Трансформация погребального обряда народов Центральной Азии на территории Северной Индии в эпоху раннего железного века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Трансформация погребального обряда народов Центральной Азии на территории Северной Индии в эпоху раннего железного века

Валерия Леонтьевна Денисенко

Анннотация

Статья посвящена историографическому анализу трансформации погребального обряда памирских саков, юэчжей, индо-скифов и кушан в процессе их миграции из Центральной Азии на территорию Северной Индии. Цель данного исследования - проследить постепенную ассимиляцию кочевых народов Центральной Азии с оседлым населением Бактрии и Северной Индии, отражённую в погребальном обряде. В настоящее время ранний железный век Центральной Азии и Северной Индии в изучении их историко-культурных взаимодействий, движений миграционных волн остаётся малоизученной темой. Эта тема нуждается в объективном и глубоком исследовании, основанном на тщательном анализе и систематизации имеющихся историографических источников. Одна из основных проблем - недостаточное количество публикаций по погребальным памятникам, соотносимым с саками-индо-скифами и юэчжи-кушанами на территории Северной Индии. При этом погребальные практики являются одними из самых важных показателей степени взаимодействия различных народов и культур. Основным методом исследования выступает комплексный подход, предполагающий привлечение данных других наук - эпиграфических, нумизматических и исторических. Хронологические рамки исследования - со II в. до н. э., когда юэчжи и саки начали свои масштабные миграции на запад, по III в. н. э., когда произошло падение Кушанской империи. В процессе миграции саки и юэчжи подстраивались под окружающие их культуры. Так, часть саков в Бактрии переняла зороастризм, а курганные захоронения юэчжей содержат в себе изделия преимущественно местного оседлого населения. На территории Северной Индии индо-скифы и кушаны переняли погребальные традиции местного индо-буддийского населения - сжигание умерших и помещение их праха в специальные ступы с другими реликвиями. Важно отметить, что их ассимиляция происходила постепенно и были даже внесены изменения в устоявшуюся погребальную индо-буддийскую практику. Например, в ступах иногда встречаются отдельные кости или целые скелеты, а также, начиная с индо-скифского периода, в ступы с другими реликвиями стали класть монеты. В этой связи одним из перспективных направлений является открытие новых источников по погребальным памятникам Северной Индии.

Ключевые слова: саки, юэчжи, индо-скифы, кушаны, погребальный обряд, Центральная Азия, Северная Индия

Transformation of the Funeral Rite of the Peoples of Central Asia on the Territory of North India During the Early Iron Age

Valeria L. Denisenko

The article is dedicated to the historiographical analysis of the transformation of funeral rite of the Pamir Sakas, Yuezhi, Indo-Scythians and Kushans in the process of their migration from Central Asia to the territory of Northern India. The purpose of this study is to trace the gradual assimilation of the nomadic peoples of Central Asia with the settled population of Bactria and Northern India, reflected in the funeral rite. The Early Iron Age of Central Asia and Northern India remains little-studied, if to speak about historical and cultural interactions and routеs of the migration wave. This topic needs an objective and deep study based on a thorough analysis and systematization of available historiographical sources. Extreme paucity of publications dedicated to the funerary monuments correlated with Saki-Indo-Scythians and Yuezhi-Kushans in Northern India is one of the main problems. Funeral practices are among the most important indicators of the cultural interaction between different peoples and cultures. The main method of research is a comprehensive approach suggesting involving data from other sciences - epigraphic, numismatic and historical. The chronological framework of the study is from the II century BC, when Yuezhi and Saki began their massive migrations to the west - to the III century AD, when the fall of the Kushan Empire occurred. In the process of migration, the Sakas and Yuezhi adapted to the cultures around them. Thus, part of the Sakas in Bactria adopted Zoroastrianism, burial mounds of the Yuezhi mostly contain products of local sedentary population. On the territory of Northern India, the Indo-Scythians and Kushans adopted the funerary traditions of the local Buddhist population - burning the dead and placing their ashes in special stupas with other relics. It is important to note that their assimilation took place gradually and even influenced the established funeral practice of Indo-Buddhist. For example, single bones and whole skeletons are sometimes found in stupas, and since the Indo-Scythian period, coins have been placed in stupas with other relics. In this regard, the revealing of new sources about the funerary monuments of Northern India is one of the promising directions.

Keywords: Saka, Yuezhi, Indo-Scythians, Kushan, funeral rite, Central Asia, Northern India памирский погребальный кочевой обряд

Введение

На обширной территории расселения иранских народов в эпоху раннего железного века существовало большое разнообразие погребальных практик, тем не менее, их религиозно-культовые представления были довольно близкими. В данной статье подробно рассмотрена трансформация погребальных практик таких народов, как саки и индо-скифы, юэчжи и кушаны на территории Центральной Азии. Показаны изменения, которые произошли в их погребальной обрядности на территории северной части Индостана после создания Индо-скифского и Кушанского царства. В качестве сакских погребений рассмотрены особенности погребального обряда только памирских саков (саков-хаумаварга), так как их взаимодействие с народами Индии достоверно засвидетельствовано по письменным и археологическим источникам. Насчёт остальных сакских племён нет полной уверенности в их связях с индийскими народами. В современном научном знании этот вопрос продолжает оставаться дискуссионным.

В настоящее время ранний железный век Центральной Азии и Северной Индии в изучении их историко-культурных взаимодействий, движений миграционных волн остаётся малоизученной темой, которая нуждается в объективном и глубоком исследовании, основанном на тщательном анализе и систематизации имеющихся историографических источников. Важно отметить, что полное отсутствие работ по проблеме в целом в известной мере компенсируется большим числом работ по отдельным частным вопросам, отдельным отрезкам пути, отдельным периодам существования рассматриваемых культур. Так, по погребальным практикам памирских саков внёс существенный вклад Б.А. Литвинский, опубликовав множество работ, посвящённых собственным археологическим исследованиям региона. В 1972 г. вышла его обобщающая работа о саках Памира с привлечением всех имеющихся на тот момент археологических и письменных источников. Данной темой с 1930-х гг. занимался А.Н. Бернштам, руководитель археологической экспедиции на территориях Семиречья, Тянь-Шаня, Памира и Ферганы. Особенностям материальной и духовной культуры саков посвящены исследования К.А. Акишева и Г.А. Кушаева. К вопросу истории и погребальных практик юэчжей обращались А.Ю. Заднепровский, Л. Вирго, К. Бенджамин. Погребальным традициям, распространённым на территории Бактрии после падения Греко-Бактрийского царства, посвящены работы А.М. Мандельштама, Э.В. Ртвеладзе, О.В. Обельченко, В.И. Сарианиди, Т К. Ходжайова, К. Абдуллаева. К отдельным аспектам индо-скифской и кушанской погребальной обрядности, распространённой на территории северной части Индостана, обращались Е. Эррингтон, Д. Джонгевард, Р Саломон, Дж. Шопен.

Методология и методы исследования. Методологическую основу исследования составляют принципы историзма и научной объективности. Первый из них требует учёта исторического контекста при интерпретации любых видов источников. Принцип научной объективности, в свою очередь, стал необходимой основой при проведении историографического анализа привлекаемых материалов. В ходе изучения основными историческими методами выступили сравнительно-исторический (историко-генетический и историко-диффузионный) и комплексный. Комплексный метод, который в нашем исследовании является одним из основополагающих, применяется при сопоставлении нескольких видов разнородных источников (археологических и письменных), содержащих информацию об одном явлении, данный метод совместно с другими представленными методами позволяет успешно решить поставленную в работе цель.

Результаты исследования и их обсуждение. Памирские саки - крайне небольшая часть обширного круга сакских племён Центральной Азии. Важно отметить, что основной культурный пласт у всех сакских племён был общий, но при более детальном рассмотрении становится явно, что их разнообразие было довольно велико. Главные группы могильников расположены в верховьях р. Оксу (Кзыл-Рабат, Можуташ, Шаймак, Акбеит, Тегермансу), по р. Памир (Памирская I, Ичкилик, Харгуш); в районе р. Аличур и оз. Зоркуль и Яшилькуль (Аличур и Яшилькуль); в бассейне р. Истык (могильники Андемин, Айдынкуль, Сарыкурум, Чеш-тепе, Жарты-Гумбез, Малый Истык, Истык, Койджилга), по р. Кокуйбельсу (Карабулак и Кокуйбель) [1, с. 7, рис. 1].

Погребальный обряд памирских саков имеет свои минимальные локальные отличия, но, как правило, это курганы с небольшой каменной насыпью, стенки которых иногда укреплялись деревом или перекрывались плитами. Могильная яма овальной или подпрямоугольной формы имеет глубину 0,5-1 метр от дневной поверхности. Погребённого клали на дно ямы, иногда с травяной подстилкой. Полной идентичности в позах погребенных нет, важно отметить, что именно памирские саки резко отличаются от остальных представителей сакских племён наибольшим числом скорченных погребений [Там же, табл. 56]. Также отличается их ориентировка, чаще встречается на запад. Как предложил А.Н. Бернштам, погребённые ориентированы в зависимости от того, где располагается река [2, с. 304].

Большое распространение получили кенотафы. При раскопках А.Н. Бернштама и Б.А. Литвинского в Акбеите треть курганов оказалась кенотафами, обведёнными кольцом из мелких камней [1, с. 173].

Погребальный инвентарь довольно однороден для всех погребальных комплексов Памира, но в то же время разнообразен. Обычно в погребении находится один-два лепных сосуда, изредка железный нож, в женских могилах - единичные украшения (бусы, серьги, кольца) [3, с. 128]. Оружие в захоронениях встречается крайне редко. Керамика также довольно однотипна, особенно её формы: небольшие чаши-миски, глубокие чаши баночной формы; распространены круглодонные чаши со сферическим туловом; горшки широкогорлые шаровидные; горшки широкодонные с уплощённым или плоским дном и с ребристым корпусом [1, с. 34-41]. При раскопках курганов на Восточном Памире обнаружены различные деревянные изделия, изготовленные из берёзы, ивы, вяза, платана. Среди этих изделий имеется и деревянная посуда. Особую группу составляют ритуальные бронзовые и медные котлы из памирских комплексов. Крайне редко, но археологи обнаруживают фрагменты тканей и кожаных изделий. Множество предметов звериного стиля, в основном пряжки, бляшки, навершия.

Погребальный инвентарь демонстрирует наличие связей с Индией. В погребениях памирских саков часто попадаются сердоликовые бусы, большое количество раковин моллюска из семейства Pectunculidae, встречающееся только на побережье Индийского океана [1, с. 79, 141]. В некоторых местах (Шаймак, к. 1; Кзыл-Рабат, к. 6; Андемин I, к. 2; Можуташ II, к. 2) обнаружены крупные и средние створки раковин, имеющие вид выпукло-вогнутых кружков с отверстием в центре [4, с. 39-40; 5, с. 57-58]. В погребении из могильника Кзыл-Рабат на внешней поверхности раковины отмечена гравированная сетка с треугольными ячейками, в центре каждого треугольника - точка [1, табл. 47]. Чрезвычайно показательно, что эта традиция была распространена у саков Памира и у народов Индии.

Важно отметить, что в погребальном ритуале огонь занимал особое место для освещения и согревания могилы. Конечно, это общая характеристика в верованиях ираноязычных кочевников, а также многих индоевропейских народов. Тем не менее эта особенность является общей и с религиями Индии, в которых до сих пор сохраняется вера в то, что дух нуждается в источнике света, чтобы продвигаться по своему пути, и в огне, чтобы согревать себя. Огонь мог рассматриваться как экстатическое средство, которое помогает душе вознестись к обиталищу богов [6, с. 58]. Из Семиречья происходит целая серия сакских ритуальных курильниц и жертвенников, тесно связанных с культом огня [7, табл. 3].

В послеахеменидское время, после передвижения племён саков на юго-запад, они становились зороастрийцами или находились с ними в тесном контакте. Эту гипотезу предложил Я. Асмуссен на основе лингвистических данных, которые демонстрируют появление зороастрийских терминов в сакской лексике. По мнению исследователя, хотано-сакское "urmaysde" (солнце) имеет явную связь с более древним именованием верховного божества - Ахура-Мазды [8, с. 137-139].

Однозначно, что изменения в погребальной практике памирских саков, часть которых мигрировала в Бактрию, а другая - на территорию Северного Индостана, происходили постепенно. Например, курганные погребения были обнаружены в XIX в. в горных долинах северного Пакистана, на миграционном маршруте центрально-азиатских кочевников. К сожалению, вследствие того что они не исследованы, невозможно установить их этническую принадлежность и дату создания [9, с. 156]. Прежде чем перейти к рассмотрению изменений, произошедших в погребальной практике памирских саков - индо-скифов, рассмотрим погребальную практику юэчжей.

Относительно погребальной обрядности юэчжей даже в настоящее время известно не так много. В основном это связано с тем, что территория их первоначального расселения, а именно северо-западная граница Китая, провинция Ганьсу, исследована неравномерно, а то, что исследовано, опубликовано большей частью на китайском языке. Вследствие этого мы имеем аморфное понимание того, каков был их погребальный обряд изначально, а на памятниках, связанных с их миграционным маршрутом, мы наблюдаем их постепенную ассимиляцию в окружающие культуры. Учёные выделяют три этапа в их погребальной обрядности: ганьсуйский, иссыкульский и среднеазиатский [10, с. 5]. Рассмотрим известные в настоящее время погребальные комплексы юэчжей в хронологическом порядке.

Первым известным нам погребальным памятником юэчжей считается Хамадун, расположенный в Ганьсу на юго-восточной периферии скифо-сакского мира [11, с. 57]. Из 18 могил 12 исследованных погребений в подбоях. Могилы ориентированы меридионально с небольшим отклонением. Костяки расположены вытянуто, головой на север. Присутствуют ниши в западных стенках могил. Вход закрыт палками. Погребённых сопровождает ритуальная пища - головы быков, лошадей, овец, включая наконечники стрел, бляшки, жезл и фрагмент лука [Там же, с. 59]. По радиоуглероду погребения датируются VI-IV вв. до н. э. Исходя из местоположения и даты, китайские археологи относят могильник к юэчжам.

Подбойные могилы, открытые в Северном Китае в Даодуньцзы у г. Тонксин провинции Нинся и Хамадун, аналогичны по конструкции подбоев и по большому количеству ритуальной мясной пищи, но несколько отличаются от погребений с подбоем Центральной Азии. Всего пока в Северном Китае вскрыто 18 подбойных погребений, и этого явно недостаточно для основательных выводов по погребальной практике [12, с. 76].

К ганьсуйскому этапу также относится могильник Чаухугоу, находящийся в Таримской впадине. На могильнике обнаружено немного подбойных могил, но они практически ничем не отличаются от памятников в соседних областях Ферганы и Семиречья [12, с. 78].

В Центральной Азии единичные погребения в подбоях появляются в V-III вв. до н. э. и частично синхронны могильнику Хамадун. В массовом количестве они распространяются на этой территории во II-I вв. до н. э. В Семиречье из 370 учтённых ещё в 1960 г. курганов 80 % составляли захоронения в грунтовых ямах (сакские) и 17 % - захоронения в подбоях [7, с. 16]. В настоящее время количество известных здесь могил во много раз возросло, но, к сожалению, более современными данными мы не располагаем, тем не менее, такое процентное соотношение вполне показательно. Больше всего подбойных погребений обнаружено в Фергане, основная масса которых сконцентрирована в одном районе, в междуречье Ляйляка - Исфара - Соха в Южной Киргизии. На данной территории вскрыто 300 подбойных погребений, что составляет 75 % всех изученных курганов в регионе. Эта группа памятников рассматривается как отдельная карабулакская археологическая культура, связываемая с вторжением в Фергану юэчжийских племён [12, с. 77].

Второй иссыкульский этап в погребальной практике юэчжей характеризуется тем, что продолжают использоваться погребения с подбоем. Керамика лепная, но изредка встречается и изготовленная на гончарном круге, чаще всего встречается плоскодонная, на которую иногда наносили прорезной орнамент. Также представлено множество форм курильниц, вьючных фляг, кувшинов. Погребальный инвентарь представлен деревянными изделиями [13, с. 30-31]. Присутствует различное железное оружие. Антропологический тип юэчжей в отличие от сакского населения (в основном европеоидного) демонстрирует смешение европеоидных и монголоидных признаков. Важно отметить, что встречаются признаки прижизненной деформации головы. У большинства погребённых в Кенколе отмечена искусственная деформация черепа [14, с. 47].

Далее на юго-запад подобные памятники номадов изучены на периферии Бухарского и Самаркандского Согда в долине Заревшана и представляют собой третий этап в погребальной практике юэчжей - среднеазиатский. В Бухарском оазисе О.В. Обельченко на территории южного Таджикистана, А.М. Мандельштамом и Е.П. Денисовым раскопаны погребения с подбоем, аналогичные погребениям Семиречья и отчасти Ганьсу. Всего в Северной Бактрии раскопано около 1 000 погребений предкушанского и кушанского времени в могильниках: Тулхар, Аруктау, Коккум, Бабашов, Кызыл-Тепе, Лявандак и Хазаринск. Представленные могильники функционировали вплоть до распада Кушанской империи.

Погребальные памятники Северной Бактрии демонстрируют, что мигрировавшие кочевники имели непосредственные контакты с оседлым населением, что нашло отражение в погребальном инвентаре. Погребальную конструкцию они использовали с подбоем, но при единообразии структуры и размеров насыпи характер обнаруженных могильных сооружений имеет ряд отличий [15, с. 39]. Тем не менее, в основном встречается довольно узкая и глубокая яма около 2 м с нешироким и невысоким подбоем в западной стенке. Погребённый обычно лежит на спине в вытянутом положении, головой на С, ССЗ, ССВ. Антропологические измерения по-прежнему показывают смешение европеоидных и монголоидных черт, также как и практику намеренной деформации головы [16, с. 42]. Но если конструкция и трупоположение оставлены прежними, то мы видим коренные изменения в погребальном инвентаре, который представлен изделиями преимущественно местного оседлого населения. В первую очередь это касается керамики, которая полностью представлена изготовленной на гончарном круге, что соответственно, является продуктом ремесленного производства [15, с. 44]. Остальной сопроводительный инвентарь немногочислен и единообразен по составу.

В основном погребальный инвентарь представлен одним-двумя сосудами, возле черепа серьги или бусы, которые встречаются и в мужских захоронениях. Редко можно увидеть железные пряжки, латунные кольца, перстни и другие мелкие предметы [Там же, с. 51-53]. В мужских погребениях встречается оружие: кинжалы, ножи, железные трёхлопастные черешковые наконечники стрел с опущенными жальцами [17, с. 204]. Одной из постоянных составных частей погребального инвентаря были кости барана. С I в. н. э. в погребениях начинают находить нумизматические материалы, что, разумеется, помогает в датировке и определении культурной принадлежности [17, с. 201]. Стоит отметить, что большинство погребений были ограблены, поэтому сложно судить о степени разнообразия предметов [15, с. 65]. Важной особенностью, которую отмечает А.М. Мандельштам, является то, что "сопровождающий инвентарь состоит из предметов, находившихся в повседневном обиходе, а не из вещей специального ритуального характера" [Там же, с. 113].

Одна из самых больших сенсаций в истории археологии - открытие В.И. Сарианиди могильника I в. н. э. в Тилля-тепе, на северо-западе Афганистана. Исследованы шесть могил из семи, размещённые не в пределах их собственного кургана. Они располагались на территории здания, построенного в эпоху бронзового века и Ахеменидов, которое представляло собой холм высотой три метра и диаметром около ста метров. В.А. Сарианиди обнаружил простые погребальные сооружения, представляющие собой прямоугольные в плане вертикальные шахты, в которых могильная яма располагалась примерно на уровне 2 м от поверхности холма [18, с. 48]. Погребённые лежали на спине в вытянутом положении в деревянных гробах без крышки, которые, вероятно, обёртывали погребальными покрывалами с нашитыми на них различными украшениями [Там же, рис. 30]. После того как опускали гроб, поверх могильной ямы размещали деревянные перекрытия, циновки или даже натягивали кожу. Относительно ориентировки довольно интересно, что два покойника погребены на З, остальные - на С.

Несмотря на простоту своей структуры, эти захоронения, несомненно, относятся к элитным, чей погребальный инвентарь включал более 20 000 артефактов, в том числе изделия из золота, железа, бронзы, полудрагоценных камней, дерева и шёлка, не только местного производства, но и импортного - из разных отдалённых мест. Художественные предметы, обнаруженные в могилах, исключительно эклектичны и представляют собой смесь кочевых, бактрийских и греческих традиций с китайскими, индийскими и парфянскими чертами. В некоторых погребениях представлена жертвенная пища, в погребении № 4 это лошадиный череп и кости ног. Важно отметить, что не было никаких надмогильных сооружений, использован не специально созданный курган, позволивший предположить, что данные погребения пытались скрыть намеренно.

Представленный в Тилля-Тепе погребальный обряд можно рассматривать как немного видоизменённую версию традиционных кочевых захоронений более ранних веков, которые обычно представляли собой искусственный курган, воздвигнутый над гробницей с деревянной колодой. Однако в погребальной практике юэчжей и саков не использовались деревянные колоды, только иногда в погребениях встречаются деревянные перекрытия. Среди исследователей нет единого мнения относительно этнической принадлежности погребённых в Тилля-Тепе, но определено, что они были ираноязычными кочевниками раннекушанской эпохи.

Кроме курганных могильников в Кушанской империи существовали и другие формы погребальных практик. Это одна из уникальных черт кушан - полиэтничность и толерантость. Данный факт наглядно иллюстрирует чеканка, т. к. на монетах представлены божества из различных религий и вероисповеданий.

Исконной религией бактрийцев, чьи земли заняли центральноазиатские кочевники (саки, юэчжи-кушаны), был зороастризм. За долгий период своего существования зороастризм выработал сложную и уникальную погребальную обрядность. В её основе - строгое соблюдение предписаний Авесты о том, что ни огонь, ни воду, ни землю нельзя осквернить соприкосновением с трупом. Таким образом, зороастрийскими жрецами была выработана строгая последовательность погребального обряда, впоследствии изложенная в Видевдате. В нём предписывалось, что умершего человека первым делом необходимо поместить в ката - специальные помещения, куда предварительно приносят трупы. Затем тело человека относят в дахму, обычно это естественная возвышенность или специальная постройка, где специально обученные собаки, дикие животные или птицы обглодают труп, оставив одни кости. После этого полностью очищенные кости помещают в костехранилища (наусы) [19, с. 113]. При кушанских городах, таких как Дальверзин-Тепе, Айратам, Кара-Тепе, обнаружены специальные постройки, заполненные очищенными костями.

На территории Бактрии в I в. н. э. начинает распространяться и третий вид погребальной практики - буддийский [20, с. 228]. После завоевания кушанами Северного Индостана в I в н. э. повсеместно начинают строиться первые буддийские сооружения в Бактрии. Одни из самых распространённых буддийских сооружений - это ступы, некоторые из них относятся к погребальным сооружениям, типологически восходящим к могильным курганам [21, с. 65]. Первые ступы в Индии относятся ко времени царствования царя Ашоки, который построил их для погребения останков Будды. Согласно описанию в "Махапариниббана сутте", когда Будду спросили, что делать с его останками, он сказал, что для начало его тело необходимо обернуть множеством слоёв ткани и затем кремировать, после чего прах поместить в ступу. Точно так же следует обращаться с умершими учениками [22, с. 68].

Первоначально ступы возводили в форме полусферы на круглом основании, с I в. н. э. на квадратном, где вмуровывали каменный реликварий с прахом и другие реликвии, сверху увенчивали декоративными "зонтами" и обносили оградой с четырьмя воротами [23, с. 5]. В буддизме считается, что ступа воспроизводит строение мироздания. Часто реликварии с прахом повторяют форму ступы, необходимо добавить, что ступы, особенно большие, перестраивались и продолжали служить по назначению долгое время после их основания [24, с. 230].

Позднее ступы возводили на месте сожжения или в честь важных буддийских событий [25, с. 152]. Иногда в ступы замуровывали не пепел, а само тело умершего, который был мумифицирован с помощью соли или прожаривания в масле [26, с. 39]. Например, на территории Северной Индии во время раскопок обнаружено несколько ступ, содержащих целые скелеты. В ступе в Сахри-Бахлол Х.В. Беллью исследовал ступу, в которой находился полный скелет, в трёх футах над другой впадиной в центре ступы, содержащей пепел, - кусочки древесного угля и множество костей людей и животных [27, с. 137]. Э. Эррингтон объясняет этот феномен как "погребальные обряды какой-то другой религии, включённые в буддийские погребальные комплексы" [28, с. 121].

Определённая часть саков/индо-скифов, юэчжей/кушан приняла новую погребальную практику. Начиная с индо-скифов, пожертвования в ступах стали включать в себя монеты - феномен, который ранее не использовался в погребальной практике народов Северной Индии, был обнаружен в Бактрии. В своём исследовании всех реликвариев и ступ из Восточного Афганистана Э. Эррингтон обнаружила, что треть включала монеты [29, с. 130]. Эта практика, вероятно, началась с индо-скифского периода и продолжалась даже после эпохи кушан [30, с. 80]. Относительно рассмотрения погребальной практики необходимо отметить конструкцию ступы, которая, как и свойственно архитектурным сооружениям, со временем изменялась. Лорианна Брюно разработала типологию ступ на основе наскальных изображений из долины Верхнего Инда, которая иллюстрирует морфологию ступы с I в. до н. э. не только в северной части Индостана (Гандхара, Кашмир и Западные Гималаи), но и в Центральной Азии [31, табл. 2].

Две ступы в районе Дарунта, раскопанные Ч. Массоном в Пассани, свидетельствуют о буддийских погребальных обрядах. В центре ступы № 7 обнаружена большая камера, в которой находился скелет без черепа [30]. Многочисленные фрагменты извести и лепных статуй Будды, львов и слонов, находящиеся в ступе, свидетельствуют о том, что захоронение было заключено в её ядре.

В ступе № 2 полный череп помещён выше шкатулки из стеатита [Там же, рис. 49]. В ступе находились десять хрустальных бус, пепел, цветные камни, золотой брелок в форме шриуатса (индийская эмблема удачи) и пять небольших золотых шкатулок с фрагментами костей, а также шесть бронзовых монет с легендой Soter Megas, которые относятся ко времени империи кушанского царя Вимы Такто [Там же, с. 81].

Ступы на Джелалабадской равнине и в окрестностях Кабула и Вардака кажутся немного более поздними по типу, чем памятники Дарунта, при этом наибольшее их количество датируется временами Хувишки (ок. 126-163 гг. н. э.). Одна из важных находок сделана в районе Вардак в одной из ступ Кохват - бронзовый реликварий, известный как "Вардакская ваза" (высотой 17 см). В ней находились разные реликвии и шестьдесят шесть медных монет, выпусков великих кушанских царей - Вима Кадфиза, Канишки и Хувишки [Там же, рис. 53]. На полированной шаровидной вазе есть две надписи на кхароштхи. На нижней части изделия написано название буддийской общины, ответственной за строительство ступы, - Махасангхика. Это одна из самых ранних буддийских сект, которые были наиболее могущественными в Матхуре и южнее в Индии, чьи доктрины, возможно, повлияли на развитие движения махаяны [24, с. 218]. Это единичное свидетельство из Вардака об их присутствии так далеко на севере в Афганистане, несомненно, отражает широкое распространение в то время буддизма.

Заключение

На примере погребального обряда показано, как трансформируется не только материальная культура, но и вероисповедания вследствие взаимодействия народов Центральной Азии и Северной Индии. Будучи кочевниками, саки и юэчжи, обосновавшиеся в бактрийском регионе стали активно перенимать черты оседлой культуры бактрийцев-зороастрицев. При становлении Кушанской империи отмечено разнообразие погребальных практик, ещё раз доказывающих высокую степень религиозного либерализма кушан [33, с. 24]. На территории Северной Индии индо-скифы и кушаны переняли погребальные традиции местного индо-буддийского населения - сжигание умерших и помещение их праха в специальные ступы с другими реликвиями. Важно отметить, что их ассимиляция происходила постепенно, были внесены изменения в устоявшуюся индо-буддийскую погребальную практику: иногда в ступах встречаются отдельные кости или целые скелеты, а также, начиная с индо-скифского периода, в ступы с другими реликвиями стали класть монеты.

Рассмотренные в ходе статьи погребения в ступах, вероятно, относятся к элитным, так как содержат большое количество статусных вещей. Вследствие этого на данный момент нельзя утверждать - был ли распространён данный погребальный обряд на все слои населения индо-скифов и кушан. В этой связи важно отметить, что индо-скифские и кушанские захоронения в курганных могильниках, характерные для Бактрии, не известны в Северной Индии, даже на таком значительном археологическом комплексе как Таксила [32, с. 184]. Осмелимся предположить, что индо-скифам и кушанам был не чужд такой способ погребальной практики, который использовали индо-буддисты. Как мы упоминали ранее, у памирских саков был особый культ огня. После своей миграции на территорию Бактрии саки и юэчжи определённое время проживали вместе с зороастрийцами.

Одна из основных проблем при изучении данной темы - недостаточное количество публикаций по погребальным памятникам, соотносимым с саками-индо-скифами и юэчжи-кушанами на территории Северной Индии. Как отмечено ранее, погребальные практики упомянутых народов трансформировались под культурным влиянием индо-буддийского населения. Вместе с тем нельзя не согласиться, что погребальные памятники являются устойчивой традицией определённой культурной общности, поэтому должны были остаться следы прежней погребальной практики, возможно, они просто не изучены. В этой связи одним из перспективных направлений дальнейших исследований является открытие новых источников, в том числе и погребальных памятников. Вполне вероятно, что появится больше материалов, демонстрирующих связь с Центральной Азией, когда будут раскопаны погребальные памятники, обнаруженные ещё в XIX в. в горных долинах Северного Пакистана.

Список литературы