Дискурсы исторического познания и история как способ жизни

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт философии РАН

Дискурсы исторического познания и история как способ жизни

Розин В.М.

Аннотация

По мнению автора, целое истории, позволяющее ее помыслить и установить сущность, -- не только интерпретации истории, но и исторический способ жизни личности и исторический способ существования культуры. Реальность истории смыкается в определенном смысле с настоящим; история не только действует на человека наподобие искусства, она опирается на исторические факты, разворачивает перед нами истории, ясные в событийном отношении, имеющие начало и конец, предъявляет нам знания о прошлом (в форме определенных версий, интерпретаций), полагает новую, историческую реальность в культуре. Вводится различение трех типов истории: «сюжетной», «прикладной» и «научной» («междисциплинарной»). С последним вариантом истории связан процесс концептуализации истории в философии и науке, который начинается еще в конце античной культуры и в Средние века, но по-настоящему набирает силу только в Новое время. Это не просто философское и научное осмысление исторических построений и объяснений, но и создание методологии истории и практики исторических исследований -- собственно исторической науки. Сюжетная история как рассказ о прошедших событиях выступает в исторической науке только несущей эмпирической основой. В междисциплинарной истории главным выступает создание начал и идеальных объектов. С их помощью решаются теоретические и философские проблемы и задачи, которые были поставлены в ходе рефлексии по поводу событий сюжетной истории. На материале одного кейса анализируются особенности прикладной истории.

Ключевые слова: история, реконструкция, события, концептуализация, сюжет, наука, обоснование, схемы, сознание, мышление.

Abstract

Discourses of historical knowledge and history as a way of life

Rozin V. M.,

Institute of Philosophy RAS

According to the author, the whole of history, allowing it to be conceived and established, is not only the interpretation of history, but also the historical way of life of a person and the historical way of existence of culture. The reality of history merges in a certain sense with the present; history -- not only acts on a person like art, it relies on historical facts, unfolds before us stories that are eventually clear, having a beginning and an end, provides us with knowledge about the past (in the form of certain versions, interpretations), suggests a new, historical reality in culture. A distinction is made between three types of history: «plot», «applied» and «scientific» («interdisciplinary»). The last version of history is associated with the process of conceptualizing history in philosophy and science, which begins at the end of ancient culture and in the Middle Ages, but it really only gains strength in modern times. This is not just a philosophical and scientific understanding of historical constructions and explanations, but also the creation of a methodology of history and the practice of historical research -- historical science itself. The story as a story about past events appears in historical science only as an empirical basis. In interdisciplinary history, the main thing is the creation of principles and ideal objects. With their help, theoretical and philosophical problems and tasks that were posed during the reflection on the events of the plot story are solved. The material of one case analyzes the features of applied history.

Keywords: history, reconstruction, events, conceptualization, plot, science, justification, schemes, consciousness, thinking.

Три типа дискурсов истории: «сюжетная история», «прикладная», «история как концептуализация и междисциплинарная наука»

Шпет, ссылаясь на Бернгейма, выделяет три этапа и типа развития истории: история повествовательная, история поучающая или прагматическая и история развивающая или генетическая Шпет Г. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Часть 1. Перевод с лат. В. И. Коцюба, пер. с нем. и англ. В. Л. Махлин, пер. с фр. Н. Автономова, пер. с греч. М. А. Солопова. -- М., 2014. -- С. 35. . Повествовательная история, по Шпету, представляет собой простой рассказ о прошедших событиях, предпринятый с эстетическими целями. Такая история создавалась на самых ранних стадиях развития. Поучающая история идет вслед за повествовательной, это такого рода обобщения и мораль, которые выступают в качестве своего рода правил или максим поведения (в роли «исторической морали»). Шпет считает, что задача обоснования таких этих правил требует от историка разыскания причин и мотивов сообщаемых им событий. Третьей самой развитой стадией выступает генетическая история. Задача генетической истории заключается в изображении событий в их развитии и объяснении. Шпет сближает генетическую историю с философией истории, утверждая, что последняя ищет «закономерности» явлений, что в конечном счете определяет ее переход к научным понятиям, анализу «оснований» и «причин», которые, по сути, представляют собой безличные, неиндивидуальные «факторы» (нетрудно заметить, что генетическая история, по Шпету, сближается с историей междисциплинарной). Генетическая теория стремится взять свой предмет во всеобщности, во внутреннем единстве, отсюда стремление к составлению историй национальных, народов и государств.

«Таким образом, -- пишет Шпет, -- разница между философией истории и наукой истории не в предмете, предмет один -- исторический процесс. Но этот предмет изучается в его проявлениях и закономерности и в его смысле, это изучение эмпирическое и философское. Это -- не две точки зрения на предмет, а «степени» углубления в него, проникновения в него. Научное изучение ограничено тем, что оно -- научное, т. е. своей логикой и своим методом, у философии иная логика и иной метод, ибо она берет тот же предмет, но не в его эмпирической данности, а в его идее или в его идеальной данности. Философия истории остается все-таки философией» Там же. С. 39..

На мой взгляд, эта типология и этапы построения истории верно отражают реальность, заставляя, однако, кое-что уточнить и различить. Во-первых, предполагаю, что именно в рамках описательной истории история конституировалась как такой рассказ (происшествие, случай) о прошедших событиях, который является ясным в событийном отношении и, кроме того, имеет начало и конец (например, рассказ-история о сражениях и войнах, жизни и деяниях Христа и прочее). Короче, описательная история может быть понята как «сюжетная история» (первый дискурс) Как известно, сюжет включает в себя экспозицию или завязку, развитие действия, кульминацию, развязку, постпозицию, а в некоторых произведениях -- пролог и эпилог. Сюжет развертывается в событийном и физическом времени. Если рассмотреть эти характеристики сюжета как схему, то первый дискурс истории можно назвать сюжетно -событийным (дальше просто «сюжетной историей»). К этому же дискурсу, вероятно, можно отнести и ряд исторических описаний, например, обстановки и жилья, способов жизни и обрядов, государственного устройства, поскольку без знания этих ситуаций трудно понять и исторические сюжеты..

Во-вторых, поучающая история -- это особый класс «прикладных историй» (второй дискурс), ориентированных на те или иные практики (политические, образовательные, хозяйственно-экономические и т. д.). Они могут создаваться сразу как ангажированные исторические повествования или брать как материал уже созданные истории, переписывая их под углом зрения нужного интереса. При этом задача построения поучающих историй облегчается тем, что исторический дискурс создается на основе схем рассказа (происшествия, случая). Прагматический историк берет эти схемы и так их трансформирует, чтобы история выглядела нужным образом (трансформацию можно понимать и как создание новых схем).

В-третьих, говоря о целом истории, нужно ввести еще одно измерение, а именно, кроме исторического образа жизни и исторического познания, необходимо рассматривать «процесс концептуализации истории в философии и науке» (третий дискурс). Он начинается еще в конце античной культуры и в средние века, но по-настоящему набирает силу только в Новое время. Что собой представляет процесс концептуализации истории? Не просто философское и научное осмысление исторических построений и объяснений, но создание новой методологии истории и вслед за ней новой практики исторических исследований. Здесь, собственно, и складывается история как наука. Дискурс рассказа о прошедших событиях выступает в данном случае только несущей основой, главным становится, с одной стороны, построение начал и идеальных объектов, позволяющих решить ряд проблем, поставленных относительно событий, описанных в историческом рассказе, с другой -- философских объяснений, проливающих свет (смысл) как на указанные события и проблемы, так и на более широкий круг проблем.

Я не случайно употребил в данном случае понятие «процесс», оно указывает на множество вариантов истории. Один полюс -- простые истории-рассказы, промежуточный -- разные типы историй, постепенно наращивающих уровни объяснения (причины этих событий в том-то, а причины данных причин в другом, а причины причин причин в третьем и т. д.), противоположный полюс -- всеобщие и мировая истории. Концептуализация истории представляет собой процесс перехода от построений историй- рассказов с простыми объяснениями событий (например, Фукидид считал, что спартанцы начали Пелопоннесскую войну в 431 г. до н. э. из страха перед растущим могуществом афинян) к двухслойным построениям идеальных объектов, где один слой -- описание в форме рассказа исторических событий, а второй (он, в свою очередь, может быть многослойным) -- анализ причин, условий, разные типы размышлений, вплоть до философских (они ориентированы на решение проблем и задач, интересующих общество и историка). Это также переход от сюжетной истории к научной и дальше междисциплинарной, от построения схем и нарративов-рассказов к формулированию проблем и поиску их разрешения.

Проиллюстрирую сюжетную историю и научные исторические построения на примере исторического исследования П. Грина «Александр Македонский. Царь четырех сторон света» и моих комментариев к этой работе. Исследование Грина хорошо подводится под понятие сюжетной истории. Он описывает детство и взросление Александра Македонского, его воспитание, вступление на царство, созревание идеи похода на восток и завоевания восточных царств, организацию самого похода, этапы завоевания и главные сражения, отказ македонского войска углубляться в Индию, последние годы великого полководца. Налицо цепи событий, их начало, протекание и завершение. Много небольших рассказов в большом рассказе о жизни Александра Македонского.

Итак, история Александра Македонского в книге Питера Грина явно принадлежит к сюжетной, т. е. в основном это описание поступков и деяний великого полководца плюс поступки и действия людей из его окружения, греческих полисов, Персии и пр. Осмысляя эту сюжетную историю, я развернул еще несколько научных исторических построений Розин В. М. Природа социальности. Проблемы методологии и онтологии социальных наук. -- М.: URSS, 2016. -- С. 47-70.: реализации культурного месседжа, на который опирался Александр, личности самого Александра (от идентификации Александра с античным героем до собственного обожествления и потери критичности), наметил схему, на основе которой можно охарактеризовать некоторые особенности социальной технологии.

Автором культурного месседжа был афинский оратор Исократ, который в «Слове к Филиппу» призывал к общеэллинскому походу против Персии под руководством македонского царя, утверждая, что такая война «лучше мира и скорее похожа на священную миссию, чем на военный поход». В речах Исократа («Панегирике» и «Слову к Филиппу») «подчеркивались изнеженность и трусость, будто бы свойственные персам, и их неспособность вести войну, а также то обстоятельство, что можно будет захватить большую добычу малыми силами. В обеих содержалась идея совместной борьбы против общего врага как альтернативы нескончаемым междоусобицам, раздиравшим Грецию» Грин П. Александр Македонский. Царь четырех сторон света. С. 41..

Как мы видим, культурный месседж, с помощью которого Александр инициировал и воодушевил греков, содержал две важные составляющие. Первая, связанная с реальным вызовом, -- необходимостью преодолеть междоусобицу. Вторая, скорее собственно идеологическая (идейная), а именно обещание лучшей жизни и власти над персами. И не только: послание царя, происходившего от самого Геракла, воспринималось войском Александра как голос самого неба, как исходящее от высшего начала.

Интересно, что когда это послание было реализовано, Александру пришлось обновить армию, сделав ее полностью наемной, кроме того, он постарался уменьшить влияние македонян, а в экстремальных ситуациях прямо дезинформирует своих воинов. Если же, что бывает чаще, культурный месседж в части обещания лучшей жизни не удается реализовать, поддержка власти (неважно, царской или демократической) начинает падать, а само послание быстро теряет свою двигательную энергию. Если исходное послание (Исократа) удалось полностью осуществить, то последнее послание -- призыв к завоеванию Индии потерпело крах. Во-первых, это послание было слабо мотивировано (зачем, спрашивается, завоевывать совершенно незнакомую страну, и неизвестно, какие опасности там ожидали греков), во-вторых, в Индии условия жизни армии стали настолько невыносимы, что армия взбунтовалась и заставила царя повернуть назад Там же. С. 202, 231, 233, 249, 251, 252. Розин В. М. Введение в схемологию. Схемы в философии, культуре, науке, проектировании. -- М.: ЛИБРОКОМ, 2011. -- С. 21..

Как правило, ядро культурного месседжа составляют схемы, что и понятно, поскольку схемы разрешают проблемные ситуации, задают новую реальность, позволяют иначе действовать7. Схемы могут вменяться обществу, сообществам, отдельным индивидам, массам. Культурный месседж и схемы адресуются заинтересованным субъектам или субъектам, подлежащим управлению. Но чтобы их увидеть, необходима специальная реконструкция. Например, манифесты Исократа могут быть истолкованы по-разному: просто как литературно-политические манифесты, как социальные посылы, адресованные греческим полисам, а также конкретно Филиппу и Александру, как схемы, отвечающие на тогдашние вызовы времени, задающие новую реальность, провоцирующие греков на завоевание Персии. В данном случае эти интерпретации не противоречат, а скорее дополняют друг друга. исторический культура наука античный

Обобщая, можно высказать гипотезу, что как военные походы (войны), так и социальные реформы и, возможно даже, обычная социальная жизнь движимы культурными месседжами (социальными посланиями). Только одни из них требуют кардинальных социальных преобразований, а другие могут быть реализованы на основе уже сложившихся социальных процессов.

Работа Питера Грина позволяет указать основные условия реализации послания- проекта завоевания Персии. Во-первых, это большая хорошо подготовленная профессиональная армия, которую начинал создавать еще Филипп. Одна знаменитая македонская фаланга чего стоит.

«Воины ее имели на вооружении страшные сариссы, копья длиной 13-14 футов... Так как они были примерно вдвое длиннее обычных пехотных копий, македоняне всегда имели возможность нанести первый удар при соприкосновении с противником. Воины фаланги проходили такую же серьезную военную подготовку, как впоследствии римские легионеры» Питер Грин. Александр Македонский. С. 25..

По сути, армия Александра в плане подготовки и управления была в то время лучшей в Древнем мире. Нельзя скидывать со счетов и дух греческих воинов: судя по тому, что воины Александра Македонского не проиграли ни одного сражения, этот дух явно превосходил настроенность восточного противника. Во-вторых, македонская армия была очень хорошо для того времени оснащена технически. «Помимо полевых сил, во вторжении в Персию принимали участие многие специалисты, включая инженеров, механиков и топографов» Там же. С. 102. Техническую подготовку армии можно проиллюстрировать на примере осады Тира. Сначала были построены огромная дамба и осадные мосты, с мощью которых можно было приблизиться к отвесным стенам города. «На конце дамбы были размещены метальщики, лучники и легкие катапульты... Инженеры Александра построили много стенобитных машин, которые были укреплены на больших платформах, каждая из них поддерживалась двум баржами. На таких плавучих платформах установлены были тяжелые катапульты, защищенные от ударов с воздуха. Эти суда, сопровождаемые обычными кораблями, окружили остров со всех сторон, образовав правильный круг» (там же. С. 158).. В-третьих, греческую армию возглавляли сильные полководцы, во главе которых стояли Александр и очень опытный Парменион Между Парменионом и Александром почти в течение всей персидской кампании шла глухая борьба за власть над армией. Но Александр всегда «понимал его ценность как полководца, к тому же Парменион обеспечил возможность наследования престола, и за эту услугу приходилось платить дорого» (там же. С. 102).. В- четвертых, что уже отмечалось, Александр и его полководцы превосходили своих противников в плане мышления. И дело не в простой хитрости и приемах (многие из них были известны и персам), а именно в реализации рационального подхода, включавшего анализ ситуации, выработку плана сражения, учет психологии противника, определение слабых мест в обороне, сосредоточение в этих точках превосходящих сил, обманные ходы и прочее Особенно это превосходство проявлялось в сражениях с варварами. Вот всего лишь один пример -- взятие крепости иллирийского царя Клита, где главным было не мастерство воинов, а понимание психологии противника. «Александр пошел на осаду крепости, хотя времени для ее организации было мало. Однако у него были минимальные шансы взять эту крепость, считавшуюся почти неприступной. С трех сторон она была окружена лесистыми горами, а маленькая долина между крепостью и рекой могла легко превратиться в ловушку. Для македонян почти так и вышло -- они были отрезаны от остальных сил. Но Александр придумал блестящий ход, один из самых искусных в истории военного дела. На другое утро он построил в долине свое войско и начал учебные маневры, так, чтобы их видел противник. Фаланга была построена правильными рядами по 120 человек, и по 200 всадников находились на каждом фланге. По приказу Александра учебные маневры проходили в полном молчании. Варвары никогда не видели ничего подобного и со своих позиций наблюдали за этим ритуалом со смешанным чувством страха и любопытства. Мало-помалу группы воинов стали приближаться к месту учений. Александр следил за ними, выжидая удобного случая. Наконец, он дал условный сигнал. Кавалерия на левом фланге пошла в атаку, а все пехотинцы в фаланге начали бить копьями о щиты, и из тысячи глоток вырвался ужасающий боевой клич македонян: «Алалала!». После этого внезапного взрыва шума, особенно после мертвой тишины, у соплеменников Глаукия сдали нервы. В панике они побежали в крепость. Только тогда противник опомнился, до него дошло, что македоняне вырвались из тщательно подготовленной им ловушки. Враги сумели перейти в контрнаступление. Александр с конниками и легкими пехотинцами успели занять оставленный неприятелем холм у брода и сдерживали натиск, пока не были переправлены на другой берег македонские осадные машины. Лучники заняли оборонительную позицию у реки. Пока не закончилась переправа, град стрел и камней, выпущенных из катапульт, не давал людям Клинта вмешаться. И снова Александр провел сложную и рискованную операцию без потерь» (там же. С. 88-90).. В-пятых, Александр постоянно поддерживал дух армии, как своим примером (во многих сражениях он не только руководил боем, но и принимал в нем непосредственное участие как ведущий атакующий кавалерист), так и постоянной заботой о бойцах. Например, после взятия Галикарнаса «всех воинов-молодоженов царь отослал домой на зимний отпуск, что еще увеличило его популярность»12.

В целом указанные здесь моменты образовывали то, что с современной точки зрения можно назвать социальной технологией, созданной для реализации греческого социального послания. Перенесемся через два тысячелетия и сравним эту технологию с той, которую создала нацистская Германия для реализации проекта окончательного решения еврейского вопроса. З. Бауман в работе «Актуальность холокоста» показывает, что на первом этапе нацистская элита, получившая власть, посылает обществу нужное для этой власти послание; конкретно, они вменяли немцам представления, по которым евреи -- источник всех зол, и очищение от них Германии является первоочередной национальной задачей13.

Ко второму этапу можно отнести разработку необходимой для практического осуществления нацистского послания социальной технологии (сначала вытеснения евреев из Германии, затем полного их уничтожения). Эта технология включала в себя следующие этапы: определение (построение типологии, позволяющей отделить еврея от арийца, а также задать промежуточные типы)14, увольнение служащих и экспроприация коммерческих компаний, концентрация (дистанцирование от общества и помещение в лагеря смерти), эксплуатация труда и голодомор, уничтожение.

К третьему этапу, хотя он разворачивался одновременно со вторым, нужно отнести создание институтов, обеспечивающих воспроизводство созданной технологии (научных институтов изучения еврейского вопроса, отделов в СМИ, «экономического отдела Главного управления имперской безопасности», лагерей смерти и других). Можно предположить, что эти три этапа (разработки и вменения социальных посланий, создания технологии и типологий, формирования институтов) характерны для процессов «социальной технологизации» и в других социальных областях.

Небезынтересна и личность Александра Македонского. Известно, что Александр Македонский был сыном царя Филиппа, тоже достаточно выдающейся личности, получил прекрасную подготовку в военном деле, и несколько лет его учителем был сам Аристотель. Но спрашивается, какое влияние на будущего македонского царя и завоевателя восточного мира оказали эти два мужа? Судя по книге Грина, Филипп Там же. С. 127. Узкой руководящей части элиты адресовалось другое послание, а именно, необходимость окончательного решения еврейского вопроса. «Определение обособляет виктимизированную группу (все определения означают разбивание целого на две части -- маркированную и немаркированную) как отличную категорию, и что бы ни применялось к ней, не относится ко всем остальным. Посредством самого определения группа становится объектом особого обращения; то, что верно в отношении «обычных» людей, вовсе не обязательно верно в отношении такой группы. Индивиды -- члены группы становятся теперь вдобавок экземплярами определенного вида». «Наибольшей удачи нацисты достигли

в обезличивании евреев. Чем больше еврей изгонялся из общественной жизни, тем сильнее он, казалось бы, подходил под стереотипы антиеврейской пропаганды, которая, как это ни странно, становилась тем сильнее, чем меньше евреев оставалось в самой Германии» (Бауман З. Актуальность холокоста. -- М.: Европа, 2010. -- С. 224, 226). выступал для Александра не только образцом воина и царя «Следуя по стопам отца, мальчик (Александр. -- В. Р.) хотел не только ни в чем не отставать от него, но и превзойти. Мальчиком он отождествлял себя с Ахиллом, от которого будто бы происходил род его матери. С отцовской же стороны Александр мог проследить свое происхождение вплоть до Геракла. Было бы крупной ошибкой недооценивать серьезность, с которой в Древнем мире относились к подобным генеалогиям. Героические мифы были для греков и македонян живой реальностью, к которой периодически обращались политики и полемисты. Без таких обращений к мифологии их просто не стали бы слушать» (Питер Грин. Александр Македонский. С. 36). Александр, принимая в дальнейшем судьбоносные решения, всегда апеллировал к богам и испрашивал мнение оракулов, как правило, дававших ответы, которые можно было при желании истолковать в пользу царя. Стоит уточнить и понятие мифа: это была не просто живая реальность, правда, уже слегка покрытая ржавчиной условности, а «непосредственная реальность», т. е. указывающая для греков на то, что существует на самом деле., но и задал отношение к греческим полисам, закат которых уже ощущался. Разгромив объединенную армию Фив и Афин, Филипп «не стал посылать гарнизоны в большинство крупных полисов (собственно, почти во все), но и без того было понятно, в чьих руках реальная власть. Греческие государства сохранили лишь тень прежней независимости» Питер Грин. Александр Македонский. С. 60.. Став царем, Александр по отношению к греческим полисам придерживался той же стратегии «кнута и пряника». Например, организуя поход в Персию, Александр собрал в Коринфе Совет Эллинского союза, куда были приглашены и представители тех стран, которые отказывались признать его власть. «Напуганные греки присылали посольства, кое-как пытаясь соблюсти достоинство». Совет единогласно «избрал Александра гегемоном вместо отца», зато греческие государства снова объявлялись «свободными и независимыми» Там же. С. 84..

Хотя неизвестно, чему конкретно Александра учил Аристотель, можно примерно догадаться об общем тренде. С одной стороны, это культура мышления, которая потом не раз помогала Александру, гениально воссоздававшему психологию и замыслы противника, изобретавшему более эффективные схемы сражений, проводившему достаточно разумную политику в отношении завоеванных народов «Он усвоил и всестороннее научное любопытство учителя, а также сопутствующий этому сугубо практический склад ума. Он проявлял интерес к медицине и биологии, любимым предметам Аристотеля, читал и обсуждал поэтов, первым долгом Гомера, учился основам геометрии, астрономии и риторики, прежде всего -- искусству ведения спора и умению рассматривать предмет с разных сторон (эвристика). Это искусство пришлось Александру очень по душе, и в этом смысле уроки Аристотеля имели очень весомые последствия» (там же. С. 4748).. С другой стороны, именно Аристотель повлиял на формирование у Александра полисного мировоззрения. Это было достаточно универсальное видение мира как единого целого, управляемого Разумом (при сохранении, так сказать, полюсов -- отдельных городов-государств); причем, возможно, додумал уже сам ученик, на земле это единство мог обеспечить некий царь-демиург (почему не Александр?).

Александр недаром ощущал себя Ахиллом, он и жил как этот божественный персонаж. Вот двадцатилетний сын Филиппа после убийства отца, в котором некоторые подозревали самого Александра, становится законным царем. Кажется, правь спокойно в Македонии. Так нет, Александр тут же создает Эллинский союз и организует поход против Персии. И пошло-поехало: сражения, и какие, причем всегда Александр -- победитель, новые походы -- в Египет, Среднюю Азию, Индию, да всех его деяний и не перечислишь. По масштабу они вполне такие, которые подобают именно героям. Похоже, уже подростком Александр ощущает в себе героическое начало, один эпизод с укрощением жеребца Буцефала чего стоит Конюхи Филиппа нашли, что Буцефал совершенно неуправляем. Тогда девятилетний Александр предложил отцу справиться с конем. Он «подбежал к Буцефалу, взял его под уздцы и повернул к солнцу (мальчик заметил, что жеребца смущает его подвижная тень). Александр некоторое время постоял рядом с конем, поглаживая его, чтобы успокоить, а затем сбросил плащ и вскочил на Буцефала с тем проворством, которое отличало его и в зрелые годы. Сначала седок натянул поводья, потом отпустил, и конь помчался по равнине. Филипп и окружающие его люди, как сообщает Плутарх, «от волнения потеряли дар речи», но Александр вскоре прискакал обратно, к восторгу всех присутствующих. Филипп пошутил не без гордости: «Тебе придется искать себе другое царство -- Македония маловата для тебя» (там же. С. 39-40).. Здесь проявился образ, который Александр стремился подтвердить всю жизнь: поступок, сравнимый с героическим подвигом, восхищение зрителей, нечеловеческая смелость и победа. Этот образ Александр всегда подкрепляет и визуально. Например, в первой битве с персами при Гранике на Александре «были великолепные доспехи из храма Афины в Илионе, щит его украшен был не хуже, чем щит Ахилла, а самого царя окружали оруженосцы и штабные командиры» Там же. С. 114..

Но одно дело героическое самоощущение Александра, другое -- так сказать, институциональное подтверждение этого ощущения, и даже больше божественного происхождения, храмовой и аристократической элитой. Особенно показателен эпизод с провозглашением Александра фараоном Египта. Он мог бы понять этот обряд именно как ритуал чужой культуры, но Александр воспринял торжественное провозглашение как подтверждение веры его матери Олимпиады «в его божественное происхождение».

«Его собственные свершения уже могли соперничать со свершениями Геракла. И тут, среди древнего великолепия египетской культуры, которая, очевидно, вызывала у эллинов своего рода благоговейный трепет, Александр узнает, что он поистине бог и сын бога. Греческая традиция явно различает эти два понятия, египетская же -- нет» Там же. С. 167..

Судя по всему, чем дальше, тем больше Александр укрепляется в новом и таком желаемом мироощущении своей божественной природы.

Правда, непонятно, каким образом Александр совмещает в своем сознании и телесности столь разных богов -- греческого Зевса, персидского Ахурамазды, египетского бога Ра? А они как-то уживаются в личности Александра. Нельзя ли здесь вспомнить о двойственности (амбивалентности) античного человека, верящего одновременно в богов и, так сказать, в рацио (идеи, сущности, разум)? Как ученик Аристотеля, Александр, возможно, мог рассуждать следующим образом. Разум -- это божественное существо и, одновременно, «перводвигатель», мыслящее себя и двигающее своей мыслью планеты, да и все на земле. На земле двигателями являются, с одной стороны, философы (проводники разума), с другой -- герои и полководцы, действующие и разумно, и практически. Миссия последних заключается в реализации идей разума в форме создания единой вселенной и империи. Разные же боги (Зевс, Ахурамазды, Ра) -- это, как бы выразились средневековые мыслители, всего лишь разные ипостаси разума. Но не много ли я хочу от Александра Македонского, не философа, а полководца и царя?

Стремление Александра к все новым и новым завоеваниям и походам ведь можно объяснить и вполне прагматическими причинами: с одной стороны, ему нужны были большие средства, чтобы содержать огромную армию и поддерживать свою власть как в Греции, так и в завоеванных странах С этой проблемой Александр столкнулся уже в самом начале своего царствования. «Филипп задолжал своей армии, и после его убийства оставался долг в 500 талантов. Даже дохода в 1000 талантов от Пангейских рудников (их Филипп захватил силой в 356 г. до н. э. и переименовал в Филиппу. -- В. Р.) хватало лишь на треть для содержания македонской армии. Александр, сверх того, отменил прямые налоги, что, очевидно, укрепило его популярность, но значительно ухудшило ее финансовое положение. Царь был склонен считать, что лучше всего пополнить пустую казну за счет других, и в этом смысле возлагал надежды на сказочные богатства персидских царей. Сомневаться в выбранном пути не приходилось, и на следующий, 334 г. до н. э. было намечено вторжение в Персию при неохотном согласии Совета» (там же. С. 100)., с другой -- для Александра сражения, победы, завоевания, да и просто завоевательные путешествия стали своеобразным наркотиком, без которого он не мог жить. Укрепление власти объясняет и желание Александра принять на себя божественные прерогативы. Думаю, понять личность Александра можно, лишь совмещая его героические устремления со вполне земными целями и привычками.

Но как известно, власть развращает, абсолютная власть -- развращает абсолютно. Не избежал этого и Александр Македонский. Он был человек своего времени, в борьбе за власть не чуждался даже, если это было необходимо, убийств. На заре своего царствования, когда против Александра был организован мятеж, он в частном письме к своей матери, Олимпиаде, которой полностью доверял, «просил ее о немедленном уничтожении Аминты и сына Клеопатры, Карана (Клеопатра была второй женой его отца Филиппа, а это ее дети. -- В. Р.). Александр знал, что Олимпиада выполнит его требование» Там же. С. 92-93.. В конце своих походов Александр был окружен льстецами, которые оправдывали любые несправедливые поступки царя, например, убийство им в гневе своего старого товарища Клита, осмелившегося сказать, что Александр поставил себя выше людей, и указывал на восточные пристрастия Александра, окружившего себя персидской знатью.

«В характере Александра произошла перемена к худшему. Он становился все более подозрительным и склонен был верить любым наговорам на своих чиновников. Царь сурово наказывал даже за сравнительно небольшие провинности, обосновывая это тем, что чиновники, в них виновные, могут легко совершить и серьезные преступления. Отчасти это было связано с его политикой, но были и другие причины. Сказались ли здесь упоение победами, огромные богатства, абсолютная власть, привычка к пьянству, постоянное напряжение или все это вместе, судить трудно. Но поступки царя теперь определяла не только политическая необходимость, но и его растущая мания величия» Там же. С. 274..

Исследование походов Александра Македонского дает хороший материал и для вопроса о природе античной войны. Например, я спрашивал: кто выиграл войну против персов? Александр, его армия или более развитое греческое общество и более совершенные социальные технологии? Понятно, что так вопрос нельзя ставить: сами по себе без людей (армии и полководцев) общество и технологии действовать не могут. Но все же имеет смысл утверждать, что в перспективе социального существования победили греческое общество и созданные ими технологии. Поскольку в древнем мире цена человека определялась только его социальной ролью, которая при военном поражении обнулялась, постольку проигравшие войну могли быть уничтожены без всяких сожалений. Вот яркий пример.

Когда организованное сопротивление Тира «было сломлено, в город ворвались ветераны Александра, взбешенные долгой тяжелой битвой за город, одержимые жестокостью, и устроили кровавую охоту за людьми. Некоторые жители запирались в домах, совершая самоубийства. Александр приказал не щадить никого, кроме тех, кто находил убежища в храмах, и его приказы выполнялись с жестоким удовольствием. Во время этой оргии насилия погибло около 7000 жителей, и жертв было бы еще больше, если бы не сидонцы, которые вошли в город вместе с воинами Александра. Несмотря на вековое соперничество Тира и Сидона, они ужаснулись увиденному и сумели вывести в безопасные места до 15 000 тирцев» Там же. С. 162.

Получается, что традиционная война представляет собой, во-первых, борьбу социальных сообществ и технологий, во-вторых, предполагает убийство и пленение людей, разрушение городов и селений, в-третьих, это механизм социальной эволюции. Действительно, походы Александра Македонского привели к созданию не только империи, но и к формированию культуры эллинизма. С распадом державы Александра Македонского в Передней и Малой Азии стали складываться новые формы социальноэкономических отношений. На территорию империи переселилось много македонян и греков, принесших туда свои обычаи и культуру. Развивались товарное производство и рыночные отношения. Полития строилась на сочетании власти монархий с самоуправляющимися общинами. Все большую роль играли города. Культурная общность этого периода обеспечивалась в том числе распространением двух основных языков -- общегреческого и арамейского, но во многих регионах сохранялись свои языки и обычаи. Произошли изменения и в быту. Четче проявились различия между культурой города и деревни. Процветала идеология космополитизма и индивидуализма. Это было время развития науки и искусства.

В наше время, особенно на Западе, цена отдельного человека постоянно растет. Кроме того, войны стали экономически убыточны, а чужие территории не нужны. Соответственно, трансформировались войны. В идеале развитие техники может привести к войне технологий и точечной ликвидации врагов (яркий пример здесь войны США и Израиля). Одно из следствий -- миллионы беженцев.

То есть современная война в перспективе может обойтись без уничтожения людей. Но поскольку общества в мире находятся на разных уровнях развития, воспроизводятся и традиционные войны. Более того, наблюдается тренд культивирования варварства (например, фундаменталистские религиозные движения), связанный с развитием, направляемым более простыми (если не сказать примитивными), чем в современной западной культуре, идеями и нормами. В рамках этого тренда создаются движения и армии (маоистские, коммунистические, религиозные), например, Аль-Каида, Боко Харам, ИГИЛ, которые, применяя современное оружие и технику, ведут локальные войны, уничтожая всех несогласных, да и просто мирное население.

Если правы Делез и Гваттари, то нельзя скидывать со счетов и глубинную роль войны -- быть средством освоения рифленого пространства Делез Ж., Гваттари Ф. Трактат о номадологии: машина войны // Тысяча плато. Капитализм и шизофрения. -- М.: У-Фактория, 2010.. В этом смысле процессы глобализации, раскрывающие национальные границы, преодолевающие сопротивление отдельных государств, приводящие к прямым локальным или гибридным войнам, представляют собой современный вариант подобного освоения. И вряд ли такое освоение исчезнет в ближайшей перспективе.

Проведенное мною исследование принадлежит уже к междисциплинарной истории, в нем я обращался к разным научным дисциплинам (сюжетной истории, психологии личности, философии техники, социологии, семиотике). Решал два типа проблем: с одной стороны, пытался объяснить (осмыслить) событийную историю Питера Грина, с другой -- разрешал проблемы, не связанные прямо с историй Александра

Македонского, например, старался понять, что такое война и какую роль она играет в социальной эволюции, как устроены социальные трансформации, в чем состояли особенности античной личности, размышлял над природой социальной технологии.

Некоторые характеристики прикладной новейшей истории я проиллюстрирую на материале книги Сергея Горяинова «Битвы алмазных баронов». Исторический дискурс Горяинова можно отнести к конспирологическому, в чем и состоит прикладное значение той истории, которую он написал. Правда, в данном случае нам предлагается не просто очередная конспирологическая теория, не просто раскрываются глаза на заговор против ряда государств, нет, утверждается, что современная форма развития мировых социальных процессов представляет собой сознательное управление глобальными сырьевыми рынками и мировыми событиями (ценами, потребностями населения, принятием политических решений и пр.). С точки зрения автора книги, заговорщики -- это скорее средства и орудия такого управления, как говорится, «не эти, так другие». Тем не менее так сложилось исторически, что управляют миром англичане и американцы, причем не посредством своих правительств, а в лице политических клубов и элит.

«Под “клубами” и “элитами”, -- пишет Гвидо Препарата, -- я подразумеваю укоренившиеся и самовоспроизводящиеся братства, правившие англосаксонскими государствами: они были (и есть) образованы конгломератами династий, происходящих из банкирских домов, дипломатического корпуса, офицерской касты и правящей аристократии. Этот конгломерат и по сей день прочно вплетен в ткань современных “демократий”» Горяинов С. А. Битвы алмазных баронов. -- М.: Алгоритм, 2013. -- С. 254..

Если у Горяинова и есть конспирология, то она проявляется в двух моментах. Во- первых, он как бы присоединяется к целям и миссии надправительственных элит (во всяком случае, не возражает против них), а именно установить господство над миром, во- вторых, раскрывает истинный механизм и ход современности, которые по понятным причинам, считает Горяинов, надправительственной элитой скрываются от непосвященных и тех, кем она манипулирует.

«Мы, -- писал один из героев книги, создатель компании «Де Бирс» Сесил Джон Родс, -- люди практичные, должны завершить то, что пытались сделать Александр, Камбиз и Наполеон. Иными словами, надо объединить весь мир под одним господством. Не удалось это македонцам, персам, французам. Сделаем мы -- британцы» Там же. С. 12..

Традиционной экономической теории Горяинов противопоставляет ряд альтернативных экономических положений. Он убежден, что цена любого товара определяется не соотношением предложения и спроса, которую устанавливает «невидимая рука рынка», соответственно, развитие истории -- не борьбой классов по Марксу, а сознательным управлением и регулированием, важное место в которых занимают внушение (реклама, пиар, информационное воздействие) и скрытая в силу незаконности, устанавливаемой государствами, политическая деятельность.

Например, когда цены на алмазы в мире стали быстро падать, Сесил Родс, создатель крупнейшей алмазной корпорации «Де Бирс», организовал, как бы мы сегодня сказали, информационную кампанию, в которой, с одной стороны, дискредитировались опалы, до того времени главенствующие у потребителей драгоценностей, чтобы резко понизить на них спрос, а с другой -- пользователям внушалась мысль, что без алмазов и бриллиантов им не прожить Там же. С. 24-25, 280..

Второе положение экономической доктрины Горяинова состоит в том, что именно цена на сырье определяет основные экономические процессы и связанные с ними глобальные рынки, причем эта цена вполне проектируемый и формируемый ресурс.

«Ценообразование на глобальных сырьевых рынках, -- пишет автор, -- это управляемый процесс с долгосрочным (30 и более лет) горизонтом планирования, осуществляемый в недрах гибких неформальных структур, объединяющих представителей ведущих добывающих корпораций, финансовых институтов и политической элиты. А цена на сырье -- абсолютный инструмент влияния на все производственные рынки, вплоть до самого рафинированного хай-тека. Поэтому тот, кто контролирует глобальные сырьевые рынки, в конечном счете контролирует всю экономику планеты» Там же. С. 277-278..

Третье положение я фактически уже указал: управляют ценой на сырье и глобальными рынками не правительства, а клубы и элиты, и не любые, а принадлежащие англосаксонской культуре. Играют эти элиты против всех стран мира и регионов. Горяинов довольно подробно рассматривает действия надправительственных элит в отношении СССР, Германии, ЮАР, Японии и Китая, показывая, что властные сообщества этих стран (тоже элиты, но национальные), не осознавая того, действовали по указке англичан и американцев.

Впрочем, в каждой управляемой стране были специалисты, отчасти понимавшие, что происходит, но как умные и реалистичные люди они или поддерживали действия надправительственных элит (именно в пользу своей страны), или извлекали свой личный профит из сложившегося положения. Этим специалистам, своеобразным умным евреям при губернаторах, Горяинов очень сочувствует, по сути, считая их управляющей элитой второго эшелона. Возможно, и себя он причисляет к этому второму эшелону, ведь в течение ряда лет Горяинов входил в состав Совета по информационной политике компании «АЛРОСА» («Алмазы России -- Саха»); кроме того, он владеет такими знаниями, которые свидетельствуют о некоторой принадлежности к высшим кругам руководства этой компанией, обогнавшей в последние годы по добыче корпорацию «Де Бирс».

Четвертое положение, точнее целая серия, касается социальной технологии, созданной надправительственными элитами для решения поставленных задач. Речь, конечно, идет о том, как ее видит Горяинов. Прежде всего, необходима монополия на ресурсы и их ценообразование. Отец «Де Бирс» начал именно с борьбы с Барни Барнато за монополию в алмазном бизнесе. «Родс был одним из немногих, кто понял, что алмазный рынок может успешно развиваться лишь в условиях предельной монополизации, которая способна обеспечить искусственный дефицит алмазного сырья, являющийся, в свою очередь, страховкой от неконтролируемого колебания цен» Там же. С. 18..

Затем собственно управление, важной составляющей которого выступают глобальные «проекты». Проекты необходимо спланировать, разработать, реализовать в жизнь, наконец, завершить. Горяинов последовательно рассматривает несколько таких проектов: проект СССР, призванный создать для Запада сырьевую базу алмазов, проект нацистской Германии, задачей которого было ослабление России и потребление производимых «Де Бирс» промышленных алмазов, проект ЮАР, на котором отрабатывалась стратегия глобального надправительственного управления, проекты Японии и Китая, предназначенные для покупки этими странами колоссального американского государственного долга.

Конечно, концепции, подобные изложенной, не обязательно испытывать на логическую и эмпирическую (фактологическую) прочность. Чаще всего читатели, которым конспиролог открыл глаза, принимают предлагаемую картину в силу ее привлекательности. Убеждает сама картина, и кому в таком случае нужны доказательства? Кроме того, не так уж много читателей -- ученых, предъявляющих к построениям автора научные критерии и требования. Но здесь случай другой: сам Горяинов приводит доказательства и многочисленные факты в подтверждение своей концепции. Поэтому если мы сомневаемся в ней или имеем другое объяснение тех же самых событий, то имеет смысл рассмотреть, каким образом Горяинов убеждает читателя в верности своих, достаточно оригинальных взглядов.

Сначала чисто формальный момент. В дискурсе книги можно усмотреть три плана. В первом нам излагается история мирового алмазного бизнеса, и речь идет об объективных фактах (их в силу компетенции автора трудно не принять). Во втором плане дается интерпретация этой истории и ее событий, причем автор незаметно подводит нас к более серьезным обобщениям, касающимся уже не алмазного бизнеса, а надправительственной элиты, ее целей и задач, технологии решений и пр. В противоположность фактам интерпретации нуждаются в специальном обосновании, которое может вызывать у читателя сомнение. В третьем плане, который относится к последним главам книги, эти обобщения и гипотезы заявляются уже открыто, т. е. прямо рисуется картина того, что происходит на самом деле.

Самый уязвимый момент построений Горяинова -- интерпретации излагаемых событий и связанные с ними гипотезы. Дело в том, что практически все факты и истории, рассматриваемые автором книги, можно истолковать иначе, а именно не как сознательные проекты и действия. Рассмотрим в связи с этим один пример. В пятой главе «Бриллианты и “диктатура пролетариата”» Горяинов в соответствии со своей концепцией утверждает, что именно сговор элит открыл в 20-30-е годы молодой Советской республике возможность получать западные технологии и подготовиться к войне с Гитлером.

«Не афишируемые договоренности о совместных операциях с крупными партиями бриллиантов закладывали базу той финансово-организационной сетевой структуры, которая впоследствии сыграла важную роль в передаче СССР оборонных технологий, и открывали возможности непосредственных неформальных контактов представителей англосаксонской и советских элит. <...> Через эту сеть СССР беспрепятственно получал доступ к новейшим оборонным технологиям. <...> Эта сеть, созданная в 1920-е годы, будет устойчиво работать все время существования СССР, обеспечивая в том числе фантастические “успехи советской разведки” в получении ядерных секретов и удивительно легкое преодоление “ограничений КОКОМ”» Там же. С. 118, 122..

Обратим внимание на две фразы: «через эту сеть СССР беспрепятственно получал доступ к новейшим оборонным технологиям» и «фантастические “успехи советской разведки” в получении ядерных секретов». По Горяинову получается, что беспрепятственный доступ к оборонным технологиям и ядерным секретам был сознательно спланирован как два этапа реализации англосаксонского проекта СССР. Однако известные мне исследования говорят о другом. Помимо алмазной линии, было несколько других, совершенно не связанных с Западом, и никакие успехи советской разведки не помогли бы, если бы Сталин не разработал и реализовал проект создания в молодой Советской республике оборонной промышленности. В его основу на первом этапе легли заказы на проектирование и строительство заводов фирме Альберта Кана, а также скрываемое от Кана освоение американского опыта российскими проектировщиками и строителями.

Действительно, утвердившись в мысли, что Страна Советов окружена врагами и надо готовиться к войне в условиях отсутствия промышленности, Сталин поставил большевистскому государству задачу в кратчайшие сроки и любой ценой создать мощную оборонную отрасль. Для этого правительство, с одной стороны, организовало сбор средств (продажа за границу культурных ценностей, торговля зерном, отъем имущества церкви и драгоценностей у буржуазии и прочее), с другой -- изучив американский опыт проектирования и строительства, заказывает фирме А. Кана за огромные для тех времен деньги (более 200 миллионов долларов) проектирование и строительство заводов двойного назначения (и для войны, и для гражданских целей, но, естественно, американским строителям об этом не говорили).

За время действия контракта с Каном, который длился три года -- с 1930-го по 1932-й, «был построен 521 завод. Стоимость контракта составила два с половиной миллиарда долларов. По теперешним деньгам -- это 250 миллиардов! Что же построили за это время? Вот небольшой перечень из полутысячи наименований, взятый из статьи Дмитрия Хмельницкого. Тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Томске; самолетостроительные заводы в Краматорске и Томске; автомобильные заводы в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Сольде; прокатный стан в Москве; литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Сормово, Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберецке, Подольске, Сталинграде, Свердловске; теплоэлектростанцию в Якутске; сталелитейные и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово; Ленинградский алюминиевый завод; Уральскую асбестовую фабрику и многие другие» Базаров В. Как американец Альберт Кан создал военно -промышленный комплекс Советского Союза». (Электронный ресурс.).