Транснациональное политическое пространство Арктики (Trans-Arctic): проблемы и перспективы сотрудничества стран БРИКС

Важность укрепления стратегического партнерства БРИКС, выстраиваемого на принципах открытости, солидарности, равенства, взаимопонимания, инклюзивности и взаимовыгодного сотрудничества, подтвержденная лидерами объединения в Анталье на полях Группы 20-ти, актуализирует экспертную разработку новых пунктов повестки дня БРИКС. Представляется, что одним из них могло бы стать взаимодействие по арктической проблематике. В данной статье предпринята попытка выявить проблемы и перспективы сотрудничества стран БРИКС в арктическом макрорегионе через концепт транснационального политического пространства, разрабатываемого в ОМППИ ИМЭМО РАН. Косолапов Н. А. Глобализация: территориально-пространственный аспект // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2005. - № 6. - С. 3-13; Прохоренко И.Л. О методологических проблемах анализа современных политических пространств // Полис. - М., 2012. - № 6. - С. 68-80; Транснациональные политические пространства: явление и практика / Стрежнева М.В., отв. ред. - М.: Весь Мир, 2011. - 376 с.; Лабецкая Е.О. Трансарктика в контексте российских приоритетов // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2015. - № 2. - С. 106-114.

Уточним терминологию. Trans-Arctic (Транснациональное политическое пространство Арктики, в дальнейшем ТА) - это отнюдь не совокупность национальных территорий “приарктических государств”, а виртуальное пространство, складывающееся в Арктике в реалиях трансграничного взаимодействия разноуровневых акторов на основе как формальных, так и неформальных механизмов. Вместе с тем, принимая политическое пространство как эффективный концепт для изучения еще недостаточно упорядоченного транснационального арктического макрорегиона, автор не отказывается от географических параметров ТА, поскольку они формируют естественные рамки прикладного исследования. Иными словами, концептуализация ТА неизбежно сталкивается с дуализмом материального и виртуального.

Трансарктический контекст для БРИКС

Транснационализация циркумполярного региона оказывает мощное влияние как на развитие мирового сообщества в целом, так и на конкретные группы акторов. В том числе и на страны БРИКС, которые за исключением Южной Африки (ЮА), в национальном качестве давно и глубоко вовлечены в арктический макрорегион. Поскольку из стран БРИКС вне ТА пока остается лишь ЮА, приверженная Антарктике, в дальнейшем в статье (исключительно в трансарктическом контексте) букву «С», представляющую в аббревиатуре объединения ЮА, будем выделять курсивом: БРИКС.

На сегодня БРИКС в разной степени представлено в трех, на наш взгляд, ключевых структурах ТА - в Арктическом Совете (АС), Северном Форуме (СФ) и Арктическом Круге (АК). Забегая вперед, отметим, что российскому бизнес-сообществу стоило бы внимательнее отнестись к взаимодействию с партнерами из БРИКС через международные НПО, аффилированные с этими тремя структурами. Остановимся на них подробнее.

Присутствие РИК (России, Индии, Китая) в АС и СФ вполне институционально. Россия, как «приарктическое государство», является ведущим членом АС с момента его учреждения в 1996 году. Индия и Китай, хотя и получили статус наблюдателя в АС в мае 2013 года, в Арктике давно не являются новичками. Они активно ведут научно-исследовательскую деятельность в высоких широтах, а также имеют ряд экономических соглашений по сотрудничеству в Арктической зоне РФ (АЗРФ). Бразилия, что географически закономерно, проявляет интерес к заполярью Американского материка, сотрудничая с ключевым игроком НАФТА - Канадой, обеспечивающей «Арктический мост» с другими континентами через свой Северо-Западный проход и логистические хабы арктического Черчилла и континентального Виннипега.

Просматриваются достаточно широкие перспективы для арктического взаимодействия БРИКС с Северным Форумом, международной НПО губернаторов северных регионов, эффективно работающим в циркумполярной зоне с 1991 года. Россия представлена в СФ коренными и малочисленными народами Севера, Сибири и Дальнего Востока и соответствующими субъектами федерации. КНР - своей северной провинцией Хэйлунцзян с административным центром в Харбине, которая граничит с российским Хабаровским краем, также входящим в СФ. Отметим, что последние четыре года, то есть два срока подряд, в СФ председательствовала Республика Саха (Якутия), а на прошедшей 4-6 ноября 2015 года XII генассамблеи СФ ее сменил на период до 2017 года Красноярский край. Отнюдь не случайно генассамблея прошла под солидным девизом «Глобальные вызовы - региональные решения». Это в далекие 1970-е, когда главы северных городов и провинций собрались в японском Саппоро на о-ве Хоккайдо и решили создать СФ, их повестку дня составляли исключительно проблемы охраны окружающей среды. Сегодня СФ, позиционируя себя в качестве субрегионального аналога АС, разрабатывает весьма масштабные совместные проекты: «Северный морской путь», «Восточно-Западные и циркумполярные авиалинии», «Управление дикой природой», «Управление людскими ресурсами», «Мониторинг окружающей среды», «Создание Банка реконструкции и развития Арктики», «Академия наук Северного форума». Под эгидой СФ работает Ассоциация северных университетов. Учитывая планы создания сетевого университета БРИКС, сфера образования - перспективный пункт арктической повестки объединения, особенно в части использования опыта сетевого университета Арктики (УА). В настоящее время УА объединяет более 170 организаций, большинство которых составляют образовательные учреждения «Арктической восьмерки» (А-8) А-8 - Дания, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, США, Финляндия, Швеция., но сюда же входят и 18 организаций неарктических государств, работающих в СФ, в частности Китая, Монголии, Южной Кореи и Японии. http://www.uarctic.org/member-profiles/

Активность «внерегионалов-тяжеловесов» в ТА, в том числе Китая и Индии, закономерно привлекла внимание малых стран Арктики. Так, Исландия, стремясь повысить свой «иерархический статус» арктической державы, сделала ставку на взаимодействие с «внерегионалами» и созвала в октябре 2013 году международную ассамблею «Арктический Круг». Планируется, что она ежегодно будет проходить в Рейкьявике вплоть до 2017 года. III международная ассамблея АК состоялась там 15-18 октября 2015 года. В форуме участвовали 1900 делегатов, представлявших более 50 государств. На специально выделенной Китаю сессии по поручению Председателя КНР Си Цзиньпина презентовалась арктическая стратегия Пекина. РФ в этот раз представила на АК свои логистические планы в Заполярье и проекты Архангельской области, включая российско-китайское логистическое сотрудничество. «Первой ласточкой» российско-китайского логистического сотрудничества в АЗРФ можно считать проект «Белкомур»: Белое море - Коми - Урал. (Сооружение 1161 км ж/д линии Архангельск - Сыктывкар - Соликамск (Пермь). http://barentsobserver.com/ru/biznes/2015/09/rossiya-i-kitay-podpisali-soglashenie-po-belkomuru-06-09 Китайский генподрядчик «Poly Technologies, Inc» участвует в финансировании, проектировании и строительстве нового отрезка в 712 км и в модернизации 449 км. Эта же китайская компания будет задействована и в строительстве глубоководного района морского порта в Архангельске. Соглашение подписано 3 сентября 2015 г. в ходе визита Президента РФ В.В. Путина в КНР. Активно работала на АК и Бразилия.

При этом ни на одной из трех состоявшихся ассамблей АК интересы БРИКС представлены не были, ибо арктическую тему страны-участницы предпочли артикулировать за рамками объединения исключительно в контексте национального интереса. Поскольку АК демократично предоставляет трибуну для свободного обмена мнениями представителям НПО, ТНК, правительств и деятелям науки, заинтересованным в обсуждении всех аспектов высоких широт, было бы целесообразно использовать эту возможность и БРИКС для презентации своей консолидированной позиции по проблемам такого перспективного пространства как ТА. Это укрепило бы позиции объединения в сфере глобального управления.

Евразийско-арктические реалии и БРИКС

Когда в Евразии формируются разноплановые интеграционные проекты ЕАЭС, Экономический пояс Шелкового пути (КНР), Хлопковый путь (Индия). под эгидой материковых гигантов (России, Китая, Индии).

Когда реанимацию идеи Единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока тормозит евро-бюрократия под предлогом «украинского кризиса».

Когда в таких условиях в соответствии с императивом глобализации XXI века роль скрепы евразийских интеграционных процессов и одновременно скрепы виртуальных транснациональных пространств Trans-Pacific и Trans-Atlantic объективно переходит к циркумполярной зоне ТА, причем, преимущественно к евразийскому Заполярью, большая часть которого приходится на АЗРФ.

Целесообразно взглянуть на перспективы БРИКС в ТА именно с «материково-евразийской точки зрения».

Используя геополитическую терминологию, назовем эту зону ТА «евразийско-арктический rimland». Рост геостратегической значимости этого района также связан с колоссальными геополитическими сдвигами в Евразии, обусловленными климатическими изменениями и глобализацией. Это лишь в ХХ веке Заполярье являло собой естественный буфер безопасности «осевого региона» (Geographical Pivot), Хартленда (Heartland). См. Поздняков Э.А. Философия политики / Изд. 3-е, исправленное и дополненное. - М.: Весь мир, 2014. - С.498-510. В ХХI веке здесь начинает формироваться мощная трансарктическая транспортно-логистическая, торгово-промышленная и военная инфраструктура. С учетом этого рискнем объединить знаменитые три максимы Х. Маккиндера “Кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует Хартленд; кто контролирует Хартленд, тот контролирует Мировой остров; кто контролирует Мировой остров, тот контролирует весь мир». с тезисом Н. Спикмена “Тот, кто доминирует над rimland (прибрежной полосой , окружающей Хартленд с запада, юга и юго-востока - Авт.) - доминирует над Евразией; тот, кто доминирует над Евразией держит судьбу мира в своих руках». о господстве над Евразией в формулу: «Кто владеет евразийским Заполярьем, тот контролирует судьбы мира».

Соответственно, внесение в повестку дня БРИКС евразийско-арктической тематики становится императивом времени. При этом важно учитывать, что без взаимодействия с РФ, владеющей большей частью евразийско-арктического пояса, глобальное лидерство евразийской составляющей БРИКС нереализуемо. Это очевидно и в отношении вышеупомянутых евразийских стратегий материковых гигантов из БРИКС: ЕАЭС, «Шелкового пути», «Хлопкового пояса». Ведь новые геополитические реалии Евразии, в том числе военно-политические и экономические вызовы на «южном rimland», актуализируют увязку этих проектов между собой и их проецирование «на евразийско-арктический rimland». Это открывает России возможности меридионального сопряжения транспортно-логистической инфраструктуры ЕАЭС с проектами Индии и Китая. В транспортно-логистическом плане это касается создания в портах Севморпути (СМП) современных логистических хабов для перевалки грузопотока с «Арктического моста» (сопряжение СМП с канадским Северо-Западным проходом, работающим на НАФТА) на коридоры «Шелкового пути» или «Хлопкового пояса». Алгоритм их работы аналогичен авиапоставкам грузов с «Арктического моста» через Мурманск в Европу, через Черчилл в Северную Америку и через Виннипег в Северо-Восточную и Южную Азию.

Ныне уже очевидно, что рациональный, лишенный политиканства подход к сотрудничеству в Заполярье полезен в глобальном масштабе, но прежде всего для евразийского материка в целом, сталкивающегося со всем спектром современных вызовов и угроз. Это позволяет констатировать, что значение ТА определяется отнюдь «не углеводородами едиными». Тем более в условиях падения цены на нефть, сдерживающим разработку углеводородов на арктическом шельфе.

Арктические перспективы сотрудничества БРИКС

Интерес «внерегионалов», в том числе Бразилии, Индии и Китая, к ТА весьма многопланов. Это и проблема изучения климата, и вопросы продовольственной безопасности, рыболовства, создания и использования новых логистических цепочек, и многие другие, включая пути обеспечения глобальной безопасности.

В контексте безопасности в отношении ТА характерна неоднозначность подходов, в том числе и стран БРИКС. И прежде всего это касается дискуссий относительно идеи заключения всеобъемлющего Договора об Арктике по аналогии с Договором об Антарктике. Она близка Индии, Бразилии, Южной Африке.

На наш взгляд, на нынешнем этапе, когда в ТА не вызрели условия для формирования всеобъемлющего единого правового пространства, говорить о таком Договоре, по меньшей мере, преждевременно. Однако нельзя исключить их вызревание в случае изменения глобальной геостратегической ситуации и создания в ТА мощных транснациональных экономических и экологических кластеров, а впоследствии и наднациональных структур.

Принципиально важно, что подписанный 1 декабря 1959 года и вступивший в силу 23 июня 1961 года Договор об Антарктике был разработан для существенно иных политических реалий. В частности, в документе проработаны вопросы демилитаризации Антарктики, использования региона в исключительно мирных целях, превращения его в зону, свободную от ядерного оружия. К тому же в 1991 году в дополнение к договору было заключено соглашение, запрещающее на 50 лет промышленное использование ресурсов Антарктики, что явно неприемлемо для Арктики.

За создание в Арктике по аналогии с Антарктикой зоны, свободной от ядерного оружия, в 2007 г. высказались канадские участники Пагуошского движения ученых. В современных геостратегических реалиях Арктики эта гуманистическая идея представляется мало реалистичной. Хотя бы потому, что в условиях окружения РФ, да и КНР, элементами глобальной ПРО США, Северный флот России и ВМС КНР с их ядерной компонентой, превращаются в важнейший фактор стратегического сдерживания. Демилитаризация Арктики не увязывается и со стратегическими планами присутствующей в регионе НАТО. Так что мечты экологов и пацифистов о создании в Арктике безъядерной зоны, если и реализуются, то лишь в очень отдаленном будущем.

Другая сфера расхождения в Арктике интересов «регионалов» и «внерегионалов», в том числе способная зеркально отразиться и на подходах стран БРИКС, связана с проблемой трансформации классического понимания концепции суверенитета. Так, Э.Г. Соловьев в числе вызовов, привносящих нюансы в интерпретацию суверенитета, отмечает «требования интернационализации дефицитных ресурсов, а возможно и территорий; усиление международных режимов; расширение транснациональных политических пространств; формирование глобального информационного пространства; глобальные экологические и климатические императивы». См. Соловьев Э.Г. Амбиции сверхдержавности и константы суверенитета // Пути к миру и безопасности. 2013. - № 2(45). - С.12. И если в иных геополитических реалиях «вестфальский» взгляд России на интерпретацию суверенитета близок многим акторам на мировой арене, в частности Китаю, то в контексте ТА наши интересы с Китаем расходятся. Срединная империя, лишенная в силу своего географического положения владений в Арктике, естественно, отстаивает принцип общечеловеческого наследия в регионе. Примечательно в этом плане дипломатически выверенное следующее заявление посла КНР г-на Чжао на конференции в Норвегии в 2013 году: «Несмотря на свою региональную природу, вопросы Арктики включают и трансрегиональные, к примеру, изменение климата, мореходство и другие, для решения которых необходимо объединение усилий международного сообщества» Solli P.E Coming into the cold: Asia's Arctic interests / P. E. Solli, E. W. Rowe, W. Y. Lindgren // Polar Geography. 2013. - Vol. 36. - N 4. - P. 260. - http://dx.doi.org/10.1080/1088937X.2013.825345. Примерно такой же позиции придерживается и другой российский партнер по БРИКС - Индия. С учетом проявляемого и Бразилией интереса к Арктике представляется целесообразным включить в диалог в рамках БРИКС, наряду с вопросами глобального управления, проблему формирования транснациональных пространств, в том числе такого эксклюзивного, как ТА.

Эффективный инструмент международной конкуренции в условиях глобализации - лидерство в разработке принципов функционирования новых международных институтов и механизмов. Если страны БРИКС смогут скоординировать свои трансарктические интересы, то это станет мощным конкурентным преимуществом объединения в сфере глобального управления. В трансарктическом контексте, даже в условиях падения цен на нефть, не теряют своей актуальности озвученные в Форталезе идеи создания Энергетической ассоциации БРИКС с Резервным банком топлива и Институтом энергетической политики БРИКС. Углубление и институционализация энергетического сотрудничества в рамках БРИКС могли бы способствовать развитию арктической энергетики в арктической зоне России. Представляется целесообразным выделения в предполагаемых энергетических структурах БРИКС специального трансарктического направления деятельности.

В поисках гармонии интересов

ТА открывает новые сферы для практического сотрудничества стран БРИКС. К примеру, изменение климата чревато превращением уже ощутимой сегодня проблемы нехватки водных ресурсов в политическую проблему, обострением конкурентной борьбы за воду. Арктика концентрирует 1/5 мировых запасов пресной воды, что может обеспечить странам БРИКС ключ к решению такой важнейшей проблемы Человечества XXI века, как обеспечение равного доступа к водным ресурсам. Эксперты отмечают превращение чистой питьевой воды в ценный товар, включают индустрию бутилированной воды в число наиболее быстро в мире развивающихся. Ежегодная прибыль в этой отрасли составляет порядка одного триллиона долларов, что сопоставимо с 40% прибыли нефтяных компаний и превышает прибыли в сфере фармацевтики. http://www.nkibrics.ru/posts/show/56026e9f6272697924160000 Моря Арктики богаты популяциями промысловых рыб (лосось, треска, минтай), что открывает для стран БРИКС дополнительные возможности решения проблем продовольственной безопасности.

Ведущаяся в наше время жесткая борьба за сырьевые ресурсы, особенно с учетом ожидания скорого исчерпания легкодоступных месторождений, давно перешла из геоэкономической плоскости в геополитическую. Россия, обладающая уникальной ресурсной кладовой в Заполярье, вместе с партнерами по БРИКС могла бы скоординировать свою геоэкономическую повестку с учетом вызовов, привносимых транснационализацией региона. Напомним, в Арктике добывается 1/10 мирового производства сырой нефти и газа. Из имеющихся в Заполярье 400 наземных месторождений углеводородов активно разрабатываются лишь 60. Дно региона хранит около 15% от мировых ресурсов нефти и почти 30% - газа. Во владениях России, составляющих примерно треть Заполярья, сконцентрировано около 10% мировых запасов никеля и титана, 19% металлов платиновой группы, 3% цинка, золота, серебра и кобальта, месторождения редкоземельных металлов. Богата Арктика запасами алмазов и урановых руд. Лабецкая К. Арктический козырь Исландии // Независимая газета. - М., 2015. - 19 октября. - http://www.ng.ru/dipkurer/2015-10-19/9_iceland.html

В данном трансарктическом контексте представляется целесообразным поддержать экспертные предложение касательно применения к ресурсной стратегии в рамках БРИКС российской философии поиска гармонии интересов обладателей и потребителей природного ресурса, иначе говоря, опираясь на фундаментальные принципы суверенного равноправия, взаимного уважения интересов друг друга, непринятия гегемонии или одностороннего доминирования кого-либо. http://www.nkibrics.ru/posts/show/56026e9f6272697924160000

БРИКС: проблемы ТА и пути решения

Сотрудничество БРИКС в евразийско-арктической зоне неизбежно ставит вопрос о финансировании. Здесь уместно напомнить, что в практическую область перешла деятельность таких финансовых институтов БРИКС, как Новый банк развития (НБР) и Пул условных валютных резервов с совокупным капиталом в 200 млрд. долларов. Соответственно, совместные арктические проекты БРИКС вправе претендовать на финансирование из фонда НБР. В этом контексте представляется целесообразным внести в список проектов, разрабатываемый НБР к началу 2016 года в рамках развертываемой им операционной деятельности, предложения по инфраструктурному взаимодействию в евразийско-арктической зоне. Интересы стран БРИКС могут быть увязаны с формированием Азиатского банка инфраструктурных инвестиций с капиталом в 100 млрд. долларов и Фонда Шелкового пути с капиталом в 40 млрд. долларов См. Торгово-промышленные ведомости ТПП РФ. - http://www.tpp-inform.ru/analytic_journal/6172.html. Напомним, что над созданием Банка реконструкции и развития Арктики работает Северный Форум, в котором представлены интересы РФ и КНР.

Финансированию арктических транспортно-логистических проектов, включая Севморпуть, было посвящено выездное заседание «Арктического Круга» 12 ноября 2015 года в Сингапуре. Учитывая роль «хуа-цяо» в развитии Китая (практически весь бизнес Сингапура - в руках этнических китайцев), можно предположить, что к реализации арктических проектов с участием КНР с удовольствием подключится и Сингапур, также получивший статус наблюдателя в Арктическом Совете в 2013 году. В данном контексте открываются перспективы использования инструментов государственно-частного партнерства.

С учетом вышесказанного логично было бы в соответствии с уфимской Стратегией экономического партнерства БРИКС, при подготовке проекта Дорожной карты торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества БРИКС на период до 2020 года выделить в качестве отдельного направления вопросы глобального управления Трансарктикой.

Перспективы сотрудничества стран БРИКС в ТА стоит рассмотреть через призму специфики взаимодействия в Арктическом Совете его полноправных членов (таковым в объединении является только РФ) с обладателями в нем статуса наблюдателя. Таковых среди стран БРИКС две - Индия и Китай.

Что дает статус наблюдателя АС? Что хотели бы иметь наблюдатели и чего опасаются члены АС? Что это привносит в БРИКС? Сейчас на статус наблюдателя в АС могут претендовать государства-«внерегионалы», а также межправительственные, межпарламентские неправительственные организации на глобальном и региональном уровне, способные, по мнению «арктической восьмерки», внести весомый вклад в работу АС. Но этот вклад может вноситься только на уровне рабочих групп Подробнее см. Лабецкая Е.О. Арктический контекст безопасности Тихоокеанской Азии // Проблемы и перспективы эволюции системы международной безопасности на транстихоокеанском пространстве / Отв. ред. В.В. Михеев, В.Г. Швыдко. - М. ИМЭМО РАН, 2014. - С.68-69..

Кандидаты в наблюдатели обязаны признать суверенитет и юрисдикцию арктических государств, уважать интересы коренных народов Арктики. Статус предусматривает, что наблюдатели могут вносить свои проектные предложения только через государства-члены или Постоянных участников, коими являются организации коренных народов Арктики. К тому же финансовое участие наблюдателя не может превышать объем финансирования А8, если Старшие должностные лица не сделают для него исключение. Такая тщательность проработки в Арктическом Совете статуса постоянных участников и различных категорий присутствующих в нем наблюдателей отражает серьезную озабоченность арктических государств, прежде всего лидирующей «приарктической пятерки», сохранением контроля над ТА. Ведь расширение в АC института наблюдателей из числа «внерегионалов» свидетельствует не просто об увеличении числа субъектов, стремящихся стать причастными к транснациональному режиму управления, но и отражает усиливающиеся процессы сопряжения ТА с другими транснациональными пространствами. Можно предположить, что по мере увеличения в ТА новых площадок и укрепления «внерегионалами» связей с отдельными арктическими игроками (Исландия и Норвегия уже умело используют свое арктическое преимущество во взаимоотношениях с Китаем), наблюдатели попробуют продавить либерализацию своих прав в АС. арктический транснациональный сотрудничество сырьевой

Не случайно последнее министерское заседание АС (весна 2015), подчеркнув положительный вклад наблюдателей в работу АС, все же не просто отложило принятие решения по заявкам на получение статуса наблюдателя, находящимся на рассмотрении, но и проинформировало о своем намерении пересмотреть подход к роли и обязательствам наблюдателей в АС. Россия, действуя на опережение, могла бы предложить партнерам из БРИКС определенные преференции при взаимодействии в АС, а также проработать правовые критерии для такой модели реформирования АС, которая позволила бы сбалансировать национальные интересы РФ и ее стратегических партнеров-«внерегионалов» из БРИКС. Рассуждая в категориях политического пространства, представляется возможным максимально расширить и консолидировать в ТА в интересах России сотрудничество с ее стратегическими партнёрами. См. Лабецкая Е.О. Трансарктика: аспекты глобального управления // Межсекционный сборник № 2 «Глобальное управление» (Материалы VIII Конвента РАМИ, апрель 2014 г.): научное издание / Под ред. М. М. Лебедевой, М. В. Стрежневой, В. В. Пановой, А. И. Никитина. - М.: Издательство «МГИМО-Университет», 2015. - C.59.

Естественно, взаимодействие РФ в ТА с партнерами-«внерегионалами», в том числе из БРИКС, имеет объективные пределы. Это обусловлено как имеющимися несовпадениями национальных стратегических целей, так и закономерной конкуренцией. В этой связи важно не упустить из поля зрения возможности координации усилий там и тогда, где и когда это реализуемо, и достичь компромисса, где имеют место противоречивые интересы. В этом контексте вызов для России в ТА связан с двумя моментами:

- РФ не может поступиться своими национальными интересами, пойти на сужение своих прав и полномочий в зонах, на которые распространяются ее суверенитет и юрисдикция;

- Новый глобальный режим управления в Арктике сулит шанс на упрочение лидерства России, крупнейшей арктической державы, в этом полярном регионе, ибо привносимые им социально-экономические и политико-репутационные дивиденды могут оказаться весьма солидными.

Решение этой дилеммы сопряжено с напряженным поиском российским экспертным сообществом и политическим руководством компромисса, с аккумуляцией политической воли для внесения арктической темы в повестку дня БРИКС. Сегодня императивом ТА становится принцип «win-win». Главное для РФ - не упустить момент, своевременно предложить своим стратегическим партнерам, прежде всего из БРИКС, эффективное взаимодействие на основе этой известной переговорной формулы «беспроигрышной ситуации». В этом случае можно рассчитывать на повышение рейтингов в глобальной иерархии, на обретение новых геополитических преимуществ в глобальной конкуренции, на упрочение всеобъемлющей безопасности (экономической, экологической, энергетической, транспортно-логистической, продовольственной и т.д.). Иными словами, при современном геополитическом и стратегическом раскладе Россия может обеспечить свое глобальное лидерство не только за счет ракетно-ядерного и углеводородного потенциалов, но и за счет своего естественного конкурентного преимущества в евразийском Заполярье.

Размещено на Allbest.ru