Будущее стран Центральной Азии: межправительственный диалог или внешнее управление

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Байкальский государственный университет

Будущее стран Центральной Азии: межправительственный диалог или внешнее управление

М.А. Балашова

Ю.С. Попова

А.А. Попова

г. Иркутск

Аннотация

Современная мировая экономика в силу неоднозначности последствий ее ключевых трендов для экономик, находящихся на разных уровнях развития, несет в себе немало противоречий. Одним из них является результативность участия государств в международных структурах. В теории, диалог стран на различных международных площадках должен способствовать разрешению проблем развития их стран-участниц, собственно, ради чего эти структуры и создаются. Однако на практике оказывается, что эта идея работает далеко не всегда. В большинстве случаев максимальную полезность от участия в международных организациях получают страны лидеры глобализации, в то время как большинство развивающихся стран испытывают на себе, в лучшем случае, нейтральный, а в худшем - отрицательный эффект. В данном контексте не будет являться исключением и регион Центральной Азии, развитию которого никак не способствует участие соответствующих стран в международных структурах. Более того, экономическая ситуация в них усугубляется посредством использования «мягкой силы» ведущими мировыми державами, рассматривающими соответствующий регион в качестве не только поставщиков сырья, но и уникальных геоэкономических и геополитических территорий.

Ключевые слова: мировая экономика, международные организации, страны Центральной Азии, внешнее управление, «мягкая сила».

Abstract

M.A. Balashova

Baikal State University, Irkutsk, Russian Federation

Yu.S. Popova

Baikal State University, Irkutsk, Russian Federation

A.A. Popova

Baikal State University, Irkutsk, Russian Federation

The future of Central Asian countries: intergovernmental dialogue or external management

Today' s world economy, due to the ambiguity of the consequences of its key trends for economies at different levels of development, carries many contradictions. One of them is the effectiveness of state participation in international structures. In theory, the dialogue of countries at various international forums should help solve the problems of development of their member countries, in fact, for which these structures are created. In practice, however, it turns out that this idea does not always work. In most cases, the leaders of globalization receive maximum benefit from participation in international organizations, while most developing countries experience neutral effects, at the best, and negative effects, at the worst. In this context, the Central Asian region will not be an exception, and its development is in no way facilitated by participation of the countries concerned in international structures. Moreover, their economic situation is aggravated by the use of «soft power» by the world's leading powers, which consider the region concerned not only as a supplier of raw materials but also as unique geo-economic and geopolitical territories.

Keywords: world economy, world organizations, Central Asian countries; external management, «soft power».

Основная часть

Практика последних десятилетий приводит не мало примеров того, что современная мировая экономика представляет собой не просто совокупность отдельных национальных хозяйств, связанных системой международных экономических отношений, а площадку, на которой ведется диалог внутри отдельных надгосударственных структур, образуемых странам исходя из общности проблем политического, экономического, военного и другого характера. Те государства, которые не принимают участия в процессах интеграции и не имеют право голоса в международных организациях, естественно вынуждены снимать внутренние и внешние угрозы самостоятельно. Чаще всего это приводит к усугублению кризисной ситуации и экономической зависимости от якобы «протянувшего руку помощи» субъекта мировой экономики. Помогает ли это сотрудничество реальному решению проблем?

В теории и на практике к одной из самых значимых угроз национальной безопасности принято относить внешнюю военную агрессию. Для нивелирования соответствующих опасностей, начиная с периода окончания Первой мировой войны, страны стали объединять свои усилия в рамках военных структур: Лига Наций, Организация стран Варшавского договора (ОВД), отдельные подразделения Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Организация стран Североатлантического Альянса (НАТО), Организация Договора о Коллективной безопасности (ОДКБ), Специальный Комитет Организации Объединенных Наций (ООН) по борьбе с терроризмом, Щит полуострова, Ecomog и др.

Государства, которые не являлись или в настоящее время не входят в состав соответствующих структур, помимо необходимости обеспечения национальной безопасности за счет исключительно собственных источников, подвергаются остальным международным сообществом особо тщательному контролю (и порицанию) в контексте наращивания своей военной индустрии. Очень активны в этом плане США, внимательно следящие за развитием военных программ в Северной Корее, КНР, Мьянме, Иране, Сирии и т.д. Исходя из официально провозглашенной американской доктрины «Согласованная безопасность», они дали себе право снимать кажущуюся им таковой военную угрозу на территории других суверенных государств по собственному усмотрению [1--5].

Полагаем, что желание США стать монополистом в области военной индустрии, в том числе, можно объяснить особой властью, которую всегда давало (и продолжает давать) оружие. В XXI в. она принимает особые формы, самая страшная из которых это -- активное вмешательство в проведение макроэкономической политики других стран. В настоящее время американцы в качестве партнеров по диалогу серьезно рассматривают только площадку Совета Безопасности (СБ), где, как минимум, еще у четырех стран есть соответствующие козыри, поэтому давление на них оказывается посредством иных рычагов.

Не менее важными надгосударственными площадками, созданными для стимулирования если не поступательного развития, то хотя бы экономического роста стран-участниц, являются международные торговые организации: Всемирная торговая организация (ВТО), Организация стран экспортеров нефти (ОПЕК), Международный торговый центр (ЮНКТАД) и др. Благодаря членству в этих структурах, у стран появляется шанс на участие в международном торгово-экономическом обмене на условиях пусть и несовершенной, но все же конкурентной борьбы и партнерства, осуществляемого исходя из единых правил, регулирующих международную торговлю и инвестиции, а также процедур разрешения споров [6].

Особую роль в работе этих структур, а также в целом, в установлении приоритетов во внешнеторговой политике стран мира, играют сегодня США, КНР и страны Ближнего Востока. От решений последних в огромной степени зависят цены на нефть и, соответственно, успех развития как собственных, так и остальных сырьевых экономик. Китай, как ведущий мировой экспортер и страна, занимающая самые масштабные ниши на многих мировых товарных рынках, благодаря собственным сравнительным и конкурентным преимуществам, определяет шансы вхождения на них для новых игроков [7]. США, в силу наличия самого конкурентоспособного информационного сектора экономики, огромного аккумулированного, в том числе, благодаря системе грантов, инновационного потенциала и, самое главное -- пока еще действующей системе плавающих валютных курсов, получают от международной торговой деятельности колоссальные прибыли и фактически определяют стратегию внешнеторговой политики остальных государств мира [8].

Специфическая роль в XXI в. закреплена за международными финансовыми структурами, такими как: Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк (ВБ), входящие в его состав Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Международная финансовая корпорация (МФК), Международная ассоциация развития (МАР) и др. Она выражается в финансовой поддержке неконкурентоспособных экономик и контроле за финансовыми потоками в рамках международного сотрудничества. Однако и здесь, как и в предыдущих случаях, особая роль отводится США. Обладая наибольшей долей в уставном капитале МВФ и ВБ, они фактически установили контроль над принятием этими структурами решений исходя из собственных интересов.

Отдельного внимания заслуживают различные международные площадки, в рамках которых осуществляется сотрудничество стран с подобными культурами, религиями и традициями. К числу наиболее значимых из них принято относить: Исламский Банк Развития (ИБР), Организацию Исламского Сотрудничества (ОИС), Лигу арабских государств (ЛАГ), Всемирную исламскую лигу (ВИЛ) и др. Примечательным является то, что соответствующие структуры официально складываются несколько позже, нежели чем универсальные международные организации экономического, торгового, политического, военного и иного плана (хотя о необходимости их создания соответствующие страны начинают вести разговор еще с момента окончания Первой мировой войны¹). Полагаем, что это связано с поиском соответствующими государствами дополнительных резервов по обеспечению собственной национальной экономической безопасности.

В частности, известно, что наряду с представителями западной цивилизации, страны исламского мира в свое время стали членами таких экономических структур, как ООН, МВФ, ВБ и т.д. Однако, исходя из имеющихся культурных и религиозных особенностей, они не могут (а, в ряде случаев и не хотят) полностью придерживаться унифицированных правил международных организаций. В связи с этим, данные государства создают дополнительные надгосударственные площадки для решения актуальных проблем исламского мира.

Что касается центральноазиатского региона, который образуют Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан, то в нем, как известно, превалирующей религией является ислам. Исходя из этого соответствующие страны во второй половине ХХ в. становятся членами таких структур, как ВИЛ, ИБР, ОИС и др., будучи уже на тот момент времени участниками других унифицированных международных организаций. Возникает вопрос: каковы причины и последствия данного шага?

Полагаем, что к числу причин по объединению стран Центральной Азии с другими представителями исламского мира следует отнести: единое культурное наследие, упрощающее диалог в контексте сотрудничества, «ценности, более древние и глубокие, чем у молодой американской модели» [9]; усиление внешних угроз над внутренними слабыми сторонами в эпоху глобализации; сохранение богатого ресурсного потенциала (является предметом интереса мировых лидеров, в частности КНР, ЕС, США и России²) (табл. 1); отсутствие значимых конкурентных преимуществ; относительно низкий уровень национальной конкурентоспособности (табл. 2).

Привел ли этот шаг к значимым последствиям?

Таблица 1. Сравнение состояния ресурсной стран-лидеров глобализации и ведущих стран Центральной Азии*

* Составлено авторами по данным: Рейтинг стран и территорий по уровню прямых иностранных инвестиций. URL: https://gtmarket.ru/research/foreign-direct-investment-index/info (дата обращения (26.01.2020).

Таблица 2. Сравнение значений индекса глобальной конкурентоспособности ВЭФ стран-лидеров и стран Центральной Азии*

* Составлено авторами по данным: Всемирный экономический форум. URL: https://www. weforum.org/reports/global-competitiveness-report

Практика свидетельствует о том, что снять внешние угрозы и предотвратить потерю контроля за собственной ресурсной базой странам центральноазиатского региона, ни как членам унифицированных международных организаций, ни как членам исламских организаций, пока не удается. В универсальных организациях, как было показано ранее, стратегические решения принимаются ограниченным количеством игроков (США, ЕС, частично КНР), которые, в первую очередь преследуют цели максимизации собственных полезностей, достижение которых зачастую идет в ущерб поступательного развития менее конкурентоспособных стран (в данном случае, стран Центральной Азии). Членство же в организациях, объединяющих страны исламского мира, в первую очередь упрощает диалог между соответствующими государствами и не является при этом панацеей при решении проблем экономического плана.

Таким образом, складывается такая ситуация, что принятые на уровне мирового сообщества «правила игры» в современной глобальной экономике, самостоятельными субъектами которой страны Центрально-азиатского региона стали после распада Союза Советских Социалистических республик (СССР), фактически не дают им шанса на диверсификацию национальной экономики ни самостоятельно, ни внутри международных структур, специально созданных для решения подобных проблем.

В частности, во времена СССР в Узбекистане выращивали порядка 6 млн т хлопка в год, причем его цена была обеспечена гарантией сбыта внутри республик Союза. После 1991 г. эта страна оказалась в условиях несовершенной конкуренции на мировом рынке, что, безусловно, явилось причиной дестабилизации ее экономики, не готовой к прямой зависимости основного экспортного товара от мировых цен. Как следствие -- снижение уровня жизни населения, большая часть которого задействована именно в секторе сельского хозяйства (подобную ситуацию можно наблюдать и в других странах соответствующего региона, в частности в Таджикистане и Киргизии). Сегодня в Узбекистане наблюдается тяжелейшая экономическая ситуация: порядка 75% производственных мощностей, которыми располагает страна просто заморожены.

Помощь международных структур, участниками которых являются соответствующие страны региона пока, к сожалению, слабо способствует изменению ситуации. Так, несмотря на разработанные и принятые такой структурой как ШОС международные соглашения и договоренности³, провозглашающие цели всеобщего развития экономик стран-участниц и регионального экономического сотрудничества, на практике реально происходит простое втягивание экономик стран Центральной Азии в орбиту экономических интересов Китая. Как свидетельствует статистика, участие центральноазиатских стран в программе центрально-азиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС), созданной Азиатским банком развития (АБР) еще в 1997 г., также слабо стимулирует развитие соответствующих процессов.

Экономическая ситуация в регионе значительно усугубляется тем, что, в силу возможностей и тенденций современной глобальной мировой экономики, совершенно незаметно для соответствующих стран, основными участниками реализации их внутри- и внешнеэкономической политики становятся внешние игроки. Они проявляют нескрываемый интерес к Центральной Азии, не только как к региону, богатому сырьем и сельскохозяйственными культурами, но и как к странам, наделенным уникальным геополитическим положением [9]. На севере они граничат с Россией. На юге примыкают к огромному исламскому миру. Это превращает регион (в географических и экономических терминах) в поле столкновения стратегических интересов (в политическом аспекте) внешних игроков, которые преследуя желание приращения собственных полезностей, отодвигают на второй план такие понятия как национальный суверенитет, национальная аутентичность, самобытность, гарантировать которые необходимо, хотя бы потому, что это -- ключевые цели ООН.

Благодаря продуманной США и КНР политике использования «мягкой силы⁴», «вхождения в экономику чужой страны на мягких лапах посредством грамотного использования информационных технологий», а также явно вялого, но, тем не менее существующего политического и экономического давления со стороны России, страны соответствующего блока постепенно движутся к потере своего национального суверенитета. В частности, несмотря на одни из самых высоких темпов прироста ВВП (6--7% в год), значительного повышения уровня жизни в соответствующих странах не происходит (средний ВВП на душу населения составляет порядка 6 000 долл.). Зависимость стран региона от иностранных инвестиций возрастает (табл. 3), миграционное сальдо остается отрицательным (табл. 4).

Фактически оказывается, что данные государства в разном масштабе и с разной успешностью вмешиваются в настоящее время в ход реализации макроэкономической политики стран соответствующего региона: США через систему создаваемых неправительственных организаций (НПО) и ВУЗов, предоставляющих дипломы, признаваемые в Штатах, КНР -- посредством деятельности огромного количества отечественных финансовых структур; Россия -- в рамках политических решений, принимаемых участниками Содружества Независимых государств (СНГ) и Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС).

Таблица 3. Динамика объемов иностранных инвестиций, привлекаемых в страны Центральной Азии*

* Составлено авторами по данным: [Официальный сайт ЮНКТАД [Электронный ресурс]. -- Режим доступа: https://unctad.org/en/Pages/Home.aspx (26.01.2020)]

США реализуют свои интересы в регионе достаточно уверенно. Опыт их работы в сфере «информационного поля» колоссален: организация «бархатных революций» в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), революция «юрт» (цветных металлов) в Монголии, цветных революций на постсоветском пространстве, современные атаки в сторону РФ в мировых информационных сетях. Совсем недавно они начали активно проводить свои интересы в близко расположенной к региону Центральной Азии, стране, занимающей уникальное геополитическое и геоэкономическое положение -- Армении⁵.

Уже сегодня, как известно, второе по величине посольство США в мире находится именно в Ереване⁶. В американских глазах эта страна представляется в качестве мощнейшего рычага для продвижения собственных национальных интересов. В этом контексте «мягкая сила», используемая ими на территории Республики охватывает если не все слои населения, как это предполагает данная концепция, то определенно многие. В частности, руководствуясь идеей о том, что власть меняется, а люди и их настрой остаются, дипмиссия США уделяет большое внимание работе с национальными СМИ Армении, рассчитанными на широкую публику, а не на государственную элиту. Сотрудники посольства принимают активное участие во многих, даже мало значимых мероприятиях, проводимых в этой стране, играя роль не приглашенных гостей, а наоборот, самых активных участников, формируя среди местного населения образ «единения двух наций» и располагая простых армян к убеждению в реальность осуществления «американской мечты».

Таблица 4. Объемы и направление движения мигрантов в странах Центральной Азии*

* Составлено авторами по данным: International migrant stock 2019. URL: https://www. un.org/en/development/desa/population/migration/data/estimates2/estimates19.asp (дата обращения (26.01.2020)

Для России, Армения также является стратегически значимым партнером, как в рамках ЕАЭС, так и политического диалога внутри СНГ. Однако она представляет и лоббирует свои интересы в этой стране совершенно с иным напором и по иному сценарию. Так называемая «мягкая сила», осуществляемая российскими структурами в этой стране Передней Азии основывается на общем историческом прошлом и ориентирована, в первую очередь, на высшие слои армянского общества. В частности, при поддержке российской стороны чаще всего организуются различного рода культурные мероприятия, такие, например, как вечера поэзии, симфонические концерты, круглые столы и т.п. Работа же с армянскими СМИ практически не ведется. Это особо диссонирует с активностью американской стороны в данном секторе. В частности, поддерживаемое США одно из наиболее авторитетных национальных информационных агентств Республики -- «Новости-Ар- мения», на постоянной основе транслирует истории, например, об американских военных, которые своими силами и руками реконструировали дом престарелых в Ереване; консуле, который вместе с простыми работягами по вечерам смотрит футбол в пабе и т.д., при этом сохраняя многозначительное молчание в отношении работы российской дипмиссии в Армении, за редким исключением рассказывая читателю о тех же самых вечерах поэзии. Результаты этих двух вариантов проникновения в информационное поле Республики очевидны -- полная узнаваемость и принятие местным населением позиции США и малая заинтересованность в возможной российско-армянской общности, схожих проблемах, партнерстве двух стран, сотрудничестве в сфере внешнеэкономической безопасности⁷ и пр.

Что касается непосредственно региона Центральной Азии, то считаем важным отметить, что из названной выше тройки внешних участников макроэкономической политики, реализуемой соответствующими странами, наибольшую активность в настоящее время проявляют американцы. Фактически сразу после распада СССР они оценили геополитической и геоэкономический потенциалы блока и начали аккуратно и постепенно проникать в его жизнь. Сегодня они реализуют стратегию создания предложения на услуги вышей ступени образования. В 1993 г. ими был основан Американский университет Центральной Азии, ставший первым ВУЗом в регионе, предоставляющим дипломы, аккредитованные США. Позднее, в 2010 г., подобный проект был реализован и в Казахстане -- «На- зарбаев-Университет». Таким путем в странах Центральной Азии, силами США, вырастает молодежь, которая испытывает лояльность и даже симпатию к американской идеологии построения экономики, осуществлению политики и в целом к понятию «демократия по-американски».

Китай, в целях реализации собственных национальных интересов, заходит в регион реализуя одновременно две инициативы:

— очевидная экономическая интервенция в страны Центральной Азии, организуемая путем активного инвестирования в ресурсный потенциал;

— использование «мягкой силы» в работе китайских структур с информационным сектором блока, а также разработка различных культурно-образовательных проектов, которые в настоящее время находят поддержку среди широких слоев населения соответствующих стран и способствуют эволюции некогда антикитайских настроений, в положительную сторону [9,10].

В частности, известно, что КНР активно осваивает ресурсную базу стран региона посредствам деятельности собственных транснациональных компаний (ТНК). Две ее крупнейшие энергетические, нефтегазовые компании очень активны в настоящее время на рынках стран Центральной Азии. China National Petroleum Corporation (CNPC) в числе прочих имеет производственные мощности в Казахстане (в 2006 г. она приобрела долю в зарегистрированной в Канаде компании PetroKazakhstan) и Туркмении (в 2007 г. она стала оператором туркменского проекта Багтыярлык). Учитывая тот факт, что индекс транснационализации CNPC составляет всего лишь 3,4%, можно утверждать, что добываемые в соответствующих странах углеводороды перерабатываются не в принимающих странах, а направляются в страну базирования, т.е. в Китай. Вторая по объемам добычи нефтегазовая компания КНР -- China Petroleum & Chemical Corporation по данным на 2015 г. реализовывала порядка 50 проектов по разведке и освоению нефти и газа в 26 странах мира, в том числе в Центральной Азии. Ее индекс транснационализации также очень невысок -- 12,9%.

В свою очередь, Россия, которая должна подходить к Центральной Азии не только как к партнерам по СНГ и ЕАЭС [11], но и как к уникальной площадке (межцивилизационному мостику между Западом и Востоком), на которой можно строить диалог с арабскими странами, реализует свои интересы в этом регионе уже описанным ранее шаблонным способом через ориентацию на политическую элиту и высшие слои общества. При этом, безусловно, есть проекты, рассчитанные на широкие слои населения, однако их эффективность очень низка [12].

Важно понимать, что центральноазиатский регион действительно является уникальным и представляет собой зону российских национальных интересов. Необходимо, уважая Восток, понимая Восток, научиться с ним говорить, наладить взаимодействие и сотрудничество, хотя бы потому, что:

— Россия и страны Центральной Азии это -- действующие экономические партнеры по интеграции, которая не развивается, и только от собственных решений и проводимых реформ должно зависеть будущее наших стран;

— Россия и страны Центральной Азии могут образовать весомую коалицию в противостоянии в современном геоэкономическом и геополитическом пространствах между США + ЕС и Азия + Россия;

— совместно мы можем способствовать решению одной из глобальных проблем современности -- терроризму, которая, в том числе, исходит в настоящее время и от стран Ближнего Востока. То, что происходит сейчас на Ближнем Востоке действительно близко к нам. Те организации, которые там работают, действительно угрожают нашей безопасности. Ко всему происходящему следует относиться предельно серьезно, а свою работу там проводить в соответствии с требованиями сегодняшнего дня.

Таким образом, подводя итоги, отметим главное -- использование в XXI в. «мягкой силы» является не просто актуальным методом проведения внешней политики государства, а по своей эффективности, при грамотном осуществлении, превосходит все остальные, в частности, объединение усилий стран в решении глобальных проблем в рамках деятельности международных организаций. Это означает, что данным методом надо научится владеть в совершенстве и активно использовать его как информационную, так и инвестиционную составляющие в странах и регионах, представляющих интерес в плане как собственного национального развития, так и углубления межстранового сотрудничества, основанного на уважении культурной самобытности. России необходимо разработать механизмы осуществления данной концепции опираясь не на то, что Центральная Азия это -- постсоветское пространство, а на то, что каждая из ...