М.С. Корсаков в Иркутске: коммуникативные практики

Размещено на http://www.allbest.ru/

М.С. Корсаков в Иркутске: коммуникативные практики

Н.П. Матханова, Институт истории СО РАН

Аннотация

На основе мемуарно-эпистолярного комплекса, сложившегося вокруг М.С. Корсакова, проанализированы коммуникативные практики одного из сибирских генерал-губернаторов. Выявлен круг лиц, находившихся в непосредственном общении с ним. Установлены корреспонденты, с которыми он поддерживал постоянные письменные контакты. Приведены сведения, характеризующие его участие в общественной и культурной жизни Иркутска.

Ключевые слова: генерал-губернатор, коммуникативные практики, Иркутск, М. С. Корсаков.

Abstract

M.S. Korsakov in Irkutsk: Communicative Practices

N.P. Matkhanova, Institute of History SB RAS, Novosibirsk

Based on a set of memoir and epistolary sources associated with M.S. Korsakov the paper analyzes communicative practices used by one of the Siberian governors general. The author identifies those individuals with whom he communicated directly; reveals the range of his correspondents with whom he was in constant contact via letters; provides data characterizing his participation in the social and cultural life of Irkutsk.

Keywods: Governor-General, communicative practices, Irkutsk, M.S. Korsakov.

корсаков коммуникативный культурный иркутск

Иркутск в течение многих десятилетий имперского периода оставался административной столицей Восточной Сибири. С 1803 по 1917 г. здесь находилась резиденция генерал-губернаторов, которые значительную часть своего времени пребывали в самом городе [1, с. 7-8; 9, с. 4]. В Иркутске жили и семья «главного начальника края», и его ближайшие подчиненные. Генерал- губернатор неизбежно участвовал в жизни города, общался с его жителями.

Среди различных сфер деятельности генерал-губернатора была и коммуникативная. Не обозначенная в перечне обязанностей, на деле она неизменно оставалась одной из самых важных и значимых. Он должен был поддерживать коммуникации на разных уровнях: межличностном (с начальством, сослуживцами, подчиненными, друзьями и знакомыми, представителями местного общества, простыми жителями управляемого региона), публичном (с основными группами населения, местными институциями - такими как епархии, с учебными, лечебными, благотворительными заведениями, а также с петербургскими ведомствами), массовом (через прессу). Коммуникации на первых двух уровнях осуществлялись путем личного общения и переписки. Уникальный мемуарно-эпистолярный комплекс, сложившийся вокруг М.С. Корсакова как автора, адресата и персонажа, позволяет на конкретном примере проанализировать коммуникативные практики одного из сибирских генерал-губернаторов.

Михаил Семенович Корсаков прослужил в регионе более 20 лет, значительная часть этого времени была связана с Иркутском. Он приехал в 1849 г. офицером для поручений генерал-губернатора Н.Н. Муравьева, затем стал начальником казачьего отделения Главного управления Восточной Сибири, помощником генерал-губернатора, председательствующим в Совете Главного управления, и, наконец, генерал-губернатором Восточной Сибири в 1861-1870 гг. (подробнее о биографии и деятельности М.С. Корсакова см.: [17, с. 245-357]). Не все это время Корсаков находился в Иркутске, он очень много ездил - в Петербург, на Камчатку и в Якутск, по Амуру на Дальний Восток, кроме того, в 1855-1860 гг. был забайкальским губернатором. Тем не менее, за исключением жизни в Чите, основной резиденцией, местом, куда он возвращался, оставался Иркутск.

Первое впечатление его городе было благоприятным: «Город Иркутск очень порядочной величины. При въезде в город большие триумфальные ворота. Улицы не узки и чисты, дома есть порядочные и каменных довольно, разумеется, что большая часть города деревянная» [12, л. 2 об.]. Эта оценка тем важнее, что Корсаков приехал из Петербурга, из лейб-гвардии Семеновского полка, происходил из не очень богатой, но известной дворянской фамилии, был в родстве с многочисленными и влиятельными кланами Муравьевых и Мордвиновых. Облик и интерьер некоторых зданий описаны подробно: «Дом Дворянского собрания построен в 4 месяца в прошлом году и очень мило убраны внутри комнаты, хотя и просто, и пол не крашеный. С одной стороны портрет Государя грудной, с другой такой же ген[ерал]- губернатора] Ник[олая] Николаевича] Муравьева, жаль только, что не довольно похож» [12, л. 1 об.]. О доме генерал-губернатора: «Славный дворец на берегу Ангары. Противуположный берег дик и покрыт мелким сосновым лесом. Дом желтый в 3 этажа. Великолепная зала с огромными зеркалами, хрустальными вазами и портретом Державина во весь рост. Паркет удивительный и цветы на окнах, благоухание в комнатах. Есть померанцевое дерево, в гостиной стоит с плодами, созревшими в комнате» [12, л. 2 об.]. Именно этот «дворец», будущий «Белый дом», стал иркутским домом Корсакова - сначала он жил здесь на правах ближайшего подчиненного и родственника генерал-губернатора, а с 1860 г. - хозяина.

В упомянутый мемуарно-эпистолярный комплекс входит 15 дневников и путевых записок Корсакова, ряд сочинений мемуарного характера его знакомых и современников, значительное число его писем и писем, адресованных ему самому. Использование комплекса позволяет реконструировать с большой степенью полноты и круг его живого общения в Иркутске, и его письменные контакты этого времени, и характерные для него коммуникативные практики вообще.

Людей, с которыми М.С. Корсаков общался в Иркутске непосредственно, можно подразделить на несколько групп. Это ближайшие сослуживцы, а позднее подчиненные - чиновники и офицеры; представители городского общества - купцы, священники, врачи, учителя; политические ссыльные - декабристы, петрашевцы, М.А. Бакунин, гораздо реже - поляки; проезжавшие через Иркутск офицеры, чиновники, архиереи, иностранцы, иногда купцы; дамы - родственницы сослуживцев, подчиненных и других знакомых, руководительницы и преподавательницы Девичьего института Восточной Сибири и других женских учебных заведений; прислуга - о ней обычно упоминается в редких случаях, преимущественно при найме и увольнении.

Круг общения характеризовался в дневнике и письмах родным. В первые же дни после приезда в Иркутск родителям сообщен список «товарищей», в который входили исключительно сослуживцы равного или близкого статуса - адъютанты и чиновники особых поручений генерал-губернатора В.М. Муравьев, Б.В. Струве, И.С. Мазарович, П.В. Казакевич, офицер Генерального штаба И.П. Корнилов, приехавшие со специальными заданиями, вроде В.В. Левашева, обследовавшего положение бурят, и др. [13, д. 15, л. 19 об.; 14, д. 2, л. 10]. Разумеется, в первом же письме сообщалось имя духовника - им стал протоиерей П.В. Громов [13, д. 15, л. 19 об.]. В список обязательных визитов, продиктованный Н.Н. Муравьевым, вошли архиерей, важные офицеры и чиновники, директриса Девичьего института, глава Пекинской духовной миссии архимандрит Палладий, купцы Кузнецов и Баснин [12, л. 4-4 об., 5 об.]. В дневниковых записях указано, что Корсаков вскоре после приезда обычно беседовал с В.В. Вагановым, А.О. Стадлером, И.П. Корниловым, часто встречался с художником К.П. Мазером и виолончелисткой Л. Христиани, концерты которой подробно описаны в дневнике [12, л. 2, 3, 6, 9 об.-10].

Так подробно о своих иркутских знакомых и друзьях в последующие годы Корсаков уже не писал. Однако сведения о круге его непосредственного общения можно почерпнуть из писем к нему и из мемуаров других людей. Разумеется, как генерал-губернатор он был знаком со всеми чиновниками и офицерами высшего и среднего ранга, влиятельными купцами, главами учебных заведений и больниц, но более тесно общался с ближайшими подчиненными. Доверительные и дружеские отношения связывали Корсакова с губернатором Амурской области Н.В. Буссе (некогда сослуживцем по Семеновскому полку), горным ревизором В.В. Клейменовым, минусинским окружным начальником и родственником В.Н. Клингенбергом, новым начальником казачьего отделения, а затем начальником штаба Б.К. Кукелем, офицером для особых поручений, впоследствии интендантом военного округа Н.Г. Шульманом. В число людей, с которыми он тесно общался и переписывался, наряду с приезжими, составлявшими абсолютное большинство, входили и чиновники - уроженцы Сибири: О.А. Дейхман, И.В. Ефимов, Н.Ф. Кокорин, Н.Ф. Скрябин, Я.П. Шишмарев, Н.К. Эрн и др.

Многочисленные родственные связи с семьями декабристов - а быть может, и здесь не обошлось без влияния Муравьева - обусловили частые и регулярные встречи Корсакова с ними, доставку им писем и посылок от родных. В один из первых дней после приезда в Иркутск Корсаков посетил семейство Трубецких [12, л. 1]. С начала 1850-х гг. он был знаком со всеми членами иркутской колонии и особенно сблизился с семьей Волконских [12, л. 5 об.; 14, д. 4, л. 1-1 об.]. Став генерал-губернатором, он не был уже столь близок с политическими ссыльными, особенно после бегства М. А. Бакунина и восстания поляков на Кругобайкальском тракте.

Контакты с отдельными купцами были установлены вскоре после прибытия - в один из первых дней Корсаков обедал вместе с супругой генерал- губернатора Е.Н. Муравьевой «у купца Кузнецова, известного здешнего богача... добрый старик, много жертвует на бедных» [12, л. 1]. В первые годы генерал-губернаторства отношения с местным обществом осложнялись унаследованным от Муравьева конфликтом с либерально-оппозиционными кругами. Начало ему положил протест в связи с нашумевшей иркутской дуэлью Ф.А. Беклемишева и Н.С. Неклюдова (о дуэли и связанных с нею событиях см.: [10; 17, с. 206-210; 25; 27]). Именно Корсакову пришлось принимать репрессивные меры в отношении лидеров оппозиции. Весь 1860 г. он провел «в осадном положении», чувствуя, что «каждый прием должен быть готовым к какой-нибудь энергической мере» [17, с. 296]. Постепенно ситуация стала менее острой, отношения и с купцами, и с большей частью местной интеллигенции налаживались. Позже он часто встречался и переписывался с такими видными представителями купеческого сословия, как М.А. Зензинов, З.И. Трапезникова, И.С. Хаминов, и др.

«Очень молодой человек, блондин, розовый, с прекрасными голубыми глазами» [4, с. 293], близкий родственник генерал-губернатора и блестящий офицер, только что перешедший из лейб-гвардии Семеновского полка, Корсаков пользовался успехом у дам. Тем более что, как и другие молодые приближенные Муравьева, он должен был на балах в его доме «танцовать до упаду», чтобы «некоторым образом помогать хозяину» [13, д. 2, л. 15]. В Иркутске он считался самым завидным женихом - об этом открыто писала ему одна из поклонниц, Т. Ф. Чайковская [19]. В жизни Михаила Семеновича была долгая и безответная любовь к дочери декабриста С. Г. Волконского Елене Сергеевне, перипетии этого неудачного романа описаны в письмах А.В. Поджио к Корсакову [24, с. 337, 340-342, 367-369]. Ходили слухи еще о нескольких романах, один из них завершился браком с вдовой иркутского полицмейстера А.К. Вакульской.

Личное общение было не только абсолютно необходимо, умение общаться, приветливость высоко ценились в обществе, в том числе и иркутском. В этом смысле Корсакову было далеко до Н.Н. Муравьева- Амурского, но он и в этом отношении старался следовать примеру высоко чтимого и любимого начальника.

Говоря о коммуникативных практиках, нельзя не упомянуть о том, что генерал-губернатор должен был регулярно вести личные приемы просителей и так называемые общие приемы, на которых присутствовали почти все сколько-нибудь значительные чиновники и офицеры, а также влиятельные купцы, главы медицинских и учебных заведений и т. п. В первые годы он не очень справлялся с этими обыденными делами. Доброжелательно настроенный по отношению к Корсакову декабрист А.В. Поджио писал в декабре 1856 г. бывшему сослуживцу Михаила Семеновича Н.Д. Свербееву: «У него надо долго ждать приема, а после четверти часа или более ожидания выходят, очень вежливо объявляя, что важные занятия мешают ему дать аудиенцию просителям, заполняющим приемные» [24, с. 172]. Б.А. Милютин, чья служба в Сибири почти полностью совпала со временем управления краем Корсаковым, вообще довольно критически отзывался об общих приемах: «... вращаясь в этом постоянном омуте выслушивания всевозможных жалоб, под непонятной формой которых все-таки прогладывает народное бедствие, имея всегда перед собой то мелочное, чисто канцелярское, тем не менее всесильное противодействие, которое парализует самые лучшие стремления, бывая в горькой необходимости, в интересах правды, рассекать, и не заглядывая в свод законов, гордиевы узлы, ловко связываемые и перепутываемые канцелярскими хитросплетениями, лицо, власть имеющее, входит мало помалу в роль Александра Македонского, вследствие чего идея законности отодвигается все далее и далее на задний план» [20, с. 59].

Через несколько лет появился опыт, и усилия принесли результат. П.А. Кропоткин в 1862 г. передавал впечатление, сложившееся от общего приема у молодого генерал-губернатора: «. порядочный человек, без чопорности, надутости большинства губернаторов» [15, с. 62]. М.И. Венюков, при общей критической оценке Корсакова как администратора и государственного деятеля, отмечал: «Его многие любили, как “доброго малого”, пожалуй, хорошего товарища и обходительного начальника» [7, с. 223]. В таком же духе отзывались и местные жители. Не очень высоко ставивший его купец П.И. Пахолков признавал: «Корсаков был человек самых обыкновенных способностей, но при этом человек добрый и благонамеренный, многих особенных реформ он в свое генерал-губернаторство не произвел, но текущие дела вел честно и исправно, и в общем смысле оставил по себе память доброго и честного начальника. Михаил Семенович был на приемах человеком мягким, но не красноречивым» [23, с. 198].

«Объединить разрозненное общество» - такая важная неформальная задача стояла перед губернаторами и генерал-губернаторами. Основными сферами, в которых происходило сближение с обществом, были совместное проведение досуга, деловые беседы и обсуждение.

Некоторые описания развлечений, вполне обычных для провинции вообще и Иркутска в частности, позволяют зримо представить процесс сближения приезжих («навозных», как позже, во время ожесточенной борьбы разночинно-купечески-интеллигентной оппозиции с администрацией, стали их называть) и части местного общества. «7 февраля была в собрании лотерея-аллегри в пользу иркутского приюта. Было очень весело и оживленно, тем более, что вместе с аллегри был и маскерад» [14, д. 3, л. 5-5 об.]. В соответствии с традициями, во время больших церковных праздников происходил «общий прием» и визиты «всему городскому обществу» [14, д. 12, л. 10-10 об.]. Обычным было такое описание: «Теперь масленица и город кипит жизнью, постоянно то вечера, то катанье с гор, то театр, то маскерад... бываю почти везде и заставляю себя веселиться» [14, д. 13, л. 5]. В декабре 1852 г. пришлось даже в течение некоторого времени заменять уехавшего в командировку директора иркутского театра кн. Енгалычева [14, д. 4, л. 26].

Особое место в жизни города занимал Девичий институт Восточной Сибири. Созданный в 1845 г. по инициативе генерал-губернатора В.Я. Руперта, он отличался от столичных и многих провинциальных женских институтов тем, что, наряду с дочерьми дворян, чиновников и офицеров, в нем жили и учились дочери купцов и даже бурятских тайшей, а также некоторых декабристов. Попечителем Института считался и реально являлся генерал- губернатор. Это означало не только регулярные визиты в учебное заведение и контакты с начальницей, но и такие события, как «катанье Института». На Масленице 1852 г. в нем впервые принял участие Корсаков, который описал его родителям: «18 экипажей (со всего города собрали), весь почти штаб Николая Николаевича верхом, музыка впереди в трех больших санях, потом полицмейстер в санях, да, позабыл, шествие открывал дежурный адъютант с двумя казаками сзади. После полицмейстера весь поезд, жандармы и казаки по бокам, народу пешком и в санях множество, и мы тут же верхами в сер- туках и касках с белыми султанами.... Кажется, институтки были в восторге» [14, д. 3, л. 6 об.].

Позже, уже став «главным местным начальником», Корсаков неизменно был внимателен к Институту. Директриса А.П. Быкова обсуждала с ним план сада, устроенного «с горными рощами и излучистыми дорожками. Поэзия и практическая жизнь идут в нем рука об руку, даже и огород, который смущал вас при нашем совещании, - писала она генерал- губернатору, - и тот нашел себе уютненькое местечко, откуда, не нарушая общей гармонии сада, он будет приносить свою дозу пользы заведению» [3, л. 108-108 об.]. В.П. Быкова неоднократно упоминала о частых визитах к ее сестре директрисе генерал-губернаторов Муравьева и Корсакова. В письме матери сам Михаил Семенович называл институток «своими деточками» и сообщал, что «с начальницей Института госпожой Быковой мы большие друзья» [14, д. 12, л. 10]. Институтки по праздникам приглашались на его дачу, которая стала местом отдыха, развлечения и приема гостей. «Последнее время в Иркутске отдохновением мне служила строющаяся дача на берегу реки Ангары, которая была названа Звездочкой (подчеркнуто автором. - Н. М.) в память удавшихся звездочек во время фейерверка, бывшего у меня там в начале июня при обновлении тер [р] асы уже готовой и на которой тогда танцовали», - писал Корсаков матери в 1861 г. [14, д. 13, л. 15 об.]. С тех пор упоминания о «Звездочке» в письмах стали регулярными («На “Звездочке” ни печки, ни камина, а два дня идет дождь». Делаю камин. Езжу каждый день на несколько часов; «Дачу отстроил наполовину - без отделки. Езжу иногда порубать и потесать»; «Живу на “Звездочке”, чудо как мила»), а в 1865 г. был даже послан «альбом с видами моей “Звездочки”» [14, д. 13, л. 19, д. 17, л. 21, 22, д. 14, л. 17 об.].

Из развлечений, кроме обычных балов, приемов, карточной игры, маскарадов, театра, появлялись новые, вызывавшие интерес и сочувствие генерал-губернатора. В 1861 г. это была организация дамского благотворительного общества для помощи бедным жителям города, в 1866 г. - затеянное теми же дамами общество посещения больных. В 1864 г. стали проводиться так называемые семейные вечера. Последние проходили в благородном собрании, куда дамы приезжали не в бальных, а в повседневных нарядах. Там «каждый вечер веселятся, танцуют, поют хором около фортепиян русские песни, - писал Корсаков матери, - слушая хор, вспоминаешь дом, теперь есть несколько молодых людей, умеющих хорошо играть на фортепианах, иногда у меня после обеда сыграют что-нибудь.

Жаль только, что я везде официальное лицо, начальник. Впрочем, здесь гораздо проще, чем в других местах. Кажется, большинство понимает, что служба службой, на ней спуску нет никому, а удовольствия своим чередом» [14, д. 16, л. 4]. Жалобы на необходимость всегда помнить о своем статусе были обычны: «В Иркутске не только следят за каждым шагом начальника, но и каждое слово взвешивают и обсуждают» [14, д. 12, л. 13]. Упоминая об обычных для провинции сплетнях, он в то же время отмечает: «... иркутские жители очень лакомы до сплетен и не уступят в этом главной нашей матушке сплетнице Москве» [14, д. 3, л. 2 об.].

Полезной площадкой для коммуникации с представителями разных слоев общества стал Сибирский отдел Императорского русского географического общества. В.И. Вагин вспоминал о внимании Корсакова к Отделу: «.по желанию генерал-губернатора правителем дел стал сначала А.С. Сгибнев, а затем А.Ф. Усольцев» [5, с. 1, 2]. Корсаков «всегда присутствовал на общих собраниях», если находился в это время в Иркутске [5, с. 5].

Важное место среди знакомых занимали главы расположенных на территории генерал-губернаторства епархий, регулярные встречи с ними были обязательны по статусу. Иркутские архиепископы Парфений (Попов) и Вениамин (Благонравов) и встречались, и переписывались с Корсаковым. Последний, критически настроенный по отношению к местной администрации, одобрительно отзывался об этом генерал-губернаторе, его помощи Посольскому монастырю и Забайкальской духовной миссии [6, с. 72-73, 85]. Совершенно особые отношения связывали Корсакова со св. Иннокентием (Вениаминовым). Будучи знаком с ним с молодых лет (с 1851 г.), даже в должности генерал-губернатора он по-прежнему поддерживал особые отношения с архиепископом и признавал не только его высокий духовный авторитет, но и практическую административную опытность [18].

Помимо личного общения, важной составной частью коммуникаций была переписка. Она велась с многочисленными знакомыми по Сибири, родными, влиятельными петербургскими сановниками, Н.П. Игнатьевым, Н.Н. Муравьевым-Амурским. Абсолютное большинство корреспондентов составляли жители Восточной Сибири, в том числе Иркутска, а также сослуживцы и подчиненные, находившиеся в других городах Восточной Сибири. Как правило, они писали письма полуофициальные, для которых характерно сочетание доверительности частной переписки с богатством информации делового характера. Многие сослуживцы и подчиненные писали ему из Петербурга, куда были направлены в командировки. Б.А. Милютин 13 мая 1860 г. подробно сообщал об обсуждении и подготовке проекта о реформе ссылки [21, л. 405], В.Д. Карпов в 1862 г. - о проекте преобразования учебной части [11, л. 7-8 об.], Б.К. Кукель - о заседании Политикоэкономического комитета ИРГО, на котором обсуждались вопросы о колониях и значении Амурского края для России [16, л. 199-201]. Губернаторы в письмах дополняли и корректировали отчеты, советовались, откровенно характеризовали положение в губернии или области, сообщали сведения о событиях культурной и общественной жизни, поведении подчиненных.

Очень информативны и, очевидно, полезны были письма губернатора Амурской области Н.В. Буссе об отношениях с амбанем соседней маньчжурской провинции [2, д. 26, л. 11 об.], настроениях казаков («несправедливо не принимать во внимание родство, при несвободном выселении казаков с места родины их. Этим еще более дают этому переселению вид насилия. Казаки очень жалуются на это» [2, д. 27, л. 13-13 об.]), взаимоотношениях начальников Амурской и Приморской областей (предложил губернаторам «съезжаться иногда для совещаний» [2, д. 27, л. 10]), об обсуждении проекта реформы управления казачьими войсками («насылаемые сюда офицеры регулярных войск положительно вредны для войск и края» [2, д. 28, л. 3-3 об.]) и т. д.

Обязательными для столь высокопоставленного администратора были постоянные и, по возможности, прочные контакты с руководителями центральных ведомств и лицами императорской фамилии. На этом направлении Корсаков был не слишком успешен. Встречи во время поездок в Петербург с министрами и государем, письменные контакты - все это было, но не регулярно, и в целом надежной поддержки в верхах он не имел. Сохранилось по нескольку писем от П.А. Валуева, А.В. Головнина, Н.В. Гулькевича, В.А. Долгорукова, Н.В. Мезенцова, но все они сугубо деловые. Исключение - переписка с Н.П. Игнатьевым, по-настоящему теплая и относительно откровенная. Н.Н. Муравьев-Амурский, на чью помощь Корсаков надеялся, не стал влиятельным петербургским сановником. Важным каналом коммуникации с высшей властью была подача отчетов, проектов и записок, которые непременно читали и высокопоставленные сановники, и сам император.

В период Великих реформ сибирские губернаторы и генерал- губернаторы стремились использовать и часто на деле использовали местную периодическую печать как канал коммуникации [8; 22; 26]. В этом отношении Корсаков следовал примеру своего выдающегося предшественника, хотя и с меньшей результативностью. По его прямому поручению в «Иркутских губернских ведомостях» и в «Амуре» печатались статьи, выражавшие точку зрения местной администрации [17, с. 297-298].

Успешности коммуникативных практик и вообще управленческой деятельности Корсакова мешала неопределенность его региональной самоидентификации: будучи представителем центра в регионе, он в то же время, как его глава, должен был защищать интересы управляемого края. Этот вопрос должен стать предметом особого исследования.

Коммуникативные практики, характерные для М.С. Корсакова, очевидно, должны были существовать и у других деятелей администрации, от которых не сохранилось столь обширных и разнообразных источниковых комплексов. Изучение этой темы позволит по-новому рассмотреть важные вопросы о взаимоотношениях направлявшихся центром и представлявших его интересы высокопоставленных деятелей администрации с местным образованным обществом, о факторах, влиявших на процесс их постепенного сближения.

Список литературы

1. «Господин главный начальник края»: история Восточно-Сибирского и Иркутского генерал-губернаторств / сост. И.П. Белоус, Л.М. Дамешек, В.К. Пешкова, Р.В. Подгайченко. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 2013. - 102 с.

2. Буссе Н.В. Письма М.С. Корсакову / Н.В. Буссе // РГБ. Ф. 137. Карт. 73. Д. 27, 28.

3. Быкова А.П. Письмо Корсакову М.С. / А.П. Быкова // ЦГИА г. Москвы. Ф. 864. Д. 23. Л. 108 -108 об. 13 июня [б/г].

4. Быкова В.П. Записки старой смолянки (Императорского Воспитательного общества благородных девиц В.П. Быковой. Ч. 2. 1858-1878. Жизнь в Сибири в Иркутске. - СПб.: Тип. Е. Евдокимова, 1899. - 396 с.

5. Вагин В. И. Старое время Сибирского географического отдела / В.И. Вагин // Сибирский сборник. - Иркутск: тип. К.И. Витковской, 1896. - Вып.1.- С. 1-8.

6. Вениамин (Благонравов). Письма Вениамина, архиепископа Иркутского к Казанскому архиепископу Владимиру (1862-1889 гг.) / с предисл. и примеч. К.В. Харламповича. - М.: Имп. общество истории и древностей рос. при Моск. унте, 1913. - 218 с.

7. Венюков М.И. Мои воспоминания. 1857 - 1858 годы. Восточная Сибирь и Амур / М.И. Венюков // Граф Н.Н. Муравьев-Амурский в воспоминаниях современников. - Новосибирск: Сиб. хронограф, 1998.- С. 200-228.

8. Региональная власть и общественность Сибири (XIX - начало XX в.) / А.В. Гимельштейн, Л.М. Дамешек, И.Л. Дамешек, А.В. Даниленко. - Иркутск: Вост.-Сиб. издат. компания, 2007. - 256 с.

9. Дамешек Л.М. Генерал-губернаторский корпус Восточной Сибири: социальный портрет / Л.М. Дамешек, И.Л. Дамешек // Вестн. Том. ун-та. История. - 2014. - № 5(31).- С. 4-10.

10. Дулов А.В. Иркутская дуэль / А.В. Дулов // Сибирь. - 1992. - № 5.- с. 216-228.

11. Карпов В.Д. Письмо М.С. Корсакову / В.Д. Карпов // РГБ. Ф. 137. Карт. 94. Д. 30.

12. Корсаков М.С. Дневные заметки. Пребывание в Иркутске и Путешествие в Охотск. 13 марта - 24 апреля 1849 г. / М.С. Корсаков // РГБ. Ф. 137. Карт. 41. Д. 6.

13. Корсаков М.С. Письма С.Н. и С.С. Корсаковым / М.С. Корсаков // РГБ. Ф. 137. Карт. 37.

14. Корсаков М.С. Письма С.Н. Корсаковой / М.С. Корсаков // РГБ. Ф. 137. Карт. 38.

15. Кропоткин П.А. Дневники разных лет / публ. и комм. А.П. Лебедевой. - М.: Сов. Россия, 1992. - 460 с.

16. Кукель Б.К. Письмо М.С. Корсакову // ЦГИА г. Москвы. Ф. 864. Оп.1. Д.24.

17. Матханова Н.П. Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века: В.Я. Руперт, Н.Н. Муравьев-Амурский, М.С. Корсаков / Н.П. Матханова. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1998. - 428 с.

18. Матханова Н.П. Письма Св. Иннокентия (Вениаминова) к М.С. Корсакову (1851-1870 гг.) / Н.П. Матханова // Общественное сознание и культура XVI-

XX в. Археография и источниковедение Сибири.- Новосибирск : Изд-во СО РАН, 2001. - Вып. 21.- С. 246-274.

19. Матханова Е.И. Круг чтения двух поколений сибирячек из одной необычной семьи: Т.Ф. Чайковская и ее дочери / Е.И. Матханова, Н.П. Матханова // Третьи Макушинские чтения. 12-14 мая 1994 г. - Омск; Новосибирск: [б. и.], 1994 - С. 24-26.

20. Милютин Б.А. Значение истекающего 1875 года для Сибири и сопредельных ей стран // Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных странах. - СПб.: Рус. скоропечатня П.С. Нахимова, 1875. - Т. 1.- С. 1- 92 (паг. 9-я).

21. Милютин Б.А. Письмо М.С. Корсакову // ЦГИА г. Москвы. Ф. 864. Д. 23. Л. 405.

22. Морозова Н.Н. Коммуникация власти и общества (по материалам «губернских ведомостей» Западной Сибири 1857-1866 гг.) / Н.Н. Морозова. - Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2012. - 192 с.

23. Пахолков П.И. Записки об Амуре, за первые годы со времени занятия его Россией в 1854 году / П.И. Пахолков // Мемуары сибиряков. XIX век / публ. и комм. Н.П. Матхановой. - Новосибирск : Сиб. хронограф, 2003.- С. 157-222.

24. Поджио А.В. Записки, письма / А.В. Поджио; изд. подгот. Н.П. Матхановой. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1989. - 592 с. - (Полярная звезда).

25. Ремнев А.В. Иркутская дуэль 1859 года / А.В. Ремнев // Отечество. - М., 1995 Вып. 6.- С. 285-300.

26. Шевцов В.В. Правительственная периодическая печать Сибири (вторая половина XIX - начало XX века) / В.В. Шевцов. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2016. - 622 с.

27. Шободоев Е.Б. Новые источники по делу о дуэли М.С. Неклюдова с Ф.А. Беклемишевым 16 апреля 1859 г. в Иркутске и ее последствиях / Е.Б. Шободоев // Проблемы региональной истории: тез. докл. и сообщ. / Байк. ист. школа. - Иркутск, 1994. - Ч. 1.- С. 62-65.

Размещено на Allbest.ru