Поэты о Великой Отечественной войне

Муниципальное Общеобразовательное Учреждение

Гимназии№8 города Сочи

Кубанцевой Анастасии

Преподаватель: Турапова Марина Анатольевна

2009 год

Оглавление

Вступление

1. Основная часть

1.1 Друнина Юлия ( 1924-1991)

1.2 Ольга Федоровна Берггольц (1910-1975)

Список литературы

Приложение

Вступление

Военные ситуации, исполненные особого драматизма, с их "предельной" заострённостью нравственного выбора, где человек обнаруживает себя "до дна" в добре и зле, мужестве и страхе, духовном взлёте и нравственном падении, позволяют писателям открывать в своём герое главное, выявлять идейно-нравственные основы его личности.

Образ советского человека рисуется писателями как бы в двух аспектах тесно взаимосвязанных: герой в противостоянии миру фашизма и герой в борьбе за подлинно - нравственные ценности в себе в разных ситуациях - фронтовых, госпитальных, тыловых. Второй аспект изображение потребовал от писателей заострения нравственно - гуманистической проблематики произведений. Советские писатели утверждают, что ценность человека на войне меряется не только выполнением боевых заданий. Есть ещё одна мера - его "нравственные установления", составляющие основу характера, двигательные стимулы.

Тема войны неиссякаема. Появляются всё новые и новые произведения, которые вновь и вновь заставляют вернутся к огненным событиям теперь уже более пятидесяти летней давности и увидеть в современном человеке то, что мы ещё недостаточно осознали и оценили.

Великая Отечественная война потребовала от нашего народа, от каждого советского человека напряжения всех его душевных и физических сил. Вновь и вновь исследуют писатели историки нашей победы над фашизмом, сущность советского характера, человека - патриота, интернационалиста, гуманиста.

Великая Отечественная война раскрыла перед всем миром душевную силу, стойкость и мужество советского народа. Такого массового героизма ещё не знала история человечества.

Выбрав темой своего реферата военную лирику, я преследовала такую цель:

2.1. Найти информацию:

биографии,

критические статьи,

отзывы,

произведения.

2.2. Изучить и систематизировать полученный материал.

2.3. Проанализировать информацию.

2.3.1. Отметить влияние жизненного пути авторов на творчество.

2.3.2. Выделить основные темы в лирике Великой Отечественной войны.

2.4. Сопоставить биографии авторов и поднятые ими темы произведений.

2.4.1. Найти сходства и закономерности.

2.4.2. Найти отличия.

2.5. Осветить данную работу, донеся до читателя информацию.

1. Основная часть

Юлия Друнина родилась 10 мая 1924 года в Москве. Отец -- учитель истории, мать -- школьный библиотекарь. Училась в московской школе № 131, где преподавал её отец. Литературой увлеклась очень рано, тем более, что почва была благодатной для развития юного таланта. "… читать стала рано - от Лидии Чарской <…> до "Одиссеи" Гомера. Писала стихи…"1 В 1931 году Юля поступает в школу. Посещает литературную студию при Центральном Доме Художественного воспитания детей, помещавшуюся в здании Театра юного зрителя. В конце 30-х годов участвует в конкурсе на лучшее стихотворение. В результате, стихотворение "Мы вместе за школьной партой сидели…" было напечатано в "Учительской газете" и передано по радио. После начала Великой Отечественной войны, в семнадцатилетнем возрасте записалась в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста), работала санитаркой в глазном госпитале. Участвовала в строительстве оборонительных сооружений под Можайском, была санитаркой пехотного полка.

В 1941 году ушла добровольцем на фронт и до конца 1944-го была батальонным санинструктором. затем работала на строительстве оборонительных сооружений в народном ополчении под Можайском. Потом, вопреки воле родителей, она становится санинструктором в пехотном полку. Следом - окружение, прорыв, выход в Подмосковье. Она возвращается в Москву, и вместе с семьей уезжает в Сибирь, в поселок Заводоуковку. Но Друнина не отказалась от цели, она все равно стремилась на фронт любыми путями. Пройдя в Хабаровске - ШМАС - школу младших авиаспециалистов, снова возвращается в ряды своей "любимой Советской армии". На Дальнем Востоке, в эскадрилье, она получает первую премию за литературную композицию на смотре армейской самодеятельности.

Решительность и твердость помогли ей преодолеть все препятствия., по окончании которой получила направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Получив сообщение о смерти отца, поехала на похороны по увольнению, но оттуда не возвращается в свой полк, а едет в Москву, где в Главном управлении ВВС, получает справку, что отстала от поезда, едет на западный фронт. В Гомеле Юлия Друнина получила направление в 218-ю стрелковую дивизию. Снова была ранена. После выздоровления неудачно пыталась поступить в Литературный институт. Она вернулась в самоходный артполк, получила звание «старшина медслужбы», воевала в Белорусском Полесье, затем в Прибалтике. Была контужена и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы. Опыт войны лёг в основу её творчества.

С 1945-го по 1952-й училась в Литинституте.

Первый сборник "В солдатской шинели" вышел в Москве в 1948-м.

Во время разгрома так называемых космополитов выступила с критикой одного из своих учителей - Павла Антокольского.

Была замужем сначала за поэтом Н. Старшиновым, а потом за вернувшимся из лагерей сценаристом Алексеем Каплером, который до войны был арестован за связь с юной Светланой Сталиной против воли ее отца. Каплер умер, оставив Друнину одну.

В двадцатилетнем возрасте приезжает в Москву и начинает посещать лекции в Литературном институте, не сдав вступительных экзаменов. Никто не посмел ей отказать. В начале 1945 года в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Юлии Друниной, в 1948 году -- стихи «В солдатской шинели». В марте 1947 года Друнина приняла участие в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность. Институт закончила только в 1952 году, несколько лет пропустила из-за замужества и рождения дочери Елены. Стихов в тот период не писала.

...ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод.

...От Прекрасной Дамы в "мать" "перемать", потому что имя ближе, чем Россия, не могла сыскать. Тонкая и возвышенная натура, она рано прошла школу настоящего мужества. Этот жизненный опыт и сильные впечатления легли в основу ее творчества - ей написаны сборники стихов :

"В солдатской шинели" (1948),

В 1955 году вышел сборник «Разговор с сердцем»,

в 1958 -- «Ветер с фронта»,

в 1960 -- «Современники»,

"Тревога" (1963),

"Судный час" (вышла посмертно).

В 1970-е годы выходят сборники: «В двух измерениях»,

«Я родом из детства»,

"Окопная звезда" (1975),

«Не бывает любви несчастливой» и другие.

В 1980 году -- «Бабье лето»,

в 1983 -- «Солнце -- на лето».

Ее лучшие стихи остались как бесценные лирические документы, запечатлевшие мужество русских женщин на фронте. Была избрана в Верховный Совет СССР созыва 1990 года. На вопрос, зачем она баллотировалась в Верховный Совет, Юлия Друнина однажды ответила: «Единственное, что меня побудило это сделать, -- желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане». Разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, вышла из депутатского корпусаВ августе 1991 года бросилась защищать "Белый дом". Некоторое время спустя она напишет такие строки: "Безумно страшно за Россию".

Конец жизни Юлии Владимировны полон трагизма. Она могла тысячу раз погибнуть на войне, а ушла из жизни по своей воле. Умерла. в с. Красная Пахра, под Москвой, Покончив жизнь самоубийством, переживая распад страны. Произошло это 20 ноября 1991 года

Войну Юля узнала, будучи еще совсем юной семнадцатилетней девчонкой школьницей, не привыкшей к тяготам и ужасам фронта, сорок первом, уйдя добровольцем на войну и став батальонным санинструктором, позже Друнина напишет:

...Школьным вечером,

Хмурым летом,

Бросив книги и карандаш,

Встала девочка с парты этой

И шагнула в сырой блиндаж,

1945

Обрушившиеся на нее трудности и потери, однако, не сломили творческую душу, а лишь заставили, по - новому взглянув на жизнь, переоценить и переосмыслить такие понятия, как дружба, а Юлии довелось познать настоящее фронтовое товарищество

И в житейских боях я смогла устоять,

Хоть бывало и больно, и тяжко,

Потому что со мною делились опять,

Как на фронте, последней затяжкой….

Вспоминая о неповторимой атмосфере тех лет, об удивительной дружности и сплоченности, не покинувшей объединенных общим горем и общей надеждой людей.

Друнина была человеком высоких идеалов, их она несла с собой через все лишения и потери, ценя каждый миг счастья, и радуясь тому, что имела. Это она стремилась передать, так, к примеру, в стихотворении «моя звезда», где говорится о предназначении солдата в строках:

И что бы в жизни ни случилось, что бы -

Осуждены солдатские сердца

Дружить до гроба, и любить до гроба,

И ненавидеть тоже до конца.

[1987]

В этих словах отражен взгляд поэтессы на эту тему, однозначный, решительный, резкий и непреклонный, Из которого мы понимаем Юлия не признает полумеров, везде стремясь достигнуть вершины, идеала.

«Я принесла домой с фронтов России

Веселое презрение к тряпью»,

с иронией отзовется она о бедной солдатской юности. Девичьей юности лишенной простых радостей, вместо нарядных платьев - шинели, вместо легких туфель - кирзовые сапоги, вместо танцев, песни у скудного костра в землянке или окопе.

Нет, это горят не хаты -

То юность моя в огне...

Идут по войне девчата,

Похожие на парней. 1942

Или вот еще «Страна Юность», «Знаешь дочка…» или « Старая лента», как вспыхнувшая картинка давно минувшего дня, бережно хранимая в сердце, доносит до нас и запах тех самых жареных консервов и не хитрую мелодию наигрываемую солдатиком, который быть может погиб в следующем бою, и лежит по сей день без могилы в поле, те вечера у костра, и дни тяжелые трудовые.

Однако юность пусть и такая где все было не долговечно дорога Друниной, и даже спустя много лет вызывает теплое воспоминание и даже тоску, и не раз в своих стихах она повторит это, потому что не может забыть, о чем скажет в стихотворении «Я хочу забыть вас, полковчане». «Ознобные могилы-блиндажи», «солдатский неуют», «окопная тоска» вошли в стихи Друниной, не заслонив радостей первой любви, дружбы, познания мира. Тема войны, патриотизма проходит через всё её творчество. Идёт ли речь о любви, о призвании поэта - она неизменно возвращается к воспоминаниям фронтовой юности, проверяя ими своё отношение к жизни. 

Война многому научила Друнину, многое узнала она лишь на войне в том числе и Первое светлое чувство - любовь, довелось ей узнать там же, «кочуя по окопам», чему будут посвящены многие ее стихи. в них нет той слащавой романтики, в них горит чувство настоящее а значит не требующие громких фраз, да и время давало о себе знать словно лакмус стирая все излишне-наносное. Будут в её жизни и тяжелое расставание, сильно задевшее но не сломившее, с первым мужем «Мы любовь свою схоронили» напишет она как то.

Но особенно близка была Юлии Владимировне тема женщины, девушки на войне, и часто свои стихи она посвящала таким же, как и она сама фронтовичкам, русским женщинам, примером тому стихотворение «Бабы», « Мать», «Зинка» посвященные как реально существующим женщинам, так и образу несгибаемой терпеливой россиянки. Во многих стихотворениях она отражала и передавала свой опыт писав от своего лица : «я росла горожанкой», «Солдатские будни», « Я родом не из детства» и многие другие где словно в биографии рассказывается жизнь солдатки с ее тяготами и радостями.

Друнина воспевала тяжелую женскую долю: ждать с фронта любимого, самой под пулями и взрывами идти в атаку, или же на своих хрупких плечах уносить с поля боя раненных солдатиков, война страшная и беспощадная была к женщинам особенно сурова, а потому сильные и стойкие русские женщины заслуживают особенного слова и отзыва.

Юлия Владимировна Друнина прошла всю войну, не раз была ранена и контужена. Лучшие свои годы, отдав пехоте она, однако реализовалась в творчестве как поэт, получив признание и народную любовь. Но конец ее жизни был омрачен. Видя как рассыпается, рушиться ее страна та за которою она и ее товарищи воевали, родина не раз воспетая в ее полных патриотизма стихах, Друнина ощущая свое бессилие и горечь 21 ноября 1991 года по собственной воле ушла из жизни словно претворив свой уход такими строками:

Лишь издали (Все ж крещёная!)

Отзывы

Андрей Турков о Юлии Друниной

Щедро отмерено было ей и читательского признания, и дружбы, и любви. Наверное, еще и поэтому сама столь богато одаренная жизнью Друнина еще острее ощущала несправедливость и трагизм того, что в разбросанных по нашей стране и за ее пределами могилах "спят наши любимые, мальчики наши", что крымский "обугленный лес" до сих пор не в силах забыть страшной гибели в нем партизанского госпиталя, что в городах, селах, семьях "в каждом углу притаилась угрюмо война" и даже курортный пляж "мрачно звякает" отстрелянными гильзами.

Работа, "бруствер письменного стола" защитили, поддержали ее в пору неимоверного горя - болезни и смерти Каплера. Но десятилетие спустя все тогда случившееся и все тогда открывшееся легло на ее плечи нестерпимой тяжестью - Чернобыль, Спитак, танки на улицах, игры политиков, "реки крови, море лжи", обнаружившиеся в истории минувших десятилетий...

В друнинской повести начала семидесятых годов "Алиска" - о судьбе прирученного зверька, исчезнувшего в окружающем недобром мире,- совсем мимоходом упоминалось о том, что "рынок не могло заинтересовать что-либо, не имеющее денежной стоимости". Теперь же ей пришлось убедиться в жестокой справедливости сказанного Казавшаяся невероятной трещина границы, прошедшей по родной, исхоженной земле, отделила от любимого Крыма, от могилы Каплера. Однажды у Юли вырвалось:

Яростно Время мечет

Вспоминает Л. Грач: «Она, как и многие в те дни, не смогла смириться с происходящим. Открыла в своём гараже, где у неё стоял "москвич", выхлопную трубу и задохнулась. Нашли её предсмертную записку, где она просила похоронить её возле мужа, известного драматурга Алексея Каплера, кстати, киевлянина по рождению. В своё время Друнина и Каплер отдыхали в Коктебеле и ходили по 25 километров в Старый Крым. Наверное, поэтому Друнина похоронила его на Старокрымском кладбище».

Оставила предсмертную записку: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гара

1.2 Ольга Федоровна Берггольц (1910-1975)

Родилась 16 мая (3 по старому стилю) 1910 в Петербурге в семье врача жившего на рабочей окраине Петербурга в районе Невской заставы. Мать - Мария Тимофеевна Берггольц, младшая сестра - Мария. Детские годы прошли на окраине Невской заставы, и мало чем отличались от жизни множества других юношей и девушек в первые годы после Октябрьской революции.

В 1920-х росла и училась в трудовой школе.

В 1924 году в заводской стенгазете были опубликованы первые стихи Ольги Берггольц.

В 1925 пришла в литературное объединение рабочей молодежи - "Смена", где встретилась с Борисом Корнилова (1907-1938) - молодым поэтом, незадолго до этого приехавшим из приволжского городка и принятым в группу. Борис Корнилов принадлежал к старшей ветви т.н. "комсомольских поэтов". Его кумиром в поэзии был Сергей Есенин.

В 1925 году губком комсомола направил молодого поэта на учебу в Ленинград, где тогда же и было опубликовано его первое стихотворение. Через некоторое время они с Ольгой поженились, и родилась дочь Ирочка. В 1926 году Ольга и Борис стали студентами Высших государственных курсов искусствоведения при Институте истории искусств. Здесь преподавали такие учителя, как Тынянов, Эйхенбаум, Шкловский, выступали Багрицкий, Маяковский, И.Уткин. Борис на курсах не задержался, а Ольга несколько лет спустя была переведена в Ленинградский университет,

В 1930 году Ольга Берггольц окончила филологический факультет Ленинградского университета и по распределению уехала в Казахстан, где стала работать разъездным корреспондентом газеты "Советская степь", о чем сама позже рассказала в книге "Глубинка" (1932).

В это же время Берггольц и Корнилов развелись ("не сошлись характерами") и Ольга вышла замуж за Николая Молчанова, с которым училась вместе в университете.

Вернувшись из Алма-Аты в Ленинград, Ольга поселилась вместе с Николаем на улице Рубинштейна, 7 - в доме, называвшемся "слезой социализма". Тогда же была принята на должность редактора "Комсомольской страницы" газеты завода "Электросила", с которой сотрудничала в течение трех лет. Позднее работала в газете "Литературный Ленинград".

Литературный дебют Ольги Берггольц пришелся на начало 1930-х годов. В эти годы выходят ее рассказы для детей и юношества - сборники

с которых начинается поэтическая известность Берггольц.

Ее стихотворения, с воодушевлением и искренностью рассказывающие о "республике, работе и любви", "счастливой комсомольской семье" с одобрением встретили С.Маршак, К.Чуковский, А.Ахматова, М.Горький.

Но вот только в личной жизни не все шло гладко. Умерла младшая дочь Ольги Берггольц - Майя, а спустя два года - старшая Ирина.

В 1936 году Бориса Корнилова исключают из Союза Советских писателей, а 19 марта 1937 года он был арестован - по обвинению в написании и распространении "контрреволюционных произведений". Что пришлось ему перенести в ходе предварительного следствия - неизвестно, но 20 февраля 1938 года состоялось короткое слушание его дела. Военной коллегией Верховного суда СССР Борис Корнилов был приговорен и в тот же день расстрелян. Вся страна распевала "Песню о встречном", написанную Шостаковичем на слова Бориса Корнилова, но упоминание его имени оставалось под строжайшим запретом еще два десятка лет. Он был реабилитирован 5 января 1957 года - "за отсутствием состава преступления". Его могилы не существует.

Тяжелые испытания выпали на долю и самой Ольги Берггольц. В 1937 году ее исключили из партии, а 13 декабря 1938 года и ее обвинили "в связи с врагами народа" и заключили в тюрьму. Беременная, она 197 дней провела в тюрьме, где после пыток родила мертвого ребенка. В декабре 1939 года она писала в своем тщательно скрываемом дневнике: "Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. Не только реально чувствую, обоняю этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние обреченности, безвыходности, с которыми шла на допросы... Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят: "живи".

3 июля 1939 была освобождена - полностью реабилитирована и вернулась в пустой дом. Но, не успела она оправится от ареста, не успела еще зарасти душевная рана, как грянула Великая Отечественная война.

В годы блокады 1941-1943 годов Ольга Берггольц находилась в осажденном фашистами Ленинграде. В ноябре 1941 ее с тяжело больным мужем должны были эвакуировать из Ленинграда, но Николай Степанович Молчанов умер, и Ольга Федоровна осталась в городе. "В.К.Кетлинская, руководившая в 1941 Ленинградским отделением Союза писателей, вспоминала, как в первые дни войны к ней пришла Ольга Берггольц, Оленька, как ее все тогда называли, видом - еще очень юное, чистое, доверчивое существо, с сияющими глазами, "обаятельный сплав женственности и размашистости, острого ума и ребячьей наивности", но теперь - взволнованная, собранная. Спросила, где и чем она может быть полезна."Кетлинская направила Ольгу Берггольц в распоряжение литературно-драматической редакции ленинградского радио. Из черных "тарелок" радио звучали патриотические песни, летели в эфир призывы, обращения. Активная пропаганда дикторов оправдала себя. Город не поддался панике. Народ верил в то, что фашисты будут с позором отброшены от стен Ленинграда. Голос Ольги Берггольц источал небывалую энергию. Она делала репортажи с фронта, читала их по радио. Ее голос звенел в эфире три с лишним года, почти ежедневно обращаясь к героическому городу. Ее голос знали, ее выступления ждали. Ее слова, ее стихи входили в замерзшие, мертвые дома, вселяли надежду, и Жизнь продолжала теплиться.

Спустя самое недолгое время тихий голос Ольги Берггольц стал голосом долгожданного друга в застывших и темных блокадных ленинградских домах, стал голосом самого Ленинграда. Это превращение показалось едва ли не чудом: из автора мало кому известных детских книжек и стихов, про которые говорилось "это мило, славно, приятно - не больше", Ольга Берггольц в одночасье вдруг стала поэтом, олицетворяющим стойкость Ленинграда. В Доме Радио она работала все дни блокады, почти ежедневно ведя радиопередачи, позднее вошедшие в ее книгу "Говорит Ленинград". Можно было подумать, что с горожанами беседует человек, полный сил и здоровья, но Ольга Федоровна существовала на таком, же голодном пайке, как и все горожане. Только в конце 1942 года ее уговорили ненадолго слетать в Москву. Ольга Берггольц вспоминала: "Я не доставила москвичам удовольствия видеть, как я жадно ем… Я гордо, не торопясь, съела суп и кашу…" И при первой же возможности - назад, в Ленинград, в блокаду.

Ольга Берггольц была награждена орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Во всём мире люди старались услышать радиопередачи из Ленинграда, когда его сжимало безжалостное кольцо, и с самого начала блокады в эфире звучал уверенный и спокойный голос Ольги Берггольц, не оставляющий сомнения в нашей победе. Она представлялась жителям блокадного города богиней Сострадания и Надежды, говорившей с ленинградцами стихами. Потому что в иссушённом организме душа, страдающая и униженная голодом, тоже искала себе пищи.

"Ленинград", 1944,

Во время ленинградской блокады создала впрочем, свои лучшие поэмы, посвященные защитникам Ленинграда:

"Февральский дневник" (1942),

"Ленинградскую поэму".

После войны выходит книга "Говорит Ленинград" о работе на радио во время войны.

В 1950 году Ольга Берггольц написала героико-романтическую поэму "Первороссийск", посвященную петроградским рабочим, в 1918 году отправившимся на Алтай для создания там коммуны. За эту поэму поэтессе в 1951 году была присуждена Государственная премия СССР. В 1952 году О.Ф. Берггольц написала цикл стихов о Сталинграде.

О своей судьбе, неразрывно связанной с судьбой страны и народа, рассказала Берггольц в автобиографической повести "Дневные звезды" (1959), которая явилась Новой ступенью в творчестве Берггольц и над которой она работала до последнего часа, мечтая сделать своей главной книгой, позволяющей понять и почувствовать "биографию века", судьбу поколения

В 1968 году по этой повести был снят одноименный фильм.

Умерла Ольга Федоровна Берггольц 13 ноября 1975 в Ленинграде, как и для ля многих, справедливость оказалась действительно только посмертной. После XX съезда наконец-то вышли многие стихи Берггольц о ее личной трагедии и о трагедии всего народа, но кое-что напечатали только посмертно. Похоронена она на Литераторских мостках. Несмотря на прижизненную просьбу писательницы похоронить ее на Пискаревском мемориальном кладбище, где высечены в камне ее слова "Никто не забыт и ничто не забыто", "глава" Ленинграда г.Романов отказал писательнице. Долгое время найти место упокоения великой поэтессы на Волковском кладбище было непросто. В первые годы после смерти Ольги Федоровны памятник на ее могиле так и не появился. Но никакого креста там не было и в помине, ни деревянного, ни каменного. Все, что там было, - это несколько досок штакетника, сколоченных в форме мольберта, на котором укрепили рамку с застекленным портретом поэтессы. И через 30 лет после смерти место ее захоронения поражало убожеством. Найти земляной холмик с небольшой табличкой "Ольга Берггольц. 1910-1975" было не так-то просто. Впрочем, это тот редчайший случай, когда в равнодушии к памяти женщины, ставшей символом блокадного Ленинграда, винить власти невозможно. Установить надгробие на могиле Ольги Берггольц пытались дважды - сначала советские власти сразу после похорон, затем российские, но оба раза неудачно. В первый раз все закончилось на стадии конкурса - сестре поэтессы Марии Федоровне не понравился ни один из предложенных вариантов. Позднее, 3 октября 1994 года президент России Борис Ельцин издал указ N1968 "Об увековечении памяти О.Ф. Берггольц". Согласно этому документу памятник поэтессе должны были поставить на ее могиле в первом полугодии 1995 года. Дело дошло до изготовления памятника скульптором Трояновским, но сестра Ольги Берггольц вновь не захотела ничего менять на могиле. Там так и остался убогий мольберт да кустики клубники, посаженные Марией Федоровной. А отвергнутый памятник поставили на Манежной площади у Дома Радио. В августе 2003 года в возрасте 91 года скончалась Мария Федоровна Берггольц, та самая Машенька, которой посвящено не одно замечательное стихотворение. Через год после этого печального события власти решили предпринять третью попытку поставить памятник поэтессе. Решили, что хотя бы в год 60-летия Победы могила Ольги Берггольц должна, наконец, принять достойный вид. В бюджете Петербурга на 2005 год на эти цели даже выделили деньги. Наконец, 3 мая 2005 года на Литераторских мостках Волковского кладбища, на могиле поэтессы была установлена скульптурная композиция в граните и бронзе, которую венчает контур окна, напоминающий четырехконечный крест (работа петербургского скульптора Владимира Горевого). Ольга Берггольц изображена такой, какой запечатлена на фотографиях 1941-1944 годов, когда ее голос звучал из репродукторов ленинградского радио.

Отзывы

Дарина Тимофеева о Ольге Бергольц

16 ноября во дворце Белосельских-Белозерских две белые хризантемы были возложены к портрету Ольги Федоровны. Даниил Гранин был первым, кто произнес слова в память поэтессы: «Ольга Берггольц - особое явление, особая боль, любовь, гордость и ленинградцев, и петербуржцев. Она была красивым человеком. А голос ее - поразительный голос». Ольгу Федоровну вспоминали и народный артист Андрей Толубеев, и критик Александр Рубашкин. Студенты Института управления и экономики читали произведения блокадной поэтессы и возлагали цветы. Вспоминали человека, который все 900 дней блокады постоянно выступал по ленинградскому радио, помогая людям бороться со смертью. Она была и поддержкой, и утешением для блокадников. Осенью 41-го, страшной осенью для осажденного Ленинграда, Ольга Федоровна пишет в дневнике строки: «Я никогда с такою силой, как в эту осень, не жила. Я никогда такой красивой, как в эту пору не была»

Не так давно при участии сестры поэтессы Марии Федоровны и Института управления и экономики была издана новая книга Ольги Берггольц «Встреча». В ней опубликован самый полный текст одного из главных ее произведений «Дневные звезды», первая часть и фрагменты незавершенной второй части. Читатель найдет в книге полные пронзительных откровений письма, отрывки из дневников, различные документы, а также текст четырех передач об Ольге Берггольц, прочитанных по ленинградскому радио. В книге опубликованы стихи, помеченные датами «1939, февраль. Камера 33», «Март 1939. Одиночка 17», и другие.

Александр Рубашкин о Ольге Бергольц

В моем городе [Санкт-Петербург] есть три памятника Ольге Берггольц - один на доме, где она жила в тридцатые, на улице Рубинштейна, второй у входа в Дом радио, на тогдашней улице Пролеткульта (угол Ракова), бывшем в блокадные дни и ночи и ее домом: «здесь жили дикторы и репортеры, поэт, артистки, всех не перечесть...» и третий - на литераторских мостках Волкова кладбища... В промозглый ноябрьский день 1975 года мы прощались с Ольгой Федоровной Берггольц, сначала в Доме писателя на Воинова, а потом на литераторских мостках Волкова кладбища. В мае нынешнего довелось снова прийти к ее могиле: отмечали 90-летие со дня рождения поэтессы. Из тех, кто провожал Берггольц, почти никого уже не осталось - ни Федора Абрамова, ни Михаила Дудина, ни Майи Борисовой. Но была младшая - на два года - сестра, которой посвящены известные стихи сентября 1941 года «Машенька, сестра моя, москвичка...», выступили литераторы, знавшие «блокадную музу», какой она осталась и в памяти блокадников, и в портретах художников и скульпторов, запечатлевших автора «знаковых стихов» о блокаде. Это она сказала: «Сто двадцать пять блокадных грамм, с огнем и кровью пополам». И на стене Пискаревского мемориального кладбища запечатлены ее же слова, рожденные не только памятью о сотнях тысяч жертв блокадной беды: «Никто не забыт и ничто не забыто».

Она стала знаменитой, прежде всего благодаря своим радиоречам, которые приобщили к стихам людей, находившихся на самом краю и далеких от поэзии. Говорили - и справедливо - о доверительном тоне этих обращений к «Дарье Власьевне, соседке по квартире», к сестре-москвичке, к солдатам переднего края - и до них доходили передачи ленинградского радио. Но больше всего этот голос ждали в холодных, заледеневших квартирах голодные, ослабевшие люди. Доходили до них и тексты стихов и поэм Берггольц, прежде всего «Ленинградской поэмы», «Февральского дневника». Она говорила (и писала) «по праву разделенного страданья», ее слову верили: «Какие я могла найти слова, я тоже ленинградская вдова».

Помню, в бумагах Берггольц, тогда даже не в архиве, а в диване ее квартиры на Набережной Черной речки, еще при ней, я нашел письмо будущего профессора Бориса Ивановича Бурсова с Карельского фронта. Он писал, что фронтовые товарищи не верят в его знакомство с таким поэтом. Да, ее блокадный подвиг был отмечен самой высокой наградой - народным признанием. Она это чувствовала, говоря, кем стала для города и горожан: «И гордости своей не утаю, что рядовым вошла в судьбу твою, мой город, в званье твоего поэта».

Писали другие, и я тоже писал о гражданском и поэтическом ее подвиге в книге, посвященной блокадному радио («Голос Ленинграда»). Первое издание книжки вышло при ее жизни, в 1975-м. Среди фотографий, помещенных в этом издании, был и портрет Ольги Берггольц (1942). Молодая женщина, исхудавшая, печальная, смотрит строго и решительно (см. фото в прложении). Она уже сказала свое слово, чувствует себя одной из блокадниц, многое пережившая, но несломленная. И еще: она вопреки всему по-женски хороша, видно, что не только горе держит ее, но и большое чувство. В конце войны в лучшей, на мой взгляд, ее поэме «Твой путь» (1945) Берггольц скажет сдержанно и прямо: «Что может враг? Разрушить и убить. И только-то. А я могу любить...» Я знаю: она любила эту фотографию, из-за нее заказала 30 экземпляров моей книжки, дарила свой портрет друзьям (тогда ведь ксероксов не было, да и легкой возможности переснять тоже, а книжка стоила недорого).

Оборву рассказ, потому что, отдавая дань блокадной поэзии Берггольц, все писавшие о ней, даже автор пронзительной, исповедальной статьи-воспоминания Алексей Павловский, невольно как бы отодвинули другую часть ее дарования, выразившуюся в гражданской и особенно в любовной лирике. Верно, испытания подняли Берггольц как поэта, но проявилось это не только в блокадную пору, не только на радио и в газетах военных дней.

И тут время вернуться к словам, высеченным на камнях Пискаревки, вспомнить не мной высказанное суждение о 7-й (Ленинградской) симфонии Д. Шостаковича. Она была рождена частично в осажденном городе, частично уже за блокадным кольцом. В Ленинграде прозвучала в августе 1942-го. Ее воспринимали как вызов фашизму, как ответ на вражеское насилие. Но побудительным мотивом было не только это. Композитор бросал вызов любому насилию, продолжая высокие традиции мировой музыки. И Берггольц, конечно же, помнила близких ей людей, вырванных из жизни репрессивной машиной, когда говорила свое «Никто не забыт». Прежде всего своего первого мужа, первую любовь - поэта Бориса Корнилова, расстрелянного в неполных тридцать. И собственные страдания, пережитые в тюремных застенках, остались с ней навсегда. Книга «Узел» (1965), вобравшая стихи двадцати с лишним лет (1937-1964),- один из примеров потаенной литературы, всегда существовавшей. В «Узле» сплелись мотивы гражданские и личные, любовные. Книга проходила трудно. Время тогда снова переменилось, и мы, издательские работники, это сразу почувствовали. Сидевший со мной в одной комнате редактор Ленинградского отделения издательства «Советский писатель» И. Кузьмичев получал то одно, то другое замечание начальства по книге «Узел». Все было «пессимистично», всюду видели «зацикленность автора» на уже решенных партией вопросах (о репрессиях!). Книга все-таки, одной из последних в ту пору начавшегося «застоя», проскочила. Вместе со свидетельствами Солженицына, а также пришедших к читателям позднее Ахматовой, Шаламова, Домбровского она стала литературным событием.

В «Узле» были напечатаны произведения, не входившие в прежние сборники, зачастую совсем неизвестные. Они долго ждали своего часа и все-таки оказались обжигающими. Вот голос из 1939-го:

О, грозный вечер возвращенья,

душа моя не приняла

ни мира, ни освобожденья.

воротишься ль назад.

Вера Ермолина о Бергольц

Эта дата Отмечая 55-летие Великой Победы, можно ли не вспомнить Поэта-Солдата, так много сделавшего для Победы?

С первого до последнего для войны провела Берггольц в Ленинграде. Здесь в тяжелейшую пору блокады расцвело, достигнув наивысших вершин, ее творчество, справедливо названное "Поэзией подвига". Здесь родились ее бессмертные поэмы: "Февральский дневник", "Твой путь", "Ленинградская осень" и еще целая обойма блестящих стихотворений, которые даже неловко перечислять через запятую. Здесь Ольга Берггольц, ежедневно выходя в радиоэфир со своими вдохновенными стихами, словами поддержки и надежды, превратилась в "Музу" и стала "Мадонной блокады" и просто "нашей Олей"...

Нелегкая судьба досталась Ольге Берггольц, как, впрочем, и всему ее поколению. Сполна познала она горечь невосполнимых утрат - гибель трех дочерей, дорогого человека - мужа и друга - Николая Молчанова, того самого, который "своей любовью небывалой меня на жизнь и мужество обрек..."