Особенности соучастия в преступлении

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1. Понятие и признаки соучастия

1.1 Понятие соучастия

1.2 Характеристика признаков соучастия в преступлении

Глава 2. Виды и формы соучастия

2.1 Понятие и классификация видов и форм соучастия

2.2 Соучастие в совершении преступления группой лиц

Глава 3. Форма и вид соучастия как основание дифференциации уголовной ответственности соучастников преступления

3.1 Дифференциация уголовной ответственности соучастников преступлений, совершенных групповой и организованной преступной деятельностью

3.2 Проблемы законодательного разграничения разновидностей преступных групп

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы определяется тем, что на сегодняшний день многие преступления совершаются злоумышленниками не в одиночку, а путем объединения усилий нескольких лиц. Исходя из этого, институт соучастия в теории уголовного права является одним из самых важных и сложных. Соучастие характеризуется тем, что преступники объединяют свои усилия, часто заранее распределяют между собой роли. Все это облегчает совершение преступления, позволяет идти на него с большей уверенностью и меньшим риском разоблачения, что и делает такие преступления более опасными.

Настоящая работа представляет собой описание и анализ действующего законодательства Российской Федерации определяющего нормы о соучастии.

Объектом исследования является подробное изучение понятия и видов соучастия в преступлениях, а также ответственности за совершение преступления в соучастии по уголовному законодательству Российской Федерации.

Предметом курсовой работы является нормы законодательства, касающиеся соучастия и его форм и ответственности за него.

Целью выполнения курсовой работы является подробная характеристика видов и форм соучастия, определение их значения в уголовном праве Российской Федерации. При этом, необходимо уметь находить, анализировать, толковать и правильно применять нормативные предписания, нормы и институты уголовного законодательства. Также необходимо научиться оперировать уголовно-правовыми понятиями и категориями, овладевать уголовно-правовой терминологией, работать с уголовным законодательством Российской Федерации.

Для достижения цели необходимо решить ряд задач:

- проанализировать понятие и признаки соучастия по Уголовного кодекса;

- определить виды и формы соучастия по УК РФ

- проанализировать понятие и основания ответственности за соучастие в преступлении по Уголовному кодексу РФ.

В работе были использованы такие общенаучные методы исследования, как диалектический метод познания, частно-научные методы исследования, как формально-юридический и сравнительно-правовой, а также методы индукции, дедукции, анализа, синтеза.

Методологическую базу работы составляют: Уголовный Кодекс Российской Федерации, Постановления Пленума Верховного Суда, а также работы отечественных ученых - юристов Кадникова Н.Г., Рарога А.И., Наумова А.В. и других.

В первой части работы раскрываются определение понятия соучастия в уголовном праве России, проводится обзор нормативно-правовых актов отечественного права. Анализируются материалы периодической печати по теме работы, а также отражение проблематики в специальной литературе.

Вторая часть исследования посвящена видам и формам соучастия преступлений в уголовном законодательстве.

В третьей части дается анализ ответственности лиц, совершивших преступления в соучастии.

Работа состоит из введения, трех частей и заключения. Общий объем исследования составляет 35 страниц.

ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ СОУЧАСТИЯ

1.1 Понятие соучастия

Статья 32 УК РФ соучастием в преступлении признает умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. На основании этого определения в юридической литературе выделяют в соучастии две группы признаков. К первой относят объективные признаки, обычно говорят о количественном (совершение деяние двумя или более лицами) и качественном (совместность участия в совершении единого преступления) признаках. По поводу второй группы (субъективных признаков) мнения авторов расходятся: одни ограничиваются указанием на признак умышленности совершаемого преступления, другие вслед за законодателем различают в качестве отдельных признаков «умышленность совершаемого преступления» и «умышленность участия» в совершении такого преступления.

Разные точки зрения высказываются и при характеристике признака совместности: в узком смысле он отражает особенности лишь объективной стороны преступления, совершаемого в соучастии, а в широком - еще и специфику субъективной стороны совершенного в соучастии преступления. Примечательно, что эти подходы объединяет не только то, что совместность в них наделяется статусом признака понятия соучастия и рассматривается в одном ряду с другими признаками, но и то, что в обоих случаях остается открытым вопрос о родовой специфике понятия соучастия. Между тем правила конструирования дефиниции любого понятия (если она состоит из указания на род и видовые отличия) требуют определенности первоначально в родовой принадлежности понятия и только затем - в его видовых отличиях (признаках).

В свое время достаточно однозначно по данному вопросу высказался Н.С. Таганцев. Он считал необходимым рассматривать соучастие как один из возможных видов «стечения» преступников и отличал его от всех других видов в связи с тем, что при соучастии, с одной стороны, вместо личной ответственности каждого из воссоединившихся лиц за учиненное ими наступает ответственность каждого за общее дело в полном объеме, а с другой - общие положения о причинной связи существенно изменяются при наличии соучастия. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая: В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 326. Однако в последующем в учении о соучастии термин «стечение» широкого распространения не получил. При этом большинство ученых при характеристике соучастия стали ориентироваться на его дефиницию, закрепленную в уголовном законе, нередко ограничиваясь признанием соучастия одной из форм совершения преступления либо, например, рассматривая соучастие в качестве разновидности действий и определяя его как «совместные, умышленные действия, представляющие собой совершение одного и того же преступления с разделениями или без разделения ролей (соисполнительство или соучастие в узком смысле слова)» Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 19..

Несколько иное решение вопроса было предложено Р.Р. Галиакбаровым, по мнению которого через призму учения о соучастии нельзя решить все возникающие проблемы неосторожного сопричинения преступного результата усилиями нескольких лиц, а также объективного группового исполнения посягательства, когда преступление совершается личными действиями субъекта ответственности с дополнительным привлечением усилий невиновно действующего лица, не подлежащего уголовной ответственности. С учетом в том числе этих соображений автор сделал вывод о целесообразности рассмотрения соучастия в качестве структурного элемента института множественности, в частности его блока, охватывающего различные виды стечения нескольких лиц в одном преступлении.

Существование нерешаемых или трудно решаемых в рамках учения о соучастии проблем, возникающих при рассмотрении преступления, совершенного с участием нескольких лиц, сомнений не вызывает. На наш взгляд, вряд ли правильно в качестве более общего, чем соучастие, понятия в настоящее время рассматривать устаревший термин «стечение» или понятие множественности субъектов преступления (многосубъектность преступления). Конечно, с некоторой долей условности все преступления можно подразделить на две группы: совершенные в одиночку, одним субъектом и совершенные несколькими лицами, множеством субъектов. Однако о совершении преступления несколькими лицами или субъектами речь может идти лишь при условии совершения ими преступления совместно. Поскольку и иные выделяемые ныне в понятии соучастия признаки не могут рассматриваться вне связи с совместностью участия в совершении преступления, то напрашивается вывод: соучастие есть только одна из разновидностей (форм) совместного совершения преступления. Но если это так, то вопреки сложившемуся мнению совместность совершения преступления следует рассматривать как родовое понятие, по отношению к которому соучастие выступает как видовое понятие, имеющее, с одной стороны, общие, а с другой - специфические по сравнению с иными видами совместного совершения преступления признаки.

Таким образом, соучастие в преступлении является одним из важных и наиболее дискуссионных институтов уголовного права. Большинство преступлений, содержащихся в Особенной части УК, предусматривают ответственность за совершение преступления одним лицом. Институт соучастия призван определить особенности ответственности в случаях совершения таких преступлений несколькими лицами, а также обосновать ответственность лиц, лично в совершении преступления участия не принимавших. Чучаева А.И. «Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части: Учебник» (под ред.) «КОНТРАКТ», «ИНФРА-М», 2013г. С 154.

Совершение преступления в соучастии, как правило, представляет большую общественную опасность, чем совершение его единолично, поскольку объединение усилий нескольких лиц способно привести к более тяжким последствиям, оно также облегчает совершение и сокрытие преступления. В настоящее время деяния, совершаемые в соучастии, занимают значительную долю в общей массе всех преступлений, при этом количество данных преступлений постоянно растет.

В соответствии со ст. 32 УК соучастием признается совместное умышленное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

1.2 Характеристика признаков соучастия в преступлении

Действительно, характеризуя понятие соучастия как вид (форму) совместного совершения преступления, нужно принять во внимание прежде всего то, что любая совместная деятельность мыслится лишь постольку, поскольку она, в отличие от действий одиночки, осуществляется не одним, а несколькими лицами. В связи с этим часто декларируемый в юридической литературе тезис о самостоятельной значимости признаков «совершение преступления двумя или более лицами» и «совместность участия» не может считаться обоснованным, поскольку логически допускает возможность участия в совершении преступления двух или более лиц при отсутствии совместности их деятельности, а также совместной деятельности без признака участия в ней двух или более лиц. Между тем одно без другого не существует: отсутствие совместности дает основание говорить о совершении одного преступления не двумя или более лицами, а отдельно действующими лицами, что далеко не одно и то же; отсутствие двух или более лиц исключает возможность признания преступления совместно совершенным.

Если говорить о количественной характеристике участников совместно совершаемого преступления и преступления, совершаемого в соучастии, то применительно к последнему ни о какой специфике речь идти не должна, поскольку согласно ст. 32 УК РФ соучастие предполагает участие двух или более лиц, т.е. любое множество участников. Сложнее решается вопрос об их качественной специфике. К сожалению, законодатель не уточняет, кого он подразумевает под термином «лица»: только вменяемых, достигших к моменту совершения преступления требуемого для привлечения к уголовной ответственности возраста, одним словом, субъектов преступления, либо и тех, кто в силу невменяемости или недостижения требуемого минимального возраста не может нести уголовную ответственность, потому что не может быть субъектом преступления.

Соучастие не создает каких-либо особых оснований уголовной ответственности, поэтому на него в полной мере распространяются положения ст. 8 УК. Исходя из этого, при привлечении каждого из соучастников к уголовной ответственности должно быть установлено, что лицо принимало участие в совершении конкретного преступления.

Из определения соучастия можно выделить два объективных (участие в преступлении двух или более лиц и совместность их деятельности) и два субъективных (совместность умысла и участие в совершении умышленного преступления) признака соучастия.

Первый объективный признак носит количественный характер. Он означает, что в преступлении должны принимать участие как минимум два лица, обладающие признаками его субъекта. Не образуют соучастия случаи, когда лицо, обладающее признаками субъекта преступления, использует для его совершения невменяемого или малолетнего. Как отмечено в п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.02.2011 N 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», лицо, вовлекшее несовершеннолетнего, не подлежащего уголовной ответственности, в совершение преступления, в силу ч. 2 ст. 33 УК несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения.

Второй объективный признак (качественный) предполагает совместность действий соучастников. Данный признак не следует понимать упрощенно. Совместность не означает, что соучастники совершают одинаковые по характеру и степени участия действия, что их вклад в совершение преступления одинаков; совместность означает, что соучастники принимают участие в совершении одного и того же преступления, имеется причинная связь между поведением каждого из них и наступившим преступным последствием, которое является для них общим. Так, лицо, узнавшее после окончания преступления о факте его совершения и согласившееся укрыть преступника, не становится соучастником преступления, поскольку отсутствует причинная связь между его поведением и наступившим общественно опасным последствием. Однако если лицо до совершения преступления дало обещание скрыть преступника, оно тем самым содействовало, создало условия, внесло вклад в совершение преступления исполнителем, поэтому такую деятельность следует отнести к соучастию.

Соучастие может возникнуть на всех стадиях совершения преступления, например, на стадии приготовления может иметь место достижение сговора на совершение преступления, на стадии покушения - присоединение к уже начавшемуся преступлению (например, хулиганству, на стадии юридического окончания преступления, но до его фактического завершения также может появиться новый соучастник, поскольку до этого момента причинная связь может обусловить общий преступный результат. Так, если к напавшему на потерпевшего в целях завладения имуществом (разбой юридически окончен - ст. 162 УК) присоединяется иное лицо, облегчающее реализацию преступного намерения, оно признается соучастником разбоя.

Слово «умышленно» в определении соучастия использовано два раза. Совместность умысла как первый субъективный признак соучастия означает наличие у соучастников определенной психической общности, субъективной связи, желания совместно совершить преступление. Отношение соучастников к факту объединения для совершения единого преступления может быть только в виде прямого умысла.

Субъективная связь, т.е. осведомленность соучастников о присоединяющейся деятельности других лиц, в соответствии со ст. 32 УК может быть только как минимум двусторонней. Организатор, подстрекатель и пособник должны знать о присоединяющейся деятельности исполнителя, а исполнитель должен осознавать, что в совершение преступления внесли вклад и другие лица (лицо). При этом организатор, подстрекатель и пособник могут и не знать о существовании друг друга, а при совершении преступления при наличии таких сложных форм соучастия, как организованная группа и особенно преступное сообщество, всеобщая взаимная осведомленность соучастников представляется просто невозможной.

Для наличия соучастия требуется, чтобы лицо знало не только о факте совершения преступления, но и о его важнейших особенностях, юридически значимых признаках преступления, совершаемого исполнителем, т.е. о признаках, относящихся к составу преступления, как конструктивных, так и квалифицирующих. Так, лицо, предоставившее оружие для совершения убийства, может быть признано пособником убийства только в том случае, если оно осознавало, что объектом преступления, которое намеревался совершить исполнитель, является именно жизнь потерпевшего, а не его, например, здоровье.

Вторым субъективным признаком соучастия является то, что соучастие возможно лишь в умышленных преступлениях.

Причинение общественно опасных последствий совместными неосторожными действиями двух или более лиц в литературе получило наименование неосторожного сопричинения, что в законодательстве в настоящее время отражения не нашло. Так, не образует соучастия ситуация, когда по просьбе пассажира, опаздывающего на самолет, водитель такси превышает скорость и сбивает пешехода с причинением последнему тяжкого вреда здоровью, поскольку в содеянном отсутствует стремление к общему преступному результату.

Как отмечалось, умысел в содержании понятия соучастия следует рассматривать в двух аспектах: 1) умысел по отношению к факту объединения усилий соучастников для совершения единого преступления возможен только прямой; 2) отношение же к факту наступления последствий в материальных составах, которые предполагают возможность ответственности единолично действующего лица и при наличии косвенного умысла, при соучастии также возможно как в виде прямого, так и косвенного умысла.

Так, лицо, осознававшее, что предоставляет исполнителю взрывчатое вещество для совершения убийства путем взрыва в людном месте, предвидит возможность гибели не только того лица, на которого был направлен умысел, но и случайных прохожих, сознательно допускает такие последствия или относится к ним безразлично. В случае гибели последних оно должно отвечать за пособничество убийству общеопасным способом не одного лица, а двух или более лиц (п. п. «а», «е» ч. 2 ст. 105 УК).

Содержание умысла соучастника шире, чем содержание умысла индивидуально действующего лица. Оно включает не только осознание общественной опасности своих действий, но и присоединяющейся общественно опасной деятельности другого лица (лиц), предвидение наступления последствий, которые причиняются совместными действиями, и стремление к общему преступному результату.

В юридической литературе высказаны и иные мнения о специфике причинной связи при соучастии. Например, в одном из курсов советского уголовного права А.А. Пионтковский утверждал, что для уголовной ответственности каждого соучастника необходимо установить, что он содействовал чем-либо исполнителю в совершении преступления: «В результате содействия, оказанного соучастником исполнителю преступления, создается объективная причинная связь между деятельностью соучастника и совершенным исполнителем преступлением». Обратим внимание на то, что в данной интерпретации действия соучастников рассматриваются как причина, а совершение исполнителем преступления - как следствие. По сути дела, аналогичную позицию занимают авторы, утверждающие, что поведение каждого соучастника является причиной для выполнения другим соучастником его части действий (акта бездействия), при отсутствии причинной связи между деяниями лиц признается отсутствие соучастия.

От приведенных точек зрения на специфику причинной связи при соучастии в преступлении отличается позиция, сторонники которой характеризуют эту связь как связь между единым преступным результатом и деянием каждого соучастника; иногда ее называют прямой для исполнителей (соисполнителей) и опосредованной для других соучастников, поскольку их действия влияют на преступный результат через деятельность исполнителя Иногамова-Хегай Л.В. Уголовное право. Общая часть. Тюмень, 2006. С. 191.. Л.Д. Ермакова полагает, что суд должен устанавливать причинную связь не только между действиями исполнителя и общественно опасными последствиями (как в преступлении, совершаемом одним лицом), но и между деяниями подстрекателя, организатора, пособника, действующих вне рамок признаков состава преступления (не исполняющих объективную сторону преступления), с одной стороны и действиями исполнителя - с другой.

Несмотря на различия в понимании специфики причинной связи при соучастии, бесспорно, что данный вопрос не может решаться за рамками понятия совместного совершения преступления и что именно этим соучастие должно отличаться от иных форм (видов) прикосновенности к преступлению.

Как следует из ст. 32 УК РФ, соучастие возможно только при совершении умышленного преступления. Ранее действовавшее уголовное законодательство в этом отношении не было столь однозначным, в связи с чем в теории уголовного права высказывались мнения о возможности признания соучастием неосторожного сопричинения вреда. В настоящее время законодатель не дает оснований для такого предположения. Однако УК РФ по-прежнему оставляет открытым вопрос о виде умысла, с которым могут действовать соучастники. В юридической литературе есть немало сторонников точки зрения, согласно которой соучастие признается только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом. В обоснование приводятся разные аргументы, в том числе ссылка на то, что при соучастии всегда предполагается определенного рода соглашение, которое не обязательно должно быть предварительным.

Мы согласны с данной позицией, но отметим, что у нее есть оппоненты. Поскольку ст. 32 УК РФ не содержит каких-либо ограничений относительно вида умысла, отдельные авторы не исключают возможности соучастия при совершении преступления с косвенным умыслом, когда лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично. При этом одни ученые считают, что только у организатора преступления должен быть прямой умысел, а действия иных соучастников могут совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом; другие исходят из того, что вид умысла при соучастии следует определять отдельно применительно к совершаемым исполнителем действиям (они могут совершаться только с прямым умыслом) и наступившим в результате этих действий преступным последствиям, отношение к которым может характеризоваться как прямым, так и косвенным умыслом.

Для квалификации содеянного в качестве соучастия в преступлении не обязательно наличие определенных целей или мотивов совместной деятельности. Однако на практике нередко совершаются несколькими лицами такие преступления, вменение которых требует установления целей или мотивов, указанных в статье Особенной части УК РФ. При их совпадении с внутренними побуждениями каждого из соучастников (например, при хищении) сложностей в уголовно-правовой оценке содеянного не возникает. Но каким образом должно квалифицироваться совместное причинение вреда лицами, цели и мотивы которых не совпадают? В юридической литературе решение данного вопроса ставится в зависимость от осведомленности соучастников относительно целей и мотивов преступления, совершению которого они содействовали. При отсутствии такой осведомленности действия соучастников квалифицируются исходя из целей и мотивов каждого. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть/ А.В. Наумов. М.: Проспект, 2010. С.245.

Завершая характеристику соучастия как одного из видов совместного причинения вреда, можно констатировать, что сопричинение вреда несколькими лицами свойственно любому виду совместного совершения преступления; от других видов совместного совершения преступления соучастие отличается, во-первых, умышленным совершением совместного преступления и, во-вторых, умышленным участием в таком преступлении.

ГЛАВА 2. ВИДЫ И ФОРМЫ СОУЧАСТИЯ

2.1 Понятие видов и форм соучастия

Виды соучастия в зависимости от характера выполняемых соучастниками функций подразделяют на простое (соисполнительство) и сложное (соучастие с распределением ролей).

При простом соучастии в преступлении участвуют два или более соисполнителя. Каждый из них полностью или частично выполняет объективную сторону преступления. Так, объективная стороны изнасилования состоит из двух действий - полового сношения и применения или угрозы применения насилия. Как отмечено в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 N 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ» действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта, но путем применения насилия содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в групповом изнасиловании.

Сложное соучастие предполагает, что в совершении преступления наряду с исполнителем принимает участие еще хотя бы один соучастник (организатор, подстрекатель или пособник). Составы преступлений в Особенной части УК сформулированы применительно к действиям исполнителя, поэтому при квалификации их действий ссылка на ст. 33 УК не производится, а указывается лишь статья Особенной части УК, предусматривающая совершенное преступление. При квалификации действий организатора, подстрекателя и пособника необходима ссылка на соответствующую часть ст. 33 УК, отражающую их функциональную роль.

Формы соучастия выделяются в зависимости от степени согласованности действий соучастников. В соответствии с этим критерием ст. 35 УК предусматривает четыре формы соучастия:

1) группа лиц без предварительного сговора;

2) группа лиц по предварительному сговору;

3) организованная группа;

4) преступное сообщество (преступная организация).

В ст. 35 УК в порядке увеличения степени согласованности предусмотрены указанные выше формы соучастия. Каждая последующая форма соучастия предусматривает признаки предшествующей формы в сочетании с еще одним (или более) дополнительным признаком.

Определение соучастия в преступлении (во всяком случае, теоретическое) должно отражать не только содержание соучастия с разделением ролей, как это сейчас и закреплено в ст. 32 УК, но и другого его вида: совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией).

При подходе к соучастникам как к виду соучастия становится вполне ясным, что через посредство ст. 33 УК законодатель определяет формы соучастия с разделением ролей, ибо вне совместно совершенного преступления такое деление имеет лишь историко-теоретическое, гипотетическое значение. Поскольку вариантов форм соучастия с разделением ролей больше, нежели при соисполнительстве, а их выделение обычно не имеет значения для характера общественной опасности совершенного деяния, постольку единственным приемом нормативного выражения этих форм и является предложенный законодателем в ст. 33 УК.

В уголовно-правовой литературе весьма разнообразен подход к «лестнице» видов и форм соучастия в совершении преступления, критериев ее построения. Как считает В.С. Комиссаров: «Установление конкретной формы соучастия позволяет дать оценку характера и степени общественной опасности совместной преступной деятельности в целом» Комиссаров В.С. Соучастие в преступлении // Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 269.. «Видами соучастия, исходя из характера выполнения объективной стороны преступления, - пишет Н.Ю. Клименко, - выступают соисполнительство (простое соучастие) и соучастие с разделением юридических ролей, то есть выделением фигур организатора, подстрекателя или пособника, осуществляющих общественно опасное посягательство опосредованно через исполнителя» Клименко Н.Ю. Формы и виды соучастия // Уголовное право России: Курс лекций: В 6 т. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. Т. 2. Саратов, 2008. С. 466 - 467.

Между тем совершение преступления с одним исполнителем и одним соучастником, как правило, менее опасно, нежели его совершение двумя исполнителями (пусть даже в группе лиц без предварительного сговора), ибо интенсивность деяния, непосредственно направленного на причинение вреда охраняемому объекту, увеличивается, как минимум, в два раза. Гораздо больше эта интенсивность возрастает при совершении преступления организованной группой или преступным сообществом. В то же время любое количество соучастников качественно не увеличивает интенсивность, следовательно, и общественную опасность действий (бездействия) исполнителя, ограниченную физическими и умственными способностями одного человека. Именно поэтому формы соучастия с разделением ролей, влияющие лишь на степень общественной опасности конкретно совершаемых преступлений, в отличие от групповых преступлений не включены законодателем в нормы Особенной части УК в качестве квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков составов преступлений.

Соучастие с разделением ролей и соучастие, предусмотренное ст. 35 УК, как виды института соучастия в совершении преступления (рода) не могут быть охватываемыми ни собственными конкретными проявлениями, выражениями (формами), ни формами другого вида соучастия. Отсюда неверно включать соучастие с разделением ролей в классификацию форм соучастия, ибо последние могут быть определены лишь относительно каждого из видов соучастия в преступлении.

Нерешенность вопросов соотношения между видами и формами соучастия в преступлении, непрекращающиеся попытки в уголовно-правовой теории «втиснуть» в круг его форм и соучастие в совершении преступления с разделением ролей, скорее всего, и не дают возможности законодателю дать общее название ст. 35 УК, вынуждая перечислять в ее наименовании все формы этого вида совместного преступного и общественно опасного поведения. Касаясь же названия ст. 35 УК, то оно вполне могло бы выглядеть так: «Соучастие в совершении преступления группой лиц». Группа лиц при соучастии в совершении преступления как понятие охватывает своим содержанием все указанные в ст. 35 УК формы соучастия и одновременно выступает единым основанием его деления.

Определяющие характер общественной опасности форм соучастия в групповом преступлении критерии - это общие критерии общественной опасности антисоциального поведения: согласованность и интенсивность действий (бездействия) двух или более лиц при выполнении объективной стороны состава совершаемого ими общественно опасного деяния; направленность общественно опасного деяния на причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны. Итак, классификация видов и форм соучастия в совершении преступления выглядит так: 1) совершение преступления в соучастии с разделением ролей; 2) совершение преступления в соучастии группой лиц: а) без предварительного сговора, б) по предварительному сговору, в) организованной группой, г) преступным сообществом (преступной организацией).

Согласованность действий (бездействия) двух или более лиц при выполнении объективной стороны состава совершаемого ими общественно опасного деяния - это минимум, который в аспекте субъективной стороны преступления позволяет говорить о его совместном совершении. Отсюда едва ли правильно определять изначальную форму группового преступления лишь как преступление, совершенное «группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора» (ч. 1 ст. 35 УК). В этой норме необходимо указать на содержательный признак «группы лиц», который будет выражать и ее специфику, и общее, что объединяет все формы группового преступления между собой.

2.2 Соучастие в совершении преступления группой лиц

Преступление признается совершенным группой лиц, если оно совершено согласованными действиями (бездействием) двух или более исполнителей.

В связи с чем в случаях, когда законодатель не считает возможным конкретную форму соучастия в группе лиц признавать качественно влияющей на характер общественной опасности совместного преступления (к примеру, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК - убийство, «совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой»; п. «а» ч. 2 ст. 131 УК - изнасилование, «совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой»), необходимость перечислять в диспозиции одной и той же нормы Особенной части УК почти все формы такого соучастия вызывает сомнение. Во-первых, подобное перечисление не решает проблемы нормативного (а может быть, главное правоприменительного) выражения оставшихся форм группового преступления. Вот какие рекомендации на этот счет даны в п. 16 Постановления N 12 Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)»: «При совершении участником преступного сообщества (преступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» (например, по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ как разбой, совершенный организованной группой). Если состав совершенного преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей части (пункту) статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, содержащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц» Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 8. С. 6.. Получается, что преступление, совершенное преступным сообществом, квалифицируется лишь как совершенное организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ) или применительно к другим составам преступления, не обладающим этим признаком, - как к подлежащим «квалификации... «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц» Там же.. Следовательно, преступление, оцениваемое с точки зрения уголовного закона как совершенное преступной организацией, в некоторых случаях может признаваться и совершенным простой группой лиц. Несправедливость такой оценки едва ли требует доказательств.

Влияющие только на степень общественной опасности признаки совершения преступления группой лиц должны учитываться не более как в качестве отягчающих обстоятельств («совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации») - п. «в» ч. 1 ст. 63 УК (обстоятельства, отягчающие наказание). Однако и для этого они должны быть названными своими собственными именами, вменены в качестве обстоятельств, хотя бы отягчающих наказание. Поэтому в аспекте принципа законности («Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом« - ч. 1 ст. 3 УК) вполне допустимо и сейчас вменять в вину, допустим, за те же совершенные лицом убийство или изнасилование в качестве отягчающего наказание обстоятельства их совершение «в составе преступного сообщества» (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК).

Тем не менее, лучшим решением этого вопроса было бы исключение из диспозиций этих и подобных им норм Особенной части УК указания на группу лиц по предварительному сговору и организованную группу. Оставив в таких нормах лишь «группу лиц» (или «группу лиц по предварительному сговору») и назвав в ст. 35 УК формы соисполнения соучастием в совершении преступления группой лиц, законодатель тем самым в «группе лиц» учел бы и все другие формы соучастия, сделал бы возможным прямое вменение в вину лицу, совершившему такого рода преступление, как его совершение в составе группы лиц по предварительному сговору, так и в организованной группе или преступном сообществе. Ведь последние - это тоже группы лиц, хотя и более согласованные и гораздо более опасные. Вместе с тем, если законодатель считает их опасность не выходящей за пределы характера общественной опасности единого преступления, то нет и смысла в их перечислении в диспозиции соответствующей нормы. Достаточно обозначения основной самой широкой по содержанию и потому охватывающей все остальные формы соучастия формы - «группа лиц».

При том, что в УК не так уж и много норм, где в качестве квалифицирующего признака выступает совершение преступления группой лиц (к примеру, п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), п. «г» ч. 2 ст. 112 (умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести), п. «е» ч. 2 ст. 117 (истязание), п. «а» ч. 2 ст. 131, 132 (насильственные действия сексуального характера), ч. 5 ст. 134 (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста), ч. 2 ст. 214 (вандализм)), а в теории уголовного права почти единодушно признается, что группу лиц могут образовать лишь субъекты преступления, разрешение проблемы квалификации действий виновного при их совершении в группе с не обладающими признаками субъекта преступления лицами (невменяемыми или не достигшими возраста уголовной ответственности) не представляется столь уж однозначным.

Как указано в ч. 2 п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве»: «Убийство следует признать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица)» Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3. С. 4.. «Изнасилование и насильственные действия сексуального характера следует признавать совершенными группой лиц, - сказано в ч. 2 п. 10 Постановления N 11 Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации», - и тогда, когда виновные лица, действуя согласованно и применяя насилие или угрозу его применения в отношении нескольких лиц, затем совершают насильственный половой акт либо насильственные действия сексуального характера с каждым или хотя бы с одним из них» Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8. С. 3.

Группа лиц при убийстве, изнасиловании и совершении насильственных действий сексуального характера, таким образом, характеризуется в отдельных случаях и «присоединением» действий другого лица к уже выполняющейся объективной стороне упомянутых преступлений. Точно также могут быть образованы группы и при совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112, ч. 5 ст. 134, ч. 2 ст. 214 УК. Между тем присоединение к начавшемуся преступлению отнюдь не всегда предполагает наличие выраженной двусторонней субъективной связи между соисполнителями. Для квалификации совершения преступления в группе лиц для первого из них достаточно продолжения им преступных действий при осознании, что они совершаются теперь не в одиночку, а вместе с присоединившимся лицом. Такую субъективную составляющую связь соучастия можно считать минимумом согласованности.

Именно такой минимум согласованности между субъектом и несубъектами преступления характерен для совершения ими деяния в группе лиц, ибо без нее (понимания, какие действия необходимо совершить в данной конкретной обстановке) вне зависимости от наличия вменяемости (то есть осознания общественной опасности деяния) или возраста уголовной ответственности совместные согласованные действия невозможны. Поэтому и соучастие исполнителя в группе лиц совместно с несубъектами преступления вполне возможно. Примечательно, что еще менее выраженными могут быть субъективные связи и между субъектами группового преступления (допустим, при массовых беспорядках - ч. 2 ст. 212 УК). Другое дело, что в силу невменяемости или малого возраста эти лица не подлежат уголовной ответственности. Однако совершенное виновным в группе лиц преступление от этого не перестает быть таковым, не становится совершенным индивидуально.

Даже при полном неприятии лиц, не обладающих признаками субъекта преступления, в качестве членов группы нельзя не признать, что совершаемое исполнителем вместе с ними деяние представляет собой много большую опасность, нежели фактически совершаемое им единолично. По этическим соображениям нельзя, конечно, и участие таких людей в совершаемом преступлении расценивать как применение предметов, используемых в качестве оружия (наряду «с использованием собак или других животных») Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 2. С. 73.. Отсюда верным с позиций института соучастия в преступлении и единственно возможным в аспекте справедливой уголовной ответственности, адекватной общественной опасности совершаемого в группе лиц преступления, представляется признание судебной практикой совершения общественно опасного деяния субъектом преступления совместно с невменяемыми или с лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, в качестве одной из форм группового преступления - группы лиц без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК).

соучастие преступление ответственность уголовный

ГЛАВА 3. ФОРМА И ВИД СОУЧАСТИЯ КАК ОСНОВАНИЕ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СОУЧАСТНИКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

3.1 Дифференциация уголовной ответственности соучастников преступлений, совершенных групповой и организованной преступной деятельностью

Современная динамика преступности, изощренность и активное проявление ее организованных форм заставляют специалистов и законодательные органы активизировать работу по усилению уголовно-правовой борьбы прежде всего с групповой и организованной преступной деятельностью. Известно, что преступление, совершенное группой лиц, когда в нем участвуют несколько исполнителей, а тем более если такая группа отличается устойчивостью и организованностью, всегда считалось наиболее опасным и влекущим повышенную уголовную ответственность.

В сравнении с предшествующими редакциями действующий уголовный закон существенно дифференцировал ответственность соучастников в зависимости от способа соединения их преступных действий в совершаемом преступлении. Так, применительно к организованным формам преступной деятельности определен и дифференцирован объем уголовной ответственности для организаторов и руководителей: они помимо повышенной ответственности за организаторскую деятельность отвечают также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом преступления, если они охватывались их умыслом. В связи с этим представляется важным, что и последние новеллы гл. 7 «Соучастие в преступлении» УК РФ вплотную касаются групповых и организованных форм преступности, уголовно-правовой борьбе с которыми законодатель придает первостепенное значение.

На этом фоне остроту проблеме дифференциации уголовной ответственности придает динамика групповой и организованной преступной деятельности, ее качественных показателей. Практика подтвердила весьма значительный систематический рост групповой преступности и обоснованность тревоги ученых.

Актуальность проблем реального применения закона, направленного против организованной преступности, обусловлена явно недостаточной научно обоснованной разработкой вопросов, связанных с дифференциацией уголовной ответственности соучастников при различных формах и видах соучастия в преступлении. Причем весьма сложно выделить из разновидности деяний совместной преступной деятельности не только средства, но и, что более важно, основания дифференциации ответственности лиц, признанных виновными в соучастии в преступлении.

Этим в значительной степени объясняются трудности определения понятия организованной преступности, ее реальных масштабов и динамики. И если указанные трудности относятся в основном к проблемам криминологии, то отсутствие четких критериев определения организованной преступной деятельности как уголовно-правового понятия выявило насущную проблему уголовного права, проблему основания дифференциации ответственности лиц, участвующих в такой деятельности, в ее организации либо в руководстве ею.

Отсутствие законодательного определения такой формы соучастия, как организованная преступная деятельность, которая по степени общественной опасности на порядок выше степени опасности обычных групповых преступлений, позволяет оставаться актуальными проблемам групповой, организованной и профессиональной преступности. К тому же организованная преступность государственной статистикой не регистрируется. Можно по-разному относиться к этому, но такова реальность. Поэтому понятие организованной преступности сейчас не поддается операционному анализу и не может быть раскрыто через регистрацию отдельных преступных групп. Также необходимо учитывать, как уже отмечалось в литературе, что группы имеют самый различный характер: от действительно организованных до фактически случайного совершения преступлений соисполнителями Жалинский А.П., Миньковский Г.М. Преступность в СССР в 1989 г.: статистические данные, криминологический комментарий // Сов. государство и право. 1990. N 6. С. 90..

Не влияют на вывод о невозможности операционного объективного анализа групповой и организованной преступности периодически появляющиеся сообщения о выборочных данных, характеризующих указанные криминологические категории. Хотя они, несомненно, представляют научный и практический интерес. Однако оперировать указанными данными допустимо лишь с учетом постоянно меняющейся разницы между зарегистрированным и фактическим количеством таких деяний, подтвержденным судебно-следственной статистикой. Эта разница, как показали проведенные обобщения, по разным регионам соответствует от 5- до 14-кратным пропорциям. Алексеев С.В. Тенденции установления уголовной ответственности за групповые преступления // Право и государство: теория и практика. 2009. N 9. С. 99. Поэтому специалистами все настойчивее обращается внимание на проблему законодательного определения понятия организованной преступной деятельности и кардинального упорядочения отечественной уголовной статистики. Белоцерковский С. Организованные преступные формирования: уголовно-правовой запрет и судебное толкование // Уголовное право. 2009. N 3. С. 17 - 22; Михайлов В.И., Федоров А.В. Модельный закон СНГ «О борьбе с организованной преступностью»: содержание и структура // Государство и право. 1998. N 2. С. 78 - 83.

Пока же только благодаря осуществляемым учеными серьезным аналитическим исследованиям мы имеем представление о масштабах и структуре организованной преступности в стране. К сожалению, отсутствие установленных законом единых оценочных критериев определения групповой и организованной преступности не позволяет обеспечить систематическое получение полных и достоверных ее количественных и качественных характеристик.

Поэтому, говоря об организованной преступности, следует, на наш взгляд, иметь в виду, что данная криминологическая категория тесно связана с таким уголовно-правовым понятием, как организованная преступная деятельность. И это понятие должно быть сформулировано и отражено в законе. От четкого законодательного определения данного понятия зависит не только получение характеристик организованной преступности, но также возможность применения алгоритмов уголовно-правовой оценки квалифицированных и особо квалифицированных составов преступлений, совершаемых обычным групповым способом либо организованными преступными группами или преступными сообществами.

Совершенно очевидно, что если законодатель четко разграничит формы совместной преступной деятельности, а также закрепит единые критерии определения группового преступления и организованной преступной деятельности, то он тем самым создаст предпосылки оптимальной дифференциации и безошибочной индивидуализации уголовной ответственности различных видов соучастников преступления.

3.2 Проблемы законодательного разграничения разновидностей преступных групп

Однако действующий уголовный закон не содержит определения понятий форм и видов соучастия. В результате нередко возникают ситуации, когда, как отмечает В.В. Питецкий, наблюдается своеобразная «трансформация» деятельности любого соучастника (в том числе и организатора, подстрекателя и пособника) в деятельность соисполнителя в рамках совершения группового преступления. В таких случаях, пишет этот автор, следует признавать несоответствие фактической роли соучастника (организатор, подстрекатель, пособник) юридической оценке его деятельности. По сути дела, появляется фигура некоего квазиисполнителя преступления. Существование такой фигуры не совсем корректно с точки зрения законодательной логики. Однако ее появление не вызвало решительного протеста ни со стороны практиков, ни со стороны ученых. Поэтому существующие уголовно-правовые реалии вынуждают ставить вопрос о ее «легитимном» (законодательном) закреплении Питецкий В.В. Виды исполнителя преступления // Российская юстиция. 2009. N 5. С. 28..

Мы также полагаем, что в условиях недостаточно четкого законодательного разграничения разновидностей преступных групп («группа лиц по предварительному сговору», «организованная группа», «устойчивая вооруженная группа», «преступное сообщество») обеспечить оптимальную дифференциацию и индивидуализацию ответственности соучастников преступления, как свидетельствует практика, пока весьма затруднительно. К примеру, на вопрос, достаточно ли УК РФ разграничивает составы вооруженного разбоя, совершенного организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ), и участия в устойчивой вооруженной группе (банде) (ч. 2 ст. 209 УК РФ), почти каждый десятый респондент из числа судей федеральных судов, следователей прокуратуры и органов внутренних дел ответил, что разграничение провести невозможно. Более чем каждый второй (56%) на данный вопрос ответил, что разграничение указанных составов, существенно отличающихся по степени общественной опасности, в законе проведено нечетко. При таком уровне «сомнений» правоприменителей проблема классификации, которая четко разграничивала бы формы и виды соучастия, представляется весьма актуальной.

Вопрос о формах и видах соучастия в преступлении теория уголовного права относит к числу дискуссионных. Из множества классификационных формулировок наиболее предпочтительной является точка зрения, согласно которой «классификация на формы представляет собой единый стержень, объединяющий все факты совершения преступления несколькими лицами. Классификация на виды отражает различные по степени общественной опасности проявления совместного совершения преступления несколькими лицами в рамках одной конкретной формы соучастия» Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. Кубанский государственный аграрный университет, 2000. С. 16..