Магнитофонные / диктофонные записи диалектной речи как разновидность памятников языка и культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Магнитофонные / диктофонные записи диалектной речи как разновидность памятников языка и культуры

КАСАТКИН Леонид Леонидович

С появлением магнитофонов возникла возможность фиксации диалектной речи и её сохранения. Это был чрезвычайно важный этап в истории диалектологии. Раньше описание диалектов и отдельных диалектных черт строилось, как правило, на тех коротких примерах, которые диалектолог успевал записать в свой полевой дневник во время беседы с диалектоносителем, а также на примерах, присланных местными жителями - не лингвистами, - ответах на разнообразные диалектологические программы. Магнитофонная и позднее диктофонная эра коренным образом изменила возможности диалектологов. Аудиозаписи позволяют многократно прослушивать один и тот же отрезок речи, а разные компьютерные программы дают возможность анализировать различные параметры звучания сегментных единиц - отдельные звуки (и их части и переходные стимулы от звука к звуку), слоги, фонетические слова, фразы, абзацы и более крупные отрезки речи, а также суперсегментные единицы - слоговость / неслоговость звуков, интонацию, ударение, темп речи на разных её отрезках и общий темп говорящего и др.

Используя эту методику, мне удалось обнаружить в русских говорах ряд важных диалектных черт: сохранение древнего противопоставления гласных по ряду и отсутствие противопоставления согласных по твёрдости / мягкости в некоторых вологодских говорах, противопоставление согласных не по глухости / звонкости, а по напряжённости / ненапряжённости в архангельских и некоторых других говорах, более древний, чухломской тип диссимилятивно-умеренного яканья в костромских говорах, особенности дифтонгов и пути их трансформации в разных русских говорах, сохранение в некоторых северно- и среднерусских говорах рефлексов древнерусских /ъ/ и /ь/ на конце слова и др. [9; 14]; противопоставление западных и восточных южнорусских говоров по характеру конечного открытого слога: повышенная длительность этого слога в западных говорах по сравнению с восточными; особенности распределения предударных гласных после мягких согласных в юго-западных говорах, дающие основание для вывода о двух этапах в истории утраты здесь фонемы /Ъ/ и совпадения её с /е/ в ударных слогах: этот процесс вначале происходил в середине слова и позднее в конечном открытом слоге [13].

Особое значение для русской диалектологии имеют говоры русских старообрядцев, особенно в тех случаях, когда их предки были переселены или бежали за пределы России от преследований правительства и официальной церкви, вследствие чего эти современные старообрядцы живут в окружении других народов, говорящих на других языках.

В силу конфессиональной замкнутости, стремления жить по законам предков старообрядцы сохраняют не только старую веру, старые обряды, но и прежний язык. В нём встречаются такие особенности, которые 1) в других русских говорах полностью утрачены; 2) остаются лишь как следы старых закономерностей, по которым сами эти закономерности в полной мере установить невозможно; 3) помогают интерпретировать аналогичные явления в языке нестарообрядцев.

При изучении говоров старообрядцев мы ставим перед собой пять главных задач: 1) детальное описание языковых черт, на основании которого следует 2) выявить, каким регионам соответствует этот набор черт, и, следовательно, откуда переселились старообрядцы; 3) установить, какие черты, имеющиеся в говоре старообрядцев, отсутствуют в современных говорах этих регионов и, таким образом, выявить более древнее состояние этих говоров и процессы, прошедшие в них; 4) среди выявленных языковых черт установить а) те, которые известны и в других русских говорах; б) те, у которых обнаруживаются новые, неизвестные ранее особенности; в) те, которые не были ранее известны в русских говорах; г) те, которые позволяют по-новому объяснить их происхождение; д) те, которые возникли под влиянием окружающих других русских говоров или другого языка; 5) записать рассказы старообрядцев об их жизни, обычаях, истории.

Вот некоторые примеры решения подобных задач.

1. Говорам старообрядцев-липован Нижнего Подунавья и некоторым другим говорам старообрядцев Украины, Молдавии, Румынии, Болгарии, имеющим многие черты Юго-Западной диалектной зоны, свойственно образование неопределённых местоимений и наречий при помощи конечной морфемы -ся / -сь, варианты которой распределены позиционно: после гласного обычно употребляется -сь, после согласного -ся, реже -се, -си: Хтось был, а не знаю, хто был; Ковось там ждуть; Не всем дано одинаково: комусь учится, комусь на земле работать, а комусь водителем; Дом сдали какомусь попу; Иму вручають достовереня чи штось такоеча; Приходила какаясь Таня, а не знаю, шо за Таня; Были тут какиесь чужие люди; Мой хозяин десь переховался да пришёл; Дочка замуж вышла, ну мает свадьба десь быть, не знаю кода; Мяса, получу пенсию, кило колысь купю да борщу наварю; Вагоны загружали, кудысь далёко возили; - Я в окошко глянула - какойся человек стоить, держить веники; Бельё пахло буком тым таким какимся; Она работаеть у прымарии какимси начальником там; Молодые то как вроде в какихся кафтанчиках таких ходили короткых; Людей надо было чемсе питать; Раньше платками перевязывали, а зараз это вот бог его знае чем- ся; Тут какся застёжечки так делали, постолы называлися; Каксе моя старуха пекла.

Мне неизвестны и, насколько я знаю, никем не описаны другие русские говоры, в которых последовательно использовался бы такой способ образования неопределённых местоимений и наречий.

Морфема -ся / -сь у неопределённых местоимений и наречий, по-видимому, происходит от энклитического местоимения ся древнерусского языка. Эта энклитика, как известно, впоследствии присоединилась к глаголу, став постфиксом возвратных глаголов. В русском литературном языке и во многих говорах произошло отпадение конечного гласного этого постфикса в позиции после гласного при сохранении его в позиции после согласного: взяться, возьмёшься, возьмётся, возьмёмся, возьмутся, взялся, возьмусь, возьмётесь, взялась, взялись, возьмись, возьмитесь и т.п. И только в причастиях, свойственных письменной речи и не характерных для разговорного языка, сохраняется -ся во всех позициях. Однако во многих русских говорах, в том числе и в липованских, и в формах изъявительного и повелительного наклонений старые формы с -ся могут произноситься и после гласных (наряду с формами на -сь, употребление которых связано, как правило, с особыми фразовыми позициями).

А.А. Зализняк показал, что в древнерусском языке энклитика -ся примыкала к местоимённым словам, стоящим в начале фонетической синтагмы. Затем -ся передвинулось и примкнуло к глаголам. Но так произошло в русском литературном языке и в большинстве говоров. В говорах же Юго-Западной зоны это -ся сохранило своё прежнее расположение при местоимённом слове. Этому способствовало то, что -ся было безударной энклитикой и вместе с предшествующим местоимённым словом всегда составляло одно фонетическое слово. При этом на месте вопросительного значения у этих слов возникало значение неопределённости. Произошло это благодаря тому, что ся не ограничивалось передачей только значения возвратности: “са не равнозначно себе. Са имеет гораздо более широкий круг функций, чем себе” [6, 129].

Значение неопределённости у местоимений и наречий передаётся в русском литературном языке и во многих говорах главным образом при помощи частицы -то: кто-то, какой-то, сколько-то, где-то, куда-то, как-то и т. п. Частица -то с её вариантами по говорам может употребляться и как усилительновыделительная: дом-то (или дом-от), село-то, река-то (или река-та), кони-то (или кони-те, кони-ти) и т. п. Для юго-западных говоров эта частица не характерна (отсутствует она и в украинском и белорусском языках); см. [16, 184-195; ДАРЯ III, к. 12]. Очевидно, не характерна она была для этих говоров и раньше. Здесь был распространён такой способ образования неопределённых местоимений и наречий, который восходит к древнерусскому языку и который сохранили старообрядцы, живущие за пределами России [10]. говор диалектология языковый частица

2. Мы с Р.Ф. Касаткиной обнаружили в языке старо- обрядцев-“турчан” из штата Орегон США, которые приехали туда из Турции, а их предки жили в Нижнем Подунавье, неразличение свистящих и шипящих согласных. В их фонетической системе есть только ряд свистящих согласных и отсутствует ряд шипящих. На месте твёрдых [с]-[ш], [з]-[ж] и [ц] обычно произносятся звуки, обозначаемые нами как [с], [з], [ц]. Это апикальные альвеолярные круглощелевые звуки, при их артикуляции передняя часть языка отодвинута от зубов и приподнята к альвеолам и у них распластана. Мягкие [с'], [з'], [ц'] отличаются от твёрдых [с ], [з], [ц] некоторой сдвинутостью тела языка вперёд и палатализацией - дополнительным приподнятием передне-средней части языка к твёрдому нёбу.

Так, например, слова крыса и крыша произносятся одинаково: кры[с]а пробежала и кры[с]а на доме; па[с]ла коров - `пасла' и по[с]ла домой - `пошла'; ко[з]а - `коза' и ко[з]а - `кожа', ро[з]а - `роза' и то[з]е - `тоже'. Один и тот же звук произносится в словах ко[с']йть - `косить' и му[с']йна - `мужчина', [с']итають - `считают', поме[с']аются - `помещаются', со[с']ём - `сошьём'; ко[з']ий - `козий' и до[з']ик - `дождик', ру[з']ё - `ружьё', до[з'з']ё[с'с']я - `дождёшься'. На месте ц произносится [ц]: [ц]арь, ов[ц]а, конё[ц], а на месте ч - [ц']: [ц'о']етвёртый, рё[ц']ка, у[ц']или, но[ц'].

Неразличение всех свистящих и шипящих согласных - более последовательное проведение того же принципа, который проявился в цоканье - неразличении, совпадении свистящей и шипящей аффрикат - /ц/ и /ч/. Но если цоканье известно многим современным русским говорам, то последовательное неразличение щелевых свистящих и шипящих русским говорам Европейской части России неизвестно (в некоторых говорах Сибири оно - результат влияния местных языков). В современных русских говорах Европейской части России встречаются лишь следы такой системы - смешение свистящих и шипящих согласных, то есть произношение свистящих согласных на месте шипящих и шипящих согласных на месте свистящих в отдельных словах [ДАРЯ I, к. 47-53, 63, 64]. Произношение орегонских “турчан” - единственный известный пример сохранения системы с отсутствием ряда шипящих согласных в современных русских говорах европейского происхождения.

Цоканье было свойственно всему древненовгородскому диалекту и широко отмечено в памятниках этой эпохи, начиная с XI в. С этого же времени известно, но встречается лишь изредка в новгородских и псковских памятниках и смешение свистящих и шипящих щелевых согласных [7, 256-260, 280; 8, 29 сл.; 5, 39, 52]. Таким образом, указанное произношение орегонских “турчан” восходит к древнейшим русским диалектным явлениям [9, 328-361].

3. Аканье - это неразличение в безударных слогах гласных фонем неверхнего подъёма при совпадении их в части позиций в звуке [а]. Аканье в узком смысле - такое неразличение /о/ и /а/ после твёрдых согласных, аканье в широком смысле - такое неразличение всех гласных фонем неверхнего подъёма после твёрдых и мягких согласных. Аканье присуще всем говорам Южного наречия русского языка и значительной части среднерусских говоров. Свойственно оно и белорусскому языку, и русскому литературному языку.

Два основных типа аканья - диссимилятивное и сильное, главное их отличие - произношение на месте /о/, /ш/, /а/ после твёрдых согласных перед ударным [а] звука [э] при диссимилятивном аканье и звука [а] при сильном. Диссимилятивное аканье свойственно юго-западным южнорусским говорам и значительной части говоров белорусского языка, сильное аканье свойственно юго-восточным южнорусским и акающим среднерусским говорам и русскому литературному языку. Самый распространённый тип диссимилятивного аканья - жиздринский, или белорусский; при нём предударный [э] произносится только перед ударным [а], перед всеми другими ударными гласными - [а]:

Эта же зависимость в говорах с диссимилятивным аканьем наблюдается и при произношении [э] перед слогом с безударным [а] и [а] перед слогом с другими безударными гласными [19, 67-68]. Так, например, в старообрядческом говоре села Пилипы-Хребтиевские Ново-Ушицкого района Хмельницкой области Украины мною отмечено при диссимилятивном аканье, в частности, такое произношение: васкр'ис'ен'а, нан 'имал 'и, закрывал 'и, пражывал, дакум 'енты, палуч 'ал; памэуат ', пахэта, раскэзат ', сарэфан; разр 'ишано, блауэдар 'ил; заин 'т 'ир 'исовэн; зэраб 'ит ', мэлаком, нэдауела; пэрасклэдаим, прэдалуэватэа, парэсхад 'ил 'ис 'а и т.п.

Встречаются и отступления от этого принципа распределения [а] и [э]. Так, в обследованном мною говоре старообрядцев села Татарицы области Силистры Болгарии диссимилятивное аканье с обычным произношением в 1-м предударном слоге после твёрдых согласных на месте /о/, /ш/ и /а/ звука [э] перед ударным [а] и звука [а] перед другими ударными гласными: бэл 'найэ, вэйна, дэвал 'и, мэ]а, пэч 'ал, сэбак, хэваит '; -- бал 'ит ', касы, вайну, мэлако, пам 'ор, па]ед 'иш, сват 'ей и т.п. Перед ударным [а] встречается также [а]: баранк 'и, даждалс 'э, пажал 'илс 'э, пакладу, сама, хлапчаты, а также несколько более закрытый гласный [а] ([в]): дурака вал'ать', капак, пакладут', сабак [10, 118].

Такое произношение [а] перед ударным [а], встречающееся и в других говорах с диссимилятивным аканьем, диалектологи объясняли влиянием литературного языка и говоров с сильным аканьем [1, 28; 2, 28; 17, 191-192, 196-198, 20з]. Однако говор Татарицы (сейчас это Болгария, ещё раньше это была территория Румынии, а ещё раньше Турции) не испытывает такого влияния: жители села слышали раньше и слышат сейчас русскую литературную речь слишком редко, чтобы она могла вызвать подобное произношение.

Кроме того, “благодаря своей близости к системе аканья литературного языка (недиссимилятивного типа) диссимилятивное аканье изживается с большим трудом. Его особенность - отличие в качестве предударного гласного - обычно не осознаётся говорящим. Различие [ъ] и [а] не оценивается носителем диалектной речи как значимое, и он не замечает, что произносит разные звуки перед разными ударенными гласными” [17, 191--192]. При диссимилятивном аканье “звуку а перед слогом с гласными, отличными от а, соответствуют перед слогом с а такие звуки, которые в другой позиции не встречаются и воспринимаются как звуки, более близкие к а, чем к другим безударным гласным того же говора. В таком случае человек при произношении объективно не может отличить эти звуки от безударного а, хотя произносит их иначе. Для него это варианты того же самого а” [3, 69]. Не осознавая разницы между безударными [а] и [э], между своим произношением и литературным, диссимилятивно акающие диалектоносители не могли поэтому и изменять своё произношение под влиянием литературного сильного аканья.

В говоре Татарицы примеры произношения [а] перед ударным [а] встречаются обычно в сильных фразовых позициях (под синтагменным или фразовым ударением), при акцентном выделении слова, эмфазе и медленном, чётком проговаривании слова. Такое распределение звуков на месте /о/, /ш/ и /а/ свидетельствует о том, что звук [а] в этой позиции не связан с отходом от диссимилятивного принципа, просто [а] и [э] - разные просодические варианты одной и той же фонологической единицы - архифонемы /о|ш|а/, доминанта которой (основной представитель) осознаётся говорящими как [а]. Этот звук произносится при достаточной его долготе, а [э] - при кратком его произнесении Н.Н. Дурново приводит примеры произношения, отмеченные в г. Курске: “дъвайтя, пъпа, скъзала, стъяла, дъвай, пъзвать (реже а отчётливо: салдаты)” [2, 27; выделено мной - Л.К.]..

Как установил О. Брок, в говорах с диссимилятивным аканьем перед кратким гласным произносится долгий гласный, перед долгим гласным - краткий. Гласные верхнего подъёма [и], [ы], [у] краткие, поэтому перед ними произносится долгий гласный [а], а перед долгим гласным [а] произносится краткий [э] [1, 57-59].

Общая закономерность диссимилятивного аканья, явно просматриваемая во многих примерах, - чередование сильных и слабых слогов, реализующееся в более и менее длительных гласных. Разное распределение по позициям в фонетическом слове [а] и [э] в говорах с диссимилятивным и сильным аканьем - это различие поверхностное, тогда как глубинное, лежащее в его основе - это отличие этих говоров по ритмической структуре слова.

Система диссимилятивного аканья, реализующаяся не только в 1-м предударном слоге, но и в других безударных слогах, - результат сохранения древнейшей ритмической структуры слова. Такая система была характерна для древнерусского языка. О подобной ритмике слова с чередованием долгого и краткого слога в древнерусском языке свидетельствует распределение сильных и слабых редуцированных гласных [ъ] и [ь]: сильный редуцированный перед слогом со слабым редуцированным, слабый редуцированный перед слогом с сильным редуцированным и гласным полного образования. Об этом же говорит и место второстепенного ударения в слове в древнерусском языке: “Выбор слога или слогов, на которые падает второстепенное ударение, определяется несколькими факторами. Основной из них - ритмический: второстепенное ударение падает через слог вправо от главного, затем ещё одно через слог от этого второстепенного и т.д.” [4, 179]. Эта ритмическая структура слова была характерна и для “далёкого предка не только восточнославянских наречий, но и славянской группы в целом. В общеиндоевропейской системе определённого периода <...> одним из наиболее слабых был первый предударный слог” [15, 34-35]; см. также [12; 13].

Русские диалекты в последнее время значительно деформируются, теряют многие диалектные черты и вытесняются русским литературным языком. Пройдёт время, сменятся поколения, и современные записи живой диалектной речи станут памятниками русского языка в его региональных вариантах.

Но эти записи ценны и в другом отношении: они - памятники русской народной культуры. Деревенские жители, старики и старухи, прожившие долгую жизнь, часто с охотой рассказывают приезжим диалектологам о самых сокровенных историях своей жизни, о подлинных, не выдуманных событиях. Эти рассказы, отражающие, казалось бы, мелкие, незначительные, касающиеся отдельных людей случаи из их жизни, в действительности - исторические документы событий, происходивших в нашей стране в ХХ веке и начале ХХ1-го.

Московские диалектологи на основе диалектных магнитофонных записей, хранящихся в фонотеке Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, создали книгу “Русская деревня в рассказах её жителей” [18]. В этих рассказах предстаёт жизнь русской деревни в её неприкрашенной правде, такой, какую очень многие городские жители знают весьма поверхностно или не знают вовсе. Эта сторона нашей истории описана совершенно недостаточно. В деревенских рассказах и коллективизация, и раскулачивание, когда была уничтожена лучшая часть русского крестьянства, и репрессии 1930-х годов, и голод в их начале, и бесправие и бедственное положение жителей деревни в последующие годы. Это и преследования церкви, и Отечественная война, принёсшая многие беды, и бич народа - пьянство. Здесь и семейные истории: измена мужа, предательство детей, преследования свекрови, болезнь и смерть близкого человека.

Но здесь и проявление стойкости русского человека к тяготам жизни, и душевная доброта, и народная смекалка, и юмор. В этих рассказах отражено и мировоззрение, и мировосприятие деревенских жителей, их моральные и этические принципы, отношение к религии, к местной и верховной власти и государству в целом - все составляющие менталитета народа.

Литература

1. Брок О. Говоры к западу от Мосальска. Пг. 1916.

2. Дурново Н.Н. Диалектологические разыскания в области великорусских говоров. Ч. 1. Южновеликорусское наречие. Вып. 1. М. 1917.

3. Дурново Н.Н. Увагі да беларускай фонэтыю // Беларуская акадэмгя навук. Запіскі аддзелу гуманггарных навук. Кн. 9: Працы клясы фшёлёги. Т 2. Мн. 1929.

4. ЗализнякА.А. От праславянской акцентуации к русской. М. 1985.

5. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М. 2004.

6. Зализняк А.А. Древнерусские энклитики. М. 2008.

7. Кандаурова Т.Н. К истории древнепсковского диалекта XIV в.: (О языке псковского Пролога 1383 г.) // Труды Института языкознания АН СССР. Т 8. М. 1957.

8. Каринский Н.М. Язык Пскова и его области в XV в. СПб. 1909.

9. Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М. 1999.

10. Касаткин Л.Л. Русский говор села Татарица в Болгарии // Русские старообрядцы: язык, культура, история: Сб. статей к XIV Международному съезду славистов / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. М. 2008.

11. Касаткин Л.Л. Неопределённые местоимения и наречия с постфиксом / суффиксом -ся / -сь в говорах русских старообрядцев // Исследования по лингвистике и семиотике: Сб. статей к юбилею В.В. Иванова / Отв. ред. Т.М. Николаева. М. 2010.

12. Касаткин Л.Л. Из истории аканья-яканья в русском языке // Русский язык в научном освещении. №2 (20). 2010.

13. Касаткин Л.Л. Аканье и яканье в одном старообрядческом говоре и вопросы истории этих систем вокализма // Русский язык в научном освещении. №1 (25). 2013.

14. Касаткин Л.Л., Касаткина Р.Ф. Рефлексы редуцированных гласных в конце слова в русских говорах // Славянское языкознание: XII Международный съезд славистов (Краков, 1998). Доклады российской делегации / Отв. ред. О.Н. Трубачёв. М. 1998.

15. Кузнецов П.С. К вопросу о происхождении аканья // Вопросы языкознания. № 1. 1964.

16. Кузьмина И.Б. Синтаксис русских говоров в лингвогеографическом аспекте. М. 1993.

17. Орлова В.Г., Строганова Т.Ю. Народные говоры. Фонетика // Русский язык и советское общество: Социолого-лингвистическое исследование. М. 1968.

18. Русская деревня в рассказах её жителей / Под ред. Л.Л. Касаткина. М. 2009.

19. Русская диалектология / Под ред. Р.И. Аванесова, В.Г. Орловой. М. 1964.

Annotation

AUDIO TAPE / DICTAPHONE RECORDINGS OF DIALECT SPEECH AS A PART OF CULTURAL AND LINGUISTIC HERITAGE

Audio recordings of spoken language allow to listen the same lengths of any speech segment many times. Various computer software make it possible to analyze multifarious parameters of segmental and suprasegmental units. Based on the audio recordings, the paper examines new properties of Russian dialects such as formation of indefinite pronouns and adverbs with ending morpheme -sia/-s\ blending of sibilant and hushing consonants and dissimilative akanye as a result of special rhythmic structure of words. These recordings are monuments of folk culture.

Размещено на Allbest.ru