Дискуссионные вопросы истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в отечественной историографии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дискуссионные вопросы истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в отечественной историографии

А.С. Иващенко,

доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Адыгейского государственного университета

Аннотация

Казалось бы, что по истечении трёх четвертей века вопросы истории Великой Отечественной войны будут восприниматься как научным сообществом отечественных историков, так и широкими кругами российской общественности более академично и спокойно.

Однако реалии развития отношений России с европейскими странами и США во втором десятилетии ХХІ в., обострение войн исторической памяти в последние годы не дают оснований для таких надежд.

Целью статьи является выявление и анализ дискуссионных вопросов истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии конца ХХ - начала XXI вв.

Ввиду лимита на объём статьи мы остановимся на следующих обсуждаемых историками темах: причины поражений Красной армии в первые месяцы войны; соотношение сил в приграничных округах перед началом войны; боеспособность Красной армии в 1941 г. и влияние на неё репрессий комсостава; информированность советского руководства о военных планах Германии; эвакуационные мероприятия; вопросы плена и гражданского коллаборационизма.

Изучение обозначенного выше круга дискуссионных вопросов по истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии наводит на мысль о наличии немалого количества существенно различающихся точек зрения.

Споры отечественных историков, в частности по количественным параметрам указанных проблем, на наш взгляд, объясняются не только разными методиками подсчёта, отчасти защитой ведомственных интересов, но и отсутствием исчерпывающих статистических данных.

По-другому, очевидно, и не могло быть, учитывая тот масштаб испытаний, которым был в 1941-1945 гг. подвергнут Советский Союз.

Ключевые слова: Великая Отечественная война, дискуссионные вопросы, отечественная историография, советские военнопленные, эвакуация.

Abstract

A.S. Ivashchenko,

Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Department of General History, Adyghe State University

DISCUSSION ISSUES OF THE HISTORY OF THE GREAT PATRIOTIC WAR OF 1941-1945 IN RUSSIAN HISTORIOGRAPHY

It would seem that after three quarters of the century, issues of the history of the Great Patriotic War will be perceived both by the scientific community of domestic historians and by the wide circles of the Russian public more academically and calmly. However, the realities of the development of relations between Russia and European countries and the United States in the second decade of the 21st century, the aggravation of wars of historical memory in recent years do not give rise to such hopes.

The article, based on the analysis of the works of Russian historians of the late twentieth and early twenty-first centuries, identifies and discusses some controversial issues of the history of the Great Patriotic war, in particular, the reasons of defeats of the Red Army in the first months of the war; the ratio of the number of troops and military equipment before the war in the border districts; the level of combat readiness of the Red Army in 1941; the effects of repression at the command of the Red Army in the prewar period on the level of its fighting capacity in the war; problems of captivity in all its aspects; civilian collaboration, etc.

The study of the above range of discussion issues on the history of the Great Patriotic War in Russian historiography suggests the presence of a considerable number of significantly different points of view. The disputes of domestic historians, in particular, on the quantitative parameters of these problems, in our opinion, are explained not only by various calculation methods, partly by the protection of departmental interests, but also by the lack of comprehensive statistical data. Obviously, it could not have been in a different way, given the scale of the tests to which the Soviet Union was subjected in 1941-1945.

Keywords: Great Patriotic War, discussion issues, Russian historiography, Soviet prisoners of war, evacuation.

Одной из важных дискуссионных проблем истории Великой Отечественной войны является выявление причин болезненных поражений Красной армии в первые месяцы ведения военных действий. Ряд исследователей видят их, в частности, и в просчётах советской дипломатии, допущенных ещё в довоенный период, относительно оценки намерений Англии и Франции в 1938 г. по отношению к Советскому Союзу. Если авторы многотомного труда «Великая Отечественная война 1941-1945 годов» убеждены в традиционной точке зрения, которая существовала и в советской историографии, что Лондон и Париж в 1938 г. хотели в Мюнхене натравить Германию на СССР, то российские исследователи Б.К. Кавалер- чик и Л.Н. Лопуховский, опираясь на документальные свидетельства, отвергают её [1; 234, 2; 68]. Они убеждены, что Англия и Франция хотели не допустить развязывания войны и сохранить существующее положение в Европе. Ибо захват Германией Советского Союза значительно усилил бы её и нарушил относительное равновесие сил в Европе.

Не утихают среди отечественных историков споры и относительно соотношения численности войск и военной техники перед началом войны в приграничных округах между Красной армией и немецкими войсками. В советской историографии общая численность танков и самолётов у Красной армии в приграничных округах не указывалась, говорилось лишь о новых типах танков и самолётов. Признавалось, что было много танков и самолётов устарев - ших конструкций. В работе «Великая Отечественная война. Вопросы и ответы», изданной в 1984 г., отмечалось, что новые самолёты и танки, в общем их числе, в приграничных районах у Красной армии составляли, соответственно, 21,2 и 18,2 процента [3; 75]. По подсчётам исследователя А.В. Короленкова, всего самолётов было 7200, а танков - 8100. Это по самым скромным подсчётам [4; 26]. Б.К. Кавалерчик и Л.Н. Лопуховский дают ещё более внушительные цифры численности вооружений Красной армии в приграничных районах, а именно - 8920 самолётов, 10738 танков, которые имели 2,897 млн советских солдат и офицеров. Германская армия вторжения в 1941 г. насчитывала 3,454 млн солдат и офицеров, 3032 самолёта, 4634 танка [2; 416-451].

Острую дискуссию вызывает у отечественных исследователей и вопрос об уровне боеспособности Красной армии в 1941 г. Если учёный М.И. Мельтюхов считает, что утверждения о низкой боеспособности Красной армии недостаточно обоснованны, то Б.В. Соколов придерживается противоположной точки зрения [5; 335, 6; 305-329]. С Б.В. Соколовым солидарен А.Д. Смирнов, который в своём труде «Крах 1941 - репрессии ни при чём! «Обезглавил» ли Сталин Красную армию?» приводит массу свидетельств низкой боеспособности Красной армии. Он обращает внимание, в частности, на то, что комсостав Красной армии зачастую действовал по шаблону, не проявлял инициативы, не соблюдал принцип непрерывности ведения разведки и т.д. Рядовые же солдаты нередко пренебрегали самоокапыванием, маскировкой, плохо стреляли и т.п. [7; 95, 165, 195].

Предметом неутихающего дискурса в научном сообществе является и такой вопрос, как степень воздействия репрессий на комсостав Красной армии в довоенный период на уровень её боеспособности в годы Великой Отечественной войны. Учёный Г.И. Герасимов утверждает, что в 1940-1941 гг. никаких репрессий в отношении комсостава Красной армии не было [8; 44]. А как тогда объяснить расстрелы в эти годы высокопоставленных командиров Красной армии, в частности Г.М. Штерна, А.Д. Локтионова, П.В. Рычагова и других? Исследователь А.Д. Смирнов приходит к выводу, что довоенные «чистки» в комсоставе Красной армии практически не повлияли на её боеспособность в войне с Германией. Более того, по его мнению, ситуация в Красной армии после «чисток» даже несколько улучшилась [7; 476]. Эту же точку зрения в целом поддерживает и А.В. Короленков. Однако он подчёркивает, что выступает лишь против преувеличения воздействия репрессий на боеспособность Красной армии в войне, но отнюдь не отрицает полностью негативное их влияние [4; 31]. Б.К. Кавалерчик и Л.Н. Лопуховский же убеждены, что репрессии комсостава Красной армии снизили её боеспособность и репрессированные командиры показали бы себя лучше своих преемников. Их опыт руководства крупными воинскими соединениями, понимание важности технического и тылового обеспечения были бы весьма востребованы [2; 97-113].

Отечественные историки по- прежнему дискутируют по вопросу информированности высшего советского руководства накануне войны о наличии у Германии плана «молниеносной» войны «Барбаросса» против СССР. Исследователи

О.А. Ржешевский, М.Ю. Мягков и Е.Н. Кульков убеждены, что И.В. Сталин был в неведении относительно существования этого плана [9; 48]. Однако учёный И.А. Басюк не разделяет эту точку зрения. Он уверенно утверждает, ссылаясь на солидные источники, что основные положения, за исключением деталей, плана «Барбаросса» советскому руководству были заблаговременно известны [10; 24].

Отечественные историки пытаются анализировать и такой аспект войны, как эвакуационные мероприятия властей Советского Союза из западных его частей на восток и юг страны. Цель этих усилий - сохранить человеческий потенциал, особенно молодое поколение, необходимое и для защиты страны, и для сохранения трудовых ресурсов. Предмет дискуссий по этой теме, в частности, численность населения, эвакуированного из западных регионов СССР на восток и юг в 1941-1942 гг. Академик Г.А. Куманёв называет цифру в 17 млн человек [11; 60-81]. Однако исследователь С. Максудов утверждает, что эта цифра сильно расходится со сведениями картотек эвакуированных и является завышенной [12; 47].

В научном сообществе дискутируется и такая чувствительная тема войны, как плен. Одним из аспектов этой темы является численность советских военнопленных. По этому вопросу у отечественных исследователей нет единства мнений. Так, в статистическом сборнике «Гриф секретности снят», изданном группой военных историков под редакцией Г.Ф. Кривошеева в 1993 г. под эгидой Генштаба и Министерства обороны России, указывается цифра не более 4,3 млн человек, попавших в плен [13; 336-337]. С этими данными категорически не согласен ведущий научный сотрудник Института российской истории (ИРИ) РАН д.и.н.

В.Н. Земсков. Он утверждает, что общая численность советских военнопленных составляет около 6,3 млн человек [14; 24]. С большим скепсисом к озвученной авторами сборника «Гриф секретности снят» цифре относится и отечественный исследователь П.М. Полян [15; 66].

Такие значительные расхождения в оценках численности советских военнопленных среди отечественных историков объясняются отчасти отсутствием единой трактовки понятия «военнопленный».

В.Н. Земсков не без оснований отмечает, что к военнопленным надо относить не только солдат и офицеров Красной армии, захваченных в плен, но и все категории советских граждан, оказывавших вооружённое сопротивление немецким войскам. В частности, сотрудников милиции, членов истребительных отрядов, партизан, подпольщиков, больных и раненых военнослужащих в госпиталях и т.д. Авторы же труда «Гриф секретности снят» не согласны с таким определением понятия «военнопленный» [13; 338-339; 14; 26].

Кроме того, В.Н. Земсков объясняет существенные различия в численности военнопленных, представляемых им и авторами труда «Гриф секретности снят», тем, что учёные под руководством Г.Ф. Кривошеева примерно на 30% занижают цифру пропавших без вести [13; 139-141; 14; 26].

Отечественные учёные пытаются выявить и масштабы смертности советских военнопленных в немецком плену в годы войны. Разброс мнений по этому вопросу также достаточно широк. Если авторский коллектив исследователей под руководством Г.Ф. Кривошеева даёт цифру в 1 783 300 человек, то военные историки Н.П. Дембицкий и В.А. Пронько представляют уже другие данные - более 3 млн и 3,3 млн человек соответственно [13; 131, 338; 16; 236; 1'7; 392]. А В.Н.3 емскоовпре- деляет эту цифру в 3,9 млн. человек [14; 27]. Он, опираясь на собственные статистические подсчёты, уличает Г.Ф. Кривошеева и его коллег в занижении смертности советских военнопленных более чем на 2 млн человек.

Не утихают споры среди отечественных исследователей и относительно численности репатриированных советских военнопленных. Если В.Н. Земсков оперирует цифрой в 1 549 700 репатриированных, то авторский коллектив под руководством Г.Ф. Кривошеева - в 1,836 млн [14; 29; 13; 131].

Отечественные учёные пытаются выяснить и численность советских военнопленных, погибших на оккупированной Германией территории СССР. Авторы энциклопедии «Великая Отечественная война 19411945», изданной в 1985 г., называют цифру 3,9 млн погибших на территории СССР советских военнопленных [18; 157]. Профессор В.Н. Земсков считает, что эта цифра завышена, и представляет данные своих подсчётов, которые выражаются в 2,3 млн человек погибших военнопленных [14; 29].

Тема плена, привлекавшая внимание отечественных историков, включала в себя не только изучение положения советских солдат и офицеров в немецком плену, но и статус немецких пленных и их союзников в советском плену. Отечественные исследователи дискутируют, в частности, по такому аспекту, как правовой статус немецких военных в советском плену. Если В.П. Галицкий и М.И. Семиряга убеждены в том, что немецкие военнопленные в СССР имели правовой статус военнопленных несмотря на то, что Советский Союз не подписал Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными от 1929 г., то Н.А. Морозов и Н.В. Петров этой точки зрения не разделяют [19; 126, 20; 130, 21; 108, 22; 91]. Они считают, что советское руководство не проводило какой-либо правовой грани между немецкими военнопленными и советскими заключенными в лагерях НКВД.

Плюрализм мнений среди отечественных исследователей существует не только относительно численности советских военнопленных в немецком плену, но и немецких военнопленных и их союзников в советском плену. Если редактор издания «Военнопленные в СССР» М.М. Загорулько, ссылаясь на данные Генштаба РККА, представляет цифру в 4 377 300 военнопленных, то В.П. Галицкий, опираясь на статистику НКВД-МВД, даёт цифру в 4 126 964 военнопленных [23; 12, 24; 45-46]. (Из данных В.П. Галицкого надо вычесть 639 635 японских военнопленных, и получим цифру немецких военнопленных и их союзников в 3 487 329 человек - А.И.).

Отечественные учёные дискутируют и относительно достаточности продовольственного снабжения немецких военнопленных и их союзников в советском плену. В.П. Галицкий, С.С. Букин и Ю.И. Горбунов утверждают, что питание немецких солдат и офицеров в советском плену было вполне достаточным. Более того, оно было лучше, чем у советских заключённых ГУЛАГА, считают они [25; 19, 26; 88, 27; 136, 141]. Однако эту оптимистичную оценку не разделяют В.А. Иванов и А.А. Долголюк. В.А. Иванов, в частности, отмечает высокую смертность немецких военнопленных от дистрофии [28; 51, 29; 75].

Нет среди отечественных исследователей консенсуса относительно показателя смертности среди немецких пленных и их союзников в советском плену. Так, Н.А. Морозов утверждает, что из 7 млн военнослужащих неприятельских армий, попавших в плен в годы войны, не дожили до своего возвращения на родину 3,5 млн человек [21; 71]. Однако большинство отечественных учёных дают значительно более низкие цифры. В.П. Галицкий, в частности, считает, что в период с 1941 по 1956 гг. в советском плену умерли 580 548 военнопленных [24; 45]. (В эту цифру включаются и японские военнопленные - А.И.). В.Б. Конасов, не оспаривая статистические подсчёты В.П. Галицкого, тем не менее, отмечает, что органы НКВД- МВД занижали статистику летальных исходов среди немецких и иных военнопленных [30; 41-43].

Отечественные историки пытались выяснить, насколько эффективен и рентабелен был труд немецких и военнопленных других стран в советских лагерях. И.В. Безбородова и П.М. Полян доказывают, что объём материальных ценностей, произведённых немецкими и военнопленными других стран, а также интернированными лицами на территории СССР, никогда не покрывал расходы на их содержание, т.е. лагеря военнопленных и интернированных лиц, с экономической точки зрения, были убыточными [31; 51, 32; 244]. Противоположной точки зрения придерживается С.Г. Сидоров. По его подсчётам, объём материальных ценностей, произведённых военнопленными и интернированными лицами в СССР, в 2,2 раза больше, чем расходы, потраченные на содержание лагерей [33; 40].

Отечественные историки изучают и такую «острую» тему войны, как коллаборационизм советских людей с немецкими оккупационными властями на временно оккупированных территориях СССР. В контексте изучения этого вопроса российские исследователи не пришли к единому мнению относительно численности советских граждан, оставшихся на временно оккупированных Германией территориях Советского Союза. М.И. Семиряга называет цифру в не менее чем 60 млн человек, И.Г. Ермолов добавляет к этой цифре ещё 10 млн человек, а Е.И. Журавлёв убеждён, что на временно оккупированных территориях СССР проживало около 85 млн советских граждан [34; 4-5, 35; 7, 36; 71]. Нет единства мнений среди отечественных учёных и по численности гражданских коллаборационистов. Если А.Е. Епифанов и С.В. Кудряшов определяют её как около 1 млн человек, то С.И. Дробязко и И.А. Махалова допускают численность коллаборационистов до 1,5 млн человек [37; 74. 38; 90-91, 39; 131-133, 40; 141]. Продолжаются дискуссии в научном сообществе и относительно причин гражданского коллаборационизма. Если советские исследователи объясняли наличие коллаборационистов низкими морально-нравственными качествами определённой части советских людей и их отчасти уголовным прошлым, то российские исследователи постсоветской эпохи признают, что причины коллаборационизма имеют более сложный характер [41; 142-143]. Часть российских учёных расценивают гражданский коллаборационизм в годы войны как продолжение борьбы против сталинского режима, в частности части казачества и некоторых представителей горских народов юга России [42; 299]. Другая часть российских исследователей, например, Е.Ф. Кринко и И.А. Гилязов, склоняются к тому, что коллаборационизм как явление в значительной степени объясняется элементарным желанием обычных людей выжить в тяжёлых военных условиях и был во многом вынужденным [43, 44].

Таким образом, изучение обозначенного выше круга дискуссионных вопросов по истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии наводит на мысль о наличии немалого количества существенно различающихся точек зрения. Споры отечественных историков, в частности по количественным параметрам указанных проблем, на наш взгляд, объясняются не только разными методиками подсчёта, отчасти защитой ведомственных интересов, но и отсутствием исчерпывающих статистических данных. По- другому, очевидно, и не могло быть, учитывая тот масштаб испытаний, которым был в 1941-1945 гг. подвергнут Советский Союз.

Примечания

2. Кавалерчик Б.К., Лопуховский Л.Н. Июнь 1941. Запрограммированное поражение. М.: Яуза, Эксмо, 2010. 920 с.

3. Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М.: Политиздат, 1984. 430 с.

4. Короленков А.В. Причины военной катастрофы 1941-го: из новейшей литературы // Российская история. 2015. № 4. С. 18-34.

5. Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 (документы, факты, суждения). М.: Вече, 2008. 537 с.

6. Соколов Б.В. Собирался ли Сталин напасть на Гитлера? // Война и политика, 1939-1941. М.: Наука,1999. С. 305-329.

7. Смирнов А.Д. Крах 1941 - репрессии ни при чём! «Обезглавил» ли Сталин Красную армию?». М.: Яуза, Эксмо, 2011. 477 с.

8. Герасимов Г.И. Действительное влияние репрессий 1937-1938 гг. на офицерский корпус РККА // Российский исторический журнал. 1999. № 1. С. 44-52.

9. Кульков Е.Н. Война 1941-1945: факты и документы. М.: Олиа-Пресс, 2001. 480 с.

10. Басюк И.А. «Руководить войсками на поле боя, отрешившись от глупой и вредной линейной тактики»: основная причина военной катастрофы 1941 г. в Белоруссии // Российская история. 2015. № 1. С. 19-28.

11. Куманёв Г.А. Эвакуация населения из угрожаемых районов СССР в 19411942 гг. // Население России в ХХ веке: исторические очерки: в 3 т. М.: РОССПЕН, 2001. Т.2. С. 60-81.

12. Максудов С. К проблеме изучения размеров и характера эвакуации в годы Великой Отечественной войны // Российская история. 2019. № 3. С. 44-48.

13. Гриф секретности снят: потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: статистическое исследование. М.: Воениз- дат,1993. 370 с.

14. Земсков В.Н. «Статистический лабиринт»: общая численность советских военнопленных и масштабы их смертности // Российская история. 2011. № 3.

С.22-32.

15. Полян П.М. Жертвы двух диктатур: остарбайтеры и военнопленные в третьем рейхе и их репатриация. М.: Ваш выбор ЦИРЗ,1996. 442 с.

16. Дембицкий Н.П. Судьба пленных // Война и общество 1941-1945: в 2 кн. М.: Наука, 2004. Кн. 2. С. 232-264.

17. Пронько В.А. Цена Победы // Война и общество 1941-1945: в 2 кн. М.: Наука, 2004. Кн. 2. С. 386-405.

18. Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1985. 832 с.

19. Галицкий В.П. Проблема военнопленных и отношение к ней Советского государства // Советское государство и право. 1990. № 4. С. 124-130.

20. Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и её крах. М.: Юридическая литература, 1991. 384 с.

21. Морозов Н.А. Особые лагеря МВД в Коми АССР (1948-1954 гг.). Сыктывкар: СГУ, 1998. 156 с.

22. Петров Н.В. Внесудебные репрессии против военнопленных немцев в 19411946 гг. // Проблемы военного плена: история и современность: материалы международной научно-практической конференции. Вологда: Издательство Вологодского ИПК, 1997. Часть 2. 271 с.

23. Военнопленные в СССР. Документы и материалы. М.: Логос, 2000. 1120 с.

24. Галицкий В.П. Вражеские военнопленные в СССР (1941-1945) // Военноисторический журнал. 1990. № 9. С. 39-46.

25. Галицкий В.П. Там, в Бекетовке, под Сталинградом // Военно-исторический журнал. 1993. № 2. С. 18-22.

26. Букин С.С. «На, фриц, закури» // Родина. 1998. № 1. С. 88-91.

27. Горбунов И.Ю. Пребывание немецких военнопленных в СССР: условия содержания, медицинское обеспечение (по документам ГАРФ) // Проблемы военного плена... Часть 2. С. 134-143.

28. Иванов В.А. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х - 40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР): автореферат диссертации д-ра ист. наук. СПб, 1998. 56 с.

29. Долголюк А.А. Продовольственное снабжение военнопленных в СССР // Проблемы военного плена. Часть 2. С. 73-76.

30. Конасов В.Б. К дискуссии о численности немецких военнопленных в СССР // Актуальные проблемы археографии, источниковедения и историографии: материалы всероссийской научной конференции. Вологда: Издательство Вологодского ИПК, 1995. С. 41-43.

31. Безбородова И.В. Организация трудоиспользования военнопленных и интернированных в лагерях НКВД-МВД СССР в годы Второй мировой войны // Проблемы военного плена. Часть 2. 271 с.

32. Полян П.М. Не по своей воле™ История и география принудительных миграций в СССР. М.: ОГИ, 2001. 329 с.

33. Сидоров С.Г. Труд военнопленных в СССР в 1939-1956 гг.: автореферат диссертации д-ра ист. наук. Волгоград, 2001. 42 с.

34. Семиряга М.И. Фашистский оккупационный режим на временно захваченной советской территории // Вопросы истории. 1985. № 3. С. 4-14.

35. Ермолов И.Г. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944. М.: Центрполиграф, 2010. 383 с.

36. Журавлёв Е.И. Гражданский коллаборационизм на Юге России в годы Великой Отечественной войны // Российская история. 2009. № 6. С. 70-79.

37. Епифанов А.Е. Организационные и правовые основы наказания гитлеровских преступников и их пособников в СССР. 1941-1956 гг. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2017. 702 с.

38. Кудряшов С.В. Предатели, «освободители» или жертвы режима? Советский коллаборационизм (1941-1942) // Свободная мысль. 1993. № 14. С. 84-98.

39. Дробязко С.И. Советские граждане в рядах вермахта. К вопросу о численности // Великая Отечественная война в оценке молодых. М.: РГГУ, 1997. С.131-133.

40. Махалова И.А. Коллаборационизм на советских оккупированных территориях: историография последних лет // Российская история. 2019. № 3. С. 141-149.

41. Гриднев В.М. Борьба крестьянства против немецко-фашистских оккупантов на временно оккупированной территории РСФСР. Диссертация д-ра ист. наук. М., 1983. 404 с.

42. Линец С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июнь 1942 - октябрь 1943 гг.). Ростов н/Д: Изд-во Сев.-Кавказ. научн. центра высш. школы, 2003. 563 с.

43. Кринко Е.Ф. Оккупационный режим на Кубани (1942-1943 гг.). Диссертация канд. ист. наук. Краснодар, 1997. 247 с.

44. Гилязов И.А. Коллаборационистское движение среди тюрков - мусульманских военнопленных и эмигрантов в годы Второй мировой войны. Диссертация д-ра ист. наук. Казань, 2000. 400 с.

References

1. The Great Patriotic War of 1941-1945: in 12 volumes. M.: Kuchkovo pole, 2012. Vol. 2. 1058 pp.

2. Kavalerchik B.K., Lopukhovsky L.N. June 1941. The programmed defeat. M.: Yauza, Eksmo, 2010. 920 pp.

3. The Great Patriotic War. Questions and answers. Moscow: Politizdat, 1984. 430 pp.

4. Korolenkov A.V. Causes of the military catastrophe of 1941: from the latest literature // Russian history. 2015. No. 4. P. 18-34.

5. Meltyukhov M.I. Stalin's missed chance. The battle for Europe: 1939-1941 (documents, facts, judgments). Moscow: Veche, 2008. 537 pp.

6. Sokolov B.V. Was Stalin going to attack Hitler? // War and Politics, 1939-1941. Moscow: Nauka, 1999. P. 305-329.

7. Smirnov A.D. The collapse of 1941 - repression has nothing to do with it! “Did Stalin decapitate the Red Army?” M.: Yauza, Eksmo, 2011. 477 pp.

8. Gerasimov G.I. The real impact of 1937-1938 repressions on the officer corps of the Red Army // Russian Historical Journal. 1999. No. 1. P. 44-52.

9. Kulkov E.N. War of 1941-1945: facts and documents. Moscow: Olma - Press, 2001. 480 pp.

10. Basyuk I.A. “To lead troops on the battlefield, renouncing stupid and harmful linear tactics”: the main reason for the military catastrophe of 1941 in Belarus // Russian history. 2015. No. 1. P. 19-28.

11. Kumanyov G.A. Evacuation of the population from the threatened regions of the USSR in 1941-1942 // Population of Russia in the 20^th century: historical essays: in 3 vol. M.: ROSSPEN, 2001. Vol. 2. P. 60-81.

12. Maksudov S. On the problem of the study of the size and nature of evacuation during the Great Patriotic War // Russian history. 2019. No. 3. P. 44-48.

13. The secrecy label is removed: the losses of the Armed Forces of the USSR in wars, hostilities and military conflicts: a statistical study. Moscow: Voenizdat, 1993. 370 pp.

14. Zemskov V.N. “Statistical labyrinth”: the total number of Soviet prisoners of war and the scale of their mortality // Russian history. 2011. No. 3. P. 22-32.

15. Polyan P.M. Victims of two dictatorships: Ostarbeiters and prisoners of war in the Third Reich and their repatriation. M.: Vash vybor TsIRZ, 1996. 442 pp.

16. Dembitsky N.P. The fate of the prisoners // War and society of 1941-1945: in 2 books. Moscow: Nauka, 2004. Book. 2. P. 232-264.

17. Pronko V.A. The Price of Victory // War and Society of 1941-1945: in 2 books. Moscow: Nauka, 2004. Book 2. P. 386-405.

18. The Great Patriotic War 1941-1945: an encyclopedia. M.: Soviet encyclopedia, 1985. 832 pp.

19. Galitsky V.P. The problem of prisoners of war and the attitude of the Soviet state to it // Soviet state and law. 1990. No. 4. P. 124-130.

20. Semiryaga M.I. The prison empire of Nazism and its collapse. Moscow: Yuridicheskaya Literatura, 1991. 384 pp.

21. Morozov N.A. Special camps of the Ministry of Internal Affairs in the Komi ASSR (1948-1954). Syktyvkar: SSU, 1998. 156 pp.

22. Petrov N.V. Extrajudicial repressions against German prisoners of war in 1941-1946 // Problems of war captivity: history and modernity: materials of the international scientific and practical conference. Vologda: Publishing house of Vologda IPK, 1997. Part 2. 271 pp.

23. Prisoners of war in the USSR. Documents and materials. M.: Logos, 2000. 1120 pp.

24. Galitsky V.P. Enemy prisoners of war in the USSR (1941-1945) // Military and History Journal. 1990. No. 9. P. 39-46.

25. Galitsky V.P. There, in Beketovka, near Stalingrad // Military and History Journal. 1993. No. 2. P. 18-22.

26. Bukin S.S. “Take it, Fritz, light it up” // Rodina. 1998. No. 1. P. 88-91.

27. Gorbunov I.Yu. Stay of German prisoners of war in the USSR: conditions, medical support (according to GARF documents) // Problems of war captivity ... Part 2. P. 134-143.

28. Ivanov V.A. The mechanism of mass repressions in Soviet Russia in the late 20s-40s. (based on materials from the North-West of the RSFSR): Diss. abstract for the Dr. of History degree. SPb., 1998. 56 pp.

29. Dolgolyuk A.A. Food supply of prisoners of war in the USSR // Problems of war captivity ... Part 2. P. 73-76.

30. Konasov V. B. On the discussion about the number of German prisoners of war in the USSR // Actual problems of archeography, source study and historiography: materials of the All-Russian scientific conference. Vologda: Publishing house of Vologda IPK, 1995. P. 41-43.

31. Bezborodova I.V. Organization of labor use of prisoners of war and internees in the camps of the NKVD-Ministry of Internal Affairs of the USSR during World War II // Problems of war captivity ... Part 2. 271 pp.

32. Polyan P.M. Not voluntarily ... History and geography of forced migrations in the USSR. Moscow: OGI, 2001. 329 pp.

33. Sidorov S.G. Labor of prisoners of war in the USSR in 1939-1956: Diss. abstract for the Dr. of History degree. Volgograd, 2001. 42 pp.

34. Semiryaga M.I. Fascist occupation regime in the temporarily occupied Soviet territory // Problems of history. 1985. No. 3. P. 4-14.

35. Ermolov I.G. Three years without Stalin. Occupation: Soviet Citizens between Nazis and Bolsheviks. 1941-1944. Moscow: Tsentrpoligraf, 2010. 383 pp.

36. Zhuravlyov E.I. Civil collaboration in the south of Russia during the Great Patriotic War // Russian history. 2009. No. 6. P. 70-79.

37. Epifanov A.E. Organizational and legal foundations for punishing Nazi criminals and their accomplices in the USSR. 1941-1956. M.: UNITI-DANA, 2017. 702 pp.

38. Kudryashov S.V. Traitors, “liberators” or victims of the regime? Soviet Collaboration (1941-1942) // Svobodnaya mysl. 1993. No. 14. P. 84-98.

39. Drobyazko S.I. Soviet citizens in the ranks of the Wehrmacht. On the problem of the number // The Great Patriotic War in the assessment of young people. M.: RGGU, 1997. P. 131-133.

40. Makhalova I.A. Collaborationism in the Soviet occupied territories: historiography of recent years // Russian History. 2019. No. 3. P. 141-149.

41. Gridnev V.M. The struggle of the peasantry against the German fascist invaders in the temporarily occupied territory of the RSFSR. Diss. for the Dr. of History degree. M., 1983. 404 pp.

42. Linets S.I. North Caucasus on the eve and during the Nazi occupation: state and features of development (June 1942 - October 1943). Rostov-on-Don: Publishing house of the North-Caucasus scientific center of higher school, 2003. 563 pp.

43. Krinko E.F. The occupation regime in the Kuban area (1942-1943): Diss. for the Cand. of History degree. Krasnodar, 1997. 247 pp.

44. Gilyazov I.A. Collaboration movement among the Turks: Muslim prisoners of war and emigrants during World War II: Diss. for the Dr. of History degree. Kazan, 2000. 400 pp.

Размещено на Allbest.ru