Размещено на http://www.allbest.ru/

Национальный исследовательский Томский политехнический университет

«Короткая песня» В.В. Быкова. Жанровый код неклассического военного произведения

Филологические науки

Максимов Владимир Владимирович, к. филол. н., доцент v_v_maksimov@rambler.ru УДК 82.0

Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2013/12-1/38.html

Источник Филологические науки. Вопросы теории и практики

Тамбов: Грамота, 2013. № 12 (30): в 2-х ч. Ч. I. C. 135-137. ISSN 1997-2911.

Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html

Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2013/12-1/

Аннотации

В статье выявляются жанровые особенности неклассического военного произведения Новейшего времени. Предполагается, что предметом эпического видения становятся личностные конфликты, авторская позиция актуализируется в форме субъективного личного рассказа, читатель помещается в ситуацию экзистенциального этического выбора. Выявленные особенности рассматриваются на материале анализа военного рассказа В. Быкова «Короткая песня», в поэтике которого системную смыслопорождающую роль выполняет образный мотив песни.

Ключевые слова и фразы: классическая эпика; неклассическая военная проза; автор; читатель; повествователь; рассказчик; герой; персонажи; символ.

“SHORT SONG” BY V. V. BYKOV. GENRE CODE OF NONCLASSICAL MILITARY WORK

Maksimov Vladimir Vladimirovich, Ph. D. in Philology, Associate Professor National Research Tomsk Polytechnic University v_v_maksimov@rambler.ru

The article reveals the genre features of nonclassical military work of contemporary period. It is supposed that personal conflicts become the object of an epic vision, the author`s position is actualized in the form of subjective personal narrative, and the reader is placed in a situation of existential ethical choice. The revealed features are considered by the material of the analysis of the war story ЇShort Song? by V. V. Bykov, where the figurative motive of the song performs a meaning-formative role in the poetics.

Key words and phrases: classical epic poetry; nonclassical military prose; author; reader; narrator; storyteller; character; personages; symbol.

Одним из ключевых моментов развития мировой литературы, по мнению многих авторитетных исследователей [1; 2; 3], является переход от классических типов литературного творчества к неклассическим формам словесности, фронтально обозначавшийся в ареале европейских культур на границе ХIX-ХХ веков. Этот момент качественного перехода обусловлен рядом факторов, в числе которых основополагающим принято считать открытие нового измерения творческой рефлексии и дискурсивных практик, а именно - измерения межличностного взаимодействия и взаимопонимания. Безусловно, и раньше оно привлекало внимание писателей, но этот локальный интерес всегда подчинялся иным способам и горизонтам художественно-эстетического видения. Внутри неклассического творческого мышления место человека стало осмысляться и оцениваться не столько функционально как нормативно обустроенная роль социального характера в общем миропорядке, сколько событийно как возможное присутствие индивидуальной личности в контексте становящихся связей незавершенного жизнеуклада.

Этот фундаментальный для словесного творчества переход - скачок в представлении человека (переход от роли к событию, скачок от нормы к экзистенции) - по-разному проявлялся в рамках различных литературных жанров и повествовательных субтрадиций. Особенно драматично он протекал в границах эпической традиции, связанной с повествованиями о войнах, которые отличались особым способом репрезентации образа воюющего человека как представителя всего народного мира. Необходимость создания образа народного героя являлась аксиоматическим принципом классической военной эпики. Последняя предполагала в сюжетном плане в качестве обязательного центральное событие боя, в композиционном - фигуру всезнающего повествователя, располагающего непреложными способами осмысления и оценки изображаемого, а по своей жанровой сущности идеальный текст всегда был эпопеей. Действительно, классическое военное произведение - это большая «эпическая песнь», захватывающая в свой круг всех: живших и сражавшихся, живущих и помнящих о славных победах, а также тех, кто еще не родился, но будет рожден, а, следовательно, тоже будет защищать свое Отечество. Сила такого канонического письма была невероятно авторитетной, поэтому попытки обновить канон эпической героики и представить абсолютно оригинальное военное повествование оказывались крайне сложным и рискованным предприятием. Одним из таких опытов мы считаем небольшой рассказ В. Быкова «Короткая песня» (2002) [4]. Цель предлагаемой статьи заключается в выявлении и интерпретации художественного механизма создания неканонического военного произведения Новейшего времени.

Жанровый код рассматриваемого небольшого рассказа задается самим названием произведения. «Короткая песня» - это утренняя «нежная песня жаворонка» [Там же], которую слышит герой рассказа, командир партизанского отряда, незадолго до того, как он второй раз попадает в плен. Следует отметить, что этот пунктирный семантический мотив «птичьего пения», сопровождающий трагические и драматические мытарства героев рассказа, встречается в произведении неоднократно, благодаря чему он приобретает не только фабульный, но и сюжетный статус. Здесь само слово «песня» употребляется в трех различных семантических контекстах.

Во-первых, в предметном, вводящем в произведение реальное звучание птичьего пения, которое слышат персонажи и по-разному его воспринимают, осознают и оценивают. Напомним, что основная фабульная схема рассказа связана с повествованием о двух персонажах - Федоре Ивановиче, командире партизанского отряда, и санинструкторе Зине, которые сначала неожиданно попадают в плен, отправляясь в соседний отряд; потом, благодаря стечению неожиданных обстоятельств, получают возможность спастись, но в конечном счете вновь оказываются в плену. Если восстанавливать хронологическую последовательность всего произошедшего и более широкую предысторию, то пение птиц как некий ключевой семантический мотив появляется в нескольких знаковых сценах и эпизодах: 1) в момент первого объяснения в любви между Федором и Зиной, которое произошло еще три месяца назад, весной в отряде; 2) в момент начала их перехода в другой отряд, когда пение жаворонков воспринималось героиней как счастливая примета; 3) в момент их движения по проселочной дороге на подводе под конвоем двух полицаев, когда «беззаботное пение жаворонков над ржаным полем» слышат не герои, а повествователь; 4) в момент их случайного освобождения и столкновения с новыми сложностями, после которых Зина оценивает то пение, услышанное перед выходом на задание, как предзнаменование последующих неудач; 5) в момент ареста командира отряда, слышащего пение как «нежное и короткое», заглушенное «матерной речью полицаев» [Там же].

Итак, на фабульном уровне птичья песня проводится по двум различным кругозорам - героя и героини, и в обоих случаях, благодаря оценивающим эпитетам, передаются внутренние состояния персонажей, но не предметное качество самого пения.

Вторая линия значений слова «песня» формируется на основе идиоматического комплекса «чья-то песня (песенка) спета». Здесь выражение «короткая песня» обладает еще одним смысловым измерением, восходящим к архаическим типам образности «одночленного параллелизма» (А. Н. Веселовский), то есть к таким разновидностям фольклорной символики, в рамках которых явления, взятые из мира человеческой жизни, сопоставляются с феноменами природного плана, но при этом один из членов сопоставления выражен в тексте, а другой домысливается.

В рассматриваемом рассказе символический образ включает в свой состав две темы - «человека» и «птицы». На следующем уровне (тема-рематическом) «пение птицы» соотнесено с разными проявлениями человека, прежде всего - «самозабвенной любовью к другому». Наконец, в рамках авторской версии фольклорного символа акцентируется ценностно-смысловой момент «краткости» человеческих чувств, любви и жизни в целом. Любопытно, что идиоматическая формула «его песня спета» в рассказе соотносится только с двумя кругозорами: сначала старшего конвоира, затем Федора. Героиня до конца сохраняет веру в своего избранника, а совместную смерть воспринимает как желанный итог для любящих друг друга людей: для нее любовь сильнее смерти. Зина воспринимает мир поэтически и лирически, в то время как Федор обременен постоянными расчётами, рассудочными мерками и разумным взвешиванием складывающихся обстоятельств. Он человек исключительно бытового и прозаического мировосприятия. быков рассказ песня лирический

Третье, неявное и ключевое, значение слова «песня» относится уже не к предметному (событийно-сюжетному) или идиоматическому (идейно-композиционному) аспектам произведения, а к эстетической форме «целого произведения» [2]. Дело в том, что на уровне автора акцент переносится с рассказанного события на событие рассказа. Перед нами не рассказ, а песня, а точнее - не большая эпическая песнь, а короткая песня.

Здесь интегрирующей повествовательной формой автора является фигура певца, предполагающая сложное соотношение лирического и эпического начал в творческом акте. Автор проявляется в двух основных творческих функциях. Как эпический повествователь он обнаруживается в отрешенном внимании к происходящим действиям, обладающим событийным потенциалом. В рамках изображенного эпического конфликта он не занимает ничью познавательно-нравственную позицию - ни врагов, ни своих. Это, в частности, проявляется в том, что исходная сюжетная ситуация повествования формируется им как связанная с действиями всех четырех персонажей (двух полицаев-конвоиров и двух пленных партизан), участников наличной ситуации. Напомним, что в ее рамках Федор просит старшего полицая освободить Зину, на что тот предлагает встречные условия: если девушка готова вступить в полюбовную связь с полицаем, то, может быть, ее отпустят. Командир отряда руководствуется исключительно благими намерениями - стремлением любыми способами спасти свою девятнадцатилетнюю напарницу. Почувствовав в этой сделке предательство любви, Зина теряет смысл своего существования и подчиняется воле командира и прихоти полицая. Но сама исходная ситуация заканчивается неожиданно, так как молодой полицай, которого его начальник стремится вовлечь в круговую поруку случайной любовной утехи, отказывается от предложения и убивает своего командира, тем самым освобождая пленных. Здесь каждое из действий вводится в произведение в рамках возможной альтернативы. Если объективный повествователь и Федор сосредоточены на внешних аспектах событий, то личный рассказчик и Зина переживают события изнутри. Неслучайно в рамках второй сюжетной ситуации (временной свободы) персонажи снова расстаются: Зина отправляется на поиски воды, чтобы спасти раненого командира, и не может найти дорогу назад; Федор Иванович, не дождавшись напарницы, решает пробиваться к своим в одиночку. Пути героев снова расходятся, но по какой-то парадоксальной логике (а точнее - по законам поэтики неклассической эпики) они, внешне отдаляясь друг от друга, внутренне друг с другом сближаются. Лирически-настроенная героиня начинает понимать убеждения своего возлюбленного, а эпически-отрешенный от всего герой оказывается способным разделить чувства своей любимой.

Подведем итоги. Развернувшийся в контексте отечественной словесности с рубежа XVIII-XIX вв. процесс фронтального перехода от классических к неклассическим типам эстетического мышления существенно изменил поэтику военного произведения. До этого переломного момента военная тема воплощалась в рамках канона. Здесь эпический конфликт выражался в форме столкновения своих с чужими (иноземцами). Война художественно осмыслялась как освободительная, посвященная отстаиванию ценностного миропорядка. Центральная роль принадлежала герою, который в событийном поступке подвига воплощал парадигму должного поведения воина. Автор и повествователь всегда были на стороне только своих.

Неклассическая военная проза заменила эту модель на иную. Существенно трансформировался сам образ Войны. Писатели ХХ столетия в центр эпического конфликта гораздо чаще ставили ситуацию столкновения своих не с чужими, а со своими, что стало особенно заметно в контексте повествований о Гражданской войне, но сохранилось и по отношению к другим аспектам русской военной истории. Такое смещение внимания позволило обнаружить проблемность самой основы и идеи национального миропорядка и выйти к тому уровню подлинно человеческого сопротивления войне, на котором и совершается настоящая победа. Победа не столько достигается на полях сражений, сколько устанавливается в отношениях между людьми и связана с ценностными моментами взаимопонимания, доверия и любви, что касается не всех, а хотя бы двоих. Повествование ведет рассказчик, знания которого ограничены кругозорами персонажей. Эта парадигма оформляется раньше всего в повести (В. Некрасов «В окопах Сталинграда»,1946), затем в романе (Ю. Бондарев «Горячий снег», 1970) и, наконец, в рассказе (Е. Носов «Красное вино Победы»,1971); одним из ярких примеров такого воплощения является «Короткая песня» В. Быкова.

Список литературы

1. Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. С. 17-64.

2. Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Работы 1920-х гг. Киев: Next, 1994. С. 69-255.

3. Бройтман С. Н. Теория литературы: в 2-х т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. М.: Академия, 2004. Т. 2. Историческая поэтика. 368 с.

4. Быков В. В. Короткая песня [Электронный ресурс]. URL: http://www.gramotey.com/books/334bykov_vasil_ korotkaya_pesnya.htm (дата обращения: 26.09.2013).

Размещено на Allbest.ru