Социокультурный облик интеллектуалов сельского хозяйства на Европейском Севере России в 1930-1950-е гг. (на материалах Архангельской и Вологодской областей)

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Вологодский государственный педагогический университет

Социокультурный облик интеллектуалов сельского хозяйства на европейском севере России в 1930-1950-е гг. (на материалах Архангельской и Вологодской областей)

Уханова Юлия Викторовна

В современном российском обществе знания и информация превращаются в важнейший ресурс производства. В результате среди многочисленных социальных групп особое значение приобретают квалифицированные специалисты, профессионально занятые умственным трудом. В общественных науках вопрос о месте и роли социального слоя людей, занятых интеллектуальным трудом в аграрной сфере советского периода, остается дискуссионным. Большинство советских ученых использовали по отношению к специалистам сельского хозяйства определение «интеллигенция» [10, с. 22]; в современной российской социологии применительно к специалистам зачастую употребляется термин «интеллектуалы» [8]. Ряд исследователей трактует представителей профессионального умственного труда как отдельный социальный класс интеллектуалов на том основании, что они, обладая собственностью на научные знания и информацию, занимают сходное место в имущественной структуре, имеют близкие социальные права и обязанности [2; 3; 7; 11, с. 364; 12].

В настоящем исследовании делается попытка анализа трансформации социокультурного облика интеллектуалов сельского хозяйства (далее - интеллектуалов) Европейского Севера России в 1930-1950-е гг. на основе делопроизводственных и статистических документов фондов центрального архива (Российского государственного архива экономики) и архивов Архангельской и Вологодской областей. К «интеллектуалам» автор относит агрономов, зоотехников, ветеринаров, инженеров и других специалистов, внедрявших в аграрное производство интеллектуальный ресурс в виде опыта, знаний, квалификации.

Основной характеристикой социокультурного облика интеллектуалов является их образовательный уровень. Следует отметить, что в исследуемый период должности интеллектуалов могли занимать не только те, кто получил соответствующее образование, но и так называемые «практики» - лица без образования, но с опытом сельскохозяйственной работы, или прошедшие обучение на краткосрочных курсах. Рассмотрим динамику образовательного уровня интеллектуалов в 1930-1950-е гг. По данным на 1933 г., по СССР из 74585 интеллектуалов сельскохозяйственного производства 19,8% имели высшее образование, 53,7% - среднеспециальное, 27,3% - курсовую подготовку. В сельском хозяйстве Северного края (в который до середины 1930-х гг. входили территории Архангельской и Вологодской областей) работал 1271 специалист, из них 265 человек (20,8%) с высшим образованием, 826 человек (64,9%) - со средним образованием, 180 человек (20,8%) - практики, не имевшие специального образования [9, д. 885, л. 3-24]. Из этих данных следует, что образовательный уровень специалистов Северного края был несколько выше общероссийского. Уровень образования отдельных профессиональных групп интеллектуалов существенно отличался. Так, по СССР в начале 1930-х гг. среди ветеринарных работников 83% имели высшее образование, 16% - среднее и 1% - курсовую подготовку; в Северном крае эти показатели составляли 53%, 43%, 4% соответственно [Там же, л. 13]. В этот же период среди инженерно-технических кадров, занятых в аграрном секторе СССР, более 70% составляли практики, в Северном крае - более 55% [Там же, л. 24]. Из полученных данных видно, что в 1930-е гг. ветеринарных врачей среди других профессиональных групп интеллектуалов отличал высокий уровень образованности; механики, напротив, выделялись низким образовательным уровнем.

В начале 1950-х гг. образовательный уровень сельскохозяйственных интеллектуалов выглядел следующим образом. По данным на 1 января 1951 г., в сельском хозяйстве Архангельской и Вологодской областей работали 4044 специалиста с высшим и средним образованием. Из них 562 человека, или 13,8% имели диплом о высшем образовании [4, д. 1364, л. 16; 5, д. 316, л. 124]. Следовательно, по сравнению с 1930-ми гг. среди сельскохозяйственных интеллектуалов сократилась доля работников высшей квалификации. Практически все кадры специалистов с высшим образованием в этот период сосредотачивались в аппаратах районных земельных отделов и МТС. В участковой сети, обслуживавшей колхозное производство, должности интеллектуалов занимали, как правило, работники со средне-специальным образованием или курсовой подготовкой [Там же].

Во второй половине 1950-х гг. наблюдалась динамика образовательного уровня сельскохозяйственных интеллектуалов. Так, по данным на январь 1957 г. из 6207 интеллектуалов, занятых в аграрном секторе Архангельской и Вологодской областей, 1373 человека, или 22% имели высшее образование [4, д. 1908, л. 38; 6, д. 73, л. 7-8]. Следовательно, образовательный уровень интеллектуалов сельского хозяйства двух областей существенно повысился по сравнению с началом 1950-х гг. Темпы роста кадров высшей квалификации среди профессиональных групп специалистов не были одинаковыми. Так, в Вологодской области наиболее высокий прирост работников с высшим образованием наблюдался среди инженеров механизации сельского хозяйства, что было связано с увеличением в производстве значения капитала, сосредоточенного в машинах и механизмах [6, д. 73, л. 8].

Проанализируем социальное происхождение интеллектуалов сельского хозяйства Европейского Севера России. Под социальным происхождением в данной работе понимается социально-классовая принадлежность родителей. В начале 1930-х гг. по СССР около 76% среди сельскохозяйственных интеллектуалов были выходцами из семьи служащих, 16% - из семьи рабочих, 8% - из крестьянской семьи; в Северном крае эти показатели составляли 60%, 14%, 18% соответственно [9, д. 885, л. 3-24]. Таким образом, основная часть интеллектуалов по социальному происхождению относилась к служащим. Исключение составляли инженерно-технические кадры. Так, в Северном крае, по данным на 1933 г., более 68% работников этого профиля по происхождению являлись рабочими, 18% - крестьянами и только 14% - служащими [Там же]. В целом из полученных данных видно, что на Европейском Севере в указанные годы доля интеллектуалов сельского хозяйства из крестьянской среды была существенно выше, а из среды рабочих - ниже по сравнению с аналогичными данными по стране.

В конце 1950-х гг. в составе сельскохозяйственных интеллектуалов по социальному происхождению произошли существенные изменения в сторону увеличения доли специалистов из среды колхозного крестьянства и рабочих и, соответственно, уменьшения доли выходцев из числа служащих. Так, в 1959 г. среди молодых специалистов, выпускников Архангельского сельскохозяйственного техникума, 68,5% составляли выходцы из семей колхозников, 23% - из семей рабочих, 8,2% - из семей служащих [4, д. 2246, л. 136].

Проанализируем динамику полового и возрастного состава сельскохозяйственных интеллектуалов. Для характеристики полового состава интеллектуалов, т.е. их распределения по полу, выбран такой показатель, как доля женщин в общем составе этой социальной группы. В начале 1930-х гг. в Северном крае среди всех интеллектуалов, занятых в сельском хозяйстве региона, женщины составляли не более 8% (по СССР - не более 7%). При этом наибольшее количество женщин в системе земельных органов Северного края работало в должности агрономов. Среди ветврачей и механиков региона в начале 1930-х гг. женщин практически не было [9, д. 885, л. 3-24].

В начале 1950-х гг. половой состав интеллектуалов сельского хозяйства Архангельской и Вологодской областей выглядел следующим образом. Так, по данным на январь 1950 г., в МТС Архангельской области доля женщин среди интеллектуалов составляла 27%, в районных отделах сельского хозяйства - 58%, что почти в два раза больше этих же показателей по МТС. Среди участковых агрономов МТС более 72% составляли женщины, тогда как доля женщин на должности участковых техников механизации достигала не более 4% [4, д. 1364, л. 18-19].

При анализе полового состава интеллектуалов, занятых в сельском хозяйстве региона в конце 1950 гг., было выявлено, что в эти годы примерно 54% среди всех сельскохозяйственных интеллектуалов Архангельской и Вологодской областей составляли женщины [4, д. 1908, л. 40-41; 6, д. 73, л. 8-13]. Например, в Вологодской области доля женщин среди интеллектуалов МТС возросла за пять лет (с 1951 по 1957 г.) с 26% до 42% [6, д. 73, л. 15]. Среди колхозных специалистов количество женщин было существенно выше, чем в МТС. Так, по данным на 1958 г., в Вологодской области доля женщин среди интеллектуальных кадров колхозов составляла 65%, в Архангельской области - 66% [4, д. 1908, л. 39; 6, д. 73, л. 8, 16, 21].

Обратимся к рассмотрению возрастного состава интеллектуалов. В начале 1930-х гг. около половины всех интеллектуалов сельского хозяйства Северного края по возрастному составу были младше 30-ти лет, причем 24% специалистов не достигли и 23-х лет (по СССР доля специалистов младше 23-х лет была ниже и составляла 18%) [9, д. 885, л. 3-24]. К концу исследуемого периода возрастной состав сельскохозяйственных интеллектуалов в целом не изменился по сравнению с 1930-ми гг., о чем свидетельствуют следующие данные. В 1957 г. из 1591 учтенного колхозного специалиста Вологодской области - 1071 специалист (или 67,3%) относился к возрастной группе от 25-ти до 35-ти лет [5, д. 2433, л. 89-192].

Важнейшей характеристикой социокультурного облика какой-либо группы населения является уровень ее участия в политической жизни страны [1]. Рассмотрим динамику партийности интеллектуалов аграрного производства в 1930-1950-е гг. Анализ документов показал, что интеллектуалы не были людьми, далекими от политики, так как наблюдался постепенный рост их уровня партийности. Если в начале 1930-х гг. почти 75% всех сельскохозяйственных специалистов Северного края были беспартийными (по СССР около 81%) [9, д. 885, л. 3-24], то уже в начале 1950-х гг. доля беспартийных составляла не более 38% от всех интеллектуалов сельского хозяйства Архангельской и Вологодской областей [4, д. 306, л. 18-19, 35]. Однако к концу 1950-х гг. уровень партийности интеллектуалов, занятых в сельском хозяйстве областей, несколько снизился по сравнению с началом 1950-х гг. Так, из 6207-ми специалистов Архангельской и Вологодской областей 2547 человек, или 41% являлись беспартийными [4, д. 1908, л. 40-41; 6, д. 73, л. 8-13].

Уровень партийности среди интеллектуалов сельского хозяйства существенно отличался в зависимости от их профессионального состава, а также места работы. Было выявлено, что наиболее «политизированной» группой на протяжении исследуемого периода в регионе были инженерно-технические кадры, тесно связанные социальным происхождением со средой промышленного пролетариата. При сравнении партийности интеллектуалов, занятых в различных структурах сельского хозяйства Архангельской и Вологодской областей, был получен вывод о том, что уровень партийности был выше среди специалистов МТС, чем в районных отделах и колхозах [4, д. 1364, л. 18, д. 1908, л. 39; 6, д. 73, л. 7-8, 16, 21].

Таким образом, при рассмотрении трансформации социокультурного облика интеллектуалов сельского хозяйства на Европейском Севере России в 1930-1950-х гг. были получены следующие выводы. На протяжении исследуемого периода наблюдалось повышение образовательного уровня интеллектуалов; менялся их состав по социальному происхождению в сторону увеличения выходцев из крестьянской среды; происходил рост удельного веса женщин, занимавших должности специалистов сельского хозяйства; основную возрастную группу среди интеллектуалов составляли работники до 30-ти лет; возрастала доля партийцев и комсомольцев в составе интеллектуалов, хотя этот рост не был стабильным. Было выявлено, что рассмотренные характеристики социокультурного облика интеллектуалов во многом отличались в зависимости от их профессионального состава, а также места работы.

Список литературы

Амирханова М. М. Социальный облик сельской молодежи (II половина 40-х - I половина 80-х гг. XX века) / Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 12. Ч. 2. С. 23-27.

Безнин М. А., Димони Т. М. Интеллектуалы в сельском хозяйстве России 1930-1980-х гг. (новый подход к социальной истории деревни). Вологда: Легия, 2010. 124 с.

Безнин М. А., Димони Т. М.Социальные классы в российской колхозно-совхозной деревне 1930-1980-х гг. // Социологические исследования. 2011. № 11. С. 91-102. социокультурный интеллектуал север

Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф. 3474. Оп. 1.

Государственный архив Вологодской области (ГАВО). Ф. 1705. Оп. 9.

ГАВО. Ф. 1705. Оп. 22.

Иноземцев В. Л. «Класс интеллектуалов» в постиндустриальном обществе // Социологические исследования. 2000. № 6. С. 67-77.

«Новая» и «старая» интеллигенция: общее и особенное: материалы XII Международной теоретикометодологической конференции / под ред. Ж. Тошенко. М.: РГГУ, 2012. 479 с.

Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 7486. Оп. 1.

Руткевич М. Н. О социальной структуре советского общества // Социологические исследования. 1999. № 4. С. 19-28.

Солодовников С. Ю. Класс интеллектуалов // Большой энциклопедический словарь. Философия, социология, религия, эзотеризм, политэкономия / сост. С. Ю. Солодовников. Минск, 2002. 380 с.

Gouldner A. W. Against Fragmentation: The Society of Intellectuals. N. Y., 1979. 135 p. Размещено на Allbest.ru