Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• 1. Биографический аспект романа «Белая гвардия»
• 1.1 Исторический контекст событий
• 1.2 История создания произведения
• 1.3 Отражение автобиографических фактов в романе
• 2. Дом как мир
• 2.1 Дом как значимое понятие в культуре
• 2.2 Война и мир - центральная оппозиция романа М. А. Булгакова «Белая гвардия»
• 2.3 Семантика образа дома в романе
• Глава 3.Образ дома в контексте изучения романа в школе
• 3.1 Изучение романа «Белая гвардия» в школе
• 3.2 Система изучения романа
• 3.2.1 Методические рекомендации по изучению романа «Белая гвардия» на основе анализа образа дома в произведении
• 3.2.2 Конспекты уроков Конспект урока № 1
• 3.2.3 Темы сочинений по роману «Белая гвардия»
• 3.2.4 Творческие задания
• Заключение
• Список использованных источников

Введение

Множество исследований свидетельствует о том, что интерес к творчеству М.А. Булгакова на протяжении долгих лет не только не исчезает, а становится все сильнее. Наследие писателя рассматривалось и рассматривается под разными углами зрения: с заострением внимания на идеологической составляющей, с акцентом на социально-исторической проблематике, с пристальным вниманием к религиозно-философским и онтологическим вопросам. Как правило, при этом отмечается важность соотнесения фактов биографического пути писателя и особенностей его творчества, а основополагающим методологическим принципом современного булгаковедения стал подход к произведениям писателя, позволяющий рассматривать человеческую жизнь и исторические события с точки зрения вневременных ценностей. Выявление доминирующих художественных образов, которые выводят произведение на метафизический смысловой уровень, определяет вектор многих исследовательских усилий в этом направлении. Образ дома рассматривается в данном контексте как основополагающий. Он определяет и концентрирует вокруг себя базовые принципы ценностной системы писателя. В первом романе М.А. Булгакова этот образ представлен во всей многогранной полноте, как своего рода инвариант для всего творчества писателя.

Роман «Белая гвардия» стал объектом нашего исследования, предметом - образ дома в произведении.

Цель работы - охарактеризовать образ дома в романе М. А. Булгакова «Белая гвардия» и на основе выявленных характеристик предложить систему изучения произведения в школе.

Исходя из цели исследования, были поставлены следующие задачи:

– выявить исторический и биографический контекст событий произведения;

– раскрыть историю создания «Белой гвардии» и рассмотреть отражение биографических фактов в романе;

– рассмотреть дом как значимое понятие в культуре;

– определить основополагающее значение образа дома в художественной структуре романа;

- разработать методические материалы по изучению романа в школе, концентрирующиеся на образе дома.

Актуальность нашего исследования заключается в том, что проблематика романа «Белая гвардия», связанная с вопросами гуманистических ценностей, их разрушения во время гражданской войны, необходимости их сохранения для полноценного существования жизни, остро соотносится с социокультурной ситуацией сегодняшнего дня. А анализ образ дома позволяет наиболее полно и глубоко ее выявить. Особенно это представляется важным для изучения романа в школе.

Методологической базой исследования являются словарно-справочная литература, монографии и статьи по теории и истории литературы, труды ученых-булгаковедов. Так, при обосновании теоретической базы за основу были взяты труды Ю.М. Лотмана, М. М. Бахтина, В.Е Хализева, Ю.В. Доманского, , В.А. Котельникова, Б.В. Ничипорова, В.Г. Щукина и др. , при рассмотрении творчества писателя и анализе образа дома мы опирались на труды М. О. Чудаковой, Б. В. Соколова, Е.А. Яблокова, О.С. Бердяевой, А.А. Кораблева и др.

1. Биографический аспект романа «Белая гвардия»

1.1 Исторический контекст событий

Гражданская война полностью изменила жизнь Михаила Афанасьевича Булгакова. Эти годы нашли отражение в очерке писателя «Киев-город», изданном в эмигрантской газете «Накануне» в Берлине6 июля 1923 года, кода он активно рабoтал над романом «Белая гвардия». Материалами для «Киев-города» послужили вoспоминания о сoбытиях 1917-1919 годoв.

К 1923 году Булгаков уже твердо считал февральскую революцию началом всех бедствий и страданий. Он писал о ней так: «Легендарные времена оборвались, и внезапно и грозно наступила история. Я совершенно точно могу указать момент ее появления: это было в 10 часов утра 2-го марта 1917 года, когда в Киев пришла телеграмма, подписанная двумя загадочными словами:

«Депутат Бубликов». Ни один человек в Киеве, за это я ручаюсь, не знал, что должны были обозначать эти таинственные 15 букв, но знаю одно, ими история подала Киеву сигнал к началу. И началось, и продолжалось в течение четырех лет»[Приводится по: 45, с. 369].Положила начало революционным событиям в Киеве телеграмма депутата Государственной Думы А.А. Бубликова об отречении от престола Николая II.2 марта был создан Исполнительный комитет Объединенных общественных организаций, который стоял на позициях содействия петроградскому Временному правительству, 3 марта образовался городской совет рабочих, 5 - Совет военных депутатов. 4 марта была сформирована Центральная Рада. Писатель в эти дни был в Киеве, поскольку возвращался в университет за дипломом.

Ещё один переворот произошёл в Киеве в конце октября - начале ноября 1917 года. После того как Временное правительство в Петрограде было свергнуто, власть в городе присвоила Центральная Рада, причем в ходе восстания преданные ей войсковые части сражались с киевскими юнкерами, сохранившими верность Керенскому. Участником этих боев стал Николай, младший брат писателя, юнкер Киевского военно-инженерного училища.

События этих дней отразились в рассказе Михаила Афанасьевича «Дань восхищения», который был опубликован в одной из кавказских газет в феврале 1920 года, и в романе «Белая гвардия». Но самого Булгакова в Киеве в тот момент не было, он вместе с женой оставался в Вязьме.

Третья смена власти произошла в Киеве 26 января 1918 года, когда большевики вытеснили войска Центральной Рады из города. Спустя несколько дней Булгаковы вернулись в Киев. По свидетельству жены писателя, они отбыли из Вязьмы в феврале, ив Киев добирались через Москву. В город они приехали примерно через две недели послев зятияего красногвардейцами. Но советская власть не успела тогда укрепиться в столице. Уже 1 марта в Киев с помощью австро-германских войск вернулась Центральная Рада.Эту смену влaстей Булгaковы нaблюдали лично. По воспоминаниям Татьяны Николаевны, немцы вошли в город уже при Булгаковых. Очередной переворот случился совсем скоро. Уже через некоторое время группа деятелей Украинской Народной Республики, включая военного министра Центральной Рады С.В. Петлюру, были арестованы. Все эти события отражены Булгаковым в двух его произведениях: рассказе «Необыкновенные приключения доктора» (1922) и в романе «Белая гвардия» (1922-1924).

Б. В. Соколов в своей книге «Три жизни Булгакова» пишет: «В январе - феврале 1918 года красные были в городе неполные три недели, да и Булгаков застал лишь последние дни их власти. К тому же это было еще до уничтожения в июле царской семьи и официального объявления в августе красного террора. В уездную же Вязьму власть коммунистов по-настоящему пришла в 1918 году, уже после отъезда оттуда четы Булгаковых. В большевиках видели, по крайней мере, большую организованность по сравнению с петлюровцами. Булгаков дезертировал из украинской армии» [46, с. 96].Ужас от происходящего сам писатель зафиксировал в «Необыкновенных приключениях доктора»:

«Происходит что-то неописуемое... Новую власть тоже выгнали. Хуже нее ничего на свете не может быть. Слава богу. Слава богу. Слава... Меня мобилизовали вчера. Нет, позавчера. Я сутки провел на обледеневшем мосту.

Ночью 15° ниже нуля (по Реомюру) с ветром. В пролетах свистело всю ночь. Город горел огнями на том берегу. Слободка на этом. Мы были посредине. Потом все побежали в город. Я никогда не видел такой давки. Конные. Пешие и пушки ехали, и кухни. На кухне сестра милосердия. Мне сказали, что меня заберут в Галицию. Только тогда я догадался бежать. Все ставни были закрыты, все подъезды были заколочены. Я бежал у церкви с пухлыми белыми колоннами. Мне стреляли вслед. Но не попали. Я спрятался во дворе под навесом и просидел там два часа. Когда луна скрылась, вышел. По мертвым улицам бежал домой. Ни одного человека не встретил» [Приводится по: 46, с. 97].

Т. Н. Лаппа рассказывает об этой истории немного иначе и утверждает, что петлюровцы вслед все-таки не стреляли, но действительно соглашается с тем, что Булгаков пережил тогда сильное потрясение: «И вот петлюровцы пришли, и через какое-то время его мобилизовали. Однажды прихожу домой -- лежит записка: «Приходи туда-то, принеси то-то». Я прихожу -- на лошади сидит. Говорит: «Мы уходим сегодня в Слободку -- это, знаете, с Подола есть мост в эту Слободку, -- приходи завтра, за мостом мы будем», -- еще что-то ему принести надо было. На следующий день я прихожу в Слободку, приношу бутерброды, кажется, папиросы, еще что-то. Он говорит: «Сегодня, наверное, драпать будут. Большевики подходят». А они большевиков страшно боялись. Я прихожу домой страшно расстроенная: потому что не знаю, удастся ли ему убежать от петлюровцев или нет. Остались мы с Варькой в квартире одни, братья куда-то ушли. И вот в третьем часу вдруг такие звонки!.. Мы кинулись с Варькой открывать дверь -- ну, конечно, он. Почему-то он сильно бежал…»[Приводится по: 46, с.98].

Время, проведенное в Киеве, стало для писателя временем больших потрясений. Булгаков застал8 из 10 переворотов, перечисленных им в «Киев-городе», и то, о чем он написал в этом произведении, помогает нам теперь составить представление о жизни писателя в годы гражданской смуты.

1.2 История создания произведения

В творчестве М.А. Булгакова его первый роман е «Белая гвардия» занимает важное место. В своей автобиографии (1926 года) он отметил, что любит этот роман больше других своих произведений. По собственному признанию, Булгаков писал его очень порывисто и увлеченно, работая ночами в нетопленой комнате, очень уставал, от нервного напряжения и недоедания у него холодели руки и ноги.

О творческой истории «Белой гвардии» мы можем судить по нескольким печатным текстам. Наиболее ранняя версия романа отразилась в рассказе «В ночь на 3-е число», опубликованном в 1922 году и содержащем указание на то, что он представляет собой не отдельно произведение, а отрывок «из романа

«Алый мах». В 1924 году были опубликованы три фрагмента из «Белой гвардии»: «Вечерок у Василисы», «Петлюра идет на парад» и «Конец Петлюры». Роман «Белая гвардия» печатался в журнале «Россия» в № 4-5 в первой половине 1925 года, но окончание романа в журнале опубликовано не было, так как шестой номер «России» за 1925 год не вышел. В 1927-1929 годах роман печатается Булгаковым двумя томами в Париже; второй его том, «Конец Белой гвардии», - в рижском издательстве «Книга для всех» [подробно см. об этом: 28].

Трудно установить, когда у Булгакова зародился первоначальный замысел романа, который, видимо, менялся. Как сообщила сестра писателя Надежда Афанасьевна его биографу Л. Яновской, в раннем варианте романа первая часть называлась «Желтый прапор» (имелся в виду один из цветов желто-голубого петлюровского знамени).Сам же Булгаков в двух разных своих произведениях вспоминает, как начиналась его работа над романом «Белая гвардия». В

«Театральном романе» Максудов рассказывает: «Он зародился ночью, когда я проснулся после грустного сна. Мне снился родной город, снег, зима, гражданская война… Во сне прошла передо мной беззвучная вьюга, а затем появился старенький рояль и возле него люди, которых уже нет на свете» [8, с.236]. А в повести «Тайному другу» можно увидеть другие подробности: «Я притянул на сколько возможно мою казарменную лампу к столу и поверх её зелёного колпака надел колпак из розовой бумаги, отчего бумага ожила. На ней я выписал слова: «И судимы были мёртвые по написанному в книгах сообразно с делами своими». Затем стал писать, не зная еще хорошо, что из этого выйдет. Помнится, мне очень хотелось передать, как хорошо, когда дома тепло, часы, бьющие башенным боем в столовой, сонную дрему в постели, книги и мороз…» [8, с.245].

И.Ф. Бэлза считает, что «Белая гвардия» во многом автобиографична, ибо в образе Алексея Васильевича Турбина, молодого врача двадцати восьми лет, нетрудно узнать Михаила Афанасьевича Булгакова. Он взял, например, в качестве прототипа Елены не младшую сестру Лелю (Елену), а Варвару Афанасьевну, указав ее возраст в романе, где Елена Турбина, так же, как и Варя Булгакова, выходит замуж за офицера. Численность семьи писатель сильно сократил и поселил ее в Киеве, в булгаковской квартире в доме № 13 по Андреевскому спуску, переименовав его в Алексеевский.

Всего известно три редакции «Белой гвардии». Подготавливая роман к публикации в журнале, Булгаков, очевидно, переделывал и сокращал его; творческая работа продолжалась параллельно с печатанием романа и даже в корректурах. Журнальный текст, включая корректуру 6-го номера, отражает вторую редакцию «Белой гвардии». Окончательная редакция была напечатана в Париже, а затем в Риге. Вполне вероятно, что завершение романа началом 1919 года не соответствовало первоначальным намерениям автора и было вынужденным. Даже без описания событий 1919-1920 годов роман и основанная на нем пьеса вызывали обвинения в «белогвардействе» и давали повод для политических доносов. Писатель отказался от первоначального намерения продолжить роман, но серьезно и плодотворно работал над текстом уже существующего произведения.

1.3 Отражение автобиографических фактов в романе

Роман «Белая гвардия» повествует об очень тяжёлом и противоречивом периоде, когда нельзя было сразу во всем разобраться, все осмыслить, примирить в самих себе разнообразные, иногда взаимоисключающие, чувства и мысли. В произведении воплощено много автобиографического. В нем нашли отражения мысли, чувства, переживания не только самого писателя, но и его близких, с кем он прошёл все этапы киевской смуты. Эмоциональную оценку этим событиям Булгаков дает в самом начале произведения: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй»[8, с. 438].

В центре сюжета «Белой гвардии» находится семья Турбиных, в которой отразились характерные черты родственников Булгакова. Большая часть фамилий персонажей произведения совпадает с фамилиями реальных жителей Киева того периода, некоторые изменены незначительно. Семья Турбиных - это в большей мере семья Булгаковых, хотя в романе количество членом семьи меньше. Турбины - девичья фамилия бабушки Булгакова со стороны матери, Анфисы Ивановны (в замужестве Покровской).Прообразом Алексея Турбина сталсам Михаил Булгаков. В чертах Елены Тальберг- Турбиной прослеживается образ сестры писателя -- Варвары Афанасьевны. А её муж, капитан Тальберг, был в большей мере «взят» с мужа сестры Булгакова, Леонида Сергеевича Карума, кадрового офицера немецкого происхождения, который служил вначале Скоропадскому, а потом в Красной армии, где был преподавателем в стрелковой школе. Фамилия «Тальберг» выбрана писателем не случайно. На Украине она считалась весьма одиозной. Юрист Николай Дмитриевич Тальберг, занимавший при Скоропадском пост вице-директора полиции (Державной Варты), был ненавидим как петлюровцами, так и большевиками. Накануне вступления в город армии Украинской Народной Республики ему удалось бежать. Можно предположить, что он, как и герой «Белой гвардии», сумел уехать в Германию.

Николка в романе является собирательным образом с младших братьев писателя - Николаяи Ивана. Оба они участвовали в движении белых, были ранены, носражались до последнего.

Представлены в романе и друзья семьи Турбиных: «Во- первых, Сынгаевский (под фамилией Мышлаевский), это был студент, призванный в армию, красивый и стройный, но больше ничем не отличавшийся. В Киеве на военной службе он не был, затем познакомился с балериной Нежинской, которая танцевала с Мордкиным, и при одной из перемен власти в Киеве уехал за ее счет в Париж, где удачно выступал в качестве ее партнера в танцах и мужа, хотя был на 20 лет моложе ее. Друзья были описаны довольно точно, но только с благородной стороны, из-за чего впоследствии было у Булгакова много хлопот.

Во-вторых, описан Юрий Гладыревский, мой двоюродный племянник, офицер военного времени лейб-гвардии стрелкового полка (под фамилией Шервинский). Он во время гетмана служи в городской милиции, в романе же он выведен в качестве адъютанта гетмана. Это был малоинтеллигентный юноша 19- ти лет, умевший только пить и подпевать Михаилу Булгакову. И голос у него был небольшой, ни для какой сцены не пригодный. Он уехал с родителями во время Гражданской войны в Болгарию, и более сведений я о нем не имею.

В-третьих, описан Коля Судзиловский, его тоже можно узнать по внешней обрисовке, бывший в то время киевсим студентом, немного наивный, немного застенчивый и глуповатый юноша, тоже 20-ти лет. Он выведен под именем Лариосика» [47, с. 86-87].

Черты близких воплотились не только в главных героях романа писателя, но и во второстепенных. Так, например, биография Най-Турса напоминает биографию Шикаренко Николая Всеволодовича.Генерал-майорв1912 - 1913 гг. сражался в составе болгарской армии в военных действиях против Турции, был награжден орденом «За храбрость». На фронт Первой мировой войны вышел в составе 12-го уланского Белгородского полка. В конце войны - Георгиевский кавалер и подполковник. В Добровольческую армию прибыл в первых рядах в ноябре 1918 года, но был тяжело ранен, заменяя пулеметчика в бронепоезде в бою у Новочеркасска. Комментаторы давно установили, что в русской армии не существовало Белградского гусарского полка, в котором булгаковский Най-Турс командовал эскадроном и заслужил «Георгия». За образец писатель взял 12-й уланский Белгородский полк. Совпадают обстоятельства гибели Най-Турса и ранения Шинкаренко: оба с пулеметом прикрывали отступления своих. Назвать Най-Турса какой-нибудь украинской фамилией, близкой к фамилии прототипа, писатель не мог, потому что сражаться белградскому гусару приходилось против украинцев Петлюры, и украинская фамилия в данном контексте была бы неорганичной. Можно предположить, что фамилия Най-Турс имеет чисто литературное происхождение, ведь при особом прочтении ее можно перевести как «рыцарь Урс».

Историк Я. Тинченко писал, что прототипом мортирного дивизиона, в котором служили братья Турбины, была дружина бойскаутов, организованная городским общественным деятелем Е. Ф. Гарнич-Гарницким. Она состояла из киевских гимназистов и кадетов, насчитывала три отдела по 200 человек и располагалась как раз в здании Александровской гимназии.

Отражение биографических фактов в романе не заканчивается на персонажах и их прототипах. Дом в «Белой гвардии» - центральный образ романа - «списан» с семейного дома Булгаковых в Киеве (теперь в нём расположен музей «Дом Турбиных»): «Над двухэтажным домом № 13, постройки изумительной (на улицу квартира Турбиных была во втором этаже, а маленький, покатый, уютный дворик - в первом), в саду, что лепился под крутейшей горой, все ветки на деревьях стали лапчаты и обвисли. Гору заметало, засыпало сарайчики во дворе - и стало гигантская сахарная голова»[8,с. 440].



2. Дом как мир

2.1 Дом как значимое понятие в культуре

В ряду пространств, с которыми соотносится человек, дом занимает особое место. Это - центр мира, место, которое объединяет семью. Место, в котором таится любовь, и одновременно - это своеобразная точка отсчета для других миров. Дом - убежище от внешних и опасных сфер, его непогрешимость прямо противоположна хаосу внешнего мира.

В русской литературе (и в мировой литературе в целом) дом всегда был традиционным, ключевым, знаковым явлением. Дом - это пространство физического и духовного бытия человека. С домом напрямую связана идея «обживания» пространства, приобщения его к людям, когда окружающий человека предметный мир переносится в то пространство, в котором он существует. В широком смысле дом - это то место, где все для его обитателя свое.

Дом всегда играл большую роль в жизни человека. Именно поэтому образ дома встречается во многих художественных произведениях. Дом - понятие многогранное. В.С. Непомнящий так определяет значение дома: «Дом

- жилище, убежище, область покоя и воли, независимость, неприкосновенность. Дом - традиция, преемственность, отечество, нация, народ, история. Дом, «родное пепелище» - основа «самостоянья», человечности, «залог величия его», осмысленности и неодинокого существования. Понятие сакральное, онтологическое, величественное и спокойное; символ единого, целостного большого бытия» [31, с. 65].

В статье Б.В. Ничипорова «Дом и его мистика» понятие определяется как пространство телесной и духовной жизни семьи. Дом, каким бы он ни был, всегда имеет свое пространство, свои голоса и свое лицо. Особое место исследователь отводит уюту, считая, что, «уют связывается с чувством покоя. Уютно - значит спокойно. Уютно - значит еще любовно и заботливо. <…>Уют, по сути, вообще совпадает с понятием дома и крыши. В каком -то смысле уют - это и есть дом» [34, с. 4].

Дом связан с самыми значительными направлениями человеческой жизни. Он принадлежит к числу важных, базовых для человека пространственных структур, которые относятся к культуре в широком смысле. Расположение дома в пространстве издавна определяло представление о мире.

Дом устанавливал границы между пространством внутренним, которое было своим, привычным, и внешним.

Ю.В. Доманский упоминает о том, что дом является важным пространственным мотивом в славянской мифологии и противопоставлен

«окружающему миру как пространство закрытое - открытому, опасное - безопасному, внутреннее - внешнему». Кроме того, дом в народной культуре является «сосредоточием основных жизненных ценностей, счастья, достатка, единство семьи и рода» [12, с. 32].

Г. Бидерманн рассуждает о том, что в речевых оборотах часто встречается понятие «дом», связанное с человеком («надежный дом», «толковы дом»), его социальным или потомственным происхождением («из хорошего дома», «дом Ротшильдов»). Более того, он упоминает о том, что домом может быть и церковь, как Божий дом, и могила, как последнее пристанище, вечный дом. Также дом может являться местом заседания сословных и групповых советов (мужским «домом»), в который вход женщина воспрещен. [5, с. 73]. Исследователь отмечает, что «большой (общий) дом является символом единства и сплочения» [5, с. 74].

На одной из Петербургских научных конференция была представлена работа М. Петровой «Образ дома в фольклоре и мифе», в которой говорится о том, что дом - это место, где начинается и заканчивается жизнь. Он является свидетелем рождения и смерти и поэтому располагается между этим и иным миром. В его тайниках, лабиринтах, зеркалах, «темных комнатах» присутствует что-то постороннее, выплывающее из тайников и лабиринтов памяти. Дом несет в себе память рода, ведь под его порогом похоронены предки. Он собирает и позволяет сосуществовать в себе разным эпохам, разным поколениям. Время над ним не властно. Но образ дома может быть рассмотрен и в динамике, если он задается через мотив утраты и обретения дома, возвращения домой. Это некий рубежный пункт на пути героя[38].

Динамичность образа дома не имеет ничего общего с хаосом. Дом - это олицетворение особого уклада, того, что вышло из «первотворения», хаоса. В связи с этим во многих мифах дом является прообразом общественной организации и культа. Он спускается с неба или же его приносит культурный герой, тем самым учреждая социальную структуру и нормы права, религии, семейных отношений. После по этим же правилам дом сам оценивает своих обитателей. Образ дома является одним из самых устойчивых художественных образов и одной из самых неизменных мифологем. Дом позволяет чувствовать надежность пристанища, крова, родового гнезда. Каждый должен иметь свой дом, ведь именно он помогает живущему в нем быть собой. Отсутствие дома, его разрушение ведет к господству правил антимира.

Д.С. Лихачев в работе «Смех в Древней Руси» делит художественное пространство древнерусских текстов на мир и антимир. По мнению исследователя, существует определенная схема построения Вселенной: «она делится на мир настоящий, организованный, мир культуры и мир не настоящий, не организованный, отрицательный, мир антикультуры. В первом мире господствуют благополучие и упорядоченность знаковой системы, во втором - нищета, голод пьянство и полная спутанность всех значений» [23, с. 248]. В антимире специально подчеркиваются его нереальность, нелогичность. Он представляется невозможным, абсурдным. В этом изнаночном, перевернутом мире человек изымается из всех устойчивых форм его окружения.

Ю.М. Лотман, характеризуя понятие «дом» в культуре, связывает его с семиосферой, определяя ее как «семиотическое пространство, по своему объекту, в сущности, равное культуре. Устройство, состоящее из отправителя, адресата и канала информации, само по себе еще не будет работать. Для этого должно быть погружено в семиотическое пространство. То есть участники коммуникации должны иметь предшествующий семиотический культурный опыт. Внутри семиосферы можно условно разделить понятия культуры и природы, реальности и текста, сознавая при этом прагматическую текучесть границ между ними» [26, с. 89].

Образ дома у Лотмана неразрывно связан с образом пространства, которое ученый понимает как некое масштабное пространство «семиосферы». Исследователь убежден в том, что любая «культурная» картина мира «бинарна» по своей сути, то есть любая модель пространства находится в ситуации разделения на два «участка»: «всякая культура начинается с разбиения мира на внутреннее («свое») пространство и внешнее («их»)» [27, с. 164]. Этот образ интерпретируется Лотманом на основе бинарности пространства, то есть деление на «свое» и «чужое». «Свое» соединяется с домом, который понимается как модель космоса, а «чужое» ассоциируется с хаосом.

На основе этого Лотман рассматривает образ дома в бинарной модели как противостоящий «антидому», отмечая при этом универсальность такого противопоставления в мифопоэтическом и фольклорном дискурсах: «Среди универсальных тем мирового фольклора большое место занимает противопоставление «дома» (своего, безопасного, культурного, охраняемого покровительственными богами пространства) «антидому», «лесному дому» (чужому, дьявольскому пространству, месту временной смерти, попадание в которое равносильно путешествию в загробном мир)» [27, с. 265].

Данная оппозиция рассматривается в литературе очень часто, реализуя не только традиционное представление о доме как месте, где счастлив человек, но и выявляя противоположное ему пространство, в котором отражается все самое худшее, начиная от самого здания, постройки и заканчивая внутренним миром людей, населяющих его.

Об этом же говорит и Ю. В. Доманский: «Архетипическое значение оппозиции «дом/ антидом» можно представить следующим образом: дом являет собой некий космос, в котором человек чувствует себя хорошо, уютно счастливо, а пространство вне дома представляется хаосом» [12, с. 40].

Ю.М. Лотман рассматривает оппозицию «дом/антидом» на примерах художественных текстов русской литературы. Так, в работе «Внутри мыслящих миров» дан анализ образов дома и антидома на примере произведений М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и «Зойкина квартира».

В монографии Е.А. Яблокова «Роман М. Булгакова «Белая гвардия» исследователь противопоставляет дом Турбиных флигелю Най-Турсов - «не дому», «временному пристанищу» [59; 135], а с другой стороны, - квартире Василисы, явно соотнесенной автором с образом «подполья», «подвала». Яблоков также предполагает, что к «изображенному в романе дому Юлии может восходить важный в «Мастере и Маргарите» тип «нехорошей квартиры» [59, с. 170].

Ю. Доманский рассматривает механизм реализации архетипического значения оппозиции «дом - антидом» в прозаических произведениях, в результате чего демонстрирует возможность интерпретации смыслов художественных произведений с учетом содержательного наполнения. Проанализировав его работу, важно отметить, что оппозиция «дом - антидом» присутствует во многих текстах и раскрывается не только в самой пространственной антитезе, но также в наполнении дома, его значимых частях, образах жителей.

Пространство антидома наделено свойствами аморфности, противоестественности и гибельности, для него характерна закрытость, теснота, духота, пустота. Ему соответствуют образы тюрьмы, лабиринта, горящего дома, сумасшедшего дома и больницы. Герой стремится вырваться из этого нежелательного пространства, которое отображает страшное состояния мира, к истинному дому - идеалу.

Тема дома - антидома вбирает в себя мысль о культуре, традициях и истории. Например, в творчестве Гоголя эта тема принимает «законченное развитие в виде противопоставления, с одной стороны, «дома» - дьявольскому «антидому», а с другой стороны, бездомья, дороги, как вышей ценности, - замкнутому эгоизму жизни дома» [27, с. 267]. У Достоевского герой - «житель подполья, комнаты-гроба, которые сами по себе являются пространствами смерти. Он должен пройти через мертвый дом, чтобы воскреснуть и возродиться» [27, с. 265]. Это отчетливо видно на примере произведения

«Преступление и наказание», в котором Родион Раскольников живет как раз в такой комнате, отчетливо напоминающей гроб. Такая же смысловая оппозиция есть и у М. А. Булгакова в романе «Матер и Маргарита», где тема бездомья сочетается с темой ложного дома, с «нехорошей квартирой», в которой сосредоточен аномальный мир.

Подводя итог всему сказанному, важно отметить, что традиционно дом воспринимается в качестве цивилизованного, освоенного и поэтому безопасного места и ставится в противовес месту дикому, враждебному, чужому. Концепт «дом» связан с такими явлениями действительности, как здание, постройка, двор, улица, и такими сложными метафорическими явлениями, как атмосфера, лад, строй жизни. Следовательно, повествование о доме - это повествование о судьбе человека, а в ряде ситуации - и о судьбе Родины в целом.

«Дом - это сосредоточение духовности, находящее выражение в богатстве внутренней культуры, творчестве и любви, место гарантированной интимности; Антидом - адское место для живого человека, дом скорби» [27, с. 275]. Отсюда можем сделать вывод, что традиционное представление о доме соотносится с внутренним его наполнением, эмоциональной сферой (лад, уют, покой, защита), а «антидом» становится местом гибели, страха и несчастья.

Роман М. Булгакова «Белая гвардия» в этом контексте может быть прочитан как произведение о значимости Дома для цивилизованной организации жизни. Разрушение Дома, по мысли писателя, ведет к установлению законов «антидома» не только в пространстве личных судеб людей, но и в истории страны.

булгаков гвардия дом школа

2.2 Война и мир - центральная оппозиция романа М.А. Булгакова «Белая гвардия»

Михаил Афанасьевич Булгаков связывал свой первый роман с толстовскими традициями. И об этом свидетельствует несколько фактов.

Э. Миндлин вспоминал о том, как страстно автор «Белой гвардии» защищал Толстого на одном из публичных диспутов 20-х годов: «После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого» [30, с.155]. В очерке «Киев-город», написанном в разгар работы над романом, он утверждал, что «изумительная книга о боях в Киеве будет создана только тогда, когда «явится лет через 50 новый настоящий Лев Толстой» [Приводится по:54, с. 307].

А в «Письме Правительству СССР» от 28 марта 1930 года Булгаков, характеризуя своё творчество, совершенно определенно высказывался по поводу «Белой гвардии»: «<…> Изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира»» [Приводится по: 4, с.447]. Данные доказательства приводились в исследовательской литературе много раз, стали основой для утверждения об исключительном влиянии творчества Л. Н. Толстого на Булгакова-романиста.

В своем романе Михаил Афанасьевич показывает два полюса жизни героев - войну и мир. Мир - все то, что находится в стенах уютного турбинского дома, война - все то, что за его пределами. Город в романе является некой границей между этими полюсами. Продолжая традиции эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир», писатель показывает, что дом служит героям нравственной опорой и поддержкой, в доме отражаются все внешние события и внутренние. А по мнению В.Б. Петрова, в «Белой гвардии» складываются три взаимопроникающих пространственно-временных, сюжетно-событийных и причинно-следственных круга: дом Турбиных, Город и Мир. И если первый и второй круги имеют очерченные границы, то третий - безграничен, потому и непонятен. Следуя толстовским традициям, Булгаков показывает, что в жизни дома отражается все происходящее вовне, но только дом с его вековыми устоями может стать нравственной опорой героям.

Здесь стоит обратиться к двум эпиграфам романа. Первый - цитата из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина. Он не только передает эмоциональную интонацию «враждебного времени», но является символом нравственной стойкости героев романа перед трагическим переломом истории. Именно поэтому огромную значимость имеет упоминание о «Капитанской дочке», «сожженной в печи», но воскресшей в памяти Турбиных. Второй эпиграф - фраза из откровения святого Иоанна Богослова. Он указывает на мотив нравственного суда, передает вне временной взгляд на события.

Разбушевавшаяся стихия становится в романе одним из сквозных образов, напрямую связанных с пониманием истории самим Михаилом Афанасьевичем. Стихия в романе - воплощение идеи разрушения: «Революция, а затем и гражданская война не только поставили интеллигенцию перед выбором («за» и «против») они разделили ее на «мятущихся» и «мечущихся». Поэтому конфликтное поле романа «Белая гвардия» определилось и внешним, видимым противоречием - столкновением действующих лиц с жестокой исторической закономерностью, - и глубинным, сущностным противоречием добра и зла, гуманизма и жестокости, вечного и сиюминутного в нравственно-философских оценках героев и автора» [37, с. 23].

Говоря о теме войны и мира в романе, стоит сказать о цветовом воплощении этих двух полюсов. Так, «война» в романе - это трагедия, холод, смерть, кровь. Все это передается в красно-черных, багровых тонах. В момент, когда герои оказываются под угрозой, черный цвет - цвет враждебный, цвет хаоса- перекрывает все остальные. Черный для Булгакова- символ дисгармонии, а контрастное сочетание черного и белого, черного и красного, красного и голубого не только делает акцент на скорби отдельных персонажей, но и передает трагизм противоречивого времени.

«Мир» для Булгакова - это белый цвет, который символизирует чистоту и истину. Цвет «мира» был вынесен даже в варианты заглавия романа («Белый крест», «Белый снег», «Черный снег» и т.д.) и вошел в окончательную его редакцию. Современники Булгакова вспоминали, что писатель был готов отказаться от слова «гвардия», но хотел сохранить эпитет «белый», который в восприятии писателя имеет не политическую окраску, а символизирует общегуманистическую позицию «над схваткой»: «Булгаков связывает с белым цветом свои представления о вечных ценностях: о доме, семье, чести, Родине»[37, с.23].

2.3 Семантика образа дома в романе

Одной из главных тем рoмaнa является тема сбережения семейных, духовных, нравственных и культурных традиций, объединяющим центром которых становится образ дома. Жизнь в доме Турбиных показана как отдельный мир, в котором нет места разрухе, кровопролитной войне и беспорядкам. Поэтому мы можем смело говорить о том, что дом в романе изображен не просто жилищем, а целой крепостью, крепостью, которая находится в осаде и не сдается. Кроме того, по убеждению одного из главных героев произведения, Алексея Турбина, дом - это высшая ценность бытия, ради сохранения которой человек «воюет, и в сущности, говоря, ни из-за чего другого воевать ни в коем случае не следует» [8, с. 532].

Образ дома в романе - понятие многогранное. Это и местообитание героев, их жилище, и крепость, стены которой защищают их от внешнего хаоса, и место накопления душевных сил, место сохранения духовных, нравственных, культурных традиций, утверждение красоты, вечности и прочности жизни.

В «Белой гвардии» центром городского и даже мирового пространства становится дом №13 на Алексеевском спуске. Дом Турбиных сохраняет эту роль до конца романа, при этом образ дома усложняется и углубляется. Так, В.А. Жданова сравнивает дом Турбиных с «ковчегом в бурном море революции» [13, с.126]. Для Турбиных дом является неким спасительным островом, который не дает погибнуть в хаосе революции. А по мнению Е.А. Яблокова, жилище Турбиных изображено как особый мир не только с собственной топографией, но и с собственным временем, текущим медленнее, чем за стенами, или даже вовсе не двигающимися до тех пор, пока не умерла мать. Быт выглядит своеобразным воплощением мифологического времени - пространства [59, с.200]. Об этом свидетельствует представление дома в романе как действующего лица со своей биографией, портретом и даже психологией: «Много лет до смерти, в доме № 13 по Алексеевскому спуску, изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник», часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные, пузырчатые у плеч рукава. Такие рукава исчезли, время мелькнуло, как искра, умер отец-профессор, все выросли, а часы остались прежним и били башенным боем. К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос и ничем пустого места не заткнешь. Но часы, по счастью, совершенно бессмертны, бессмертен и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжелое время живительный и жаркий.

Вот этот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, с Людовиком XIV, нежащимся на берегу шелкового озера в райском саду, ковры турецкие с чудными завитушками на восточном поле, что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины, бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкой, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, - все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных, все это мать в самое трудное время оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей, молвила: «Дружно…живите»[8, с. 440-441].

Алексей, Елена и Николка остались жить без родителей, «без подсказки», но «подсказка» на самом деле осталась: изразцовая печка, часы, елка и свечи на Рождество, кровати с блестящими шишечками, бронзовая лампа под абажуром, «Война и мир» и «Капитанская дочка» в шкафу, гитара, кремовые шторы на окнах, ваза с голубыми гортензиями, петух на чайнике, самовар, белая накрахмаленная скатерть даже в будни - все вещественные атрибуты дома, превращающие его в родовое гнездо, личное пространство человеческой судьбы.

Дом в «Белой гвардии» - это не просто вещи, а строй жизни со своими бытовыми традициями и нравственными правилами: в нем на Рождество зажигают лампадки перед иконой, у постели умирающего брата собирается вся семья. Вокруг дома есть постоянный круг друзей, стремящийся к очагу семейного тепла. В квартире Турбиных все детали обстановки и быта попадают в общественную и духовную жизнь героев, растворяя образ дома и в пространстве, и во времени: «Замечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи и рисунки, сделанные в разное время восемнадцатого года рукою Николки и полные самого глубокого смысла и значения:

«Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, - не верь. Союзники - сволочи. Он сочувствует большевикам». Рисунок: рожа Момуса.

Подпись: «Улан Леонид Юрьевич».

«Слухи грозные, ужасные, Наступают банды красные!»

Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом.

Подпись: «Бей Петлюру!»

Руками Елены и нежных и старинных турбинских друзей детства - Мышлаевского, Карася, Шервинского - красками, тушью, чернилами, вишневым соком записано:

«Елена Васильевна любит нас сильно, Кому - на, а кому - не».

«Леночка, я взял билет на Аиду. Бельэтаж №8, правая сторона».

«1918 года, мая 12 дня я влюбился».

«Вы толстый и некрасивый».

«После таких слов я застрелюсь». (Нарисован весьма похожий браунинг)

<…>

Печатными буквами, рукою Николки:

«Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав. Комиссар Подольского райкома. Дамский, мужской и женский портной Абрам Пружинер, 1918 года, 30-го января».

Пышут жаром разрисованные изразцы, черные часы ходят, как тридцать лет назад: тонк-танк. Старый Турбин, <…> в любимой позе - в кресле с ногами. У ног его на скамеечке Николка с вихром, вытянув ноги почти до буфета, - столовая маленькая. <…>

Но, несмотря на все эти события, в столовой, в сущности говоря, прекрасно. Жарко, уютно, кремовые шторы задернуты. И жар согревает братьев, рождает истому» [8; 442-445].

Дом Турбиных похож на островок в бушующем море, где сохранились лучшие культурные традиции России, где нет хаоса, а царит гармония и покой:

«Серебряные погоны вышли из тьмы ящика в письменном столе, помещавшемся в маленьком кабинете Турбина, примыкавшем к гостиной. Там белые занавеси на окне застекленной двери, выходящей на балкон, письменный стол с книгами и чернильным прибором, полки с пузырьками лекарств и приборами, кушетка, застланная чистой простыней. Бедно и тесновато, но уютно» [8, с.478]. Здесь ощущается связь поколений: «Из года в год, сколько помнили себя Турбины, лампадки зажигались у них двадцать четвертого декабря в сумерки, а вечером дробящимися, теплыми огнями зажигались в гостиной зеленые еловые ветви. Но теперь коварная огнестрельная рана, хрипящий тиф все сбили и спутали, ускорили жизнь и появление света лампадки»[8, с.591]. И этот островок манит, притягивает к себе, потому что человек в этом доме чувствует себя защищенным, не обломком безвозвратно ушедшего мира, а носителем русской культуры.

Внутреннее пространство Дома, куда попадают герои романа, переступившие через порог, ограничивают стены. «Стены - это образ автономии и известных ограничений. И именно стены несут на себе функции совокупного семейного эстетического чувства, родовой памяти, соответствие с той или иной духовной реальностью. Что на стенах, то и в душе» [34, с.118]. Предметы на стенах и возле них (фотографии родных, «лучшие на свете шкапы с книгами») напоминают о главных ценностях дома Турбиных: родовой памяти и культурных традициях. Кроме того, стены, а также окна с кремовыми шторами и запертые двери отграничивают пространство дома от внешнего мира: «Четыре огня в столовой люстре. Знамена синего дыма. <…>На белизне скатерти свежие букеты тепличных роз, три бутылки водки и германские узкие бутылки белых вин. Лафитные стаканы, яблоки в сверкающих изломах ваз, ломтики лимона, крошки, чай…»[8, с.465].

Дом позволяет человеку забыть на время о «бессмысленном» внешнем мире, очиститься от его грязи и крови. Не случайно каждый их пришедших в квартиру Турбиных должен совершить омовение. Дом дарит своим жителям уединение и ощущение покоя, помогает сохранить и пронести сквозь смуту, царящую за стенами дома, все нематериальные ценности жизни.

М. Булгаков соотносит жизнь и смерть жилища со светом и его отсутствием. Огни дома Турбиных, наполненного светом «сильным», «веселым», «живым», противопоставлены в романе беспросветной вьюге, тьме разрушения и хаоса в революционном мире. Свет в квартире яркий, но не режущий глаза: лампа у Турбиных накрыта красным капором или зеленым абажуром. Такое освещение создает теплую, уютную атмосферу в доме. Б.В. Ничипоров определяет духовно-психологическое содержание категории «уют» как «гармонию и структурирование души (все вещи на своих местах). Кроме того, уют связывается с чувством покоя. Уютно - значит спокойно, заботливо и любезно. В каком-то смысле уют - это есть дом» [34, с.127]. Благоприятное влияние атмосферы турбинского дома на человеческую душу иллюстрирует история Лариосика, который «здесь у Елены Васильевны, оживает душой, потому что это совершенно исключительный человек Елена Васильевна, и в квартире у них тепло и уютно…»[8, с. 626].

Образ уютного дома М. А. Булгаков создает с помощью традиционных для русской литературы деталей-предметов: кремовые шторы, рояль, белая крахмальная скатерть, лампа под абажуром, книги. Особое место в этом ряду занимает самовар, который в русской культуре считается символом гостеприимства, единения людей, их открытости миру. К символике единения можно отнести и печку в доме Турбиных. Для обитателей Дома все эти вещи перестают быть просто неодушевленными предметами. Наполняясь метафизическим содержанием, они начинают играть особую роль в жизни семьи, становясь ее частью, «переживают» горе и радости людей, «беседуют» с Турбиными: «Самовар, молчавший до сих пор, неожиданно запел, и уголки, подернутые серым теплом, вывалились на поднос. Братья невольно посмотрели на печку» [8, с. 448]. Часы реагируют на каждое событие в доме. Бежит Тальберг- «давятся презрительно часы: тонк-танк» [8, с.457], в семье радость - «огни ярче. Черные часы забили, затикали, пошли ходуном» [8, с. 454]. Часы и печка выполняют в доме функции хронометра. Звук часов слышен на протяжении всего действия романа. Своим боем они отмечают каждый час в жизни семьи. Изразцовая печка служит своеобразной летописью, в которую заносятся записи о наиболее важных моментах турбинской жизни.

Вещи, предметы, находящиеся в доме, организуют его структурно, придавая ему значимость. Особая роль вещей в пространстве дома подчеркивается в эпизоде его разрушения, выстроенном М. Булгаковым как описание гибели вещей, каждая из которых организовывала не только материальное, но и культурное пространство дома Турбиных: «Упадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи» [8, с. 441]. Показательно, что после революции 1917 года все перечисленные внешние детали дома, лишившись своего специфического наполнения, стали считаться признаком мещанства, а из большевистского лексикона было исключено само понятие «уют».

В «Белой гвардии» уют еще существует, дом еще жив, хотя уже начинается его разрушение. Роман наполнен апокалипсическими мотивами и «предсказаниями». Одним из символических обозначений скорой гибели турбинского дома становится мотив бегущих «крыс», связанный, прежде всего, с Тальбергом, в образе которого автор намеренно подчеркивает преобладание серого мышиного цвета: серая гетманская форма, серая книжонка, серый бронепоезд, увозящий из Города мужа Елены.

Для самого Булгакова дом в романе - это некое живое существо, которое чувствует то, что происходит в реальной жизни. На печке, где раньше были смешные и едкие надписи, осталась только одна: «…Лен… я взял билет на Аиду..» [8, с. 597]. Создается впечатление, что сама судьба пророчит будущее с потрескавшихся изразцов. Но, несмотря на это, дом Турбиных остается оплотом тепла и уюта. И сбережённые идеалы чести и долга, семейных ценностей в душах героев являются тому доказательством.

Семейные ценности в «Белой гвардии» выносятся на первый план, так как являются первоосновой жизни героев. В начале романа мы встречам семью в трауре: умерла мать. Для Турбиных это становится тяжёлым испытанием, невосполнимой утратой. Ведь именно мать была хранителем домашнего очага, центром семьи. Теперь дети должны жизнь самостоятельно. И в мире, который стоит на грани разрушения, где не ясно, где свои, а где чужие, Турбины по- прежнему собираются вокруг семейного стола. Согласно Булгакову, никакие события и обстоятельства не могут служить поводом, чтобы оставить, бросить Дом и Семью, ничто не может оправдать этот поступок. Именно поэтому сбегающий Тальберг кажется таким жалким, мелочным.

В Турбиных автор видит воплощение спасения от разрушительного хаоса войны, видит мощную силу, способную противостоять беде и разрухе. Так в романе переплетаются межу собой темы семьи и дома.

Все Турбины молоды: Алексею двадцать восемь, Елене - двадцать четыре, Николке - семнадцать. Роль хранительницы семейного очага и семейных традиций возлагается на хрупкие плечи Елены. Она излучает любовь, свет и добро. Турбины держатся друг за друга, становясь единым целым. Разрушение семьи для них означает конец целого мира и смерть для каждого. Недаром Елена, молясь коленях перед Богородицей, просит не губить семью в один год, просит о выздоровлении Алексея. И, кажется, что ее молитвы услышаны, и искра надежды вновь поселяется в души героев и возрождает веру, что все будет хорошо.

Умирающая мать завещала детям: «Дружно живите!» Этому завету все Турбины остаются верны. И становится ясно, почему к этому дому так тянутсяВиктор Мышлаевский, Леонид Шервинский, Федор Степанов (Карась), Лариосик. Дом готов принять всех, кто идет в него с чистыми помыслами, с желанием согреться возле семейного очага Турбиных, кто способен почувствовать себя частью семьи и разделить с ней горе и радости. Лучшие герои Булгакова сохраняют человеческое мужество, офицерскую честь, высокое чувство долга, товарищества, стремление к нормальной человеческой жизни, к любви.

За Алексеем Турбиным гналась смерть, а догнала любовь к Юлии, Николка приходит в дом Най-Турсов вестником смерти, приносит горе, а уносит с собой любовь сестры героя. Сердце Елены покорил Шервинский. Любовь нельзя убить, как нельзя убить жизнь. Именно поэтому Алексей Турбин приходит к мысли, что сражаться можно только лишь за семейный очаг, за жизнь близких, за человеческий покой, который позволяет героям романа существовать вне законов времени и сохранить семейные ценности.



Глава 3. Образ дома в контексте изучения романа в школе

...