Эволюция древнерусского четьего сборника как народной книги в историко-литературном контексте XVII–XVIII вв.

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Эволюция древнерусского четьего сборника как народной книги в историко-литературном контексте XVII-XVIII вв.

Фокина Ольга Николаевна

Специальность 10. 01. 01 - русская литература

Екатеринбург

2009

Работа выполнена на кафедре древних литератур и литературного источниковедения ГОУ ВПО «Новосибирский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор

Елена Ивановна Дергачева-Скоп

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Тамара Васильевна Панич

доктор филологических наук,

профессор

Александр Валерьевич Пигин

доктор филологических наук,

доцент

Лариса Степановна Соболева

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Защита состоится «30» июня 2009 г. в__часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького» (620000, Екатеринбург, пр. Ленина, 51, комн. 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького»

Автореферат разослан «___» _________2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор М. А. Литовская

Общая характеристика диссертации

Древнерусский четий сборник является самобытным феноменом русской литературы. Как форма бытования литературных произведений, «свод» и ансамбль, представляющий целостное единство, сборник отразил характерные особенности литературного процесса XV-XVIII вв.

XVII в. в истории русской литературы имеет значение «переходного» к литературе нового времени. В этот период перестраивается вся система литературы: меняется жанровый состав, появляются новые автор и читатель, индивидуальные авторские стили, происходит социальное расширение литературы Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Эпохи и стили // Лихачев Д. С. Избранные работы : в 3 т. Л., 1987. Т. 1. С. 171-201. . Однако глубокие изменения не затрагивают такие важные аспекты, как рукописная форма бытования литературы и преемственность литературной традиции. Демократизация литературы привела к появлению нового поколения сборников. Составители сборников включают в ансамбли статей, сохраняющих старую четью традицию, произведения XVII в., с которыми в литературу вошли новые темы и идеи, принципы изображения и художественные средства.

В XVIII в., в период формирования литературы классицизма и Просвещения, положение и значение рукописного сборника в системе литературы меняется, он перемещается на второй план литературного процесса, в область народного чтения. В диссертации исследуется эволюция древнерусского четьего сборника в новых исторических условиях XVII и XVIII вв. Четий сборник рассматривается в историко-литературном контексте, анализируется изменение состава и видов сборника на протяжении двух веков. Особое внимание уделяется отношениям текста и контекста (повесть в ансамбле сборника и в рукописной традиции, цитаты, реминисценции, аллюзии; циклизация статей в сборнике). Исследование эволюции древнерусского четьего сборника свидетельствует об устойчивости его метажанровых признаков и изменчивости сборника в социо-культурном пространстве эпох.

Степень научной разработанности проблемы.

О рукописных сборниках писали многие исследователи: В. А. Яковлев, В. П. Адрианова-Перетц, М. Н. Сперанский, Д. С. Лихачев, О. В. Творогов, О. П. Лихачева, Р. П. Дмитриева, Н. Н. Розов, Е. И. Дергачева-Скоп и В. Н.Алексеев, Т. В. Черторицкая, Л. С. Соболева и др. В работах М. Н. Сперанского, Н. Н. Розова, Е. И. Дергачевой-Скоп, Л. С. Соболевой был рассмотрен ряд вопросов, имеющих значение для понимания важных моментов истории рукописного сборника поздней традиции (классификация сборников XVIII в., характерные для своего времени и незаурядные в художественном отношении сборники, их генезис и связь со средой бытования). Системный подход к феномену сборника был представлен в работах Е. И. Дергачевой-Скоп Дергачева-Скоп Е. И., Алексеев В. Н. Книжная культура старообрядцев и их четья литература. К проблеме типологии чтения // Русская книга в дореволюционной Сибири. Археография книжных памятников. Новосибирск, 1996. С. 9-39; Дергачева-Скоп Е. И. Средневековая русская книга и литература // Фокина О. Н. Литературная история «Повести о бражнике» и проблема народной книги: текст и контекст. Новосибирск, 1995. С. 10.. Исследователь рассматривает четий сборник как «своеобразный “микромир”, благодаря которому произведение, входящее в сборник, получает необходимые черты (характеристики) для включения его в литературный “макромир” эпохи. “Макромир” наиболее устойчив к изменениям, и тенденции развития литературы можно уловить, прежде всего, в более чутком к новому, в более подвижном “микромире”» Дергачева-Скоп Е. И. Средневековая русская книга и литература. С. 10..

Рукописные сборники, как правило, рассматриваются в текстологических исследованиях памятников литературы XII-XVII вв. Принципы комплексного изучения текста в сборниках переменного состава были описаны Д. С. Лихачевым. Исследователь подчеркивал, что «изучение текста произведения в тесной связи с его окружением в составе сохранившихся рукописей должно быть признано одной из важных задач историков древней русской литературы»  Лихачев Д. С. Текстология : На материале русской литературы X-XVII веков. Л., 1983. С. 260.. Несмотря на то, что эволюционные аспекты истории четьего сборника не были обойдены вниманием исследователей, проблема эволюции древнерусского четьего сборника в XVII-XVIII вв. не рассматривалась. Между тем эти этапы жизни сборника в литературе «переходного» периода и Нового времени является очень важными как для понимания самого феномена четьего сборника, так и для выяснения особенностей ряда явлений новой литературы.

В текстологическом исследовании «Повести о бражнике», проведенном автором диссертации, особое внимание уделялось окружению повести в сборниках. Изучение рукописной традиции «Повести о бражнике» и сборников, содержащих произведения народно-городской литературы XVII в., позволило поставить ряд вопросов, которые являются до сих пор неисследованными: генезис, структурные и содержательные аспекты рукописных сборников XVII в., их художественные особенности; векторы и историко-литературные факторы эволюции сборников; видовое разнообразие поздних сборников; значение сборников поздней традиции в истории русской литературы XVIII-XIX вв. Поставленные вопросы определяют актуальность исследования.

Новизна работы определяется тем, что четьи сборники рассматриваются как система, имеющая свои структуру, внутренние и внешние связи с рукописной традицией и историко-литературным контекстом. Проблемы эволюции сборников рассматриваются на материалах литературной истории «Повести о бражнике», дополненной новыми списками; рассматриваются сборники XVII-XIX вв., содержащие произведения демократической сатиры и другие повести XVII в.

Источниками и объектом исследования послужили рукописные сборники XVII-XIX вв. из собраний ИРЛИ, ГИМ, РГБ, РНБ, ТФ ГАТО и др. (более 150 сборников).

Цель исследования: выявление закономерностей эволюции древнерусского четьего сборника в историко-литературном контексте XVII- XVIII вв.

Задачи исследования:

1. Изучить состав, структуру, генезис сборников XVII в., проблему вхождения новых текстов в контекст сборника.

2. Рассмотреть контекст и историко-культурные факторы развития сборников XVII-XVIII вв.

3. Рассмотреть сборники в системе «составитель сборника - читатель», записи в сборниках как форму «присутствия» создателей сборников и читателей, значение записей как структурного элемента сборника.

4. Выявить структурно-типологические особенности рукописных сборников, свидетельствующие об эволюции представлений о чтении.

5. Определить художественное своеобразие и культурно-историческое значение сборников поздней рукописной традиции.

Методы исследования.

В основу настоящего исследования положен системный подход, используются текстологический, историко-функциональный и типологический методы. Произведение, входящее в сборник, рассматривается как система со своей внутренней структурой и как элемент более сложной системы (текст и контекст). Эволюционные аспекты системного подхода были намечены в работах Ю. Н. Тынянова. Он писал о структурно-функциональном и динамическом свойствах текста, о литературной эволюции, о литературе как «динамической речевой конструкции», о связи литературы с внелитературными системами, о том, что литературное произведение и литература в целом являются системами  Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 261, 271, 255-281.. Идеи Ю. Н. Тынянова получили развитие в работах Ю. М. Лотмана по поэтике и И. Эвен-Зоар по теории полисистемы в культуре.

В настоящей работе трактовка текста в его соотнесённости и связях с контекстом является основополагающей. Она предполагает взгляд на произведение и включающий его сборник не как на изолированные, но связанные в процессе эволюции явления, которые изменяются в зависимости от историко-литературного и историко-культурного контекста.

Теоретическая значимость работы.

В диссертационной работе выявлены векторы и этапы развития четьего сборника в XVII в., «переходном» от литературы средневекового типа к литературе Нового времени, и в литературе XVIII в. Полученные результаты раскрывают ряд характерных особенностей становления и развития демократического направления в русской литературе XVII в. Исследование показало актуальность четьего сборника старой традиции в круге народного чтения в XVIII в. Полученные результаты позволяют представить четий сборник в литературном пространстве эпох как систему устойчивую, имеющую свои доминантные основы, и в то же время изменяющуюся во времени. В истории русской литературы четий сборник выступает как метажанр, на завершающем этапе своей эволюции он приобретает функцию народной книги.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Четий сборник является особой системой, в которой контекст творчества и контекст восприятия представлены в диалектическом единстве. Четьи сборники XVII в. - первой трети XVIII в. отразили усиление личностного, «авторского» начала, которое проявляется в концепции ансамбля сборника и способах интерпретации входящих в него произведений, в вариативности текстов, в редакциях и вариантах, в циклизации статей в сборниках.

2. Динамическим началом, преобразующим систему рукописного сборника XVII в., являются новые повести народно-городской литературы. Они создают диалогические и (или) полемические отношения в системе сборника и перестраивают модель четьего сборника. Ключевыми факторами эволюции сборника XVII-XVIII вв. становятся его создатели и читатели. Свидетельством их активного участия в перестройке системы сборника являются «вторичные» циклы и концептуальные «авторские» сборники.

3. Сборники в системе русской литературы XVIII в. представляют характерную для своего времени литературную субкультуру, которая поддерживалась и развивалась читателями средних сословий. Ее отношения с литературой печатной определяется видовым разнообразием сборников: в отдельных своих пластах она пересекается с ней, в других сохраняет автономность.

4. Рукописные сборники XVII -XIX вв., содержащие «Повесть о бражнике», отразили особенности эволюции древнерусского четьего сборника в XVII-XVIII вв., обусловленные ведущими тенденциями развития литературы. Выделяются два этапа: XVII - первая треть XVIII в. и вторая треть XVIII - XIX в. На первом этапе сборники отражают демократизацию литературы, ее социальное расширение - появление нового автора и читателя. В это время происходит взаимодействие сборников, переходящих из монастырей в демократическую среду, с четьими сборниками светской направленности. На втором этапе сборники перемещаются на периферию литературного процесса, в область народного чтения.

5. Сборники XVII в., содержащие «Повесть о бражнике», являются ярким примером сохранения и развития четьей традиции, восходящей к XV в. Четий сборник в условиях «переходного» века сохраняет свои доминантные характеристики (предназначение, тип чтения), однако в нем проявляются новые черты, обусловленные активным и творческим отношением переписчиков, редакторов и читателей к текстам.

6. Сборники поздней рукописной традиции с «Повестью о бражнике» являются результатом историко-социального отбора, они сосредоточили в своем составе круг произведений, отразивших религиозно-народное миросозерцание, моральные, этические народные представления. Этот тип сборника является одним из видов народной книги.

7. Четий сборник является системой устойчивой, имеющей свои доминантные основы, и мобильной, постоянно перестраивающей свой «чин». Подвижный во времени и пространстве (географическом, идеологическом, социальном), четий сборник выступает как метажанр. Его модификации обусловлены творческим началом, вовлеченностью в литературные и историко-культурные контексты на всех этапах развития. Завершающим этапом эволюции древнерусского четьего сборника стала народная книга.

Научно-практическая значимость работы.

Основные положения исследования могут быть использованы в последующем научном изучении древнерусских четьих сборников. Результаты и материалы исследования могут быть использованы в разработках курсов «История русской литературы XVII в.», «История русской литературы XVIII в.», для подготовки спецкурсов по истории русской литературы и культуры в высшей школе.

Материалы исследования использовались при разработке основного курса «История русской литературы XVII-XVIII вв.» в Новосибирском государственном университете, а также спецкурсов, прочитанных студентам-филологам Гуманитарного факультета НГУ в 2000-2007 гг.: «Русская литература посада XVII в.», «Рукописные сборники XVIII в: пути развития и типология», «У истоков русского романа: пути развития русской прозы XVII-XVIII вв.»

Апробация основных результатов:

Основные положения диссертации были отражены в выступлениях на международных конференциях: «Проблемы литературных жанров» (Томск, 15-17 октября 2001 г.); «Древнерусское духовное наследие в Сибири: Научное изучение памятников традиционной русской книжности на Востоке России» (Новосибирск, 1-5 декабря 2005 г.); Первые, Вторые, Третьи Ремезовские чтения (Тобольск, 2003, 2005, 2007 гг.); «VII Чтения по истории и культуре древней и новой России. К 100-летию Д. С. Лихачева» (Ярославль, 13-15 сентября 2006 г.); «Нарративные традиции славянских литератур (Средневековье и Новое время)» (Новосибирск, ИФ СО РАН, 28-30 июня 2006 г.); Вторая научная конференция «Память литературного творчества» (г. Москва, ИМЛИ РАН, 29 октября - 1 ноября 2007 г.); на III Всероссийской конференции «Литература Урала. Автор как творческая индивидуальность (национальный и региональный аспекты)» (г. Екатеринбург, 11-13 октября 2007 г.); на межрегиональной конференции «Сибирь на перекрестье мировых религий» (г. Новосибирск, 28-29 октября 2004 г.), на межвузовских конференциях: «Проблемы литературных жанров». IV научная межвузовская конференция 7-9 декабря 1988 г.; «Новосибирские Кирилло-Мефодиевские чтения «Ценностные основы и ориентиры славянской культуры» (г. Новосибирск, май 2002, 2003, 2004 гг.); «Шестые Макушинские чтения» (г. Новосибирск, 22-23 мая 2003 г.).

Содержание диссертации отражено в двух монографиях и статьях, представленных в конце реферата.

Структура и объем диссертации.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, Приложения. В Приложении публикуется археографический обзор списков «Повести о бражнике», в котором раскрывается состав сборников, а также список использованных рукописей. Объем диссертации - 403 с.

Основное содержание диссертации

древнерусский сборник рукописный книга

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, методология, определены цели и задачи исследования, его структура.

В первой главе «История изучения четьих сборников средневековой традиции» рассмотрены работы, касающиеся наиболее важных для диссертационного исследования аспектов четьего сборника (жанровое своеобразие и разновидности сборников, особенности их бытования в разные периоды развития литературы и др.). Древнерусские четьи сборники привлекали внимание историков литературы, начиная со второй половины XIX в. В исследованиях советского периода проблемы, связанные с четьим сборником, получили более полную разработку. Значительное влияние на изучение сборников оказало развитие текстологии. Положение В. Н. Перетца о том, что в изучении «литературной истории» памятника необходимо учитывать его окружение в сборниках, получило дальнейшую разработку в «Текстологии» Д. С. Лихачева. Исследователь подчеркивал значение изучения сборников для определения времени и места создания произведения, для выявления политических взглядов составителей сборников, для реконструкции редакций. Он писал о необходимости изучения «сборников, входящих друг в друга», о том, что текстолог должен «раскрыть их состав, изучить их историю, разобраться в их исторически сложившихся взаимоотношениях» Лихачев Д. С. Текстология. С. 249..

В исследованиях В. П. Адриановой-Перетц, Д. С. Лихачева, Н. Н. Розова, О. В. Творогова, Я. С. Лурье, Г. М. Прохорова, Р. П. Дмитриевой, О. П. Лихачевой, Т. В. Черторицкой и др. рассматривались содержательные, структурные, функциональные аспекты четьих сборников, вводились в научный оборот уникальные сборники и их комплексы. Большой вклад в изучение четьих сборников был сделан Р. П. Дмитриевой Дмитриева Р. П. 1) Четьи сборники XV века как жанр // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1972. Т. 27. С. 150-180; 2) Волоколамские четьи сборники XVI века // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 202-230. , в работах которой была дана характеристика основных параметров четьего сборника XV в., было выявлено его жанровое своеобразие («жанр энциклопедического сборника»), описаны особенности эволюции четьего сборника в XVI в. Вопрос о репертуаре энциклопедических сборников Ефросина, «своеобразной русской “монастырской вивлиофики” XV в.», и источниках энциклопедизма рассматривался также Н. Н. Розовым  Розов Н. Н. Книга в России в XV веке. Л., 1981. С. 114-119. . В работе А. Г. Боброва и Т. В. Черторицкой  Бобров А. Г., Черторицкая Т. В. К проблеме Златой матицы // ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 33. С. 352-353. был исследован генезис сборника «Златая матица» и определен его «авторский» характер. Таким образом, в работах, посвященных четьим сборникам XV-XVI вв., разрабатывались как общие, так и частные проблемы, связанные с изучением сборников, освещалось их видовое разнообразие (энциклопедические, тематические, сборники религиозно-дидактические относительно устойчивого состава, религиозно-дидактические переменного состава), унаследованное рукописной традицией последующих веков.

В работах историков книги Н. Н. Розова, Б. В. Сапунова, Н. А. Баклановой  Розов Н. Н. Русская рукописная книга. Этюды и характеристики. Л., 1971. С. 68-87; Бакланова Н. А. Русский читатель XVII века // Древнерусская литература и ее связь с Новым временем. М., 1967. С. 156-194; Сапунов Б. В. 1) Книга и читатель на Руси в XVII в. // Книга в России до середины XIX века. Л., 1978. С. 61-74; 2) Пути распространения книги в России в XVII в. // 3-я Всесоюзная научная конференция «Книга в России до середины XIX века»: Тезисы докладов. Л., 1985. С. 32-34; Луппов С. П. Книга в России в XVII веке. Л., 1970. были рассмотрены такие вопросы, как исторические условия бытования сборников XVII в., пути миграции, круг чтения жителей посада. Вопрос о социальной принадлежности владельцев и читателей книг, в том числе и четьих сборников XVII в., был рассмотрен в трудах Б. В. Сапунова, С. П. Луппова; состав монастырских библиотек XVII в. был проанализирован в работах Е. В. Синицыной, М. Д. Каган Синицына Е. В. Рукопиcная библиотека Спасо-Ярославского монастыря (по материалам описей XVII - начала XX в.) // Книжные центры Древней Руси XI-XVI вв. Разные аспекты исследования. СПб., 1991. С. 62-77. Каган М. Д. История библиотеки Ферапонтова монастыря // Книжные центры Древней Руси XI-XVI вв. Разные аспекты исследования. СПб., 1991. С. 101-108. . Сборники XVII в. из собраний северно-русских монастырей были рассмотрены М. В. Кукушкиной Кукушкина М. В. Монастырские библиотеки Русского Севера. Л., 1977. С. 125-176. . Отмечая широкий диапазон произведений, представленных в сборниках, исследователь делает вывод о том, что монастыри были вовлечены в литературное развитие своего времени, хотя монастырские библиотеки и не отражали литературного репертуара XVII в. во всей его полноте.

Рукописные сборники XVIII в. привлекли внимание собирателей книжной старины в 40-е гг. XIX в., когда сборники еще находились в живом обращении. Исследователей XIX в. (Ф. И. Буслаева, Н. С. Тихонравова и др.) они интересовали, прежде всего, как источники произведений древней литературы, как явление народной литературы и словесности, как демократическая литература, без которой невозможно представить литературную культуру XVIII в. во всей полноте. В 30-е гг. XX в. отмечается возросший интерес к сборникам в связи с изучением демократической литературы XVIII в., которая трактовалась в рамках методологических установок своего времени с классовых позиций.

Первым и до сих пор единственным монографическим описанием рукописных сборников XVIII в. является книга М. Н. Сперанского «Рукописные сборники XVIII века» Сперанский М. Н. Рукописные сборники XVIII века: Материалы для истории русской литературы. М.; Л., 1963., написанная в 30-е гг., но опубликованная в 1963 г. Однако она была известна в машинописном варианте исследователям древнерусской литературы, поэтому наблюдения и идеи М. Н. Сперанского, а также собранный им фактический материал оказали свое плодотворное воздействие на развитие науки о литературе XVIII в. до публикации монографии. Исследователь полагал, что рукописные сборники являются наиболее характерным материалом для систематического освещения литературы «средних и низших классов» XVIII в. Материалы, собранные М. Н. Сперанским, продемонстрировали связи сборников с литературой традицией и с печатной литературой XVIII в. Ученым были выявлены памятники устной словесности в сборниках, это позволило полнее представить значение устного народного творчества в литературе XVIII в., была установлена общность сюжетов в рукописных сборниках и в «низовой» печатной, лубочной литературе, выявлена социальная принадлежность читателей рукописных сборников и их интересы. Но определение рукописного сборника XVIII в. не выходит за рамки описания, принадлежащего Ф. И. Буслаеву: «смесь самого разнообразного содержания: старое и новое». Эта общая характеристика была уточнена в классификации сборников, в основу которой положена концепция «обмирщения» литературы, развитая в ряде работ М. Н. Сперанского, в частности, в «Истории древней русской литературы» (1921 г.). Истоки «обмирщения», по мысли ученого, наметились в литературе в XV в. и получили определенное выражение в XVII в.

М. Н. Сперанский проанализировал состав более чем пятисот сборников и выделил пять основных групп, «характерных и показательных для литературного чтения в демократических классах России XVIII в.». Допускаются и «переходные» виды, что объясняется подвижным составом сборников. Исследователь делает вывод, что в XVIII в. «происходит дальнейшее “обмирщение” содержания как самих сборников, так и всей литературы средних и низших классов русского общества XVIII в. <…> содержание сборников сближается с передовой литературой, которая и является главным источником “обмирщения” для литературы “средней” и “низшей” <…> Чем позднее сборник, тем больше в нем общего с передовой литературой» Сперанский М. Н. Рукописные сборники XVIII века. С. 40, 41. .

Классификация М. Н. Сперанского воссоздает картину все нарастающего, а затем доминирующего светского начала в рукописных сборниках. Однако в свою классификацию М. Н. Сперанский не включил сборники «религиозно-учительные, богослужебные, старообрядческие, монастырские, церковные», поскольку, по его мнению, они не играли значительной роли в развитии литературы XVIII в. Периферийное положение этих сборников в литературе исследователь объяснял тем, что среднее и низшее духовенство постепенно теряло прежнее руководящее значение в общественной жизни, соответственно менялась роль церковно-религиозной литературы, которая культивировалась, прежде всего, духовенством. Сборники «церковношкольные» и старообрядческие, не вошедшие в классификацию, были рассмотрены М. Н. Сперанским в отдельных главах.

В исследовании М. Н. Сперанского содержится множество ценных наблюдений и материалов, раскрывающих видовое разнообразие рукописных сборников. В то же время эволюция рукописных сборников XVIII в., представленная в свете концепции «обмирщения», отражает, на наш взгляд, лишь одно из направлений более сложного и неоднозначного процесса. Трудно согласиться с мнением, что сборники религиозного содержания относятся преимущественно к кругу чтения представителей духовного сословия и с выведением этого обширного пласта рукописной книжности если не за пределы литературной жизни XVIII в., то на особое, маргинальное положение.

Проблемы бытования рукописных сборников XVIII в. в демократической среде рассматривались в работах Н. Н. Розова, в которых представлен синтез книговедческого и литературоведческого подходов Розов Н. Н. 1) Светская рукописная книга XVIII-XIX вв. в собрании А. А. Титова // Сборник ГПБ. Л., 1954. Вып. 2. С. 127-146; 2) Об одном пародийно-сатирическом сборнике XVIII в. // ТОДРЛ. М. ; Л., 1958. Т. 14. С. 481-485; 3) Зачем, кому и какая рукописная книга нужна // Вопросы истории, 1970. № 6. С. 210-217; 4) Русская рукописная книга. Этюды и характеристики. Л., 1971. С. 92-103. . Плодотворное сочетание культурологического и историко-социологического методов в изучении сборника XVIII в. было продемонстрировано Л. С. Соболевой Соболева Л. С. Рукописная литература Урала: наследование традиций и обретение самобытности. Очерк второй. Рукописная традиция строгановского региона. Екатеринбург, 2005. С. 7-16; 103-127. . Исследователем был введен в научный оборот сборник из собрания ПОКМ, который включает редкий по полноте круг памятников демократической сатиры XVII в. Сборник, принадлежавший крестьянину из села Слудки, был рассмотрен в рамках словесной традиции строгановского региона в свете концепции «культурное гнездо» Там же. С. 7-16..

Книжная культура старообрядцев, сохраняющая древнерусские четьи традиции в создании сборников, рассматривалась в работах Е. И. Дергачевой-Скоп и В. Н. Алексеева  Дергачева-Скоп Е. И., Алексеев В. Н. 1) Репертуар традиционного чтения старообрядческих согласий Сибири. Этюды нравственной философии // Skupiska staroobrzкdowcьw w Europie, Azji i Ameryce. Warszawa, 1994. С. 43-55; 2) Книжная культура старообрядцев и их четья литература. С. 9-39.. Методология исследования, включающая комплексный подход (книговедческий и литературоведческий), имеет значение, выходящее за рамки рассмотренного материала, и может быть использована при анализе книжных и литературных комплексов других типов.

Обзор исследований показывает, что сборник изучался в различных аспектах. Историками литературы и книги были выявлены многие характерные черты четьего сборника разных периодов, освещались общие и частные моменты его истории. В то же время далеко не все вопросы получили разрешение в работах исследователей. Одной из важнейших и практически неизученных является проблема эволюции древнерусского четьего сборника в XVII и XVIII вв. Исследование эволюции четьего сборника в эти периоды, столь отличные друг от друга, но связанные исторически, позволяет глубже понять особенности развития литературы этого времени.

Повествовательный элемент является структурообразующим фактором четьего сборника в XVII и XVIII вв., его жанровым маркером, этим объясняется выбор источниковой базы исследования. Сборники, содержащие «Повесть о бражнике» и другие произведения XVII в., являются материалом, раскрывающим характерные особенности эволюции древнерусского четьего сборника в XVII и XVIII в. Изучение истории текста и сборника как контекста позволяет описать пути и векторы развития сборника на разных этапах его жизни в историко-литературном контексте XVII-XIX вв.

Во второй главе «”Повесть о бражнике” в рукописной традиции XVII - начала XVIII в.» рассматривается история текста повести (привлекается 51 список) и ее окружение в сборниках. Текстологический анализ повести раскрывает специфику развития текста, который становится организующим началом сборников определенного типа. Композиция «Повести о бражнике» имеет свои особенности, предопределившие ее литературную историю. Повесть делится на эпизоды: экспозицию (характеристика бражника); вступление (умирает бражник, ангелы берут его душу, приносят к вратам рая); диалоги (бражник просится в рай, приходящие по очереди к вратам рая апостолы Петр и Павел, праведники Давид и Соломон, св. Николай, Иоанн Богослов его не пускают, так как «пьяницы царства Божия не наследят»); концовку (бражника пускают в рай). В диалогах бражник обличает святых и праведников, ссылаясь на компрометирующие их факты. Текст повести в рукописной традиции отличается вариативностью: вольное изложение эпизодов (вплоть до пересказа), перестановка фраз и слов, нарушение последовательности диалогов или отсутствие одного или двух из них. Наибольшим изменениям в рукописной традиции подвергалась концовка. Экспозиция повести, содержащая характеристику бражника, также подвижна.

История текста «Повести о бражнике» тесно связана с составом ее содержащих сборников. Контекст повести в сборниках, как правило, определял ее изменения в редакциях и вариантах, поэтому особое внимание во второй главе уделяется составу сборника, записям, проливающим свет на особенности бытования повести в рукописной традиции и на ее восприятие.

В литературной истории повести выделяется два этапа: XVII - первая треть XVIII в. и вторая треть XVIII - XIX в. На первом этапе образуются редакции. К этому времени относится 18 списков повести, 6 из них дефектны, в них, как правило, отсутствует финал. За исключением одного списка, все они сохранили начальный эпизод. 13 полных списков представляют 7 редакций повести и ее украинский извод. Второй этап истории текста отличается тем, что дошедших до нашего времени списков значительно больше, но новых редакций не появляется. Списки делятся на две группы. В списках первой группы бражник в раю занимает «лучшее место», во второй группе этого мотива, подчеркивающего сатирическую направленность произведения, нет. История завершается тем, что бражник входит в рай.

В разделе первом «Редакции первой группы» рассматриваются Костромская, Калининская 1-я, Буслаевская редакции, а также списки ГИМ Сок. 15, МИРА 45, восходящие к протографу этих редакций. Выявляется характер изменений текста в редакциях, анализируется ближайшее окружение повести в сборниках XVII-XVIII вв. Смысловые изменения редакций первой группы прослеживаются в финале. В составе сборников первой группы отмечаются как традиционная преемственность, так и новые принципы композиции. В сборнике РНБ O.XVII.57 первой четверти XVIII в. составитель не только добавил к статьям сборников-прототипов произведения круга демократической сатиры, но и сгруппировал материал в двух разных по содержанию частях.

В разделе втором «Редакции второй группы» рассматриваются редакции Забелинская, ОЛДП, Калининская 2-я, Ждановская, в которых эпизод о «лучшем месте» отсутствует. Редакторские изменения затрагивают экспозицию и финал истории. В отличие от других редакций этой группы Ждановская содержит назидательную концовку, в которой дается краткое поучение («…не упивайтесь без памяти, не будете без ума, и вы наследницы будете царствию небесному и райския обители»).

Индивидуальной трактовкой экспозиции отмечена Калининская 2-я редакция. Редактор перерабатывает этот эпизод, добавляя диалог героя и ангела, в описаниях рая прослеживается влияние жанра видений. Бражник описан как «начетчик ... великои и богословец и книжник и сказатель слову Божию», он «за всяким ковъшичком Господа Бога славяща и пресвятую Богородицу в помощь призывающе и угодников Божиих всегда воспоминающе, апостолов, пророков, святителей преподобных и мучеников и мучениц». Такая характеристика противоречит описанию главного героя повести в самом раннем Соловецком списке (РНБ Сол. 1137/1247): «Бысть в некоем граде бражник, всегда упивася без памяти, праздников Божиих не зная и святых дней не почитая, и не бысть в нем добра Божия. И мало толико человек тои поминая Господа, в то время, егда учне пити ковш, и он тогда глаголя: «Господи Исусе Христе, сыне Божии, благослови, Христос». Этот список содержит лишь экспозицию и часть диалога со св. Петром, он является самым ранним из всех сохранившихся списков и восходит к архетипу. Строки «Слова о некоем бражнике», которое расположено в конце сборника, тщательно зачеркнуты. Очевидно, что часть текста повести сохранилась только потому, что на л. 153, где начинается текст, завершалось предшествующее произведение («Повесть о двух посольствах»).

Анализ редакций и списков повести, ее окружения в сборниках позволяет сделать следующие выводы:

«Повесть о бражнике» была написана ранее XVII в. Об этом свидетельствует датировка самого раннего списка повести РНБ Сол. 1137/1247 и его отношение к выявленным редакциям повести.

7 редакций «Повести о бражнике» XVII - первой трети XVIII в., в которых отражаются разные трактовки смысла истории о вхождении в рай грешника, представляют развитую рукописную традицию повести, а не ее начальный этап. Списки повести XVII в. демонстрируют активное отношение читателей, переписчиков и редакторов к тексту.

Мозаичный характер разночтений в редакциях повести позволяет предположить, что в тексте архетипа были представлены чтения, отразившиеся в списках XVII в. В дефектных ранних списках повести ГИМ Заб. 435 (1639-1640 г.), Барс. 2397, Барс. 2406 (1662 г.) выделяются чтения, характерные для этой редакции, а также общие со списками редакций первой и второй групп. В архетипе присутствовал мотив моления бражника, который отразился в списках РНБ Сол. 1137/1247, БАН 13.6.8, РНБ ОЛДП Q.XVIII, РНБ Q.XVII.176; диалог со св. Николаем, который сохранился в редакциях первой группы, в Забелинской, Калининской 2-й редакциях второй группы, чтения из диалога с Соломоном, основанные на источниках, в числе которых - апокрифическое «Слово на Лазарево воскресение».

В первой группе списков «Повести о бражнике» первична Костромская редакция. Вопрос о том, какая редакция первична во второй группе, может быть разрешен в настоящее время лишь гипотетически. Известные ранние списки четырех редакций (Ждановской, Забелинской, Калининской 2-й, ОЛДП) приблизительно одного времени, они восходят к протографам второй группы. Отношения редакций в системе текстов повести таковы, что можно рассматривать каждую из них как восходящую к протографу второй группы.

Редакторские изменения «Повести о бражнике» связаны с контекстом, т. е. составом сборников, содержащих списки повести. Именно в контексте сборника редакция становится новым литературным фактом. В Костромской редакции бражник садится в «лучшем месте», когда обитатели рая этому противятся, они слышат Глас, который упрекает их в том, что они «не умели з бражником говорить»; в особом виде Забелинской редакции присутствуют апокрифические мотивы (обитатели рая «просят» за бражника); в Ждановской редакции история бражника завершается поучением и, таким образом, дается иная оценка его греха; список редакции ОЛДП под названием «О пьянстве» (РНБ ОЛДП Q.XVIII), расположенный в сборнике рядом с поучением против пьянства «О пьянстве ино», представляет неортодоксальную точку зрения на обозначенную в заголовке проблему; в списках Забелинской и Калининской 2-й редакций подчеркивается «мудрость» бражника; в Буслаевской редакции появляется смеховой оттенок. В каждом случае смысловые коннотации повести обусловлены, а в ряде случаев усиливаются ее окружением.

В литературной истории «Повести о бражнике» выделяется первая треть XVIII в., в это время появляется новая сатирическая трактовка повести в Буслаевской редакции. В Буслаевском сборнике (РНБ O.XVII.57), где представлен почти весь круг произведений демократической сатиры XVII в., повесть впервые включается в ее контекст. В сборнике РНБ Q.XVII.4 того же времени повесть переписывается в окружении апокрифов, слов и поучений.

Мотив о «лучшем месте» в поздних списках первой группы ГИМ Сок.15 и МИРА 45 претерпел эволюцию. В этих списках отсутствует обсуждение вопроса о «лучшем месте», подчеркивающее правоту бражника в Костромской, Калининской 1-й, Буслаевской редакциях, и разрешение конфликта не содержит «смеховых» оттенков.

Из всех редакций второй группы наибольшее распространение получила Забелинская редакция, в поздних списках которой сам бражник ссылается на Бога, который «повелел ему быть в раю». Редакция ОЛДП, в которой в экспозиции представлен главный герой, не лишенный добродетели («в нощи на камени спал, Богу ся молил»), также получила развитие в ряде поздних списков. Эволюция текста шла по пути увеличения числа «положительных черт» героя и приближения его к типу кающегося грешника. В поздних списках Калининской 2-й редакции также проявляется тенденция оправдания бражника: перечень добродетелей в БАН 4.3.26, акцент на покаянии в ТФ ГАТО № 30; интонации примирения в ГИМ Барс. 2500 (Иоанн Богослов впускает бражника в рай, но просит: «...только отстань пьянства во веки»). В списке ПОКМ 11907/18 бражник в завершающем эпизоде обращается к Богу со словами: «Не постави, Господи, во грех, поел[ику], Господи, в шутку, что я всех святых укорил, а сам в рай вшед».

Актуализация мотива покаяния, которая является заметной тенденцией в поздней рукописной традиции «Повести о бражнике», объясняется контекстом ее бытования в сборниках. В составе сборников второй половины XVIII-XIX вв. часто встречаются статьи из «Пролога», Патериков, которые повлияли на «подтягивание» неоднозначного образа главного героя к «нормативному идеалу».

В списках второй половины XVIII в. возрастает экспрессия повествования. Это касается, прежде всего, описания поведения главного героя. Если сравнить его с бражником ранней рукописной традиции XVII в., где о манере его поведения можно судить лишь по репликам, то в списках второй половины XVIII в. в облике героя появляются новые черты. Бражник «стоящи, взирая, плачася, от всего сердца своего, во слезах же рече…» (ТФ ГАТО №30); «молился со слезами и сукрухою сердечною», «бражник же воздихнул к Богу со слезами и молением нача торкати во врата райския» (РГБ ф. 299 № 8); «...и воздихнул бражник из глубин сердечныя» (БАН 13.6.8). В словах бражника появляются экзальтированные ноты: «...иных грехов не сотворил, кроме того, что пил, не оклеветал, никогда не солгал и ближнего своего любил аки сам себе, отца и матерь почитал, каждаго накормил ...» (БАН 4.3.16). Некоторое оживление заметно в действиях и словах других персонажей повести: «Петр же апостол затривожися, отъиде завстижонни и посрамленни» (РГБ ф. 299 № 8), «...толко мука вечная во аде с прелюбодейцы, ада же скрежет зубом и черви несипущии» (угроза бражнику в списке ГИМ Муз. № 1244).

В поздних списках возрастает количество ошибок, особенно во фрагментах, основанных на цитировании. Так, уже на раннем этапе был опущен первый мотив о «заушении» Ария в обличении св. Николая (цитата из неканонического жития св. Николая Мирликийского). Подробности из диалога с царем Давидом также часто опускались. Постоянно встречается непонимание переписчиками текста диалога с Соломоном, в основе которого не менее трех источников, а также диалога с апостолом Павлом. Единственный диалог, в котором практически не встречается ошибочных чтений - это диалог с апостолом Петром. Причина, вероятно, в том, что образ св. Петра, который держит ключи от рая, известен в фольклоре и в духовных стихах, а факт его отречения знаком не только по каноническим источникам, но и отражен в популярной «Беседе трех святителей», которая часто встречается в сборниках рядом с повестью. В то же время в ряде списков встречаются дополнения, в истоках которых - книжная образованность читателей (например, группа «стабильных» текстов Забелинской редакции, списки «украинской» группы).

Характер текстологических изменений, сводимых к совершенно определенному набору и типу добавлений и ошибок, а также изменения состава сборников, содержащих «Повесть о бражнике», свидетельствуют, прежде всего, об изменении условий бытования рукописного сборника. Начиная с 30-40-х годов XVIII в. рукописная литература становится социально маркированной областью литературных интересов средних слоев общества.

В третьей главе «Композиция рукописных сборников XVII - первой трети XVIII в., включающих “Повесть о бражнике”» рассматриваются структура сборника, принципы расположение статей и связи между ними, приметы присутствия составителей в повествовательном пространстве сборника, смысловые оттенки, которые приобретает повесть в контексте сборника.

В первом разделе «Особенности контекста «Повести о бражнике» в рукописных сборниках XVII в.» раскрываются связи текста «Повести о бражнике» и контекста сборников XVII в. Вариативность текста повести, отношения между списками, свидетельствующие о более развитой, но не дошедшей до нашего времени в полном объеме ранней рукописной традиции, показывают, насколько велик был интерес читателей к заявленной проблеме. Сборники, содержащие повесть, - это четьи сборники нового поколения. Отмечается возрастающее количество и разнообразие сборников, выделяется характерная для литературы XVII в. тенденция: сборники, созданные в монастырях, начинают свое движение в другие слои русского общества. Границы между монастырской книжной культурой и посадом в XVII в. становятся все более проницаемыми.

Как показал текстологический анализ, «Повесть о бражнике» появилась ранее XVII в., об этом свидетельствует датировка самого раннего списка РНБ Сол. 1137/1247 и его положение в системе списков повести. Сборники, обнаруживающие общие статьи в составе (РНБ Сол. 1137/1247, ГАКаО 916, ГАКоО 7, ГАКаО 1540, РНБ Q.XVII.176), дают представление о круге чтения лиц, стоявших у истоков литературного развития повести. Это четьи сборники, включающие повести XV-XVII вв., апокрифы, жития, слова и поучения.

Бражник - новый герой, разрушающий иерархию отношений «грешник - праведник», он спорит со святыми и попадает в рай «словом». О том, что «Повесть о бражнике» полемизирует с религиозно-дидактической традицией, писала В. П. Адрианова-Перетц Адрианова-Перетц В. П. Историко-литературный и реальный комментарий // Русская демократическая сатира XVII века. М., 1977. С. 215. . В ближайшем окружении повести в сборниках часто встречаются слова и поучения против пьянства и апокрифы. Связи текста «Повести о бражнике» с контекстом проявляются в цитировании, явных и имплицитных отсылках к произведениям старой традиции, которые составляли окружение повести в сборниках и, шире, в рукописной традиции в целом. В каждом диалоге содержатся явные или скрытые ссылки на источники, цитирование является основным композиционным приемом повествования.

В повести были выявлены цитаты-реминисценции, отсылающие к Библии, «Слову на Лазарево воскресение», к неканоническому житию св. Николая, апокрифам и отмечены аллюзии, связанные со словами и поучениями против пьянства. Полемическая направленность повести осознавалась читателями, о чем свидетельствует ее название «О пьянстве» в сборнике РНБ ОЛДП Q.XVIII. Переписана повесть перед типичным поучением против пьянства «О пьянстве ино». Таким образом, в сборнике представлены две точки зрения на проблему, причем на первое место поставлена неортодоксальная.

Безусловно, цель этой скрытой полемики состояла не в оправдании порока. Избранная тема была скорее поводом выразить протест, несогласие с формальным, как полагал автор, подходом к пониманию важного для всех вопроса благочестия и воздаяния. В конце каждого диалога подчеркивается основная идея и цель прения - бражник доказывает относительность своего «бытового» прегрешения по сравнению с более серьезными грехами обитателей рая и утверждает, что он, «православнои крестьянин», любит Бога и, следовательно, достоин быть в раю.

Система цитат, реминисценций и аллюзий, явные и имплицитные связи «Повести о бражнике» с апокрифами, словами и поучениями против пьянства подтверждают ее органичную связь с русской рукописной традицией.

В разделе втором «”Вторичные циклы” в сборниках XVII в.» рассматривается проблема вхождения новых произведений в ансамбль сборника. Памятники демократической литературы часто переписывались в виде тетрадей, которые уже позднее входили в конволюты. В таком формате проявлялась своеобразная самостоятельность, отстраненность новых повестей от традиционного контекста, ведь многие из них побуждали критически относиться к известным и освященным авторитетными источниками истинам, а порой и полемически трактовали устоявшиеся представления.

Малое количество сохранившихся списков XVII в. новых повестей круга демократической сатиры обычно трактуется как признак популярности произведений. Как представляется, этот факт отражает формирование демократического направления в литературе XVII в. и характерное для этого этапа взаимодействие новых произведений с рукописной традицией. Тетради, в которых переписывались памятники посадской, сатирической литературы, были популярны и поэтому недолговечны.

Среди сборников с «Повестью о бражнике» XVII - первой половины XVIII в. далеко не все имеют ярко выраженные следы бытования в демократической среде. Отмечается ряд сборников, написанных аккуратной, а подчас и красивой скорописью; сборники составлены продуманно, что свидетельствует о высоком уровне литературной культуры составителей. В их составе, кроме слов, поучений, житий, представлена повествовательная традиция XV-XVII вв.: «Повесть о Басарге», «Повесть о двух посольствах», «Повесть о бесноватой Соломонии», «Повесть о Темир Аксаке», «Повесть о белом клобуке», «Сказание Авраамия Палицына», «Прение живота и смерти», «Хождение Трифона Коробейникова», а также апокрифы «Беседа трех святителей», «Повесть об Акире», «Хождение Богородицы по мукам».

По своему составу эти сборники напоминают сборники энциклопедические, получившие широкое распространение в XV в. Они представляют вид четьего сборника, который бытовал в среде, где хорошо знали как светскую, так и духовную четью традицию. Тема осуждения пьянства в «Повести о бражнике» связывается с обсуждением вопроса о грехе и воздаянии, характеристика грешника отличается двойственностью (пил и Бога прославлял); грешник, ранее пассивный объект обличения, берет на себя роль обличителя, доказывает свою правоту, ссылаясь на авторитетные источники. Традиционный для средневековой литературы прием доказательств (цитаты-реминисценции) используется для утверждения относительности «бытового» греха по сравнению с грехами святых и праведных. Такая аргументация, безусловно, была дерзким вызовом. В поведении бражника читатель XVII в. не мог не видеть нарушения сложившейся иерархии отношений, получившей отражение во многих произведениях святоотеческой и учительной литературы. Использование цитат, в том числе из апокрифических источников, этих образцов «готового слова», традиционных для средневековой литературы, приобретает спекулятивный смысл, герой демонстрирует ловкость и находчивость полемиста-начетчика.

Характерной особенностью бытования «Повести о бражнике» в сборниках XVII в. является то, что она включается в группы, художественные особенности которых проясняются через категорию «цикл». Четий сборник XVII в. включает интересные в художественном отношении примеры циклизации, имеющие свои исторически обусловленные черты. Главное отличие цикла сборника от циклов в литературе XVIII-XX вв. заключается в особом типе «автора» сборника как цельного художественного явления. Создатель сборника не является автором произведений, но именно он является «автором» ансамбля, сборника как нового художественного единства. Художественная целостность метатекстовых образований, к которым можно отнести сборники XVII в., определяется концепцией сборника.

Активное участие читателей, интересы которых определяли репертуар сборников XVII в., в создании ансамблей, позволяет сопоставить четьи сборники с «неавторскими», вторичными, читательскими или редакторскими циклическими образованиями, характерными для новой литературы, хотя, безусловно, невозможно говорить о полном тождестве этих явлений. В то же время особенности циклической формы, характерные для нового времени, являются актуальными и для сборников: «циклическая форма - это «открытое множество» при наличии «общей идеи»… форма, пересеченная смыслами, возникающими на границах отдельных произведений, пронизанных идеей целого и воссоздающих художественный динамический облик этого целого»  Дарвин М. Н. Художественная циклизация лирики // Теория литературы. Роды и жанры. М., 2003. Т. 3. С. 482. . Художественный эффект циклизации в сборнике не сводится к впечатлению от суммы составных частей, он выводит на новый уровень интерпретации отдельное произведение, цикл и сам сборник в целом.

В сборниках XVII в. с «Повестью о бражнике» выделяется циклы, в основе которых - форма диалога-прения, умение бражника спорить, его «мудрость». Так, Костромская редакция переписана в небольшом сборнике с «Беседой трех святителей»; Калининская 1-я редакция «Сказание о премудром бражнике» окружена светскими повестями, в их числе «Повесть об Акире»; список ГИМ Барс. № 2406 Забелинской редакции «Сказание о некоем бражнике премудром» составляет цикл со «Сказанием о премудром Акире», статьей «О премудрости Соломона». В таком контексте бражник ставится в один ряд с «книгочеем» Акиром и освященным преданием мудрым Соломоном.