Самодержавие и церковный раскол в России во второй половине XVII в.: царь Алексей Михайлович и Протопоп Аввакум

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Самодержавие и церковный раскол в России во второй половине XVII в.: царь Алексей Михайлович и Протопоп Аввакум

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

Скрипкина Е.В.

Работа выполнена на кафедре дореволюционной отечественной истории и документоведения ГОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф.М.Достоевского».

Научный руководитель: доктор исторических наук

Ю.А. Сорокин

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

В.Г. Рыженко

кандидат исторических наук

Т.А. Белова

Ведущая организация: Курганский государственный университет

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Изучение основных аспектов идеологии самодержавия, с одной стороны, и идеологии раскола, с другой, представляет значительный интерес для изучения взаимоотношений царя Алексея Михайловича и протопопа Аввакума как носителей различных идейных тенденций. В силу этого разработка проблемы имеет важное значение для лучшего понимания сложных религиозных и общественно-политических процессов, протекавших в России во второй половине XVII в. В научной литературе существует устойчивая практика персонифицирования сложных исторических процессов, увязывания их с деятельностью той или иной исторической личности. Подобная практика широко применялась и к российским коллизиям третьей четверти XVII в. Крепнущее самодержавное начало, изживающее черты сословно-представительной монархии, опирающееся на все расширяющийся государственный сектор в экономике и активно изменяющее посредством реформ взаимоотношения государя с обществом и общественными институтами, персонифицировано в царе Алексее Михайловиче. Проведение литургических реформ в Русской Православной Церкви, стремление ее главы сохранить политическое влияние и на государя, и на государственную политику вплоть до признания приоритета церковной власти над светской, увязывается с личностью патриарха Никона. Защита альтернативного варианта реформ церковной службы и государственного строя отводилась признанному лидеру старообрядцев протопопу Аввакуму. Изучение сложного комплекса их взаимодействий позволит глубже и полнее понять происходящие в России перемены, взятые в контексте эволюции самодержавия в эпоху Алексея Михайловича.

Актуальность темы сохраняется и в общественно-политическом плане. Для современной России, идущей по пути преобразований, опыт исторического прошлого позволяет определить оптимальный способ государственного управления для обеспечения стабильности политического курса, а также для поиска наиболее эффективных методов при проведении непопулярных или не поддерживаемых всем обществом реформ, для поиска компромиссных вариантов в разрешении социальных противоречий.

Степень изученности темы. Историографические исследования по теме диссертации следует условно разделить на несколько групп. К первой из них отнесем работы, посвященные изучению государственного строя России в царствование Алексея Михайловича, его политической системе, а также работы об эволюции самодержавия в России. Ко второй группе будут принадлежать работы, в которых рассматривается проблемы церковной реформы и раскола второй половины XVII века. Третью группу составляют работы, в которых исследователи проявили интерес к изучению личности царя Алексея Михайловича и протопопа Аввакума, а также к проблеме взаимоотношений второго Романова и лидера раскольников.

В дореволюционной и советской историографии при характеристике государственного строя историки уделяли большое внимание изучению высших органов государственной власти, обращались к вопросу о сущности и причинах перемен, происходивших в системе государственного управления, а также взаимодействию самодержца с органами власти. Как правило, особое внимание обращается на две традиционные структуры государственной власти - Земские соборы и Боярскую думу. В XIX в. историки обращались к вопросу о влиянии различных социальных группировок в государственной политике Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 5. М.. 1990. С. 247; Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. СПб., 1919; Он же. О государственности в России. М., 2003; Платонов С.Ф. Московское правительство при первых Романовых. СПб., 1906; Пресняков А.Е. Московское царство. Пг., 1918; Он же. Российские самодержцы. М., 1990; Романовский В.Е. Государственные учреждения Древней и Новой России. М., 1911; Сергеевич В.И. История русского права. СПб., 1889; Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995; Щапов А.П. Земские соборы в XVII столетии // Сочинения. СПб., 1906. Т. I; Шелгунов Н.В. Россия до Петра Великого // Сочинения. СПб., 1904. Т. I; Платонов С.Ф. Заметки по истории Земских соборов // Статьи по русской истории. СПб., 1912; Дитятин И.И. К вопросу о Земских соборах XVII столетия // Русская мысль. 1883. № 12; Латкин В.Н. Земские соборы древней Руси, их история и организация сравнительно с западно-европейскими представительными учреждениями. СПб., 1885 и др..

Наряду с общими трудами, в которых рассматриваются различные аспекты государственного строя времени Алексея Михайловича, имеются работы, посвященные истории конкретных государственных учреждений Горчаков М. Монастырский приказ. СПб., 1868; Гурлянд И.Я. Приказ великого государя тайных дел. Ярославль, 1902; Чичерин Б.Н. Областное управление в России в XVII в. М., 1856; Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII. М., 1912; Каптерев Н.Ф. Царь и московские соборы XVI-XVII столетий. М., 1906 и др. .

Резюмируя исследования дореволюционных историков этой группы, отметим, что ими были изучены либо отдельные структуры государственного механизма, либо политическая борьба за преобладание в верхушечном слое господствующего класса, либо отдельные составляющие правительственной политики, чаще всего в части проведения реформ. Многие процессы изучались с формально-юридической точки зрения, основным источником ученым служили законодательные акты. Сосредоточившись на изучении отдельных институтов самодержавия, исследователи воздерживались от изучения самодержавия как такового, институт царской власти как сложное явление не стал предметом специального исследования. Отчасти этот пробел был восполнен в советское время.

В советской историографии время царствования Алексея Михайловича трактуется историками как переходный период от сословно-представительной монархии к монархии абсолютной. Этот процесс связывался с теми изменениями, которые происходили в системе государственного управления, с процессами централизации, со снижением роли государственных учреждений, характерных для сословно-представительной монархии, с усилением бюрократического элемента См. например: Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.). М., 1964.. В ряде работ основополагающим началом являлся тезис В.И. Ленина о государственном строе России XVII в.: «русское самодержавие с боярской думой и боярской аристократией» Ленин.В.И. Полное собрание сочинений. Т. 17. С. 346. . Историками и правоведами активно обсуждался вопрос о времени возникновения абсолютизма, но единого мнения сформировано не было. Ряд авторов полагал, что абсолютизм утвердился в первой четверти XVIII в. Они рассматривают правление Алексея Михайловича как некую преамбулу, заложившую некоторые основы этого процесса. Ю.П. Титов, к примеру, полагал, что абсолютизм начинает возникать во второй половине XVII в. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968; Стешенко Л.А. О предпосылках абсолютизма в России // Вестник МГУ. Серия 10. Право. М., 1965. № 3; Титов Ю.П. Абсолютизм в России // Советское государство и право. 1973. № 1. Другие исследователи считали, что абсолютизм в России утверждается в середине XVII в. С.В. Юшков, связывая этот процесс с ростом товарно-денежных отношений, отмечал, что абсолютизм носил зачаточный характер в силу того, что абсолютная власть монарха не получила законодательного оформления. Катализатором превращения сословно-представительной монархии в абсолютную являлись, по мнению исследователя, необходимость борьбы с народными движениями внутри страны и с внешними врагами России. А.Н. Сахаров в качестве основного фактора в становлении абсолютизма в правление второго Романова называет «противоборство между крестьянством и классом феодалов». Е.Н. Филина отмечает влияние на процесс перехода от сословно-представительной монархии к абсолютизму придворную политическую борьбу Юшков С.В. К вопросу о политических формах русского феодального государства до XIX века // Вопросы истории. 1950. № 1; Сахаров А.Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма // История СССР. 1971. № 1; Филина Е.Н. «Придворные партии» в политической борьбе в России в 30-50-е гг. XVII в.: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1995. .

Советские историки в своих работах затрагивали также различные аспекты реформирования государственного строя России при Алексее Михайловиче. Л.В. Черепнин определяет конец 40-х - начало 50-х гг. XVII в. как решающую грань в истории Земских соборов, в дальнейшем идет их отмирание, связанное с трансформацией государственного строя к абсолютизму. Н.Ф. Демидова, анализируя эволюцию государственного аппарата в XVII в., определяет период 1660-1690-хх гг., как время, когда произошел резкий перелом в сторону абсолютизма. Законодательной политике второй половины XVII в. посвятил свою работу А.Г. Маньков. Историк пришел к выводу, что при Алексее Михайловиче самодержавная власть достигла наибольшей силы. Но, тем не менее, Боярская дума прочно держала в своих руках важнейшие рычаги управления феодальной экономикой и социальными отношениями и в этих сферах в наибольшей степени ограничивала власть царя. Причиной этому историк считает положение, при котором сфера феодального землевладения менее всего была подвержена влиянию новшеств. Н.П. Ерошкин характерной особенностью Боярской думы называет тесную связь личного состава Думы с приказной системой. Изучая Боярскую думу второй половины XVII в., О.Е. Кошелева показала, что боярство не находилось в состоянии упадка, а составляло официальное и освященное феодальной традицией ядро правящей элиты господствующего класса. В руках боярства находились все главные нити управления страной Черепнин Л.В. Земские соборы и утверждение абсолютизма в России // Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.). М., 1964; Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987; Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. М., 1998; Ерошкин Н.П. Указ. соч.; Кошелева О.Е. Боярство в начальный период зарождения абсолютизма в России (1645-1682 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1987. .

В целом в работах советских историков наблюдается разнообразие мнений, нередко противоположных друг другу, о России эпохи Алексея Михайловича. Общим местом в их работах является признание того факта, что общество и государство в России при Алексее Михайловиче находилось на переломе; имел место своеобразный переходный период. Историки спорят о деталях, о моментах развития, но не ставят под сомнение вектор развития российской государственности, переход к абсолютизму. Церковные реформы и церковный раскол вписываются в контекст эволюции государства и российского общества и трактуются как исторически неизбежные. Аввакум и Алексей Михайлович в силу своих личных качеств придали этому процессу некоторое непринципиальное своеобразие.

Обратимся теперь к другому направлению в историографии - изучению проблем церковного раскола. Первые работы, посвященные истории раскола, были написаны церковными историками. Доминирующей чертой их трудов была обличительная направленность. Данная тенденция была обусловлена непримиримой позицией официальной Церкви к старообрядцам и оправданием суровых мер, применяемых в отношении раскольников. Одними из наиболее ранних работ являются сочинения Д. Ростовского «Розыск о раскольнической брынской вере» (1709 г.) и А.И. Журавлева (Иоаннова) «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках» (1787 г.). В XIX в. обличительная тенденция была продолжена Макарием (Булгаковым). В своем фундаментальном труде митрополит Макарий дал наиболее полную фактографическую картину церковной реформы и начала раскола. Положения, предложенные им, нашли свое отражение и в работах других авторов, в частности в публикациях И.Ф. Нильского и В. Огнева Макарий (Булгаков). История русского раскола, известного под именем старообрядства. СПб., 1855. С. 163; Он же. История Русской Церкви. Кн. 7. М., 1996; Нильский И.Ф. Несколько слов о русском расколе. СПб., 1869; Огнев В. Несколько слов о происхождении раскола в русской церкви // Православное обозрение. М., 1861. Т. VI. .

Изучение проблемы церковной реформы и раскола довольно поздно стало предметом исследования в светской исторической науке. А.П. Щапов источник раскола находил не только в недовольстве народа церковной реформой, но и в оппозиции гражданским реформам, начавшимися в царствование Алексея Михайловича. Воззрения А.П. Щапова были развиты Н.Я. Аристовым и В.В. Андреевым. Историками предпринята попытка исследования социальных корней раскола. В 80-е гг. XIX в. разработка проблемы велась представителями народнического направления, представленная именами И.И. Юзова (И.И. Каблица), А.С. Пругавина, С.П. Мельгунова и других историков. В духе традиций, заложенных А.П. Щаповым, народники в оценках раскола исходили из социально-политических причин старообрядческого движения Щапов А.П. Русский раскол старообрядства. Казань, 1859. С. 55, 137; Аристов Н.Я. Московские смуты в правление Софии Алексеевны. Варшава, 1871; Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории: исторический очерк. СПб., 1870; Юзов И.И. Русские диссиденты - староверы и духовные христиане. СПб., 1881; Пругавин А.С. Раскол и сектантство в русской народной жизни. М., 1905; Мельгунов С.П. Религиозно-общественные движения XVII-XVIII вв. в России. М., 1922..

Представители так называемой государственной школы в оценках начальной истории раскола во многом находились в рамках обличительной тенденции исторической науки. Видный историк С.М. Соловьев объясняет причину противления церковной реформе враждебным отношением к патриарху Никону старообрядческих идеологов и их оскорбленным самолюбием. Н.И. Костомаров признавал за расколом «явление новое, чуждое старой Руси», которое расшевелило «спавший мозг русского человека». В связи с этим раскол был явлением прогрессивным, побудившим народ «отрясти от себя вековой сон, лежавший на всем современном им обществе». В.О. Ключевский не признавал в расколе социально-политической направленности, а делал акцент на психологической стороне раскола Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 6. М., 1991. С. 198; Костомаров Н.И. Раскол. М., 1994; Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. III. Ч. 3. М., 1988..

Заметный вклад в изучение проблемы внес П.С. Смирнов. Исследователь снимает проблему причастности идеологов старообрядчества к книжным исправлениям. Н.Ф. Каптерев показал, что дореформенный русский церковный обряд сохранил черты древневизантийского обряда. Такой вывод служил доказательством исторической правоты старообрядцев. Н.Ф. Каптерев предпринимает попытку проанализировать взгляды расколоучителей (И. Неронова и Аввакума) на царя и царскую власть, справедливо полагая, что старообрядцы придавали большое значение царской власти и благоговейно относились к фигуре царя. Политическое учение раскола рассмотрел В.Е. Вальденберг. Главная мысль в учении раскола, как полагает исследователь, состоит в представлении старообрядцев о Руси как хранительнице благочестия и русском царе - блюстителе непорочной христианской веры. Как явление исключительно церковное, национально-консервативное представлял раскол С.Ф. Платонов. Причины, приведшие к расколу историк относил к особенностям реформаторской деятельности Никона, а его быстрое распространение объяснял «условиями общественной жизни» XVII в. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядства. СПб., 1895; Он. же. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. СПб., 1898; Каптерев Н.Ф Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Сергиев-Посад, 1913; Он. же. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. I-II. М., 1996; Вальденберг В.Е. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1993.

В марксистской историографии старообрядческое движение рассматривалось с позиции его противогосударственной направленности. Г.В. Плеханов в основание раскола ставил «недовольство народа своим постоянно ухудшавшимся положением». М.Н. Покровский повествовал о раскольничьей общине как источнике накопления торгового капитала и, в связи с этим, раскол в его понимании был «чисто духовным восстанием», не способным перерасти в демократическую революцию Плеханов Г.В. О религии и церкви. М., 1957. С. 434; Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1967. С. 89..

В работах советских авторов 1920-1930-х гг. акцент делался на антифеодальных выступлениях старообрядцев. Н.М. Никольский рассмотрел социально-экономические и социально-политические аспекты старообрядческого движения. Раскол характеризуется Н.М. Никольским как социально-религиозное движение, оппозиционное крепостническому государству и церкви как орудию его господства Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1985. С. 186..

Во второй половине XX в. в обобщающих трудах по отечественной истории и работах, посвященных проблемам Русской Церкви, Церковь рассматривалась как один из феодальных институтов, проводник государственной идеологии. Церковная реформа, по мнению ряда авторов, должна была способствовать повышению идеологического воздействия на массы. В это время появляются и специальные работы, посвященные проблемам раскола и старообрядческому движению. Наибольший вклад в разработку данной темы внесли В.С. Румянцева и Н.Н. Покровский Очерки истории СССР. Период феодализма XVII век. М., 1955; Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.). М., 1967; Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М., 1969; Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории Росии. Калинин, 1971; Катунский А.Е. Старообрядчество. М., 1972; Религия и церковь в истории России. М., 1975; Русское православие: вехи истории. М., 1989; Румянцева В.С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1986; Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974; Он же. Три документа по истории церкви в Сибири в XVII в. // Христианство и церковь в России феодального периода. Новосибирск, 1989 и др..

Наиболее авторитетной работой о расколе по праву считается монография С.А. Зеньковского «Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века», изданная за рубежом (Мюнхен, 1970 г.). Историк попытался как можно детально определить истоки конфликта середины XVII в., оценить историческую роль в становлении старообрядчества протопопа Аввакума, дьякона Федора, инока Авраамия и других видных деятелей раннего раскола.

Значительный вклад в изучение проблемы церковной реформы и раскола внесли работы литературоведов, в которых уделяется огромное внимание памятникам литературы раннего старообрядчества Малышев В.И. Две заметки о протопопе Аввакуме // Из истории русских литературных отношений XVIII-XX вв. М.-Л., 1959; Он же. История первого издания Жития протопопа Аввакума // Русская литература. 1962. № 2; Он же. Заметки о протопопе Аввакуме // Русская литература. 1965. № 4; Лихачев Д.С. XVII век в русской литературе // XVII век в мировом литературном развитии. М., 1961; Он.же. Развитие русской литературы X-XVIII веков. Эпохи и стили. Л., 1973; Он же. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970; Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII века. М., 1974; Панченко А.М. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973; Он же. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1974; Демкова Н.С. Житие протопопа Аввакума (Творческая история произведения). Л., 1974; Демин А.С. Русская литература второй половины XVII - начала XVIII в. М., 1977; Елеонская А.С. Русская публицистика второй половины XVII века. М., 1990; Она же. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII века. М., 1990; Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. СПб., 1995 и др.. Особое место в отечественной историографии принадлежит основанной Ю.М. Лотманом семиотической школе, представители которой (Б.А. Успенский, В.М. Живов и др.) рассматривают историю как смену различных знаковых систем и сквозь эту призму исследуют эволюцию общественных представлений.

В постсоветской историографии интерес к проблемам раскола заметно усилился. П.В. Лукин анализирует особенности старообрядческого мировоззрения, в котором значительное место занимали представления о царе и царской власти. Историк приходит к выводу, что широкое раскольническое движение стало следствием нарушения Алексеем Михайловичем устойчивого комплекса представлений о царе, свойственного старообрядцам Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000. С. 251.. Следствием возросшего интереса к истории старообрядчества стали источниковедческие работы, в которых активно изучается письменное наследие писателей и публицистов раннего старообрядчества. Многие их сочинения никогда ранее не издавались Памятники старообрядческой письменности. СПб., 1998; Демкова Н.С. Сочинения Аввакума и публицистика раннего старообрядчества. Материалы и исследования. СПб., 1998. .

Подводя итог анализу исторической литературы этой группы мы вправе отметить, прежде всего, устойчивый интерес к данной проблематике. Ярко заявив о себе во второй половине XIX в., он, никогда не угасая вовсе, проявился на рубеже XX-XXI вв. с новой силой. Свой вклад в изучение проблемы внесли не только историки, но и литературоведы, культурологи, философы, что дополнило общую картину истории церковного раскола совершенно новыми красками. Существенно расширилась при этом и источниковая база исследований. Наконец, для современных исследователей этой группы характерен интерес, с одной стороны, к частным, фактически не исследованным ранее сюжетам, с другой - достаточно широкие и смелые обобщения в части духовных исканий старообрядцев, идейных и богословских основ церковных реформ. Примером последнего могут служить работы Н.В. Воробьевой Воробьева Н.В. Церковные реформы в России в середине XVII в.: идейные и духовные аспекты. Омск, 2002; Она же. Русская Православная Церковь в XVII в. Омск, 2004; Она же. Царь Алексей Михайлович и новые способы легитимации власти // Актуальные проблемы отечественной истории XVI начала XX вв. Вып. 3. Омск, 2006. С. 23-45; Она же. Образ Божий в воззрениях Святейшего Патриарха Никона // Исторический ежегодник. Омск, 2006. С. 4-12 и др.. Наряду с несомненными достижениями, характерными для историографии этой группы, мы вправе отметить тот факт, что широкий исторический фон, эволюция российского самодержавия, церковные реформы в контексте всего комплекса преобразований царя Алексея Михайловича, зачастую выпадают из контекста сочинений, в которых проблемы раскола и движения старообрядцев принимают, так сказать, самодостаточное значение.

В контексте общих проблем, связанных с изучением политического строя и церковного раскола, историки высказывали свое отношение к личности царя Алексея Михайловича и протопопа Аввакума, оценивая их социально-значимые качества и влияние последних на их деятельность. Несколько идеализированный образ царя создал С.М. Соловьев. Прямо противоположной точки зрения придерживался Н.И. Костомаров. По его мнению, царствование Алексея Михайловича представляло собой «печальный пример, когда под властью вполне хорошей личности, строй государственных дел шел во всех отношениях как нельзя хуже». В.О. Ключевский характеризовал второго Романова как «соединение власти и кротости». С.Ф. Платонов, помимо положительных качеств царя, выделил и негативные, присущие Алексею Михайловичу, среди которых историк называет «маловольность». В силу этого «царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором» Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 6. М., 1991; Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Кн. 2. М., 1991; Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1988. Ч. III; Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович // Три века. Т. 1. М., 1991..

Иную точку зрения на участие царя в государственной деятельности выражает И. Катаев, который полагал, что Алексею Михайловичу принадлежит активная роль в принятии единоличных решений». В связи с этим самодержавие со времени второго Романова утверждается более, чем прежде. Сходный взгляд выражал А.Е. Пресняков считавший, что при Алексее Михайловиче самодержавие переживает период своего расцвета. К.Ф. Валишевский признавал в Алексее Михайловиче натуру мечтательную и склонную к мистицизму, искреннюю в своем идеализме, отмечая, что государь «вмешивался во все дела и действовал своим собственным авторитетом» Катаев И. Царь Алексей Михайлович и его время. М.. 1915; Пресняков А.Е. Российские самодержцы. М., 1990; Валишевский К.Ф. Первые Романовы. М., 1990..

Долгие годы в советской историографии фигура второго Романова находилась на периферии исторических исследований. При изучении классовой борьбы в условиях «бунташного века», при исследовании внешней политики России, прежде всего сюжетов о «воссоединении» Украины с Россией, наконец, как мы уже показали выше, при анализе курса реформ и, шире, эволюции российской государственности, советские историки не обходили вниманием социально-значимые качества личности царя Алексея Михайловича, однако филологами и культурологами в этой части было сделано едва ли не больше, чем историками Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ // Из истории русской культуры. Т.3. М., 1996; Топоров В.Н. Московские люди XVII в. (к злобе дня) // Там же. С. 346-379; Плюханова М.В. О национальных средствах самоопределения личности: самосакрализация, самосожжение, плавание на корабле // Там же. С. 380-459; Она же. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII века // Художественный зык средневековья. М., 1982; Живов В.М. Религиозная реформа и индивидуальное начало в русской литературе XVII в. // Из истории русской культуры. Т. 3. М., 1996. С. 486-502; Лотман Ю.М. Очерки по истории русской культуры XVIII - начала XIX века // Из истории русской культуры. Т. IV. М., 1996. С. 13-348; Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998 и др.. Лишь в 1992 г. появилась пространная статья Ю.А. Сорокина, опубликованная в журнале «Вопросы истории», позднее в серии «Жизнь замечательных людей» было опубликовано изыскание И.Л. Андреева Сорокин Ю.А. Алексей Михайлович // Вопросы истории. 1992, № 4-5; Андреев И.Л. Алексей Михайлович. М., 2003.. Нельзя сказать, что эти авторы выписали идеализированный образ второго Романова, но, по крайней мере, они признают, что Алексей Михайлович обладал всеми качествами, необходимыми действительно крупному государственному деятелю, что он являет собой уникальный для русской истории тип реформатора. Превосходство личных качеств отца в сравнении с сыном, Петром I, как-будто начинает признаваться в современной отечественной историографии.

На отношение к личности протопопа Аввакума в дореволюционной историографии неизбежно влияла общая оценка старообрядчества. Исследователи зачастую характеризовали старообрядчество как некую консервативную силу, с присущим ей обрядоверием, а приверженцев «старой веры» трактовали как противников всяких изменений. Соответствующие оценки давались и Аввакуму. Такой подход позволял представить личность и деятельность Аввакума преимущественно в негативных тонах, который и преобладал в трудах дореволюционных авторов, как светских, так и церковных.

Благотворное влияние на изучение личности Аввакума сказалось публикация сочинений протопопа Житие протопопа Аввакума / Под ред. Н.С. Тихонравова. СПб., 1861; Челобитная первая царю Алексею Михайловичу; Пять посланий Аввакума к боярыне Морозовой // Русский архив. 1864 и др.. В этом ряду значительное место занимает издание письменного наследия Аввакума Н.И. Субботиным, в результате которого появилась возможность яснее представить жизнь и личность протопопа. Появляется ряд статей и исследований, посвященных непосредственно Аввакуму. По мнению историка В.А. Мякотина, терпимое отношение Аввакума к царю было вызвано ожиданиями протопопа, что сочувствие царя к его личности может перейти к сочувствию к его учению. В свою очередь, Алексей Михайлович, по мнению историка, любил Аввакума как человека, стоявшего с ним некогда в близких отношениях, чтил в нем строгого ревнителя и подвижника благочестия. А.К. Бороздин исследует связи, соединяющие Аввакума с общим движением против реформы. Автор отмечал оригинальный склад ума протопопа, его могучий дар проповедника Бороздин А.К. Протопоп Аввакум. Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII веке. СПб., 1900. .

В работах советского периода, касающихся истории старообрядчества, противоречия между царем и протопопом есть не что иное как столкновение различных классовых позиций. Критика Алексея Михайловича Аввакумом рассматривалась как протест, обличенный в религиозную форму, «трудового, страждущего народа» против феодального гнета. Продолжая традицию, заложенную дореволюционной историографией, Аввакума продолжают представлять как религиозного фанатика с тяжелым неуживчивым характером Чаев Н.С. Церковный раскол и Соловецкое восстание 1668-1676 гг. // Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955; Преображенский А.А. Внутренняя политика правительства в 40-60-х годах XVII в. и классовая борьба // История СССР. 1971. № 2; Павленко Н.И. Церковь и старообрядчество во второй половине XVII в. // История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 3. М., 1967; Катунский А. Указ соч.; Миловидов В.Ф. Указ соч.; Карцов В.Г. Указ соч..

Иной подход в изучение личности Аввакума внесли литературоведы, занимавшиеся исследованием письменного наследия протопопа. Их усилия изменили и значительно расширили представления об Аввакуме. В частности, было опровергнуто мнение о малограмотности Аввакума. Исследователями отмечена начитанность Аввакума, выявлен широкий круг произведений древнерусской письменности, с которым был знаком протопоп. Обращено внимание на присущий Аввакуму сатирический талант и, тем самым, опровергнуто бытовавшее мнение о протопопе как о мрачном и безрадостном человеке Житие Аввакума и другие его сочинения. М., 1960; Сарафанова (Демкова) Н.С. Произведения древнерусской письменности в сочинениях Аввакума // Труды отдела древнерусской литературы (в дальнейшем - ТОДРЛ). Т. 18. М.-Л., 1962; Малышев В.И. Рисунки протопопа Аввакума // Русская литература. 1965. № 2; Андрианова-Перетц В.П. У истоков русской сатиры // Русская демократическая сатира XVII века. М., 1977; Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.,1984 и др.. Отметим работы А.Н. Робинсона в которых автор уделяет внимание характеристике взаимоотношений царя и протопопа. Отношение Аввакума к Алексею Михайловичу, по определению исследователя, колебалось от добродушно-фамильярного до остро обличительного с преобладанием последнего. А.Н. Робинсон подчеркивает, что отношение Аввакума к царю, совлечение с него «ореола святости» было узловым моментом в идеологии опального протопопа Робинсон А.Н. Житие Аввакума и Епифания. Исследование и тексты. М., 1963; Он же. Борьба идей в русской литературе XVII века. М., 1974..

Итак, мы вправе констатировать тот факт, что история изучения заявленных нами проблем насчитывает уже несколько веков. Естественно, что за это время в науке сложился источниковый комплекс, добавить к которому что-либо, по большому счету, очень сложно. Научная мысль трансформировалась в ряд стройных, порядочно аргументированных концепций; полемика и дискуссии между учеными привели к уточнению многих позиций и формулировок, дополнительной системе аргументов, подведенных под то или иное положение. Однако весь накопленный в историографии огромный фактический материал вкупе с качественной его научной проработкой позволяют современному исследователю находить все новые аспекты проблемы, новые связи между старыми, хорошо известными и признанными в науке фактами. Предпринятый нами анализ исследовательской литературы подтверждает, что в центре внимания исследователей как при изучении российского самодержавия, так и при изучении церковных реформ середины XVII в. и последовавшего за ними раскола, оказывались дихотомии Дихотомия - исследовательский прием, предполагающий последовательное деление целого на две части. См. подробнее: Современный словарь иностранных слов. М., 1993. С. 209. «царь Алексей Михайлович - патриарх Никон» и «патриарх Никон - протопоп Аввакум». Дихотомия «царь Алексей Михайлович - протопоп Аввакум» оказывалась на периферии исследований, никогда не изучалась специально ни в контексте истории государственных институтов и реформаторской деятельности, ни в контексте движения старообрядцев, ни в контексте идейной и политической борьбы XVII в.

В этой связи объектом исследования в настоящей диссертации становится эволюция российского самодержавия под влиянием крупномасштабных реформ третьей четверти XVII в., в том числе церковных реформ и церковного раскола. Предметом выступает персонификация этих процессов, взятых в контексте дихотомии «царь Алексей Михайлович - протопоп Аввакум», прежде всего в части их идейно-теоретического противоборства. алексей михайлович аввакум церковный

Цель диссертационного сочинения состоит в реконструкции тех изменений, которые произошли в политическом режиме Алексея Михайловича под воздействием церковных реформ, раскола и критики идеологами старообрядцев второго государя из дома Романовых.

Поставленная цель предполагает разрешение следующих задач:

1) рассмотреть институт царской власти в правление Алексея Михайловича, уделив при этом особое внимание церковной политике государя и проведению церковных реформ, а также отношению Алексея Михайловича к расколу. Вполне понятно, что при разрешении этой задачи в тексте диссертации многие сюжеты, например, переход к абсолютизму, идейные основы самодержавия в понимании самого Алексея Михайловича, некоторые конкретные реформаторские начинания правительства будут лишь очерчены, ибо их глубокое изучение приведет к размыванию предмета исследования;

2) исследовать идеологические основы самодержавной власти в России в контексте православных представлений о царской власти и их эволюцию в трудах идеологов раскола;

3) выявить особенности представлений идеологов старообрядчества на статус, природу и сущность царской власти, а тем самым и особенности их идеологии в целом, изменявшиеся в процессе проведения церковной реформы;

4) рассмотреть личные отношения Алексея Михайловича и протопопа Аввакума, объяснить оценки, данные протопопом царской власти в целом, политическому режиму Алексея Михайловича в особенности, личным качествам царя в частности.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Укрепление социального статуса царя Алексея Михайловича и самого института царской власти произошло в результате последовательной реформаторской государственной и церковной политики второго Романова, окрасившей литургические реформы в России в совершенно особые тона;

2. У старообрядцев второй половины XVII в. бытовал устойчивый комплекс идеальных представлений о том, каким должен быть православный государь, вытекавший из православного мировоззрения и миропонимания. Они смогли не просто усвоить, но и творчески развить основные его положения;

3. Изменению отношения протопопа Аввакума к Алексею Михайловичу послужила как сама церковная реформа, проведенная по инициативе царя, так и реализация ее на практике. Несмотря на крушение иллюзий в отношении Алексея Михайловича как идеального государя, Аввакум и его чада духовные никогда не выступали против самодержавия как такового. Алексей Михайлович на протяжении своего царствования оставался лояльным по отношению к Аввакуму, в репрессиях против него не было ничего личного;

4. Меры, предпринимаемые правительством и Церковью для «умаления» раскола, были односторонни и недостаточны.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1645 г. по 1682 г. Верхняя граница определяется началом царствования Алексея Михайловича, нижняя - годом казни протопопа Аввакума. Некоторые задачи диссертации предполагают обращение к сюжетам, предшествующим воцарению Алексея Михайловича.

Методологическая база исследования.

Ключевым для нашей работы становится понятие «раскол». В.И. Даль трактует раскол как «отступление от учения и правил церкви» Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. IV. СПб., 1996. С. 59-60.. Современные исследователи склонны понимать под расколом «потерю взаимопонимания двух слоев общества». Раскол есть особое состояние социальной системы, для которой характерен стойкий длительный разрыв коммуникаций между слоями общества, жизненно важными для целого, их идейное отчуждение друг от друга, невозможность взаимопроникновения смыслами и, следовательно, их социального взаимопроникновения» Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т. I. Новосибирск, 1997. С. 173.. Эту мысль А.С. Ахиезера надлежит толковать в том смысле, что раскольники и их противники принципиально не в состоянии понимать друг друга, обмениваться «смыслами». Они используют одинаковые слова, но толкуют их по-разному. Именно поэтому мы вынуждены воздержаться от изучения позиции Алексея Михайловича, сосредоточившись лишь на изучении идейно-теоретических конструкций старообрядцев, признавая, конечно же, и тот факт, что в правительственном лагере, да и у самого Алексея Михайловича, идейные позиции зачастую не проработаны. Их ответ на критику вождей раскола - репрессии, а не рациональный довод. Мы склонны согласиться и с другим положением А.С. Ахиезера: «Попытка одной части общества, скажем, правящей элиты, распространить на все общество свои ценности приводит к активизации, усилению противоположных ценностей» Там же. С. 174.. Особенности проведения реформаторского курса, прежде всего в части церковных реформ, заставили раскольников и их идеологов активизироваться, а, поскольку от практической деятельности последние фактически были отстранены, им оставалось лишь слово.

Раскол сопровождает более глубокое явление - кризис. Наличие кризисных явлений в русском обществе последней четверти XVII в. признавали такие авторитетные исследователи как Е.В. Анисимов, и А.М. Панченко Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 113, 118; Панченко А.М. Русская культура … С. 19, 34, 49.. Кризис этот весьма многообразен и существует в сферах государственной, социальной, мировоззренческой, идейной и проч. Стремление преодолеть этот кризис у вождей и идеологов раскола привел их к дерзким новациям в идейно-политической сфере. В нашем понимании они - новаторы, а не консерваторы и под призывами к старине надлежит искать и находить новые для России смыслы, новые сущности.

В работе использованы также хорошо описанные еще в советской литературе методы социальной типизации Мерлин В.С. Связь социально-типического и индивидуального в личности // Вопросы психологии. 1967, № 4; Смирнов Г. Личность в социалистическом обществе // Коммунист. 1967. № 11; Он же. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. М., 1973; Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М., 1968; Ядов В.А. О некоторых подходах к концепции личности и связанных с ними различных задачах исследования массовых коммуникаций // Личность и массовые коммуникации. Тарту, 1969; Корнеев М.Я. Проблемы социальной типологии личности. М., 1971; Мадиевский С.А. Методология и методика изучения социальных групп в исторической науке. Кишинев, 1973; Архангельский Л.М. Социально-этические проблемы личности. М., 1974 и др.. Основными видами социальной типизации являются безличный и персонифицированный. При безличной социальной типизации изучают не столько конкретную историческую личность, сколько общие черты определенного социального типа, которые, по логике вещей, должны быть присущи всем его представителям. Применительно к нашему исследованию таким социальным типом выступает категория «вожди и идеологи раскола». При персонифицированной социальной типизации принято изучать конкретную личность с тем, чтобы вскрыть механизм взаимосвязи личности с классом, партией, группой единомышленников, микросредой и проч. Сведение индивидуального к социальному означает понимание индивидуального как массового явления. Индивидуальность личности при этом представлена индивидуальными мотивами действий и индивидуальным своеобразием характера и способностей. Но это индивидуальное формируется в зависимости от социально-типических отношений. Поэтому все индивидуальное соответствует определенным социальным отношениям. Именно поэтому изучая идейные позиции Аввакума, его критику политического режима Алексея Михайловича и проведенные им реформы, мы можем судить об отношении части русского общества - старообрядцев - к правительственному курсу и тем новациям, которые кристаллизировались в государстве и обществе в результате реформаторской деятельности Алексея Михайловича.

Мы полагаем, что при таком подходе методологически наиболее правомерным окажется принцип историзма, позволяющий осуществить выявление, определение и сопоставление различных идеологических тенденций, который будет опираться на исторически существовавшие и важные для идеологии эпохи факторы общественно-политической действительности, что, в свою очередь, позволит выделить из общего комплекса воззрений ведущих старообрядческих писателей, идеи и представления, волновавшие протопопа Аввакума.

Историко-сравнительный метод позволит выявить тождественные явления, вскрыть сущность изучаемых процессов по сходству и по различию присущих им свойств. Историко-генетический метод позволит вскрыть объективные и субъективные факторы при зарождении тех исторических феноменов, которые затрагиваются в работе. Исследуемый материал изложен по проблемно-хронологическому принципу.

Источниковая база диссертации. Вполне понятно, что массовых источников в средневековье не существует. Находка любого нового документа по истории XVII в. всегда претендует на статус открытия. В данной работе использованы введенные в научный оборот источники, их качественная внутренняя и внешняя критика уже осуществлена. В литературе, однако, в зависимости от целей исследования акцент делается на каком-то одном типе источника. Мы попытались привлечь весь комплекс имеющихся в арсенале исторической науки источников. Кроме того, мы руководствуемся тем соображением, что источник принципиально неисчерпаем и, в полном соответствии с заявленными предметом исследования и его методологической базой, надеемся получить новые знания, опираясь на традиционные источники. Типологически использованные в диссертации источники целесообразно разделить следующим образом:

1) Законодательные и нормативные акты;

2) Источники личного происхождения.

Первый тип источников составляют царские грамоты, именные указы, решения церковных соборов Русской Православной Церкви, которые позволяют проследить политику верховной власти, направленную на укрепление царской власти и изменение статуса московского государя, а также деятельность светской и церковной власти в отношении раскольников. Собрание такого рода материалов активно издавалась в различных сборниках XIX в. Законодательные акты и текущие распоряжения правительства Алексея Михайловича зафиксированы в первом томе «Полного собрания законов Российской Империи» Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссией. Т. IV-V. СПб., 1842; Дополнения к Актам историческим. Т. V. СПб., 1853; Акты Московского государства. Т. II. СПб., 1894; Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 3-4. М., 1822-1828; ПСЗ-I. Т. I. СПб., 1830..

К источникам личного происхождения относятся: 1) богословско-полемические и эсхатологические сочинения старообрядцев, послания и челобитные; 2) эпистолярное наследие; 3) сказания иностранцев о России XVII в; 4) публицистические сочинения XVI-XVII вв.

Значительный комплекс источников составляют письменные памятники раннего старообрядчества, которые позволяют реконструировать общие моменты в мировоззрении старообрядцев, а также выявить конкретные взгляды, присущие тому или иному старообрядческому писателю. Богословско-полемические и эсхатологические сочинения старообрядцев, позволяют проследить историю становления движения в защиту «старой веры». В такого рода сочинениях чаще всего можно встретить в прямой или образной форме воззрения старообрядцев на российское самодержавие, церковную реформу и личность царя Алексея Михайловича Аввакум. «Книга толкований» // Житие Аввакума ... М., 1991; Он же. «Книга бесед» // Там же; Он же. «Беседа о кресте к неподобным» // Демкова Н.С. Сочинения Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. Материалы и исследования. СПб., 1998; Он же. Ответ на «Возвещение от сына духовного ко отцу духовному» // Памятники старообрядческой письменности. СПб., 1998; Вопрос и ответ старца Авраамия // Материалы для истории раскола … Т. 7. М., 1885; Игнатий Соловецкий. «Об Адаме нынешнем» // Памятники старообрядческой письменности … ; Он же. Книга о титле на кресте Христове // Там же; Исповедание Игнатия Соловецкого // Демкова Н.С. Указ. соч.; Прение верного инока с отступником // Там же; Дьякон Федор Иванов. «Ответ православных» // Титова Л.В. Послание дьякона Федора сыну Максиму - культурный и полемический памятник раннего старообрядчества. Новосибирск, 2003..

Сочинения старообрядческих писателей эпистолярного жанра Аввакум. Письмо игумену Феоктисту; Он же. Письма и послания Симеону; Он же. Послание всем «ищущим живота вечнаго»; Он же. Послание «отцу» Ионе; Он же. Письмо попу Исидору; Он же. Совет святым отцем преподобным; Он же. Послание «горемыкам миленьким» // Житие Аввакума. М., 1991; Дьякон Федор. Послание сыну Максиму // Титова Л.В. Указ. соч.; Он же. Письмо на Мезень к семье протопопа Аввакума // Памятники литературы древней Руси: XVII век. Кн. 2. М., 1989; Послание страдальца Христова отца Авраамия к христолюбцу некоему, и свидетельство о времени последнем // Памятники литературы древней Руси: XVII век. Кн. 2. предполагают доверительный характер высказываний по наиболее волнующим вопросам. Как правило, свои сокровенные мысли идеологи раскола высказывали в письмах единомышленникам и близким людям, членам семьи. Ряд писем содержит наиболее резкие высказывания о царствующей особе. В работе использованы челобитные старообрядцев, адресованные царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу, позволяющие понять смысл требований вождей раскола к государю 1-я - 5-я Челобитные Аввакума царю Алексею Михайловичу // Житие Аввакума и другие его сочинения. М.. 1991; Челобитная Аввакума царю Федору Алексеевичу // Там же; Челобитная дьякона Федора Алексею Михайловичу // Материалы для истории раскола … Т. 6. М.. 1881; Челобитная Лазаря царю Алексею Михайловичу // Пустозерская проза. М., 1989; Челобитная Никиты Добрынина (Пустосвята) царю Алексею Михайловичу // Материалы для истории раскола … Т. 4. М., 1878; Челобитная Авраамия царю Алексею Михайловичу // Материалы для истории раскола … Т. 7.. Автобиографические произведения представлены «Житиями» протопопа Аввакума и инока Епифания Житие протопопа Аввакума, им написанное, и другие его сочинения. М., 1960; Житие Аввакума и другие его сочинения. М., 1991; Робинсон А.Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания: исследования и тексты. М., 1963; Житие Епифания // Пустозерский сборник: автографы сочинений Аввакума и Епифания. Л., 1975..

Значительная часть сочинений старообрядческих писателей XVII в. опубликована Н.И. Субботиным в девятитомном сборнике «Материалы для истории раскола за первое время его существования». В сборник вошли известные на тот период времени произведения первых старообрядцев. Пятый том «Материалов … » полностью посвящен сочинениям протопопа Аввакума. Кроме того, некоторые работы Аввакума напечатаны в первом и восьмом томах «Материалов …». Работа по публикации старообрядческих произведений была продолжена Я.Л. Барсковым. Сочинения Аввакума вошли также в «Памятники истории старообрядчества XVII в.» в составе «Русской исторической библиотеки». Ряд старообрядческих сочинений были опубликованы в приложениях к трудам крупных исследователей раскола А.К. Бороздина, П.С. Смирнова. Большая заслуга в открытии и публикации ранее неизвестных сочинений первых старообрядцев и, прежде всего, протопопа Аввакума, принадлежит советским исследователям средневековой литературы Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1-9. М., 1875-1895; Барсков Я.Л. Памятники первых лет старообрядчества. СПб., 1912; Памятники истории старообрядчества XVII в. Кн. I. Вып. I. Л., 1927 (РИБ. Т. 39); Малышев В.И. Два неизвестных письма протопопа Аввакума // ТОДРЛ. Т. 14. М.-Л., 1958; Он же. Три неизвестных письма протопопа Аввакума и новые документы о нем // Доклады и сообщения Филологического института ЛГУ. Вып. 3. Л., 1951; Бубнов Н.Ю. Неизвестная челобитная дьякона Игнатия Соловецкого царю Федору Алексеевичу // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972; Бубнов Н.Ю., Демкова Н.С. Вновь найденное послание из Москвы в Пустозерск «Возвещение от сына духовного ко отцу духовному» и ответ протопопа Аввакума (1676 г.) // ТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981; Демкова Н.С. Неизвестные и неизданные тексты из сочинений протопопа Аввакума // ТОДРЛ. Т. 21. М.-Л., 1965; Она же. Из истории ранней старообрядческой литературы: «Исповедание» Игнатия Соловецкого (1682 г.) и отклики современников на разгром Соловецкого монастыря царскими войсками в 1676 г. // ТОДРЛ. Т. 37. Л., 1983; Кудрявцев И.М. Сборник XVII в. с подписями протопопа Аввакума и других пустозерских узников. Материалы к исследованиям // Записки отдела рукописей ГБЛ им. В.И. Ленина. Вып. 33. М.,1972 и др. .