Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Тема: Концепция анархо-коммунизма

П.А. Кропоткина

Глава 1. Становление мировоззрения

§1. Детство и юность

Родился Петр Алексеевич Кропоткин 27 ноября 1842 года в семье богатого помещика-крепостника, «типичного николаевского офицера» , по словам сына. О матери - Екатерине Николаевне - сохранил он самые нежные и восторженные воспоминания, хотя почти не знал ее, умершую, когда Петру было три с половиной года, а его брату Саше не минуло пяти. Детство Петра прошло в Москве «в Старой Конюшенной», «в этом Сен-Жерменском предместье Москвы». Род Кропоткиных идет от внука Ростислава Мстиславича Удалого и предки их были князьями Смоленскими, но как указывает сам Петр Алексеевич «род наш и ведется издалека, однако ничем он не отличился в истории».

«Баловнем судьбы» Петр Алексеевич не был. Рано потерявший мать, он не получил необходимого тепла от мачехи, которая невзлюбила пасынков. Это способствовало особому сближению с крепостными и дворовыми слугами в доме. Именно в них, окружавших братьев Кропоткиных заботой, теплом, жалевших и всячески опекавших «сирот» в память об их матери, которую в доме все любили, встретил Петр те черты, которые позднее подтвердились его наблюдениями народной жизни, -- доброту, милосердие, способность к состраданию, привычку к труду.

Пажеский корпус был самой привилегированной казармой в России. Как положено в подобном заведении, здесь все было регламентировано так, чтобы юноши, взрослея, становились деталями руководящего аппарата государственного механизма. «Высокая честь» учиться в этом заведении Петру Кропоткину была предоставлена самим императором Николаем I. Корпус представлял своим воспитанникам право выбирать место службы в любом полку. В качестве своеобразной стажировки старшекурсникам была определена придворная служба.

Образование в корпусе давали неплохое, достаточно широкое, с упором на физико-математические науки. В последнем классе читали даже курс политэкономии. Воспитанники, которых не прельщала военная служба, имели возможность для духовного и умственного развития.

Во времена Кропоткина в корпусе все отчетливее сказывался характер военного учреждения. Нравы его воспитанников носили неизбежный отпечаток казарменного, принудительного общежития. Процветали, как мы теперь говорим, дедовщина, глумление над младшими по званию, положению, возрасту. кропоткин экспедиция анархизм

Право на свою индивидуальность Петр не собирался отдавать в обмен на возможность блестящей карьеры. Новичок осмеливался перечить старшеклассникам, отказывался им прислуживать: «тогда начался ряд систематических мелких преследований, которые способны довести мальчика до отчаяния. К счастью, я всегда был в веселом расположении духа и отвечал шутками или вовсе не обращал внимания.».

В эти годы становления и развития чрезвычайно велика была в жизни Петра роль его старшего брата. При большой духовной близости они были очень разными и часто спорили, так и не сходясь в мнениях. Но вряд ли они дали бы друг другу так много, если бы во всем соглашались. Необходимость доказывать, убеждать, отстаивать свое суждение, умение пересмотреть его под натиском аргументов, уважение к позиции оппонента - все эти черты, присущие Кропоткину мыслителю, публицисту, пропагандисту, в значительной мере выработались в диалоге братьев, живом и страстном, растянувшемся на годы и запечатленном в их многолетней переписке.

«Читай поэзию, от нее человек становится лучше», -- призывал старший брат, встречая у Петра полное понимание. Имена Некрасова - любимого поэта Петра, Веневитинова, которого предпочитал Александр, Лермонтова, Кольцова, Рылеева, Полежаева, Огарева и, конечно, Пушкина пестрят в их письмах наряду с упоминаниями о произведениях мировой поэзии. Поэзия до конца жизни осталась неотъемлемой частью духовного мира П.Кропоткина. В воспоминаниях он по памяти цитирует строки Рылеева и гейневского «Лирического интермеццо», Пушкина и Огарева, Гете и Некрасова.

В круг чтения братьев все более вторгается запретная литература - «Полярная звезда» и «Колокол» А. И. Герцена. Доставали ее через друзей и родственников. Из переписки Петра и Александра видно, какое большое место занимала в их развитии революционно-демократическая печать. «Я читал и перечитывал эти страницы, блещущие умом и проникнутые глубоким чувством.»

В конце 50-х гг. взгляды Петра Кропоткина по своему направлению определяются как антикрепостнические, антисамодержавные. «Старая система разрушается, новая не создана; ввели эмансипацию, но теперь самодержавие невозможно, оно должно измениться, и если не удалось в 1825 г., то удастся же теперь в скором времени, и авось мы доживем до того, что увидим Россию наряду с прочими европейскими государствами»--такими соображениями о перспективах развития страны делился Петр с братом в марте 1858 г. Характерно, что и разрушения старой системы, и создания новой он ждет от Александра II, а вовсе не от революции, хотя и поминает 1825 г. - первую попытку свергнуть самодержавие, предпринятую декабристами.

Завершив в 1862 году свое образование в Пажеском корпусе, Кропоткин еще не стал революционером. Несмотря на неприятие существующих порядков, он верит, что реформы обновят и преобразуют страну. Отказываясь от уготованной карьеры в одном из блестящих гвардейских полков, он избирает недавно образованное Амурское казачье войско на окраине империи. Сказалось в выборе и молодая жажда новых впечатлений, тяга к путешествиям, стремление к независимости от отца, от которого все более отдалялся.

§2. Путешественник и ученый

Там, почти на окраине империи, он думает найти больший простор для приложения сил, большую самостоятельность и свободу действий. В должности чиновника особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Петр Алексеевич готов был отдавать все свои знания и способности подготовке необходимых стране реформ. Без устали работает он над проектом преобразования тюрем, не подозревая, как скоро придется изучать их в качестве заключенного. Идеи улучшения тюремного быта, солидно обоснованные молодым чиновником - специальными обследованиями, опросами арестантов, изучением отчетности, не спешили, однако, претворять в жизнь. Проект преобразования тюрем (часть судебной реформы), как и проект городского самоуправления, подготовленный Кропоткиным, встретил сопротивление властей, уже остывших к нововведениям, несовместимость которых с самодержавием они все более постигали. Близко стоявший к верхам поэт Ф. И. Тютчев уже в годы подготовки крестьянской реформы отмечал «нерадение» к ней.

Проекты реформ тюрем, системы ссылки, а также городского самоуправления, над которыми с энтузиазмом трудился молодой офицер, посланные в 1863 г. из Иркутска в Петербург, застряли в недрах соответствующих канцелярий.

Но не только эта косность власти поражала и угнетала П. Кропоткина. Сибирь дала ему пищу для размышлений об отношении самодержавия к народу. Здесь, в этом прекрасном, богатейшем диком краю, превращенном в своеобразный острог - Мертвый дом, о котором в те годы поведал испытавший каторгу и ссылку Ф. М. Достоевский, сильнее ощущалась та пропасть, которая отделяла самодержавную власть от народа.

На просторах Сибири крепнут и оформляются те представления Кропоткин о народе, которые зародились в начале 60-х гг. под влиянием революционно-демократической журналистики.

В Сибири получают развитие и антибуржуазные тенденции в его взглядах. В свое время на него огромное впечатление произвела статья Н.В.Шелгунова в «Современнике», являвшаяся изложением работы Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Кропоткин откликнулся на нее рецензией в «Книжном вестнике» за 1861 г. «Когда я перечитал о том, как живет несчастный рабочий в Англии и во Франции, когда меня несколько раз дрожь пробрала, читая это, когда я убедился, что теории политической экономии тут не помогут, тогда я сделался таким же, если не более даже, горячим защитником пролетария, как ты»,-- писал он тогда же брату Александру. В Сибири он уже не по книгам знакомится с положением пролетариата. Он потрясен условиями эксплуатации на Ленских золотых приисках, где рабочий люд трудился по четырнадцать часов в сутки по колено в воде.

В Сибири Кропоткин много путешествовал, став видным исследователем этого не изученного тогда края. Доклады и сообщения Кропоткина в изданиях Русского географического общества вызывали серьезный интерес в научном мире. Его заметки и корреспонденции о Сибири в газетах «Биржевые ведомости», «С.- Петербургские ведомости», «Голос» разрушали сложившийся стереотип представлений о Сибири как крае вечных снегов, пригодном лишь для ссылки, говорили о неиспользованных богатствах ее, предсказывая ей великую будущность.

И все же глубокая неудовлетворенность служебной деятельностью, желание продолжить образование заставляют думать о возвращении в Петербург. Решение об отъезде и отставке было ускорено восстанием ссыльных поляков на строительстве Кругобайкальской железной дороги в 1866 г. Угроза быть посланным на подавление восставших раскрыла всю ложность положения Петра Алексеевича как офицера царской армии, становившегося несовместимым с его убеждениями.

Весной 1867 года Кропоткин покидает Сибирь. Он оставляет военную службу и поступает осенью того же года на физико-математический факультет Петербургского университета. Одновременно устраивается в Статистический комитет министерства внутренних дел под начало видного ученого - географа, статистика, экономиста П.П. Семенова-Тян-Шанского. Еще в Сибири Петр Алексеевич пришел к убеждению, что без науки «пролетарию никогда не выбраться», и решил стать «таким же пролетариатом, хотя с умственным капиталом». Живет своим трудом: переводит «Основания биологии» Спенсера, «Философию геологии» Пэджа, «Геометрию» Дистервига; пишет научные очерки в «Петербургских ведомостях».

Кропоткин сдает в печать объемный отчет о своей Сибирской экспедиции. Он не гнушается кропотливой черновой научной работы, обрабатывая массу фактических данных, и не торопится с обобщениями. Выступает, как основоположник геоморфологии Сибири, осмысливая не только главные черты современного рельефа, но и их геологическую историю. Он упоен познанием природы:

«В человеческой жизни таких радостных моментов, которые могут сравниться с внезапным зарождением обобщения, освещающего ум после долгих и кропотливых изысканий… Кто испытывал раз в жизни восторг научного творчества, тот никогда не забудет этого блаженного мгновения. Он будет жаждать повторения. Ему досадно будет, что подобное счастье выпадает на долю немногим, тогда как оно всем могло бы быть доступно в той или иной мере, если бы знание и досуг были достоянием всех».

Он работает в Географическом обществе секретарем отделения физической географии. Теоретически предсказывает существование неведомого архипелага севернее Новой Земли и пишет обстоятельный доклад, обосновывая экспедицию для исследования русских северных морей. Доклад был издан в 1871 году. К сожалению, ассигнования на экспедицию не поступили. Через два года архипелаг был открыт австрийской экспедицией и назван Землей Франца Иосифа ( хотя было бы справедливее - Землей Кропоткина!).

Вместо северного морского путешествия Географическое общество предложило Кропоткину скромную экспедицию в Финляндию и Швецию для изучения древних ледниковых отложений. Поездка оказалась исключительно плодотворной.

И в этом случае Кропоткин шел от наблюдений к обобщениям. Он обладал редким даром: полнейшей искренностью в общении с природой и людьми. Природа - это сама правда, бесхитростная и непостижимая в своем многообразии. Не потому ли ее тайны открываются людям бесхитростным, правдивым, чистым совестью? Во всяком случае, для Кропоткина было именно так. И еще отметим: смелость мысли, легко разрывающей пути авторитетных мнений, а также силу воображения, уносящего мысль за пределы очевидности.

Он тщательно отмечал, зарисовывал, описывал следы деятельности ледников на севере Европы, обращая внимание на детали рельефа, положение камней, характер отложений. И постепенно в его воображении стали складываться картины недавнего ледникового периода: гигантские потоки льда стекали с северных гор, продвигаясь далеко на юг, создавая новые формы рельефа, меняя климат. Он вновь подошел к великому научному обобщению, вновь пережил восторг научного творчества. Тогда же получил он телеграмму с предложением занять почетную должность секретаря Географического общества. И незамедлительно ответил: «Душевно благодарю, но должность принять не могу».

В своем становлении как революционера сам Кропоткин особое значение придает поездке в Щвейцарию в 1872 г. Ее целью было ознакомиться с деятельностью I Интернационала и западноевропейского рабочего и социалистического движения. По утверждению Петра Алексеевича, он вернулся оттуда убежденным революционером, социалистом, анархистом. Он был уже достаточно подготовлен к восприятию революционных и социалистических идей всем предшествующим своим развитием. Не Щвейцария превратила его в революционера, но именно здесь он себя таковым осознал. Здесь, на митинге, посвященном Парижской коммуне и ее жертвам, пережил он те минуты, когда ясно почувствовал, что иного пути, чем служение делу освобождения народа, у него не может быть: «Они борются. Мы им нужны, наши знания, наши силы им необходимы - я буду с ними».

§3. Основы учения Кропоткина

Ко времени поездки в Швейцарию, когда Кропоткин осознал себя революционером, у него уже складывалась идеология, близкая к народничеству,-- господствовавшей тогда в освободительном движении системе идей. Антибуржуазность его взглядов, их демократизм, упование на народ как решающую силу преобразований и даже анархистские тенденции вполне соответствовали общему направлению развития передовой разночинной интеллигенции 70-х гг.

Все это объясняет, почему сразу по возвращении из Швейцарии новообращенный революционер присоединился к народническому кружку «чайковцев» - самой значительной в то время революционной организации, найдя в ней своих единомышленников. В 1874 году это кружок был закрыт. Кропоткин был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, но уже в 1876 году он сбежал из заключения за границу, где и оставался до 1917 года.

Перебравшись в 1877 году из Англии в Швейцарию, Кропоткин активно действует в Юрской федерации Интернационала, являвшейся очагом анархизма. После смерти в 1876 г. М. А. Бакунина он становится наиболее авторитетным теоретиком анархизма, посвящает себя разработке и пропаганде его основ.

У П. А. Кропоткина «анархия» - целая система взглядов, выражающая его отношение к существующим формам человеческого общества и его послереволюционному устройству. «Анархия, -- объясняет он в «Записках революционера»,-- нечто большее, чем простой способ действия или чем идеал свободного общества. Он представляет собой, кроме того, философию как природы, так и общества».

Чтобы вполне уяснить себе взгляды Кропоткина, необходимо подробно рассмотреть положения его учения по ключевым понятиям: право, государство, собственность.

Кропоткин предполагал, что настоящий строй вскоре изживет себя, он с оптимизмом смотрел на предстоящую гибель «буржуазной» и «бюрократической» европейской цивилизации, воспринимал ее как прелюдию к созданию идеального анархо-коммунистического строя. Соответственно, с развитием человечества от менее счастливого к более счастливому существованию исчезнут многие атрибуты современной общественной организации, такие как право, государство, собственность. Но исчезнет не право как таковое, а лишь писаное право.

Петр Алексеевич определяет закон, как искусную смесь обычаев, полезных обществу, -- признаваемых им и без закона, с другими обычаями, выгодными лишь властителям, вредными для масс и которые поддерживаются только страхом наказания. Закон, выступивший вначале как свод обычаев, полезных сохранению общества, стал орудием эксплуатации и господства тунеядцев над трудящимися массами. Его просветительное значение отошло в область преданий; у него только одна задача: защита эксплуатации. Его отличительную черту составляет неподвижность вопреки непрерывному развитию человечества. Он стремится увековечить обычаи, выгодные господствующему меньшинству.

Та ступень развития, которой соответствует писаное право, скоро будет пройдена человечеством. Кропоткин доказывает, что закон есть вещь относительно новая, так как человечество жило века и века без всяких писаных законов. Взаимные отношения людей улаживались простыми обычаями, привычками, почтенными своею древностью, к которым привыкали с детства, как привыкали заниматься охотой, скотоводством, земледелием. Но когда общество все более и более стало распадаться на два класса - один, который хотел господства, а другой - избавиться от него,-- тогда победитель поспешил увековечить совершившийся факт, сделать его неоспоримым и священным. Закон появляется освященный жрецом и охраняемый воином.

Но дни его сочтены: повсюду появляются мятежники, не желая повиноваться закону, не зная, откуда он исходит, какая его польза, зачем повиноваться ему и почитать его. Они подвергают критике все основы общества, и прежде всего идола - закон.

Какие же законы придут на смену записанным?

Кропоткин говорит, что в новом обществе законы будут совершенно отменены, не писаные обычаи, а обычное право, как говорят юристы, явится вполне достаточным, чтобы сохранить добрый мир. Нормы этой ближайшей ступени развития будут установлены общей волей, и всеобщее повиновение им в достаточной мере обеспечено потребностью каждого в сотрудничестве, помощи, сочувствии и страхом быть исключенным из общества.

В центре мировоззрения Кропоткина был анализ сущности и исторической роли государства. Он продолжает и во многом развивает традиционные анархистские способы подхода к пониманию феномена государственности. Государство предстает «абсолютным злом», «полной темнотой», неспособной к совершенствованию на собственной основе. «К чему эта огромная машина, которую мы называем государством? Для того ли, чтоб помешать эксплуатации работника капиталистом, крестьянина землевладельцем? Или для того, чтоб обеспечить нам работу? защитить нас от ростовщика; чтобы дать пищу плачущему ребенку? Нет, тысячу раз нет!».

Кропоткин говорит о пагубном воздействии государственной машины на своих граждан. Оно все их поступки, нагромождает горы законов и предписаний, в которых трудно разобраться самому ловкому адвокату. Оно создает армию чиновников - пауков, которые видят мир только сквозь грязные окна своих канцелярий. Громадные и все возрастающие суммы, взимаемые государством с народа, никогда не хватает им. Государство живет на счет будущих поколений, запутывается в долгах и идет к разрушению. «Государство» по необходимости означает «война». Одно государство старается ослабить, разорить другое для того, чтоб навязать ему свой закон, свою политику, свои торговые договоры, чтоб обогатиться за их счет. И одновременно с внешней войной бушует и внутренняя. Государство, которое вначале понималось как защита для всех, и в особенности для слабых, превратилось теперь в орудие богатых против обездоленных, имущих против неимущих.

И форма государственной власти не меняет дела по существу. «Как и всякий деспот, народное представительство - называется ли оно парламентом, конвентом, общинным Советом или другим более или менее нелепым именем, будет ли оно назначено префектами Бонапарта или свободно выбрано восставшим городом,-- всегда будет стремиться расширить свое законодательство, усилить свою власть вмешательством во все и под давлением закона убить самодеятельность личности и общества». Кропоткин любил повторять слова Ж.-Ж. Руссо: «Чтоб можно было передать свои права выборному собранию, оно должно состоять из ангелов. Да и у них вырастут рога и когти, как только они примутся за управление людьми…». Петр Алексеевич утверждает, что государство осуждено на гибель. «Государство - есть историческая форма, которая в известное время в жизни всех народов медленно и постепенно вытеснила вольную общину. Церковь, закон, военная сила и богатство, накопленное грабежом,-- все это столетиями действовало заодно и медленно, камень за камнем, захват за захватом, присвоение за присвоением работало над выработкой этого огромного учреждения, в конце концов проникшего во все уголки общественной жизни, в мозг и сердце людей,-- этого спрута, называемого «государством».

Но после уничтожения государства люди будут все-таки жить общественно, это общество будет связано не правящей властью, а силой договора. «Свободное соединение личностей в группы, групп в союзы, свободная организация от простого к сложному соответственно потребностям и стремлениям» --вот форма будущего общества.

В мечте Кропоткина о совершенном человеческом обществе, соответствующем нравственным началам человеческой природы, многое привлекает - отсутствие угнетения, свобода не только от власти капитала, но и от бюрократии, чиновничества. Нельзя не согласиться с его утверждением, что человек, свободный от государства, никогда не может быть свободен от общества. Но убедительно доказывая, что люди по природе своей могут и должны жить в равенстве и братстве, подчиняясь голосу разума и совести, а не власти и закону, Кропоткин так и не смог показать, как такой порядок может установиться одним махом и именно теми, кто сам вышел из недр классового общества.

По теории Кропоткина, с развитием человечества от менее счастливой к возможно более счастливой жизни исчезнет не собственность вообще, а ее современная форма, т.е. частная собственность. «Пока будет существовать каста тунеядцев, поддерживаемая нашим трудом под предлогом, что они необходимы для руководства нами, до тех пор эти бездельники будут очагом отравления общественной нравственности». Частная собственность нарушает справедливость.

Ближайшей высшей ступенью человеческой эволюции неизбежно будет не только анархизм, а и анархический коммунизм. Кропоткин описывает устройство этого будущего общества. Новый строй мыслился вольным союзом самоуправляющихся общин. В нем господствовали обязательный для всех труд и коллективная собственность не только на орудия труда и средства производства, но и на предметы быта, одежду и т.д. Признавалось нежелательным в будущем обществе сосуществование «аристократии чистого умственного труда рядом с демократией черного труда».

Кропоткин решительно отвергал реформистские проекты социальных преобразований, усматривая только один возможный путь к обществу равенства - путь революции. Революция для него - период «ускоренной эволюции, ускоренного развития и быстрых перемен», необходимый этап, сообразный с природой общества так же, как постепенная эволюция. И все же Кропоткин понимает, что социальная революция не будет делом нескольких дней, что понадобится пройти целый мятежный период в пять лет, чтобы завершить переворот в общественном строе.

Все эти основные положения своей теории Кропоткин разрабатывает будучи за границей. Вернуться на родину он смог только после Февральской революции. В последние годы старый революционер становится свидетелем «Великой русской революции», в неизбежность и необходимость которой он верил всю жизнь. В эти трудные годы ему пришлось пережить эйфорию Февраля и первых послеоктябрьских месяцев, крах надежд на мирное, добровольное самопреобразование общества на основах «безгосударственного коммунизма»; гражданскую войну и тревогу по поводу складывающейся новой государственности. Однако все это не смогло поколебать его веру в человека, торжество разума, справедливости и добра, в будущее России.

Умер Кропоткин в 1921 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Заключение

Теоретики анархизма внесли весьма существенный вклад в развитие общественной мысли. их критика государственно-бюрократического централизма, отчуждения административного аппарата от гражданского общества, отрицательных последствий огосударствления науки и культуры оказала существенное влияние на становление многих философских, социологических и культурологических концепций, выходящих далеко за рамки анархизма.

Представление государства в качестве источника всех несчастий человечества приводило анархистов к убеждению в необходимости его уничтожить. Народный бунт, по их мнению, должен смести до основания все государства, и освобожденное от бюрократического гнета человечество само построит свою жизнь на основах разума и справедливости.

Однако уже к концу XIX века призывы к «тотальному отрицанию», характерные, например, для творчества Бакунина, все более и более обнаруживают свою неплодотворность. Анархизм остро нуждался в позитивной, созидательной программе. Кропоткин одним из первых среди анархистов почувствовал это. Практически только из первая его работа, «Речи бунтовщика», посвящена изложению того, что, с точки зрения анархизма, подлежит отрицанию. В своих последующих работах он стремился создать концепцию, включающую исследование закономерностей развития природы и общества и обосновывающую возможность создания безгосударственного общественного устройства.

Почти все классические концепции левого толка XIX века предусматривали возможность разрешения социальных противоречий эпохи в отрицании некоторых цивилизованных черт новоевропейского развития (индивидуализма, рыночной экономики, представительной демократии, правового государства и т.д.) как кризисных, неспособных обеспечить реализацию ценностей «справедливости» и «свободы», и соединении достижений научно-технического прогресса с радикальным перераспределением существующих общественных благ.

Размещено на Allbest.ru