Miles Dei как воплощение идеала воина-крестоносца в латинских и старофранцузских документах XII-XIII веков (на материале "Historia Iherosolymitana" Фульхерия Шартрского и анонимного "Li Estoire de Jerusalem et dantioche")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный лингвистический университет

Miles dei как воплощение идеала воина-крестоносца в латинских и старофранцузских документах XII-XIII вв. (на материале «Historia Iherosolymitana» Фульхерия Шартрского и анонимного «Li Estoire de Jerusalem et dAntioche»)

А.О. Манухина

Аннотация

Статья посвящена анализу восприятия современниками миссии крестоносца как miles Dei сквозь призму ценностной ориентации рыцарства эпохи Первого крестового похода. В работе рассматриваются особенности авторского восприятия идеала воина-христианина как глазами непосредственного очевидца и участника похода Фульхерия Шартрского, так и с позиций неизвестного младшего современника похода. Материалом для работы послужили латинский и старофранцузский письменные памятники XII--XIII веков. В статье исследуются способы выражения авторской оценки и специфика оценочного восприятия действительности в соответствии с общепринятыми этическими стереотипами того времени.

Ключевые слова: специфика оценки, нравственные стереотипы Средневековья, идеал рыцаря, латинский и старофранцузский средневековый источник

Abstract

MILES DEI AS THE EMBODIMENT OF THE IDEAL OF A CRUSADER WARRIOR IN LATIN AND OLD FRENCH DOCUMENTS XII-XIII CENTURIES (based on the material of the “Historia Iherosolymitana” by Fulcher of Chartres and the anonymous “Li Estoire de Jerusalem et dAntioche”)

A. O. Manuhina

Moscow State Linguistic University

The article is devoted to the analysis of contemporaries ' perception of the Crusader mission as miles Dei through the prism of the value orientation of chivalry in the era of the First crusade. The article examines the author's perception of the ideal of a Christian warrior both through the eyes of a direct eyewitness and participant of the campaign of Fulcher of Chartres, and from the perspective of an unknown younger contemporary of the campaign. The material for the work was Latin and Old French written monuments of the XII--XIII centuries. The article examines the ways of expressing the author's evaluation and the specifics of the evaluative perception of reality in accordance with the generally accepted ethical stereotypes of the time.

Key words: the specifics of evaluation, moral stereotypes of the Middle Ages, the ideal of a knight, Latin and old French medieval source

Введение

Важной составляющей средневековой культуры Западной Европы, начиная с конца XI века, становится новый тип воина - miles Dei (букв. 'воин Господа'), рыцаря-монаха, главным предназначением которого было «служение Богу и христианству». Как утверждают исследователи, впервые термин miles Dei или miles Christi употребил папа Григорий именно применительно к крестоносному воинству: «Главный герой - крестоносец - сравнимый со святым, отмеченный милостью Божией, - был воином, который прославился геройством» [Ле Гофф, 2012, с. 89, 77]. Ключевой для Средневековья образ крестоносца, вобравший в себя воинские и религиозные ценности Крестовых походов, нашел отражение в письменных памятниках эпохи. Документальные свидетельства Первого крестового похода (1096-1099), помимо ценных фактологических данных, заключают в себе запечатленные в текстах произведений нравственные стереотипы рыцарства.

Цель нашей работы - выявить и охарактеризовать специфику изображения miles Dei в описаниях воинов-участников Первого крестового похода и сочинениях их младших современников.

Материалом исследования являются прозаические источники XII-XIII веков: латинская хроника «Historia Iherosolymitana» Фульхе- рия Шартрского и анонимная старофранцузская хроника «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche». «Historia Iherosolymitana», написанная 78 в 1095-1127 годах, представляет собой записки и непосредственные наблюдения участника Первого крестового похода, французского священника-крестоносца. Труд Фульхерия Шартрского представляет особую важность: это достоверный письменный источник завоевания Иерусалима в ходе Первого крестового похода и изложение ранней истории Иерусалимского королевства при Балдуине I и Балдуине II. Считается, что все последующие письменные памятники Первого крестового похода созданы на основе именно «Иерусалимской истории». Его продолжателем был анонимный автор старофранцузской хроники XIII века «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche», которая оказалась компиляцией из нескольких более ранних источников: ученые характеризуют это произведение как narratio minor, т. е. рассказ, написанный младшим современником, где запечатлены «фрагменты или реминисценции на оригинальные произведения, сегодня утраченные» (des fragments ou des reminiscences d'oeuvres originales aujourd'hui perdues [Li Estoire, MDCCCXCV, с. 5]).

Изображение miles Dei

К концу XI века рыцарство Европы уже сформировалось как отдельный социокультурный институт: «На основе исконной феодальной воинской культуры и нравственной доктрины католической церкви сформировалась идея социальной элитарности воина» [Grand dictionnaire encyclopedique Larousse, 1982, c. 2122].

Изображение miles Dei / miles Christi в изучаемых хрониках заключено в определенной трактовке исторических персонажей, где, с одной стороны, представлены подлинные события и люди, а с другой - идеализированные образы, соответствующие нравственным стереотипам эпохи.

Фульхерий Шартрский дает следующую характеристику miles Christi:

Nunc fiant Christi milites qui dudum extiterunt raptores. Nnc jure contra barbaros pungent, qui olim adversos fratres et consanguineos dimicabant. Hic inimici Domini, illic autem amici ejus erunt [Historia Iherosolymitana 1866, с. 324]

Теперь становятся воинами Христа те, кто прежде был грабителем. Теперь по праву пусть против варваров сражаются те, кто когда-то против братьев и кровных родственников воевали. Тогда враги Господа, теперь ведь друзья его будут.

В приведенном фрагменте заметно влияние проповедей вдохновителей Первого крестового похода: miles Christi преподносится как кающийся грешник, а Крестовый поход - как путь к его спасению. Авторская оценка реализована через стилистическую фигуру антитеза Под антитезой мы подразумеваем «сопряжение в одном контексте контрастных по значению утверждений» [Ахманова, 1966, с. 507]., где противопоставляются грехи из прошлой жизни и обретенные через покаяние добродетели воина: fiant Christi milites ^ extiterunt raptores, adversos fratres et consanguineos dimicabant ^ contra barbaros pungent, inimici Domini ^ amici eJus. Как следует из контекста, война с варварами (contra barbaros pungent) описана как главная цель крестоносца, и в этом заключается основная положительная оценка автора.

Отголосок наставлений идеологов Первого крестового похода присутствует и в тексте анонимного старофранцузского произведения, где Крестовый поход представлен как путь к Спасению:

Il sarmona et dist que por ester quite de toz pechiez, dont il estoient mesfait ver lor Creator, an allassent visiter le Saint Sepulcre et oster des mains au Sarrazins [Li Estoire, MDCCCXCV, с. 625].

Он проповедовал и сказал: чтобы быть освобожденным от всех грехов, от которых было зло по отношению к их Создателю, пусть они идут к Гробу Господнему и освободят его от рук сарацин.

Роль рыцаря здесь описана по той же повторяющейся модели: война против неверных как акт покаяния ^ отвоевание Гроба Господня (visiter le Saint Sepulcre et oster des mains au Sarrazins) ^ исполнение высшей цели ^ прощение грехов как награда за служение (ester quite de tozpechiez).

В эпоху Первого крестового похода рыцарство уже было неоднородным образованием: социально-имущественный статус и роль воина в ходе крестоносной экспедиции определяла его нормы поведения и этические представления. В XIII веке, на момент создания «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche», пропасть между богатыми полководцами-феодалами и мелкими рыцарями стала еще заметнее. Рассмотрим способы языковой репрезентации авторской оценки miles Dei по отношению к различным представителям войска крестоносцев:

miles Dei = предводитель войска

Военачальникам отведена особая роль в текстах обоих сочинений, где они являются не только предводителями, но и идейными вдохновителями похода. Особенно отчетливо это можно увидеть в старофранцузской хронике. Так, при описании принятия крестоносного обета отдельно выделен граф Вильям де Пуатье:

Quant li quens Willaumes de Poitier 1'ої, il ala avant prumiers, et dist qu'il se croisat [Li Estoire, MDCCCXCV, с. 625]

Когда граф Вильям де Пуатье услышал это, он вышел вперед первым и сказал, что примет крест. крестоносец этический стереотип рыцарство

Авторская оценка имплицитна и выводится из контекста: нужно иметь смелость, чтобы первым стать крестоносцем и отправиться в новое, неизвестное и опасное странствие. Тот факт, что граф принял крест первым, свидетельствует о его отваге и готовности служить Богу.

Другой полководец, Роберт герцог Нормандский, открыто и подробно излагает свои мотивы отправиться в Крестовый поход:

Et laisserai Normendie, por amor celui qui laissa le ciel et vint en terre feire redemption au pecheors, et an dona son cors an eschange [там же, с. 624]

И я покину Нормандию во имя любви к тому, кто покинул небо и пришел на землю дать избавление от грехов грешникам, и отдал свое тело взамен.

Слова герцога должны были служить примером для его армии. Военачальник-крестоносец должен прийти «как настоящий герой-мессия, он освободит народ и приведет его к спасению» [Пасту- ро, 2017, с. 315]. В данном случае отражены типичные для XIII века воззрения: высшее благо и смысл жизни воина-христианина - служение великой цели, служение Богу. Все, что делает miles Dei, он делает из любви (por amor) к Всевышнему; он не только покидает свою родную землю (laisserai Normendie), но готов отдать свое тело так же, как Господь пожертвовал свое (dona son cors an eschange). Лидеры похода призваны объединять в себе как христианские, так и светские, рыцарско-героические, этические нормы.

miles Dei = простой рыцарь

Авторы обоих произведений стремятся описать не только вождей, но и рядовых участников в качестве достойного образца для подражания. Так, автор «Historia Iherosolymitana» причисляет себя к воинам- монахам, принявшим крест, названным в тесте peregrini («паломники»):

Quod ego Fulcherius Caritensis, cum ceteris iens peregrinis, postea, sicut oculis meis perspexi, diligenter et sollicite in memoriam posteris collegi [Historia Iherosolymitana, MDCCCLXVI, с. 27]

Что я, Фульхерий Шартрский, идущий с остальными паломниками, словно собственными глазами наблюдал, прилежно и тщательно в памяти для потомков сохранил.

Как следует из текста, Фульхерий позиционирует себя не только как автор, но и как непосредственный участник событий, а выражение cum ceteris iens peregrinis позволяет предполагать, что он занимал скромное место рядового воина.

В его хронике показано мужество простых рыцарей:

Qui cum velicius fugerent, velocius fugati sunt. Nusquam erat etiam locus quo Sarraceni gladiators evadere possent. Quid narrabo? Nullus ex eis vitae est reservatus... Veluti quum putrida motis poma cadunt ramis, agitaque illice glandes [там же, с. 359].

И чем быстрее они бежали, тем быстрее их преследовали. И нигде ведь не было места, куда Сарацины могли бы скрыться. Что я скажу? Никому из них не была оставлена жизнь. Словно, когда от тряски гнилые плоды падают с веток, если трясут желуди.

В первой части рассматриваемого фрагмента оценка выражена опосредованно, через указание на стремительность сражения: натиск рыцарей (velocius fugati sunt, nusquam erat etiam locus quo Sarraceni gladiators evadere possent) ^ бегство и истребление неверных (nullus ex eis vitae est reservatu) ^ победа в бою. Здесь можно заметить следование типичным, как отмечают исследователи, для Средневековья канонам при описании miles Dei в схватке, где подразумевается моральное превосходство рыцаря-христианина над неверными: «“Се крест Господен, которого бегут враги”. Снова война как психомахия» [Кардини, 1987, с. 48]. Во второй части отрывка авторская оценка эксплицитна и выстроена по следующей схеме: негативная оценка в адрес неверных (вербализована сравнением «враги» = «гнилые плоды» (putrida poma), «желуди» (glandes)) ^ жизнь врага ничего не стоит ^ имплицитное одобрение рыцарей, истребивших сарацин. Через негативную эмоциональную оценку врага автор имплицитно восхваляет победивших рыцарей.

Интересно, что рыцари в обеих хрониках получают исключительно положительную оценку. Так, положительная оценка вложена даже в уста врага-сарацина:

Soliman li commanda qu'il preist de toz les testes. Il respondi: «Si j'oci la gent Dieu, Diex m'en saura mal gre; n'irai pas» [Li Estoire, MDCCCXCV, с. 625].

Солиман приказал, чтобы он отрубил у всех головы. Он ответил: «Если я убью людей Бога, Бог мне за это не будет благодарен, я не пойду».

Пленные крестоносцы названы gent Dieu (люди Бога). В данном примере можно видеть типичный для средневековых хроник прием: признание авторитета христианского рыцаря язычником-врагом (в данном отрывке представлен местоимением il), что усиливает положительную оценку персонажу.

В отличие от идеализированных образов предводителей армии, рядовые участники изображены более реалистично. Фульхерий Шартрский как очевидец событий правдиво показывает «изнутри» настрой накануне битвы:

Propius acceleramus hostibus, ne videremur, quasi timidi. Sed aliud monstravimus, aliud cogitavumus. Audaciam finximus, sed mortem metuimus [Historia Iherosolymitana, MDCCCLXVI, с. 375].

Мы подошлии ближе к врагам, чтобы не показалось, что мы напуганы. Но мы показывали одно, а думали другое. Мы изображали храбрость, но боялись смерти.

Хронист снова прибегает к антитезе, противопоставляя внешнее проявление храбрости (audaciam finximus) и внутреннее состояние (timidi, mortem metuimus), при этом имплицитно автор сочувствует воинам. На это указывает употребление «мы» в тексте (acceleramus, monstravimus, cogitavumus, finximus, metuimus): автор считает себя частью данной социальной группы и разделяет их настроения.

Суждения Фульхерия в адрес рядовых участников похода, в отличие от описаний баронов-предводителей, намного менее тенденциозны и категоричны:

Considera, quaeso, quomodo tempore in nostro transvertit Deus Occidentem in Orientem. Qui fuit Remensis aut Cartonensis, nunc efficitur Tyrius vel Antiochenus. Hic jam possidet domos proprias et familias, ille vero jam duxit uxorem non tantum compatriotam, sed et Syram et Armenam et interdum Sarracenam, baptismi autem gratiam adeptam. Scriptum quippe est: Leo et bos simul comedent paleas [Historia Iherosolymitana, MDCCCLXVI, с. 468]

Посмотри, прошу, как в наше время превратил Господь Запад в Восток. Кто был из Реймса или из Шартра, становятся из Тира или из Антиохии. Этот уже владеет собственными домами и семьей. Тот ведь уже женился не на своей соотечественнице, но на сирийке или армянке или даже сарацинке, принявшей благодать крещения. Ибо написано: Лев и бык вместе едят солому.

Характеристики жизни и быта рядовых рыцарей, осевших в завоеванных территориях, реалистичны и полны бытовых деталей: possidet domos proprias et familias, duxit uxorem Syram et Armenam et Sarracenam. В этом эпизоде прослеживается индивидуальная позиция самого Фульхерия Шартрского. С одной стороны, она противоречит каноничным нравственным установкам miles Dei (для воина-монаха было бы недопустимо владеть землей и иметь семью) и поведенческим моделям европейского рыцаря (женитьба на «чужой» считалось бы позорным преступлением против своей социальной группы), с другой - правдиво отражает сформировавшейся на Святой Земле после Первого крестового похода уклад. При этом автор принимает такое поведение как должное, считая правильным не победу над неверными и отвоевание Святой Земли, а примирение Запада и Востока, и именно так, по его мнению, устроил Господь (transvertit Deus Occidentem in Orientem). В словах автора присутствует отсылка к цитате из Ветхого Завета: Leo et bos simul comedent paleas (Исайя, глава 65, стих 25). Это своего рода обращение к авторитетному источнику, призванное подтвердить истинность происходящего и правоту высказываний. По мнению историков, Фульхерий Шартрский «сложил восторженный и страстный гимн той роскоши и радости жизни, которую смогли обрести новые завоеватели Палестины, придя туда из неприветливых европейских широт, он выразил чувства колонистов, которые сумели найти счастье и богатство» [Кардини, 2007, с. 107].

Заключение

Образ miles Dei / miles Christi как воина-монаха, сражающегося во имя освобождения Святой Земли и принадлежащего к европейской феодальной элите, в текстах обоих исследуемых произведений получает авторскую трактовку. Специфика оценочных характеристик заключается в следующем:

авторская оценка дается под влиянием признанных в XIIXIII веках, в эпоху расцвета рыцарства, этических норм, когда происходит «сакрализация военной профессии» [Кардини 1987, с. 167]. Поэтому в описаниях поступков рыцарей преобладает положительная авторская оценка, даже в случае описания жестоких, с позиций современного читателя, сцен убийств иноверцев;

во время Первого крестового похода уже существует социальная дифференциация рыцарства, и описание предводителей и рядовых участников похода различно, что обусловлено прагматической направленностью хроник. Рассказ о полководцах идеализирован: военачальник = непогрешимый пример для подражания, «союз отваги и мудрости, физической силы и культа справедливости» [Кардини 1987, с. 191]. Касательно изображения простых воинов допускались реалистические детали: отображение эмоций, упоминания о быте и т. д.;

специфика оценки обусловлена реальным историческим контекстом. Особая социальная среда, сложившаяся в принадлежащей крестоносцам Святой Земле, проявилась и в тесте хроники: то, что считалось неприемлемым для рыцаря середины XI века, стало считаться нормой и доже объектом положительной оценки после Первого крестового похода. В этом смысле культурный идеал рыцаря претерпевал эволюцию в определенном направлении.

Список источников

1. Ле Гофф Ж. Герои и чудеса Средних веков. М. : Текст, 2012.

2. Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche // Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome cinquieme. Paris: Imprimerie nationale, MDCCCXCV.

3. Grand dictionnaire encyclopedique Larousse. T. 2. Paris : Librairie Larousse, 1982.

4. Historia Iherosolymitana gesta Francorum Iherusalem peregrinantium ab anno Domini MXCV usque ad annum MCXXVII auctore donmo Fulcherio Carnotensi // Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome troisieme. - Paris: Imprimerie imperiale, MDCCCLXVI.

5. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М. : Советская энциклопедия, 1966.

6. Пастуро М. Символическая история европейского средневековья. СПб. : Александрия, 2017.

7. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М. : Прогресс, 1987.

8. Кардини Ф. Европа и ислам: история непонимания. СПб. : Александрия, 2007.

References

1. Le Goff, J. (2012). Geroi i chudesa srednih Vekov = Heroes and Wonders of the Middle Ages. Moscow: Tekst. (In Russ.)

2. Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche (MDCCCXCV). Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome cinquieme. Paris: Imprimerie nationale.

3. Grand dictionnaire encyclopedique Larousse. (1982). Vol. 2. Paris: Librairie Larousse.

4. Historia Iherosolymitana gesta Francorum Iherusalem peregrinantium ab anno Domini MXCV usque ad annum MCXXVII auctore donmo Fulcherio Carnotensi (MDCCCLXVI). Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome troisieme. Paris: Imprimerie imperiale.

5. Ahmanova, O. S. (1966). Slovar' lingvisticheskih terminov = Dictionary of linguistic terms. Moscow: Sovetskaya enciklopediya. (In Russ.)

6. Pastoureau, M. (2017). Simvolicheskaya istoriya evropejskogo sredneveko- v'ya = Symbolic History of the European Middle Ages. St. Petersburg : Aleksandriya. (In Russ.)

7. Сardini, F. (1987). Istoki srednevekovogo rycarstva = The origins of Medieval Chivalry. Moscow: Progress (In Russ.)

8. Сardini, F. (2007). Evropa i islam: istoriya neponimaniya = Europe and Islam: a history of misunderstanding. St. Petersburg: Aleksandriya (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru