Данническая система отношений Минского Китая с государствами Центральной Азии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Данническая система отношений Минского Китая с государствами Центральной Азии

Дипломатические отношения Минского императора со странами Центральной Азии велись на основе превосходства, данная стратегия ведения внешней политики считалась традиционной еще со времен правления династии Тан.

Эпоха Мин известна в истории Китая как время наиболее тесных среднеазиастко-китайских политико-дипломатических и торгово-экономических отношений. Несколько миссий было послано в начале правления династии Мин в страны Центральной, Южной и Юго-Западной Азии для установления дипломатических связей [1, с. 104].

Так как внешнеполитическая стратегия строилась на основе превосходства китайского монарха, Минский император отправлял свои посольства в зарубежные страны, имевшие форму военно-политических экспедиций, целью которых было установление дипломатических и торговых взаимоотношений. Так, внешнеполитическим мероприятием минского Китая были морские экспедиции Чжэн Хэ 1405-1433 гг. В ходе семи экспедиций китайские корабли посетили острова Зондского архипелага, берега Юго-Восточной Азии, Индии, Аравии, Восточной Африки, освоив важные морские пути [2, с. 26]. Действовала система «даннических миссий», то есть, вся внешняя торговля была сведена к обмену данью и дарами с зарубежными посольствами. Стоит отметить, что и караванная торговля также вносила вклад в налаживание отношений между Китаем и другими государствами, что впоследствии и приняла характер посольских миссий.

В западной литературе существуют такие термины, как «даннические отношения» и «данническая система». Дж.К. Фэйербэнк и С.И. Тэн в своей работе «On the Ch'ing tributary system» (О даннической системе Цинской династии) характеризуют эту систему как механизм, с помощью которого варварские, или некитайские, страны региона ставились на свое место в китайской миропорядке. Основными характеристиками этой системы ученые называют следующее:

1. Данническая система служила средством осуществления китайских международных связей.

2. На практике она имела важные коммерческие основания.

3. Была естественным продуктом преобладания древнего Китая.

4. Использовалась правительством Китая в политических целях самозащиты страны. Таким образом, Дж.К. Фэйербэнк и С.И. Тэн под этим термином понимают совокупность теории и практики внешних связей Китая [3].

В свою очередь, в советской литературе, существует иной термин соответствующего типа внешних отношений Китая такой, как «система номинального вассалитета иноземных стран». Данное понятие вводит в оборот Бокщанин А.А. Разбирая конкретные проявления «вассалитета» иноземных стран по отношению к Китаю на примере стран Южных морей (обмен посольствами, присылка «дани», титулование местных властителей, предписание пользоваться китайским летосчислением и т. д.), он пришел к выводу, что такой «вассалитет», не подкрепленный другими политическими акциями, был чисто номинальным и его нельзя считать какой-либо формой политической зависимости [4].

Также, он пишет, что по мысли китайских политиков вассалитет должен был выражаться в следующем:

1) в признании иноземными властителями своего вассалитета, посредством соблюдения определенных форм обращения к китайскому императору в официальных бумагах и посланиях, а также в «послушании» императору;

2) в принятии иноземными властителями китайского титула «ван»;

3) в присылке 1 раз в 3 года посольств с данью императору и личном прибытии 1 раз в 30 лет самих иноземных властителей в Китай;

4) в соблюдении иноземными послами в Китае строго определенного церемониала и оказания положенного приема китайским послам за рубежом;

5) в принятии китайского летоисчисления. Следует отметить, что личные визиты иноземных властителей имели и свою цель, и это было в первую очередь получение помощи от Китая, а не выражение подданнических чувств [5, c.5-6].

Данническая торговля была фундаментальной политикой в ранний период династии Мин, с добавлением двух новых функций. Это были принцип беспристрастности среди вассальных государств и принцип комплексности. Согласно второму принципу, все государства должны были быть включены данническую систему отношений «никто не должен ее покидать» (shi wu wai) [6, с. 78].

Гегемония Минского Китая над странами Средней Азии вызывала недовольство у многих правителей, так например, у Амира Тимура сложились сложные взаимоотношения с Минским императором из-за невыплаты «дани».

При правлении императора Юнлэ, Мины отправили значительное число посольств в различные части Азии. Посольство во главе с Цзун Лэ побывало в Тибете и Непалу, Куань Чэ был отправлен в Бешбалык, Чэнь Чэн был послан в Самарканд, а раньше него в Самарканд отправился Фу Ань, где задержаля на целых 12 лет [1, с. 105].

«…Через год [1395 государь] велел Гэй Шичжуну Фу Аню и другим [вручить] послание с императорской печатью, [а также] ассигнации и ткани, [в знак] благодарности. Присылаемые ими [самаркандцами] в дар кони ежегодно превосходили число 1000. При этом даровали [банкноты] баочао [для оплаты этих коней].

С вступлением на царство Чэнцзу [по традиции] направил посольство со своей грамотой [чтобы оповестить об этом] то государство (т. е. Тимура.-- К. X.). К 3-му году правления Юнлэ [1405] Фу Ань и другие все еще не возвращались. А двору стало известно, [что] Темур через Бешбалик повел войско на восток. [Высочайше] повелено цзунбингуаню [провинции] Ганьсу Сун Шэну принять меры предосторожности [7, с. 47]. Амир Тимур готовился к войне с Китаем, однако прибыв в г.Отрар в январе 1405 г., он заболел и умер 18 февраля, что привело к отмене похода на Китай. После смерти Тимура, китайско-среднеазиатские отношения вновь нормализовались [8, с. 119].

Что касается начатого Амиром Темуром похода в Китай в конце 1404 г., то для него тоже были свои причины. Дело в том, что китайский император Чжу Юань-чжан (1368-1398) из династии Мин, пришедшей на смену монгольской династии Юань, и последующие императоры считали себя законными наследниками Великого Улуса, включавшего в себя Монголию и Китай. Соответственно они претендовали и на остальные три улуса, в том числе на Чагатайский, находившийся тогда под правлением Амира Темура. В дипломатической переписке китайский император называл Амира Темура «сыном». На языке дипломатии это означало «подчиненный» или «подвластный», что сильно оскорбляло самолюбие мирозавоевателя [9].

Дипломатические отношения между Китаем и государством Тимуридов стабилизировались при правлении четвертого сына Амира Тимура - Шахруха начиная с 1409 г., с прибытием послов из Китая в Герат, выразивших соболезнование по случаю смерти Тимура [10, с. 39]. Возглавлял это посольство Фу Ань:

«…В 6 луне 5-го года правления Юлнэ (1407) Фу Ань и другие [наконец] возвратились [на родину]. С самого начала по прибытии в их государство [Самарканд] Фу Ань и другие были задержаны там; поступление дани [оттуда] также было прекращено. [Тимур] приказал возить Аня по многим владениям, [чтобы] похвастать обширностью своего государства. Когда Темур скончался, его внук Хали [Халил] наследовал [его трон], поэтому он отправил своего посла Худайду и других проводить [Фу] Аня с остальными домой, при этом [передал] для подношения изделия местного производства. Император щедро вознаградил послов [за подарки]. [Кроме того], направил чжихойши Баярситая и других для проведения обряда поминовения 31 по их умершему правителю [Тимуру], а также вручения новому правителю и его владению серебряных монет. [Один] из племенных вождей [по имени] Шалинуэрдин также передал [в Китай] верблюдов и коней. Повелено было [Фу] Аню передать их правителю узорчатые шелка, и отправиться [в Самарканд] вместе с [его] данническим посольством…» [7, с. 47].

В работе М.Россаби «Ming China and Turfan, 1406-1517» (Минский Китай и Турфан, 1406-1517) также упоминается нормализация отношений между Китаем и государствами Азии. В работе приведена таблица, в которой видна частота и характер посольств, даннических миссий в период правления императора Юнлэ.

дипломатический минский император

Таблица 1. Даннические миссии из Турфана в период правления императора Юнлэ [11, с. 44].

В диссертационной работе М.М. Каримова описывается посольство в Герат, прибывшее в 1412 году из Китая, которое было принято с необыкновенной торжественностью (в честь приезда послов украсили свои дома шелковыми тканями и коврами). Путешествие послов из Китая на Запад продолжалось и позже. В доставленных послами письмах китайский император пытался примирить Шахруха и Халил Султана, которые после смерти Тимура стали делить наследие Тимура. Также, М.М. Каримов, опираясь на работу Хафизи Абру, описывает церемонию приема этих послов. Он пишет: « по приказу Шахруха город приводят в порядок, на рынках выставляются лучшие товары купцов и ремесленников, на главных дорогах развешивают оружие и другие военные снаряжения. Послов принимают знатные придворные за городом со всеми почестями. Сам Шахрух принимает послов в саду «Загон» и устраивает в их честь пир. После этого послы передают письмо китайского императора Дой Минга Шахруху... В своем письме китайский император выражает свое удовольствие состоянием сотрудничества и предлагает постоянно обмениваться послами. Письмо было составлено в двух экземплярах, каждый на персидском, тюркском и китайских языках. Шахрух подписал второй экземпляр, который был у послов. После этого каждый придворный по отдельности устроил большой пир в честь послов. После завершения этих церемоний Шахрух посылает посольство во главе Шейх Мухаммада Бахши как своего представителя китайскому императору с ответным письмом, с которым возвращается также и китайское посольство» [8, с. 122-123].

В статье В.В. Рокхилла «Diplomatic mission to the Court of China: The Kotow Question I» описано посольство отправленное в 1419 году Шахрухом от Герата к Минскому императору Юнлэ.

«… К посольству присоединились на пути посланники из Самарканда, Бадахшана и других стран, и вместе они поехали в Пекин, в компании некоторых возвращающихся китайских посланников, прибывающих в китайскую столицу в 1420 году. Они добрались до города ночью, ворота были заперты, они сделали брешь в стене, путь которой проводил непосредственно во дворец. Они остановились на некоторое время перед павильоном большого двора и там прождали оставшуюся часть ночи с огромным количеством солдат - 30 000 тыс., летописец говорит по истине Восточными образами - в то время как две тысячи музыкантов и певцов пели молитвы о процветании Императора, еще две тысячи мужчин, с палками и алебардами, вели наблюдения.

Когда расцвело, заиграла музыка, двери в павильоне, которые вели во внутренний двор, распахнулись.

Послы, проходившие от этой площади во вторую, отмечали последнюю столь же красивой и просторной как другую. В верхней части была кабина или павильон больше чем первый, где была возведена на платформа, или диван, треугольной формы. Было четыре высоких локтя, и они были покрыты желтым атласом, с позолотой и картинами, представляющими Симурга или Феникса, которую китайцы называли "Королевской птицей". На этом троне или диване было сиденье из массивного золота, а справа и слева стояли многочисленными рядами китайцы. Первыми были те, кто командовал десятью тысячами мужчин, сопровождаемых теми, кто командовал тысячей, и после них те, кто только командовал сотней; каждый держал в правой руке доску, длиной по локоть, и шириной в четверть локтя и им было запрещено смотреть куда-либо кроме как на эту доску. Позади них было бесчисленное множество солдат, вооруженных кольчугами и копьями и некоторые с обнаженными мечами в руках; все они стояли в строго ровном строю и тишине, будто там не было ни одной живой души …» [12, с. 433-434].

Далее описывается выход императора, и первым делом, которое рассматривал монарх, были дела преступников, которых было около 700 человек, с разными степенями совершенных преступлений. После того как закончили дела с заключенными, послов подвели к трону на расстоянии пятнадцати локтей от него.

«…Один из эмиров, из числа державших на руках доски, подошел и, преклонив колено к земле, прочитал записанное на китайском языке известия о [прибытии] послов, следующего содержания: «Прибыли послы издалека, от его Величества Шахруха и его сыновей; [они] принесли благословление для императора и пришли на аудиенцию к подножию [Его трона]…» [13, 102 стр]. Эти данные подтверждают то, что все внешние связи были регламентированы ритуалами - обмен посланниками, обмен дарами, прием дипломатических миссий и даже экстрадиция.

Таким образом, именно в период правления династии Мин больше всего дипломатических миссий и путешественников выезжало за пределы страны. Хотя больше посланников прибывало в страну, нежели были отправлены за границу с миссиями. В период правления династии Мин около 30 стран на разных условиях были включены в вассальную систему империи. Такое значительное расширение границ вписывалось в философский базис внешний политики династии - Китай стоит в центре цивилизованного мира, а император обладает Мандатом Неба [3]. Иными словами, внутренняя и внешняя политика Китая основывалась на главной доктрине - китаецентризме: особенностью внешнеполитической доктрины был полный контроль над всеми аспектами, включаю внешнюю торговлю, и путешествия по морю. Кроме того, внешнеторговые отношения велись только с государствами, признавшими верховенство Китайской империи и только тогда, когда приходили даннические миссии.

Использованная литература

1. Каримова Н.Э. Взаимоотношения народов Центральной Азии и Китая в XVI-XVII (по материалам китайских источников) - Т.: Изд-во ТашГИВ, 2005. - 188 с.

2. Олтаржевский В.П. Международные отношения и внешняя политика Восточной Азии: учеб. пособие / В.П. Олтаржевский, Н.Н. Пузыня. - Изд. 2-е, испр. и доп. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 2013. - 301 с.

3. Зеленова А.А. Отношения Китая со странами Юго-Восточной Азии в XIV начале XIX в. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ansya.ru/health/otnosheniya-kitaya-so-stranami-yugo-vostochnoj-azii-v-xiv-nach/pg-2.html. Дата просмотра: 18.02.2017 г.

4. Тиморшина А.М. Стратегия и принципы внешней политики империи Цин: диссертация. - Москва, 2006. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.dslib.net/mezhdunarodnye-otnoshenia/strategija-i-principy-vneshnej-politiki-imperii-cin.html#1518632. Дата просмотра: 18.02.2017 г.

5. Бокщанин А.А. Внешние связи Китая со странами Южных морей в конце XIV-XVI веках: автореферат диссертации на соиск.уч.степени к.и.н. - Изд-во Московского Университета, 1965.

6. Kenneth S. Chan. Foreign trade, commercial policies and The political economy of the Song and Ming dynasties of china // Аustralian Economic History Review, Vol. 48, No. 1, March 2008. - Р. 68-90.

7. Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV - XIX вв. - Алматы: Гылым, 1994. - 272 с.

8. Каримов М.М. Из истории международных связей и дипломатии Центральной Азии во второй половине XV - начале XVI вв.: диссертация. - Худжанд, 2009. - 155 с.

9. Шараф Ад-Дин Али Йазди. Книга побед Амира Тимура. Зафар - Наме. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Serefeddin_2/pred.phtml?id=13202.- Дата просмотра: 05.02.2017 г.

10. Тулибаев Т.Е. Изучение историко-культурных взаимоотношений Центральной Азии и Китая в Узбекистане // Известия НАН РК: Серия общественных наук. - 2006. № 4. - С. 39-43

11. Rossabi M. Ming China and Turfan, 1406-1517 // Central Asiatic Journal. - Vol.16, No.3 (1972), pp. 206-225. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.jsor.org/stable/41926952.- Дата просмотра: 01.02.2017 г.

12. Rockhill W.W. «Diplomatic mission to the Court of China: The Kotow Question I» The American Historical Review, Vol. 2, No. 3 (Apr., 1897), pp. 427-442. - Published by: Oxford University Press on behalf of the American Historical Association. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.jstor.org/stable/1833398. Дата просмотра: 09.02.2017 г.

13. Тулибаева Ж.М. Хрестоматия по истории межгосударственных отношений и дипломатии в Центральной Азии. XIII - XV вв. - Астана, изд.-во ГУ «Национальный центр археологии источниковедения», 2008. - 192 с.

Размещено на Allbest.ru