Разграничение управления автомототранспортными средствами в состоянии опьянения со смежными составами административных правонарушений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Разграничение управления автомототранспортными средствами в состоянии опьянения со смежными составами административных правонарушений

Управление транспортным средством лицом, в состоянии опьянения, образует, в зависимости от наличия тех или иных признаков, несколько самостоятельных составов административных правонарушений:

1) управление транспортным средством лицом, имеющим право управления транспортными средствами данного вида и находящимся в состоянии опьянения;

2) управление транспортным средством лицом, не имеющим права управления транспортными средствами данного вида и находящимся в состоянии опьянения;

3) управление транспортным средством лицом, лишенным права управления транспортными средствами данного вида и находящимся в состоянии опьянения;

4) управление транспортным средством лицом, имеющим право управления транспортными средствами данного вида и находящимся в состоянии опьянения, если это лицо было наказано за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ и исполнение административного наказания завершилось менее одного года назад.

Во всех случаях термин «транспортное средство» не распространяется на транспортные средства, для управления которыми не требуется получения специального права (велосипеды, мопеды, верховой и гужевой транспорт).

В качестве дополнительных признаков могут учитываться материальные последствия в виде ущерба, причиненного имуществу вследствие дорожно-транспортного происшествия, причиной которого стало состояние опьянения.

Вместе с тем, отдельные признаки перечисленных составов административных правонарушений могут быть элементами составов других административных правонарушений и даже преступлений. И исследование влияния такого специфического признака как состояние опьянения на конструкцию деликта представляет интерес не только в теоретическом плане, но и с точки зрения правоприменения.

Составы административных правонарушений, в которых состояние опьянения выступает в качестве квалифицирующего признака, представлены в гл. 11, 12 и 20 КоАП РФ. Объективную сторону таких деликтов образуют действия, определяемые как:

- управление транспортным средством иного вида лицом, находящимся в состоянии опьянения (ч. 7 ст. 11.5 КоАП РФ устанавливает ответственность за управление воздушным судном; ч. 1 ст. 11.9 КоАП РФ - морским, речным, в том числе, маломерным судном);

- допуск лица, находящегося в состоянии опьянения, к управлению транспортным средством (ч. 8 ст. 11.5 КоАП РФ устанавливает ответственность за допуск к управлению воздушным судном или к обслуживанию воздушного судна; ч. 1 ст. 11.13 КоАП РФ - морским, речным судном; ч. 2 ст. 11.13 КоАП РФ - маломерным судном; ст. 12.32 - автомототранспортным средством);

- передача управления транспортным средством лицу, находящемуся в состоянии опьянения (ч. 7 ст. 11.5 КоАП РФ - за передачу управления воздушным судном;

- отказ от освидетельствования на состояние опьянения (ч. 7 ст. 11.5 КоАП РФ - лицом, управляющим воздушным судном; ч. 2 ст. 11.9 КоАП РФ - морским, речным, в том числе, маломерным судном; ст. 12.26 КоАП РФ - лицом, управляющим автомототранспортным средством);

- нарушение правил дорожного движения пешеходом, лицом, управляющим велосипедом, мопедом, либо возчиком или другим лицом, непосредственно участвующим в процессе дорожного движения (ч. 3 ст. 12.29 КоАП РФ);

- появление в общественном месте в состоянии опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность (ст. 20.21 КоАП РФ);

- появление в общественных местах в состоянии опьянения несовершеннолетних в возрасте до 16 лет (ст. 20.22 КоАП РФ).

Интересно, что КоАП РФ предусматривает административную ответственность за управление транспортными средствами лицами, находящимися в состоянии опьянения, передачу управления транспортными средствами таким лицам, за допуск таких лиц к управлению транспортными средствами, а также за отказ от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения применительно к воздушному, водному и автомобильному транспорту. При этом остается неохваченным железнодорожный транспорт.

По нашему мнению, это связано с тем, что, в отличие от иных видов транспорта, железнодорожный транспорт дольше всех задержался в системе государства - железные дороги были акционированы лишь в 2003 г. (1) Поэтому для допуска работников железнодорожного транспорта к управлению подвижным составом не требовалось наличия специального права. Было достаточно наличия соответствующей профессиональной квалификации и приказа о назначении на должность машиниста. Соответственно, появление машиниста на рабочем месте в состоянии опьянения образует состав дисциплинарного проступка и влечет наложение дисциплинарного взыскания.

Описанная ситуация сохраняется и в ОАО РЖД и на метрополитене. И она работала достаточно эффективно, пока на железнодорожном транспорте не возникло множество субъектов, участвующих в перевозках. На других видах транспорта ситуация изменилась уже в начале 90-х гг. прошлого века - появилось множество негосударственных перевозчиков на воздушном и водном транспорте, ранее действовавшая система медицинских осмотров пилотов и членов экипажей устанавливалась ведомственными актами, не обязательными для коммерческих перевозчиков. Поэтому административная ответственность в отношении операторов транспортных средств (пилотов, судоводителей, капитанов) вполне оправдана.

Вместе с тем, при установлении административной ответственности за управление железнодорожным подвижным составом лицом, находящимся в состоянии опьянения, необходимо учитывать, что обязательной санкцией за правонарушения данного рода является в настоящее время лишение специального права. Применение же этой санкции на железнодорожном транспорте невозможно, поскольку отсутствует само специальное право, т.е. лишить машиниста локомотива права управления локомотивом будет означать, что его придется лишить профессиональной квалификации, подтвержденной документом о специальном профессиональном образовании. Несмотря на это, Минтрансом России подготовлен проект федерального закона «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части уточнения составов административных правонарушений на транспорте и увеличения административных штрафов», которым предлагается установить административную ответственность за управление локомотивом, моторвагонным и иными видами тягового подвижного состава машинистом, находящимся в состоянии опьянения, либо уклонение машиниста от прохождения в установленном порядке медицинского освидетельствования на состояние опьянения, либо передачу управления указанными транспортными средствами лицу, находящемуся в состоянии опьянения, в виде лишения права управления железнодорожным подвижным составом на срок от двух до трех лет (2).

Таким образом, смежные составы административных правонарушений отличаются от управления транспортным средством в состоянии опьянения видом транспорта, характеристикой противоправных действий (за исключением управления автомототранспортными средствами), особенностью субъекта (не водитель автомототранспортного средства).

Трудности для квалификации могут представлять случаи, когда в составе противоправного деяния присутствуют признаки административного правонарушения, предусмотренного ст. 12.8 КоАП РФ и, одновременно, другими статьями гл. 12 КоАП РФ. Например, водитель автомобиля, находящийся в состоянии опьянения, управляя транспортным средством, не справился с управлением и совершил дорожно-транспортное происшествие, в результате чего причинил вред здоровью другого участника этого происшествия. В таком случае управление транспортным средством в состоянии опьянения образует самостоятельный состав административного правонарушения. Но, в то же время, самостоятельный состав административного правонарушения образует причинение вреда здоровью потерпевшего: причинение легкого вреда - ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ, причинение средней тяжести вреда - ч. 2 ст. 12.24 КоАП РФ. Ну а причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего или причинение смерти образуют уже самостоятельные составы преступлений (ст. 254 КоАП РФ).

Проблема видится нам в том, что ч. 1 и 2 ст. 12.24 КоАП РФ устанавливают административную ответственность за причинение соответствующего вреда здоровью потерпевшего вследствие нарушения правил дорожного движения. А управление транспортным средством в состоянии опьянения как раз является одним из таких нарушений. Конечно, дорожно-транспортное происшествие произошло не потому, что водитель находился в состоянии опьянения, а потому, что он нарушил еще какие-то предписания правил дорожного движения: проехал на запрещающий сигнал светофора, не уступил дорогу пешеходу, переходящему проезжую часть по пешеходному переходу, неправильно выбрал скорость движения транспортного средства и потерял контроль над ним (не справился с управлением). С другой стороны, эти нарушения были им допущены в значительной мере по причине его неадекватного состояния (снижена скорость реакции, ослаблено внимание, переоценил собственные возможности и т.д.).

В этом отношении представляет интерес постановление Верховного Суда РФ от 3 августа 2012 г. №18-ФД12-15 (3). Суть дела заключается в следующем.

Водитель Павлов Г.Н., управляя автомобилем, при повороте налево на перекрестке не уступил дорогу встречному автомобилю, чем нарушил требования п. 13.12 Правил дорожного движения РФ. В результате дорожно-транспортного происшествия пассажир получил телесные повреждения, квалифицированные как легкий вред здоровью.

Старший инспектор ДПС, рассмотрев материалы дела, вынес в отношении Павлова Г.Н. постановление по факту совершения административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 12.13 КоАП РФ, и назначил наказание в виде административного штрафа в размере 100 рублей, после чего направил материалы в районный суд.

Судья районного суда, рассмотрев материалы дела, верно квалифицировал административное правонарушение по ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ.

Верховный Суд РФ отменил постановление судьи районного суда и указал, что оно было вынесено незаконно, с нарушением требований п. 7 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ, в соответствии с которыми производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при наличии по одному и тому же факту совершения противоправных действий (бездействия) лицом, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, постановления о назначении административного наказания, либо постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении, либо постановления о возбуждении уголовного дела.

По факту нарушения Павловым Г.Н. правил дорожного движения было вынесено постановление, оно вступило в законную силу и было исполнено. А на момент рассмотрения дела Верховным Судом РФ прошло уже более двух лет со дня совершения административного правонарушения. Таким образом, по причине совершения процессуальной ошибки инспектором ДПС судебное постановление также оказалось незаконным. Похожее дело рассматривалось Верховным Судом РФ 24 мая 2012 г. и было вынесено аналогичное постановление (4).

С другой стороны, как следует из материалов рассмотренного Верховным Судом РФ дела об административном правонарушении Валиуллина И.И., гражданин Валиуллин И.И. обвинялся в том, что, управляя транспортным средством в состоянии опьянения, он совершил наезд на пешехода, которому в результате был причинен легкий вред здоровью (5). Вследствие этого, в первой инстанции в отношении указанного водителя были вынесены постановления по ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ и по ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ.

Суд первой инстанции (судья Арского районного суда) основал вынесение постановления о привлечении Валиуллина И.И. к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ тем, что водитель неправильно выбрал скорость движения, т.е. с объективной стороны совершенное Валиуллиным И.И. административное правонарушение выразилось в нарушении пункта 10.1 Правил дорожного движения, что повлекло причинение легкого вреда здоровью потерпевшей.

Таким образом, в данном случае утверждение о том, что водитель совершил наезд на пешехода в связи с тем, что находился в состоянии опьянения, не более чем фигура речи. В действительности суд рассматривает два самостоятельных административных правонарушения: управление транспортным средством в состоянии опьянения и причинение легких телесных повреждений в результате дорожно-транспортного происшествия по причине нарушения водителем требований о выборе скорости движения транспортного средства.

Гражданин Ч. обжаловал в Московском областном суде вынесенные в его отношении постановления по делам об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 1 ст. 12.8 и ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ. По мнению Ч., наказание ему назначено неправильно, он дважды привлечен к ответственности с назначением самостоятельных наказаний за совершение одного действия, образовавшего составы двух различных правонарушений. Однако суд надзорной инстанции постановил, что Ч. совершил два самостоятельных правонарушения, объективную сторону первого образовало управление им транспортным средством в состоянии опьянения, а объективную сторону второго - неправильный выбор скорости движения и, вследствие этого, наезд на транспортное средство, в результате которого пассажиру указанного транспортного средства был причинен легкий вред здоровью (6).

Подобных примеров в судебной практике не мало. И они подтверждают правильность наших рассуждений.

Иначе выглядит соотношение административного правонарушения, предусмотренного ст. 12.8 КоАП РФ, и преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ. В отличие от КоАП РФ уголовный закон дифференцирует составы преступлений, материальными последствиями которых является причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека вследствие дорожно-транспортного происшествия не только по тяжести последствий, но и по признаку нахождения водителя транспортного средства в состоянии опьянения. Вследствие такой дифференциации в ст. 264 УК выделено шесть частей. По признаку тяжести последствий законодатель различает тяжкий вред здоровью потерпевшего (ч. 1 статьи), смерть потерпевшего (ч. 3 статьи) и смерть двух или более лиц (ч. 5 статьи). А по второму признаку - причинение указанных последствий как следствие нарушения виновным правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств и то же, но лицом, находящимся в состоянии опьянения (соответственно, ч. 2, 4 и 6 данной статьи). Вместе с тем, для применения квалифицированного состава преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, необходима совокупность признаков объективной стороны: во-первых, нарушение правил дорожного движения, во-вторых, нахождение водителя в состоянии опьянения, втретьих, определенные материальные последствия нарушения правил.

Таким образом, в уголовном праве, само по себе нахождение субъекта правонарушения (преступления) в состоянии опьянения не образует состава, но рассматривается как квалифицирующий признак, с помощью которого конструируется новый самостоятельный состав преступления, в обязательном порядке имеющий другие признаки, такие как вред здоровью человека. В административном праве нахождение водителя в состоянии опьянения образует отдельный формальный состав административного правонарушения.

Помимо указанной особенности, уголовную ответственность отличает от административной ответственности еще один сущностный признак, на который указывают практически все исследователи, - признак общественной опасности (7). Этот признак установлен законодателем в качестве одного из обязательных признаков преступления. В соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом РФ под угрозой наказания. В легальной дефиниции административного правонарушения признак общественной опасности отсутствует. Это дает основания для утверждения о том, что административные правонарушения отличает общественная вредность, но не опасность (8).

По нашему мнению, административные правонарушения, по крайней мере, рассматриваемое нами управление транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, безусловно, является деянием общественно опасным. Более того, мы считаем, что преступление, предусмотренное, например, ч. 1 ст. 264 УК РФ, как оконченное деяние, общественной опасности уже не несет, поскольку в нем опасность уже реализована в материальные последствия. Такой вывод напрашивается как следствие анализа понятия «опасность».

Термин «опасность» в законодательстве прямо не определен. Единственный источник, в котором предпринята попытка дать дефиницию данного понятия, - Методические указания по проведению анализа риска опасных производственных объектов, утвержденные постановлением Госгортехнадзора РФ от 10 июля 2001 г. №30. В них говорится: «Опасность аварии - угроза, возможность причинения ущерба человеку, имуществу и (или) окружающей среде вследствие аварии на опасном производственном объекте. Опасности аварий на опасных производственных объектах связаны с возможностью разрушения сооружений и (или) технических устройств, взрывом и (или) выбросом опасных веществ с последующим причинением ущерба человеку, имуществу и (или) нанесением вреда окружающей природной среде» (9).

В Правилах дорожного движения РФ определяется опасность для движения как ситуация, возникшая в процессе дорожного движения, при которой продолжение движения в том же направлении и с той же скоростью создает угрозу возникновения дорожно-транспортного происшествия.

Как видим, опасность определяется как состояние, угрожающее жизни и здоровью людей, имуществу, окружающей среде. И в обыденной речи мы говорим, что нарушение правил, управление водителем, находящимся в состоянии опьянения, опасно, поскольку угрожает охраняемым ценностям.

С другой стороны, термин «безопасность» имеет легальные дефиниции. Например, в ст. 2 Федерального закона «О безопасности дорожного движения» говорится, что безопасность дорожного движения - состояние данного процесса, отражающее степень защищенности его участников от дорожно-транспортных происшествий и их последствий. От противного опасность можно определить как состояние незащищенности. Разумеется, появление на дороге транспортного средства, которым управляет пьяный водитель, как раз и создает такое состояние незащищенности. От пьяного участника дорожного движения исходит угроза безопасности.

А.А. Логецкий пишет, что общественная вредность (опасность) является материальным признаком любых правонарушений, поскольку они всегда выражаются в посягательстве на какие-либо социальные ценности, частные или общественные интересы и носят массовый характер. С этим тезисом мы полностью согласны. Вместе с тем, ученый утверждает, что опасность деяния является объективной категорией, не зависящей от усмотрения законодателя (10).

Показательным в этом отношении представляется высказывание русского юриста И.Д. Сергеевского: «То, что сегодня есть преступление, не всегда им было и не должно им оставаться впредь; спор, который мы сегодня ведем перед гражданским судьей, завтра может перейти в распоряжение того, кто держит в своих руках кровавый меч уголовного правосудия… Нормы правопорядка направляются, конечно, ко благу общества и отдельных лиц. Они запрещают деяния, вредные для этого блага, и предписывают деяния, для него полезные; при этом, в качестве деяний вредных воспрещаются законодателем не только деяния, наличный вред в себе заключающие, но и деяния, заключающие в себе опасность такого вреда» (11).

По этому поводу необходимо заметить, что, хотя сама по себе опасность деяния, конечно же, объективная категория, однако в этом виде она значения не имеет. Для характеристики деяния важна оценка опасности деяния, которая, в отличие от самой опасности, уже является категорий субъективной. Оценка опасности деяния может формироваться в обществе, исходить от законодателя или производится правоприменителем по конкретному делу.

Заметим, что в теории уголовного права, да и в тексте УК РФ вредность называется как свойство преступления, что является еще одним аргументом против того, чтобы указывать на признак общественной опасности как основной критерий разграничения преступлений и административных правонарушений.

Общественная опасность преступлений, как нам представляется, заключается не в каждом конкретном оконченном преступлении, в котором опасность уже реализована и которое уже опасности не представляет (даже убийство представляет опасность для жертвы лишь до тех пор, пока оно не окончено, а после окончания уже не опасно для нее), а в том, что, будучи не наказанным, создает опасность повторения преступником, не понесшим возмездия, или другими лицами. Это абстрактная опасность. В отличие от нее управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, представляет собой совершенно конкретную опасность, которая с довольно высокой степенью вероятности может быть реализована, в результате чего произойдет дорожно-транспортное происшествие и наступят материальные последствия в виде физического или имущественного вреда.

При этом, наступление материальных последствий в виде причинения имущественного вреда не рассматривается в соответствии с действующим законодательством как достаточный признак для квалификации деяния как административного правонарушения или преступления (12). Получается, что одно и то же деяние - применительно к теме диссертации - управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, может представлять разную общественную опасность, причем существенно, принципиально разную, в зависимости только от наступивших последствий. Но последствия в значительной мере случайны, поскольку водитель, управляющий автомобилем в состоянии опьянения, не предвидит для себя возможности наступления последствий. Он уверен, что сможет избежать этих последствий. Либо, можно допустить, что пьяный водитель относится к возможности наступления последствий безразлично, но это уже редкость, как показывает практика и подтверждает проведенное нами интервьюирование сотрудников ГИБДД.

В пользу аргумента об общественной опасности административного правонарушения мы также можем сослаться на правовую позицию Пленума Верховного Суда РФ, который в п. 9 постановления от 24 октября 2006 г. №

18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» запретил судам расценивать в качестве малозначительных правонарушения, предусмотренные ст. ст. 12.8 и 12.26 КоАП РФ, повышенная общественная опасность которых ни при каких обстоятельствах не вызывает ни малейших сомнений (13).

Литература

транспортный административный правонарушение опьянение

1. См.: Постановление Правительства РФ от 18.09.2003 №585 «О создании открытого акционерного общества «Российские железные дороги» // СЗ РФ. 2003. №39. Ст. 3766.

2. См.: СПС Консультант Плюс.

3. Документ опубликован не был. См.: СПС Консультант Плюс.

4. См.: Постановление Верховного Суда РФ от 24.05.2012 №86-АД12-1 Производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ, прекращено на основании п. 7 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ, поскольку истец дважды привлечен к административной ответственности по одному и тому же факту совершения противоправных действий. Документ опубликован не был. См.: СПС Консультант Плюс.

5. См.: Постановление Верховного Суда РФ от 25.09.2009 №11-АД094. Документ опубликован не был. См.: СПС Консультант Плюс.

6. См.: Постановление Московского областного суда от 15.02.2012 №4а-144/12. См., также: Постановление Московского городского суда от 06.05.2011 по делу №4а-665/11 и др. СПС Консультант Плюс.

7. См., напр.: Общее административное право: учебник / Под ред. Ю.Н. Старилова - Воронеж, 2007. С. 531; Севрюгин В.Е. Теоретические проблемы административного проступка: Дис…. д-ра юрид. наук. - М., 1994. С. 62 - 80; Дерюга А.Н. Общественная опасность - признак административного правонарушения? // Журнал российского права. 2011. №

8. См., напр.: Шергина К.Ф. Разграничение административных правонарушений и преступлений // Кодекс РСФСР об административных правонарушениях: вопросы охранысоциалистической собственности и общественного порядка: Сборник научных трудов. Горький, 1985. С. 39-44; Милюков С.Ф. О социально-правовом единстве некоторых институтов административного и уголовного права // Там же. С. 32-38; Малахов Л.К. Преступления и административные проступки в теории и в действующем законодательстве // Там же. С. 45-55; Лазарев Б.М. Административная ответственность. М., 1985. С. 9-10; Ломакина. В.Ф. Разграничение преступлений и сходных с ними административных правонарушений // Институты административного права России. М. 1999. С. 245-249 и др.

9. См.: Безопасность труда в промышленности. 2001. №10.

10. См.: Логецкий А.А. Преступление и проступок в уголовном праве XIX - начала XX веков: дис. … канд. юрид. наук - М., 2003. С. 135.

11. См.: Сергеевский И.Д. Уголовное право. Часть общая. Пособие к лекциям - СПб., 1913. С. 50. Цит. по: Логецкий А.А. Преступление и проступок в уголовном праве XIX - начала XX веков: Дис. … канд. юрид. наук - М., 2003. С. 147 - 148.

12. КоАП РСФСР устанавливал административную ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее причинение материального ущерба (ч. 1 ст. 118 КоАП РСФСР).

13. Постановление в редакции от 09.02.2012. Первоначальный текст см.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №12.

Размещено на Allbest.ru