Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Письмо-инвектива как жанровая разновидность «письма царю»

к. филол. н. Суровцева Екатерина Владимировна

Аннотация

В статье на материале русской литературы XIX-XX веков предлагается выделить особый эпистолярный жанр - жанр «письма властителю», представленный двумя инвариантами - «письмом царю» и «письмом вождю», даётся определение такой подразновидности жанра, как письмо-инвектива. Далее нами проводится анализ конкретного материала - писем-инвектив царю М. Цебриковой и В. Короленко. В заключении делаются предварительные выводы относительно функционирования данной жанровой подразновидности в истории русской литературы.

Ключевые слова и фразы: эпистолярная литература; «письмо властителю»; «письмо царю»; «письмо вождю»; письмо-инвектива; русская литература; цензура; литература и власть.

Annotation

By the material of the Russian literature of the XIX-XX centuries the article suggests emphasizing a special epistolary genre - the genre of “a letter to a ruler”, represented by two invariants - “a letter to a tsar” and “a letter to a leader”, the definition of such subvariety of a genre as a letter-invective is given. Then the analysis of a concrete material - letters-invectives to the tsar by M. Tsebrikova and V. Korolenko, is conducted. As a result preliminary conclusions concerning the functioning of this genre subvariety in the history of the Russian literature are made.

Key words and phrases: epistolary literature; “a letter to a ruler”; “a letter to a tsar”; “a letter to a leader”; a letter-invective; Russian literature; censorship; literature and power.

Данная работа является продолжением нашего исследования обращений русских писателей власть предержащим и во властные структуры с письмами. Мы полагаем, что подобные тексты образуют особый эпистолярный жанр, который обладает рядом отличительных черт и разделяется на несколько подразновидностей. Для обозначения жанра письма во власть, написанного в царскую эпоху, мы используем термин «письмо царю», для обозначения жанра письма, написанного в советскую эпоху - термин «письмо вождю». Обозначенные нами явления являются инвариантами единого жанра «письма властителю». Тип писем, который мы условно назвали письмом-инвективой, содержит обвинения и вызов властям или более сдержанную, но решительную критику существенных сторон деятельности властных органов и лиц. Позиция авторов таких писем - инакомыслие или разрыв некогда тесных связей.

В настоящей статье мы ставим себе целью проанализировать письма-инвективы царю. эпистолярный жанр письмо инвектив

Первое из них принадлежит перу Марии Константиновны Цебриковой, вошедшей в русскую культуру как критик, публицист, прозаик, переводчик (краткую биографию см., напр., в [2]). Написанное в 1889 г. обличительное «Письмо к императору Александру III» [4, с. 7-31] писательница считала своим главным произведением.

Публицистка в своём письме называет целый ряд больных вопросов современности. Неоднократно обличает она чиновничество, мешающее нормальному функционированию государства: «Русские императоры обречены видеть и слышать лишь то, что видеть и слышать их допустит чиновничество, стоящее стеной между ними и русским земством, то есть миллионами, не числящимися на государственной службе» [Там же, с. 7]. О восприятии царя и монархии Цебрикова пишет: «…любовь к царю… ослабела… Масса народа верит ещё, что зло не от царя, а от чиновничества. <…> “Царь обманут, если бы он знал!” - говорит народ. <…> Эта роль вечно обманутого подрывает обаяние царя. Не на то он был помазан, чтобы быть вечно обманутым, каким же отцом народу будет он?» [Там же, с. 24]. Думается, Цебрикова воспринимает чиновничество как главный тормоз для нормального развития страны.

В качестве одного из коренных недостатков современности Цебрикова называет отсутствие гласности. Обличает Цебрикова новое земское начальство, описывает систему доносительства - и в судах, и в гимназиях, крайне негативно отзывается о системе образования (гимназическом и университетском). В распространении революционных идей Цебрикова винит саму государственную систему: «Вся система гонит в стан недовольных, в пропаганду революции даже тех, кому противны кровь и насилие» [Там же, с. 28]. В письме содержатся также пассажи против преследования сектантов и против духовенства. К темам анализируемого текста относятся также переселение народа, система финансирования, оппозиционность лучших умов страны, николаевская эпоха, которая характеризуется весьма отрицательно, как мрачная.

Цебрикова полагает, что «…правительство, прибегающее к безнравственным средствам, само роет себе пропасть» [Там же, с. 12]. Она утверждает: «Вы самодержный царь, ограниченный законами, которые сами издаёте и отменяете, ограниченный ещё более не исполняющим законы эти чиновничеством, которое Вы сами назначаете» [Там же, с. 31]. Таким образом, зло творит чиновничество - именно так думает и народ, на мнение которого публицистка ссылалась ранее, и сама публицистка, однако, по мысли Марии Константиновны, и монарх несёт ответственность за это зло. В конце письма Цебрикова формулирует «рецепт» изменения ситуации: «Свобода слова, неприкосновенность личности, свобода собраний, полная гласность суда, образование, широко открытое для всех способностей, отмена административного произвола, созвание земского собора, к которому все сословия призвали бы своих выборных» [Там же].

Письмо Цебриковой было негативно воспринято представителями, так называемой, революционной демократии (Г. Плехановым, В. Засулич, С. Венгеровым). Публицистку упрекали в излишней умеренности, в излишне высокой оценке личности царя. При этом советская историография, напротив, указав на ряд спорных утверждений, содержащихся в письме, высказала предположение, что и этот текст сыграл свою роль в свержении существующего тогда режима.

Ещё одно письмо-инвектива принадлежит В. Г. Короленко. Это «Открытое письмо статскому советнику Филонову» [1, с. 361-372].

История письма Филонову подробно описана в биографической книге, посвящённой Короленко [3, с. 293-300] и содержащей отдельную главку под названием «Великая трагедия Великих Сорочинец». После манифеста 17 октября 1905 года в Сорочинцах 19 октября того же года произошли волнения, из Миргорода на усмирение были присланы казаки под командованием офицеров. Во главе стоял помощник исправника Барабаш, убитый протестующими в результате стычки. В тот же день на усмирение волнений князем Урусовым был прислан старший советник губернского правления Филонов с отрядом донцов и терцев. К вечеру зачинщики сидели в холодной, казаки грабили имущество крестьян, избивали всех, кто попадал им под руку. Филонов сам принимал участие в избиениях. В последующие дни истязания происходили в соседних сёлах - Устивице и Кривой Руде.

В своём «Открытом письме статскому советнику Филонову» Короленко с горечью замечает: «Жители Сорочинец, очевидно, полагали, что манифест 17 октября дал им право собраний и слова. Да оно, пожалуй, так и было: манифест действительно дал эти права и прибавил к этому <…> Они не знали только, что, наряду с новыми началами, оставлены старые “временные правила” и “усиленные охраны”, которые во всякую данную минуту представляют администрации возможность опутать новые права русского народа целою сетью разрешений и запрещений…» [1, с. 362]. Далее писатель изложил такие факты, как арест Безвиконного, одного из сорочинских жителей; приезд Барабаша, который согласился ходатайствовать за Безвиконного, но после рокового столкновения был смертельно ранен, и кроме него - было смертельно ранено и убито двадцать человек; того, что «[к]азаки не удовольствовались рассеянием толпы и освобождением пристава. Они кинулись за убегавшими, догоняли и убивали их» [Там же, с. 363-364]. Короленко описывает бесчинства статского советника - как Филонов собрал сход, поставил всех на колени, в том числе двух георгиевских кавалеров, вымогая имена «зачинщиков» «бунта»; лично участвовал в избиении собравшихся. Цели письма в статье «Сорочинская трагедия» Короленко называет следующие: оглашение правды, суда над Филоновым, попытка остановить волну жестокости.

Письмо появилось в № 8 «Полтавщины» 12 января 1906 года и на следующий день было выпущено на отдельном листке в качестве приложения к газете. «Полтавщину» приостановили. При этом, когда 17 января того же года Филонов появился в Полтаве, разнёсся слух, что губернатор потребовал от него официального опровержения. Однако утром следующего дня Филонов был убит. Сразу же после убийства из истязателя Филонов превращался в жертву, а писатель Короленко из обвинителя становился подстрекателем. В день похорон Филонова (20 января 1906 года) в «Полтавском вестнике» появилось «Посмертное письмо статского советника Филонова писателю Короленко» - разоблачённый писателем подлог, составленный филоновским окружением. Короленко пришлось ухать на время из Полтавы, куда он возвратился в начале апреля. И сразу же по приезде он был привлечён вместе с редактором «Полтавщины» Ярошевичем к судебной ответственности за «Открытое письмо» (их обвинили в оглашении ложных сведений о действиях должностных лиц и войск). Следствие тянулось более полугода и только в ноябре 1906 г. было направлено к прекращению ввиду полной невозможности опровергнуть факты «Открытого письма». В статье «Сорочинская трагедия» Короленко привёл текст «Открытого письма», снабдив его подстрочными примечаниями, изложил все обстоятельства создания письма, убийства Филонова, появления «Посмертного письма…» и опубликовал её весной 1907 г. [Там же, с. 345-391]. Летом того же года статья в переработанном и дополненном виде вышла отдельной книгой.

На наш взгляд, интересно то, анализируемое в данной статье, письмо Короленко - единственный пример письма-инвективы, созданный писателем при царском режиме - при том самом режиме, при котором Владимир Галактионович заслуженно считался неблагонадёжным и против которого неоднократно выступал в своих публицистических произведениях. Одновременно при новой, большевистской, власти, при которой писатель прожил совсем мало, его перу принадлежат 34 письма-инвективы Х. Г. Раковскому и 6 писеминвектив А. В. Луначарскому. Думается, что этот факт необходимо учесть при изучении отношения Короленко к старой власти, против которой он боролся, и новой власти, при которой он тоже остался еретиком (отметим, что в своих письмах Раковскому и Луначарскому Владимир Галактионович неоднократно сопоставлял эти две власти - и не в пользу последней).

Таким образом, в жанре «письма царю» было создано два инвективных текста двумя авторами. «Расцвет» писем-инвектив пришёлся на XX век. Видимо, причина этого в том, что Царь воспринимался как помазанник Божий, и независимо от политических пристрастий и отношения к личности конкретного правителя писателей, обращавшихся с письмами царям, к властям писали чаще в жанре писем-деклараций с изложением несогласия в каких-то вопросах, с разъяснением соей позиции, но это другая жанровая разновидность «письма властителю», имеющая совсем иную тональность.

Список литературы

1. Короленко В. Г. Собрание сочинений: в 5-ти т. М.: Правда, 1953. Т. 5. 449 с.

2. Меламед Е. И. Цебрикова Мария Константиновна // Русские писатели. Биобиблиографический словарь: в 2-х т. / под ред. П. А. Николаева. Изд-е 2-е. М.: Просвещение, 1990. Т. 2.

3. Миронов Г. Короленко. М., 1962. 387 с. (Сер. Жизнь замечательных людей.)

4. Цебрикова М. К. Письмо к Александру III. С приложением написанных для настоящего издания воспоминаний автора. СПб.: «Центральная» Типо-литография М. Я. Минкова, 1906. 48 с.

Размещено на Allbest.ru