Дополнительные гарантии защиты прав и законных интересов несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в стадии предварительного расследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дополнительные гарантии защиты прав и законных интересов несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в стадии предварительного расследования

И.И. Карташов,

канд. юрид. наук, доцент,

доцент кафедры уголовно-процессуального права Центрального филиала Российского государственного университета правосудия

М.А. Камышникова,

секретарь судебного заседания Усманского районного суда Липецкой области

В статье анализируются положения уголовно-процессуального закона, направленные на реализацию дополнительных гарантий защиты прав и законных интересов несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в стадии предварительного расследования. На основе проведенного анализа правоприменительной практики авторами предлагаются изменения отдельных положений УПК РФ.

Ключевые слова: уголовное судопроизводство, предварительное расследование, процессуальные гарантии, несовершеннолетний, меры пресечения.

гарантия право несовершеннолетний

I.I. Kartashov

Candidate of Juridical Sciences, Associate Professor

Department of Criminal Procedure Law

Russian State University of Justice

(Central branch)

M.A. Kamyshnikova

Secretary of judicial session

Usmansky District Court of Lipetsk Oblast

Additional Guarantees of Defense of Rights and Legitimate

Interests of Juvenile Suspects, Accused on the Stage of the

Preliminary Investigation

The article analyzes the provisions of the criminal procedure law to implement supplementary guarantees to defend the rights and legitimate interests of juvenile suspects, accused on the stage of preliminary investigation. Based on the analysis of law enforcement practice, the authors propose changes to certain provisions of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation.

Keywords: criminal proceedings, preliminary investigation, procedural guarantees, juvenile, preventive measures.

Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних характеризуется наличием комплекса дополнительных гарантий защиты прав и законных интересов обвиняемых, подозреваемых. Это объясняется, кроме прочего, необходимостью имплементации общепризнанных стандартов осуществления правосудия в национальную систему права, которая не оставила в стороне производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних [1].

Представляется, что наиболее значимым с точки зрения реализации базового права лица, привлекаемого к уголовной ответственности, является право на квалифицированную юридическую помощь, которое в нашем случае трансформируется в обязанность следователя, дознавателя обеспечить участие защитника во всех случаях производства предварительного расследования в отношении несовершеннолетнего (п. 2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). В этой связи, в специальной литературе дискутируется возможность привлечения в качестве защитника не только адвоката, но и иного лица. Так, часть процессуалистов категорически возражает против наличия даже потенциальной возможности привлечения непрофессионального защитника для оказания юридической помощи несовершеннолетнему как наряду с адвокатом, так и вместо него в производстве у мирового судьи [2, c. 59]. Ещё более категоричным является утверждение о необходимости учёта специализации адвоката при его допуске в уголовный процесс в качестве защитника несовершеннолетнего [3, c. 26]. Иной подход обосновывается тезисом о том, что качество оказываемой помощи зависит не от профессиональной принадлежности лица, а от его знаний, умений и практических навыков [4, c. 75]. Полагаем, что при решении поставленного вопроса необходимо отталкиваться от того факта, что законодатель указывает на адвоката как единственно возможного защитника на этапе досудебного производства, что дополнительно подчёркивается как применительно к несовершеннолетним, так и к иным обвиняемым, подозреваемым в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 [5], а также неоднократно констатировано Конституционным Судом РФ, позиция которого заключается в том, что оказание неквалифицированной юридической помощи противоречит задачам правосудия и обязанности государства обеспечить правовую поддержку лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, независимо от его возраста, социального и имущественного положения, а также иных критериев [6]. Анализ правоприменительной практики позволяет утверждать, что в целом право на защиту предоставляется несовершеннолетнему обвиняемому (подозреваемому) в надлежащем объёме, и его реализация гарантируется следователем, дознавателем. По изученным материалам уголовных дел во всех случаях защитник допускался в уголовный процесс в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 49 УПК РФ с момента: вынесения постановления о привлечении несовершеннолетнего в качестве обвиняемого либо возбуждения в отношении него уголовного дела; его фактического задержания в качестве подозреваемого; начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы несовершеннолетнего, включая случаи проведения проверки сообщения о преступлении, то есть фактически до придания несовершеннолетнему процессуального статуса подозреваемого, обвиняемого.

Наиболее значимой формой оказания несовершеннолетнему квалифицированной юридической помощи является участие адвоката-защитника в производстве следственных действий. Изучение 43 материалов уголовных дел показало, что таковыми являются преимущественно допросы несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, а также очные ставки, опознания и проверки показаний на месте. В ходе производства указанных следственных действий защитники реагировали на нарушения прав подозреваемых, отводили вопросы следователя, которые, по их мнению, могли ухудшить процессуальную позицию подзащитного, а также оказывали на него эмоциональное и психическое воздействие, что нашло отражение в протоколах производства следственных действий.

Следует также отметить, что законодатель существенным образом расширил возможности стороны защиты по участию в доказывании, указав на обязательность удовлетворения соответствующих ходатайств о приобщении к материалам уголовного дела предметов и документов, которые имеют доказательственное значение, а также заключений специалистов, полученных в ходе исследований, инициированных стороной защиты (ч. 2.2 ст. 159 УПК РФ).

Дополнительной гарантией защиты интересов несовершеннолетнего является участие в уголовном процессе его законного представителя, в качестве которого в соответствии с п. 12 ст. 5 УПК РФ привлекаются родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, представители учреждений или организаций, на попечении которых он находится, органы опеки и попечительства. Участие названных лиц в производстве по уголовному делу в данном случае является императивным предписанием законодателя и не зависит от волеизъявления как должностного лица, ведущего предварительное расследование, так и самого несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого. Тем не менее в соответствии с ч. 4 ст. 426 УПК РФ должностному лицу предоставлено право отстранить законного представителя от участия в уголовном деле, если имеются основания полагать, что его действия наносят ущерб интересам несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого. В этом случае к участию в уголовном деле допускается другой законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, что актуализирует вопрос о перечне таковых, поскольку сопоставление положений ч. 1 ст. 437 УПК РФ (привлечение законных представителей к производству о применении принудительных мер медицинского характера) и ст. 48 УПК РФ позволяет констатировать несовпадение соответствующих перечней. В первом случае он шире, поскольку в качестве законных представителей допускаются близкие родственники, в число которых входят супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки (п. 3 ст. 5 УПК РФ). Следовательно, исходя из положений ст. 437 УПК РФ, в число законных представителей несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого входят родные братья и сестры, дедушка и бабушка. Возникает вопрос: кого следует привлекать в качестве законного представителя при реализации положений ч. 4 ст. 426 УПК РФ? Следуя буквальному толкованию закона, можно констатировать, что в соответствии с п. 12 ст. 5 УПК РФ привлекать следует орган опеки и попечительства, однако, по справедливому замечанию Г.Н. Смирновой, это идёт вразрез с интересами несовершеннолетнего, поскольку представители публичных органов безразличны к его судьбе, в отличие от близких родственников [3, c. 28]. О справедливости данного тезиса свидетельствует и эмпирический анализ. Так, из 43 материалов уголовных дел в 8 случаях представители органа опеки и попечительства были привлечены в качестве законных представителей несовершеннолетнего и в 3 из них заявили ходатайства о рассмотрении уголовного дела в судебном заседании без их участия. В специальной литературе по данному вопросу нет единства мнений. Так, например, Р.И. Зайнуллин указывает на необходимость решения вопроса о представительстве при помощи семейного соглашения, а при невозможности такового выбор законного представителя должен быть предоставлен самому несовершеннолетнему обвиняемому, подозреваемому [7, c. 4]. Аналогичной точки зрения придерживается и А.А. Андрейкин, указывая применительно к несовершеннолетнему потерпевшему, что его заинтересованность в исходе уголовного дела позволяет наиболее эффективно решить вопрос о законном представителе [8, c. 44]. Полагаем, что в данном случае справедливы и доводы тех процессуалистов, которые указывают на этические пороки подобного подхода, когда подросток легально вынужден делать выбор, например, между отцом и матерью, в то время как во главу угла необходимо ставить не личные отношения, а эффективность деятельности по защите интересов несовершеннолетнего [9, c. 49]. Думается, что при решении данного вопроса необходимо исходить из следующего. Во-первых, законный представитель в условиях обязательного участия защитника оказывает несовершеннолетнему не юридическую, а, скорее, морально-психологическую помощь, что предполагает наличие между ними неких доверительных отношений. Во-вторых, он обязан действовать в интересах несовершеннолетнего, о чём с очевидностью свидетельствуют приведённые выше положения ч. 4 ст. 426 УПК РФ. В-третьих, законный представитель наделён широким комплексом прав, который совместно с правами, предоставляемыми защитнику, позволяет оптимальным образом гарантировать защиту интересов несовершеннолетнего. В этой связи представляется, что если будет установлено наличие благополучных условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, что является составным элементом предмета доказывания, то право выбора законного представителя должно быть предоставлено семье с учётом мнения подростка. Если же ситуация обратная, то выбор законного представителя должен оставаться в компетенции следователя, который собирает информацию о внутрисемейных отношениях не только от заинтересованных лиц, но и от соседей, педагогов, инспекторов по делам несовершеннолетних и т.д.

В этой связи полагаем, что перечень лиц, которые могут быть законными представителями несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого, необходимо расширить, включив в него, помимо лиц, указанных в п. 12 ст. 5 УПК РФ:

- иных, кроме родителей, близких родственников несовершеннолетнего (родных братьев и родных сестер, дедушку, бабушку);

- близких лиц несовершеннолетнего, здоровье и благополучие которого дороги им, в силу сложившихся личных отношений.

В соответствии с ч. 2 ст. 426 УПК РФ в досудебном производстве законный представитель обвиняемого, подозреваемого наделяется определёнными правами: знать, в чём подозревается или обвиняется несовершеннолетний; присутствовать при предъявлении обвинения; участвовать в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, а также с разрешения следователя - в иных следственных действиях, производимых с его участием и участием защитника; знакомиться с протоколами следственных действий, в которых он принимал участие, и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в них записей; заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора; представлять доказательства; по окончании предварительного расследования знакомиться со всеми материалами уголовного дела, выписывать из него любые сведения и в любом объёме.

Анализ совокупности норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих особенности производства предварительного расследования по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, позволяет констатировать наличие определённых сложностей в реализации некоторых из названных прав законного представителя. Так, не вызывает сомнений обоснованность наличия права знать о сущности предъявленного несовершеннолетнему обвинения либо подозрения. Однако механизм его реализации законом фактически не предусмотрен. Так, в действующей редакции ч. 1 ст. 426 УПК РФ законный представитель может быть допущен в процесс только с момента первого допроса несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого, тогда же ему и разъясняются приведённые выше права. Соответственно о сущности подозрения или обвинения законный представитель может узнать уже в ходе производства допроса, но никак не раньше. Аналогичные проблемы возникают и при реализации права законного представителя присутствовать при предъявлении обвинения, поскольку первый допрос несовершеннолетнего в качестве обвиняемого следует за процедурой предъявления обвинения, а не предшествует ей. Полагаем, что указанные противоречия были бы сняты при изменении момента допуска законного представителя к участию в производстве по уголовному делу. На наш взгляд, таковой должен быть зависим не от производства следственного действия, а от придания несовершеннолетнему процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого, что позволяет провести аналогию с допуском в уголовный процесс защитника при наличии у названных субъектов идентичной функции, выполняемой в разных формах, - защиты законных прав и интересов несовершеннолетнего. В этой связи предлагаем изложить ч. 1 ст. 426 УПК РФ в следующей редакции: «Законные представители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого допускаются к участию в уголовном деле на основании постановления следователя, дознавателя с момента вынесения постановления о привлечении несовершеннолетнего в качестве обвиняемого либо с момента наделения его статусом подозреваемого в соответствии с положениями части 1 статьи 46 настоящего Кодекса. При допуске к участию в уголовном деле им разъясняются права, предусмотренные частью второй настоящей статьи».

Возрастные особенности подозреваемых, обвиняемых в рассматриваемых случаях требуют использования специальных познаний, что реализуется посредством привлечения педагога или психолога к допросу несовершеннолетнего. В соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ указанные лица в обязательном порядке привлекаются к производству допроса несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 16 лет, а в возрасте от 16 до 18 лет - при условии, что он страдает психическим расстройством или отстаёт в психическом развитии [10]. Процессуальным последствием неисполнения предписания ст. 425 УПК РФ является отсутствие доказательственного значения показаний, полученных у несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Говоря об участии педагога и психолога в производстве допроса несовершеннолетнего, нельзя обойти вниманием неопределённость процессуального статуса указанных лиц. Следуя логике законодателя, можно предположить, что они вводятся в уголовный процесс в качестве специалистов и соответственно обладают всей совокупностью прав и обязанностей, предусмотренных ст. 58 УПК РФ. Однако в соответствии с ч. 5 ст. 425 УПК РФ педагог и психолог наделены ограниченным количеством прав, связанных непосредственно с производством допроса: с разрешения следователя, дознавателя задавать вопросы несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому; по окончании допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нём записей. За пределами процессуального статуса названных лиц остаются такие права специалиста, как право отказаться от участия в производстве по уголовному делу, если он не обладает соответствующими специальными знаниями; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права (ч. 3 ст. 58 УПК РФ). Полагаем, что процессуальное положение педагога и психолога нуждается в совершенствовании не только с точки зрения общей логики конструирования статуса лиц, содействующих производству по уголовному делу, но и с позиций наметившейся тенденции к расширению пределов их участия в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Такое участие носит характер пилотного проекта и характеризуется сопровождением уголовного дела с момента его возбуждения и до проведения реабилитационных мероприятий [11]. В этой связи предлагаем изложить ч. 5 ст. 425 УПК РФ в следующей редакции: «Педагог и (или) психолог в ходе производства допроса несовершеннолетнего реализуют права, предусмотренные частью 3 статьи 58 настоящего Кодекса». Специфика предварительного расследования при вовлечении в судопроизводство несовершеннолетнего предполагает особый режим производства следственных действий. Это касается не только несовершеннолетних обвиняемых, подозреваемых, но и потерпевших и свидетелей. Равенство прав сторон, декларируемое в качестве составного элемента принципа состязательности (ч. 4 ст. 15 УПК РФ), на наш взгляд, предполагает, равенство процессуальных гарантий, предоставляемых всем несовершеннолетним, независимо от их фактического процессуального статуса. Сравнительный анализ положений ст. 191 УПК РФ и ст. 425 УПК РФ позволяет выделить общие гарантии прав и законных интересов несовершеннолетних потерпевших, свидетелей, подозреваемых и обвиняемых при производстве допроса, а именно:

- ограничение продолжительности названного следственного действия для возрастной группы от 14 до 18 лет 2 часами без перерыва и общей длительностью в течение дня не более 4 часов;

- участие педагога и психолога, которое в названных выше случаях является обязательным;

- наличие у законного представителя права присутствовать при производстве следственного действия с участием несовершеннолетнего.

Вместе с тем имеются и существенные, на наш взгляд, отличия, которые не оправданы наличием у несовершеннолетнего статуса обвиняемого (подозреваемого). Так, если несовершеннолетний является потерпевшим и свидетелем, то особый режим производства следственных действий распространяется не только на допрос, но и на иные вербальные действия - очную ставку, опознание и проверку показаний. Для подозреваемого, обвиняемого речь в ст. 425 УПК РФ идёт только о производстве допроса. Кроме того, в соответствии с ч. 5 ст. 191 УПК РФ в ходе производства следственных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля обязательно применение видеозаписи или киносъемки, материалы которых хранятся при уголовном деле. Исключение составляют случаи, когда несовершеннолетний потерпевший или свидетель либо его законный представитель против этого возражают. Полагаем, что подобный подход законодателя позволяет суду более эффективно оценить допустимость результатов названных следственных действий, в том числе и с позиций соблюдения прав и законных интересов несовершеннолетнего. В этой связи было бы целесообразно распространить положения ч. 5 ст. 191 УПК РФ и на производство допроса, очной ставки, опознания и проверки показаний, проводимых с участием несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого. Предлагаем скорректировать ч. 6 ст. 425 УПК РФ следующим образом: «Порядок, установленный настоящей статьей, а также частью 5 статьи 191 настоящего Кодекса распространяется и на проведение очной ставки, опознания, проверки показаний несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого, подсудимого». И наконец, самостоятельной проблемой производства предварительного расследования является применение к несовершеннолетним мер процессуального принуждения. Положения ст. 423 УПК РФ не содержат специальных правил, обособляющих данную категорию обвиняемых, подозреваемых, указывая лишь на тот факт, что при решении вопроса об избрании меры пресечения к несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому в каждом случае должна обсуждаться возможность отдачи его под присмотр в порядке, предусмотренном ст. 105 УПК РФ. По мнению Г.П. Химичевой, это свидетельствует о том, что не всегда возможно «в должной мере учесть баланс между правами несовершеннолетних и целями уголовного судопроизводства» [12, c. 20], в качестве которых в данном случае выступают обеспечение нормального хода процесса путём пресечения и предотвращения дальнейшей противоправной деятельности обвиняемого (подозреваемого), который может скрыться от дознания, следствия или суда, продолжить преступную деятельность, воспрепятствовать производству по уголовному делу, а также обеспечение исполнения приговора или возможной выдачи лица.

Избрание той или иной меры пресечения из обозначенного в законе перечня осуществляется лицом, ведущим производство по уголовному делу (ч. 1 ст. 97 УПК РФ), при этом специального перечня мер, подлежащих применению к несовершеннолетним, в УПК РФ не содержится. Дифференцированный подход в данном случае обеспечивается наличием в ст. 99 УПК РФ обстоятельств, учитываемых при избрании меры пресечения, в числе которых тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства. Соответствующие особенности применительно к несовершеннолетним, естественно, связаны с возрастом, что предопределяет необходимость учёта уровня эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости обвиняемого, подозреваемого. В учебной литературе неоднократно указывалось, что оценка названных обстоятельств осуществляется дознавателем, следователем исходя из имеющихся данных об эмоциональном состоянии подростка, уровне его возбудимости, степени социализации, поведенческих реакциях на оценку его поведения окружающими и т.д. [13, c. 316-318].

Как показывает анализ правоприменительной практики, наиболее востребованными мерами пресечения, применяемыми в отношении несовершеннолетних, являются подписка о невыезде и заключение под стражу [14]. На наш взгляд, это объясняется наличием отлаженного механизма реализации названных мер и формальных критериев ограничения свободы подростка в рамках досудебного производства. Так, заключение под стражу применяется при наличии следующих условий:

- совершение несовершеннолетним тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 108 УПК РФ), а в исключительных случаях - преступления средней тяжести;

- невозможность применения заключения под стражу в отношении несовершеннолетнего, не достигшего 16 лет, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления средней тяжести впервые (ч. 6 ст. 88 УК РФ), а также в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести, которое совершено им в возрасте до 18 лет (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регулирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»);

- необходимость изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжёлого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельствования (ч. 1.1 ст. 110 УПК РФ).

Как уже было отмечено, специальной мерой пресечения, применяемой в отношении несовершеннолетних, является отдача под присмотр либо родителям, опекунам, попечителям или другим заслуживающим доверия лицам, либо должностным лицам специализированного детского учреждения, в котором он находится. В обязанность названным лицам вменяется обеспечение надлежащего поведения подростка, который в соответствии с общими условиями применения мер пресечения не должен покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя или суда; обязан в назначенный срок являться по вызовам в органы уголовной юстиции; не должен препятствовать производству по уголовному делу. Определяющим при выборе меры пресечения, предусмотренной ст. 105 УПК РФ, является наличие у родителей, усыновителей, опекунов, попечителей или других заслуживающих доверия лиц реальной возможности обеспечить присмотр и надлежащее поведение подростка. Заметим, что, в отличие от иной специальной меры пресечения - наблюдения командования воинской части, отдача несовершеннолетнего под присмотр осуществляется без учёта его волеизъявления. Это представляется определённым пробелом в законе, поскольку несовершеннолетний по различным причинам может возражать против отдачи его под присмотр конкретного лица, что не может не отразиться на его дальнейшем поведении, а также существенным образом нивелирует воспитательный эффект от применения рассматриваемой меры. Представляется, что ст. 105 УПК РФ необходимо дополнить ч. 1.1 следующего содержания: «Избрание присмотра в качестве меры пресечения допускается с согласия несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого».

Все перечисленные особенности досудебного производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних реализуются в условиях выделения уголовного дела в отношении него в отдельное производство при условии, что это не отразится на всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела (ст. 154, 422 УПК РФ). Кроме того, законодатель предусматривает специальную форму окончания досудебного производства - вынесение постановления о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия (ч. 1 ст. 427 УПК РФ). Она является альтернативой уголовному преследованию и возможна при наличии двух условий: совершение несовершеннолетним преступления небольшой или средней тяжести впервые, а также установление в ходе расследования возможности исправления несовершеннолетнего обвиняемого без применения наказания.

Список использованных источников

1 Карташов, И. И. Международные и конституционные основы производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних / И. И. Карташов, М. А. Камышникова // Актуальные проблемы государства и права. 2019. Т. 3. № 9. С. 99-106.

2 Макаренко, И. А. Обеспечение прав и законных интересов несовершеннолетнего обвиняемого в процессе расследования уголовного дела / И. А. Макаренко // Lex russica. 2015. № 8. С. 58-59.

3 Смирнова, Г. Н. Квалифицированная юридическая помощь несовершеннолетним участникам уголовного судопроизводства / Г. Н. Смирнова // Российский следователь. 2018. № 5. С. 24-28.

4 Тетюев, С. В. Допрос несовершеннолетнего обвиняемого в стадии предварительного расследования (процессуальный аспект) : дис. ... канд. юрид. наук / С. В. Тетюев. Челябинск, 2006. 299 c.

5 О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 г. № 29 // Справ.-прав. система «КонсультантПлюс» (дата обращения 11.04.2020).

6 По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова : постановление Конституционного Суда РФ от 28.01.1997 г. № 2-П // Справ.-прав. система «КонсультантПлюс» (дата обращения 11.04.2020).

7. Зайнуллин, Р. И. Проблемы участия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в расследовании преступлений : уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты / Р. И. Зайнуллин // Российский следователь. 2016. № 16. С. 3-6.

8 Андрейкин, А. А. Совершенствование процессуального положения несовершеннолетнего потерпевшего и его законного представителя (представителя) / А. А. Андрейкин // Законность. 2016. № 3. С. 44-46.

9 Куликова, М. М. Участие родителей несовершеннолетних в качестве законных представителей в уголовном процессе / М. М. Куликова // Судья. 2015. № 7. С. 47-50.

10 О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01.02.2011 г. № 1 (в ред. от 29.11.2016 г.) // Справ.-прав. система «КонсультантПлюс» (дата обращения 11.04.2020).

11 Ламинцева, С. А. Процессуальные гарантии реализации прав несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве / С. А. Ламинцева // Судья. 2017. № 4. С. 43-48.

12 Химичева, Г. П. Несовершеннолетний обвиняемый (подозреваемый) : меры пресечения / Г. П. Химичева // Уголовное судопроизводство. 2014. № 4. С. 20-24.

13 Основы уголовного судопроизводства : учебник для бакалавров / под ред. В. А. Давыдова, В. В. Ершова. М. : РГУП, 2017. 444 c.

14 Обзор практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей : утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.01.2017 г. // Справ.-прав. система «КонсультантПлюс» (дата обращения 11.04.2020).

Размещено на Allbest.ru