Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство сельского хозяйства РФ

ФГБОУ ВПО Государственный аграрный университет Северного Зауралья

Институт экономики и финансов

Кафедра философии и социально-экономических наук

Реферат по теме

«Старообрядцы в Тобольской губернии»

Выполнила: Студентка 1 курса ЗТЖ-11Б

Сучкова А.А.

Проверила:

Кандидат исторических наук Гончаренко О. Н.

Тюмень 2016

Введение

История старообрядчества насчитывает уже более трехсот лет. Исследованием этого явления отечественной истории и культуры занимаются ученые разных направлений: историки и филологи, искусствоведы и лингвисты, экономисты и философы, социологи и этнографы и т.д. В последнее время в нашей стране наблюдается повышение интереса к истории религиозных течений и организаций.

Критическое переосмысление проблемы существования старообрядчества предполагает выявление как позитивных, так и негативных моментов его истории, современной оценки и анализа причин, их обусловивших. В связи с этим повышается актуальность изучения проблем взаимодействия старообрядческих общин друг с другом, староверия и государства, оформление правового равенства религиозных конфессий и реализация его на практике, поиск путей взаимодействия между двумя ветвями русского православия - Русской Православной Церковью и старообрядчеством, условия реформирования законодательства, регламентирующего отношения подобного характера. Для исследования вышеуказанных проблем необходим конкретно-исторический анализ деятельности старообрядцев, господствующей церкви и государства как в целом по Российской империи, так и по отдельным ее регионам, в частности в Тобольской губернии.

Старообрядческие общины представляли собой прочно связанные между собой социально-религиозные «замкнутые системы», осознанно противопоставлявшие себя внешнему миру. Изучение истории старообрядчества Тобольской губернии, обладавшей специфическими особенностями ее заселения и освоения, хозяйственного развития (удаленность от центра страны, отсутствие помещичьей системы хозяйства и т.п.), дает возможность более полно выявить общее и особенное в социальной структуре и духовной культуре российского государства конца XVIII- начала XX в. Раскрытие динамики изменения социальной структуры и культуры общества, в свою очередь способствует глубокому пониманию закономерностей общественного развития. Следовательно, тема актуальна и требует изучения.

В качестве главного источника информации использовались данные из Президентской библиотеки имени Б. Н. Ельцина (филиал в г. Тюмени).

Весьма важную информацию о состоянии старообрядческого общества и развитии вероисповедной политики несут периодические издания. Это и старообрядческие издания («Щит веры», «Русское старообрядчество», «Сибирский старообрядец»

Целью данной работы является изучение и анализ деятельности старообрядцев.

Предметом настоящего исследования является история развития старообрядческих согласий и толков, их численность и расселение на территории Тобольской губернии в конце XVIII - начале XX в., а также взаимодействие с институтами официальной церкви и государства.

Задачи: 1) Изучить общие понятия старообрядчества.

2) Конкретизировать материал для Тобольской губернии.

Старообрядчество - общие понятия

Старообрядчество - это течение, возникшее в России в середине XVII века среди верующих православных христиан. После церковных реформ, проведенных патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем в 1653-1655 годах, общество разделилось на сторонников и противников этой реформы. Противников стали называть старообрядцами. Главой старообрядцев и идеологом был протопоп Аввакум (Аввакум Петров) (1620-1682).

Сам по себе термин «старообрядчество» возник вынужденно. Дело в том, что Синодальная Церковь, её миссионеры и богословы называли сторонников дораскольного, дониконовского православия не иначе, как раскольниками и еретиками. Делалось это потому, что древнерусские старообрядческие церковные традиции, существовавшие на Руси почти 700 лет, на новообрядческих соборах 1656, 1666-1667 годов были признаны неправославными, раскольническими и еретическими.

Фактически, такой величайший русский подвижник, как Сергий Радонежский, признавался неправославным, что вызвало явный глубокий протест у верующих.

Эту позицию Синодальная Церковь взяла как основную и пользовалась ей, поясняя, что сторонники всех без исключения старообрядческих согласий отпали от «истинной» Церкви из-за своего твердого нежелания принимать церковную реформу, которую начал приводить в жизнь патриарх Никон и продолжили в той или иной степени его последователи, включая императора Петра I.

На этом основании всех, не принимающих реформы, назвали раскольниками, переложив на них ответственность за раскол русской Церкви, за якобы отделение от православия. До начала XX века во всей полемической литературе, издаваемой господствующей церковью, христиане, исповедующие дораскольные церковные традиции, именовались «раскольниками», а само духовное движение русского народа в защиту отеческих церковных обычаев называли «расколом».

Этот и другие еще более оскорбительные термины использовались не только для того, чтобы обличить или унизить старообрядцев, но и для того чтобы обосновать гонения, массовые репрессии против сторонников древнего русского церковного благочестия.

И большая часть русского народа, сама того не желая, стала именоваться оскорбительным, переворачивающим с ног на голову суть старообрядчества, термином. При этом внутренне с этим не соглашаясь, верующие -- сторонники дораскольного православия -- искренне стремились добиться того, чтобы официально именоваться иначе. Для самоидентификации они взяли термин «древлеправославные христиане» -- отсюда и именование каждого старообрядческого согласия своей Церкви: Древлеправославной. Также использовались термины «правоверие» и «истинное православие». В сочинениях старообрядческих начетчиков XIX века нередко употреблялся термин «истинно православная церковь».

Немаловажно, что среди верующих «по-старому» термин «старообрядчество» долгое время не использовался потому, что сами верующие так себя не называли. В церковных документах, переписке, бытовом общении они предпочитали именовать себя «христианами», иногда «староверами». Термин «старообрядчество», легализованный светскими авторами либерального и славянофильского направления во второй половине XIX века, считался не вполне корректными. Смысл термина «старообрядчество» как такового указывал на сугубое главенство обрядов, тогда как в реальности старообрядцы считали, что Старая Вера -- это не только старые обряды, но и совокупность церковных догматов, мировоззренческих истин, особых традиций духовности, культуры и быта.

Однако к концу XIX века ситуация в обществе и Российской империи начинает меняться. Правительство с большим вниманием стало относиться к нуждам и запросам древлеправославных христиан, понадобился некий обобщающий термин для цивилизованного диалога, нормативных актов и законодательства. По этой причине термины «старообрядчество», «старообрядцы» приобретает все большее распространение. При этом старообрядцы различных согласий взаимно отрицали православность друг друга и, строго говоря, для них термин «старообрядчество» объединял по второстепенному обрядовому признаку религиозные сообщества, лишенные церковно-вероисповедного единства. Для старообрядцев внутренняя противоречивость этого термина в том и состояла, что, используя его, они объединяли в одном понятии истинно Православную Церковь (т.е. своё собственное старообрядческое согласие) с еретиками (т.е. старообрядцами других согласий).

Тем не менее старообрядцы в начале XX века позитивно восприняли, что в официальной прессе термины «раскольники» и «раскольничий» стали постепенно заменяться на «старообрядцы» и «старообрядческий». Новая терминология не носила негативной окраски, а потому старообрядческие согласия стали активно использовать её в общественной и публичной сфере. Слово «старообрядчество» принимается не только верующими. Светские и старообрядческие публицисты и писатели, общественные и государственные деятели все активнее используют его в литературе и официальных документах. В то же время консервативные представители синодальной церкви в дореволюционное время продолжают настаивать на том, что термин «старообрядчество» неверен.

По мнению новообрядческих миссионеров, такого саморазоблачения нельзя было никак допустить. И все же слова «старообрядцы», «старообрядчество» со временем все прочнее укоренялись в литературе и в повседневной речи, вытесняя и из разговорного оборота подавляющего большинства сторонников «официального» православия термин «раскольники».

Размышляя над понятием «старообрядчество», писатели, богословы и публицисты давали разные оценки. До сих пор авторы не могут придти к одному мнению.

Не случайно поэтому даже в популярной книге, словаре «Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы» (М., 1996), увидевший свет в издательстве Русской Православной старообрядческой Церкви, не имеется отдельной статьи «старообрядчество», которая бы объясняла суть этого явления в отечественной истории. Единственное, здесь лишь замечается о том, что это «сложное явление, объединяющее под одним названием и истинную Церковь Христову, и тьму заблуждений»

Заметно усложняет восприятие термина «старообрядчество» наличие в среде старообрядцев разделений на «согласия» (старообрядческие церкви), которые делятся на сторонников иерархического устройства со старообрядческими священниками и епископами (отсюда и именование: поповцы -- Русская Православная Старообрядческая Церковь, Русская Древлеправославная Церковь) и на тех, кто не принимает священников и епископов -- беспоповцев (Древлеправославная Поморская церковь, Часовенное согласие, бегуны (странническое согласие), федосеевское согласие).

Некоторые старообрядческие авторы считают, что далеко не только разница в обрядах отделяет старообрядчество от новообрядчества и других конфессий. Есть, например, и некоторые догматические различия в отношении к церковным таинствам, глубокие культурологические различия в отношении к церковному пению, иконописи, церковно-канонические отличия в церковном управлении, проведении соборов, в отношении к церковным правилам. Такие авторы утверждают, что старообрядчество содержит не только старые обряды, но и Старую Веру.

Следовательно, утверждают такие авторы, удобнее и правильнее с точки зрения здравого смысла, использовать термин «староверие», негласно подразумевающий собой все то, что является для принявших дораскольное православие единственно верным. Примечательно, что первоначально термин «староверие» активно использовали сторонники беспоповских старообрядческих согласий. Со временем он прижился и в других согласиях.

Сегодня представители новообрядческих церквей очень редко называют старообрядцев раскольниками, термин «старообрядчество» прижился как в официальных документах, так и церковной публицистике. Однако новообрядческие авторы настаивают, что смысл старообрядчества кроется в исключительном следовании старым обрядам. В отличие от дореволюционных синодальных авторов, нынешние богословы РПЦ и других новообрядческих церквей не видят опасности в применении терминов «старообрядчество» и «новообрядчество». По их мнению, возраст или истинность происхождения того или иного обряда не имеет никакого значения.

Поскольку в момент церковного раскола XVII века старообрядцы не вносили никаких нововведений, а остались верными древней православной церковной традиции, то нельзя назвать их «отделившимися» от православия. Они никуда не уходили. Наоборот, они отстаивали православные традиции в их неизменном виде и отказались от реформ и нововведений. Также старообрядцы представляли собой значительную группу верующих древнерусской Церкви, состоящую как из мирян, так и из духовенства.

И, наконец, несмотря на разделения внутри старообрядчества, которые произошли по причине жестоких гонений и невозможности на протяжении столетий организовать полноценную церковную жизнь, старообрядцы сохранили общие родовые церковно-общественные признаки.

С учетом сказанного, мы можем дать старообрядчеству следующее определение:

Старообрядчество (или староверие) -- это общее название русского православного духовенства и мирян, стремящихся сохранить церковные установления и традиции древней Русской Православной Церкви и отказавшихся принять реформу, предпринятую в XVII веке патриархом Никоном и продолженную его последователями, вплоть до Петра I включительно.

Старообрядцы в Тобольской губернии

старообрядчество тобольский губерния государство

Старообрядцы расходились с православной церковью по обрядовым вопросам: о таинствах священства, крещении, формах креста, крестосложении и т.п. Но за мотивами религиозного порядка явно или неявно стояли вполне земные, социальные интересы. Старообрядчество было окружено ярким ореолом гонимой, преследуемой религии, освещенной многовековой традицией. Скиты давали убежище от насилий духовных и светских властей.

Движение старообрядцев началось с протеста против записи их в двойной подушный оклад. В сентябре 1721 года в Тобольске получили указ с категорическим требованием переписать раскольников для этих целей. На места, в том числе и Тару, были направлены военные команды. В старообрядческих кругах в то время широко распространились упаднические настроения. Раскольники говорили о близости конца света, о безраздельном господстве на земле слуг антихриста, причем последний все больше отождествлялся с личностью самого императора. В этом контексте согласие уплачивать двойной оклад рассматривалось как подчинение воле антихриста и помощь ему, а списки налогоплательщиков как перечень слуг сатаны.

Старообрядцы отказались от записи в двойной подушный оклад. Мрачная старообрядческая эсхатология дала протесту традиционную форму самосожжение. В конце 1721 - начале 1722 годов совершились гари в Ировской деревне Абацкой слободы и селениях Ишимской волости. Это остановило власти. Митрополит Антоний направил в скиты свое пастырское послание с мирным увещеванием раскольников. Больше никаких мер не принималось. Но в мае 1722 года события приняли крутой оборот. Жителям Тары и казачьему гарнизону города надлежало принять присягу по новому указу о престолонаследии. По этому указу правящий император по своей воле назначает преемника, когда это сочтет необходимым. Теперь же присягу следовало принести не названному по имени и еще не назначенному преемнику. Многих это показалось странным. Поползли слухи: дело нечисто, ибо приказано приводить к присяге не иначе как самому антихристу, имени которого даже вымолвить невозможно. Жители и гарнизон отказались присягать. Петр I квалифицировал это как государственную измену и открытый бунт. Начался жесточайший тайный розыск, длившийся до 1735 года. Сотни жителей Тары и окрестных селений подверглись пыткам и мучительным казням.

Вопрос о присяге переплелся с вопросом о записи в двойной, раскольничий оклад. Не желая записываться, ишимские, тюменские и ялуторовские крестьяне снимались с насиженных мест и скрывались. Бежали раскольники и православные. Расколоучители призвали своих приверженцев к самосожжению. Документы зафиксировали зловещие гари в деревне Зырянской под Тюменью, деревне Коркиной Ялуторовского дистрикта, деревне Ировской Абацкой слободы (повторно), деревне Камышевской на Исети. Гибли десятки и даже сотни людей. В середине октября 1722 года в самосожжении на реке Пышме погибло 400 тюменских и ялуторовских крестьян. В марте 1724 года в болотистых лесах за рекой Пышмой сгорело 145 человек, съехавшихся сюда из разных тюменских и ишимских деревень; среди них было и несколько жителей Тюмени.

Массовые самосожжения вызвали тревогу светских и церковных властей. Первые были обеспокоены прискорбным сокращением числа налогоплательщиков и, следовательно, умалением казенного «интереса»; для вторых гари опасны были тем, что они свидетельствовали о неэффективности работы всей иерархии священнослужителей, оказавшихся неспособными вернуть в лоно церкви заблудшую паству. Митрополит Тобольский и Сибирский Антоний отреагировал на это весьма оригинально. В 1723 году он заверил Синод, что все раскольники в его епархии сгорели, а вновь впавших в раскол нет. В 1726 году во всей Сибири значился один записной старообрядец, в 1732 году - пять, и все - по Таре. Это, впрочем, не мешало духовным властям с помощью светской администрации выявлять противников «истинной веры» и карать их.

В Сибири четкой грани между старообрядцами и православными не было. Многие крестьяне, не замеченные в расколе, крестились двуперстно; старообрядцы же посещали православные храмы, принимали в своих домах священников, крестили детей по православному обряду. Среди крестьян- старообрядцев бытовало убеждение, что на худой конец, чтобы избежать преследований, можно сходить на исповедь к никонианскому попу, но следует при этом всячески избегать причащения. Более того, можно даже причаститься, но, удерживая во рту «святые дары», стараться потом незаметно выплюнуть их. Крестьяне села Пышменского Тюменского заказа прорубили в полу церкви специально дыру близ большого креста с тем, чтобы во время поклонов перед ним удобнее было выплюнуть причастие. Но это было весьма рискованным делом. По христианским представлениям «святые дары» на литургии превращались в кровь и плоть самого Иисуса Христа и надругательство над ними считалось неслыханным богохульством, заслуживающим казни. В 1738 году при митрополите Антонии Стаховском были уличены и обвинены в «плюновении святых тайн» жена тобольского разночинца Васса Дмитриева и крестьянка Евфимия Петрова. Как богохульников их приговорили к сожжению; приговоры были исполнены в Тобольске 18 ноября и 16 декабря 1738 года.

Учет старообрядцев вели церковь (исповедальные ведомости) и светская администрация (запись в двойной подушный оклад). Но ни исповедальный, ни податный учет точных сведений об их числе не давал и не мог дать как по причине размытости граней самого предмета учета, так и ввиду коррумпированности части местного духовенства, всегда готового за мзду показать раскольников в числе бывших на исповеди. Но одно несомненно: количество старообрядцев в Зауралье в XVIII веке росло. Их ряды пополнялись беглыми особенно после разгромов властями старообрядческих центров России (Керженец, Выгорецкая, Урал) и за рубежом, а также передачи веры из поколения в поколение в самой Сибири.

По данным исповедального учета, в Тобольской епархии в 1750 году насчитывалось 5079 мужчин и 4679 женщин раскольников, основная часть которых находилась в Тобольском уезде: 2812 мужчин и 2360 женщин (без раскольников проживающих в Тобольске). За этот же 1750 год губернская канцелярия насчитывала на этой же территории (без Исетской провинции) 3550 и 3040 женщин записных раскольников. Очевидно, данные светского учета стоят ближе к истине, но и они, без сомнения, сильно занижены.

Если в первую ревизию (1722-1724 гг.) старообрядцы боролись против записи в двойной подушный оклад, то во время второй ревизии (1743-1747 гг.), напротив, шли в эту запись. Указы о проведении второй ревизии разрешали записывать в раскольники всех желающих, что было воспринято старообрядцами как объявление свободы вероисповедания. Крестьяне стали записываться в раскол семьями, даже соседними дворами. В Тюмени записались 293, Ялуторовском дистрикте - 88, Ишимском - 66, а по всей епархии - более 10200 человек. Такой приток в старообрядчество обескуражил церковников. Тобольская консистория разослала по духовным заказам указы с требованием усилить борьбу с расколом, не останавливаясь перед насильным возвращением в «церковную ограду» вновь записавшихся в раскольничий подушный оклад. Это повлекло обращения в православие крестьяне месяцами бродили по окрестным лесам, лишь изредка рискуя появляться вблизи жилья, чтобы узнать, «обращают ли их церкви или свое оставлено». Они собирались десятками и сотнями в специально построенных вдали от селений дворах и угрожали самосожжением, если их и далее будут принуждать к обращению. 21 раз полыхали по всей Тобольской епархии старообрядческие гари. На 1750-1753 годы падает половина самосожжений XVIII века в Западной Сибири и на Урале. Причем в гарях участвовали и незаписанные старообрядцы, считавшиеся православными. Вот только некоторые из этих зловещих фактов. В августе 1750 года сожгла себя большая зажиточная семья Пайковых (14 человек) из деревни Зайковой, что в 8 верстах от Тюмени. 8 октября того же года сгорел 61 крестьянин в Тугулымском приходе (тоже Тюменского уезда). 10 декабря погибли в огне крестьяне д. Бурмистровой и слободы Орлово Городище Ишимского дистрикта. Всего в Ишимском старообрядческом районе сгорело в том же году около 30 крестьян. В ночь на 22 марта 1751 году в Тюменском духовном заказе вспыхнули одновременно три гари - в деревнях Гусевой, Гилевой и Кулижной. Собрались для самосожжения 50 старообрядцев в д. СнегиревоЯлуторовского дистрикта, и только энергичное вмешательство ялуторовского управителя князя В. Пелымского предотвратило трагедию. Наконец, в ночь на 23 июля 1753 года совершилась крупнейшая гарь близ д. ЛучинкинойКармацкого стана, в которой погиб 201 человек.

Гари 1750-1753 гг. связаны с деятельностью митрополита Сильвестра Гловацкого, предпоследнего представителя украинского духовенства на Тобольской кафедре (1749-1755). Активный поборник церковного просвещения, противник государственного вмешательства в церковные дела, фанатичный борец за православную веру, Сильвестр до назначения в Тобольск уже был известен крутой миссионерской деятельностью в Казанском крае, где он обращал в православие мордву, ремисов и востяков. В отличии от своих предшественников на Тобольской кафедре Антония Стаховского и Арсения Мацеевича, склонных к уступкам старообрядцам, новый митрополит не допускал никаких компромиссов и уповал прежде всего на методы насилия. По его инициативе и под его руководством была проведена крупнейшая акция по ликвидации главных старообрядческих центров на Урале и в Сибири. Однако основную задачу - возвратить в православие всех вновь записавшихся в раскол по второй ревизии - выполнить ему не удалось. По настоянию светской губернской администрации, обеспокоенной потерей огромного числа налогоплательщиков, Синод счет за лучшее убрать Сильвестра из Сибири.

Митрополичью кафедру в Тобольске занял Павел Конюскевич, последний самый яркий представитель украинского церковного направления в Сибири. Родился он в 1705 году в Галиции, окончил с отличием Киевскую духовную академию и там же преподавал пиитику; на 28 году жизни постригся в монахи. Будучи высокообразованным в своей области, Павел три года служил проповедником Славяно-греко-латинской духовной академии в Москве, затем настоятелем старейшего Новгородского Юрьева монастыря. Его хорошо знала Екатерина II, отмечала его ум и образованность, но недолюбливала за чрезмерное властолюбие и религиозный фанатизм, называя не без основания «гордым», «гонителем, изувером, фанатиком».

Новый владыка прибыл в Тобольск глубокой осенью 1758 года, и скоро сибирское духовенство почувствовало его тяжелую руку. Ряд священников, погрязших в мирских пороках, лишился мест или подвергся телесным наказаниям. Павел не был самодуром и в своих приговорах всегда придерживался тогдашних законов. Он постоянно заботился о Тобольской семинарии, открыл в ней класс богословия, виновных штрафовал в пользу семинарии, что, однако, не мешало ему наказывать семинаристов тяжелыми работами, а их учителей - плетьми.

В вопросе о старообрядчестве митрополит Павел продолжал линию своего предшественника, даже усилив ее карательную направленность. Созданные им специальные комиссии и приданные им воинские команды рьяно вели розыск на уральских заводах, в Исетской провинции. В 1760 году он начал обширное следствие о «квакерах» (хлыстах) в своей епархии. Старообрядцы ответили серией самосожжений. В 1761 году Сенату пришлось дважды вмешиваться в миссионерскую деятельность тобольского митрополита и защищать от его посягательства администрацию уральских заводов и Исетской провинции, входивших административно в Оренбургскую губернию, а в церковном отношении - в Тобольскую епархию.

Митрополит Павел вступил в острейший конфликт с сибирскими губернаторами Ф.И. Соймоновым и Д.И. Чичериным. Конфликт с последним получил несколько комический оттенок. Как извещал губернатор царицу, он долго и безрезультатно «сражался промемориями» (т.е. письмами) с владыкой по разным поводам, возникавшим в связи с неуемным миссионерским азартом Павла. Чтобы досадить митрополиту, Чичерин приказал устраивать концерты военного оркестра на площади перед кафедральным собором св. Софии во время богослужений. В ответ владыка велел написать на задней стене Ильинской церкви картину страшного суда. На переднем плане фрески среди грешников был изображен в полной форме красавец генерал, в котором прихожане без труда узнавали своего губернатора. Д.И. Чичерин, однако, не остался в долгу, распорядившись написать в свою очредь картину страшного суда, где в аду среди грешников также на переднем плане испытывал муки митрополит Павел. Борьба закончилась отставкой строптивого митрополита. Павел сопротивлялся до последнего. Он посмел даже не выполнить прямое приказание императрицы и два указа Синода о выезде из Тобольска. Процесс тянулся целых пять лет (1763-1768 гг.). Сначала предполагалось лишить Павла сана, но в конце концов его лишь удалили на покой в Киево-Печерскую лавру.

Удаление митрополита Павла с Тобольской кафедры было связано в конечном счете с поворотом политики верховной власти в старообрядческом вопросе. Подавить раскол грубой силой не удалось. Было ясно, что насилием не остановить самосожжений.

Правительства Петра III и Екатерины II заняли более гибкую политику и приостановили преследования за веру. При третьей ревизии (1764-1765 гг.) светские власти не препятствовали записи раскольников в двойной подушный оклад, предоставив заботу о сохранении рядов православной паствы самой церкви. Сам термин «раскольник» , ненавистный староверам, был изъят из официального обращения. Указ 8 октября 1782 года отменил по всей империи двойной оклад, являвшийся своеобразным выкупом за право исповедовать старую веру и одновременно формальным отличием законопослушного старообрядца от тайного и вредоносного. 13 февраля 1763 года совершилась последняя гарь в деревне Кулаковой, во время которой погибло более 50 тюменских крестьян и ямщиков. По третьей ревизии и скоро после нее (до 1770 г.) в духовных заказах Тобольской епархии записалось 17713 старообрядцев, в том числе 393 вЯлуторовском, 7 - в Ишимском, 55 - Тюменской уездах и 66 по городу Тюмени. Усилился приток в «старую веру» купцов. Среди староверов оказались богатейшие тобольские и тюменские купцы Володимеровы, Прасоловы, Назимцевы, Аврамовы, Зубаревы, Пятковы и другие. Рецидивы гонений на старообрядцев имели место в последней четверти XVIII века и последующее время, но возвратиться к инквизиционным мерам петровских времен самодержавное правительство так и не решилось.

Заключение

Цели и задачи в данном реферате выполнены. Рассмотрены основные понятия старообрядчества, его появление, а также раскрыта тема старообрядцев в Тобольской губернии.

Исследование также показало, что на протяжении ХIХ века старообрядцам Тобольской губернии принадлежало не менее 98 молитвенных зданий, из них 47 часовен и молитвенных домов, 28 скитов и 23 домашних молельни, построенных, в большинстве своем до указа 1826 г., т. е. в период послаблений правительства Александра I. Неравномерное распределение молитвенных зданий по округам Тобольской губернии соответствовало концентрации в этих районах старообрядческого населения. В округах с наибольшим количеством молитвенных заведений проживало значительное число староверов. Так, в середине ХIХ в. по данным официальной статистики в Ялуторовском округе с 25-ю часовнями и молельнями числилось 15545 чел. об.п., что составляло 40 % всех старообрядцев губернии. В 30-40-е гг. ХIХ в. 17 часовен и молелен было передано в единоверие, что составляет 18 % всех учтенных нами молитвенных старообрядческих зданий.

Еще 8 молитвенных зданий по окончании следствия были уничтожены и разобраны. В начале ХХ в., вследствие указов 17 апреля 1905 г. о свободе совести и веротерпимости и 17 октября 1906 г., определявшего порядок устройства старообрядческих общин, староверы Тобольской губернии обращаются в местные органы власти с просьбой о возобновлении и новом строительстве часовен. Их возведение было подчинено общим архитектурным правилам строительства церквей на основании Строительного Устава 1900 г. Для разрешения на строительство необходимо было представить вВ течение 1906 г. в Строительное отделение губернского управления обратились с просьбой старообрядческие общины о возведении 5 молитвенных домов.

По сведениям департамента духовных дел МВД, к 1 января 1912 г. на территории Тобольской губернии было зарегистрировано 108 старообрядческих молитвенных зданий.

Список литературы

1. Байдин В. И., Шашков А. Т. Старообрядчество и книжно-рукописная традиция Зауралья XVII начала XX в. «Памятники литературы и письменности крестьянства Зауралья»Екатеринбург, 1993.

2. Ершова О. П. Старообрядчество и власть. М.: «Уникум-Центр», 1999.

3. Зеиьковский С. А. «Русское старообрядчество. Духовные движения XVII в». М., 1995.

4. Литвак Б. Г. «Русское православие: вехи истории». М. 1989.

5. Мальцев А. И. Староверы-странники в XVIII первой половине XIX в. Новосибирск, 1996.

6. Поздеева И. В. «Русское старообрядчество и Москва в начале XX в». М., 1995

7. Русское старообрядчество в Сибири.//Восточное обозрение. 1884.№ 38.

8. Савицкая О. II. «Старообрядцы История Курганской области». Курган, 1998.

9. Тамара Панич - Щит веры в историко-литературном контексте конца XVII века (2004).

10. Туров С. В. «Старообрядческая книжность Западной Сибири в конце XVIII первой четверти XIX в.» Екатеринбург: УрГУ, 1991

11. Филиппов И. «История Выговской старообрядческой пустыни». СПб., 1862.

Размещено на Allbest.ur