К вопросу о достоверности статистических показателей убийств

Размещено на http://www.allbest.ru

Кубанский государственный аграрный университета им. И.Т. Трубилина

К вопросу о достоверности статистических показателей убийств

Сокол Юлия Валерьевна, аспирант юридического факультета

В статье исследуется достоверность фиксируемой уголовной статистикой тенденции к снижению числа зарегистрированных убийств. Обращается внимание на необходимость изучения структуры смертности населения от внешних причин и устойчивый рост в ней доли повреждений с неопределенными намерениями, представляющей собой «резервуар» высоколатентных убийств. Обосновывается необходимость проведения специального криминологического исследования латентности убийств в Краснодарском крае, дополняемого обязательным детальным изучением соответствующих уголовных дел (case-study).

Ключевые слова: уголовная статистика, убийство, смертность, повреждения с неопределенными намерениями, латентность.

On the reliability of homicide statistics

Yu.V. Sokol, Postgraduate of the Law Faculty of the Kuban State Agrarian University named after

T Trubilin

The article examines the reliability of the trend recorded by criminal statistics towards a decrease in the number of registered murders. Attention is drawn to the need to study the structure of mortality of the population from external causes and the steady increase in its proportion of injuries with uncertain intentions, which is a "reservoir" of highly latent killings. The need for a special criminological study of the latency of killings in the Krasnodar Territory, supplemented by a mandatory detailed study of the relevant criminal cases (case-study), is justified.

Keywords: criminal statistics, murder, mortality, undetermined intent injuries, latency.

Основная часть

Распространенность убийств в современном обществе свидетельствует о наличии в нем глубинных негативных социальных факторов, воспроизводящих это наиболее опасное насилие, игнорирующее ценность человеческой жизни. Снижение числа убийств в России является одной из важнейших задач, решение которой невозможно без адекватного представления о масштабе распространения убийств в стране.

Число убийств признается большинством исследователей достаточно надежным показателем преступности, используемым для оценки сравнительной безопасности общества. Такая позиция основана на представлениях о том, что убийства это низколатентные преступления, которые являются более открытыми для измерения по сравнению с другими видами преступлений, становятся известны правоохранительным органам и отражаются в официальной статистике по уголовным делам. По мнению немецких ученых, «коэффициенты криминальной активности несовершеннолетних, совершивших убийства, отражают реальную социальную и криминальную ситуацию в России и в Германии более достоверно, чем коэффициенты других преступлений» [1, с. 37].

В Краснодарском крае отмечается устойчивая тенденция к снижению количества зарегистрированных убийств, в том числе совершенных несовершеннолетними. Так, в 2019 г. в регионе было зарегистрировано 215 убийств и покушений на убийство (ст. 30, 105, 106, 107 УК РФ), в 2018 г. 247, в 2017 г. 276, в 2016 г. 280, в 2015 г. 310, в 2014 г. 307, в 2013 г. 351, в 2012 г. 362, в 2011 г. 333, в 2010 г. 394, в 2009 г. 362 [2].

В 2019 г. на Кубани выявлено 4 убийства, совершенных несовершеннолетними (14-17 лет), в 2018 г. 2, в 2017 г. 5, в 2016 г. 1, в 2015 г. 8, в 2014 г. 7, в 2013 г. 8, в 2012 г. 4, в 2011 г. 9, в 2010 г. 11, в 2009 г. 10 [2].

Если принять число убийств и покушений на убийство (ст. 30, 105, 106, 107 УК РФ), зарегистрированных в крае в 2009 г. (362), в качестве базового уровня, тогда снижение этого показателя в 2019 г. (215) составляет 59,4%. Соответственно, темп прироста (снижения) убийств к базовому периоду имеет отрицательное значение «-40,6%».

Динамика показателей убийств, совершенных несовершеннолетними в Краснодарском крае в 2009-2019 гг., характеризуется значительными темпами снижения. Так, показатель убийств несовершеннолетних в крае снизился с 2009 по 2019 г. в 2,5 раза (с 10 до 4 убийств), а с 2003 по 2019 г. в 13,5 раз (с 28 до 4 убийств).

Однако имеются основания полагать, что в стране отсутствует достоверная статистическая информация о фактическом объеме совершаемых убийств. Внешне благоприятная официальная статистика убийств, демонстрирующая устойчивую тенденцию к снижению уровня преступлений данного вида, не согласуется с виктимологическими опросами населения. Так, страх смерти вследствие криминального события испытывают 54% опрошенных женщин и 23,5% мужчин [2, с. 67].

Более того, практически все исследователи, отмечающие влияние социально-экономических, демографических, географических и других факторов на уровень смертности от убийств, констатируют их сохранение (консервацию) или усиление воздействия новых факторов риска убийств (снижение уровня среднего дохода, повышение индекса социального неравенства, колебания уровня безработицы, повышение плотности городского населения и т. д.).

Прежние взгляды на официальные статистические показатели распространенности убийств как надежный индикатор уровня общественной безопасности и криминогенной обстановки подверглись существенной переоценке. Этому способствовали появившиеся в последние годы исследования, авторы которых утверждают, что «убийства в лучшем случае можно отнести лишь к преступлениям средней степени латентности, что затрудняет адекватность оценки виктимологической безопасности населения в целом» [3, с. 55]. Ряд ученых обосновывают выделение в структуре убийств высокои низколатентных разновидностей [4, с. 116]. Низколатентными являются убийства, совершенные с применением огнестрельного оружия, колющих, режущих, рубящих предметов и т. д., которые можно отнести к категории очевидных преступлений [4, с. 116]. Высоколатентными убийствами признаются преступления, которые легче укрывать от регистрации (приготовление к убийству, покушение на убийство, отравление, утопление, убийство, замаскированное под самоубийство, под несчастный случай, под пропажу без вести, под естественную смерть и т. п.) [4, с. 116].

Следует отметить, что уголовно-статистические подходы к учету убийств отличаются от статистики других ведомств, например органов здравоохранения. Прежде всего речь идет о том, что уголовно-правовая характеристика убийства как умышленного причинения смерти человеку отличается от другого распространенного в обществе и более широкого его понимания как любого сознательного причинения вреда человеку, повлекшего его смерть. Второе определение включает в себя многочисленные случаи отдаленных последствий в виде смерти, которая наступает не сразу после криминального события, а спустя определенное время после преступного посягательства. Временной промежуток, прошедший от момента воздействия повреждающего фактора до наступления смерти, признается ключевым условием систематизации причин смерти, поскольку непосредственно влияет на отражение основной и непосредственной причины смерти от травмы (повреждения) или от осложнений травмы [5, с. 21].

Различная трактовка понятия убийства приводит к тому, что не все насильственные действия, повлекшие смерть потерпевшего, регистрируются в уголовной статистике в качестве убийств. Например, в нее не включаются заключения врачей-судмедэкспертов о случаях убийств, если по ним не проводилось следствие, а также неумышленные убийства [6, с. 126]. Получается, что случаев причинения физического вреда человеку, повлекшего его смерть, значительно больше, чем официально регистрируемых правоохранительными органами фактов убийств, в результате этого появляются различия в статистике убийств, формируемой различными ведомствами Минздраве России, Росстате и МВД России [7].

М. Жаксымбаев, Т. Фаттахов и В. Юмагузин формулируют вывод о том, что на практике убийства по разным причинам могут попадать в статистические блоки «Самоубийства» или «Повреждения с неопределенными намерениями» [8, с. 222].

В свою очередь, тщательное изучение случаев совершения самоубийств может способствовать выявлению фактов посткриминального суицида убийц [9; 10].

В России число умерших в результате убийств, согласно показателям демографической статистики, неизменно превышает количество убийств и покушений на убийство, зарегистрированных правоохранительными органами [8, с. 222].

А.Л. Репецкая отмечает, что «зарегистрированные убийства составляют только 20% в фактическом массиве убийств» [3, с. 66]. Свой вывод она обосновывает результатами анализа различных блоков статистических массивов, позволившими ей выявить сведения о возможных неучтенных криминальных смертях [3, с. 56]. К числу таких массивов относятся, в частности, базы данных о неопознанных трупах, лицах, пропавших без вести и ненайденных, о самоубийствах, наступлении смерти от различных внешних причин, регистрируемых медицинской статистикой.

В Российской Федерации для выявления причин заболеваний и смертности используется Международная статистическая классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем, 10-го пересмотра (далее МКБ-10), утвержденная приказом Минздрава России от 27 мая 1997 г. № 170 [11]. В классификаторе имеется такой класс, как «Внешние причины заболеваемости и смертности», содержащий 400 рубрик [8, с. 23]. Внешние причины смертности описываются в следующих блоках: «Нападение (включает убийства; повреждения, причиненные другим лицом с целью нанесения травм или убийства с помощью любых средств)»; «Повреждение с неопределенными намерениями (включает случаи, когда доступной информации недостаточно, чтобы медицинские и юридические эксперты могли сделать вывод о том, является ли данный инцидент несчастным случаем, самоповреждением или насилием с целью убийства или нанесения повреждений)»; «Последствия воздействия внешних причин заболеваемости и смертности».

Блок причин смерти «Повреждение с неопределенными намерениями» включает в себя случаи, когда доступной информации недостаточно для того, чтобы эксперты могли сделать однозначный вывод о том, является ли данный инцидент несчастным случаем, самоповреждением или насилием с целью убийства либо нанесения повреждений [8, с. 41-42]. Другими словами, этот код причины смерти применяется к случаям, когда не представляется возможным точно установить ее причину.

Исследователи признают, что проблеме смертности от внешних причин в нашей стране уделяется значительно меньше внимания, чем она того заслуживает [8, с. 8]. Достоверность учета причин смерти в учреждениях здравоохранения различных регионов находится в диапазоне от 35 до 65% [12, с. 3].

В российской структуре смертности от внешних причин за 1956-2014 гг. у мужчин преобладают следующие причины: самоповреждения (около 1,9 млн смертей); транспортные несчастные случаи, включая ДТП (более 1,45 млн смертей); случайные отравления алкоголем (более 1 млн смертей); повреждения с неопределенными намерениями (около 960 тыс. смертей); убийства (около 864 тыс. смертей). Основными причинами смертности женщин в 1956-2014 гг. являлись такие же, как и у мужчин, отличалось лишь их ранжирование: самоповреждения(около 461 тыс. смертей за весь период); транспортные несчастные случаи (около 441 тыс. смертей); нападения/убийства (около 305 тыс. смертей); случайные отравления алкоголем (около 292 тыс.); повреждения с неопределенными намерениями (далее ПНН) (около 270 тыс.) [8, с. 97]. С 1960 по 2014 г. и у мужчин, и у женщин наблюдается устойчивый рост доли ПНН [8, с. 97]. Так, «за последние полвека стандартизованный коэффициент смертности от ПНН в России увеличился в 8 раз у мужчин и в 7 раз у женщин» [8, с. 334].

С.В. Богданов и А.Л. Репецкая отмечают, что в России увеличивается латентная часть убийств, поскольку наблюдается устойчивая тенденция к росту количества трупов с неустановленной причиной смерти, а также лиц, находящихся в розыске и необнаруженных [13, с. 21].

С.А. Кучук и А.В. Максимов приходят к неутешительному выводу о наличии существенных расхождений в заключительном клиническом и судебно-медицинском диагнозах в стационаре медицинской организации по случаям, подлежащим судебно-медицинскому исследованию трупа: ошибки ввода информации составляют 90% [14, с. 13]. Кроме того, названные специалисты отмечают несовпадение статистических данных о погибших в результате дорожно-транспортных происшествий в трех разных источниках: Росстат, ГИБДД и ГБУЗ МО «Бюро СМЭ» [15, с. 18].

В.В. Юмагузин оценивает возможный уровень смертности от убийств выше официального, подчеркивая, что «высокая доля ПНН в структуре смертности свидетельствует о низком качестве статистики смертности, что ведет к неадекватной оценке масштабов социальных проблем, которые вследствие этого остаются за пределами общественного и государственного внимания», «дискредитирует статистику убийств» [16, с. 42, 60].

Таким образом, официальные данные правоохранительных органов о количестве убийств, совершаемых в России, в том числе и несовершеннолетними, в последние годы подвергаются справедливой критике. Фиксируемое в Краснодарском крае сокращение официально зарегистрированного числа убийств вызывает сомнение, а потому указанный показатель не может быть надежным основанием для оптимистичных выводов о качественном изменении структуры преступности несовершеннолетних, понижении уровня криминального насилия и повышении уровня безопасности.

Статистика смертности от внешних (насильственных) причин, предоставляемая органами здравоохранения Краснодарского края, свидетельствует о том, что с 2012 по 2019 г. число убийств сократилось с 370 до 201, количество самоубийств с 1004 до 510. При этом показатель смертности под кодом ПНН возрос с 796 случаев до 1502. Коэффициент смертности от ПНН (на 100 тыс. человек) повысился с 14,998 в 2012 г. до 25,528 в 2019 г. Несложно заметить, что показатели смертности от самоубийств и убийств в Краснодарском крае снижаются, тогда как коэффициенты смертности от ПНН возрастают.

Указанная ситуация типична для России в целом. В.В. Юмагузин и М.В. Винник отмечают, что «блок причин смерти "Повреждения с неопределенными намерениями”, являющийся "резервуаром" латентных убийств и самоубийств, стремительно растет и с 2014 г. превышает совокупный уровень смертности от убийств и самоубийств» [17, с. 116]. Исследователи справедливо замечают, что «стремительный рост смертности от ПНН с одновременным снижением смертности от убийств и самоубийств должен был вызвать массу вопросов в обществе и озабоченность в МВД, Минздраве, Росстатеи других ведомствах. Однако внимание к этой проблеме явно недостаточно. Желание сократить уровень смертности от насильственных причин проявляется больше на бумаге, чем в реальных действиях» [17, с. 123].

Заключение

Другим обстоятельством, позволяющим усомниться в достоверности официальных статистических данных о количестве фактических убийств в крае, является информация о том, что по состоянию на 24 марта 2020 г. оставались ненайденными 26 несовершеннолетних, из которых трое объявлены в розыск в 2020 г., а 23 человека считаются пропавшими начиная с 1995 г. [18, с. 3].

Таким образом, снижение официальных статистических показателей убийств не отражает фактический уровень распространенности преступлений данного вида. Официальная уголовная статистика убийств, совершенных в Краснодарском крае, фиксирует только «надводную часть айсберга». При этом значительную ее долю могут составлять высоколатентные убийства, укрытые от регистрации или невыявленные. Для определения реальных размеров латентности убийств в Краснодарском крае необходимо провести специальное криминологическое исследование, включающее в себя всесторонний анализ показателей смертности от самоубийств и ПНП, детальное изучение соответствующих уголовных дел и медицинской документации (case-study), а также виктимологических опросов населения региона.

уголовный статистики убийство криминологический

Литература

1. Зигмунт О., Энцманн Д., Ветцельс П. Регистрация совершенных преступлений элемент контроля преступности несовершеннолетних // Общество и преступность несовершеннолетних: сборник статей,включающий материалы социологического исследования «Общественное мнение о несовершеннолетних правонарушителях», проведенного в феврале-мае 2004 г. в г. Санкт-Петербурге, Саратове, Ульяновске / под ред. Л. Ежовой, М. Маколи. СПб., 2007.

2. Коняхин В.П., Петровский А. В. «Курортная» преступность: криминологический анализ (на примере Краснодарского края) // Кубанское агентство судебной информации Pro-Sud-123.ru: Юрид. сетевой электронный научный журнал. 2018. № 1 (4).

3. Репецкая А.Л. Убийства в России: методика определения латентного массива // Вестник Томского государственного университета. Сер. «Право». 2019. № 32.

4. Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности / С.М. Иншаков, А. А. Корсантия, И. В. Максименко и др.; под ред. С.М. Иншакова. М., 2017.

5. Клевно В.А., О.В. Лысенко О.В. Причины смерти в судебно-медицинском диагнозе // Судебная медицина. 2015. Т 1. № 4.

6. Юмагузин В.В., Винник М.В. Оценка уровня смертности от внешних причин (на примере республики Башкортостан) // Проблемы прогнозирования. 2017. № 1.

7. Почему кривая убийств в России ползет вниз. URL: https://www.ng.ru/ society/2019-07-29/100_un290719.html (дата

обращения: 19.04.2020).

8. Смертность от внешних причин в России с середины XX века / науч. ред. и рук. авт. колл. А.Г Вишневский. М., 2017.

1. Ардашев Р.Г., Китаев Н.Н. Посткриминальный суицид убийц как улика поведения //№ 2.Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Серия «Юридические науки». 2011. Т. 24 (63). № 2.

2. Ардашев Р.Г. Вопросы теории и практики расследования убийств, сопряженных с посткриминальным суицидом правонарушителя. 2-е изд., перераб. и доп. Иркутск, 2015.

3. МКБ 10 Международная классификация болезней 10-го пересмотра. URL: https:// mkb-10.com/index.php?pid=21127 (дата обращения: 19.04.2020).

4. Руководство по кодированию причин смерти. М., 2008.

5. Богданов С.В., Репецкая А.Л. Убийства в России и США: сравнительный анализ криминальной статистики // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2009. № 4.

6. Максимов А.В., Кучук С.А. Оценка достоверности федерального статистического наблюдения о количестве и структуре расхождения заключительного клинического и судебно-медицинского диагнозов // Судебная медицина. 2019. № 5(3).

7. Кучук С.А., Максимов А.В. Проблемы формирования достоверной статистической отчетности причин смерти // Судебная медицина. 2016. Т 2. № 3.

8. Юмагузин В. Смертность от повреждений с неопределенными намерениями как показатель качества статистики смертности от внешних причин // Демографический журнал. 2017. № 7.

9. Юмагузин В.В., Винник М.В. Оценка реального уровня убийств и самоубийств в регионах России // Социологические исследования. 2019. № 1.

10. О профилактике самовольных уходов несовершеннолетних из семей им государственных учреждений: постановление Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав при администрации Краснодарского края от 24 марта 2020 г. № 1/3. URL: http:// www.kdn-krd.ru/deyatelnost-komissii/zasedaniekomissii-ot-24-marta-2020-goda.php (дата обращения: 19.04.2020).

11. Zigmunt O., Enzmann D., Wetzels P. Registration of committed crimes an element of minor criminality control // Society and juvenile criminality: Collection of articles, including the materials of the sociological study «Public Opinion on Juvenile Offenders», conducted in February-May 2004 in St. Petersburg, Saratov, Ulyanovsk / ed. L. Yezhovoy, M. Macauli. Center for Independent Social Research. St. Petersburg, 2007.

12. Konyakhin V.P., Petrovsky A.V. «Resort» crime: criminological analysis (on the example of the Krasnodar Territory) // Kuban judicial information agency Pro-Sud-123.ru: Legal online electronic scientific journal. 2018. № 1 (4).

13. Repetskaya A.L. Murders in Russia: methodology for determining the latent array // Bulletin of Tomsk State University. Law. 2019. № 32.

14. Theoretical foundations of research and analysis of latent crime / S.M. Inshakov, A.A. Corsantia, I.V. Maksimenko, et al.; ed. by

S.M. Inshakov. Moscow, 2017.

15. Klevno V.A., Lysenko O.V. Causes of death in the forensic diagnosis // Russian Journal of Forensic Medicine. 2015. Vol. 1. № 4.

16. Yumaguzin V.V., Vinnik M.V. Assessment of mortality from external causes (as an example, the Republic of Bashkortostan) // Problems of prediction. 2017. № 1.

17. Why is the muder's curve creeping down in Russia. URL: https://www.ng.ru/society/2019-07-29/100_un290719.html (date of access: 19.04.2020).

18. Mortality from external causes in Russia since the mid-20th century: Multi-author book / scientific ed. and author A. G. Vishnevsky. Moscow, 2017.

19. Ardashev R.G., Kitaev N.N. The postcriminal suicide of murderer as the evidence of behavior // Memoirs of Tavricheskiy National University named after V.I. Vernadskiy. Series «Jurisprudence». 2011. Vol. 24 (63). Ardashev R.G. Issues of theory and practice of the investigation of murders involving postcriminal suicide of the offender. 2nd ed., rev. and ext. Irkutsk, 2015.

20. ICD 10 International Classification of Diseases of the 10th revision. URL: https://mkb10.com/index.php?pid=21127 (date of access: 19.04.2020).

21. Guidance on coding of causes of the death. Moscow, 2008.

22. Bogdanov S.V., Repetskaya A.L. Murders in Russia and the USA: a comparative analysis of criminal statistics // Criminological Journal of Baikal State University of Economics and Law.

2009. № 4.

23. Maksimov A.V., Kuchuk S.A. Assessment of the reliability of federal statistical monitoring data on the number and structure of divergences in the final clinical and medico-legal diagnoses. Russian Journal of Forensic Medicine. 2019. № 5 (3).

24. Kuchuk S.A., Maksimov A. V. Problem of forming accurate statistical reporting of causes of death // Russian Journal of Forensic Medicine. 2016. Vol. 2. № 3.

25. Yumaguzin V. Mortality undetermined intent injuries as an indicator of the quality of statistics of mortality from external causes // Demographic Journal. 2017. № 7.

26. Yumaguzin V.V., Vinnik M.V. Assessment of the real level of murders and suicides in the regions of Russia // Sociological studies. 2019. № 1.

27. On the Prevention of Unauthorized leaves of Minors from Families of State Institutions: Resolution of the Commission on Minors Affairs and their Rights under the protection of Administration of the Krasnodar Territory of March 24, 2020 № 1/3. URL: http://www.kdn-krd.ru/deyatelnostkomissii/zasedanie-komissii-ot-24-marta-2020goda.php (date of access: 19.04.2020).

Размещено на Allbest.ru