Ф.М. Достоевский и О. Бальзак: диалог мировоззрений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ф.М. Достоевский и О. Бальзак: диалог мировоззрений

Русская литература достигла высшей точки своего развития, снискавшей ей мировое признание, во второй половине XIX века. Имея самобытную литературную традицию, которая восходит к древнерусской литературе, русская литература начала подражать западноевропейской литературной традиции, впитав в себя все лучшее, что было в европейских образцах. Несмелые заимствования вскоре сменились оригинальными произведениями. Достигнув определенного уровня, русская литература в свою очередь начала обогащать другие литературы [3. С. 255], и открытия русских писателей стали достоянием мировой литературы.

Такой переход от роли ученика к роли наставника стал возможен для русской литературы благодаря тому самому качеству, которое Ф.М. Достоевский называл "всечеловечностью" как "способностью всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения в гений чужих наций, перевоплощения почти совершенного..." [5. Т. 26. С. 129]. Говоря словами Достоевского, речь идет не о заимствовании чужих идей, а о способности "пережить и выстрадать самостоятельно, точь-в-точь как те, там - на Западе, для которых это было свое родное" [5. Т. 26. С. 129].

Интерес Достоевского к западной литературе известен из многочисленных источников: писем, дневников и, конечно, творчества писателя. Достоевский-читатель не менее интересен для исследования, чем Достоевский-писатель. Эта тенденция в изучении творчества Достоевского отмечена в заглавии статьи А.Л. Бема "Достоевский - гениальный читатель". Однако Бем категорично утверждал, что изучение влияния зарубежной литературы на творчество Достоевского немного может привнести в осмысление его произведений: "Пусть множатся работы об отражениях в творчестве Достоевского тех или иных западных влияний, они только подтвердят положение об его огромной начитанности, большой восприимчивости к чужому художественному творчеству, но, за редкими исключениями, они ничего не прибавят к нашему пониманию самой сути его творчества" [1. С. 35]. С этим утверждением можно поспорить. Бем обращает внимание на огромную начитанность писателя и большую восприимчивость к чужому художественному творчеству, однако как будто не придает этому должного значения. Действительно, трудно вообразить, что Достоевский, обладая такими качествами, мог не воспринять и не "освоить" впечатлившее его произведение, а затем не отразить в своем собственном творчестве.

Достоевский был страстным читателем, о чем осталось достаточно свидетельств. "Я страшно читаю, и чтение странно действует на меня. Что-нибудь, давно перечитанное, прочитаю вновь и как будто напрягусь новыми силами, вникаю во всё, отчетливо понимаю и сам извлекаю умение создавать", - писал Достоевский своему брату Михаилу в марте 1845 года [5. Т. 27. С. 48]. Среди писателей, которых Достоевский на протяжении всей жизни перечитывал, о чьих героях "говорил как о близких друзьях" [4. С. 90], можно назвать Шиллера, Гете, Гофмана, Диккенса, Вальтер Скотта, Гюго и Бальзака. достоевский бальзак романист мировосприятие

Бальзак - один из любимейших писателей Достоевского с юных лет. С ним Достоевского связывает большее, чем просто влияние французского писателя на своего русского современника. Прочитав Бальзака впервые, Достоевский в течение всего своего литературного пути находился под впечатлением поразивших его открытий великого французского романиста в разгадке "тайны человека", чувствуя "вселенское" в его героях.

В молодости с именем Бальзака Достоевский связывал грандиозные масштабы авторской фантазии [8. С. 365]. В письме к брату М.М. Достоевскому от 9 августа 1838 года он извещает, что им прочитан "почти весь Бальзак" и добавляет в скобках: "(Бальзак велик! Его характеры - произведения ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия приготовили бореньем своим такую развязку в душе человека)" [5. Т. 27. С. 12]. А в конце жизни, буквально за месяц до смерти Достоевский, по свидетельству Л.И. Веселитской (будущей писательницы В. Микулич), так же "восхищался Бальзаком" и ставил его неизмеримо выше модного тогда Золя. Когда же писателя спросили, кого он выше ставит - себя или Бальзака? - Достоевский, "подумав секунду", ответил: "Каждый из нас дорог только в той мере, в какой он принёс в литературу что-нибудь своё, что-нибудь оригинальное. В этом всё. А сравнивать нас я не могу. Думаю, что у каждого есть свои заслуги." [7. С. 155].

Можно сказать, что именно проза Бальзака стала для молодого Достоевского первым опытом пробы стиля и школой художественного мастерства. Литературные отношения писателей начались с того, что в 1844 году Достоевский перевел роман Бальзака "Евгения Гранде", а закончились в 1880 году "Речью о Пушкине". Перевод романа "Евгения Гранде", напечатанный в малоизвестном журнале "Репертуар и Пантеон" (причем без указания имени переводчика), стал первой публикацией начинающего литератора. Достоевскому было тогда 22 года. Зимой 1843-го он только окончил Инженерное училище и потому с восторгом принялся за перевод романа любимого писателя, а уже через две недели в письме брату Михаилу сообщил: "... на праздниках я перевел "Евгению Grandet" Бальзака (чудо! чудо!). Перевод бесподобный" [5. Т. 28. С. 86].

Перевод Достоевского анализируется в статье А. Лешневской "Три "Гранде". Автор статьи отмечает, что перевод не только выполнен профессионально, но и передал художественное своеобразие и дух произведения Бальзака. В "Евгении Гранде" Достоевского нет типичных для переводных текстов изъянов: не по-русски звучащих фраз, засилья иностранных слов, калек. Лешневская подчеркивает, что "текст поражает цельностью и стилистической яркостью: переводчик смело и точно употребляет просторечные и диалектные выражения, высокую и устаревшую лексику" [6. С. 284]. Специфическая особенность перевода - слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые часто появляются на страницах его произведений. Их источником, как отмечает автор статьи, скорее всего, послужила переписка родителей Достоевского (например, обращение старика Гранде к дочери "mafifille" передано "жизненочек мой" - именно так отец Достоевского обращался к жене) [6. С. 285].

Значимым для понимания роли, сыгранной французским писателем в формировании мировосприятия Достоевского, является тот факт, что в конце жизни Достоевский так же высоко ценил Бальзака. Об этом свидетельствуют черновики писателя к "Речи о Пушкине". В первоначальный вариант речи был включен фрагмент-рассуждение об эпизоде из романа Бальзака "Отец Горио": "У Бальзака в одном его романе один молодой человек, в тоске перед нравственной задачей, которую не в силах ещё разрешить, обращается с вопросом к другу, своему товарищу, студенту, и спрашивает его: послушай, представь себе, вот ты нищий, у тебя ни гроша, и вдруг где-то там, в Китае, есть дряхлый, больной мандарин, и тебе стоит только здесь, в Париже, не сходя с места, сказать про себя: умри, мандарин, и он умрёт, но за смерть мандарина тебе какой-то волшебник <...> пришлёт затем миллион, и <...> никто этого не узнает, и главное он где-то в Китае, он, мандарин, всё равно что на луне или на Сириусе - ну что, хотел бы ты сказать: "Умри, мандарин", чтоб сейчас же получить этот миллион? <.> Студент ему отвечает: <.> "Он стар, твой мандарин? Но нет, я не хочу!" Вот решение французского студента"[5. Т. 26. С. 288]. Эти строки, в которых речь идет о разговоре Растиньяка и его друга Бьяншона из романа Бальзака "Отец Горио", доказывают, что Достоевский хорошо помнил этот эпизод романа Бальзака, тематически близкий "Преступлению и наказанию".

В последний момент перед произнесением "Пушкинской речи" Достоевский почему-то сократил этот фрагмент, но для нас существенно другое: очевидная связь этого значительного для Достоевского бальзаковского эпизода с проблематикой романов "Преступление и наказание" и "Братья Карамазовы".

То, что Бальзак на протяжении всей жизни Достоевского оставался его литературным "собеседником", доказывают не только бальзаковские заимствования в произведениях русского писателя, но и интерес к личности французского романиста, к его взгляду на мироустройство. Важно отметить, что не только влияние образов Бальзака на Достоевского и неисчисляемые бальзаковские парафразы и реминисценции у Достоевского являются целью исследования, но доказательство того, что незаурядные умы сближаются, имеют какую-то общую точку, с которой они смотрят на мир.

Многое действительно объединяет двух писателей. Стоит вспомнить, к примеру, интерес обоих романистов к мысли о том, что две параллельные линии могут сойтись в бесконечности (что ужасало Стендаля, современника Бальзака) [9. С. 552]. Было, конечно, и более значительное сходство. Проблема "омертвения" души, утраты чистоты, совести, всего того, что Бальзак иронично называет "иллюзиями", волновала и русского писателя, и его французского коллегу.

Если говорить о художественном методе писателей, Достоевского и Бальзака можно назвать психологами-экспериментаторами. Их метод заключается в том, что они помещают человеческую душу в определенные "лабораторные" условия: они возбуждают в ней по своему усмотрению определенные реакции, они "распластывают" ее "ножом анализа", они "освещают" ее "закоулки" и ее "бездны", допытываются всей "подноготной" правды, "приготовляют из нее "препараты", в которых отдельные, почему-либо остановившие их внимание, волокна душевной ткани выделены при помощи особой окраски, и мы поражаемся их мастерством, их искусством и всем тем, что это искусство нам открывает" [2. С. 495]. Для романов Достоевского и Бальзака характерна значительная концентрация действия в драматических сценах, а также связь лиц и событий, тяготеющая к драме. Герои романов окружены двойниками, в которых, как в искривленных зеркалах, отражаются их противоречивые характеры: тайные стремления к легкому, но нечестному пути и нравственные принципы, не дающие до конца оступиться. Так, Растиньяка окружают честный Бьяншон, страдающий Горио и каторжник Вотрен, а Раскольникова - Разумихин, Мармеладов и Свидригайлов. Можно сказать, что художественный метод обоих писателей был основан на экспериментах, острых конфликтах враждебных нравов и идей, высокой напряженности мыслей и эмоций, погружении в недра человеческого подсознания.

Однако не со всем, что принимал Бальзак, Достоевский соглашался и был готов мириться. Стоит обратить внимание на то, как переосмысляет русский романист физиологическое, натуралистическое, сентиментальное, "готическое" у своего литературного наставника, как, находясь, бесспорно, под чарами сюжетов, образов и тем Бальзака, Достоевский в силу своей собственной художественной "вселенной" с ее эстетическими и этическими законами часто полемизирует с Бальзаком.

Если говорить о мировоззрении писателей, то, несомненно, многое разводит их в противоположенные стороны. Бальзак полагался на возможности разума, интересовался позитивизмом и точными науками, а когда в них не находил ответа, обращался к мистике. Он пытался изобрести теорию, способную, на его взгляд, многое разъяснить в человеке и устройстве вселенной. Например, в романе "Луи Ламбер" создается "теория воли". Герой здесь во многом автобиографичен в поиске своего пути, смысла жизни. Достоевский же имел христианский, православный взгляд на мир и на место человека в нем. В мировоззрении Достоевского вера, чувство входят в открытые противоречия со всеми теориями и логикой (стоит вспомнить развенчание теории "разумного эгоизма" Лужина и силу безропотной веры Сони Мармеладовой).

Довольно интересно проследить, как эта разница в мировоззрениях писателей проявилась в их художественных мирах на примере самого "бальзаковского" романа Достоевского "Преступление и наказание". Идея о дозволенности преступить границы морали привлекла Бальзака раньше, чем Достоевского. В романе "Отец Горио" (1834) французский писатель поднимает проблему нравственного падения молодого человека. Раскольников - это двойник Растиньяка, испытывающий те же терзания: переступить ли черту? О сходстве систем персонажей в романе Достоевского "Преступление и наказание" и романе Бальзака "Отец Горио" не раз было написано в критической литературе. Однако если сопоставить жизненные позиции писателей, которые лежат в основании их художественных миров, то станет очевидно, что Бальзак с его скептицизмом превращает "падение" своего героя в "утрату иллюзий". Французский писатель считал неизбежным падение нравов в современном ему обществе и не находил того, что можно было бы противопоставить этому.

Тогда как в романе Достоевского присутствует высший идеал, восходящий к христианскому взгляду русского романиста на мир, который и поднимает произведения Достоевского над реализмом западноевропейской литературы. Ставя в своем творчестве схожие вопросы (что говорит об определенной близости мировоззрений), писатели находят разные ответы, приводят своих героев к совершенно различным финалам.

Исследование отражения художественного мира Бальзака в творчестве Достоевского представляет собой научный интерес, так как дает необходимые ключи к осмыслению философии и поэтики русского писателя. Сравнительный метод литературоведения позволяет выделить "свое и чужое" в авторском тексте, провести анализ "диалога", возникающего между писателями, заключает в себе один из важнейших аспектов человеческого мышления. Сопоставляя художественные методы и законы художественных миров писателей, мы приходим к понимаю того, как Достоевский, начав с роли ученика, не просто копирует и применяет методы Бальзака, но многое переосмысляет, преодолевает. Восхищаясь и признавая талант Бальзака, Достоевский в силу своего собственного восприятия действительности, своей "художественной вселенной" с ее эстетическими и этическими законами нередко полемизирует с Бальзаком, поднимаясь над европейским реализмом XIX века.

Список литературы

1. Бем, А.Л. Исследования. Письма о литературе. М. : Языки славян. культуры, 2001. 448 с.

2. Бицилли, П.М. Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого // Лев Толстой: pro et contra. Личность и творчество Льва Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей: антология / сост. К.Г. Исупова. СПб., 2000. С. 473-499.

3. Веселовский, А.Н. Западное влияние в новой русской литературе. М., 1916. 417 с.

4. Достоевская, Л.Ф. Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевской. М.; Л. : Гос. изд-во, 1922. 106 с.

5. Достоевский, Ф.М. Собр. соч. : в 30 т. СПб. : Наука, 1972-1991.

6. Лешневская, А. Три "Гранде": критика романа О.деБальзака "Евгения Гранде" // Иностр. лит. 2008. № 4. С. 283-291 .

7. Микулич, В. Встречи с писателями. Л. : Изд-во писателей, 1929. 234 с.

8. Пекуровская, А. Страсти по Достоевскому: механизм желаний сочинителя. М. : Новое лит. обозр., 2004. 601 с.

9. Чернова, Н.В. "Красная гостиница" Бальзака: мотивы и реминисценции в текстах Ф.М. Достоевского // Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" : современное состояние изучения: сб. работ отечеств. и зарубеж. ученых / под ред. Т.А. Касаткиной. М. : Наследие, 2001. С. 550-558.

Размещено на Allbest.ru