Проблемы определения и периодизации истории социалистического реализма в Болгарии в современной болгарской историографии

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И ПЕРИОДИЗАЦИИ ИСТОРИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА В БОЛГАРИИ В СОВРЕМЕННОЙ БОЛГАРСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Кирчанов Максим Валерьевич

д.и.н. Воронежский государственный университет

Автор анализирует восприятие социалистического реализма в современной болгарской историографии. Современные болгарские историки полагают, что социалистический реализм развивался как политический и идеологический проект. По мнению болгарских историков, лояльность стала одной из центральных категорий в политическом воображении болгарского социалистического реализма. В статье показано, что исследования современных болгарских историков о соцреализме отличаются междисциплинарным характером.

Ключевые слова и фразы: Болгария; интеллектуальное сообщество; социалистический реализм; методология; междисциплинарность.

PROBLEMS OF DEFINITION AND PERIODIZATION OF HISTORY OF SOCIALIST REALISM IN BULGARIA IN THE MODERN BULGARIAN HISTORIOGRAPHY

Kirchanov Maksim Valer'evich

The author analyzes the perception of socialist realism in the modern Bulgarian historiography. The modern Bulgarian historians believe that socialist realism developed as a political and ideological project. According to the Bulgarian historians, loyalty was one of the central categories in the political imagination of the Bulgarian socialist realism. The article shows that the studies of the modern Bulgarian historians are based on the interdisciplinary perception of socialist realism.

Key words and phrases: Bulgaria; intellectual community; socialist realism; methodology; interdisciplinarity.

Отличительной особенностью целого ряда стран, которые во второй половине 1940-х годов были подвергнуты советизации, стало доминирование в их культурной жизни метода социалистического реализма. В Болгарии социалистический реализм доминировал начиная со второй половины 1940-х годов до конца 1980-х годов. Современная болгарская историография отличается значительным интересом к изучению проблем истории социалистического реализма. Болгарские исследования социалистического реализма базируются на принципах междисциплинарности. История болгарского социалистического реализма воображается как многоуровневый конструкт и концепт.

В 1990-2000-е годы болгарская историография перестала испытывать влияние со стороны российской исторической науки. Поэтому достижения болгарских историков, которые занимаются изучением НРБ, в России остаются практически неизвестными. Именно восприятие этих измерений в истории социализма в Болгарии в контексте новейших научных изысканий болгарских авторов будет в центре авторского внимания в данной статье. Методы микроистории, исторической антропологии, деконструкции, дискурс-нарративного анализа активно используются для изучения социалистического реализма современными болгарскими историками. В центре авторского внимания в данной статье будут пребывать проблемы определения и периодизации истории социалистического реализма в Болгарии в современной болгарской историографии.

В исследованиях болгарских авторов, посвященных феномену социалистического реализма, используется различная терминология для определения этого течения, хотя некоторые авторы ставят вопрос о правомерности использования этого термина [38, с. 84]. В целом соцреализм предстает в различных ипостасях - не только как «метод, движение, доктрина, художественная идеология, механизм властвования, система или что-то другое», но и как «политико-эстетическая доктрина» [15, с. 295]. Ряд авторов используют термин «социалистически канон», понимая под ним «комплекс произведений, авторов, художественных приемов, тем, жанровых моделей, институциональных форм, норм языкового поведения, которые обслуживали образовательную и культурную политику тоталитарного коммунистического государства» [14].

Михаил Неделчев полагает, что социалистический реализм можно воспринимать как «гигантскую социокультурную конструкцию коммунистического государства, которая проявлялась в безальтернативном объединении всех писателей» [33, с. 39]. С другой стороны, им подчеркивается и то, что нельзя смешивать подлинное содержание социалистического реализма с тем, как он себя позиционировал устами своих идеологов, теоретиков и апологетов. По мнению М. Неделчева, самосознание и практика соцреализма радикальным образом отличались друг от друга. По М. Неделчеву, природа и сущность социалистического реализма состояли не в неких фиксированных и приписываемых ему особенностях и характеристиках, но в «конструировании и стабильном существовании социокультурного механизма принуждения» [Там же, с. 42]. Большинство авторов использует термин «социалистическият реализъм», который фактически унаследован от периода существования НРБ. В «народной» Болгарии, в особенности - в синтетических исследованиях, основанных на «больших нарративах» написания истории болгарской литературы [28, с. 334], социалистический реализм был не только возведен в ранг единственно правильного метода, но также канонизирован, мифологизирован и идеологизирован. В современной болгарской интеллектуальной традиции социалистический реализм связывается с феноменом болгарского коммунизма [25], с недемократическим авторитарным режимом НРБ как «специфического тоталитарного государства» [14] и внешними культурными и политическими влияниями.

Поэтому такие категории и понятия, как «тоталитарна власт» («тоталитарная власть») и «литературен дискурс» («литературный дискурс») (см. подробнее: [11]), в болгарской интеллектуальной традиции могут восприниматься если не как равнозначные, то взаимосвязанные и зависящие друг от друга. В подобной ситуации было уместно предположить и то, что социалистический реализм в Болгарию был принудительно перенесен из СССР. Что касается конкретного содержания и наполнения этих дефиниций, то среди болгарских исследователей существуют различные мнения и точки зрения.

В целом в болгарском академическом сообществе в отношении социалистического реализма высказываются самые различные мнения, а именно: часть авторов склонна использовать стратегию отрицания, полагая, что «социалистического реализма не было, но был фальшивый конструкт тоталитарной власти» [33, c. 40-44]; другие авторы могут относиться к социалистическому реализму с презрением, полагая, что соцреализм представлял собой псевдоискусство, которое подменило подлинное, существовавшее до советизации, болгарское искусство; по мнению третьих, соцреализм был конструктом палачей и их идеологических прислужников; последняя точка зрения основана на восприятии социалистического реализма исключительно в контексте истории болгарской культуры [14]. По мнению одного из ведущих специалистов по социалистическому реализму Пламена Дойнова, социалистический реализм в НРБ нельзя воспринимать как только и исключительно «чисто эстетическую платформу или культурную моду» [14; 15, с. 295-306], но и как более широкий исторический, культурный, литературный и политической проект болгарской идентичности и лояльности коммунистическому режиму.

Периодизация истории социалистического реализма в Болгарии относится к числу дискуссионных проблем в болгарской историографии.

По мнению Пламена Дойнова, в истории болгарского соцреализма следует выделять несколько этапов, а именно: фазу конкуренции (сентябрь 1944 - декабрь 1948), фазу нормативного социалистического реализма (1949-1956), фазу дискуссионного социалистического реализма (1957-1968/1969), фазу всеохватывающего (всеядного) соцреализма (1970-1984/1985); фазу мимикрирующего и отмирающего социалистического реализма (1985-1989) [14]. Пламен Дойнов не склонен рассматривать эту версию периодизации как единственно верную и правильную, предлагая две альтернативы. Первая альтернатива основана на принципе политического лидерства. Поэтому возможны следующие этапы: 1946-1949 («Димитровска диктатура»), 1950-1956 («червенковизъм»), 1956-1962 («междувождие»), 1962-1989 («живковизъм»). Вторая альтернатива близка к первой периодизации, о которой речь шла выше. Пламен Дойнов предлагает в истории соцреализма выделять фазу установления и доминирования социалистического реализма (1947-1956), фазу реформирования социалистического реализма (1856-1968), фазу равновесия и контролируемого разнообразия (1968-1985), фазу дистанцирования и отказа от социалистического реализма (1985-1990) [15].

Первый этап в истории болгарского соцреализма связан с его генезисом - длительным процессом возникновения под влиянием как внутренних (болгарских), так и внешних (советских) факторов. В научной литературе относительно генезиса соцреализма высказываются различные точки зрения, но большинство авторов (например, Морис Фадел [43; 44]) связывают его истоки с партийно-политическим вмешательством в сферу литературы. Болгарский историк литературы Михаил Неделчев [32; 33], анализируя проблемы генезиса социалистического реализма, полагает, что его не следует сводить исключительно к порождению советского внимания, ставя дискуссионный вопрос: были ли писатели-соцреалисты и, соответственно, соцреалистические тексты до 1932 года, то есть до первого формального использования термина «соцреализм». По мнению М. Неделчева, определенные элементы соцреализма можно найти, например, в досоветской прозе Максима Горького, а также в некоторых текстах болгарских авторов первой половины ХХ века. В целом, анализируя проблемы генезиса болгарского соцреализма, современные авторы полагают, что Болгария относилась к числу стран «догоняющего» социалистического реализма, так как местные культурные элиты были вынуждены переносить и трансплантировать те интеллектуальные практики, которые до этого успели утвердиться и стать доминирующими в СССР.

Первый этап в истории болгарского социалистического реализма был отмечен временным параллельным сосуществованием различных школ, направлений и тенденций в культурной и интеллектуальной жизни Болгарии с тенденциями к постепенной советизации политического и культурного пространства, заметную роль в которой играли карательные органы (например, Народный суд [39]), созданные коммунистическими властями для борьбы с политическими противниками. Советизация культурного пространства в Болгарии, как и в других регионах, протекала крайне сложно, одновременно содействуя активизации и актуализации как просоциалистических, так и широких неавторитарных тенденций в культурной и литературной жизни. Тем не менее форматоры (например, Пантелей Зарев [21; 22], Стоян Каролев [26], Камен Калчев [25], Крум Кюлявков [30], Георги Цанев [48] и другие) нового культурного дискурса, которые идеологически выверенно «громили» врагов «нового строя», оказались на том этапе более успешными. Этот этап в истории социалистического реализма в Болгарии был отмечен появлением текстов [12], призванных формировать и укреплять соцреалистический дискурс. В целом в 1950-е годы репрессивные потенции государства были использованы столь активно, что в болгарском обществе утвердился «единственно возможный культурный язык» [4, с. 10-16]. Показательным в утверждении социалистического реализма в Болгарии стало издание в 1950 году книги В. Ермилова, по словам современного исследователя М. Неделчева - «зловещего критика-идеолога» [32; 33], в которой тот не только цитировал советских лидеров, но и настаивал на необходимости следования учению И. Сталина и А. Жданова в утверждении «морально-политического единства народа и большевистской партийности в нашей литературе» [17, с. 15-20]. Комментируя специфику этого периода, Пл. Дойнов подчеркивает, что условный «каталог литературы и искусства был сравнительно разнообразен» [14], но уже тогда стали заметны тенденции к советизации и, как результат, унификации культурного пространства, что проявлялось в репрессиях против отдельных представителей болгарской литературы.

Второй этап в функционировании болгарского социалистического реализма стал следствием ликвидации альтернативных форм литературной и интеллектуальной деятельности, которая основывалась бы не на коммунистических нормах. Именно в этот период, когда культурное и интеллектуальное пространство в Болгарии [48] в значительной степени было уже форматировано, советизировано и взято под контроль, социалистический реализм в Болгарии становится формальным, декларируется в качестве единственно правильного течения в различных документах. К началу 1950-х годов литературная ситуация в Болгарии качественно отличается от более ранней [47], значительная часть представителей болгарского интеллектуального сообщества оказывается вынужденной формально или фактически принять принципы, предлагаемые в рамках соцреалистического канона и начать выполнять фактически политические требования, содействуя идеологизации читателей, в том числе и детей [7], формируя из них будущих строителей социализма. Болгария как советизированная страна не могла остаться в стороне от реализации различных политически ритуальных практик, связанных с культом личности [41; 45]. В Болгарии во второй половине 1940-х - начале 1950-х годов формируется местная версия культа личности Сталина, а в его обслуживании приняли непосредственное участие и болгарские писатели [8, с. 3-4]. К середине 1950-х годов окончательно оформляются и тематические векторы функционирования социалистического реализма в Болгарии (хотя партийные теоретики уже в первой половине 1950-х годов [7; 11; 17] указывали писателям на их место в иерархии авторитарного общества).

В конце 1950-х годов болгарские интеллектуалы вынужденно смирились с необходимостью не только своего существования и пребывания в рамках соцреалистического канона, но и его обслуживания. Поэтому Тодор Павлов писал о неизбежности «солнечного коммунистического будущего… нашей прекрасной социалистической Родины» [36, с. 8-10]. К середине 1960-х годов коммунистические вожди ощутили вкус управления культурой, что проявилось в появлении идеологически выверенных текстов [21, с. 1-2], в которых партийные лидеры определяли границы и направления развития соцреализма. Центральными тематическими мотивами и ориентирами соцреализма в болгарской версии становятся жизнь и деятельность коммунистических вождей, история борьбы против «буржуазной» власти до 1944 года, мирный труд и «бригадирское движение» после 1944 года, повышенное внимание к жизни рабочего класса, коллективизация сельского хозяйства, борьба за мир.

На втором этапе в истории болгарского социалистического реализма была актуализирована и руководящая роль партийных лидеров, которые периодически, почти в ритуальных целях, поучали и напутствовали деятелей литературы относительно того, как им отражать те или иные события в своих произведениях. Кроме этого, к середине 1950-х годов в болгарском социалистическом реализме под влиянием крайней идеологизации и утверждения принципов партийности складывается разделение героев на формально правильных и неправильных, идеологически выверенных Других. Правильным героем был призван стать «новия човек», т.е. «новый человек», а именно вождь, участник партизанского движения, партийный секретарь, ударник. В качестве их антиподов выступали социальные Другие (фашист, кулак) и политические Другие (Запад, западные шпионы и проч.).

Третий этап в истории соцреализма в болгарской литературе [3], пришедшийся на середину 1950-х - середину 1960-х годов, «драматическое десятилетие» (по определению Д. Аврамова [1]), ознаменованный актуализацией антикоммунистических и протестных настроений в Венгрии в 1956 году и Чехословакии в 1968 году, отмечен дальнейшим функционированием метода как сугубо идеологического, призванного обслуживать цели и интересы государства, - неудивительно и то, что в едва ли не основных теоретиков соцреализма превратились партийные лидеры и идеологи [20], а также лояльные им интеллектуалы [36], которые культивировали нарратив о всепобеждающем характере соцреализма, декларируя свою верность идти дальше «под знаменем Партии к новым успехам в литературе» [43, с. 127-130]. В частности, Пенчо Данчев непосредственно связывал успехи соцреализма с руководящей ролью Коммунистической партии [9].

Такая направленность социалистического реализма в его болгарской версии стала реакцией коммунистических элит на внешние вызовы (например, на события Пражской весны [31; 38]), которые ставили под сомнение правильность коммунистической модели развития. Именно поэтому начиная с середины 1950-х годов Болгария начала превращаться в своеобразный заповедник коммунистической идеологии, сопоставимый и сравнимый по степени своей стабильности и устойчивости с Советским Союзом. Многочисленная литературная продукция этого периода [24] была ориентирована на идеологизацию читателей, укрепление идеологически выверенного и фактически мифологического сознания. Подобный сервильный характер болгарского соцреализма был связан и с тем, что среди лидеров болгарских коммунистов доминировали сторонники ортодоксальных взглядов, которые отвергали саму возможность реформ и тем более идеологических трансформаций. Кроме этого, третий период в болгарском социалистическом реализме отмечен безусловным доминированием государства и коммунистической идеологии, которые низвели роль литературы до обслуживающего института.

Четвертый этап в истории болгарского соцреализма отмечен актуализацией ранее заложенных тенденций, определяясь исследователями как «компромиссное совпадение между социалистическим реализмом и социалистической литературой» [32, c. 229-230]. Важным элементом в литературе этого периода стало появление текстов, которые было трудно интегрировать в официальный идеологически выверенный канон социалистического реализма. При этом в формально соцреалистических текстах были актуализированы идеи и настроения, в большей степени характерные для авангардизма и модернизма, а болгарские интеллектуалы (например, Крыстьо Генов [8]) пытались в большей степени национализировать социалистический реализм, находя его элементы или даже предшественников в более ранней романтической болгарской поэзии. Модернизм в значительно трансформированных формах существовал и в рамках соцреалистического канона: болгарский социалистический реализм и болгарский модернизм в определенной степени имели общие истоки, так как в них могли доминировать «разрушительные энергии в отношении старого» культурного канона [13, с. 10-15]. Кроме этого, усилились литературные связи болгарского соцреализма с восточными и латиноамериканскими литературами.

Пятый и завершающий этап в истории социалистического реализма в Болгарии был отмечен кризисными тенденциями, хотя позиции коммунистов до 1989 года оставались относительно прочными и стабильными, а лояльные режиму интеллектуалы участвовали в коллективных изданиях, посвященных социалистическому реализму [2], которые, правда, в меньшей степени носили научный характер, становясь фактически дежурными изданиями, демонстрировавшими официальный дискурс. Тем не менее идеологически выверенные интерпретации [19] продолжали преобладать. Кроме этого, метод социалистического реализма столь активно продвигался его апологетами, что к 1980-м годам формально доминировал практически во всех сферах болгарской культуры - в театре [34], кино [29], живописи [41]. Столь широкое доминирование соцреализма не стало исторической случайностью, но было следствием его авторитарной политической природы. Антоанета Апипиева, комментируя подобные властные потенции социализма, подчеркивает, что он «имел претензии на абсолют, в том числе - и в сфере искусства» [3; 4]. Позиции метода в литературе казались устойчивыми и незыблемыми: он доминировал от условно современной классики до детской литературы [45], сохраняя монопольные позиции в т.н. «производственном романе» [5] и поэзии [28].

Тем не менее вторая половина 1980-х годов в значительной степени актуализировала не только клановый и семейный характер [15] авторитарного коммунистического режима в Болгарии, но и слабость и искусственность соцреализма в болгарском культурном и литературном пространстве, что выразилось в отказе от ценностей класса в пользу принципов нации. При этом переход от соцреалистической к националистической парадигме оказался в значительной степени закамуфлирован лозунгами отказа от идеологически выверенного догматизма в пользу описания/изучения/отражения реальности [17]. Во второй половине 1980-х годов болгарскому социалистическому реализму становилось все сложнее конкурировать с болгарским национализмом, мобилизационный потенциал которого был понят и политическими элитами, которые формально продолжали оставаться коммунистическими.

Подводя итоги статьи, во внимание следует принимать ряд факторов. Во-первых, социалистический реализм, по мнению болгарских историков, стал синтезированной и форсированной попыткой разрешения того модернизационного противоречия в социально-экономической истории Болгарии, о котором речь шла выше. Эта попытка, во-вторых, включала в себя выработку, развитие и продвижение особой модели болгарской политической и частично этнической идентичности, изобретение новых политических традиций, которые были призваны обслуживать в первую очередь официальный и парадный дискурс болгарского социалистического реализма. Болгарская идентичность, предлагаемая в рамках социалистического реализма, как предполагается современными исследователями, могла носить в меньшей степени этнический характер, но развиваться как преимущественно политический и идеологический проект. Если воспринимать болгарский социалистический реализм как форму болгарского национализма, то это будет идеологически обусловленная разновидность национализма.

В-третьих, одной из центральных категорий в политическом воображении болгарского социалистического реализма стала лояльность, которая одновременно была и одной из центральных политических традиций в новом политическом воображаемом церемониале, который изобретался и развивался, активно продвигаясь болгарскими интеллектуалами, в рамках болгарской версии социалистического реализма. Вместе с тем и эта попытка примирения различных оппозиционных и исключающих друг друга тенденций в развитии болгарской идентичности и национального проекта оказалась тупиковой, так как опиралась на авторитарную модель развития, которая в своем существовании и функционировании объективно пребывала в зависимости от внешних факторов.

Таким образом, в рамках современной болгарской историографии активно рассматриваются проблемы истории социалистического реализма, а связанные с ним исследования формируют одно из динамично развивающихся направлений в исторической мысли. Исследования современных болгарских историков, посвященные соцреализму, в целом отличаются междисциплинарным характером. Междисциплинарный характер исследований истории социалистического реализма, таким образом, обеспечивает динамичное развитие болгарской историографии, сфокусированной на изучении новейшей истории Болгарии второй половины ХХ века. В целом работы, о которых речь шла выше, могут быть локализованы на стыке литературной, культурной и событийной истории, пересекаясь с историей идей.

социалистический реализм болгарская историография

Список литературы

1. Аврамов Д. Летопис на едно драматично десетилетие. Българско изскуство между 1955-1965. София, 1994. 428 с.

2. Актуални проблеми на социалистическия реализъм / съст. Ст. Илиев. София, 1985. 274 с.

3. Алипиева А. Българската лирика през 70-те години на ХХ век. Тенденции. Модели. Имена. Велико Търново, 2010. 168 с.

4. Алипиева А. Опакото на социализма: ниският език на патоса, изобличението, опитите за очовечаване на обществото, за корекции на морала и на литературния официоз // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 211-228.

5. Ангелова М. Поквара и порядъчност: лични вещи и оръдия на социалистическия труд в производствения роман // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 233-264.

6. Босев А. Пионерска радост. София: Български писател, 1952. 56 с.

7. Великият човек: сборник от стихотворения, разкази, спомени за Й. В. Сталин. София: Народна младеж, 1950. 142 с.

8. Генов К. От пролетарската литература към социалистически реализъм. София, 1973. 288 с.

9. Данчев П. Социалистическият реализъм. София, 1964. 216 с.

10. Дачев М. Тоталитарна власт и литературен дискурс // Литературен вестник. 1992. 11-17 май.

11. Димитров Г. За литературата, изскуството и науката. София, 1950. 120 с.

12. Димитров Н. Антологичното присъствие на българския модернизъм в епохата на социализма // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 134-154.

13. Дойнов П. Българският соцреализъм 1956, 1968, 1989. Норма и криза в литературата на НРБ. София: Институт за изледоване на близкото минало; Ciela, 2011. 386 с.

14. Дойнов П. НРБ-литературата: речници, диалози, (не)разбиране [Электронный ресурс] // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. URL: http://liternet.bg/publish/pdoynov/nrb-literaturata.htm (дата обращения: 30.01.2015).

15. Дойнов П. Увод в поитическото семейство // Социалистическият реализъм. Нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 295-306.

16. Ерасов Б. Задължителна литература [Электронный ресурс] // Култура. 2002. 12 юли. URL: http://www.kultura.bg/bg/ article/view/7127 (дата обращения: 30.01.2015).

17. Ермилов В. Прекрасното - това е нашият живот! За боевата теория в литературата. София: Издателство на БКП, 1950. 126 с.

18. Жечев Т. Българският роман след Девети септември. София, 1980. 254 с.

19. Живков Т. За литературата, изскуството и културата / съст. М. Балев. София, 1972. 162 с.

20. Живков Т. Изскуството, наукатаи културата в служба на народа. София, 1965. Т. 1-2.

21. Зарев П. Герои в живота и в литературата // Литературен фронт. 1944. № 2. С. 1-2.

22. Зарев П. Субективзъм и реализъм в поезията // Литературен фронт. 1945. № 30. С. 2-3.

23. Зидаров Н. Лалета за Ленин. София: Български художник, 1969. 111 с.

24. Иванов М. Реформаторство без реформи. Политическата икономия на българския комунизъм. София, 2008. 316 с.

25. Калчев К. Основни линии на социалистическия реализъм // Литературен фронт. 1945. № 2. С. 1-2.

26. Каролев С. За социалистическия реализъм в литературата // Работническо дело. 1948. 17 декември.

27. Колевски В. Проблеми на социалистическия реализъм в българската литература след 9 септември 1944 г. // Очерци по история на българската литература след 9 септември 1944 година. София, 1979.

28. Кръстева Г. Иде ли смяна? Българската лирика от 70-то години на ХХ век - дискусии в периодичния печат, литературнокритически оценки и литературноисторическо конструиране на периоди, стлове, автори, теми // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 334-366.

29. Кърджилов П. Филми разделни. Първи стъпки на соцреализма в българското кино // Социалистическият реализъм. Нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 96-110.

30. Кюлявков К. Нашата съвремената литература и нейните задачи // Първа национална конференция на писателите в България (23-25 септември 1945): доклади и разисквания. София, 1946.

31. Мигев В. Пражската пролет 68 и България. София, 2005. 307 с.

32. Неделчев М. Седем тезиса за социалистическия реализъм // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 229-230.

33. Неделчев М. Социалистическият реализъм. Теория и практика. Съответствия/несъответствия // Социалистическият реализъм: нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 39-54.

34. Николова К. Социалистическият реализъм в театрата и неговите ефекти // Социалистическият реализъм: нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 89-95.

35. Павлов Т. Единен и многолик. Социалистическият реализъм - творчески метод. София, 1976. 423 с.

36. Павлов Т. За метода изобщо и частно за художествения социалистически-реалистически метод. София: Издателство на БАН, 1956. 172 с.

37. Попов Ч. Соцреализмът: някои терминологични въпроси // Социалистическият реализъм: нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 77-88.

38. Светославов-Тодоров В. Български предобрази и образи, подобия и безподобия на Пражската пролет // Homo bohemicus. 1994. Кн. 3. С. 84-101.

39. Семерджиев П. Народният съд в България. 1944-1945. Кому и защо е бил необходим. София, 1997. 524 с.

40. Стефанов В. Вождът (иконата, възхвалята, палачът) [Электронный ресурс] // Българска литература ХХ век: двададесет сюжета. София: Анубис, 2003. URL: http://liternet.bg/publish/vstefanov/vozhdyt.htm (дата обращения: 30.01.2015).

41. Стефанов С. Идеологически и визуални резонанси на социалистическия реализъм в българското изобразително изскуство от края на 1950-те др наши дни // Социалистическият реализъм: нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 111-126.

42. Тодоров А. Под знамето на Партия - към нови успехи в литературата // Литературен фронт. 1956. 8 февруари.

43. Фадел М. В предверието на социалистическия реализъм: Троцки и формалистите // Социалистическият реализъм: нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 127-132.

44. Фадел М. Конкретен и безчислен // НРБ-литературата: история, понятия, подходи / съст. П. Дойнов. София: Кралица Маб; Силуети; Нов български университет, 2012. С. 123-133.

45. Хранова А. Дитето в света на вождовете. Българска детска литература като медиатор на идеологемата // Социалистическият реализъм. Нови изследования / съст. П. Дойнов. София: Нов български университет, 2008. С. 352-365.

46. Христова Н. Българският интелектуалец пред проблема «социалистически реализъм». Драма на адаптацията (средата на 40-те - началото на 50-те години) // България и Русия през ХХ век. София, 2000. С. 396-404.

47. Христова Н. Политика на «психотерапия». Щрихи към художественияживот в България в началото на 50-те години // Лица на времето. София, 1997. С. 99-129.

48. Цанев Г. Ударни задачи // Литературен фронт. 1944. № 6. Октомври 5.

49. Червенков В. За изскуството и културата. София, 1950. 116 с.

Размещено на Allbest.ru