Интертекстуальный концепт "Борис и Глеб" в романе О.Н. Ермакова "Знак зверя": понятийная и образная составляющие

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Интертекстуальный концепт «Борис и Глеб» в романе О.Н. Ермакова «Знак зверя»: понятийная и образная составляющи

Образы Бориса и Глеба в романе О. Н. Ермакова «Знак зверя», бесспорно, знаковые, на что неоднократно указывали критики. «Концептами стали исторические личности - князья Борис и Глеб… что обусловливает уникальность национальной концептосферы» [4, с. 111]. Наличие прямых ссылок на прецедентные тексты («Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» Нестора Летописца [7] и «Сказание о Борисе и Глебе» [6] (предположительно Иакова Черноризца, по мнению митрополита Макария и М. П. Погодина)) позволяет отнести концепт «Борис и Глеб» к интертекстуальным. На пересечении религиозного и художественного дискурсов осмысливается истинность исторического пути развития России. Если реальные Борис и Глеб являли своего рода точку отсч?та русской государственности под началом христианской веры, то романные Борис и Глеб, сближающиеся с библейскими Каином и Авелем, знаменуют утрату истинных ориентиров, разрушение самой идеи государства, которое Глеба превращает в братоубийцу Каина. Таким образом, в романе Ермакова концепт «Борис и Глеб», сформированный в пределах интертекстуальной парадигмы, связывается как с древнерусскими сказаниями о легендарных Борисе и Глебе, так и с библейской историей о Каине и Авеле. В смыслообразующей зоне интертекста обнаруживается четыр?хкомпонентная структура концепта, конструируется образное ядро и ассоциативно-символическая периферия, включающая авторские оценки и трактовки содержания не только текстов-первоисточников, но и Библии.

Понятийная составляющая концепта «Борис и Глеб» включает в себя ряд дефиниционных признаков.

1. «Дефиниционная схема» [2, с. 190]: единокровные (в отличие от их брата Святополка) братья Борис и Глеб были первыми святыми мирянами на Руси, ведь Византийская церковь святость связывала с монашеским подвигом.

2. «Избыточный признак» [Там же]: канонизация Русской православной церковью Бориса и Глеба, почитание их как страстотерпцев (чего не было в Византии) имели большое государственно-политическое значение, ведь братья в трактовке древнерусских книжников сразу же стали восприниматься одними из самых главных заступников за Русскую землю. Борис и Глеб выступают заступниками Руси перед Господом, следовательно, могут вымолить у него прощение грехов русских людей.

3. «Ряд семантических признаков» [Там же]: утверждение культа Бориса и Глеба означало, что Русь уже не мыслила сво? дальнейшее развитие вне христианского вероучения. «Основной смысл своего существования на земле русский народ начинал осознавать в исполнении Божьих заветов, Божьего Промысла. А цель своего движения по будущим историческим дорогам виделась на Руси в достижении вечного спасения» [5, с. 218].

Интертекстуальная связь текстов, раздел?нных почти тысячелетием, очевидна: в романном дискурсе Борис и Глеб являются братьями по духу, проходят сложный путь, попав в Афганистан, гибнут, как и герои древнерусского «Сказания…», на чужой земле (Борис - физически, Глеб - духовно), первой жертвой оказывается Борис, как в предании. Одновременно прилетевшие в Афганистан, они должны были и служить вместе, но Борис оказался в разведроте, а Глеб - в артбатарее. Логика событий кажется главному герою дивергентной: их не должны были разлучать, тогда бы они отстояли себя, уговорили бы других восстать против порядков «дедов». Однако в реальной истории братья тоже, будучи разлуч?нными, не сговариваясь, принимают решение не отвечать насилием на насилие, принести себя на заклание во имя спасения других, чтобы избежать междоусобного кровопролития. Глеб Свиридов и Борис, жертвуя собой (в случае бунта им грозил трибунал), вроде могли бы подорвать привычный мироуклад «первых» - «четв?ртых» (как и Борис, Глеб в касте «четв?ртых» - «сынов»), противостоять «третьим» - «чижам», «вторым» - «фазанам», «первым» - «дедам», однако нарративом диктуется совершенно иное решение: друзья изначально были лишены всякой поддержки, в то время как историческому князю Борису дружина предлагала пойти на Киев и свергнуть Святополка, а Глеба предупреждал об опасности и не советовал возвращаться в Киев Ярослав Мудрый.

В романе мотив бунтарства зада?т вектор осмысления поступков героев: на войне пацифизм Бориса неуместен, его протест в форме побега - дезертирство, планируемый бунт Глеба против армейских порядков - нарушение дисциплины в условиях боевой обстановки. Отсутствие выбора делает героев экзистенциально несвободными, а за стремление обрести свободу Борис расплачивается жизнью, а Глеб - муками совести. Не реализовавшая себя ненависть к несправедливому миропорядку мотивирует поведение главного героя, переадресовавшего свою агрессию и ненависть врагу: «на его совести гибель афганских кишлаков от снарядов, им корректируемых, стрельба по Їдухам?» [3, с. 166].

Мотив заступничества моделирует ряд семантических признаков понятийной стороны концепта. Будучи воином, Глеб осозна?т, что выполняет не свою миссию - защитника, а чужую, искусственно навязанную ему извне - убийцы. Герой понимает, что не смог защитить ни себя, ни Бориса. Более того, утрата друга невосполнима, поскольку именно он формулирует некие жизненные истины, дорогие им обоим и являющиеся составляющими их прежнего бытия.

Экспликация образной составляющей концепта позволяет обнаружить разнообразные метафорические описания, номинирующие новые художественные смыслы. Борис и Глеб - метафорические образы романа, они соотнесены и одновременно противопоставлены. Борис - человек европейской ментальности: рационалист и эгоцентрист, с одной стороны, эскапист и гедонист - с другой. Глеб - евразиец, представитель «срединной» культуры, способный понять (не обязательно принять) принципиальные позиции Запада и Востока, носитель ценностей русского народа, менталитет которого, по верному замечанию Н. А. Бердяева, синтезирует два противоположных начала: «природную, языческую дионисическую стихию и аскетически монашеское православие», проявляющихся в антагонизме таких свойств русской души, как «деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт» [1, с. 6]. О любви Глеба к природе, на лоне которой он ищет уединения, о его разговорах с лисицей, зме?й, о языческом типе сознания главного героя, о его поиске справедливости и истины в богооставленном мире, о его добром и милосердном начале и при этом жестокости по отношению к врагу, об обособленности и одновременно желании быть как все, о подчин?нности обстоятельствам и стремлении к бунту говорится в разных главах данного исследования, однако принципиально следующее: при очевидной дуалистичности характера Глеб отличается большей жизнестойкостью, чем Борис.

Борис - продукт культурной среды стиляг и хиппи, главной ценностью которой является свобода и пацифизм. Эстетизм присущ Борису, и очевидно, что к армейской жизни он не привыкнет. Азию Борис клеймит и сравнивает с «уксусом» и кирзовым сапогом - «изобретением очень земным, азиатским» [3, с. 33], отмечая при этом, что сам согласен впрыгнуть в итальянский. Борис потому и погибает, что в н?м так много от европейской ментальности. В Борисе нет той воли к жизни, как в Глебе, которая позволяет выживать, когда все гибнут, самосохраняться, когда другие теряют себя, активировать скрытые потенции, когда ситуация становится критической - жизнь-смерть. Глеб выживает, когда время останавливается, а пространство задавливает, сжимаясь. Таким образом, поклоняющийся Джону Леннону, живущий по заветам Beatles, Борис противопоставляется Глебу, в ком сильно сугубо русское начало, и это русское начало оказывается более жизнеспособным, чем западное. Оно помогает герою вжиться в чужое пространство, приблизить его, адаптироваться к нему. В финале романа в Глебе пробуждается задавленное эстетическое мироощущение, и он начинает не только видеть, но и понимать красоту азиатской природы. Сам факт раздвоения героя на Черепаху, навсегда оставшегося в Афганистане, и Корректировщика, улетающего домой, - свидетельство привязанности к чужому азиатскому пространству, к этой земле.

Натура же Бориса не принимает «азиатчину» с е? джихадом, суровыми традициями, кровной местью, жарким климатом: «Четыре касты, железные законы, неукоснительное соблюдение традиций и обрядов» [Там же, с. 38]. Героический европейский эпос Борису ближе, чем восточный. Он примеряет на себя взгляд викинга, глядя «мелкими морскими глазами» как будто «сквозь прорези тяжелого кованого забрала» [Там же, с. 40]. В Борисе есть воля к свободе (не к жизни!), поэтому он не выдерживает в разведроте, с е? ещ? более ж?сткими порядками, чем в артбатарее Глеба. Когда Борис клян?тся, что «откусит нос» тому, кто станет покушаться на его «гнилое ухо», Глеб верит, глядя на «рыжего кадыкастого высохшего Бориса, на его мелкие, разгоревшиеся глаза с воспаленными веками» [Там же]. Но произнес?нное Борисом оста?тся нематериализованным: слово и дело расходятся.

В одном из диалогов героев Борис предлагает Черепахе «насвистывать и напевать каждый день ЇYellow submarine? группы Beatles, чтобы не свихнуться в этом уксусе» [Там же, с. 39]. Следует акцентировать внимание на образе «подводной лодки», с которой не уйти. Если в интерпретации ЇBeatles?, по признанию Пола Маккартни, yellow submarine - это такое счастливое место [8] (Мы живем внутри воды, // Нет ни в чем у нас нужды. // Синь небес и зелень вод // Над подлодкой круглый год (перевод И. А. Бродского)), а в текст самой песни не следует вкладывать больше смысла, чем в текст любой другой детской песенки, то в устах Бориса ж?лтая подводная лодка - образ аллегорический, смысловым центром которого является идея спасения и самосохранения. Друзья дают своеобразную клятву: «…задраиваем люки, и, если нас запеленгуют, я буду торпедой. Я тоже умею драться, сказал Черепаха. О'кей! погружаемся!..» [3, с. 39]. Эта клятва постулирует верность друг другу, но, погружаясь в царство Зверя, в «аквариум с крепчайшим раствором азиатчины» [Там же, с. 38], друзья разлучаются. И к Глебу, и к Борису приходит осознание, что драться не с кем и не за что, ведь привычная система ценностей здесь нивелируется.

Логика романного дискурса определяет образную систему и характер персонажей. Борис при всей позитивной конструктивности его характера вс? же являет некую идеальную схему, становясь образом непрописанным и вспомогательным. Он слишком правилен и идеален, чтобы быть героем романа. Глеб, ищущий себя во вселенском хаосе и оправдание себе и своим поступкам (особенно одному - убийству дезертира Бориса), - подходящий романный персонаж. Он цельный, при очевидной деконструкции его сознания, рефлексирующий, мечущийся, неуспокоенный, не формулирующий истин, потому что осознающий их релятивизм в том или ином пространстве-времени. Но главное - герой непредсказуем в силу своей содержательности, противостоящей формальности Бориса.

Список литературы

интертекст концепт ермаков роман

1. Бердяев Н. А. Русская идея. М.: Азбука, 2013. 320 с.

2. Воркачев С. Г. Концепт любви в русском языковом сознании // Коммуникативные исследования 2003: современная антология. Волгоград: Перемена, 2003. С. 189-208.

3. Ермаков О. Н. Знак зверя: роман. М.: Эксмо, 2006. 384 с.

4. Макшанцева Н. В. Русское; Соборность; Воля; Удаль; Беспредельность; Тоска; Вера // Межкультурная коммуникация / под ред. В. Г. Зусмана, А. А. Фролова. Нижний Новгород, 2004. С. 103-130.

5. Перевезенцев С. В. Россия. Великая судьба. М.: Белый город, 2007. 704 с.

6. Сказание о Борисе и Глебе [Электронный ресурс] // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. URL: http://readr.ru/ vladimir-skazanie-o-borise-i-glebe.html (дата обращения: 30.09.2013).

7. Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба [Электронный ресурс] // Повесть временных лет. URL: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4869 (дата обращения: 30.09.2013).

8. Yellow Submarine - The Beatles: интересные факты о песне [Электронный ресурс]. URL: http://musicfacts.ru/song/The_Beatles/Yellow_Submarine/ (дата обращения: 26.08.2013).

Размещено на Allbest.ru