"Кулаки" в социальной политике государства в конце 1920-х – первой половине 1930-х гг. (на материалах Северного края)

В исследовании показан экспроприационный характер налоговой политики в отношении различных категорий единоличных хозяйств. Для кулацких хозяйств были введены твердые ставки, устанавливаемые с целью конфискации имущества неплательщиков. Размеры налогов превышали не только «доходы», но и денежные суммы, вырученные от продажи имущества.

В условиях общей политики наступления на единоличников увеличиваются налоговые платежи «трудовых» хозяйств. Приведенные в диссертации сведения о размерах обязательных налоговых платежей, а также документы, характеризующие налоговую практику в северной деревне, показывают, что сельсоветы «завышали учет доходов» единоличников, «искусственно создавали неплательщиков» и «встали на путь ликвидации последних».

Экспроприационный характер в отношении единоличников носит и заготовительная политика. Была изменена система заготовок сельхозпродукции и установлены «имеющие силу налога» твердые обязательства по сдаче продуктов по государственным ценам. Кулакам определялись повышенные нормы заготовок (полуторный или двойной размер к нормам «трудовых» единоличников в зависимости от видов сельхоззаготовок). К выполнению госпоставок привлекались все единоличники «независимо от их имущественного положения» и наличия сельскохозяйственных продуктов, по которым проводятся заготовки» (в том числе и безземельные, и не имеющие скота).

Ужесточаются карательные меры за невыполнение повинностей в отношении всех категорий единоличников. Во-первых, был изменен порядок привлечения крестьян к административной и судебной ответственности за сокрытие имущества и невыполнение налоговых платежей. Если по действующему ранее законодательству за сокрытие имущества от налогового обложения крестьянин привлекался в первый раз к ответственности в административном порядке, то с ноября 1932 г. этот вид «преступлений» сразу преследовался в уголовном порядке. Во-вторых, для всех единоличников (а не только кулаков) в январе 1933 г. было отменено обязательное применение административных мер за невыполнение натуральных поставок и установлена судебная ответственность. В-третьих, в конце 1934 г. была отменена юридическая неприкосновенность имущества «трудовых» единоличников, ограждавшая их раньше от конфискации всего имущества.

За невыполнение государственных повинностей применялись репрессии по решению органов исполнительной власти и судебным приговорам, в результате которых хозяйства единоличников ликвидировались. В массовом масштабе трудоспособные единоличники привлекались к судебной ответственности.

Террор в отношении крестьян-собственников из избирательного (за социальную принадлежность к группе «кулаки») превращается в террор всеобщий (за принадлежность к группе «единоличники»).

В Заключении подведены основные итоги диссертационного исследования.

Определяющую роль в структурировании социального пространства России/СССР периода «построения социализма» играло государство, создававшее новые конфигурации социальной структуры. В основе социального конструирования лежал идеологический проект, определявший лояльные и враждебные государству социальные группы. Идеологические конструкции «союзников» и «врагов» превращались в объективные социальные конструкции, когда они становились руководством к действию государственных органов.

Социальная группа «кулаки» - один из наиболее ярких примеров как идеологический конструкт приобретает форму реального (объективного) социального существования.

Идеологема «кулак» конструировалась в программно-политических документах власти для обозначения «врагов социализма» («экономической политики Советской власти») и «эксплуататоров трудового народа» для устранения потенциальных и реальных противников большевистской политики в деревне.

Особенностью механизма конструирования социальной группы «кулаки» является отсутствие до конца 1920-х гг. нормативно закрепленного правового статуса группы и критериев социальной идентификации. «Кулаки» как самостоятельная социальная группа не была законодательно оформлена и потому не имела четких социальных границ.

В конце 1920 - первой половине 1930-х гг. с помощью законов и подзаконных актов, определявших дискриминационных меры и репрессии в отношении кулаков, был сконструирован социальный статус группы, определены ее социальные границы и механизм отбора крестьян, попадающих в эту часть социального пространства. При определении конкретных лиц, обладавших «кулацкими» признаками, происходила целевая интерпретация фактов и поступков крестьян.

«Статус на бумаге», существующий в нормативных актах, становился реальным социальным статусом в результате социальной политики государства.

В политике государства в отношении группы «кулаки» в конце 1920 - первой половине 1930-х гг. можно выделить три этапа. Особенность первого этапа (1928-1929 гг.) состояла в том, что дискриминационные меры и репрессии применялись к крестьянам за индивидуальный статус («кулак»), а не за принадлежность к групповой статусной позиции («кулаки»). Основная цель и особенность социальной политики на втором этапе (1930-1932 гг.), включавшей применение многообразных дискриминационных и репрессивных мер, определены в ее в официальном названии - ликвидации подлежали хозяйства, отнесенные к кулацким за групповой социальный («классовый») статус. На третьем этапе (1933-1936 гг.), после официально провозглашенного завершения политики «ликвидации кулачества как класса», социальная политика в деревне была направлена не только на ликвидацию крестьянских хозяйств, отнесенных к кулакам («недобитый кулак»), но и ликвидацию хозяйств единоличников.

В результате «социалистических преобразований сельского хозяйства» был ликвидирован «класс мелкобуржуазное крестьянство» («класс мелких собственников») и создан новый «класс» - «колхозное крестьянство».

Публикации по теме диссертации

кулак социальный политика идейный

1. Доброноженко Г.Ф. Коллективизация на Севере. 1929-1932 гг.: Монография. Сыктывкар: СыктГУ, 1994. 12,0 п.л.

2. Доброноженко Г.Ф. Коми деревня в 30-е годы ХХ в.: политические репрессии и раскулачивание: Монография. Сыктывкар: СыктГУ, 2007. - 21,0 п.л.

3. Доброноженко Г.Ф. Кулак как объект социальной политики в 20-е - первой половине 30-х годов ХХ века (на материалах Европейского Севера России): Монография. СПб: Наука, 2008. - 42,5 п.л.

4. Доброноженко Г.Ф. «Ликвидировать как класс» // Покаяние: Мартиролог. Том 1. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1998. - 103,6 п.л./3,5 п.л.

5. Доброноженко Г.Ф., Шабалова Л.С. Спецпереселенцы в Ухтпечлаге (1932-1936 гг.) // Покаяние: Мартиролог. Т. 8. Ч. 3. Сыктывкар: Коми респ. благотв. общ. фонд жертв полит. репрессий «Покаяние», 2008. - 7,5 п.л./3,75 п.л.

6. ВЧК-ОГПУ о политических настроениях северного крестьянства 1921-1927 гг. (По материалам информационных сводок ВЧК-ОГПУ) / Сост. Г.Ф. Доброноженко. Сыктывкар: СыктГУ 1995. - 11,2 п.л.

7. Спецпоселки в Коми области. По материалам сплошного обследования (май-июнь 1933 г.): Сб. документов / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Науч. консультант Н.А. Ивницкий. Сыктывкар: СыктГУ 1997. - 16,8 п.л./8,4 п.л.

8. Покаяние: Мартиролог. Кулацкая ссылка в Коми области в первой половине 1930-х годов / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Науч. ред. Г.Ф. Доброноженко. Т. 4. Ч. 1. Сыктывкар: Коми респ. благотв. общ. фонд жертв полит. репрессий «Покаяние», 2001. - 102,2 п.л./51,1 п.л.

9. Покаяние: Мартиролог. Раскулачивание в Коми области в первой половине 1930-х годов / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Т. 6. Сыктывкар: Коми респ. благотв. общ. фонд жертв полит. репрессий «Покаяние», 2004. - 103,6 п.л./56 п.л.

10. Раскулачивание и крестьянская ссылка в социальной памяти людей: Исследования, воспоминания, документы / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Сыктывкар: СыктГУ, 2005. - 17,1 п.л /8,55 п.л.

11. Крестьянские дети в детских домах Коми области в 1930-е годы: Исследования, документы, воспоминания / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Науч. консультант Н.А. Ивницкий. Сыктывкар: Коми респ. благотв. общ. фонд жертв полит. репрессий «Покаяние», 2008. - 62,4 п.л /31,2 п.л.

12. Доброноженко Г.Ф. «Кулак» во второй половине XIX в. - 20-е гг. ХХ в.: общеупотребительное слово - научный термин - идеологема // Вестник Тамбовского университета. Серия «Гуманитарные науки». - 2008. - Выпуск 12 (68). - 0,75 п.л.

13. Доброноженко Г.Ф. «Классовый враг» в крестьянстве в большевистской теории и политике 1917-1937 гг. // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2008. - №12. - 0,6 п.л.

14. Доброноженко Г.Ф. Дифференциация северного крестьянства в середине 1920-х годов в интерпретации губернских органов: экономическая или классовая? // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2009. - №1. - 0,45 п.л.

15. Доброноженко Г.Ф. Противоречия налоговой политики в деревне 1921-1927 годов: между «классовой» справедливостью и экономической целесообразностью // Вестник Тамбовского университета. Серия «Гуманитарные науки». - 2009. Выпуск 3 (71). - 0, 65 п.л.

16. Доброноженко Г.Ф. Сельхозналог в 1928/29 и 1929/30 гг. в северной деревне: принципы начисления и методы выполнения // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2009. - №9. - 0,5 п.л.

17. Доброноженко Г.Ф. Методология анализа социальной группы «кулаки» в отечественной историографии // Российская история. - 2009. - №5. - 1,25 п.л.

18. Доброноженко Г.Ф. Методы ликвидации эксплуататорских отношений и кулацких хозяйств в партийных дискуссиях 1928-1929 гг. // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2010. - №1. - 0,25 п.л.

19. Доброноженко Г.Ф. Коми деревня в начальный период сплошной коллективизации (некоторые итоги и направления изучения проблемы) // Серия препринтов «Научные доклады». Выпуск 291. Сыктывкар: КНЦ УрО РАН., 1992. - 1,25 п.л.

20. Доброноженко Г.Ф. Северная деревня в середине 20-х годов: сельскохозяйственное производство и материальное положение крестьянских хозяйств // Материальное положение, быт и культура северного крестьянства (советский период): Межвузовский сб. науч. трудов. Вологда: ВГПИ, 1992. - 0,6 п.л.

21. Доброноженко Г.Ф. Северная деревня в период «борьбы с перегибами» в колхозном строительстве. Итоги и задачи исследования // Труды института языка, литературы и истории Коми научного Центра УрО РАН. Вып. 54. Сыктывкар, 1993. - 0,5 п.л.

22. Доброноженко Г.Ф. «Классовый противник» диктатуры пролетариата: крестьянская буржуазия или мелкобуржуазное крестьянство? // Рубеж. Альманах социальных исследований. - 1997. - №10-11. - 0,8 п.л.

23. Доброноженко Г.Ф. Кто такой «кулак»: трактовка понятия «кулак» во второй половине ХIХ в. - 20-е гг. ХХ вв.) // Социальная стратификация России: история и современность: Сб. трудов. Сыктывкар: СыктГУ, 1999. - 1,9 п.л.

24. Доброноженко Г.Ф. Дискуссии о дифференциации крестьянства и признаках сельской буржуазии в российской экономической литературе 1920-х гг. // Социальная стратификация России: история и современность: Сб. трудов. Сыктывкар: СыктГУ, 1999. - 2,2 п.л.

25. Доброноженко Г.Ф. Интерпретация социальной группы «кулак» в российской литературе: социально-экономические группы или результат властной номинации? // Российская полития: прошлое, настоящее, будущее: Сб. трудов. Сыктывкар: СыктГУ, 2002. - 1,9 п.л.

26. Доброноженко Г.Ф. «Кулак» в российском обществознании: социально-экономическая группа или результат властной номинации? // Рубеж. Альманах социальных исследований. - 2003. - №8. - 1, 2 п.л.

27. Доброноженко Г.Ф. «Классы» в крестьянстве и проблем «классовой» принадлежности в политико-идеологической полемике в партии большевиков 1920-х гг. // Российская полития: прошлое, настоящее, будущее: Сб. трудов. Вып. 2. Сыктывкар: СыктГУ, 2006. - 2,8 п.л.

28. Доброноженко Г.Ф. Идеологема «кулак» как инструмент манипулирования общественным сознанием (1918-1920 гг.) // Становление и развитие системы управления в России: Сб. науч. статей. Сыктывкар, 2009. - 1,0 п.л.

29. Доброноженко Г.Ф., Сметанин А.Ф. Советская историческая литература о колхозном строительстве на Европейском Севере (1917-1941 гг.) // Итоги и задачи изучения аграрной истории СССР в свете решений XXVII съезда КПСС: Тезисы докладов XXI сессии Всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Казань, 1986. - 0,3 п.л./0,15 п.л.

30. Доброноженко Г.Ф. Крестьянство и государственная политика в 1920-е годы: изменения в политических настроениях крестьянства // Материалы Второй Годичной сессии Ученого совета СГУ. Сыктывкар. 1995. - 0,7 п.л.

31. Доброноженко Г.Ф., Ильин В.И. «Кулачество» как феномен социального конструирования // Социальная стратификация: история и современность: Тезисы докл. Всерос. науч. конф. Сыктывкар: СыктГУ. 1996. - 0,4 п.л./0,2 п.л.

32. Доброноженко Г.Ф. Дефиниции понятий «кулак» и «сельская буржуазия» // Политические репрессии в России. XX век: Материалы регион. науч. конф. Сыктывкар: СГУ, 2001. - 0,4 п.л.

33. Доброноженко Г.Ф., Еремина Е.В. «Зажиточный» и «кулак» в интерпретации крестьян Европейского Севера во второй половине 1920-х годов (По материалам крестьянских писем) // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе. XXVII сессия по аграрной истории Восточной Европы: Тезисы докладов и сообщений. М., 2000. - 0,3 п.л./0,15 п.л.

34. Доброноженко Г.Ф. Методология анализа социальной группы «кулаки» в российской литературе // Сословия, классы, страты российского общества: история и современность: Материалы междунар. науч.-теор. конф. СПб., 2002. - 0,7 п.л.

35. Доброноженко Г.Ф. Причины социального неравенства и признаки кулака в интерпретации северного крестьянства в 20-е годы XX века // Сельская Россия: прошлое и настоящее (исторические судьбы северной деревни): Материалы докл. Всерос. науч.-практ. конф. Москва-Сыктывкар, 2006. - 0,65 п.л.

36. Доброноженко Г.Ф. От идеологемы «кулак» к реальной социальной группе репрессированных крестьян (1917-1937 гг.) // Репрессивная политика и сопротивление несвободе: Материалы Всерос. науч. конф. Сыктывкар, 2009. - 0,6 п.л.

Размещено на Allbest.ru