Изменение тактической линии кадетской партии в ходе углубления революционного процесса на востоке России (1918–1920 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Важнейшим составляющим элементом революционного процесса и закономерным следствием любых социальных (в первую очередь революционных) катаклизмов является гражданская война, для возникновения которой необходимо определённое соотношение политических сил не только внутри страны, но и за её пределами. Изучая Гражданскую войну (1918-1920 гг.)., ставшую ярким и трагическим проявлением кризиса нации и государства, мы не можем не задаваться вопросами о том, какие факторы способствовали её развитию по нарастающей линии, каким образом действия тех или иных политических партий усугубляли конфронтацию в обществе и приводили его к крайней степени противостояния. Ведь, по сути дела, революции и Гражданская война были мощными социальными катаклизмами, а за каждым социальным слоем, каждой альтернативой стояли определённые политические силы. В этом смысле данные явления российской истории можно представить как межпартийную борьбу, её высший накал, поскольку партии являлись авангардом классов и социальных групп. Не случайно кадет Н.В. Устрялов подчёркивал, что Гражданская война была войной между большевиками и кадетами [14, с. 66].

Подобное мнение высказывались и другими политическими деятелями. Так, по определению В.И. Ленина, именно кадеты были партией, объединяющей всех правых, всю контрреволюцию, всех помещиков и капиталистов, партией «вождей Гражданской войны против революции». Кадетские лидеры были достаточно дальновидными политиками, чтобы с самого начала определить, что именно большевики представляют для них главную опасность. Поэтому их партийные газеты неоднократно писали о том, что в процессе исторической дифференциации образовались два фланга, два главных врага, которые скрестят шпаги, - большевики и кадеты. Гражданская война и интервенция на востоке России в силу отдалённости региона от центра, его слабозаселённости, особенностей расстановки социальных сил, близости крупных держав была самой продолжительной.

Процесс активной советизации региона, углубление социально-экономических мероприятий новой власти вызвали к весне 1918 г. усиление раскола общества и обострение социального противостояния.

Среди недовольных большевистской властью оказались собственники, лишённые средств производства, инвестиций и вкладов, а также часть офицерства и чиновничества. Многие из них восприняли Брестский мир как «национальную трагедию». Правые социалисты обвиняли большевиков после разгона ими Учредительного собрания в узурпации власти и ликвидации демократии.

Кроме того, своей политикой в отношении органов местного самоуправления (лишением власти земств и городских дум) большевики ослабили способность партий социалистической ориентации создать единый демократический фронт против контрреволюции и интервенции. Пришедшие к власти большевики создавали новый государственный аппарат. Вся полнота власти на местах переходила от комиссаров павшего Временного правительства к образовавшимся революционным комитетам и Советам, которые, как правило, возглавлялись большевиками. Антисоветские силы активно использовали сепаратистские настроения восточной окраины для того, чтобы помешать большевизации региона. Примером могут служить движение сибирских областников и деятельность дальневосточных атаманов-сепаратистов Г.М. Семенова, И.М. Гамова, И.П. Калмыкова и др.

Этим обстоятельством можно объяснить затянувшийся процесс советизации региона (в некоторых районах до мая - июня 1918 г.). Однако в силу общего экономического спада, некомпетентности большевиков в хозяйственных вопросах, применения насильственных методов при проведении внутренней политики, непопулярности внешнеэкономического курса Советского правительства произошло падение власти Советов в регионе.

Как известно, классовые интересы весьма отчётливо проявляются именно в условиях социального противостояния, особенно в специфических условиях Гражданской войны. При определённом соотношении сил лагерь контрреволюции выступал под лозунгами демократии, преследуя при этом свои узкоклассовые интересы - интересы буржуазии.

По мере достижения определённых положительных результатов в политической борьбе контрреволюция начинала развиваться «вглубь». Теперь на политическую арену выходили более реакционные силы. Что же касается партий демократического толка, пытавшихся в любых условиях играть роль третьей силы, то они находились в весьма неустойчивом состоянии. Этим можно объяснить те процессы, которые в конечном счёте привели к краху мелкобуржуазных партий, переходу их представителей в тот или иной лагерь. Характерной чертой Гражданской войны являлось стремление к объединению сил в противостоящих друг другу лагерях. К созданию своего рода «единого фронта», основанного на межпартийном блоковом принципе, стремились все политические силы, выступившие против большевиков.

Становление Белого движения сопровождалось перегруппировкой ранее существовавших политических партий на общей платформе антибольшевизма. революционный политический антибольшевизм

Под влиянием революционных событий 1917 г. в общественных и политических организациях наблюдались процессы, приводившие к активизации и выделению наиболее деятельных и наименее амбициозных элементов, что и обусловило их приход в Белое движение. Реальными выразителями идеологии и политики движения стали монархисты.

В этом же лагере выступали черносотенцы, бывшие октябристы, прогрессисты, правые кадеты. Идеологи Белого движения считали, что в соответствии с «национальной идеей» все «государственно мыслящие элементы» должны были объединиться для спасения «единой и неделимой России» от «засилья Интернационала» на политической платформе верности «историческим началам», примате православия, под лозунгом «непредрешения» государственного строя России до свержения Советской власти. Предусматривалась возможность установления военной диктатуры на какое-то время. После «умиротворения страны» все вопросы жизни страны, по их мнению, должно будет решать Учредительное собрание (Земский собор или Национальное собрание). Это собрание должно будет сконструировать в России новый государственный строй.

Вожди и идеологи Белого движения адекватно оценивали действительность воззрения различных политических партий и организаций и соотносили их с целями борьбы. Поскольку та или иная политическая сила стояла на позициях борьбы против «германской тирании», порождением которой рассматривался большевизм, постольку вожди белых шли на союз с этой силой. В то же время кадет С.М. Леонтьев отмечал, что «крайняя партийная нетерпимость, своего рода сектантство политических групп делали попытки по объединению общественных сил совершенно лишёнными результата» [21, с. 203]. Существовали различия и во взглядах на будущее России. Так, если генерал М.А. Алексеев приветствовал конституционную монархию, то генерал Л.Г. Корнилов и адмирал А.В. Колчак выступали за республиканскую форму правления в стране [1, л. 91]. Как отмечает исследовательница И.В. Швец, не было согласия в Белом движении по вопросу отношений с державами-участницами Первой мировой войны. Ряд монархистов (А.В. Кривошеин, В.И. Гурко) делал ставку на восстановление монархии с помощью немецких войск. Другие идеологи Белого движения являлись последовательными германофилами и ориентировались на Антанту [24, с. 23].

Представляет интерес эволюция под влиянием событий Гражданской войны политического поведения наиболее влиятельной либеральной партии - Партии Народной свободы (конституционно-демократической партии). Кадеты прошли сложный путь от попыток играть роль оппозиции при монархии до правительственной партии в рамках системы буржуазной демократии, а в конечном итоге пришли к поддержке военных диктатур А.И. Деникина и А.В. Колчака.

При этом партия играла важную роль не только в установлении белых режимов в разных концах страны, но и в идеологическом обосновании и их правительственной деятельности. Как подчёркивал эмигрантский эсеровский журнал «Воля России», «не было ни одного диктаториального правительства, ни одного белого генерала-правителя, который не имел бы своего кадетского окружения. <…> Все диктатуры - большие и малые <…> опирались на их поддержку, пользовались их советами» [9, с. 305].

При этом наблюдалась и трансформация программных установок партии по вопросу о государственном устройстве России: кадеты то активно требовали установить республику (представители левого крыла партии С.Н. Булгаков, С.Н. Черненков, Д.Д. Протопопов, А.С. Изгоев, С.И. Гессен), то приветствовали идею конституционной монархии английского типа (правые кадеты П.Н. Милюков, П.Б. Струве, Е.Н. Трубецкой, Н.В. Устрялов), то вновь выступали за республиканскую форму правления, если того требовала изменившаяся политическая конъюнктура. С момента своего образования в октябре 1905 г. партия кадетов занимала лидирующее положение в российском либеральном лагере. Аккумулировав значительные интеллектуальные ресурсы и разработав подробную программу в сфере внутренней и внешней политики, она неизменно оказывала огромное влияние на общественное мнение страны, пользовалась большим авторитетом в Государственной думе. Ведущую роль в кадетской партии играли главный её теоретик и тактик, крупный учёный-историк П.Н. Милюков, видный общественный деятель князь П.Д. Долгорукий, князь Д.И. Шаховской, всемирно известный учёный, академик В.И. Вернадский, крупнейшие специалисты в области гражданского и уголовного права профессора С.А. Муромцев, В.М. Гессен, Л.И. Петражицкий, С.А. Котляревский, видные историки А.А. Корнилов, А.А. Кизеветтер, экономисты и публицисты П.Б. Струве и А.С. Изгоев, популярные адвокаты В.А. Маклаков, М.М. Винавер, А.Р. Ледницкий, видные земские и общественные деятели.

Идейные и организационные истоки формирования кадетской партии были тесно связаны с теми качественными изменениями, которые произошли в русском либерализме на рубеже веков. Представляя левое крыло либералов, кадеты стремились отмежеваться от крайне правых и крайне левых радикалов, поэтому в своих программных установках делали ставку на реформы и компромиссы. Однако накал революционной борьбы привёл к несколько иному результату. После Февральской революции 1917 г. представители партии Народной свободы оставшейся, по существу, единственной несоциалистической партией в России, вошли в состав Временного правительства, а в регионах кадеты активно включались в работу органов местного самоуправления и общественных организаций.

В Сибири к 1917 г. комитеты партии Народной свободы действовали только в Омске, Томске, Красноярске и Иркутске. В Ачинске, Барнауле, Бийске, Енисейске, Канске, Минусинске, Новониколаевске, Тобольске и Тюмени имелись лишь немногочисленные группы кадетов или отдельные члены партии. Существование большинства этих организаций было скорее номинальным. Если они и проявляли себя, то, прежде всего, сотрудничеством в легальной печати и в общественных организациях. Ситуация стала серьёзно меняться с марта 1917 г., когда в ходе развития революционного процесса численность рядов партии в регионе стала стремительно расти за счёт служащих, чиновников, представителей интеллигенции и даже студентов. Уже к октябрю 1917 г. в Сибири насчитывались 22 кадетские организации общей численностью 2,5 - 2,6 тыс. членов [22, с. 24 - 25; 25, с. 23]. Лозунги кадетов в целом отражали взгляды верхушки чиновничества, городских обывателей, представителей средних слоев. В комитетах общественной безопасности Омска, Томска, Иркутска кадеты играли заметную роль. Сибирские кадеты возглавили ряд полугосударственных, общественных и профсоюзных организаций. В их числе были союзы педагогов средней школы в Томске и Бийске, землемеров и врачей Восточной Сибири.

Так, в Ишиме начальник почтовой конторы кадет А.А. Болотов стал казначеем союза служащих правительственных учреждений. В Омске учитель гимназии К.И. Белевич вошёл в бюро учительского уездного союза. Союз служащих правительственных учреждений Омска возглавил кадет Н.Н. Диго.

В начале апреля 1917 г. в Чите под председательством кадета А.Г. Васильевского прошёл Первый областной съезд учителей Забайкальской области. Съезд немедленно заявил о своей поддержке Временного правительства. Что касается Дальнего Востока, то либеральное направление в политической палитре здесь представляли не только отделы партии Народной свободы, но и союзы республиканцев, сформированные в послефевральский период буржуазно-интеллигентским активом на базе местных биржевых и военно-промышленных комитетов, а также на основе различных обществ, в которые входили крупные предприниматели, купцы, чиновники. Весной 1917 г. кадетские организации появились в Хабаровске, Владивостоке, Никольск-Уссурийске, Благовещенске, Харбине. Так, Приморский областной комитет кадетской партии, избранный на областном съезде кадетов в сентябре 1917 г., в который вошли члены Владивостокского военно-промышленного комитета И.И. Циммерман, М.Н. Вознесенский, К.К. Куртеев, К.Т. Лихойдов, Е.И. Тищенко, М.Н. Протопопов и другие, возглавил журналист И.А. Фихман. Они выступали за войну «до победного конца», «выработку в стране государственного правового порядка», отчуждение частновладельческих земель за справедливый выкуп [20, с. 37 - 38]. В Хабаровске первыми в Партию Народной свободы записались представители биржевого комитета, союза домовладельцев во главе с учителем истории А.И. Островским. Основой объединения приамурских кадетов стал лозунг «Всё для победы над германцем!», а ядром всей их политической доктрины стала идея государственности. К октябрю 1917 г. кадетские организации на Дальнем Востоке были весьма малочисленны и насчитывали в своих рядах всего около 1 тыс. человек, что было гораздо меньше, нежели состояло в организациях большевиков и правосоциалистических партий.

В значительной степени политический вес кадетам придавали союзы республиканцев, являвшиеся специфической разновидностью либерального направления в политической жизни дальневосточной окраины, с которыми кадеты тесно сотрудничали. Родственной кадетам организацией являлся Союз амурских республиканцев, созданный в марте 1917 г. в Благовещенске. В него вошли представители торгово-промышленной буржуазии (члены биржевого комитета, правления пароходства, синдиката мукомолов, золотопромышленники), чиновники, верхушка интеллигенции, многие общественные деятели города. Кроме того, в Союз вошли трудовики и народные социалисты (в апреле 1917 г. их численность составляла не более 150 человек), которые являлись сторонниками Временного правительства и Учредительного собрания. Они считали, что в Приамурье земельный вопрос можно решить без ущемления прав собственности и выступали за «эволюционный социализм», но, по сути, стояли на кадетской платформе. Символика Союза - флаг, состоявший из двух красных полос и одной зеленой посередине (зеленый - цвет Партии Народной свободы), - свидетельствовала о политическом родстве амурских республиканцев с кадетами [17, с. 13]. До середины лета 1917 г. деятельность дальневосточных кадетов и республиканцев в большей степени была наполнена литературным содержанием и заключалась в печатании и распространении брошюр и листовок типа «Свобода и порядок» доктора Старокотлицкого, «Падение царской власти» В.Г. Короленко. Она внешне напоминала работу дискуссионных клубов, где желающие имели возможность обсудить все вопросы внутренней и внешней политики России.

Летом 1917 г., когда политическое размежевание становилось всё более отчётливым, кадеты отстаивали свои взгляды государственников, призывали бороться с «революционной анархией». Со страниц кадетской прессы звучали настойчивые призывы к укреплению власти. Так, в газете «Забайкальская новь» от 7 июля 1917 г. подчёркивалось: «Мы вполне солидарны с той частью социалистической печати, которая самым решительным образом высказывается против передачи власти в руки Советов». 13 июля «Сибирская речь» резко критиковала на своих страницах В.И. Ленина. Именно на почве совместной борьбы против большевиков, или, по выражению одного из кадетских лидеров А.А. Кизеветтера, «на общей почве отмежевания от большевиков», имело место сближение кадетов с мелкобуржуазными партиями. Так, принимая 22 мая 1917 г. решение о поддержке А.Ф. Керенского, ЦК кадетской партии мотивировал его тем, что именно этот человек способен эффективно бороться с Советами. Кроме того, кадеты добились того, чтобы меньшевики и эсеры не только говорили, но и действовали по-кадетски. Именно это требование было предъявлено кадетами своим временным политическим союзникам во время июльского политического кризиса, когда в качестве первого условия своего возвращения в правительство они поставили подавление рабочей демонстрации в Петрограде, проходившей под лозунгом передачи всей полноты власти Советам.

Однако в правительственном лагере неоднократно возникали разногласия между партийными блоками, что являлось проявлением общенационального кризиса, одним из элементов складывающейся революционной ситуации.

Кадеты решительно выступали против «заигрывания» с массами. В этой связи интересно предупреждение, прозвучавшее ещё 11 июня 1917 г. со страниц иркутской «Народной свободы»: «Тяжёлый грех берёт на свою душу та русская интеллигенция, которая слишком неосторожно играет сейчас на доверчивых сердцах народных масс, увлекая их в заоблачные дали и суля им молочные реки в кисельных берегах. Сейчас народные массы покорно идут за ними и не желают слушать охлаждающих их пыл речей. Но «жизнь достанет», и она скажет своё решающее слово». В начале июля 1917 г. по телеграфу сибиряки и дальневосточники получили весьма скудные сообщения о стихийных демонстрациях в столице, участники которых требовали немедленной передачи всей полноты власти Советам.

События 3 - 4 июля в Петрограде, покончившие с двоевластием в стране, предопределили поляризацию политических сил в регионе в целом.

Июльский кризис знаменовал собой переход революции на качественно новую ступень. 8 июля 1917 г. министром-председателем нового коалиционного правительства стал А.Ф. Керенский, получивший чрезвычайные полномочия. Изменилась и политическая обстановка. На местах проводниками политики Временного правительства оставались комиссары. В связи с ослаблением роли комитетов общественной безопасности в августе - сентябре в регионе прокатилась волна самороспуска этих организаций.

Неудачная политика коалиционного Временного правительства, очевидная неспособность его справиться с кризисной ситуацией в стране привели к неудавшейся попытке генерала Л.Г. Корнилова восстановить традиционный порядок путём переворота и установления военной диктатуры. Реакция на корниловский мятеж была неоднозначна в целом по всей стране. Сибирь и Дальний Восток в этом отношении не стали исключением. По крупным городам прокатилась волна митингов и собраний. Некоторые считали генерала «спасителем Отечества», однако большинство населения придерживалось того мнения, что заговорщики должны быть объявлены государственными преступниками, заслуживающими смертной казни. Подобному наказанию необходимо подвергнуть их сообщников из буржуазных партий. Кадетские лидеры были явно обеспокоены враждебным отношением масс к корниловскому мятежу, поэтому партия развернула широкую кампанию по подготовке к выборам в Учредительное собрание. Во всех губерниях и областях Сибири и Дальнего Востока кадетами были выдвинуты отдельные списки.

Им удалось получить значительную поддержку в губернских центрах, где находился их основной электорат. В Тобольске кадеты, набрав 48,2 %, опередили всех соперников. В Омске они стали вторыми (21,8 %), уступив победу большевикам. В Томске кадеты одержали победу, получив 29,3 % голосов. В Барнауле за кадетов было отдано 17,8 % голосов, в Красноярске - 12,7 %, Иркутске - 21,7 %, в Чите - 13,1 %. Следует отметить успех кадетов в Иркутском гарнизоне (24,6 % голосов). Первыми были кадеты в ряде уездных центров Тобольской губернии: в Ишиме за них было отдано 41,8 % голосов, в Туринске - 42,2 %. Кадеты во Владивостоке получили 17 % голосов, в Благовещенске - 27,3 %, в Хабаровске - 27,9 %, в Харбине - 27,4 %. Это было значительно выше, чем кадеты получили голосов в целом по стране (4,5 %).

Очевиден и понятен успех кадетов в центрах с наименее развитой промышленной базой, где они получили голоса чиновничества, служащих, интеллигенции, да и просто обывателей, напуганных разгорающейся революцией. Однако в целом результаты выборов для кадетов были неутешительны, поскольку партия так и не смогла найти поддержку в широких слоях населения восточных районов страны. Так, в Тобольской губернии они получили только 2,8 % голосов, в Томской - 2,8 %, в Алтайской - 1,7 %, в Енисейской - 3,4 %, в Иркутской - 4 %, в Забайкальской области - 4,1 %, на Дальнем Востоке - 7,5 % [16, с. 219; 18, с. 420 - 423; 19, с. 273, 282 - 283, 286 - 287, 311 - 312, 316]. В итоге ни одного места в Учредительном собрании сибирским и дальневосточным кадетам не досталось. Идея Учредительного собрания быстро теряла популярность среди кадетов. Особенно это стало очевидно после его разгона большевиками в январе 1918 года. Кадеты даже злорадствовали по этому поводу, поскольку около половины мест в Учредительном собрании принадлежало эсерам. В противовес был выдвинут лозунг сильной власти для установления национального единства. «В нашей среде, - писал позднее член ЦК кадетской партии Л.А. Кроль, - ясно вырисовывалось новое ответвление - национал-либералов. Это либеральное течение легко мирилось с монархией» [13, с. 15]. Кадеты активно противостояли установлению Советской власти в Сибири на Дальнем Востоке. Они поддержали выступление юнкеров в Омске, нередко вдохновляли саботаж чиновников. Вторая (подпольная) конференция сибирских отделов партии Народной свободы, проходившая с 18 по 20 февраля 1918 г. в Томске, выступила «за оздоровление государства», за установление в Сибири порядка на началах права и законности, охрану собственности и личной безопасности граждан, охрану свободы слова, печати, собраний и других буржуазных свобод [5, с. 179 - 181]. Под напором левого радикализма масс в рядах кадетов наблюдался постепенный «сдвиг вправо». Именно поэтому поддержки кадетам завоевать не удалось. Изгнанным из власти, им пришлось выслушивать упреки бывших союзников.

Так, меньшевик В. Бархатов в статье, посвящённой годовщине Февральской революции, обвинял кадетов в том, что они своей политикой, направленной на сдерживание реформ, толкнули массы к большевикам [6, с. 7].

Сами кадеты причины своего краха видели в неподготовленности масс к восприятию демократических идеалов. «Пропасть, отделявшая народные низы от интеллигенции, оказалась гораздо глубже, чем это представлялось многим раньше. И народные массы вместо того, чтобы в данный исторический момент теснее спаяться с передовой и мыслящей частью населения, уходят от неё, не желают признать её идейного влияния и прямо-таки становятся во враждебное к ней отношении», - такая точка зрения высказывалась в редакционной статье на страницах «Сибирского края» в феврале 1918 г. [4].

После установления Советской власти дальневосточные кадеты, как, впрочем, и все другие кадетские организации, стали ориентироваться на военную диктатуру и иностранное вмешательство, поскольку имели немногочисленный состав, крайне узкую социальную базу, а в глазах большинства трудового населения являлись эксплуататорами, сторонниками продолжения войны и национальными предателями. Промышленники и кадеты стали создавать организации по борьбе с Советами, вели активную пропаганду среди крестьянства и казачества. В феврале 1918 г. они создали Лигу охраны и благоустройства Владивостока, официальный Союз борьбы с анархией в Благовещенске, Союз офицеров в Хабаровске и другие организации. Однако союзы фронтовиков были неустойчивы, поскольку ненавидели офицеров. Агитация велась под большевистскими лозунгами, а кадеты для этой цели «выходили» из партии [2, л. 267 - 268]. Пока центральные органы кадетской партии колебались в вопросах по отношению к интервенции в целом, некоторые кадеты взяли прямой курс на союз с иностранными державами.

Весьма активным сторонником японской интервенции был сибирский золотопромышленник, член ЦК кадетской партии, бывший комиссар Временного правительства по продовольствию С.В. Востротин. В апреле 1918 г. он побывал в Японии, где был принят лидерами некоторых парламентских партий и одним из высших военных руководителей страны - маршалом Ямагатой. Японцы обещали ему поставить вопрос перед союзниками о помощи в случае обращения к ним русских [11, с. 49]. Об этом С.В. Востротин сообщил в Париж В.А. Маклакову.

В июне состоялась его вторая поездка в Японию, после которой практически японская «интервенция была решена». Встречался с английским консулом и генерал В.Е. Флуг, проезжая инкогнито через Хабаровск и Владивосток в Харбин к генералу Д.Л. Хорвату.

К выводу об объединении всех российских антибольшевистских сил под началом Дальневосточного комитета защиты Родины и Учредительного собрания и необходимости формирования правительства под руководством генерала Д.Л. Хорвата пришёл японский генерал Накашима. Только при согласии Д.Л. Хорвата Япония гарантировала ему помощь и поддержку союзников. Д.Л. Хорват не рисковал принимать только японскую помощь, опасаясь, что его обвинят в распродаже России, тем более что Накашима запросил слишком большие экономические «компенсации». Д.Л. Хорват был обеспокоен и тем, что союзники могут поддержать правых социалистов в Томске, поэтому обещал американцам создать правительство из представителей всех антибольшевистских партий, в том числе и правых эсеров, гарантировал республиканскую форму правления и обязательное подчинение после захвата Сибири результатам всенародного голосования.

К тому же Д.Л. Хорват не признавал итоги Брестского мира, что, по его мнению, должно было заинтересовать союзников. Все эти обещания были даны американцам на случай, если они всё-таки будут оказывать помощь деньгами и людьми под американским или союзным контролем [3, с. 134 - 136]. Д.Л. Хорват, будучи монархистом по своим политическим взглядам, пошёл на союз с кадетами, считая их наиболее приемлемой политической силой в условиях Гражданской войны, когда идеи монархии оставались весьма непопулярными даже в Белом движении. Однако кадетская партия в годы Гражданской войны так и не смогла стать единой, монолитной политической организацией. Но и отдельные её группы, единодушно выступая против Советской власти, являлись опасной для этой власти силой. Период с конца 1918 г. по конец 1920 г. прошёл для кадетов под знаком участия и укрепления военно-диктаторских режимов в различных регионах России. Кадеты резко отрицательно отнеслись к исходу Уфимского государственного совещания и к образованной там высшей власти - Директории, поэтому начали вместе с монархистами борьбу за её свержение. В итоге Директория была свернута, а вся полнота власти передана адмиралу А.В. Колчаку.

Сибирские кадеты после этого переворота стали называть себя Партией 18-го ноября (18 ноября 1918 г. адмирал А.В. Колчак был объявлен Верховным правителем России).

Роль кадетов при колчаковском режиме активно дискутируется в современной исторической науке. Ряд исследователей считает, что политику А.В. Колчака, во многом повторявшую царские категории, определяла на самом деле верхушка белой элиты, а кадетам, выступавшим за «возрождение единой России» и «установление единоличной власти», была отведена лишь роль бессильных администраторов, но не идеологов. Созданное А.В. Колчаком правительство копировало административную систему императорской России. И хотя кадеты попытались выработать свою программу, но в целом они следовали за событиями, не имея реальной возможности на них влиять [7; 23].

Другие историки настаивают на том, что кадеты являлись закулисными руководителями, находясь в ближайшем окружении А.В. Колчака весь период его правления [9; 10; 15; 26]. Из пяти членов Совета при «Верховном правителе» трое были кадетами. Управляющий делами кадет профессор Н.Д. Тальберг составил свод основных законов - Конституцию 18 ноября. Восточный отдел ЦК партии играл важную совещательную роль при «Верховном правителе».

Его глава В.Н. Пепеляев возглавлял департамент милиции и государственной охраны, затем был министром внутренних дел. Формально он вышел из партии, как и другие, но продолжал участвовать в работе Восточного отдела ЦК.

Кроме того, кадеты принимали активное участие в выработке и практическом осуществлении политики правительства А.В. Колчака по аграрному, рабочему, национальному, внешнеполитическому вопросам. В их руках был также и агитационно-пропагандистский аппарат (Российское общество печатного дела).

Блоковые надпартийные объединения антибольшевистского лагеря занимались исключительно разработкой политической стратегии, а не практической политикой. Поэтому назвать их межпартийными организациями можно с большой долей условности: они отрывались от порождающего их общественного движения и не могли претендовать на роль новых политических партий, реализующих цели борьбы с большевиками. Это был своеобразный симбиоз идеалов политических партий России начала ХХ века. «Непредрешенческая» тактика в решении всех вопросов порождала также ситуации, когда, как иронично отмечал генерал В.И. Гурко, «рядом сидели и дружно между собой беседовали, мало в чём расходясь, Милюков и Пуришкевич» [8, с. 32]. В результате эти блоковые организации отстаивали «всеобъемлющую неопределённость своих лозунгов». Общественно-политическая поддержка Белого движения, в свою очередь, отчасти способствовала превращению его из партизанской борьбы нескольких тысяч добровольцев в организованную силу, направленную на ликвидацию большевизма и создание условий для последующего выбора народом России своего будущего пути. В то же время помещичье-буржуазные политические организации стремились оснастить Белое движение определённой политической программой, основанной на «патриотической» идее «государственного, национального возрождения». Эта идея, по замыслу идеологов антибольшевизма, должна была успешно конкурировать с интернационалистской идеологией правящей партии большевиков, которая объявлялась «антипатриотической».

На деле, однако, «белый патриотизм» часто оборачивался безудержным эгоизмом свергнутых классов, а на практике на самом деле означал реставрацию царской помещичье-буржуазной власти в России с некоторыми модификациями, которые диктовались историческим развитием и необратимыми революционными сдвигами. С другой стороны, попытки привлечь к делу управления занятыми территориями известных в прошлом политических и государственных деятелей страны, готовых на время борьбы отказаться от следования своим партийным и иным принципам, не связанным с делом воссоздания государства, не увенчались успехом.

Это были иллюзии, которые так и не смогли превратиться в реальность, что для исторической эволюции российской государственности представляется весьма характерным явлением. Белое движение, будучи основной противобольшевистской силой, как правило, находило возможности для реализации своих устремлений в деятельности различных правительств, контролировавших в разные периоды Гражданской войны большую часть Российского государства. По мнению современной исследовательницы В.Д. Зиминой, этот факт «даёт основание говорить о попытках реализации особого пути развития российской государственности, который был сориентирован на возрождение политических традиций бывшей Российской империи в их возможном соединении с идеями западноевропейского либерализма» [12, с. 10]. Однако белая государственность стала прямой наследницей самодержавной России с её чёткой политической установкой, согласно которой воля правителя является единственным законом для его подданных. Имперская формула сохранения «Единой и Великой России» была основана на военно-территориальной экспансии окраин огромной страны. Иной вариант казался совершенно неприемлемым.

Тем не менее специфической особенностью российской Гражданской войны стала её альтернативность, выбор различных вариантов будущего развития государственности. Другое дело, как эти идеи преподносились или реализовывались различными политическими противоборствующими силами.

В силу различных объективных и субъективных факторов, Белое движение потерпело поражение. Для большинства солдат и офицеров эмиграция стала тяжёлым испытанием. В 1920 - 1922 гг. белая государственность пыталась эволюционировать в сторону либерализма, однако опора на штыки интервентов не прибавляла ей авторитета в глазах населения. Чаще всего демократия подменялась политической целесообразностью, а отсюда и доминирование исполнительной власти, что было характерно для российской истории в целом. В условиях Гражданской войны эта тенденция политического развития страны стала преобладающей.

Противостояние белых и красных не могло продолжаться вечно. И хотя у обеих сторон были изначально равные шансы на успех, победа в конечном итоге досталась большевикам, взявшим на вооружение и реализовавшим на практике идеи патриотизма и единства страны.

Литература

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 446. Оп. 2. Д. 1.

2. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. П-44. Оп. 1. Д. 365.

3. Подготовка и начало интервенции (октябрь 1917 - октябрь 1918 гг.): Документы и материалы. Владивосток, 1997.

4. Сибирский край (Иркутск). 1918. 19 февраля.

5. Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Томской губернии (март 1917 - ноябрь 1918 гг.): в 2 ч. Томск, 1991.

6. Школа и жизнь Сибири (Томск). 1918. № 3.

7. Бучко Н.И. Военная элита Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке: идеология, программы и политика (1917 - 1922). Хабаровск, 2009.

8. Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу // В кн.: Архив русской революции. Берлин, 1924. Т. 15.

9. Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и её разгром (октябрь 1917 - 1920 гг.). М., 1982.

10. Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н. Милюкова. М.,1993.

11. Думова Н.Г., Трухановский В. Г. Черчилль и Милюков против Советской России. М., 1989.

12. Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России: Политические режимы Гражданской войны. 1917 - 1922 гг. М., 2006.

13. Кроль Л.А. За три года. Владивосток, 1921.

14. Перейра Н.Г. О. Сибирь: Политика и общество в гражданской войне. М., 1996.

15. Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., 1986.

16. Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997.

17. Рудник С.Н. Политические партии на Дальнем Востоке в 1917 г.: автореф. дис. …канд. ист. наук. СПб., 1992.

18. Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917 - 1920 гг.). М., 1967.

19. Спирин Л.М. Россия. 1917 год. Из истории борьбы политических партий. М., 1987.

20. Стрюченко И.Г. Идейно-политическая борьба большевиков Дальнего Востока против буржуазии и мелкобуржуазных партий за массы в 1917 году. Владивосток, 1985.

21. Тактический центр [Историческая справка С.М. Леонтьева] // Красная книга ВЧК. М., 1990. Т. 2. С. 202 - 214.

22. Харусь О.А. К вопросу о политической организованности сибирской буржуазии накануне социалистической революции // В сб.: Октябрь и гражданская война в Сибири. Томск, 1993.

23. Ципкин Ю.Н. Антибольшевистские режимы на Дальнем Востоке в период гражданской войны (1917 - 1922 гг.). Хабаровск, 2003.

24. Швец И.В. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке России: борьба республиканской и монархической тенденций (1917 - 1922 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Комсомольск-на-Амуре, 2007.

25. Шиканов Л.А. Контрреволюционные силы Сибири в период утверждения Советской власти // В сб.: Из истории революций в России (первая четверть XX века). Томск, 1996. Вып. 2.

26. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986.

Размещено на Allbest.ru