Перспективы разрешения конфликтной ситуации в Сирии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

вооружённый конфликт сирийский

Цель этого исследования -- определить национальные интересы главных внешних акторов войны в Сирии и оценить возможность мирного урегулирования конфликта. С этой целью осуществляется анализ информационного освещения конфликта в национальной прессе, призванный установить ключевые аспекты политических интересов России и Соединённых Штатов Америки. Информация, полученная таким образом, используется в работе для составления прогноза вероятности и характера дипломатического соглашения стран вовлечённых в конфликт, способного лечь в основание мирного урегулирования, на основании совместимости их политических интересов.

Актуальность исследования. Сирийский кризис, начавшийся в 2011 году с демократических протестов против режима Башара Асада, в течение года эскалировал до полноценной гражданской войны. Вследствие конфликта погибли, по меньшей мере, 400 000 человек, ещё 4 950 000 были вынуждены бежать из страны, а общее число перемещённых лиц насчитывает не менее 11 000 000. По масштабности военных действий и степени, вызванных им разрушений, война в Сирии уже сегодня превзошла любой иной вооружённый конфликт со времён Второй Мировой Войны. И в настоящее время сирийский конфликт является одним из главных факторов международной политики. Его влияние на глобальные дипломатические, политические и экономические процессы просто невозможно переоценить. Поэтому исследование самого конфликта, а также всех факторов, влияющих на его развитие, значимо само по себе.

Однако актуальность этого исследования не ограничена одним лишь этим обстоятельством, но обусловлена самим характером вооружённого конфликта. Война в Сирии, хотя и обладает многими чертами фрагментированного вооружённого восстания, Charles Lister - «The Free Syrian Army: Decentralized insurgent brand» / The Brookings Project on U.S. Relations with the Islamic World, No. 26, November 2016 не может, однако, быть классифицирована и как исключительно гражданская, Brian M. Jenkins - «The Dynamics of Syria's Civil War» / RAND Corporation, 2014 так как не является подлинно внутренним конфликтом. Степень и характер многочисленных интервенций привели к его эволюции в региональный конфликт, во многом соответствующий определению `непрямой' войной (proxy warfare). Andrew Mumford - «Proxy Warfare», / Polity Press, pp. 13 / ISBN-13: 978-0-7456-5118-7 И именно региональная составляющая сирийского конфликта, как места столкновения национальных интересов «великих» и региональных держав, Simon Mabon - «How to understand Syria's `proxy war' - and who's fighting for whom» / «The Conversation», 29.09.2016. URL: http://theconversation.com/how-to-understand-syrias-proxy-war-and-whos-fighting-for-whom-65685 отстаиваемых посредством поддержки внутренних сторон конфликта или прямых интервенций, во многом стала определяющей для характера самого конфликта и перспектив его развития.

При этом принципиально важно, что действительное разрешение регионального конфликта возможно только в случае дипломатического урегулирования разногласий между внешними акторами конфликта Ben Connable and Martin Libicki - «How insurgencies end» / RAND Corporation, 2010 , которое ведёт к прекращению поддержки непосредственно противостоящих сторон. Без выполнения этого интегрального условия всякая мирная инициатива в принципе не способна добиться поставленных целей и обеспечить продолжительное и соблюдаемое сторонами перемирие. Jasmine-Kim Westendorf - «Why Peace Processes Fail» / Lynne Rienner Publishers, 2015 / ISBN: 978-1-62637-253-5

Степень разработанности темы. Сирийский конфликт, в силу самой своей значимости и степени влияния на глобальные международные процессы, является, как объектом изучения военно-аналитических, политических, социальных и экономических исследований, так и предметом многочисленных информационных, новостных и аналитических материалов СМИ. Ключевые с точки зрения рассматриваемой в этом исследовании источники информации могут быть разделены на четыре основные группы:

1. Исследование современных конфликтов, закономерностей их возникновения, развития и разрешения, а также исследования т.н. `непрямых' войн и влияния внешних акторов на эволюцию конфликтов такого рода. Это, в первую очередь, работы Б. Коннабела и М. Лебицки, Ben Connable and Martin Libicki - «How insurgencies end» / RAND Corporation, 2010 А. Арама, Ariel I. Ahram - «Proxy Warriors: The Rise and Fall of State-Sponsored Militias» / Stanford University Press, California, 2011 А. Мамфорда, Andrew Mumford - «Proxy Warfare», / Polity Press, ISBN-13: 978-0-7456-5118-7 Дж. Феарона и Д. Лаитина, James D. Fearon and David D. Laitin - «Ethnicity, Insurgency and Civil War» Ч. Крокера Chester A. Crocker - «Leashing the Dogs of War: Conflict Management in a Divided World» / United States Institute of Free Press, 2007 / ISBN-13: 978-7-929223-97-8 и А. Хиронаки. Ann Hironaka - «Neverending Wars» / Harvard University Press, 2005 / ISBN-10: 0-674-01532-0

2. Анализ сирийского конфликта, его причин, природы, ключевых факторов эволюции и перспектив. Исследования данного тематического блока представлены работами Б.М. Дженкинса, Brian M. Jenkins - «The Dynamics of Syria's Civil War» / RAND Corporation, 2014 К. Санера, Christian C. Sahner - «Among the Ruins: Syria Past and Present» / Oxford University Press, 2014 Ч. Листера, Charles Lister - «The Free Syrian Army» / The Brookings Project on U.S. Relations with the Islamic World, Analysis Paper - No. 26, November 2016 С. Адамса, Simon Adams - «Failure to Protect: Syria and the UN Security Council» / Global Centre for the Responsibility to Protect, Occasional Paper Series - No. 5, March 2015 Р. Эрлиха, Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect» / Prometheus Books, 2014 / ISBN-13: 978-1-61614-949-9 Р. Яссин-Кассаба и Л. Ал-Шами, Robin Yassin-Kassab and Leila Al-Shami - «Burning Country: Syrians in Revolution and War» / Pluto Press, 2016 / ISBN-13: 978-1-7837-1800-9 Л. М. Исаева и А. Р. Шишкиной. Л. М. Исаев и А. Р. Шишкина - «Сирия и Йемен. Неоконченные революции» / Либроком, 2012 / ISBN-13: 978-5-397-03133-2

3. Работы, посвящённые анализу национальных интересов в глобальной и региональной политике. Среди них особо выделяются Г. Киссенджера, Г. Киссенджер - «Дипломатия» / Ладомир, 1997 / ISBN-13: 978-5-862-18260-6 А. Бацевича, Andrew J. Bacevich - «American Empire: The Realities and Consequences of U.S. Diplomacy» / Harvard University Press, 2003 / ISBN-10: 0-674-01375-1 М. Альберта, Mathias Albert - «A Theory of World Politics» / Cambridge University Press, 2016 / ISBN-13: 978-1-107-14653-2 Н. Крофорд, Neta C. Crawford - «Argument and Change in World Politics: Ethics, Decolonization and Humanitarian Intervention» / Cambridge University Press, 2004 / ISBN-10: 0-511-03256-0 Х. Старр, Harvey Starr - «Approaches, Levels and Methods of Analysis in International Politics» / Palgrave Macmillan, 2006 / ISBN-13: 978-1-403-97106-7 Д. Хелда и А. МакГрю. Collaborative study edited by David Held - «A Globalizing World? Culture, Economics, Politics»; Chapter 4 by Anthony McGrew - «Power Shift: from national government to global governance?» / ISBN-10 0-203-39219-1

4. Исследования информационного освещения и пропаганды в контексте столкновения геополитических интересов. К этой группе относятся работы М.И. Данилова, Данилова М.И. - «Информационная война как реальность» / «Историческая и социально-образовательная мысль» 2012, №3 В.В. Матвиенко, Матвиенко В.В. - «Современная пропаганда как система: терминологический аппарат» / «Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук» 2012, №10 Т.С Мельникова, Мельникова Т.С. - «Пропаганда как технология политического манипулирования» / «Власть» 2010, №8 Д.Ю. Прокопенко Прокопенко Д.Ю. - «Особенности политической пропаганды в современных российских средствах массовой информации: Сущность и механизмы влияния» / Диссертация канд. полит. наук (23.00.02) Москва, 2005 г., 193 с. РГБ ОД, 61:06-23/99 и А.В. Соловьёва. Соловьёв А.В. - «Информационная война: понятие, содержание, перспектива» / «Пространство и Время» 2010, №2

Объект исследования -- сирийский кризис и национальные интересы России и США в сирийском конфликте.

Предмет исследования -- характер нарративов информационного освещения сирийского конфликта в общественно-политических изданиях России и публикациях печати Соединённых Штатов Америки.

Цель исследования. Целью этого исследования является определение условий мирного урегулирования сирийского конфликта и перспектив заключения мирного соглашения.

Задачи. Для достижения поставленной цели исследования необходимо поставить и решить следующие задачи:

1. Установить нарративы информационного освещения сирийского конфликта в российской и американской печати. С этой целью осуществляются интент-анализ и классификация новостных и аналитических публикаций в печати России и США.

2. Определить различия нарративов и вычленить ключевые аспекты предоставляемых оценок. Для этого в рамках исследования применяются методы тематического, контент-, интент- и дискурс-анализа рассматриваемых публикаций.

3. Оценить различия национальных интересов рассматриваемых стран и вероятность политического компромисса. Для этого осуществляется сравнительный анализ установленных прежде национальных интересов, принимая во внимание их частное значение в общей политической позиции каждого государства.

4. Спрогнозировать перспективы развития сирийского конфликта и вероятность мирного соглашения на основании дипломатического и политического компромисса. Реализация этой задачи требует синтеза результатов предыдущих частей исследования и прогнозирования на основе полученной информации.

Гипотеза. Нарративы информационного освещения сирийского конфликта в российской и американской печати подвержены влиянию предвзятости, вызванной, в первую очередь, вследствие влияния политических интересов государств в регионе. Анализ нарративов позволит установить эти ключевые интересы, определить потенциальные возможности их согласования, что позволит оценить, как перспективы процесса мирного урегулирования, так и условия, на которых может быть заключено соглашение.

Хронологические рамки -- 2011-2017 годы, с особым акцентом на анализе событий и их освещении в 2017 году. Этот временной период выбран для анализа вследствие ряда причин. Во-первых, в рассматриваемый период времени резко выросло число публикаций на проблематику сирийского конфликта, что связано с громким военно-политическим инцидентом газовой атаки в провинции Идлиб. Несмотря на объём освещения инцидента, многие подробности случившегося остаются неясными, а однозначного, определённого ответа на вопросы о причине и действительных исполнителях газовой атаки нет. Существуют лишь версии, выдвигаемые разными сторонами конфликта, и вступающие в прямое противоречие.

Во-вторых, этот факт неопределённости, связанный с недостаточностью расследования инцидента, находит отражение в информационном освещении конфликта средствами массовой информации исследуемых стран, чьи нарративы во многом противоречат друг другу. Это обстоятельство, очевидно, существенно для продуктивности предпринимаемого исследования.

И, в-третьих, упомянутый инцидент имеет очевидные политические и дипломатические последствия, оказывающие прямое влияние и на ход самого конфликта, и на баланс сил в регионе Ближнего Востока, и на всю систему международной дипломатии. Это обстоятельство, естественным образом, возвращает фокус международного внимания к проблеме сирийского кризиса и его разрешения, сместившийся было на иные процессы осенью 2016 года.

Географические рамки. Исследование сирийского конфликта и национальных интересов его внешних акторов логически подразумевает исследование собственно процессов развивающихся на территории самой Сирии и эпизодическое обращение внимание исследователя к внутренним факторам, оказывающим влияние на политику рассматриваемых стран и нарративы информационного освещения сирийского конфликта в национальной печати.

Эмпирическая база:

В рамках данной работы осуществляется исследование информационного освещения сирийского конфликта российской и американской печатью. Выбор прессы именно этих двух государств связан с целым рядом факторов и соображений.

Во-первых, и США и Россия играют особую роль в конфликте с военно-стратегической точки зрения -- обладают наибольшим объёмом ресурсов и спектром возможностей по воздействию на ход конфликта, что проявляется, как в способности названных государств напрямую воздействовать на ход боевых действий, Частным примером является операция ВКС РФ в Сирии, осуществляемая с осени 2015 года и существенно изменившая баланс сил в регионе. так и в объёме материальной помощи, которую они могут предоставить своим союзникам в конфликте.

Во-вторых, и Соединённые Штаты, и Россия являются ключевыми акторами мирного процесса по урегулированию сирийского конфликта, без чьего деятельного участия не возможно было бы, в частности, договор о прекращении огня, вступивший в силу 29 декабря 2016 года «Россия подтверждает перемирие в Сирии с 30 декабря и сокращает военное присутствие» - ТАСС, 29.12.2016 / URL: http://tass.ru/politika/3916137 и действующий до сих пор. И нет никаких оснований полагать, что более долговечный мирный договор может быть заключён без посредничества США и России. Более того, без участия обоих государств такой договор невозможен в принципе. Judy Dempsey - «Judy Asks: Can Russia End the War in Syria? (A selection of experts answer a new question from Judy Dempsey on the foreign and security policy challenges shaping Europe's role in the world)» / Carnegie Europe, 28.09.2016; URL: http://carnegieeurope.eu/strategiceurope/64714

И, в-третьих, такой выбор определяют сами особенности политико-дипломатической конфигурации конфликта, в рамках которого де-факто оперируют две международный коалиции -- возглавляемая США и направленная против Исламского Государства (организация запрещена территории РФ) и стратегический альянс России и Ирана, находящийся в союзных отношениях с официальным Дамаском. То есть, анализ политических позиций США и России по сирийскому конфликту также является репрезентативным для возглавляемых ими коалиций, что обусловлено известным сходством позиций и интересов любых политических союзников.

Анализ именно печати обусловлен соображениями репрезентативности нарратива информационного освещения в публикациях, статистически более высокой, чем при использовании иных медиумов коммуникации. Эта особенность печати является следствием отмеченной Маршаллом МакЛуханом Marshall McLuhan - «Understanding Media. The extensions of man» / ISBN-13: 9-780-262-63159-4 способности письменной речи к максимально чёткому, логическому и последовательному выражению мысли и идеи и изученной Нейлом Постманом применительно к медиа и средствам массовой информации. Neil Postman - «Amusing Ourselves to Death», с.44-63 / Penguin Books, 2005 / ISBN-10: 0-14-30-3653

В данном исследовании рассматриваются новостные и аналитические публикации следующих изданий:

1. The New-York Times -- статьи рубрики «Middle East». Издание «The New-York Times» совмещает известный интеллектуализм содержания публикаций и охват широкой аудитории, и потому представляет естественный интерес в контексте рассматриваемой проблемы. Дополнительные факторы, определившие включение публикаций издания в рассматриваемую выборку стали обстоятельность освещения конфликта в Сирии, а также популярность и цитируемость предлагаемой аналитики.

2. Foreign Affairs -- материалы рубрики «Regions / Middle East». Аналитическое издание с выдающейся репутацией, «Foreign Affairs» издаётся Советом по международным отношениям Council on Foreign Relations - «Independent, nonpartisan membership organization, think tank, and publisher» / URL: http://www.cfr.org/about/ и популярен в среде американских интеллектуалов. В силу контингента публикуемых авторов, среди которых высшие государственные деятели, признанные учёные, известные журналисты, выдающиеся юристы, и обладающие авторитетом профессионалы из некоммерческих организаций, Council on Foreign Relations -- Membership / http://www.cfr.org/about/membership/ можно утверждать, что издание в известной степени выражает мнение элит и политического истеблишмента Соединённых Штатов.

3. The Washington Post -- материалы рубрик «Foreign» и «Editorial-Opinion», посвящённые освещению и анализу сирийского конфликта. «The Washington Post» традиционно считается одной из ведущих ежедневных газет в США, наравне с «The New-York Times» и «The Wall Street Journal». И, как по характеру, так и по качеству материалов, а также по традиционно занимаемой редакцией политической и общественной позиции «The Washington Post» во многом близок «The New York Times». В данной работе публикации издания исследуются для получения дополнительной перспективы на рассматриваемую проблему и верификации осуществляемого анализа посредством расширения и обеспечения большей репрезентативности выборки эмпирических материалов.

4. Ведомости -- статьи рубрики «Политика / Международные отношения» о проблематике сирийского конфликта, опубликованные на интернет-портале издания. «Ведомости» -- качественное общественно-политическое издание, совмещающее серьёзное и обстоятельное освещение событий с относительно высокой популярностью у широкого круга читателей. Если анализировать форматы и, что важно в контексте этой работы, сравнивать освещение международных событий, «Ведомости» можно считать российским аналогом «New-York Times».

5. Российская газета -- материалы рубрики «В мире / Сирия». «Российская Газета» представляет очевидный интерес для исследования, т.к. является официальным печатным органом Правительства России. Оценки, представленные в публикациях издания -- прямое отражение позиции российских властей. В этом смысле «Российскую Газету» корректно сравнивать с «Foreign Affairs», издания, также выражающего позицию политического истеблишмента.

6. Коммерсант -- статьи рубрики «Мир», посвящённые сирийской проблематике, опубликованные на интернет-портале издания. Коммерсант. «Коммерсант» во многом сравнимое с «Ведомостями» общественно-политическое издание, известное, как качественным и обстоятельным освещением и внутренних процессов, и международных событий, так и высокой степенью влияния на российское общественное мнение. Сравнение рассматриваемых в рамках исследования материалы данного издания с составленной выборкой публикаций, представляющих нарративы информационного освещения сирийского конфликта, в этой связи представляется корректным и обоснованным, а также уменьшает вероятность исследовательской ошибки, вследствие расширения эмпирической базы.

Научная новизна. В данном исследовании изучены нарративы информационного освещения сирийского конфликта в печати США и России. На основании этого установлены и исследованы политические интересы названных государств в Сирии. Предложены потенциальные возможности их согласования и мирного урегулирования конфликта.

Практическая значимость. Данное исследование будет полезно журналистам и публицистам, а также научным исследователям сирийского конфликта, т.к. представляет альтернативный взгляд на проблематику сирийского конфликта и перспективы его развития.

Глава I. Анализ сирийского вооружённого конфликта

1.1 Истоки сирийского кризиса

Сирийский кризис начинался с протестов и широкой народной мобилизации, вызванной отчасти событиями Арабской Весны, отчасти внутренними процессами в сирийском обществе Nimrod Raphaeli - «Syria's Fragile Economy», с.34 / Middle East Review of International Affairs, Vol. 11, №2 06.2007; VP Haran - «Roots of the Syrian Crisis», с.2 / IPCS Special Report №181, 03.2016. На первом этапе оппозиция действительно стремилась именно к демократическим преобразованиям: установлению парламентской системы, свободных, открытых и конкурентных выборов. Их немедленные, не отложенные на перспективу реформы требования включали также освобождение политических заключённых и возможность реализации права на организацию мирных протестов Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect», с.10 / Prometheus Books, 2014. Государство ответило на протест репрессиями в отношении его инициаторов и ограниченными реформами, продемонстрировав одновременно и желание снять социальную и политическую напряжённость, и решимость не уступать требованиям и давлению оппозиции.

Оправданность этого решения до сих пор является в высшей степени спорным вопросом. Однако иной сценарий развития событий вряд ли был объективно возможен. В сложившихся обстоятельствах реформы были предприняты в том объёме, в которым они единственно могли быть предприняты. Допустить немедленных перемен власть не могла в силу имевшихся, и вполне обоснованных, опасений дестабилизации всего государства. Так, авторы отчёта "Международной кризисной группы", выпущенного в июле 2011 года «International Crisis Group» -- “Popular Protest in North Africa and the Middle East (VI): The Syrian People's Slow Motion Revolution.” / «Middle East/North Africa Report №108», 06.07.2011, особо отмечали, что многие из опрошенных представителей власти были убеждены в том, что слишком большие уступки оппозиции откроют окно возможностей как для выдвижения новых, более радикальных требований, так и для действий куда более радикальных представителей самой оппозиции.

Репрессии вызвали ожидаемый всплеск негодования, но что более важно, главные оппозиционные группы не приняли и реформ. Их ответом на избранную государством политику, которая была бы расценена как невообразимо прогрессивная несколько лет назад, Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect», с.48 / Prometheus Books, 2014 стала мобилизацией всех имеющихся в её распоряжении ресурсов и стремительной радикализацией требований. Уже через несколько недель после начала активных протестов демонстранты добивались не реформ, но свержения действующей власти.

И этот процесс эскалации тоже был предсказуем и логически объясним. Самим своим существованием развернувшееся широкое демократическое оппозиционное движение было обязано народной мобилизации, вызванной `заразительным эффектом' (contagion effect) событий в Египте, Ливии и Тунисе. Джеймс Феарон James D. Fearon - «Syria's Civil War» / «POMEPS Studies» №5, 19.12.2013, с. 13-18 определяет этот эффект как `временный шок относительных возможностей оппозиции в отношении власти' «Temporary shock to the relative capabilities of opposition/rebels versus the regime» - там же, с. 15. Под этим подразумевается возникшая возможность оппозиции радикально изменить статус кво и действительно реализовать свои интересы и политические амбиции. Причём особо выделяется временный характер этой возможности, её естественная эрозия в отсутствии насильственной эскалации конфликта, потому что никакая популярная мобилизация не может существовать достаточно долго в отсутствие постоянного давления повторяющихся информационных и мотивационных поводов. А без устойчивой мобилизации масс на демократический протест не возможно продвижение целей оппозиции.

Иными словами, судьбу сирийского кризиса на его первом этапе решали ответы на две дилеммы: стоящую перед властью -- «Насколько мы готовы рисковать, идя на уступки оппозиции в попытке `переждать' волну народных протестов?» -- и стоящую перед оппозицией, -- «До какой степени мы готовы на эскалацию в попытке реализовать наши политические цели?».

Власть избрала путь умеренности, не решившись на радикальные перемены. Оппозиция в своей борьбе пошла до конца.

1.2 Структурная организация сторон и характер вооружённого конфликта

К концу 2011 года мирные протесты сменились вооружёнными восстаниями, которые вспыхивали по всей территории страны. Переход этот не был мгновенным, но единожды начавшаяся тенденция к силовой эскалации конфликта была неостановима Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect», с.52 / Prometheus Books, 2014. И принципиальным в этих условиях вопросом стала организация зарождающегося повстанческого движения. Способ формирования мятежных формирований и характер их оперативной деятельности во многом стали детерминирующими для перспектив дальнейшего развития конфликта.

Пол Стэнилэнд Paul Staniland -- «Networks of Rebellion: Explaining Insurgent Cohesion and Collapse» / Cornell University Press, 2014, анализируя повстанческие группы в Сирии, выделяет чрезвычайное значение местных идентичностей в их формировании и крайнюю локальность в способе и характере их оперирования. Каждое из созданных в период эскалации конфликта ополчений формировалось сугубо на основе местных идентичностей и социальных связей, и действовали лишь на крайне узком участке территории, который понимали как свой собственный. Даже заявляя о единстве собственных целей и интересов ополчения в действительности слабо, или вовсе не координировали свои действия с `соседями', которых могли бы считать единомышленниками. Они не имели даже чёткой системы связи, которая могла бы позволить кооперацию и взаимодействие, а общее лидерство Свободной Сирийской Армии Charles Lister - «The Free Syrian Army: Decentralized insurgent brand», с.3, 9-11 / The Brookings Project on U.S. Relations with the Islamic World, No. 26, November 2016 (FSA), под чьим `зонтом' оперировали отдельные группы, оставалось сугубо номинальным.

Такую структуру вооружённого восстания Стэнилэнд определяет как приходскую Paul Staniland -- «Insurgent Organization and State-Armed Group Relations: Implications for Syria» / «POMEPS Studies» №5, 19.12.2013, с. 37 (parochial), особо отмечая неспособность такого рода коалиций сформировать центральное и эффективное командование и, соответственно, воплощать единую стратегию и последовательно проводить общую политику.

И именно эта, предсказуемая в ретроспективе участь, постигла сирийское восстание. Лидеры отдельных ополчений и вооружённых формирований, укрепившие в ходе восстания свою власть над контролируемой ими территорией, имеют серьёзную поддержку со стороны местного населения, которое, учитывая природу повстанческих организаций, и является первоосновой их существования. Вместе с этим, повстанческие организации имеет мало общих интересов даже со своими товарищами по оппозиционному движению. Потому что каждое отдельное формирование является вооружённым продолжением местной политической фракции (political faction), основанной именно на локальной идентичности населения. А в условиях фрагментированной природы всего движения и уже отмеченного отсутствия механизмов коммуникации и кооперации между его членами, не возникает, и не может возникнуть оснований ни для подлинного доверия между ними, ни, тем более, мотивов к пересмотру основных принципов `организации восстания' и эффективной консолидации всего повстанческого движения в единую структуру.

Поэтому изначальная, локальная и приходская форма организации повстанческого движения остаётся неизменной до сих пор Paul Staniland -- «Insurgent Organization and State-Armed Group Relations: Implications for Syria» / «POMEPS Studies» №5, 19.12.2013, с. 38, именно по такому принципу продолжают комплектоваться и оперировать светские, `умеренные' повстанцы в Сирии. И этот факт обретает особое, принципиальное значение в контексте иностранных интервенций, т.к. сохраняющаяся организация умеренных повстанцев оказывает непосредственное и определяющее влияние на характер, эффективность и возможные последствия иностранного вмешательства.

До этого момента объектом анализа была только вооружённая оппозиция, что связано, отчасти, с несопоставимым объёмом источников и публикаций на темы структурной организации и особенностей функционирования проправительственных сил. Однако, особенности как комплектации и материального обеспечения, так и взаимодействия и оперирования сил, лояльных режиму, ничуть не менее важны, как для обоснованного исследования хода конфликта, так и для корректной оценки перспектив развития конфликта.

И, как отмечает Брайан Дженкинс, Brian M. Jenkins - «The Dynamics of Syria's Civil War» / RAND Corporation, 2014 с развитием конфликта силы режима также оказались также подвержены фрагментации, вызванной недостатком ресурсов и средств кадровой армии Сирийской Арабской Республики. В этих условиях режим вынужден всё более полагаться на силы лояльных ему ополчений и парамилитарных формирований для реализации поставленных тактических и стратегических задач. При этом особым поводом для беспокойства автор, очевидно, выступающий с позиций американских интересов в Сирии, считает поддержку этих организаций со стороны Ирана Там же, с.3 и потенциальную возможность перехода войны в религиозную плоскость, вызванную создаваемой таким образом конфронтации между шиитскими про-государственными ополчениями и преимущественно суннитскими формированиями, составляющими костяк оппозиционных сил.

Отчёт Центра Картера, The Carter Center - «Pro-Government Paramilitary Forces» / Syria Conflict Mapping Project, 05.11.2013 опубликованный в ноябре 2013 года и посвящённый анализу про-государственных парамилитарных формирований, отмечает ту же тенденцию и особо подчёркивает фундаментальность сдвига в характере противоповстанческой борьбы (counter-insurgency effort) -- от проводимой регулярной, конвенциональной армией к исполняемой многочисленными и слабо связанными структурно ополчениями. Последнюю тенденцию авторы отчёта прослеживают на примере деятельности Национальных Оборонительных Сил (National Defense Forces, NDF), которую характеризуют как `зонтичную организацию' (umbrella organization). Там же, с.3, 8-9 Формирования её составляющие, как утверждается в тексте работы, созданы на базе меньшинств, рассматривающих восстание как экзистенциальную угрозу, в малой степени зависят от государственной поддержки и потому почти никак не контролируются (кроме случаев совместной координации действий вследствие общности стратегических интересов). В большей степени они являются объектами иностранного манипулирования и прямым следствием оказываемой, в частности, Ираном всесторонней материальной и финансовой поддержки. При этом особое внимание авторов отчёта привлекает вероятность продолжения существования и оперирования этих парамилитарных организаций даже в случае гипотетического крушения режима. Там же, с.3-4

Последствия этого процесса передачи ведения военных действий в рамках конфликта на `внешний подряд' со стороны режима во многом аналогичны отмеченным при анализе фрагментации оппозиции.

Во-первых, вступление в конфликт новых акторов закономерно усложняет разрешение конфликта, требуя для этого удовлетворения большего числа условий и соблюдения интересов `новых вовлечённых сторон'.

Во-вторых, по мере роста роли нерегулярных формирований в непосредственном ведении войны неизбежна эскалация насилия и общая радикализация, ожесточение борьбы по наметившимся линиям раскола общества.

В-третьих, вследствие вступления религиозных групп в качестве акторов конфликта, растёт риск перехода войны в этно-религиозную плоскость, что может обернуться локальными чистками или, в случае затяжного конфликта и продолжающейся радикализации сторон, полномасштабного геноцида.

И, в четвёртых, эта тенденция открывает простор для большего вовлечения иностранных держав, поддерживающих режим (в первую очередь, России и Ирана), в конфликт и роста степени их влияния на его развитие посредством обретения новых инструментов и `рычагов влияния' внутри страны в лице нерегулярных формирований, способных, в сложившихся условиях, к частично независимой политике.

Все эти тенденции, определённые ещё в 2013 и 2014 годах, как минимум частично, имели место в развитии конфликта, и могут быть без особого труда прослежены с позиций наблюдателя в 2017 году. И принципиальным в этом отношении являются иностранные интервенции, оказавшие непосредственное и самое активное влияние на вектор, в котором развивался конфликт. Поэтому изучение иностранного вмешательства является следующим, рассмотренным в рамках этого исследования вопросом.

1.3 Иностранные интервенции и их последствия

Иностранные интервенции являются интегральной чертой сирийского конфликта и одним из ключевых факторов в его развитии. Они могут достоверно быть прослежены до начала 2012 года иностранные державы активно спонсировали и вооружали мятежников Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect», с.11 / Prometheus Books, 2014, но существует мнение, что вмешательство имело место и прежде, ещё на стадии относительно мирных протестов. Такую точку зрения, естественно, отстаивала сама действующая сирийская власть, утверждавшая о спонсировании оппозиции Катаром и Саудовской Аравией как о факте, особо отмечая их роль в радикализации протестного движения и его переходе к насильственным действиям. Там же, с.49

Принципиальным, однако, является не время, но степень и характер иностранных интервенций в ход сирийского конфликта. Страны Залива и Соединённые Штаты активно поддерживали разные группы внутри оппозиционного движения, снабжая их вооружением, финансами и тренировочными площадками на территории Иордана и Турции. Christopher M. Blacnchard and Amy Belasco - «Train and Equip Program for Syria: Authorities, Funding, and Issues for Congress» / Congressional Research Service R43727, 09.06.2015 ;

Hussein Ibish - «What's at Stake for the Gulf Arab States in Syria?» с. 15-20 / The Arab Gulf States Institute in Washington, Issue Paper №6, 2016 Путём оказания материальной помощи вооружённым формированиям эти страны стремились заполучить лояльных агентов внутри страны, которые должны были, по замыслу самих спонсоров, отстаивать их интересы, как в самом конфликте, так и в пост-Асадовской Сирии Reese Erlich - «Inside Syria: The Backstory of Their Civil War and What the World Can Expect», с.10 / Prometheus Books, 2014.

И по мере развития конфликта степень интервенций и оказываемой поддержки лишь возрастала. В 2014 году Конгресс США предоставил президенту полномочия и средства на обучение подготовку проверенных членов сирийской оппозиции для достижения избранных целей, включающих борьбу с Исламским Государством (деятельность организации запрещена на территории РФ) и другими террористическими организаций, а также для «создания условий для мирного урегулирования сирийского конфликта». Программа получила название "Программа обучения и экипирования для Сирии" (Train and Equip Program for Syria) и подразумевала оказание всесторонней материальной помощи и предоставление военного обучения на общую стоимость в 580 миллионов долларов США. Christopher M. Blacnchard and Amy Belasco - «Train and Equip Program for Syria: Authorities, Funding, and Issues for Congress» / Congressional Research Service R43727, 09.06.2015 И хотя конкретно эта инициатива обернулась крахом Paul McLeary - «The Pentagon Wasted $500 Million Training Syrian Rebels. It's About to Try Again» / Foreign Policy, 18.03.2016 / URL: http://foreignpolicy.com/2016/03/18/pentagon-wasted-500-million-syrian-rebels/ , это обстоятельство не остановило процесса финансирования оппозиции и никак не повлияло на общую готовность США поддерживать повстанцев в Сирии. Аналогично настроены и иные государства, вовлечённые в конфликт. Как сообщает Хуссейн Ибиш Hussein Ibish - «What's at Stake for the Gulf Arab States in Syria?» с. 16 / The Arab Gulf States Institute in Washington, Issue Paper №6, 2016, ссылаясь на беседу с Хассан Хассаном, экспертом по сирийскому конфликту, Джаиш аль-Ислам, оперирующий под Дамаском, поддерживается саудитами, Файлак аль-Рахман поддерживается Катаром и США через посредничество Иордана, Ахрар аль-Шам, действующий в северных регионах страны, остаётся инструментом Катара и Турции. Это далеко не полный список формирований с иностранной поддержкой оперирующий на территории Сирии -- полный перечень слишком велик, чтобы быть включён в текст этого исследования, но одной этой выборки достаточно для понимания масштабов как иностранного вмешательства в ход конфликта, так и степени фрагментированности повстанческих формирований, к которым все эти группировки себя, так или иначе, причисляют.

Последнее, как уже было отмечено прежде, имеет принципиальные и далеко идущие последствия для хода развития конфликта и перспектив его разрешения.

Во-первых, хоть сколь-нибудь оперативное изменение организационной структуры в будущем в высшей степени маловероятно. Унификация разрозненных формирований в единое движение в условиях плохой коммуникации и слабого доверия, особенно усугубляемых различиями в источниках поддержки, чрезвычайно затруднительна.

Во-вторых, исчерпание собственно сирийских ресурсов в ходе конфликта неизбежно обострит противоречия между ними, вызвав конкуренцию за всё сокращающиеся `независимые' источники. Одновременно с этим неизбежно вырастет зависимость вооружённых формирований от внешних источников финансирования и материальной поддержки, что негативно скажется на возможности каждой группировки отстаивать собственные интересы и интересы населения, которое оно контролирует и из которого рекрутируется, опять же, вследствие локального характера собственного устройства. Это, в свою очередь, вызовет постепенное, но неизбежное отторжение т.н. умеренных повстанческих формирований у местного населения и откроет дорогу для более радикальных сил и общей эскалации конфликта.

Эта тенденция уже сегодня очевидна, как на примере проникновения и распространения в Сирии таких организаций как Джебхат ан-Нусра и ИГИЛ (деятельность организаций запрещена в РФ), так и стремительно исламизирующейся `умеренной' оппозиции Charles Lister - «The Free Syrian Army: Decentralized insurgent brand», с. 9 / The Brookings Project on U.S. Relations with the Islamic World, No. 26, November 2016 -- уже упомянутый Ахрар аль-Шам имеет тесные связи с ан-Нусрой, которая в свою очередь аффилирована с аль-Каидой Zoltan Pall - «Kuwaiti Salafism and Its Growing Influence in the Levant» / Carnegie Endowment for International Peace, 05.2014.

В этой связи можно было бы, однако, предположить, что растущая зависимость от внешних источников сделала бы парамилитарные формирования в Сирии более сговорчивыми и склонными к сохранению своей `умеренности' ради продолжения поддержки. Но такая перспектива развития событий крайне маловероятна. Как отмечает Пол Стэнилэнд, -- «Внешние спонсоры не могут с лёгкостью управлять своими якобы подконтрольными формированиями на земле. […] В Сирии ни один внешний игрок не сможет рутинно управлять поведением поддерживаемых формирований, особенно, когда дело доходит до их внутренних распрей». «External sponsors cannot easily control their ostensible proxies on the ground … In Syria, no major external player is going to have an easy time managing the behavior of its favored proxy especially when it comes to local feuds» / Paul Staniland -- «Insurgent Organization and State-Armed Group Relations: Implications for Syria», с. 38 / «POMEPS Studies» №5, 19.12.2013 И это -- третье ключевое следствие из превалирующего формата структурной организации повстанческого движения.

В-четвёртых, перспективы материальной поддержки повстанцев в плане стремления к реформации всего движения и его унификации, а также с точки зрения перспектив разрешения конфликта, которые открывает его `упрощение' (через общее уменьшение напряжённости в зоне военных действий, путём сокращения числа враждующих сторон и самих причин для продолжающейся розни) крайне неутешительны. Пол Стэнилэнд в своём исследовании резюмирует -- «Накачка вооружённых группировок приходского типа материальной поддержкой может купить временную и ограниченную кооперацию, но не организационную реформацию. Продолжающееся внешнее вмешательство не принесёт ощутимых плодов». «Pumping material support into parochial groups might buy some limited cooperation from factions that need help but is unlikely to trigger deep organizational change. This means that foreign backing for undisciplined groups will not do much» / Там же, с.38

И, в-пятых, в силу всех отмеченных выше тенденций, в самой Сирии на сегодняшний день не складывается перспектив для скорого окончания войны. Неспособность сторон достигнуть решительной военной победы, способной позволить диктовать собственные условия, на шестой год войны очевидна. Сирийская армия противостоит слишком многочисленному повстанческому движению, которое, несмотря на свою раздробленность, способно в решающие моменты, угрожающие самому его существованию, сплотиться для оказания сравнительно эффективного отпора, хотя и предполагающего преимущественно оборонительные военные действия. Сама же оппозиция не в состоянии перейти в наступление в силу фрагментированности своей природы, внутренних распрей, и неспособности их внешних спонсоров контролировать их в достаточной степени, чтобы пресечь возникающие расколы.

Аналогичны, как по характеру, так и по степени вмешательства, интервенции государств, поддерживающих правительство Башара Асада. Иран наряду с поддерживаемой им ливанской организацией Хезболла, а также вместе с иракскими шиитскими формированиями и политическими организациями предоставляли и предоставляют вооружение и другую материальную помощь про-правительственным ополчениям в Сирии. Will Fulton, Joseph Holliday and Sam Wyer - «Iranian Strategy in Syria» / A Joint Report by "AEI's Critical Threats Project" and Institue for the Study of War, 05.2013 ;

The Carter Center - «Pro-Government Paramilitary Forces», с.10-11 / Syria Conflict Mapping Project, 05.11.2013 Таким образом, спонсоры нерегулярных вооружённых формирований не только отстаивают собственные интересы в самом конфликте, но и рассчитывают получить в лице поддерживаемых группировок лояльных агентов своего влияния внутри страны в будущем. Однако, в отличие от Катара, Турции, Саудовской Аравии и США, поддерживающих повстанцев, Иран готов идти намного дальше во вмешательстве в конфликт -- размещая собственные силы на земле и непосредственно вмешиваясь в ход конфликта. Ali Ansari and Aniseh Bassiri Tabrizi - «The View From Tehran» / «Understanding Iran's Role in the Syrian Conflict», с. 3-11 - Royal United Services Institute, 08.2016

Позиция России в конфликте схожа с Иранской, но отличается в том плане, что РФ взаимодействует только с официальным сирийским руководством, не обеспечивая поддержки нерегулярным вооружённым формированиям даже лояльным сирийскому правительству. Екатерина Степанова - «Политика России по Сирии на этапе военного вмешательства» / ПОНАРС Евразия, аналитическая записка № 421, 02.2016 Нежелание формировать связи с парамилитариями отчётливо свидетельствует, как о соблюдении норм международного права (операция ВКС РФ в Сирии, осуществляемая с осени 2015 года, ведётся по официальному приглашению Дамаска), так и желании действовать в конфликте открыто, избегая сложных сетей взаимоотношений `непрямой войны'. Это последнее обстоятельство косвенно свидетельствует о политическом интересе России в скорейшем разрешении конфликта и стремлении сохранить все возможные дипломатические и политические опции для достижения соглашения о мирном урегулировании.

Действительным же следствием поддержки враждующих сторон в Сирии иностранными державами, безотносительно намерений, типа (прямой или непрямой) оказываемой помощи и выбора конкретной стороны конфликта, является паритет сторон в военно-стратегическом отношении. Конфликт, несмотря на наметившийся тупик и отсутствие у сторон потенциальной возможности добиться его разрешения чисто военным путём, может, однако, продолжаться и продолжается вне зависимости от объёма и доступности для сторон непосредственно вовлечённых в военные действия собственных ресурсов. Nasim Ahmed - «Explained: Why do Syria peace talks keep failing?» / Memo Middle East Monitor, 05.10.2016 URL: https://www.middleeastmonitor.com/20161005-with-yet-another-failed-peace-talk-on-syria-the-question-on-everyones-mind-is-why-do-they-keep-failing/ Война имеет возможность продолжаться в силу объёма поступающих в распоряжение сторон ресурсов из внешних источников. А цена продолжения конфликта непосредственно для стран, осуществляющих интервенции, недостаточно высока, чтобы прекратить поддержку своих агентов (proxies) и искать немедленного прекращения военных действий.

В этой связи единственным потенциально возможным выходом из возникшего военного тупика в сирийском конфликте является дипломатическое соглашение, учитывающее и примиряющее интересы внешних игроков сирийского конфликта, существование которых и побуждает страны, осуществляющие интервенции, к продолжению избранной политики поддержки воющих сторон. И принципиальными в этом отношении становятся два вопроса:

Во-первых, как именно может быть реализовано дипломатическое соглашение и воплощён процесс мирного урегулирования, учитывая международный опыт разрешения региональных конфликтов и гражданских войн?

И, во-вторых, на каких условиях может быть заключено дипломатическое соглашение, призванное примирить интересы вовлечённых в сирийский конфликт государств?

1.4 Опыт мирного урегулирования

Фундаментальной и основной проблемой, возникающей при всякой попытке урегулирования внутреннего конфликта, каковой бы ни была его природа, является вопрос приверженности сторон реализации достигнутых соглашений. Сущность этой проблемы заключается в том, что в условиях гражданской войны не существует и в принципе не может существовать объективных и достаточных гарантий исполнения сторонами своих сторон договора, при условии относительного паритета их сил. В качестве единственного адекватного данной ситуации условия может рассматриваться передача, как минимум, части власти противоположной стороне, что служило бы предохранительным элементом против применения одной из сторон силы для пересмотра соглашений (или просто физической ликвидации оппозиции) в условиях временной слабости иной стороны James D. Fearon and David D. Laitin - «Civil war termination», с.6 / Department of Political Science, Stanford University, 23.08.2007.

Именно эта причина, как утверждают Феарон и Лаитин, является основным фактором, подталкивающим стороны к продолжению идущей гражданской войны, и главным препятствием к урегулированию конфликта. Там же И в подавляющем большинстве случаев, когда попытка разделения власти и примирения сторон через их обоюдную интеграцию предпринимается (что само по себе случается довольно редко), она именно по этой причине оказывается неудачной.

Для повстанческих групп идти на соглашение чрезвычайно опасно, так как подставляет под удар само руководство вооружённого формирования, и процесс разоружения лишь усугубляет эту опасность. Интеграции же бывших повстанцев в структуру вооружённых сил реформируемого государства опасна для обеих сторон, в случае если противоположной стороне удастся обмануть соперника и нарушить условия договора. Опасность исходит и из возможности победителя (т.е. в данной ситуации того, кто располагает объективно большим контролем над государственным репрессивным аппаратом) использовать свою власть для полного уничтожения оппонента. Причём эта последняя опция особенно чётко обоснована с точки зрения банального рационализма и прагматизма, что будь она упущена, открывает для противоположной стороны возможность вернуться к состоянию войны, если она сохраняет к этому способность.

Эта закономерность проблематики мирных соглашений является печальным свидетельством для Сирии. Она указывает, что мирное соглашение не может в действительности быть принятым до тех пор, пока внешняя сторона не возьмёт на себя реальные обязательства по гарантированию исполнения условий заключённого соглашения. Причём всегда остаётся вероятность, особенно пугающая для сторон конфликта внутри самой страны, что со временем внешние гаранты мирного процесса откажутся от следования собственным обязательствам, или просто не найдут достаточных ресурсов и механизмов к обеспечению условий заключённого мира James D. Fearon - «Syria's Civil War» / «POMEPS Studies» №5, 19.12.2013, с. 14.

Поэтому куда более предпочтительным и вероятным для достижения реального успеха в мирном урегулировании является вариант, при котором несколько внешних сторон, достигших консенсуса по основным положениям мирного соглашения, обеспечат не только заключение договора, но и возьмут на себя коллективные и индивидуальные гарантии исполнения сторонами заключённых соглашений. Учитывая природу сирийского конфликта, дополнительным фактором потенциального успеха этого предприятия являются установленные и налаженные связи внешних игроков в конфликте, призванных стать гарантами мирного соглашения, с фракциями внутри самой Сирии.

Ключевым и до сей поры неразрешённым остаётся, однако, вопрос об условиях на которых само мирное соглашение может быть достигнуто. Особенно учитывая количество сторон, чьё согласие, так или иначе, необходимо для успешности дипломатического процесса, и чьи собственные интересы обязаны быть учтены в заключаемом соглашении.

Попытку найти ответ на этот вопрос составляет вторая глава этого исследования, посвящённая определению подлинных политических интересов в Сирии внешних акторов конфликта посредством анализа нарративов информационного освещения сирийского конфликта в национальной печати. Обоснование правомерности и научной состоятельности этого анализа также изложено ниже.

Глава II.Политические интересы и информационное освещение конфликта

2.1 Обоснование анализа

В основе данного исследования лежит фундаментальное представление, что в условиях действительного и существующего национального, политического и экономического интереса рассматриваемого государства информационное освещение конфликтной ситуации в исследуемом регионе неизбежно оказывается объектом влияние названного интереса. Эта тенденция была обнаружена и исследована Мэтью Баумом и Юрием Жуковым Мэтью А. Баум (Matthew A. Baum), Юрий Жуков -- «Filtering Revolution: Reporting Bias in International Newspaper Coverage of the Libyan Civil War» / “Harvard press” в работе посвящённой анализу информационного освещения гражданской войны в Ливии, и на практике выражается в формировании редакционной предвзятости к рассматриваемым событиям и её проявлении в содержании публикуемых информационных и аналитических материалов.