Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Для изучения и понимания истории принципиально важное, концептуальное значение имеет проблема осмысления роли и соотношения объективных социологических законов и субъективного фактора в историческом процессе.

При этом можно говорить о превращении последнего во все более значимый фактор социальной эволюции. Именно в рамках данной теоретико-методологической проблемы особое значение приобретает всестороннее изучение жизни и деятельности выдающихся исторических деятелей, оказавших значительное, а в отдельные периоды -- решающее влияние на ход исторического процесса. В этом контексте яркая и многогранная личность Г.В. Плеханова (1856-1918) -- одного из крупнейших мыслителей и деятелей российского и международного рабочего и социал-демократического движения -- привлекала и привлекает к себе особое внимание историков, философов, публицистов, политических и общественных деятелей.

Его труды «Очерки по истории материализма», «К вопросу о развитии материалистического взгляда на историю», «О материалистическом понимании истории», «К шестидесятой годовщине смерти Гоголя», «Н.Г. Чернышевский», «К вопросу о роли личности в истории» (1883-1903), трехтомная работа «История русской общественной мысли» и другие вошли в золотой фонд русского философского и социологического наследия. Он доказывал, что именно «народ, вся нация» являются «героями истории». Он дал глубокий анализ формирования и развития политической идеологии, права, религии, морали, эстетики, искусства, философии и других форм культуры. Он впервые в марксистской литературе подверг критике биологические концепции происхождения искусства, доказывал, что искусство, эстетические чувства и понятия рождаются в результате трудовой деятельности общества, человека. Наконец, Г.В. Плеханов подверг критике представление о принципиальном сходстве русского и западноевропейского исторического развития. «В нем (русском историческом процессе), - писал он - есть особенности, очень заметно отличающие его от исторического процесса всех стран европейского Запада и напоминающие процесс развития великих восточных деспотий». При этом, по мнению Г.В. Плеханова, сами эти особенности то увеличиваются, то уменьшаются, так что Россия, «как бы колеблется между Западом и Востоком». Все это наложило глубокий отпечаток на то, что называется «русским народным духом».

Политические приоритеты Плеханова менялись неоднократно по ходу его деятельности: народник-пропагандист, ортодоксальный марксист, большевик, меньшевик. Но даже после разрыва с революционным движением его вклад в развитие социологии оценивалось высоко.

Цель работы - характеристика понимания роли личности в истории в основных работах Плеханова (одна из которых так и названа - «О роли личности в истории»). В соответствии с поставленной целью задачи работы можно сформулировать следующие:

1. Анализ основных произведений Г.В. Плеханова, посвящённых историческому процессу и роли личности;

2. Оценка наследия Плеханова с современных позиций.

1. Классы, государство и роль личности в истории в произведениях Г.В. Плеханова

Г.В. Плеханов был глубоким и разносторонним знатоком как западноевропейской, так и русской буржуазной и мелкобуржуазной социологической и философско-исторической литературы. В его личной библиотеке, состоящей из шестнадцати с половиной тысяч томов, находится большое собрание книг по социологии с его замечаниями и пометами. Среди работ по социологии значатся книги западноевропейских теоретиков -- Бентама, Зиммеля, Зомбарта, Риккерта и мн. др., а также русских социологов -- книги народнических теоретиков, М.М. Ковалевского, Л.И. Мечникова, Е.В. Де Роберти, П.А. Кропоткина и др. В связи с написанием «Истории русской общественной мысли» он обращается к изучению литературы о славянофилах, западниках. В книгах по социологии на полях он делает многочисленные замечания.

В своих произведениях, начиная с самых ранних, как «Социализм и политическая борьба» (1883) и «Наши разногласия» (1884), Плеханов противопоставил буржуазной и мелкобуржуазной социологии исторический материализм -- марксистскую социологию. Он писал, что благодаря перевороту в науке, совершенному Марксом и Энгельсом, «нет ни одной отрасли социологии, которая не приобретала бы нового и чрезвычайно обширного поля зрения, усваивая их философско-исторические взгляды». Марксистская социология материалистична. Научный социализм, указывал Плеханов, изгоняет идеализм «из его последнего убежища -- социологии, в которой его принимали с таким радушием позитивисты».

Философско-исторические взгляды Маркса, подчеркивал он, «обнимают всю культурную историю человечества». Универсальный характер марксистской социологии находится в теснейшей связи с тем, что она прежде всего имеет методологическое значение. Плеханов ссылался на Маркса и Энгельса, которые, по его словам, «придают гораздо большее значение методу исследования общественных явлений, чем данным его результатам. Ошибка в результатах непременно будет замечена и исправлена при дальнейшем применении правильного метода, между тем как ошибочный метод, наоборот, лишь в редких частных случаях может дать результаты, не противоречащие той или другой частной истине».

От народничества как мировоззрения Плеханова отталкивало именно раздвоение революционного потока на два начала - личность и народ, самосознание и объективный процесс, эмоциональный подъём и научное познание общества. Его страшила «антиномия между сознательностью и стихийностью», которую идеология людей семидесятых годов не только не устранила из русской общественной мысли, но даже усилила. Он верно заметил, что последний итог народнического движения был невольной изменой его исходному принципу - вере в народ. Вместо слияния революционной идеи и стихийного сознания масс явился новый разрыв между ними, новое взаимное непонимание, новая трагедия. Ключ к марксизму Плеханова нужно искать именно в отталкивании от этой раздвоенности народнического сознания.

Перед более зрелым революционным мышлением стояла задача - найти такую общественную силу, которая не требует от него искусственного опрощения, отказа от высшей культуры и даже, наоборот, стремится навстречу ей. Такая сила была. В своих первых организациях, в Одессе и Петербурге, русский рабочий обнаружил высокую меру сознательности. Несмотря на традиционную связь с деревней, он быстро оставил позади аграрные утопии народнической интеллигенции. Вот почему пролетарский социализм стал для Плеханова продолжением работы в народе без возвышения над ним, без двойной бухгалтерии. В рабочем классе он видел силу, способную преодолеть разрыв между революционным самосознанием и объективными законами жизни. Все сильные, можно даже сказать великие, стороны деятельности Плеханова, особенно его достижения на почве материалистической философии и эстетики, заложены в этом отталкивании от парадоксов «абсолютного тулупа». В нём заложены и некоторые слабые стороны плехановского марксизма.

Зимой 1881/82 года в мировоззрении Плеханова произошёл окончательный поворот. Он глубоко овладел теорией научного социализма и в последующие годы стал всемирно известным пропагандистом учения Маркса и Энгельса. Плеханов перевёл на русский язык и снабдил предисловием «Коммунистический манифест» (предшествующий перевод был сильно «бакунизирован»). Его перу принадлежат самые оригинальные произведения революционного марксизма на русском языке - вышедшие в Женеве «Социализм и политическая борьба» (1883) и «Наши разногласия» (1885).

Отказ народников старой школы от политической борьбы Плеханов рассматривал теперь как разновидность западноевропейского анархизма. Но пришедшую на смену бунтарству новую тактику заговора и политических убийств он также исследует критически, отвергая её самым решительным образом. Необходимость работать в массах народа - по-прежнему для него аксиома. Эта работа должна поднимать массы против царизма, воспитывать их в духе политической борьбы.

Лишь теперь Плеханову становится ясным истинное значение его революционной деятельности среди питерских пролетариев. Старые формы народной жизни рушатся под натиском капитала, и развитие городской промышленности выдвигает новую общественную силу, новый класс, способный стать передовой частью народа. Ближайшей задачей рабочего класса является борьба за политическую свободу в стране. Его конечная цель - социалистическое преобразование общества на основе развития производительных сил, созданных эпохой капитализма.

Исходя из этого взгляда на будущее России, автор брошюры «Социализм и политическая борьба» призывал революционеров-народников покинуть старую точку зрения и присоединиться к движению «социал-демократии». В 1889 году, выступая с трибуны международного съезда деятелей рабочего класса, Плеханов произнёс свою знаменитую поистине пророческую фразу: «Революционное движение в России восторжествует только как рабочее движение или же никогда не восторжествует». Небольшая группа марксистов, вышедших из «Чёрного передела», искала объединения с народовольцами на почве общего отказа от бакунинского осуждения политической борьбы. Переговоры продолжались по крайней мере до осени 1883 года и, по рассказу П.Б. Аксельрода, должны были предоставить партии «Народная воля», чья репутация после её героического поединка с царским правительством всё ещё была очень высока, роль инициатора в умственном перевороте, предстоявшем русской демократии. Но из этого ничего не вышло по причинам не только кружковым и личным, на которые указывает в своих воспоминаниях П.Б. Аксельрод. Тогда основанная Плехановым группа «Освобождение труда» (1883) начала неизбежную в данной ситуации литературную полемику с революционным народничеством.

В предисловии к брошюре «Социализм и политическая борьба» Плеханов писал: «Стремление работать в народе и для народа, уверенность в том, что «освобождение рабочего класса должно быть делом самого рабочего класса», - эта практическая тенденция нашего народничества дорога мне по-прежнему. Теоретические же его положения, действительно, кажутся мне во многих отношениях ошибочными. Годы пребывания за границей и внимательного изучения социального вопроса убедили меня, что торжество стихийного народного движения, вроде бунта Разина или крестьянских войн в Германии, не может удовлетворить социально-политических нужд современной России, что старые формы нашей народной жизни носили в самих себе много зародышей своего разложения и что они не могут «развиться в высшую коммунистическую форму» без непосредственного воздействия на них сильной и хорошо организованной рабочей социалистической партии».

Несмотря на то, что в брошюре «Социализм и политическая борьбы» критика народнического мировоззрения носила вполне товарищеский характер, бывшие друзья Плеханова встретили её с возмущением. Они увидели в ней отказ от славных традиций семидесятых годов. Даже благожелательно настроенный П. Лавров, иронически называя участников плехановской группы «освободителями», осуждал их за внесение раскола в общий поток революционных идей и полемику с товарищами. Между тем в том же втором номере «Вестника «Народной воли», где была помещена рецензия Лаврова, с резкой полемической статьёй выступил главный лидер народовольцев в этот период Лев Тихомиров. Возражая против мысли Плеханова об исторически необходимом развитии капитализма в России, он утверждал, что такая позиция требует отречения от всяких социалистических идеалов. С какой стати мы будем заражать интеллигенцию идеями, при которой она делается неспособной грабить рабочего с чистой совестью и энергией? С какой стати мы будем самого рабочего напитывать социалистическими идеями, отвлекающими в этом классе лучшие силы от стремления к капиталистической карьере?»

Таким образом, само развитие общественной борьбы в России заставило Плеханова обратиться к вопросам философии. Эта потребность вполне соответствовала его незаурядным дарованиям в этой области. Но дело не только в личных качествах первого русского марксиста, хотя они оказались необходимы в новой исторической ситуации. Разумеется, прежнее поколение нашего «мыслящего пролетариата» также не было чуждо теоретического просвещения. Не говоря уже о таких образованных людях, как Лавров и Михайловский, даже рядовые участники народнического движения из революционной молодёжи превосходили средний уровень интеллигенции своей начитанностью и умственным кругозором. Однако само отношение к теории в народнической среде было скептическим, если не просто отрицательным. Идеи семидесятых годов, сложившиеся в значительной мере под влиянием Бакунина, включали в себя антитезу науки и революции. «Не учить нужно народ, а бунтовать», - гласила заповедь революционного народничества. И даже в тех кружках, которые под влиянием Лаврова придавали большое значение распространению полезной литературы и подъёму сознательности в массах народа, на первом месте стояла сознательность нравственная, а не теоретическая.

Падение революционного уровня народнического движения в последующие годы принесло с собой волну прогрессивной народолюбивой литературщины, но ничего не изменило в отношении господствующего направления к теории. Даже «субъективная социология», как мы уже знаем, несла в себе скрытую полемику против научного анализа общественного развития. Поэтому поворот к марксизму, совершённый Плехановым и его группой, был вместе с тем поворотом к новой оценке теоретической борьбы, которая для каждого марксиста стоит на одном уровне с борьбой экономической и политической.

В своих теоретических произведениях Плеханов, по выражению Ленина, дал «замечательно стройное и ценное изложение диалектического материализма». Он следовал в этом за Фридрихом Энгельсом, с которым состоял в переписке и лично встречался (летом 1889 года и позднее, в конце 1894 года). Превосходный полемист, беспощадный к противникам научного социализма, Плеханов боролся против легенды об односторонности материалистического понимания общественного развития. Опираясь на своё громадное знание мировой культуры, не уставая следить за новыми научными исследованиями, он всегда подчёркивал, что философия Маркса и Энгельса не имеет ничего общего с отрицанием сознательного элемента в истории, что их научный метод не устраняет возможность высоких нравственных идеалов и эстетических критериев. Скорее наоборот, предполагая существование в нас этих идеалов и этих критериев, марксизм создаёт для них единственно прочное основание.

Плеханов подробно исследовал старый вопрос о свободе и необходимости. Ему удалось показать (конечно, лишь в очень общей форме), каким образом знание необходимых законов развития природы и общества способствует революционной активности сознательных и честных общественных деятелей, а это был удар по самому чувствительному месту «субъективной школы».

Более глубокое идейное преодоление народничества, невозможное без полной оценки его исторического, общественного значения, связано с именем В.И. Ленина. В девяностых годах прошлого века возникли первые теоретические произведения Ленина, направленные прежде всего против политической экономии и философии народников, но заключающие в себе также указание на новую опасность - «отражение марксизма в буржуазной литературе», деформацию теории Маркса и Энгельса у П. Струве, М. Туган-Барановского и других «легальных марксистов». В общем историческом смысле деятельность Ленина была развитием марксизма, перенесённого в Россию группой «Освобождение труда». Как представитель более молодого революционного поколения, Ленин подчёркивал эту преемственность в новой ситуации, сложившейся на исходе прошлого века, когда идеи социал-демократии получили уже большое распространение не только среди эмигрантов, но и на родине. Он считал естественным союз с Плехановым против тех радикальных буржуазных элементов, которые хотели взять из плехановского марксизма только историческое оправдание буржуазного способа производства и умеренного рабочего движения - без революционной перспективы, ясно очерченной во всех документах группы «Освобождение труда».

Согласно плехановской версии марксизма, идеология рабочего класса в основе своей есть социальная психология, вытекающая непосредственно из бытия этого класса. В борьбе против отделения революционной идеи от общественного бытия у просветителей и народников Плеханов толкует формулу исторического материализма «бытие определяет сознание» односторонне, как социологических анализ психологии различных классовых типов. Вопрос об отношении сознания к внешнему бытию, объективной истине остаётся как бы открытым и становится предметом различных колебаний. Классовая идеология может превратиться в систему условных знаков «социально-организованного опыта» данной общественной группы, как это было у А. Богданова и его последователей (плехановский монизм переходит у них в ультралевый «социомонизм»), либо, как это делал сам Плеханов, защищая трезвую ортодоксию от пьяной социологии, историческая диалектика бытия дополняется формальной теорией познания, стоящей вне истории. Здесь выступает если не «дуализм», в котором несправделиво упрекали Плеханова его критики, то, во всяком случае, некоторая двойственность плехановской социологии.

Та же проблема возникает при анализе практической свободы человеческого действия по отношению к социальной необходимости, заранее определяющей революционную волю. В этих антиномиях догматической ортодоксии и сопровождающих её как тень ревизионистских шатаний, в этих вопросах поистине величайшей сложности не удалось найти верный путь и философской мысли Плеханова, несмотря на весь его громадный талант и отвращение ко всякой явной порче марксистской философии «критиками Маркса».

Выход из этих трудностей нужно искать на путях диалектической теории отражения. Это дело будущего, разумеется, но будущего, которое берёт начало сегодня в понимании того, что есть. Полными внутреннего смысла являются для понимающего ума такие образцы применения диалектики в теории познания, как статьи Ленина о Герцене и Толстом, да, впрочем, и вся совокупность его произведений, образующих единое целое.

Несмотря на некоторые существенные (проблемы классовой структуры общества, государства) и менее важные недостатки социологических воззрений Плеханова, его произведения широким фронтом были направлены против буржуазной и мелкобуржуазной социологии, а также социологических взглядов историков в лице В.О. Ключевского, Н.И. Кареева, Иванова-Разумника и др. Однако надо всегда помнить, что у Плеханова со времени его перехода на меньшевистскую политическую позицию возникало постоянное противоречие между его общетеоретическими марксистскими социологическими взглядами и политическим мировоззрением. Оно не могло так или иначе не сказаться на его общесоциологическом воззрении, главным образом в области таких теоретических проблем, которые ближе всего были связаны с политикой (вопросы классовой борьбы, государства, войны и пр.).

Все это наложило известную печать абстрактности на его взгляды в области социологии, привело к ряду ошибок, что нашло свое прямое отражение в интересной, но во многом противоречивой его работе «История русской общественной мысли», в которой впервые в систематическом плане дана в целом с позиций марксизма история общественной мысли в России.

И все же Плеханов в борьбе против буржуазной и мелкобуржуазной социологии сыграл весьма позитивную роль. Это всегда отмечал В.И. Ленин, даже в годы перехода Плеханова к меньшевикам. В произведениях Плеханова дана была глубокая и обстоятельная критика методологических основ буржуазной и мелкобуржуазной социологии.

2. Современное понимание основных положений Г.В. Плеханова о роли личности в истории

Анализ отечественной историографии, посвященный Г.В. Плеханову, позволяет достаточно четко обозначить основные ее периоды с учетом характерных для них идеологических и политических процессов, протекавших в обществе. Исходя из этого, на современном этапе развития исторической науки мы имеем основания говорить о назревшей необходимости переосмысления, т.е. системного, целостного пересмотра ряда сложившихся ошибочных точек зрения и стереотипов в оценке деятельности Плеханова. Как считают некоторые исследователи, «...несмотря на противоречивые и спорные оценки... в обширной литературе о Плеханове, обилие фактического материала, разнообразие в постановке вопросов представляют несомненный интерес для дальнейшего изучения и расширения историографии по различным направлениям».

Сегодня вполне правомерно говорить об определяющем значении в рамках первого ее этапа отношения к Плеханову Ленина. Известный российский историк Тютюкин характеризует это отношение как «достаточно сложное и противоречивое», но в главном все же сводившееся к известному тезису о том, что «нельзя стать сознательным, настоящим коммунистом» без изучения всего написанного Плехановым по философии, «ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма». Известно также, что Ленин даже во время обострения политической борьбы с Плехановым подчеркивал его выдающуюся роль и значение в российской социал-демократии и международном рабочем движении. В то же время и при Ленине (за исключением периода кратковременного улучшения отношений между меньшевиками и советской властью в конце 1918 г.) запрещались или ограничивались публикации о Плеханове известных деятелей меньшевизма Мартова, Потресова, Дана и др., где содержались критические высказывания в адрес большевиков. Тем не менее, именно во исполнение рекомендаций Ленина, решений ЦК с начала 1920-х гг. работы Г.В. Плеханова и литература о нем издавались достаточно широко. Особо следует отметить издание в 1923-1929 гг. одновременно тремя тиражами его «Сочинений». В тот же период появилась первая биография Плеханова и более трехсот статей, в которых рассматривались его философские воззрения и политическая деятельность. Тогда же под редакцией Л.Г. Дейча начали издаваться ставшие также важным историческим источником сборники «Группа «Освобождение труда». Из архивов Г.В. Плеханова, В.И. Засулич и Л.Г. Дейча», были опубликованы работы С.Я. Вольфсона и В.А. Ваганяна.

Однако значительный научный потенциал, заложенный в литературе первой половины 1920-х гг., оказался невостребованным и не получил развития в последующий период. На рубеже 1920-1930-х гг. в связи с изменением внутриполитического курса и обострением борьбы за лидерство и власть в партии и государстве вокруг теоретического наследия Плеханова развертываются теоретические дискуссии, носившие в значительной степени политизированный характер, что резко отрицательно сказалось на фактологическом и методологическом содержании процесса развития отечественной историографии вообще. «...Наметившееся к середине 1920-х гг. направление - конкретно-исторический анализ творчества и деятельности Плеханова -- было искусственно прервано». В работах ряда философов и историков Плеханов неизменно во всем противопоставлялся Ленину, преувеличивалась или, напротив, преуменьшалась его роль в истории российской социал-демократии и II Интернационала, тенденциозно рассматривались многие плехановские работы, особенно -- меньшевистского и «внефракционного» периода его деятельности. С другой стороны, в качестве ответной реакции на проявления упрощенного и субъективного подхода прослеживалось стремление искусственно «сблизить» Плеханова с большевизмом, «усилив» тем самым его значение в революционном движении. Характерным проявлением этого стали статьи и публикации Л.И. Аксельрод, А.М. Деборина, доклады и выступления участников историографических семинаров М.Н. Покровского в Институте красной профессуры и Институте истории РАНИОН, среди которых были многие известные впоследствии историки и философы.

Историографические семинары М.Н. Покровского в 1924-1928 гг., их проблематика и методология требуют еще специального анализа, но одним из достоинств их, несомненно, было изучение демократической и революционной исторической мысли в России как предшественницы марксистской историографии. Сам Покровский утверждал, в частности, что в результате постепенного распада марксистского мировоззрения Плеханов уже к 1914 г. переставал быть марксистом. По мнению Покровского, в 1905-1907 гг. Плеханов стал применять кадетскую теорию в практике политической борьбы, а затем попытался истолковать с ее помощью историю России и русской общественной мысли, превратившись якобы в идеолога буржуазной технической интеллигенции.

По мере идеализации Ленина, формирования идеологизированного «ленинизма» и усиления власти Сталина (относившегося к Плеханову как к «книжному» революционеру) наметившийся было процесс объективизации в оценках первого русского марксиста сменяется в конце 1920-х гг. резкой критикой его ошибок и идейных колебаний. Эта тенденция сохранялась и впоследствии, хотя литературно-публицистическое наследие Плеханова «доменьшевистского» периода и его философские работы оценивали в 1950-1980-х гг. достаточно высоко и неизменно противопоставлялись его произведениям, написанным после политического разрыва с Лениным.

Современная отечественная историография жизни и деятельности Плеханова весьма обширна. Коснемся здесь лишь некоторых ее аспектов, связанных с эволюцией и политической деятельностью Плеханова в последней четверти XIX -- первых двух десятилетиях XX вв. В их контексте следует отметить, например, новую трактовку А.С. Бережанским вопроса о причинах несостоявшегося присоединения женевской группы «чернопередельцев» к «Народной воле» в конце лета 1883 г., когда идейная эволюция Плеханова к марксизму заметно опережала его программные и тактические установки, высказывания на страницах «чернопередельческого» органа. Это показывает неправоту некоторых авторов, обвиняющих Плеханова в «непоследовательности, теоретической путанице и т.п. грехах». «Поиски научных ответов на интересовавшие Плеханова вопросы экономического и социального развития России до поры до времени не могли сказаться на его программных и тактических установках... Его теоретические искания не могли иметь непосредственного выхода в программные установки «чернопередельческой» группы. Ибо при отсутствии иной революционной программы, кроме народнической и народовольческой, это означало бы разоружение «чернопередельцев» да еще в момент разгрома их организации в России. Что касается новой революционной программы, то ее еще предстояло выработать, исходя из других теоретических воззрений, только начинавших складываться у Плеханова и его товарищей». В целом же для Плеханова было характерно отношение к марксизму как к феномену, прежде всего, европейской и в меньшей степени русской культуры, характерно представление о взаимообусловленном развитии русской и западноевропейской культуры XVIII-XIX вв., о диалектическом характере их взаимодействия.

К числу проблем, которые в последние годы стали переосмысливаться, следует отнести и объяснение причин отхода Плеханова в 1914-1917 гг. от прежней стратегии и тактики российской социал-демократии. Анализ работ Плеханова периода Первой мировой войны показывает скорее ортодоксальность Плеханова-марксиста, а не его «отказ от марксизма как определенного миросозерцания и политической доктрины», хотя в 1914-1917 гг. «...его взгляды на соотношение национального и интернационального, национального и социального, революции и войны претерпели...большие изменения по сравнению с более ранним периодом». Тем не менее «...Плеханов до конца дней своих был убежден в том, что марксизм является вершиной человеческой мысли, а жизненность идей революции и социализма была для него вне всякого сомнения».

С.В. Тютюкин в своих статьях, очерках и фундаментальной монографии о Плеханове, опубликованных в последние годы, не повторяет свой прежний однозначный тезис о «драме» Плеханова военных лет, вытекавшей «из его стремления прикрыть свое неумение (ориентироваться в сложных и крайне противоречивых условиях новой исторической эпохи, мнимой верностью букве марксистского учения». В монографии, изданной в 1997 г., он не говорит уже о «мнимости» (это определение вообще не употребляется) плехановской ортодоксии, подчеркивая глубокую приверженность Плеханова марксистской парадигме. Акцент делается на сходстве при этом поисков Плехановым и Энгельсом в последние годы его «более широких, нетрадиционных подходов к явлениям общественной жизни, что воспринималось многими как оппортунизм».

Как следует из вышеизложенного, одна из центральных теоретических проблем, поднятых Г.В. Плехановым - это вопрос о роли личности в истории. Рассматривая эту проблему, Г.В. Плеханов вскрывает одно из важнейших противоречий: историю, исторические события творит народ, а образ им придает та или иная историческая личность. В связи с этим возникает вопрос, при каких условиях возможно, чтобы история обретала «лицо» своего непосредственного субъекта?

И здесь мы выходим на другое противоречие: человек всегда в той или иной мере раб истории, вкладывая в это тот смысл, что индивид есть некая функция господствующих общественных сил. Это, с одной стороны. С другой человек является творцом той же истории, понимая под этим творчество тех или иных форм общественных отношений.

Сказанное выше с очевидностью подтверждает и актуализирует вывод о назревшей необходимости дальнейшей разработки плехановской историографии на основе современной методологии и максимально широкого информационного пространства, столь характерного для развития исторической науки в современный период. Подчеркивая это и учитывая целый ряд других, не затронутых здесь проблем современной историографии такой масштабной и значительной темы, как жизнь и деятельность Г.В. Плеханова, мы имеем достаточные основания говорить о формировании предпосылок для более глубокого научного анализа и объективной характеристики в нашем обществознании Г.В. Плеханова как выдающегося мыслителя и политического деятеля в истории революционно-освободительного движения России и Европы второй половины XIX - начала XX в.

Заключение

плеханов исторический марксистский наука

Как показало наше исследование, Плеханов внес ценный вклад в марксистскую науку в вопросах о роли личности в истории, о соотношении экономики и идеологии, о взаимоотношении различных форм общественного сознания. В работе «К вопросу о личности в истории» Плеханов обогащает марксистскую аргументацию, делает шаг вперед в разработке одной из центральных проблем исторического материализма - о роли производителей материальных благ, народных масс и личности в истории, особенно рабочего класса в классовой борьбе. Плеханов выступал против волюнтаризма и фатализма в истории. Он показал роль субъективного фактора в истории, то есть сознательной деятельности народных масс, классов, политических партий, выдающихся личностей.

Личность - это человеческий индивид в аспекте его социальных качеств, формирующихся в процессе исторических конкретных видов деятельности и общественных отношений. Сущность “особой личности” составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная природа, а ее социальное качество. Человеческий индивид - это единичный представитель человеческого рода, отдельно взятый человек, безотносительно к его реальным антропологическим и социальным особенностям. Родившийся ребенок - индивид, но он еще не есть человеческая индивидуальность, так как человеческая индивидуальность - это неповторимый самобытный способ бытия конкретной личности в качестве субъекта самостоятельной деятельности, это индивидуальная форма общественной жизни человека. Индивид становится индивидуальностью по мере того, как перестает быть единицей человеческого рода и приобретает относительную самостоятельность своего бытия в обществе, становится личностью. Личность социальна по своей сущности и индивидуальна по способу своего существования, индивидуальность выражает собственный мир индивида, его особый жизненный путь, который по своему содержанию определяется социальными условиями, а по происхождению, структуре и форме носит индивидуальный характер. Сущность индивидуальности раскрывается в самостоятельности конкретного индивида, его самобытности, способности быть самим собой в рамках социальной системы.

Взгляды Плеханова оспаривались, но противники его марксистской концепции не могли привести сколько-нибудь веских аргументов, которые бы их поколебали в главном, существенном. Он дал одно из лучших изложений научного решения этой важнейшей проблемы для своего времени и наметил весьма существенные методологические подходы к ее анализу.

В какой-то степени Плеханов представляет себе историю как заранее написанный спектакль, в котором режиссер может заменить актера, но все равно будет делать то, что указано в сценарии. Он невольно исходит из идеи существования смысла истории ранее, чем совершились события.

Для Плеханова положение о том, что роль личности определяется организацией общества, служит лишь способом доказать торжество жестких неумолимых марксистских законов над волей человека.

Неоднозначность и многогранность проблемы роли личности в истории требует адекватного, многостороннего подхода к ее решению с учетом как можно большего количества причин, определяющих место и роль личности в том или ином моменте исторического развития. Совокупность этих причин называется фактором ситуации, анализ которого позволяет не только объединять разные точки зрения, локализовав их и “урезав” их претензии, но и облегчает методически изучение конкретного случая, никак не предопределяя результат исследования.

Список использованной литературы

1. Белинская Е. П., Тихомандрицкая О. А. Психология личности М.: Инфра-М, 2001 - 328 с.

2. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб.: 1993. - 279 с.

3. Марцинковская Т. Д., Марютина Т.М., Стефаненко Т. Г. Психология развития М.: Академия, 2005 - 312 с.

4. Мацумото Т. Психология развития. М. Инфра-М, 1998 - 400 с.

5. Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. М.: Политиздат, 1956 - 814 с.

6. Раппопорт Х. Философия истории в ее главнейших течениях. СПб., 1999. - 512 с.

7. Социология /под ред. А.А. Радугина М.: Центр, 2002 - 224 с.

Размещено на Allbest.ru