Творчество Низами - самая яркая страница азербайджанской литературы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт Литературы им. Низами НАНА

Творчество Низами - самая яркая страница АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Наджафзаде А. Б.

доктор философии по филологии, докторант

Аннотация

Освещается творчество Низами как азербайджанського поэта. Хотя он написал свои произведения на перском языке, но был истинным турком, который родился на азербайджанской територии.

Ключевые слова: национальная принадлежность поэта, официальный язык государства, Раисейи--корд, икдиш (метис), Гум.

Annotation

Najafzadeh A. B., PhD in Philology, PhD, Institute of Literature named after Nizami of ANAS

Creation Nizami -- the brightest page of Azerbaijani literature

When Nizami was born, Ganja was consisted of Salchuk Empire. The Persian was an official and literary language in the state of Atabeyler the heir of Salchuk khanate. Though Nizami wrote his plays in this language, he was a true Turk who was born in Azerbaijan territory. §airin metis, yzni turk vz kurd qanyigi olmasi fzrziyyzsi ozunu dogrultmur. Fikrimizcz, bu Nizaminin bir beytinin dogru olmayan $zrhindzn irzli gzlir. Nizami ozunun bal vz sirkz qan$igindan ibarzt oldugunu soylzdikdz S'eirlzrinin tzbiztini nzzzrdz tutur.

Keywords: a poet's national belonging, stateis official language, Raiseyi-kord, ikdish, Qum.

Анотація

Наджафзаде А. Б., доктор філософії з філології, докторант, Інститут Літератури ім. Нізамі НАНА

Творчість Нізамі -- найяскравіша сторінка азербайджанської літератури

Висвітлюється творчість Низами як азербайджанського поета. Хоча він написав свої твори на перської мові, але був дійсним турком, який народився на азербайджанській теріторії.

Ключові слова: національна приналежність поета, офіційна мова держави, Раісейі-корд, ікдіш (метис), Гум.

Основная часть

Периодически националистические организации и такие псевдоученые, как Сияваш Лорнеджад и Али Дустзаде, распространяют необоснованные, бредовые мысли анти-азербайджанского содержания, которые вызывают удивление и неодобрение литературной общественности. Они утверждают следующее: “В период, когда родился Низами, город Гянджа, а также вся территория современной Азербайджанской Республики входила в состав Ирана. Низами - иранский поэт. Страна под названием “Азербайджан” образовалась лишь в 1918 году. История государства под этим названием насчитывает 20 лет. Не имеющий собственных национальных ценностей Азербайджан присваивает культурное наследие Ирана”. Мы советуем высказывающим подобные мысли людям как следует изучить историю, внимательно ознакомиться с произведениями Низами и сравнить его творчество с произведениями поэтов персидского происхождения.

Отвечая им, хотим отметить, что в тот период, когда родился Низами, Гянджа уже около века входила в состав Сельджукской империи, игравшей важную роль в культурном, социальном и экономическом развитии тюркоязычных народов. В VIII-XV вв. в Средней Азии и близлежащих территориях, Османской Турции на западе и до Индии на Востоке поэтическим языком был персидский язык. Произведения на этом языке создавали поэты не только персидского происхождения, но и представители различных народов. В XII-XIII вв. во всех дворцах Азербайджана языком, на котором составлялись государственные документы, создавались научные и художественные произведения, был персидский. Как и во многих тюркских государствах, и в клонящейся к упадку Сельджукской империи, и в государстве Атабеков, основателем которой был Шамседдин Эльдегиз, тюрок-кипчак по происхождению, официальным литературным языком был персидский. Поэтому и Низами создавал свои произведения именно на этом языке [СМ.: 1, с. 225, 266].

Если обратиться к истории азербайджанцев, азербайджанских тюрков, что бы ни думали о нас наши недоброжелатели, у Азербайджана древняя история и тюркоязычные этносы являются коренным населением северного и южного Азербайджана. Это уже доказано вескими доводами [СМ.: 2, с. 14].

В последнее время за рубежом публикуются субъективные, далекие от истины статьи. Из них читаем: “Формирование азербайджанского этноса завершилось в XV веке, и местные ученые принимают этот факт. Учитывая это, низамиведы не могут считать Низами азербайджанцем, опираясь лишь на территориальный принцип”. Отечественные низамиведы, считающие Низами азербайджанцем, основывались на его тюркское происхождение и на то, что он проживал на территории Азербайджана. Как известно, еще М.А. Расулзаде в своем труде “Азербайджанский поэт Низами” называл гениального мыслителя “азербайджанским тюрком”. Значит, это обуславливается разделением внутри общетюркского этноса согласно территориальному принципу.

Некоторые авторы, не ознакомившись с источниками, утверждают, что в период Низами этнонима Азербайджан не существовало. Хотя Низами в своих произведениях использует слово “Азербайджан”. Например, в поэме “Хосров и Ширин” мы читаем следующий бейт:

Проторенными путями и по бездорожью

прибыл он в Азербайджан [3, с. 110].

Или в “Искендер-наме”:

Оттуда по совету вельмож

Он отправился в сторону Азербайджана (Азурабадакана) [4, с. 163].

В своей монографии “Из истории формирования азербайджанских тюрков” Г.Гейбуллаев пишет о происхождении азербайджанцев следующее: “В результате смешения тюркских племен Албании с киммерами и саками возник албанский народ.

Письменность этого народа в V-VII вв. также была тюркской. В XI-XII вв. сельджукские огузы ни на юге, ни на севере никого не пере образовали в тюрка. Азербайджанский язык не привозной язык, своими корнями он уходит к предыдущим тысячелетиям. Сельджукские огузы увеличили численность тюрков в обеих частях Азербайджана и привнесли в азербайджанский язык характерные особенности, присущие огузской группе тюркских языков” [5, с. 30].

Низами, родившийся в бывшей столице Аррана Гяндже (в произведении анонимного автора “Аджаиб ад-дунйа”, написанном в 20-х гг. XIII века, отмечается, что Гянджа была столицей Аррана), был сыном своего народа. В соответствии с требованиями того периода, он создавал свои произведения на персидском языке. Несмотря на это, художественно отражая события реальной жизни, он, в первую очередь, опирался на бытовые особенности своего народа, образ мыслей и литературу азербайджанских тюрков.

Академик Г. Араслы в своей статье “Народные слова, народные выражения и поговорки” пишет об этом следующее: “Несмотря на то, что Низами создавал свои произведения на персидском языке, он всегда мыслил как азербайджанец, брал образные выражения у народа, у живого народного языка” [6, с. 139]. Ученый на основе примеров доказал использование Низами пословиц и поговорок, присущих тюркскому фольклору.

В опубликованной в 2012 году монографии Манзары Мамедовой “Лексический стиль языка Низами Гянджеви” автор, говоря о заимствованных словах, использованных в произведениях гениального поэта, отмечает, что сильным аргументом для обоснования национальной принадлежности Низами является использование им лексических единиц, присущих его родному языку. Лексикографы, разбирая различные словари и говоря о наличии в персидском языке слов, заимствованных из тюркского языка, приводят множество примеров из творчества Низами. Ученый, отмечая это, пишет: “... Низами использовал достаточное количество заимствованных слов. Самыми интересными из них являются слова тюркского происхождения. Так как эти слова, принадлежащие на самом деле родному языку поэта, были использованы именно в написанных на персидском языке произведениях, они были включены в группу заимствованных слов. Вообще, в словарях персидского языка, составленных при использовании произведений Низами, в том числе в “Меджмеуль-фурсе”, в качестве примеров для разъяснения слов тюркского происхождения приводятся бейты Низами, что является ценным и интересным фактом в тюркологии и с точки зрения обоснования национальной принадлежности поэта” [7, с. 29]. В предвзятой статье “Кампания о предоставлении Низами статуса национального азербайджанского поэта” повторяются уже опровергнутые абсурдные факты о национальной принадлежности Низами: “. Поэт XII века Низами Гянджеви творил на персидском языке и жил в Гяндже, населенной в тот период большей частью персами и находившейся под влиянием персидской культуры. Об этнических корнях Низами известно лишь то, что он - курд по материнской линии. Некоторые исследователи предполагают, что его отец был родом из города Гум, расположенного в центре Ирана”. Сияваш Лорнеджад и Али Дустзадэ в своей книге “О современной политизации персидского поэта Низами Гянджеви”, вышедшей в свет в Ереване на английском языке, в очередной раз показали свою неосведомленность о наследии Низами, отметив: “Нет ни одного доказательства в пользу того, что Низами, не написавший ни одного стихотворения на тюркском языке, хотя бы знал его”. Видимо, они ничего не знают о тюркизмах в “Хамсе”, кальке, сделанной с тюркского языка. О том, что Низами знал тюркский язык, даже говорил и писал на нем произведения, известно из его же строк. Так, в предисловии поэмы “Семь красавиц” поэт пишет: “Не примут мой тюркский они (эти Эфиопы), не отведают вкусной довги”. Опытные низамиведы с верой отнеслись к предположению о наличии у него произведений на азербайджанском языке, которые были потеряны и до сих пор неизвестны. В одной из своих статей из цикла “Эпоха и жизнь Низами”, опубликованного в 1939 году в газете “Адабийат” (“Литература”), М.С. Ордубади отмечает, что во время вражды между Кызыл Арсланом и Сельджукским султаном Тогрулом Низами вместе со своей семьей несколько раз покидал Гянджу. По причине вынужденной эмиграции некоторые его произведения, в том числе и написанные на азербайджанском языке важные рукописи были потеряны в дороге [СМ.: 8, с. 2]. Если даже это является просто предположением, оно объясняет причину исчезновения большей части произведений Низами, в том числе и стихотворений на родном языке. Во вступительном слове к опубликованному в 2013 году в Баку и предположительно принадлежавшему перу Низами Гараманлы тюркоязычному “Дивану” отмечается: большинство лирических стихотворений, долгое время приписываемых тюркскому поэту XV века Низами Гараманлы, принадлежит перу Низами Гянджеви” [9, с. 11]. Хотя эти стихи нуждаются в специальном текстологическом исследовании, они еще раз доказывают, что Низами писал также и на тюркском языке. Что касается версии рождения отца поэта в городе Гум, источником этого предположения является заметка из произведения “Атешгеде” иранского поэта XVIII века и создателя тезкире Лютфели бея Азера. Автор указывает, что поэт происходит из города Гум, ссылаясь на один бейт во второй части поэмы “Искендернаме”:

Хоть я и затерялся, как жемчуг в море, в Гяндже,

Родом я из горного города Гум.

В современный период органами национальной печати и телевидения подчеркивается, что эта спорная территория является, на самом деле, селом Гум Кахского района Азербайджана. Мы не согласны и с этим. Потому что Е.Э. Бертельс, Г.Араслы, Вахид Дястгерди и прочие авторитетные ученые-низамиведы в своих исследованиях отмечают, что вышеприведенный бейт не встречается в более древних рукописях Низами, позднее он был включен в поэму писцами. Текстологическое исследование бейта также указывает на несоответствие его поэтической последовательности с общим содержанием [Для информации сМ.: 10, с. 26]. В опубликованной в 1980 году монографии Нушабы Араслы “Низами и тюркская литература” мы сталкиваемся с интересной заметкой: “. тюркский литературовед Али Гянджали в предисловии к переводу поэмы “Лейли и Меджнун” современным турецким поэтом М.Ф. Гюртунджаном отмечает, что в одной древней рукописи произведений Низами, обнаруженной им в Айя-Софье, он прочитал следующий бейт:

Мои предки были тюрками,

В уме и мудрости каждый из них был подобен волку [11, с. 5].

Эта заметка также указывает на то, что отец поэта был тюрком.

Отметим, что курдское происхождение матери Низами также основывается на бейте из произведения поэта “Лейли и Меджнун”, перевод которого на азербайджанский язык в различных источниках звучит по-разному. В поэтическом переводе Самеда Вургуна читаем:

Моя мать-курдянка покинула нас,

Покинула этот мир материнская душа [12, с. 54].

В книге А.Сафарли и Х.Юсифли “Древняя и средневековая Азербайджанская литература” перевод бейта приводится дословно:

Мать моя, храбрая Раисе

Умерла передо мной с лицом матери [13, с. 122].

В своей монографии “Азербайджанский поэт Низами” М.А. Расулзаде об этом бейте, а точнее, о словосочетании “Раисейи-корд” пишет: “Некоторые исследователи, в том числе Вахид Дестгирди, принимали “Раисе” за мать Низами. Однако, как видно из состава этого словосочетания, мы пришли к выводу, что это не личное имя, а просто титул. Означает “управляющая курдами”. Вообще, женское имя “Раисе” до сих пор нами не встречалось. Здесь логическое значение словосочетания “Раисейи-корд” -

“Начальница курдов”. А быть “управляющей курдами” вовсе не означает самой быть курдянкой. Большинство известных из истории примеров доказывает, что было много тюрков, которые управляли курдскими племенами” [14, с. 35].

Опираясь на общее содержание бейта, некоторые из отечественных низамиведов справедливо прочитали слово “корд” согласно арабской графике как “горд” и высказали мнение, что оно использовано в значении “храбрый, непреклонный, мужественный”. Да, если мы хорошенько подумаем, то увидим, что в этих строках Низами, объединив присущие женщине ласку и заботу - с одной стороны, и храбрость - с другой, создал интересный противоречивый образ, и вовсе не хотел сказать, что его мать была курдянкой. Некоторые из наших литературоведов предполагают, что это слово было использовано в значении “гурд”. В своей статье “Источники восьми столетий о Низами” Халил Юсифли рассматривает одну заметку из тезкире Моллы Абдульнеби Фахриззамани под названием “Мейхане”, которая связана с родителями поэта. Эта заметка содержит следующее: “Во время правления Але- Буйяни по некоторым причинам его (Низами - А.Н.) достопочтенный отец переехал из упомянутого города (Гум - А.Н.) в Гянджу, бывшую в четвертом столетии центральным городом Аррана. Из-за того, что климат Гянджи пришелся этому источнику правды по душе, он взял в жены одну тюрчанку и обосновался здесь. По этой причине Шейх (Низами - А.Н.) появился на свет в Гяндже” [7, с. 18]. Как видно из заметки, хотя автор тезкире пытается обосновать происхождение отца Низами Юсифа Муайяда оглы из города Гума, он не сомневается, что его матерью была проживающая в Гяндже тюрчанка. Значит, курдское происхождение матери поэта также не находит своего подтверждения в научном мире, и это, по меньшей мере, должно вызывать сомнения у зарубежных авторов. Интересно, что исследователи, закрывающие глаза на ошибки тезкире и утверждающие, что отец Низами был родом из Гума, почему-то, исходя из этого же источника, не пишут о том, что его мать была тюрчанкой. Кстати, следует обратить внимание еще на один вопрос. Один бейт из поэмы Низами “Хосров и Ширин” дал основание предполагать, что он якобы был метисом, то есть человеком со смешанной кровью. В бейте было использовано слово “икдиш”, которое ряд исследователей расшифровал как “метис”. В своей монографии “Азербайджанский поэт Низами” Мамед Амин Расулзаде предположил, что слово “экдеш” в бейте образовано из корня турецкого слова “эклемек” (добавить) и аффикса “деш”, указывающего на схожесть с чем-либо. Он писал: “Это слово поэт использует в значении “метис” (смешанный). Низами - уединившийся метис, половина его - уксус, половина - мед” [14, с. 147].

В разделе “Пояснения” к изданию поэмы “Хосров и Ширин” на азербайджанском языке в переводе Расула Рзы (1983 год) о бейте говорится:

“Этот икдиш Низами в необычном состоянии,

Половина имеет вкус уксуса, половина - меда.

Икдиш - значит метис. Низами отмечает, что его мать - курдянка (уксус), а отец - азербайджанец (мед)” [15, с. 379]. Отметим, что автором пояснений является Мамедага Султанов. Тот же бейт в главе “Пояснения” издания перевода поэмы на азербайджанском языке в 2004 году толкуется следующим образом: “Икдиш - значит метис. Низами сравнивает свои стихи с медом, а суровый нрав - с уксусом” [16, с. 371]. Хотя автором пояснений и в этой книге указывается Мамедага Султанов, явно видно, что некоторые моменты, подобные этому, подкорректированы. Научным редактором книги является Халил Юсифли. По нашему мнению, поэт пишет, что недостатки, присущие человеческой природе, отражены в его стихах. Потому что никакой метис не станет сравнивать своих родителей с уксусом, не станет делать между ними различия в форме меда и уксуса. Такому гению, как Низами, это вовсе не подходит. Профессор, член- корреспондент НАНА Алияр Сафарли в своей статье “Творчество Низами, его тюркизм” выражает свое отношение к этому бейту: “Поэт никогда не может назвать свою мать уксусом, потому что уксус острый и горький” [17, с. 6]. Да, скорее всего, этим сравнением, этим противоречием Низами хочет сказать, что его стих в целом будет сладким и приятным для сердец, но из-за горечи высказанной в нем правды вызовет недовольство, будет неприятным, но полезным для разума благом. В первой строчке бейта Низами называет себя “Икдише-хелветнешин”. “Хелветнешин” является суфийским термином, означающим “уединившийся в укромном месте”. Халвет (уединенное место) - это то место, которое выбирает мудрец, желающий обрести внутреннюю и внешнюю чистоту. Если можно так выразиться, это этап его приближения к Всевышнему, момент единения с ним.

Насиб Геюшев в своей книге-справочнике “Суфийские понятия и символы дервишества” пишет: “Есть два вида уединения: внутреннее - это отделение от людей и обращение к Всевышнему. В момент подобного уединения чувства мудреца забывают о внешнем мире, все внимание направлено к вечному, идеалу. Во втором случае мудрец, хотя внешне и находится рядом с людьми, его сущность погружена в наблюдение за божественными тайнами” [18, с. 199].

Согласно этому пояснению, мы можем прийти к выводу, что в вышеуказанном бейте Низами называет себя человеком, который находится в одно и то же время между двумя мирами: внешне - рядом с людьми, а внутренне - рядом со Всевышним.

Отметим, что этот бейт Низами входит в главу поэмы “Хосров и Ширин” под названием “Обращение во время целования земли”, посвященную Мухаммеду Джахану-Пехлевану. Когда мы анализируем бейт, то видим, что поэт говорит не о своей национальной принадлежности, а о своем характере, о силе влияния своих произведений. Обратимся к следующим строкам: низами азербайджанский литература творчество

Если сочный талант - источник сладкого сока,

Но сухое отшельничество легло ему на плечи.

Уста моего аскетизма давно уподобились высохшему источнику,

Но моя сочная речь выделяет (источает) живую воду [3, с. 38].

Как мы видим, поэт, вновь создав противоречие, сравнивает свой рот с высохшим родником, а язык своих произведений - с живой водой.

Вообще, в других произведениях, входящих в “Хамсу” Низами, также можно встретить сопоставление уксуса и меда. Например, обратимся к бейту из главы поэмы “Лейли и Меджнун” под названием “Битва Науфала с племенем Лейли”:

Мне возлюбленная обещала мед,

Если я пошлю ей уксус, будет ли это достойно ее? [12, с. 128].

В заключение, опираясь на этот бейт, мы можем отметить, что выдвинутая версия о том, что поэт является метисом, то есть азербайджанцем со смешанной тюркской и курдской кровью, также себя не оправдывает. Каждый волен говорить, что хочет, но бессмертное наследие Низами является самым весомым доказательством того, что он был тюрком и сыном нашего народа.

Список использованных источников

1. История литературы Азербайджана, в 6-и томах. Баку: Элм, 2007. Т. II. 632 с.

2. История азербайджанского литературного языка. Баку: Элм, 1991. 284 с.

3. Низами Гянджеви. Хосров и Ширин (филологический перевод с фарси и комментарии Г.Алиева, М.Османова). Баку: Элм, 1985. 440 с.

4. Низами Гянджеви. Искендер-наме (филологический перевод с фарси и комментарии Е.Э. Бертельса). Баку: Элм, 1983. 590 с.

5. Гейбуллаев Г. Из истории становления азербайджанских тюрков. Баку: Азернешр, 1994. 248 с.

6. Араслы Г. Литература Азербайджана: история и проблемы.

7. Баку: Гянджлик, 1989. 732 с.

8. Мамедова М. Лексический стиль языка Низами (на основе произведения “Искендер-наме”). Баку: Нафта-Пресс, 2012. 300 с.

9. Ордубади М.С. Эпоха и жизнь Низами // газета “Адабийат”. 3 ноября 1939. №35. С.2.

10. Низами Гянджеви. Диван, написанный на азербайджанском языке. Баку: Игра, 2013. 188 с.

11. Бертельс Е.Э. Великий Азербайджанский поэт Низами. Баку: АЗФАН, 1940. 147 с.

12. Араслы Н. Низами и тюркская литература. Баку: Элм, 1980. 206 с.

13. Низами Гянджеви. Лейли и Меджнун (перевод С.Вургуна). Баку: Язычи, 1983. 303 с.

14. Сафарли А., Юсифли Х. Литература Азербайджана древних и средних веков. Баку: Озан, 1998. 632 с.

15. Расулзаде М.А. Азербайджанский поэт Низами. Баку: Азернешр, 1991. 232 с.

16. Низами Гянджеви. Хосров и Ширин (перевод Р.Рзы). Баку: Язычи, 1983. 401 с.

17. Низами Гянджеви. Хосров и Ширин (перевод Р.Рзы). Баку: Лидер, 2004. 392 с.

18. Низамиведение. Научные труды, №2. Гянджа: Элм, 2012. 195 с.

19. Геюшев Н. Суфийские понятия и символы дервишества (Краткое энциклопедическое пояснение). Баку: ИПЦ “Турал- А”, 2001. 240 с.

20. Siavash Lornejad, All Doostzadeh. On the Modern Politicization of the Persian Poet Nizami Ganjavi. Yerevan: Caucasian Centre for Iranian Studies, 2012. 216 p.

Размещено на Allbest.ru