Главная суть этой межпартийной борьбы - она имеет религиозную форму. Это искренние религиозные противостояния католиков в галликанском варианте. Во Франции своя версия католической церкви. Не такой зависимой от Рима, как в некоторых других странах, но, все-таки, это католики. И кальвинисты, которые проникли во Францию во множестве, которые пользуются огромным успехом, особенно на юге, вечно бунтующем и торгующим. А аристократический север, он в лоне, в основном, ортодоксальной католической церкви. А также придворные партии: Гизы искренне возмущены. Они, ведущие своё происхождение от Карла Великого, не они у власти. Не они короли. А эта купчиха, которая одним боком… у неё, правда, всегда в кабинете лежала книга истории родословной герцогов Бульонских. Гизы возмущены. Достался престол в их глазах потомках неизвестно кого, и реально правит она, потому, что они дети. Десятилетний Карл публично при инаугурации заявил: «Матушка, буду править исключительно с вами».

С одной стороны, Екатерина, выросшая в папском дворце, благоволила, конечно, к католикам, но влияние Гизов можно было уменьшить, только поддерживая протестантов. Она незамедлительно приняла тактику лавирования и натравливания одних на других. В атмосфере жестокой грызни она укрепляла постепенно свою власть.

В стране созрели предпосылки Гражданской войны между и севером и югом, и торгово-промышленным сословьем, выросшим в 16 веке в довольно мощную силу во Франции, и былым аристократизмом, потомками аристократических родов.

Екатерина инициирует знаменитую Конференцию в Пуасси, встречу века католиков и кальвинистов.

Она, имеющая, в общем-то, среднее образование, вводящая моду, но не дружбу с Рабле и Эразмом Роттердамским, она берёт на себя смелость… Что она разберётся, она их примирит. Все авторы, глубоко занимавшиеся подробно Екатериной Медичи, пишут, как она ошиблась! Как она могла не понять, что в вопросах веры нужна изысканнейшая подготовка. Она считала, что это амбиции части принцев, которые хотят больше денег, власти, земель.

В итоге дебаты не завершаются дальнейшим ожесточением И выступавшая правая рука Кальвина, человек, когда-то изгнанный из Франции де Без, он настолько блестяще высказался относительно таинства причастия, жертва Христа была принесена один раз, и вкушение хлеба и вина - всего лишь воспоминание об этом. Это страшный удар по католическому богослужению. Она даже не понимает, рассматривая их, как политические партии, а не как искренне религиозных людей. Не понимает искренность веры, не понимает, что за ними глубинные корни. Она думает о своём семействе, о своём доме, чтобы её дети спокойно правили. Скажем так, завершая первую половину её жизни - на пороге Варфоломеевская ночь. Но сама Екатерина Медичи только приближается к пониманию этого.

В стране уже шла Гражданская война, с 1566 года, т.н. убийство в Оси, где католическая партия, возглавляемая герцогами Гизами, явно считавшими, что у них больше оснований быть на престоле, чем у этой купчихи или банкирши.

Я процитирую: «Иностранка, питавшая вражду и злобу к каждому, отпрыск купеческого рода, возвысившегося благодаря ростовщичеству, воспитанная в приверженности к безбожию». Но это враги, гугеноты. А католическая партия во главе с Гизами. Флаг, знамя религиозное.

Франция была и останется католической страной, с несколько своеобразным устройством своей церкви, завоевавшей относительную независимость от Рима, но католической. И мощное веяние кальвинизма, под знаменем которого бушуют Нидерланды, там идёт освободительная война под знаменем кальвинизма, который торжествовал в большей части Швейцарии, шагает по княжествам Германии, это колоссальный переворот во всей Западной Европе, это духовный переворот, духовная революция, потому, что с этим знаменем родившаяся, сложившаяся и крепнущая буржуазия хочет изменить порядок вещей. Изменить то, что называлось в Европе старым порядком, совершенно справедливо называлось. Это старый, древний, восходящий к средневековью.

А католическая церковь - тысячелетнее знамя тысячелетнего средневековья для Западной Европы. Под этими двумя знаменами сталкиваются интересы и материальные, и политические, и человеческие, имеющие мощное духовное обрамление.

В этой атмосфере пытаются похитить короля Карла Девятого, ближайший принц Канде в 1967 году пытается захватить его с матерью в замке. Они бегут через окно.

Её современник, известный французский гуманист, мыслитель Жан Боден вот что пишет о королевской власти, в ее времена: «Если государь слаб и зол - то он создает тиранию, если жесток - организует бойню, если распущен - устроит бордель, если жаден - сдерет с подданных шкуру, если неукротим - высосет кровь и мозг. Но самая страшная опасность - интеллектуальная непригодность государя».

Мне кажется, что Екатерина Медичи и воплощала эту страшную опасность. Она совершенно безумные мысли высказывает, что она уже вполне научилась управлять государством. Вот пишет своей дочери Елизавете: «Вас уверяют в том, что я не смогу управлять государством, и что Бог и мир будут недовольны мной. Но Бог свидетель - я считаю делом чести сохранить власть не для себя, а в интересах королевства, и для блага всех Ваших братьев».

Что же она хочет противопоставить явно нарастающей Гражданской войне? Блеск двора. Ей казалось, что это приведет к былому расцвету времен Франциска Первого.

Во-первых, занимается строительством, начинает строить Тюильри, основывает новые парки, спорит с архитекторами, как строить лучше, как хуже.

Второе - династические браки. Карла Девятого женят на дочери императора Максимилиана, и считая, что теперь с Габсбургами все будет хорошо. Сватает любого из своих младших сыновей к Елизавете Первой английской, это умная, дальновидная правительница. Некоторое время даже играет роль невесты французского принца.

Свою дочь Елизавету, отправляет в Испанию, предполагалось, что для принца дон Карлоса, но так понравилась отцу дона Карлоса, Филиппу Второму, что он женился на ней сам, в 23 года она умирает в родах. И Маргариту, свою дочь, она ее решает выдать за Генриха Наваррского, наследника престола, маленького королевства Навара, на границе Франции и Испании, где королева Наваррская Жанна д-Альбре, из рода, родственного французскому дому, истовая кальвинистка, страстная протестантка, искренне убежденная, для нее вера - это не политика, а смысл её бытия, чего Екатерина не понимает.

Есть книга С.Л. Плешковой, увы, уже не живущей моей коллеги, «Екатерина Медичи, чёрная королева». Она пишет: «Она была и министром, и секретарем, и послом одновременно. Значит все делается плохо, если ты одновременно и министр, и секретарь, и посол»

Несколько слов о терпимости помимо двух партий - католическая партия, Гизы и Бурбоны, все-таки, Екатерина симпатизировала партии политиков, которые пытались увидеть за этими склоками усилить Францию. И свадьба между Генрихом Наваррским и Маргаритой, но это попытка прекратить Гражданскую войну, а не стать на сторону одной из политических партий.

Она Филиппу, испанскому королю, пишет: «Начинайте устраивать браки детей, и это облегчит разрешение религиозного вопроса». Ответ, Филиппа: «Прекращайте покровительствовать еретикам. И мы будем думать о браках».

Она писала, что надо уметь поддерживать хорошее настроение в подданных, и их надо занять делом, а то француз способен на многое. Она попробовала действовать. Она мечется по стране, бесконечные визиты, она побывала в одной, второй провинции, писала 20 писем в день, и в 1560 году, однажды попробовала сделать государственный шаг. После длительного перерыва созвала Генеральные Штаты. Это совещательный орган там стали говорить о налогах.

Буржуазия требовала, чтобы налоги платили и представители дворянства. Дворяне говорят: «Мы налоги платить не хотим, но давайте кое-что возьмём у церкви». И в этих глубинных вопросах надо было стараться продвигаться. Вместо этого она действует своими методами.

Приехавшая в Париж мать жениха Генриха Наваррского, лидера Гугенотов, Жанна д-Альбре, женщина 40 с небольшим лет, приехавшая для подготовки к этой свадьбе, не старая, не больная женщина, совершенно внезапно умирает. Возможно тут Екатерина приложила руку, потому, что Жанна властная, у нее большой авторитет в глазах сына, она хочет забрать сыночка, перевоспитать его в Париже при французском дворе, как мужа Маргариты.- Екатерина отравила с помощью подарка - отравленных перчаток. В позднейших исследованиях это было подвергнуто сомнений, как всегда, эти отравления доказать невозможно. Но эта внезапная смерть - это первый симптом того, что Екатерина готова, может не собственными руками, но готова принять путь насилия, путь избавления от неудобных людей. И следующий, самый неудобный - это адмирал Гаспар Колиньи.

Это фигура. Это значительный государственный деятель. И что потрясающе важно - этот человек на глазах у Екатерины обретает все больший авторитет у Карла Девятого, человека слабого, внушаемого, не глупого, не злобного, но находившегося под полным контролем своей матери.

Возможно, что причиной того, что она санкционировала Варфоломеевскую ночь, прежде всего, был страх за себя. Именно она санкционировала покушение на Колиньи.

Граф, участник итальянских войн, с 1552 года адмирал, в начале 60-х годов был в плену, в итальянском, потом пытался воевать в Бразилии, чтобы для Франции что-нибудь отвоевать. Безуспешно, но прославился личным мужеством и храбростью. И с 1569 года признанный открыто лидер Гугенотов. И вот стал ближайшим советником Карла Девятого. Он начинает заполнять личную нишу Екатерины Медичи. А его предложение Карлу поддержать воюющие Нидерланды, нидерландских кальвинистов, ослабив тем самым Испанию. План умный и потому особенно опасный. И здесь Екатерина дала санкцию на то, чтобы Колиньи убрать через Гизов. Она в этот момент сделала свой естественный выбор, что если эти две партии непримиримы, то она на стороне католиков.

Свадьба свершилась. Гугенотов полный Париж, их пригласили на свадьбу, они раздражали парижан-католиков своими пышными одеяниями. Полный Париж! Они приехали на это событие. Но на третий день этой свадьбы, 22 августа 1572 года некто Меревер стреляет в Колиньи, мазила! Стреляет плохо. Колиньи ранен в руку. И сразу испуг. Екатерина Медичи очень испугалась. Вдруг что-то выплывет, Колиньи жив. Карл Девятый, видимо, очень искренне обеспокоен его ранением, он посещает КолиньиВозможно в Колиньи обрёл что-то важное, этого авторитетного мужчину, много старше, заслуженного воина, с которым можно посоветоваться, предлагающего реальный план.

И для Екатерины это все очень страшно. Раздаются голоса: «Создать комиссию». И Карл Девятый за. Провести расследование покушения. Пусть комиссия разберётся, устроить суд, открытый, публичный суд над тем, кто пытался убить Колиньи.

Тут она дала санкцию на то, что называется Варфоломеевской ночью. Это было подготовлено её предшествующей жизнью. С 30-х годов 16 века видела, что такое жестокость толпы, и как страшна беснующаяся толпа, она это видела во Флоренции, когда ее хотели повесить на воротах.

И тогда была сделала ставка - поднимем толпу. Был пущен слух - Гугеноты готовят заговор. Пусть против этого заговора поднимется беснующаяся католическая толпа. Вот что в сущности было подготовлено в знаменитую ночь на 24 августа 1572 года.

Она вступила на путь насильственных действий. Пожалуй, ещё с отравления Жанны д-Альбре. Пыталась без них обойтись, что недурно ее характеризует. И убедившись в невозможности договориться, развлечь, создать у своих подданных, как она сама писала, хорошее настроение, она сама с собой договорилась

Она очень беспокоилась о том, как подготовить сына, Карла Девятого, к тому, что будет. Она выдаёт себя, что она знала, что будет, очень заботилась о том, подыскивала подходящего человека, который пойдет и постарается очень взволновать Карла Девятого рассказом о гугенотском заговоре. И что в этом заговоре ключевой момент - убийство лично его, Карла Девятого.

Его запугали, он поверил в заговор, он слабый человек. Что он будет непременно убит, и он тогда, как бывает у слабых людей, из одного состояния - из абсолютного сочувствия к Колиньи, впадает в противоположное. Ему только 22 года.Он говорит: «Тогда убейте их всех!» Это очень подходящий девиз, то, что ей и было нужно. На самом деле старшины городские были предупреждены, что будет погром. Перед всякими погромами тех, кто будет возглавлять этот погром, предупреждали, они готовились, перекрыли цепями кварталы, чтобы не могли убежать гугеноты, где-то убрали лодки, на которых они могут уплыть. Была такая предварительная подготовка. Кресты на воротах, там, где католики - туда не надо, здесь наши, а здесь не наши

По утру, есть известная картина, где она с придворными выходит посмотреть, как там в Париже, и кругом лежат убитые люди, т.е. её причастность к этому страшному, кровавому преступлению не вызывает сомнения.

Есть три книги художественные про это, это - Дюма «Королева Марго»… Проспер Мериме «Хроника времён Карла Девятого» и книга Генриха Манна «Молодые годы короля Генриха Четвертого». И во всех трех наших великих писателей она страшная и мрачная. И события на самом деле страшные.

Итак, убито 3000 человек, убиты страшно, то самое поведение страшной толпы, которая когда-то хотела повесить юную Екатерину Медичи на воротах Флоренции. Её мысль: надо возбудить другую толпу - католическую, и будет то же самое. Очень сильно пострадали иностранцы, которых было немало в это время в Париже, особенно много было студентов из Германии и Нидерландов, это были молодые люди-протестанты. Их истребляли беспощадно.

И дальше эта волна кровавого безумия покатилась по Франции, и охватила большую часть французских провинций, но не все. Нашлись такие представители власти, которые не допустили резни.

Страшная волна неприязни к королеве-иностранке, к Парижу, ко двору, пишется море памфлетов. Поздно. Уже есть книгопечатанье, уже не остановить. Пишется масса памфлетов. Вот один из памфлетов о её дворе:

«Итальянцы завоевали такое доверие и милость при дворе, благодаря своей ловкости, изобретательности в деле выколачивания денег из простого народа… …Все государственные должности и посты, судебные и финансовые открыто продаются…»

А во дворце - балы, маскарады, вольность нравов, появляется выражение «летучий эскадрон фрейлин королевы Екатерины», разврат, сама она, всё больше стареющая, усталая от своей недостаточно результативной, но энергичной деятельности, любит комедию, громко смеется в обществе, много ест, особенно любит петушиные гребешки.

Внешний декор двора Екатерины Медичи принято относить к Маньеризму. Маньеризм (от итал. - вычурность, манерность) - название условно обозначающее кризисные стилистические тенденции, а так же определенный этап в развитии европейского, главным образом итальянского, искусства середины и конца XVI в. Этот этап отражал кризис художественных идеалов эпохи итальянского Возрождения. Искусство маньеризма, в целом, характеризуется превалированием форм над содержанием. Изысканность техники, виртуозность, демонстрация мастерства не соответствует скудности замысла, вторичности и подражательности идей.

Екатерина Медичи не только не ограничивала вошедшую в обычай роскошь, но и сама содействовали ее росту. Екатерина, поначалу из личного честолюбия, а впоследствии из политических соображений, сама поощряла распущенность придворных нравов и даже возвела ее в ранг хорошего тона. Во время своих путешествий она постоянно окружала себя свитой из нескольких сот дам и девиц знатнейших фамилий и настаивала на том, чтобы придворные господа имели в любое время свободный доступ к ней самой и в комнаты ее дам. Придворные распутничали и называли свои двор настоящим раем, в котором дамы были богинями.

Поощряемая ею придворная роскошь, а вскоре и роскошь во всех слоях общества непомерно развились во время царствования Карла IX. Сама Екатерина, овдовев, не носила ни цветных платьев, ни дорогих нарядов, а одевалась в черное, следуя испанской моде, но дамы ее свиты обязаны были блистать самыми роскошными туалетами. Эти верные орудия интриг Екатерины и были распространительницами роскоши, вовлекая в нее и знатных мужчин, желавших им понравиться. Все наперебой старались перещеголять друг друга богатством костюма. Теперь не носили никаких других материй, кроме самых дорогих, пышность нарядов усиливалась дорогой отделкой и множеством украшений искуснейшей работы, которыми придворные и богатые люди просто обременяли себя, особенно дамы. Во время церковных смут возвращались к более простому костюму, выбирая для него материи скромных цветов -- белого, черного, коричневого и т. д. Однако это бывало только временным отклонением, которое не распространялось за пределы протестантской среды, старавшейся отличаться большей простотой в жизни и обстановке.

Католики, а соответственно двор и все к нему принадлежавшие не отступали от привычного порядка или очень быстро возвращались к нему.

При Генрихе III придворная жизнь и обстановка приняли совершенно особый характер. От природы слабый, безмерно тщеславный и бессильно сластолюбивый, он заставил своих придворных кавалеров и дам как бы поменяться ролями. Самым любимым его занятием было завивать волосы себе и королеве, гладить и гофрировать свои и ее воротнички. Он это делал с такой тщательностью, что в день своей коронации и бракосочетания пропустил по этой причине час, назначенный для церковного торжества, так что обедня была начата позже и вследствие этой задержки во время нее забыли пропеть «Те Deum». He меньшее удовольствие ему доставляло разглядывание своих драгоценностей, которые он любил часто менять и переделывать. На празднествах он появлялся одетым почти по-женски, иногда даже в костюме амазонки, с открытой грудью и шеей, обвитой длинным жемчужным ожерельем; впрочем, и в будние дни он всегда ходил разряженный, как кокетливая женщина. Ему подражали и его фавориты (миньоны).

Их расточительность не знала границ, и король в результате нередко был вынужден до такой степени ограничивать затраты на стол, что придворные просто голодали. Его противоестественная привязанность к своим миньонам была так сильна, что с одним из них, Мотироном, он даже хотел сочетаться формальным браком.

От всех принадлежавших ко двору или имевших доступ на его беспрерывные увеселения постоянно требовалось, чтобы они являлись в особенно дорогих костюмах, которые бы при этом ежедневно меняли. Это разорительное требование придворного этикета привлекло внимание секретаря венецианского посольства в бытность его в Париже (1577г.), и он постигал необходимым упомянуть о нем, как и о некоторых других особенностях костюма, в своем донесении синьории. «В Париже, -- пишет он, -- не только беспрестанно меняют покрой платья, но и носят его не менее странно и причудливо. На придворного не обращают внимания, если у него нет по меньшей мере двадцати пяти или тридцати различных костюмов и если он не меняет их ежедневно». Эта мода на постоянное переодевание была отражена в сатирических изображениях, подобных тем, что существовали в Англии.

В мае 1574 года. умирает её сын - король И в его смерти тоже обвиняют его мать: Говорят, что Практически у всех её поздних детишек, пожалуй, кроме Маргариты, у мальчиков, были слабые легкие. Действительно, были проблемы с органами дыхания и у него тоже. Может быть, это был неопределяемый тогда туберкулез, и он сгорел от него. Но известны совершенно определенно его последние слова: «О, моя мать!» То есть, у него лично могли быть подозрения, что она его убирает.

А дальше - следующий, очень любимый сын Генрих, который в тот момент, её же заботами, имел польскую корону. В Польше, как известно, в то время короли избирались, и удалось добиться избрания Генриха Третьего на польский престол.

Очень любимый сын, умный, талантливый, с литературными способностями. Если бы не призрак этого венца проклятого, который рано или поздно достается и губит многих людей, он, может быть, был бы заметным деятелем культуры. Но у него не та судьба, не довелось ему стать ученым и поэтом, которым он мог быть. Католик. Она думает, что надо, чтобы стал он.

Она вызывает Генриха из Польши. Он поступает с Польшей отвратительно, он тайком, ночью убегает от той короны, за которую так боролся. Тем не менее, продолжается Гражданская война. Он едет в страну, где полыхает Гражданская война, в страну, где его мать привыкла всем управлять, она беспокоится, а будет ли она так всем управлять при Генрихе? Нет! Он её довольно существенно отодвинул. Но оставил ей прежнее устройство балов, и попытку на балах всех примирить

И здесь Екатерина Медичи в каком-то смысле обезумела. У нее много для этого причин. Умерли два сына, этот сын ее слегка отодвинул от такой привычной и так ей нравящейся государственной деятельности. В глазах всей страны и Европы - она вдохновительница кровавой бойни Варфоломеевской ночи, она же отравительница. Потому, что она окружена учеными того времени: астрологами, химиками. Она любит астрологию, алхимические опыты, предсказания, прорицания.

Есть легенда, когда был жив первый ее сын, было знаменитое гадание Нострадамуса. Он посадил её у зеркала, крутил какое-то колесо жизни, и задавался вопрос «сколько будут править её сыновья?» По Франциску юному колесо повернулось один раз, он, действительно, правил меньше года, по Карлу Девятому - 14 раз прокрутилось колесо, он правил 14 лет, по Генриху Третьему - 15, и он правил 15.

И затем она ждала последнего, Франсуа младшего. А лицо Франсуа не появилось, он ведь королем так и не стал. А вместо него появилось ненавистное лицо Генриха Наваррского Бурбона. Но Генрих Наваррский в это время был ребёнком. Как она признала его в маленьком мальчике? Эта легенда красивая, но сомнительная. Но она говорит о том, что говорили в обществе, что думали о Екатерине.

Оказался бесхозным португальский престол. Но 300 лет назад португальский инфант Альфонс женился на графине Бульонской Матильде. Известно, что Екатерина Медичи, мать её, была из рода графов Бульонских. Она сочиняет историю, что у этого инфанта, который был двоежёнцем, Матильда была у него второй женой и что у них были дети, которых утаили. И вот она, среди потомков этого двоежёнца! Чистое безумство. Это не могло украсить её в глазах европейских дворов, это не могло придать ей авторитета во Франции. Это выглядит безумным. Но она всю жизнь держала у себя на столе в кабинете, среди знаменитой библиотеки, у нее была прекрасная библиотека.

...