Уголовно-правовая характеристика преступлений против несовершеннолетних

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава I. Понятие преступлений против несовершеннолетних

1. Развитие законодательства об ответственности за преступления против несовершеннолетних в России

2. Понятие, система и общая характеристика преступлений против несовершеннолетних в УК РФ

Глава II. Уголовно-правовая характеристика преступлений против несовершеннолетних по действующему законодательству России

1. Преступления, нарушающие права несовершеннолетних на защиту от информации, пропаганды и агитации

2. Преступления, нарушающие право несовершеннолетнего на защиту от сексуального совращения и сексуальной эксплуатации

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Цивилизованное сообщество людей уже давно определило в качестве своей первостепенной задачи повышенную защиту детей и подростков от различных негативных явлений современной жизни.

Впервые необходимость особой защиты прав детей на международном уровне было признана в Женевской Декларации прав ребенка 1924 г. В дальнейшем, ни один международный документ о правах человека не обходил вниманием эту проблему.

Принятая в 1948 г. Всеобщая Декларация прав человека закрепила в качестве бесспорных положения о том, что «семья является единственной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства» (ст. 16) и что «материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь», а «все дети, родившиеся в браке или вне брака, должны пользоваться одинаковой социальной защитой» (ст. 25). Гарант -- справочная система. Гарант -- 5.1.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. подтвердил данные положения и установил в ст. 10, что «особые меры охраны и помощи должны приниматься в отношении всех детей и подростков независимо от какой бы то ни было дискриминации по признаку семейного происхождения или по иному признаку». Там же

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. также определил, что «каждый ребенок без всякой дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, национального или социального происхождения, имущественного положения или рождения имеет право на такие меры защиты, которые требуются в его положении как малолетнего со стороны его семьи, общества и государства (ст. 24)». Там же

В развитие указанных документов мировое сообщество приняло несколько специальных документов, гарантирующих права и интересы детей, среди которых следует отметить, в первую очередь, Конвенцию ООН о правах ребенка 1989 г. и Всемирную Декларацию об обеспечении выживания, защиты и развития детей 1990 г. Исходя из того, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения», Конвенция провозгласила важнейшие права ребенка на жизнь, здоровье, заботу со стороны родителей, защиту от любых форм агрессии, эксплуатации и негативной информации.

Каждому такому праву ребенка Конвенция корреспондировала соответствующую обязанность государства по принятию всех необходимых (в том числе и уголовно-правовых) мер для его обеспечения и защиты.

Являясь своего рода детской Конституцией, Конвенция дополняется рядом иных международно-правовых документов, защищающих права несовершеннолетних: Конвенция о гражданско-правовых аспектах похищения детей 1989 г., Конвенция о защите детей и сотрудничестве в области межгосударственного усыновления 1993 г., Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами 1950 г. и др.

Перечисленные международно-правовые нормы служат основой формирования российской ювенальной уголовной политики. Исходным национальным актом при этом является Конституция РФ, установившая в ст. 38, что семья и детство находятся под защитой государства. Это общее положение конкретизировано в ряде федеральных законов и иных актах, которые являются реализацией утвержденного Президентом РФ Национального плана действий в интересах детей. СЗ РФ. 1995. № 38. Ст. 3669. Признавая общей целью государственной социальной политики по улучшению положения детей преодоление нарастания негативных тенденций, стабилизацию положения детей и создание реальных предпосылок дальнейшей положительной динамики процессов жизнеобеспечения детей, государство еще в середине 90-х годов XX в. определило в качестве одного из основных направлений своей деятельности- укрепление правовой защиты детства. Проблемные ситуации в данной сфере были связаны, в частности, с отсутствием правовой защиты детей в сфере трудовых отношений; отсутствием ответственности взрослых за нарушение прав ребенка на неприкосновенность его личности, за посягательства на его честь и достоинство; распространением случаев жестокого обращения с детьми; необеспеченностью прав ребенка на свободу совести и вероисповедание, надлежащее воспитание, образование и охрану здоровья; отсутствием разработанных мер борьбы с детской преступностью, проституцией, наркоманией и алкоголизмом; и др.

Особое место среди нормативных документов, охраняющих ребенка, занимает Уголовный кодекс РФ 1996 г. -- первый национальный нормативный акт, установивший комплекс проювенальных правовых предписаний, обеспечивающих безопасность ребенка в различных сферах общественной жизни.

Определение в структуре Особенной части уголовного закона самостоятельной главы о преступлениях против несовершеннолетних свидетельствует о повышенном внимании государства к набирающему силу процессу виктимизации детей. Как справедливо отмечает Э. Б. Мельникова, на сегодняшний день можно констатировать, что «совокупность генетических, демографических и индивидуальных психологических качеств личности современных детей и подростков при серьезных изменениях привычной для них среды жизни и воспитания формирует у них признаки личности, делающие их уязвимыми к неблагоприятным изменениям этих привычных условий». Мельникова Э. Б. Дети и подростки - жертвы негативных явлений // Правозащитник. 2000. №1. С. 95. Факторами, способствующими виктимизации детей признаются:

-- радикальные изменения в экономической и социальной политике, диктуемые новой для России рыночной экономикой;

-- отказ общества и его социальных групп от одних нравственных ценностей, переход к другим, ранее не признаваемым, создание новых нравственных ориентиров;

-- возникновение противоречий между новым и старым законодательством, между разными новыми отраслевыми законами, между законами и юридической практикой;

-- противоречие между законами, практикой, с одной стороны, и ролевыми ожиданиями (запросами) молодого поколения страны, даже в младших возрастных группах,- с другой. Там же. С. 96-97.

В условиях, когда вопрос о преодолении указанных обстоятельств и их виктимогенных последствий не решен, положения уголовного закона, защищающие несовершеннолетних жертв, приобретают особую значимость.

Вместе с тем следует отметить, что в криминалистической науке комплексного уголовно-правового анализа преступлений против несовершеннолетних, предусмотренных УК РФ. на сегодняшний день проведено не было.

Фундаментальные исследования темы в конце XX в. были выполнены, в частности, В. С. Савельевой Савельева В. С. Уголовная ответственность за преступления против несовершенно-летних. М., 2002., Н. И. Трофимовым Трофимов Н. И. Уголовно-правовая охрана духовного и физического развития несо-вершеннолетних. Иркутск, 2001., А. Халиковым Халиков А. Ответственность за посягательства на интересы несовершеннолетних. Нукус, 2000.. Обосно-ванные в них выводы и рекомендации, несомненно, важны для изучения истории науки, но в практической деятельности правоохранительных структур могут быть использованы лишь частично, ввиду того, они проведены на основе ранее действовавшего уголовного законодательства. В новых социально-правовых условиях изучение преступлений против несовершеннолетних было выполнено лишь И. Н. Туктаровой Туктарова И. Н. Уголовно-правовая охрана несовершеннолетних. Саратов, 2000., но его наличие нельзя признать достаточным.

В последнее время в уголовно-правовой науке наметился определенный интерес к исследованию посягательств на несовершеннолетних. Это нашло отражение в серии защищенных кандидатских диссертаций, посвященных анализу отдельных преступлений против развития несовершеннолетних. Егошина Г. А. Сексуальные посягательства на малолетних и несовершеннолетних и их предупреждение. Самара, 2003. Однако работ обобщающего характера пока нет.

Работа представляет собой попытку комплексного изучения норм Особенной части уголовного закона, защищающих права несовершеннолетних. Она основана на анализе обширного исторического опыта законодательного решения проблемы, современного отечественного законодательства, сложившейся практики применения норм УК РФ, официальных статистических данных и достижений уголовно-правовой доктрины. Ввиду того, что практику применения рассматриваемых норм нельзя признать богатой, основной акцент в монографии сделан на создание теоретической модели квалификации преступлений против несовершеннолетних.

Цель исследования - комплексное изучение норм Особенной части УК РФ, защищающих права несовершеннолетних.

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

преступление несовершеннолетний ответственность

§ 1. Развитие законодательства об ответственности за преступления против несовершеннолетних в России

Анализ историко-правовых аспектов какой-либо темы в юриспруденции традиционно начинают с одного из древнейших кодифицированных нормативно-правовых актов Русского государства -- Русской Правды. В одном из первых письменных источников по истории Отечества, Лаврентьевской летописи, можно прочитать, что славянские племена «имяху бо обычаи свои, и закон отец своих и преданья, каждого свой нрав» Полное собрание русских летописей. Лаврентьевская летопись и суздальская летопись по академическому списку. Воспроизведение текста изд. 1926-1928 годов. М., 2000. С.14. Обычай есть выработанное самим обществом, аутентичное выражение мнения этого общества о правилах поведения в той или иной ситуации.

Уже на первых ее листах отмечается имевшая место у славян покорность детей по отношению к родителям, Там же. а Поучение Владимира Мономаха (письменный памятник начала XII в., являющийся составной частью летописи) содержит целый свод таких обычаев -- правил: «при старых молчать, премудрых слушать, старейшим покоряться», «как можете по силе кормите и придавайте сирот и не давайте сильным погубить человека». Там же. С. 243,245, 246. Однако эти нравственные и с современных позиций предписания в дохристианскую эпоху соседствовали с довольно жестокими обычаями, наличие которых было обусловлено природным стремлением к выживанию, самосохранению любой ценой. У Н. М. Карамзина, виднейшего историографа XVIII в., встречается описание следующих славянских обычаев: «всякая мать имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству. Сему обыкновению не уступало в жестокости другое: право детей умерщвлять родителей, обремененных старостью и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных сограждан». Карамзин Н. М. История государства Российского / Коммент. А. М. Кузнецова. T.I--IV. Калуга, 1993. С. 41. Соседство таких обычаев вполне объяснимо, если принять во внимание условия жизни молодого русского общества. Дети, не имеющие жизненного опыта, социально незрелые и беззащитные физически, обязаны были подчиняться родительской воле элементарно для того, чтобы выжить. Для того, чтобы обеспечить выживание собственного потомства, уже выросшие дети позволяли себе убийство родителей. «При господстве материальной силы, при необузданности страстей, при стремлении юного общества к расширению, при жизни в постоянной борьбе, в постоянном употреблении материальной силы нравы не могли быть мягки» -- писал известный историк С. М. Соловьев. Соловьев С. М. Соч.: В 18 кн. Кн. I. Т.1-2. История России с древнейших времен. М., 2001. С. 222. На начальных этапах истории общество не создало противовесов такому «господству страстей» ни в форме религиозных правил, ни в форме правовых норм; «одно только нравственное противоборство могла представить власть родительская». Там же. С. 223. Сила родительской власти возрастала в условиях известной автономности, нуклеарности семьи, когда отношения, связующие большие семьи, находились на низком уровне развития и не требовалось особых структур для их урегулирования. Однако по мере усложнения общественных связей и развития русской государственности авторитет родительской власти бледнел перед мощью государства и сила обычая постепенно уступала место закону, хотя долгое время они сосуществовали, имея каждый свой предмет регулирования. Оценивая имеющиеся свидетельства проявления жестокости в семье, следует заметить, что языческое общество Руси не считало их асоциальными явлениями.

Особенная часть уголовного права Древней Руси также не богата на нормы, Подробнее историко-правовые аспекты уголовно-правовой охраны несовершенно-летних в России см.: Пудовочкин Ю. Е. Ювенальное уголовное право: теоретико-методологические и историко-правовые аспекты. М., 2000. охраняющие интересы лиц, не достигших совершеннолетия. Русская Правда как документ, имеющий непосредственное отношение к судебной практике Великого князя, не содержал каких-либо норм, охраняющих общественные отношения, субъектом которых выступал несовершеннолетний. Ее внимание было сосредоточено в основном на защите имущественных отношений детей нормами семейного и наследственного права. Это. в частности, положения о назначении опекунов над детьми и принадлежащем им имуществе в случае смерти отца (ст. 99 Пространной редакции), о защите интересов младшего сына в случае отсутствия завещания после смерти отца (ст. 100), об ответственности матери, «растерявшей» имущество детей от первого брака (ст. 101) и т. д. Российское законодательство X--XX веков.:В 9 т. Т. 1. Законодательство Древней Руси/Отв. ред. В. Л. Янин. М., 2002. С. 71.

Следующая группа норм, охранявших интересы детей, была посвящена злоупотреблениям родителями брачной судьбой детей. Например, в Уставе Ярослава, в ст. 24: «Аже девка не всхочет замуж, а отец и мать силою дадут, а что створить над собою -- отец и мати епископу в вине, а истор има плати. Тако же и отрок»; и далее, в ст. 33: «Аже девка восхощеть замуж, а отец и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отец и мати. Тако же и отрок». Российское законодательство X--XX веков.: В 9 т. Т. 1... С.169, 170. Основой криминализации деяний в данном случае выступал не сам факт насильной женитьбы (выдачи замуж) или запрета на бракосочетание, а его последствия-- самоубийство детей, покушение на самоубийство или какое-либо иное членовредительство. Самоубийство рассматривалось в христианском вероучении в качестве одного из тягчайших грехов, а потому на родителях лежала ответственность не столько за злоупотребление брачной судьбой детей, сколько за то, что они довели их до греха, способствовали, попустительствовали самоубийству лиц, находящихся от них в зависимости и не способных в силу возраста им противостоять.

Ко времени Церковного Устава Ярослава относится и зарождение преступления против интересов воспитания несовершеннолетних. Краткая редакция Устава в ст. 5, не упоминая о возрасте, предписывала: «Аже у отца и у матери дчи девкою детяти добудеть, обидчив, ю поняти в дом церковный, а чимь ю род откупит». Там же. С.168. В данной норме мы обнаруживаем не только ответственность «девки» за рождение внебрачного ребенка, но и ответственность ее семьи -- «рода» в виде обязанности ее выкупить.

Итак, на начальном этапе существования Русского государства и права обнаруживается лишь зарождение некоторого интереса властей к проблеме ответственности за преступления против несовершеннолетних. Интерес появлялся в большей степени в виде создания правовых запретов на отдельные формы поведения, объективно причинявшие вред несовершеннолетним. Формулируя запрет, законодатель не признавал ребенка самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны, а нормы, его защищавшие, в качестве основного социального назначения имели охрану иных интересов и ценностей. Значительная часть интересов несовершеннолетних оставалась за рамками уголовно-правовой охраны, что являлось свидетельством имевшейся иерархичности общественных отношений, социальных благ и интересов, которая проявлялась «в отнесении или неотнесении социальных интересов к сфере, охраняемой уголовным правом, в определении преимущественного места среди всех уголовно-правовых норм нормам, обеспечивающим защиту наиболее важных отношений этой сферы, в увеличении строгости наказаний, назначаемых за посягательства на такие отношения». Мальцев В. В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2000. С.47.

Эпоха Петра I, характеризовавшаяся ломкой традиций московского государства и зарождением новой европеизированной российской культуры, ознаменовалась определенным позитивным поворотом в отношении к детям, прежде всего, поворотом со стороны государства.

Источником уголовного права оставалось Уложение Алексея Михайловича. В то же время законотворческая деятельность Петра I привела к появлению некоторых уголовно-правовых норм, закрепленных в Воинском (1716) и Морском (1720) артикулах, среди которых были нормы и о защите несовершеннолетних.

Артикулы Петра I содержали ряд новых решений вопросов ответственности за преступления против детей. В 1716 г. в России была впервые уравнена ответственность за детоубийство и убийство родителей. Артикул 163 предписывал, что убийство отца, матери, дитя во младенчестве наказывается смертной казнью: «онаго колесовать, тело его на колесо положить», в то время как убийство неродственников наказывалось неквалифицированной смертной казнью -- «мечем наказать». Полное Собрание законов Российской империи. Первое собрание (далее-1ПСЗ).СПб.,1830.Т5.Ст.3006 (С.369). Шаг для России поистине революционный, означавший признание ребенка ценностью, требующей охраны и защиты наравне с иными, свидетельствовавший о некотором повышении социального статуса ребенка и об изменении иерархии ценностных ориентации общества.

Значительное место в Артикулах отводилось ответственности за сексуальные посягательства на несовершеннолетних. Воинский Артикул 166, Артикул 119 Морского Устава устанавливали наказание «жестоко на теле наказать», «ежели кто отрока осквернит», предусматривая возможность усиления ответственности в случае «осквернения» с насилием, которое каралось смертной казнью либо вечной ссылкой на галеры. 1 ПСЗ. Т. 5. Ст. 3006 (С. 370); Т. 6. Ст. 3485 (С. 78). Воинский Артикул 167 формулировал состав изнасилования, Там же. Т. 5. Ст. 3006 (С. 371). а Артикул 173 -- состав кровосмешения. Там же. (С. 373). Указанные нормы также не были бездейственны.

Номенклатура преступлений против несовершеннолетних на протяжении XVIII столетия постепенно пополнялось, причем как за счет формулирования составов правонарушений законодателем, так и большей частью посредством создания судебных прецедентов.

К началу XIX в. были созданы важные прецеденты о похищении, подмене и продаже несовершеннолетнего, которые впоследствии оформятся в правовые нормы.

Еще одна сфера, которая волновала государство на рубеже XVIII--XIX вв., -- это материальные, имущественные интересы несовершеннолетних, находившихся под опекой, в первую очередь несовершеннолетних дворянского и иных обеспеченных сословий. Впервые идея ответственности опекунов была озвучена в Именном Указе 1796 г. «О допущении малолетних к аппеляции... », 1 ПСЗ. Т. 24. Ст. 17698 (С. 258-259). по которому «при решении... в верхних местах переносимых вышедшими из опеки наследниками дел, где открываться будет нерадение или умысел опекунов в упущении права малолетнаго, о том велеть особо полагать суждение по законам, соразмерно происшедшей или могшей быть от того потере имения малолетнаго». Однако государство должно было не только ликвидировать последствия нерадивой опеки, но и предупреждать нарушения интересов несовершеннолетних.

Круг преступлений против несовершеннолетних, ограниченный на первых порах обусловленными природой человека сексуальными и насильственными посягательствами, постепенно расширяется за счет нарушения интересов их воспитания, содержания и права на жизнь в семье. Это является свидетельством и подтверждением сформулированного Л. И. Петражицким закона восходящей прогрессии требований социально полезного поведения, согласно которому «минимум социально полезного поведения, требуемый от индивида, не остается на одном уровне, а с ростом культуры все более и более повышается». Сорокин П. Законы развития наказаний с точки зрения психологической теории пра-ва Л. И. Петражицкого // Новые идеи в правоведении: Сб. третий. Эволюция преступ-лений и наказания. СПб., 1914. С. 144-145.

Представленный анализ отечественного законодательства X -- первой трети XIX в. свидетельствует о достаточно устойчивой тенденции расширения сферы применения уголовного закона для охраны прав и интересов личности, что применительно к предмету исследования нашло выражение в увеличении количества нормативно-правовых актов и коренном изменении их содержания под воздействием идей гуманизма и просвещения.

В рассматриваемый период еще не произошло институционализации норм об ответственности за преступления против несовершеннолетних, но был накоплен (апробирован практикой и нормативно закреплен) практически весь необходимый для этого правовой материал. Соответствующие правовые нормы возникали различным образом: на начальных этапах они являлись оформлением какого-либо обычая либо нормативным закреплением судебного прецедента, но в дальнейшем появляются в качестве самостоятельных образований. В России X -- начале XIX в. эти три способа соседствовали, сосуществовали друг с другом. Но каким бы ни было происхождение так и независимо от него, они были социально обусловлены и социально ограничены, несли на себе отпечаток сложившегося в обществе отношения к детям.

Развитие отечественного законодательства в IX -- первой трети XIX столетия, привело к появлению множества уголовно-правовых актов и отдельных норм, имевших зачастую бессистемный и разрозненный характер.

Институт преступлений против несовершеннолетних был представлен в Своде законов 1832 г. несколько скудно. Раздел 8 Кн. 1 Т. XV Свода законов «О наказании за преступления противу прав семейственного состояния» включал две главы. В первой -- «О превышении прав родительской власти» содержалось указание всего на один состав преступления -- превышение прав родительской власти (ст. 653), которое могло выражаться либо в принуждении детей к бракосочетанию без их желания, либо в принуждении их к вступлению в монашество. Во второй же главе -- «О непослушании и оскорблении детьми родителей» были сосредоточены все ранее известные русскому праву нормы об оскорблении детьми родителей, об их обиде, о дерзости, буйстве и побоях, которые подчеркивали бесправное положение детей и полную зависимость от собственных родителей, что находило, в частности, отражение в норме, предоставлявшей суду право прекратить уголовное дело в отношении несовершеннолетнего по просьбе его родителей (ст. 659).

Т. XV Свода законов не создал каких-либо новых норм, призванных охранять интересы подрастающего поколения; он лишь сгруппировал накопленные столетиями предписания по определенным рубрикам.

Хотя можно свидетельствовать о значительном «скачке» отечественного уголовного законодательства, переходе его на принципиально иной уровень -- уровень теоретически обоснованного кодифицированного нормативно-правового акта, в рамках которого было признано необходимым сосредоточить внимание государственных структур на проблеме защиты интересов подрастающего поколения в сфере религиозного воспитания, половых отношений, сохранения прав свободного состояния, в семье, а также в области борьбы с детской преступностью.

Начавшиеся в декабре 1836 г. работы по пересмотру Т. XV Свода законов издания 1832 г., завершились утверждением в 1845 г. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных.

Трансформации законодательства определялись изменением социального отношения к детству в России второй половины XIX столетия, утверждением гуманистических и демократических начал в обществе.

Охрана интересов несовершеннолетних нормами Особенной части уголовного законодательства осуществлялась в трех направлениях:

1) криминализация деяний, имевших основным объектом интересы семьи и воспитания несовершеннолетних;

2) криминализация деяний, нарушавших какой-либо объект охраны в случае совершения их против несовершеннолетних;

3) дифференциация ответственности за преступления против несовершеннолетних путем конструирования квалифицированных составов.

Охраняя интересы несовершеннолетних, уголовное законодательство XIX столетия стремилось дисциплинировать не только родителей и опекунов, но и всех иных лиц, которым общество вверило функции воспитания молодежи, в частности, педагогов и воспитателей.

Отражая стремление законодателя к казуальности изложения правового материала, Уложение о наказаниях в период бурного развития капиталистических отношений пополнилось рядом новых уголовно-правовых норм, предусматривавших ответственность владельцев заводов и фабрик, а также мастеров за преступления против интересов несовершеннолетних. Так, Глава 14 Уложения «О нарушении уставов фабричной, заводской и ремесленной промышленности» с 1885 г.

Охраняя нравственное и физическое здоровье подростков от пагубного влияния алкоголя, законодатель в 1902 г. ввел также в Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, две нормы соответствующего содержания. В ст. 51 устанавливалась ответственность за допущение малолетних к распитию крепких напитков в «заведениях для распивочной торговли» такими напитками; а в ст. 51 за «держание в заведениях трактирного промысла с продажею крепких напитков прислуги моложе установленного возраста». В обоих случаях виновному грозило наказание в виде штрафа до 50 рублей.

Кроме того, закон формулировал и некоторые общие нормы. Так, в ст. 1384 Уложения варьировалась ответственность мастера за отсутствие с его стороны заботы об обучении и хорошем поведении своих подмастерьев и учеников. В первый раз это деяние каралось запрещением иметь учеников в течение года, во второй раз срок лишения данного права увеличивался вдвое, в третий раз виновный навсегда лишался права мастера.

Обеспечивая право несовершеннолетних на образование и стремясь к повышению уровня грамотности в стране, в 1912 г. законодатель ввел в Уложение еще некоторые положения. В частности, в ст. 1404 он предусмотрел ответственность в виде штрафа в 100 рублей для заведующих (владельцев или управляющих) заводами, фабриками, мануфактурами и ремесленными заведениями, виновных в непредоставлении «тем работающим в их промышленных учреждениях малолетних, которые не имеют свидетельств об окончании курса в одноклассных народных училищах, возможности посещать им училища в течение установленного законом времени». В то же время Уложение пополнилось еще одной важной нормой общего порядка (ст. 1404), в которой устанавливалось наказание в виде ареста сроком до 1 месяца или штрафа до 100 рублей для владельцев заводов и фабрик в случае неисполнения ими установленных законом или предписанных надлежащим порядком правил относительно работы малолетних, подростков и лиц женского пола в промышленных учреждениях и заведениях. В итоге еще одна сфера интересов несовершеннолетних -- их трудовые права -- была взята под охрану закона.

Таким образом, был наполнен правовым содержанием весь спектр общественных взаимоотношений ребенка. Уголовное законодательство защищало его от посягательств со стороны родителей, лиц, их заменяющих, учителей (воспитателей), профессиональных наставников, работодателей, частных лиц; оно охраняло его в семье, в школе, на работе, на улице, иными словами, везде, где имелась возможность ущемления их интересов.

Сложившаяся в начале XX в. трехкомпонентная система уголовно-правовой охраны несовершеннолетних с точки зрения своей формы и содержанию являлась весьма совершенной и в целом соответствовала мировым стандартам.

Подводя итог анализу содержания норм уголовного права России XIX -- начала XX в. о защите интересов несовершеннолетних, следует отметить, что в этот период обнаруживается их наивысшее развитие. Впервые в истории Российского государства в системе отрасли уголовного права появляется правовой институт, сориентированный на защиту интересов лиц. не достигших совершеннолетия. В Особенной части уголовного права охрана несовершеннолетних была представлена: 1) преступлениями против несовершеннолетних, совершаемыми родителями и лицами, их замещающими, которые в свою очередь имели две разновидности: злоупотребления родительской властью и иные; 2) преступлениями против воспитания несовершеннолетних, совершаемыми педагогами; 3) преступлениями против трудовых прав несовершеннолетних, совершаемыми работодателями и мастерами; 4) преступлениями частных лиц, нарушающими интересы несовершеннолетних; 5) иными преступлениями, предусматривавшими несовершеннолетие или малолетие потерпевшего в качестве квалифицирующего признака. Такой подход к охране детства представляется вполне оправданным (если не принимать во внимание недостатки юридической техники) и не утратившим своей актуальности в наше время.

Реализация определенной в законе модели борьбы с антиювенальной преступностью зависела не только от общей социально-экономической ситуации и качества работы правоохранительных структур, но и от оказываемой им поддержки со стороны общества, от степени его активности в деле защиты детства. В анализируемый период истории частная инициатива в сфере превенции ювенальной и антиювенальной преступности проявлялась в финансовой, информационной, организационной поддержке публичных властей. Она существенным образом дополняла их зачастую декларативную деятельность, а иногда являлась и единственной формой воплощения намерений государственной власти. Общественная самодеятельность служила показателем уровня развитости самосознания нации и гражданского общества в стране, однако не стоит ее и переоценивать. В благотворительной практике воспитания детей и защиты их от жестокого обращения были задействованы лишь высшие, образованные слои российского общества, имевшие принципиально иное, нежели у большей части населения, представление о сущности детства и воспитания. Основная масса населения страны жила по патриархальному укладу, который не ставил в качестве особой проблемы защиту и охрану детей. В этой связи следует еще раз отметить чрезвычайную, цивилизующую роль государства в России. Именно государственная власть, осознававшая и в силу своей просвещенности, и в силу международного влияния необходимость гуманизации нравов и изменения общественных отношений, брала на себя роль проводника новых идей, оформляя их в виде соответствующих правовых норм. В рассуждениях на данную тему можно прислушаться к мнению Б. Миронова, который пишет: «Характерной чертой развития права периода империи являлось то, что правовые нормы изменялись, опережая жизнь и потребности населения: государство почти всегда понимало нужды страны раньше общества и подталкивало последние к переменам с помощью права, заимствуя его на Западе. Отсюда возникало много проблем: будучи взятыми из более зрелых в социальном и политическом отношении государств, новые правовые нормы часто расходились с жизнью... утверждаемое юридически расходилось с существовавшим фактически. Однако это не должно умалять значение достигнутого и утвержденного де-юре: юридические нормы создавали идеал правового государства и гражданского общества, который постепенно утверждался в действительности». Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII -- нач. XIX в.)... Т. 2. М.: 2000, С. 286.

Таким образом, несмотря на известную декларативность правовых норм в России XIX столетия, можно заключить, что их содержание в части охраны интересов несовершеннолетних в целом соответствовало научным представлениям об идеале уголовно-правовой защиты детства, отражало общеевропейскую тенденцию повышения качества этой защиты и стало своего рода классическим образцом, определившим дальнейшее направление развития ювенального уголовного права России.

Октябрьские события 1917 г. не только прервали процесс поступательного развития российского общества, став в какой-то мере подтверждением несостоятельности патерналистской первоосновы российского имперства, но и направили его в принципиально новое русло, провозгласив в качестве идеалов социального устройства государственную собственность, равенство сословий и полов, секуляризацию власти и быта. В подобных условиях революционной модернизации страны, предлагавшей решительный и бескомпромиссный отказ от всего, что было связано с монархическим прошлым, коренную перестройку претерпели и интересующие нас социальные институты семьи и права, в том числе в части охраны несовершеннолетних.

Важными документами советской власти в этой области были Декрет от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях» и Инструкция Комиссиям по делам несовершеннолетних. Защищая интересы подрастающего поколения в случае совершения ими правонарушений, документы одновременно ориентировали соответствующие органы и на борьбу с преступлениями против несовершеннолетних.

Однако конкретные признаки составов преступлений против детей и санкции за них ни в Декрете, ни в Инструкции определены не были.

Уголовный кодекс РСФСР, принятый в 1922 г. согласно ст. 5 имел своей задачей «правовую защиту государства трудящихся от преступлений и от общественно опасных элементов» и осуществлял эту защиту «путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания и других мер социальной защиты».

Несмотря на отсутствие особой главы о преступлениях против несовершеннолетних, УК РСФСР содержал немалое количество норм, ориентированных на защиту их личных, семейных, имущественных и иных интересов. Особый объект охраны этих норм позволял некоторым юристам говорить о необходимости их институциализации в УК, однако законодатель решился на этот шаг лишь в 90-е годы. Причин такой ситуации, за исключением идеологических и политических, найти невозможно. Провозглашение ребенка самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны означало официальное признание факта наличия преступлений против детей, что в условиях советского строя означало признание неэффективности иных правовых и общественных мер обеспечения безопасности детства. В условиях дуалистического -- семейного и общественного (государственного) воспитания детей, с приоритетом последнего, признание существования преступлений против интересов формирования личности несовершеннолетнего означало, с одной стороны, дискредитацию государственной системы воспитания, представители которой не выполняют своих функций, а с другой -- дискредитацию советской семьи. Это была слишком высокая цена, заплатить которую власть была не в состоянии, особенно учитывая популярные лозунги о ближайшей полной и окончательной ликвидации преступности вообще.

Обобщая сказанное, предлагаем предусмотреть в Общей часто УК специальные правила назначения наказания за неоднократное совершение преступления, дополнить ст. 151 УК РФ примечанием, указав, что неоднократным в ст. 151 УК признается совершение преступления, если ему предшествовало совершение одного или более преступлений, предусмотренных этой статьей, а также ст. 150, 156. 230, 240 У К РФ. Это позволит исключить из ч. 3 ст. 151 УК РФ, а равно и других статей Особенной части УК признак неоднократности при сохранении основной тенденции уголовного закона -- усиливать ответственность за многоразовую преступную деятельность. С целью создания эффективных гарантий реализации принципов законности и справедливости санкции за преступления против несовершеннолетних, а точнее за их квалифицированные виды, следовало бы изменить. Оптимальный, на наш взгляд, вариант соотношения санкций основного и квалифицированного составов преступлений предложен Т. А. Лесниевски-Костаревой, Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 1998. С. 224-263. согласно которому недопустимо устанавливать единый минимальный размер наказания в простом и квалифицированным составе; устанавливать существенный разрыв между максимумом наказания простого и минимумом квалифицированного составов; а также различным образом индексировать наказание за идентичные квалифицирующие признаки. Однако в УК не все эти требования соблюдаются. Проиллюстрируем сказанное на примере санкций ст. 150 и 151.

Из таблицы видно, что законодатель в принципе одинаково подходит к оценке идентичных в ч. 2 и 3 статей 150, 151 квалифицирующих признаков, повышая среднее значение лишения свободы в 1,18-1,2 раза в ч. 2 ст. 150, 151 по сравнению со средним значением лишения свободы в ч. 1 ст. 150, 151; в 1,4-1,6 раза -- в ч. 3 ст. 150, 151 по сравнению со средним значением лишения свободы в ч. 1 ст. 150, 151. Таким образом, степень влияния тождественных квалифицирующих признаков одинакова. Вместе с тем анализируемые санкции страдают и некоторыми недостатками. Во-первых, представляется слишком большим разрыв между максимальным значением лишения свободы ч. 1 ст. 150 и минимальным его значением в ч. 2 ст. 150, который составляет: 5 - 0,5 = 4,5 года. Полагаем, он должен быть сокращен хотя бы до 2 лет путем увеличения минимума лишения свободы в ч. 2 ст. 150 до 3 лет.

Аналогичным образом следует сократить разрыв между максимумом лишения свободы в ч. 2 ст. 150 и минимумом этого наказания в ч. 3 ст. 150 путем увеличения последнего до 4 лет. Еще больше нареканий вызывает минимальное значение лишения свободы в санкциях ч. 1, 2 и 3 ст. 151, которое составляет 6 месяцев. Необходимо увеличить его в ч. 2 ст. 151 до 2 лет, а в ч. 3 ст. 151 до 3 лет. В итоге получим следующую картину.

Предложенные коррективы способны будут, на наш взгляд, оптимизировать практику борьбы с преступлениями, указанными в ст. 150, 151 УК, и будут свидетельствовать о реализации принципа справедливости.

Таким образом, проведенный анализ позволяет нам предложить собственное видение ст. 150, 151 УК РФ. Считаем возможным изложить их в следующей редакции:

Статья 150. Вовлечение несовершеннолетнего в совершение общественно опасного действия

1. Вовлечение лица, не достигшего 18-летнего возраста, в совершение общественного опасного действия (бездействия) путем обещаний, обмана или иным ненасильственным способом, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, --

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, совершенное родителем, педагогом либо иным лицом, которое было обязано воспитывать несовершеннолетнего, иметь за ним надзор или в зависимости от которого находился несовершеннолетний, -- наказывается лишением свободы на срок от трех до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

3. Деяние, предусмотренное частями первой или второй настоящей статьи, совершенное с применением психического или физического насилия, -- наказывается лишением свободы на срок от четырех до семи лет.

Статья 151. Вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, причиняющих вред его развитию

1. Систематическое вовлечение лица, не достигшего восемнадцатилетнего возраста, в употребление спиртных напитков, в занятие проституцией, бродяжничеством, попрошайничеством или склонение его к употреблению одурманивающих веществ, не являющихся наркотическими средствами или психотропными веществами, -- наказывается обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до 240 часов, либо исправительными работами на срок от одного года до 2 лет, либо арестом на срок от 3 до 6 месяцев, либо лишением свободы на срок до 4 лет.

2. То же деяние, совершенное родителем, педагогом либо иным лицом, которое было обязано воспитывать несовершеннолетнего, иметь за ним надзор или в зависимости от которого находился несовершеннолетний, -- наказывается ограничением свободы на срок до 3 лет, либо арестом на срок от 4 до 6 месяцев, либо лишением свободы на срок от 2 до 5 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового.

3. Деяние, предусмотренное частями первой или второй настоящей статьи, совершенное с применением психического или физического насилия, -- наказывается лишением свободы на срок от 3 до 6 лет.

§ 2. Понятие, система и общая характеристика преступлений против несовершеннолетних в УК РФ

Проблема определения понятия «преступление против несовершеннолетнего» не получила должного освещения на страницах юридической печати, а в учебной литературе последних лет она даже не поднимается. Тем не менее, в определении анализируемого понятия существует несколько заслуживающих внимания проблемных ситуаций. Первая состоит в необходимости проведения четкого разграничения между преступлением против несовершеннолетнего и преступлением, в котором несовершеннолетний выступает потерпевшим.

Преступление, в котором потерпевшим выступает несовершеннолетний, может быть охарактеризовано с криминологической точки зрения как любое реально совершенное общественно опасное деяние, в результате которого несовершеннолетнему причинен физический, имущественный или моральный вред, а также с позиций уголовного права как деяние, законодательно определенный состав которого предусматривает несовершеннолетие потерпевшего в качестве одного из признаков, при этом оно может быть указано в качестве признака основного либо квалифицированного составов преступления.

Соотношение преступлений против несовершеннолетнего и преступлений, в которых он выступает потерпевшим, правомерно рассматривать как соотношение части и целого: во всяком преступлении против несовершеннолетнего он выступает в качестве потерпевшего, но не всякое преступление, где потерпевшим выступает несовершеннолетний, является преступлением против него. К преступлениям против несовершеннолетних следует относить лишь те посягательства, в которых возраст потерпевшего отнесен к конститутивным признакам состава преступления.

Определение понятия «преступление против несовершеннолетнего» связана с выбором критерия, позволяющего отграничить анализируемое преступление от иных.

В качестве такового должен выступать объект, общий для данной группы преступлений и зафиксированный законодателем в наименовании главы Особенной части УК РФ. В последнее время в связи с изменением структуры Особенной части УК РФ проблема «вертикальной» классификации объектов преступного посягательства вызывает особый интерес у исследователей, предлагающих порой взаимоисключающие варианты ее решения.

Необходимо выяснить все-таки, каково количество объектов в «вертикальной» классификации и в чем ее основание и значение.

Содержанием объектов на различных уровнях выступают общественные отношения, охраняемые уголовным законом, которым причиняется или создается угроза причинения вреда в результате совершения преступления. Это замечание принципиально, поскольку именно однородность, однокачественность содержания объектов позволяет разместить их в рамках единой классификационной системы.

Отношения, составляющие объект преступления, складываются в различных сферах бытия общества, имеют специфичные предметы и содержание, которые вполне можно использовать в качестве критерия классификация. На его основе законодатель определяет ряд видовых объектов преступления, закрепляя их в статье Особенной части УК. К примеру, кража автомобиля у гражданина Н. нарушает отношения собственности, сложившиеся по поводу этого автомобиля между ним и всеми гражданами, кража драгоценностей у гражданки М. нарушает отношения собственности, сложившиеся по их поводу, и т. д. Обобщая подобные деяния и конструируя состав кражи в УК, законодатель определяет и типовые признаки ее объекта, а именно -- общественные отношения собственности. Этот объект соотносится с объектом реального преступления -- непосредственным объектом -- по принципу «общее -- особенное»: все признаки, присущие видовому объекту, имеют место в объекте непосредственном, но последний обладает еще и рядом дополнительных, только ему присущих признаков. Таким образом, понятие видового объекта является по отношению к понятию непосредственного объекта более широким по объему и узким по содержанию, и, наоборот, понятие непосредственного объекта является более богатым по содержанию и бедным по объему.

Видовые объекты преступлений, выделяемые законодателем в самостоятельные составы, могут совпадать. Так, все зафиксированные в главе 21 УК преступления имеют единый видовой объект -- общественные отношения собственности. В подобной ситуации законодатель объединяет составы преступлений в одну главу, при этом укрупнение объекта преступлений не происходит: составы преступлений в главе обладают идентичными признаками, характеризующими объект.

В других ситуациях законодатель поступает иначе. Так, преступления, нарушающие личные, избирательные, трудовые, авторские и иные права человека и гражданина, интегрированы в одну главу (19), при этом образуется новый, вполне самостоятельный объект -- общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность конституционных прав и свобод, который является «общим» по отношению к «особенным», образующим его видовым объектам и может быть определен как родовой объект. Аналогичная ситуация складывается с преступлениями против несовершеннолетних в Главе 20 УК. Но иногда составы преступлений, имеющих различные видовые объекты, объединяются в главу Особенной части УК чисто механически, и тогда так называемый «родовой» объект представляет собой объединение нескольких видовых, выступает как целое по отношению к образующим его частям, например, Глава 17 объединяет преступления против свободы, чести и достоинства личности. Ввиду того, что в рассматриваемой ситуации нарушается принцип соподчинения объектов, мы не можем признать наличие нового объекта в главе.

Видовые и родовые объекты, имеющие отношение к единой сфере проявления общественных отношений, объединяются законодателем в раздел Особенной части УК. Проанализировав систему Особенной части УК РФ, можно обнаружить несколько вариантов соподчинения объектов преступного посягательства.

Такой вариант имеет место, к примеру, при классификации объектов преступлений против несовершеннолетних или против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Такой вариант имеет место, к примеру, при классификации объектов преступлений против собственности.

Такой вариант имеет место, к примеру, при классификации объектов преступлений против военной службы.

Различные варианты соподчинения объектов преступного посягательства обусловливают и различную группировку объектов в рамках раздела; она может включать родовые либо видовые объекты.

Таким образом, можно утверждать, что современная система отечественного уголовного законодательства не позволяет выстроить универсальную «вертикальную» классификацию объектов преступлений. Некоторое объяснение такого факта видно в том, что система Особенной части исторически сложилась значительно раньше, чем появилась и окрепла утоловно-правовая наука. Это «отставание» научного знания привело к тому, что наука не столько прогнозирует, сколько объясняет, комментирует и зачастую оправдывает то или иное решение законодателя.

В качестве общего для преступлений Главы 20 УК объекта учёные признают общественные отношения, складывающиеся в процессе воспитания, развития и формирования личности несовершеннолетнего. Туктарова И.Н. Уголовно-правовая охрана несовершеннолетних. М.,1999, с.11; Новое уголовное право России. Особенная часть. с.91; и др.

Воспитательную деятельность можно представить как «процесс сокращённого воспроизведения развития человечества в развитии отдельных индивидов, социального филогенеза в социальном онтогенезе». Харчев А.Г. Социология воспитания (о некоторых актуальных социальных проблемах воспитания личности). М., 2001. С.16.

Воспитание и развитие несовершеннолетнего -- взаимосвязанные, но не равнозначные процессы. Воспитание, как было сказано, является одним из условий развития личности. Кроме него, развитие личности обусловливается и иными факторами, как внешними по отношению к ребенку, так и внутренними: протекающими в организме биологическими процессами, самовоспитанием, негативным (в отличие от воспитания) внешним воздействием социальной среды, трудовой деятельностью и т. д.

Определение понятия преступлении против несовершеннолетних уместно предварить краткой характеристикой их объективной и субъективной сторон. Большая часть преступлений Главы 20 имеет формальный состав, что накладывает отпечаток на момент их окончания. Преступления против несовершеннолетних считаются совершенными со времени выполнения субъектом описанного в диспозиции статьи действия или бездействия. Последствия преступления находятся за рамками большей части составов, однако их определение и установление является необходимым. В качестве последствий анализируемых посягательств следует признать угрозу физической, интеллектуальной, нравственной деградации и социальной дезориентации несовершеннолетнего.

Следует отметить, что в результате совершения преступления вред причиняется не только объекту как некоторой группе общественных отношений, но и непосредственно жертве преступления -- несовершеннолетнему. Уголовному праву известно три вида вреда: имущественный, физический и моральный. Очевидно, что в рассматриваемых случаях преступлением являются два последних вида. Физический вред состоит в причинении физической боли, телесных повреждений, расстройства здоровья. Моральный вред заключается в «нарушении нормального психологического состояния человека, вызванного преступным посягательством», Чечель Г.И. Жестокий способ совершения преступлений против личности. Нальчик, 2001. С.112. в нарушении психологического благополучия, душевного равновесия личности потерпевшего. Моральный вред сопровождает каждый случай совершения преступления против несовершеннолетнего, даже при отсутствии вреда физического. Все же на практике разграничение понятий морального и физического вреда не является существенным, поскольку причинение вреда в любой из этих норм есть достаточное основание для признания лица потерпевшим.