Асоциальность как предметная область журналистского исследования действительности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Асоциальность как предметная область журналистского исследования действительности

автора:

А.И. Ложкина

Исследователями средств массовой информации часто используется понятие «социальный»: социальное мышление, социальный статус, социальные функции и т.д. Однако в журналистской картине мира присутствует и прямо противоположное - асоциальное начало.

При анализе прессы исследователями часто используется в различных определениях понятие «социальный»: социальное мышление, социальный статус, социальные функции, социальные роли, социальные эффекты, и т.д. «Считая социальность нормой для прессы, мы обязаны признать наличие ее антипода -- парной, «теневой», уравновешивающей категории, то есть асоциальности, - отмечает С.Г. Корконосенко, - «выпадая» из повседневного бытия социума, журналистика заслуживает названия асоциальной» [1, с. 226].

Сложность анализа этой проблемы заключается в том, что само слово «асоциальный», безотносительно к журналистике, не получило точного описания в словарях и справочниках. В них встречается понятие «антиобщественный», которое сужает границы предмета нашего исследования. Если приставка «анти-» означает открытое противопоставление или враждебность, то «а-» сигнализирует как об относительно мягком отрицании, так и о полном отсутствии какого-либо качества. Подобно случаю с «анти-», здесь тоже всегда есть нарушение общественных предписаний, но диапазон форм его проявления значительно шире, вместительнее, богаче оттенками.

Безотносительно к журналистике определение «асоциальность» появилось в первой половине XX века в виде термина, обозначающего неблагополучных представителей низших слоёв общества: бездомных, бродяг, попрошаек, проституток, наркоманов, гомосексуалистов, алкоголиков. В некоторых странах к асоциальным элементам причисляли лиц, получающих пособие по соцобеспечению, недееспособных людей и цыган.

Для дальнейшего анализа мы принимаем определение асоциальности как поведения, не соответствующего законам и нормам поведения людей в обществе, идущего вразрез с нормами общественной морали.

Своего рода индикатором асоциальности является «отклоняющееся поведение» масс-медиа. Отклонение журналистского поведения от нормы - его асоциальность - проявляются в несоответствии морально-нравственным и юридическим нормам, эффективным стандартам деятельности и ожиданиям аудитории. Одной из причин такого несоответствия можно считать пренебрежение к объективной реальности, свойственное журналистам, которые, отвлекаясь от сложного социального контекста, словно бы отворачиваются от общества, конструируя иную, отличную от действительной, информационную реальность, демонстрируя свое неповиновение обществу, свою равнозначимость ему, а порой даже свое господство над ним.

Характерно также, что исследователи заговорили даже об асоциальности прессы, имея в виду «неразви- тость ее общественного содержания, проявляющуюся с различной интенсивностью -- от безобидного на первый взгляд пренебрежения некоторыми обязанностями перед обществом до жесткого противостояния социальной среде... Иначе говоря, пресса ставит во главу угла не служение обществу (в том числе путем приращения знаний), а обслуживание примитивных потребительских инстинктов частных лиц. По форме это может выглядеть как реакция на запросы аудитории, по сути же перед нами асоциальная стратегия деятельности» [2]. журналистский асоциальность пресса телевидение

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, под асоциальностью журналистики мы рассматриваем:

· целенаправленную сосредоточенность отдельных элементов журналистской системы на формировании мировоззрения и ценностных ориентаций индивида против общепринятых норм и традиций;

· неразвитость ее общественно-значимого содержания;

· выпадение из социальной сферы (что формирует асоциальность СМИ), за счет пониженного внимания к социуму, простым людям и сокращения обратной связи с аудиторией;

· снижение спроса на продукцию СМИ, в особенности печатную, что вытесняет ее за границы социальной реальности.

Под понятием асоциальности журналиста, подразумевается неразвитость его общественного самосознания, соответствующим образом предопределяющего характер его деятельности.

Асоциальность имеет еще одну форму существования - в виде сосредоточенности средств массовой информации на жизненном опыте, ценностях, интересах квазиэлитарной журналистской корпорации. Она имеет даже и некое философское обоснование, называемое «постструктурализм» (или «деконструкционализм»). Согласно этой теории, в современном мире на смену зависимости общественных явлений от социальных институтов и производственно-экономических отношений, приходит зависимость от знаково-языковой формы общения. Следовательно, отпадает необходимость подчиненности масс-медиа интересам аудитории, а журналистика превращается в орудие дестабилизации общественной реальности, любой политической или исторической правды.

Активно пропагандируется (явно или скрыто) асоциальное поведение в СМИ, в особенности на ТВ. Процветает идеология распада: сексуальной распущенности и педофилии, культа насилия и наркотиков, отклоняющегося социального поведения, формирования эпатажной моды и сексуальной распущенности, культ жестокости и нетрадиционные формы института семьи. Связь скрытой пропаганды асоциального поведения на отечественном ТВ с рекламным бизнесом и интересами крупных корпораций хорошо раскрыта в серии статей А. Минкина, под названием «Если деградацию не остановить - цивилизации конец» [3].

Ряд научных сообщений наглядно демонстрирует процесс повсеместной коммерциализации и рекламизации эфира на радио и телевидении, изменивших содержательную направленность передач. Так, Г.В. Лазутина подчеркивает, что инерция деструктивного дискурса общественного развития обозначила смену ориентиров в практике СМИ. Отмена цензуры и государственной монополии привели к лавинообразному нарастанию процессов этической деградации профессионального сообщества. Образовались новые виды и формы вещания: интерактивы, игровые передачи, «reality show», ток-шоу. При этом произошло явное снижение критериев качества продукта с точки зрения содержания… [4, с. 43].

На вопросы нравственности и профессиональной этики в современной картине мира, создаваемой журналистами, обращает внимание Тамара Васильевна Науменко - кандидат философских наук, старший научный сотрудник кафедры социологии коммуникативных систем социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова: «Эскалация в программах образов агрессивности, физического насилия при разрешении межличностных конфликтов прямо влияет на формирование ценностных ориентаций молодого поколения социальных установок и мотивов поведения. Появляются «бригады» подростков - «аналога» популярного телесериала, которые хорошо усвоили образцы криминального поведения» [5, с. 27].

Исследователь Л.Г. Свитич видит новую примету современного российского ТВ - как основной и, пожалуй, самой влиятельной части журналистики - появление коммунального комплекса. Зарубежные аналоги программ «За стеклом», «Слабое звено», «Фактор страха» привнесли дух соперничества, конкурентности, выживаемости любой ценой, т.е. то, что ранее очень плохо согласовывалось с российским менталитетом. Новые кальки, типа «Окна», «Большой куш», «Девичьи слезы», «Дом 2», «Пусть говорят» строятся на инсценировках (на телевизионном жаргоне называемых «подставой»). Инсценированные истории погружают зрителей в толщу кошмара обывательской физиологии, а сами герои напоминают «кунсткамеру массовых уродств» [6].

Вот как нынешнюю ситуацию описывает В.Д. Мансурова, профессор, доктор философских наук, декан факультета журналистики Алтайского государственного университета в статье «Информационное противодействие коррупции: девальвация критического ресурса СМИ»: «Диалектическое противоречие, на поиск и анализ которого была сориентирована критическая стратегия СМИ, было заменено на симулякры негативно маркированных и некомментируемых журналистами фактов и ситуаций. Критические интенции, ранее присущие аналитической журналистике, оказались в едином логическом и аксиологическом пространстве, что неизбежно приводит к однозначности публичного воспроизведения социального и «а-социального». Более того, нигилизм и конформизм по отношению к социально значимым фактам и явлениям породили такое явление, как цинизм. Демонстрирующий нежелание познавать социальное в детерминирующих его характеристиках и воспроизводящий его как законный «дебош знаков» (Бодрийар), но уже в образе «а-социального», цинизм обозначил опасную тенденцию вырождения журналистики и превращения ее в дешевый конвейер информационных поделок. От вопросов «кто виноват?» пора переходить к поиску ответа на вопрошание «что делать?» [7].

Так, П. Слотердайк выводит теорию цинизма. В своей книге «Критика цинического разума» ученый выделяет модус цинического поведения как доминирующий в современной идеологии. «Прежних объектов критики ложного сознания -- лжи, заблуждения, идеологии -- недостаточно, сегодня мы нуждаемся в прибавлении еще и четвертой структуры -- цинизма». Являясь особой формой «ложного сознания», цинизм стал символом современности. Цинизм разрушает личность, отчуждает человека от его сущности. «В нас живет кто-то квазиформальный, -- пишет Слотердайк, -- который является носителем наших социальных идентификаций. Этот кто-то гарантирует преимущество чужого над своим: там, где, кажется, нахожусь я, уже всегда существовали другие, они превращают меня в автомат благодаря обобществлению моей жизни» [8, с. 157].

Современный человек, по мнению исследователя, хорошо представляя работу механизмов идеологической машины и будучи знаком с критикой идеологии, в то же время не стремится сам критиковать эту идеологию, трансформировать общественные институты. Добившись успеха и приобретя капитал, он успокаивается, становясь циником, и его модель поведения теперь полностью удовлетворяет общественную идеологию.

Один из лидеров европейской социологии Юнген Хабермас подчеркивает, что сегодня в области применения норм универсализация уступает место принципу уместности, или соответствия. Коммуникационные структуры общественности находятся во власти СМИ [9].

Под их влиянием они до такой степени ориентированы на пассивное, развлекательное поглощение информации, что повседневное сознание стало необратимо фрагментарным, взамен былой целостности. Значит, социально полезная миссия просвещения выполняется в минимальной степени. По форме это может выглядеть как «гуманистическая» реакция на запросы аудитории, по сути же перед нами асоциальная стратегия деятельности. Как ни парадоксально, но одновременно это и антижурналистская стратегия, несущая в себе бациллу депрофессионализации СМИ [1, с. 228].

Сегодняшнее журналистское сообщество расколото по уровню профессионализма, по разному пониманию ценностных ориентаций. Одни видят свой долг в постановке и рассмотрении актуальных проблем, в поиске истины. Другие - в производстве суррогатной продукции, скачивании информации из Интернета. Одни обучают и воспитывают свою аудиторию, в то время как другие ее развращают и унижают. У одних потребности рынка формируют установку на зарабатывании денег вопреки моральным принципам. Для других нравственные ценности профессии доминируют над материальными. Пропасть между ними становится все глубже.

Непрофессионально, не разобравшись в психоисторическом состоянии, нагнетать информационное давление, ведущее не к преодолению кризиса, а к мистификации массовых представлений, распространению ущербных эмоций и постыдных поступков. Находятся, наверное, и высокопрофессиональные пропагандисты, которые совершенно сознательно квалифицированно работают «на понижение» в экономике и «на разложение» в идеологии.

Слишком велик соблазн из моря сложнейших фактов вылавливать и предавать огласке те, которые лежат на поверхности, царапают чувствительные сердца, наводят ужас. В результате наша пресса, руководствуясь благими намерениями, с одной стороны, будоражит несведущих людей, а с другой, - часто предлагает искаженную картину процессов, на самом деле происходящих в обществе. Все это усиливает общее стрессовое состояние общества и не способствует консолидации всех сил и возможностей на решении проблем.

Таким образом, одно и то же, в сущности, психоисторическое состояние было чуть ли не диаметрально противоположно осмыслено в США и в СНГ, и это возымело и там и там мощные эффекты, но в одном случае -- просоциальные, а в другом -- асоциальные. Разница показывает, как много значит уровень психического здоровья элиты общества, под который подстраивается пропаганда.

В сегодняшнем освещении вопросов асоциальных явлений нам видится, по крайней мере, три слабых места.

Во-первых, подавляющее большинство публикаций носит исключительно информационный характер и практически не содержит просветительского акцента, которого так и не хватает нашему, в общем-то, мало подготовленному в этом плане обществу. Почти нет этого даже в материалах крупных жанров - в репортажах, статьях, очерках. Чаще всего публикации, особенно в общеполитических изданиях, выполняют функцию запугивания, устрашения. Опыт показывает, что эта манера разговора с людьми, особенно с молодыми людьми, малопродуктивна или совсем не продуктивна. Надо совершенно не знать психологию, тем более детскую психологию, чтобы наивно полагать, будто запугивание может кого-то остановить. Кого-то может и остановит, но нередко восприятие ужасов неокрепшей душой дает противоположный эффект. Вот типичный ход рассуждений: «У тех, о ком пишут, возможно, так и случилось, но я-то совсем другой человек, я-то в любой момент могу остановиться, я-то с этим справлюсь. Надо попробовать, на что я способен!» И пробуют, что приводит к печальным последствиям.

Во-вторых, попытки органов печати создать обстановку нетерпимости, общественного презрения, всеобщего осуждения также часто оборачиваются последствиями, на которые мы не рассчитываем. Общественное внимание, иногда беспощадное, приводит к тому, что усугубляют последствия. Ни в одном обществе нетерпимость, жестокость не была и не может быть панацеей от распространения асоциальных явлений.

Разумеется, было бы несправедливо отнести эти упреки ко всем без исключения средствам массовой информации. На страницах разных изданий попадаются материалы серьезные и глубокие. Именно - попадаются. Из доклада Женишбека Назаралиева на Международной конференции журналистов «Бишкекская инициатива»: «Могу привести пример из собственного опыта. Когда московская газета «Известия» предложила мне подготовить серию публикаций об опыте борьбы с наркобизнесом и лечению наркомании в США, Колумбии, Боливии, Китае, Таиланде и других странах, где я побывал, статьи вызвали многочисленные отклики людей разного уровня образования и социального статуса» [10].

Мир социального… Осмысление его природы и структуры помогает обойти ловушки «разобществеления» (асоциальности), которые тянет за собой наше перестроечное разгосударствление всего и вся.

Литература

1. Основы журналистики: Учебник для вузов / С.Г. Корконосенко. - М.: Аспект Пресс, 2001. - 287 с.

2. Корконосенко С.Г. Асоциальность прессы и ее преодоление // Журналистика в переходный период. М., - Ч. 1. - С. 16-17.

3. Минкин А. Под властью маньяков // Московский Комсомолец. - 2008. - 21-25 апр.

4. Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста: Учеб. пособие. - М.: Слово. - - 404 с.

5. Науменко Т. Массовое сознание и журналистика // Credo. - 2004. - № 3. - С. 23-29.

6. Свитич Л.Г. Феномен журнализма. - М.: Логос. - 2006. - 268 с.

7. Мансурова В.Д. Информационное противодействие коррупции: девальвация критического ресурса СМИ // Меры противодействия коррупции: проблемы разработки и реализации: материалы научно- практического семинара. - Барнаул: Барнаул, 2009. - С. 329-332.

8. Слотердайк П. Критика цинического разума. - М.: Аванта. - 2005. - 305 с.

9. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность: Московские лекции и интервью. - М., 1995. - С.

10. Назаралиев Женишбек. Актуальные проблемы наркомании в текущей журналистике. Доклад Международной конференции журналистов «Бишкекская инициатива» // Журналист. - 2001. - №

Размещено на Allbest.ru