"Мир не в фокусе" Жана Руо: между романом и "автобиографическим вымыслом"

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Мир не в фокусе" Жана Руо: между романом и "автобиографическим вымыслом"

Ж. Сиари 1,

Ю.А. Косова 2

Университет Поля Валери, Монпелье III

Российский университет дружбы народов

Аннотация

В статье рассматриваются теоретические подходы к определению понятия "автобиографический вымысел" (autofiction) - новой формы письма о себе, получившей особое распространение во французской литературе начиная с 80-х годов ХХ века. Анализ специфики нарративных стратегий в романе "Мир не в фокусе" Ж. Руо доказывает, что смешение вымысла и реального может лучше выражать правду субъекта, сложность, невыразимость его "Я" и передавать экзистенциальный опыт, чем достоверное изложение автобиографических фактов. Автофикциональные стратегии Ж. Руо определяются в первую очередь через интертекстуальный диалог с "Исповедью" Ж.-Ж. Руссо, имплицитно включенный в структуру текста. автобиографический вымысел письмо

Ключевые слова: автобиография, роман, автобиографический вымысел, вымысел, реальное, интертекстуальная перекличка

"The World, More or Less" by Jean Rouaud: between novel and autofiction

G. Siary1, Yu.A. Kosova2

1 Paul Valйry University of Montpellier

2 Peoples' Friendship University of Russia (RUDN University)

This article discusses theoretical approaches to autofiction - a new form of self-writing which spread in French literature from the 80s. The analysis of the autofictional device implemented in the novel "The World, More or Less" by Jean Rouaud produces evidence of the fact that the interlocking of fictionality and reality can express a subjective truth, the complexity and the unescapable dimension of the subject as I and translate an experience of life better than a factual narrative. J. Rouaud defines autofiction through an intertextual dialogue with J.-J. Rousseau's "Confessions", a text implicitly included within the novel's text.

Keywords: autobiography, novel, autofiction, fiction, real, intertextual dialogue

Введение

"Автобиографический вымысел" (autofiction) с самого начала связан с психоанализом, который показал ограниченность памяти и самопознания.

Роман "Сын" С. Дубровски возник из опыта сеансов психоанализа, из понимания неспособности слов, контролируемых сознанием, раскрыть правду о субъекте. В этом фрагментарном и хронологически разнородном повествовании смешиваются рассказ об одном дне из жизни автора-рассказчика (встреча с психоаналитиком, дорога в университет Нью-Йорка, подготовка лекции о Расине) и размышления о смерти матери, воспоминания о которой выводят по закону ассоциаций из глубин памяти и подсознательного другие лица и события. Только "консонантное письмо" (йcriture consonantique), основанное на игре звучанием и значениями слов, напоминающее свободную ассоциацию идей во время беседы с психоаналитиком, способно разрушить синтаксис "красивого стиля" и всезнание автобиографа для того, чтобы раскрыть другую "неизвестную" правду о самом себе. Таким образом, С. Дубровски отходит от модели традиционной автобиографии, воплощенной в "Исповеди" Ж.-Ж. Руссо. Л. Женни называет "автобиографический вымысел" "автобиографией подсознательного" [11]. В нем встречаются рассказ о реальных событиях и видения авторского подсознания, факт и художественный вымысел, дискурс о себе неразрывно связан с повествованием о жизни "другого".

Предложенная З. Фрейдом концепция "забвения как вектора памяти" определяет новый подход к автобиографическому письму. Согласно психоаналитику, именно в том, что мы забываем, в том, что вытесняется из нашего сознания, содержится действительно важная для понимания человеческой личности информация. Он вводит понятие "воспоминания-прикрытия", согласно которому наша память подавляет существенную информацию о детстве, о прошлом и сохраняет информацию, не имеющую большого значения [2. C. 40]. "Автобиографический вымысел" подобен игре в прятки [9. P. 533]. Он основан на "стратегии двусмысленности" [3. P. 128]. Ставя под сомнение известный автобиографический пакт ("я клянусь говорить правду о себе и о своей жизни"), писатель заключает с читателем новый пакт, вовлекая его в расследование, цель которого - соткать "линию свой жизни", приблизиться к пониманию самого себя. А. Женон считает, что не признание привлекает читателя, а тайна, возможность обмана [9. P. 533].

Значение вымысла в повествовании о себе также подтверждается ставшим классическим тезисом Ж. Лакана, согласно которому ""Я" с самого начала должно мыслиться в линии вымысла" [12. Pp. 105--106]. "Письмо о себе - это неизбежно изобретение себя" [14. P. 58]. Память дает лишь канву, по которой с помощью воображения восстанавливается связанный рассказ о прошлом. Однако исследователи новых форм автобиографического письма указывают на разные функции вымысла в автобиографии и "автобиографическом вымысле" (autofiction). Вымысел в автобиографии служит для того, чтобы заполнить лакуны памяти, соединить разрозненные факты, воссоздать последовательность событий, взволновать читателя, сообщить ему удовольствие от чтения того, что выдается за правду. В "автобиографическом вымысле", наоборот, благодаря работе воображения "автор обретает свободу, которая ему позволяет говорить то, что он сам о себе не знает" [3. P. 131].

"Автобиографический вымысел" (autofiction) исходит, прежде всего, из отказа от создания законченной, вылитой в слове статуи автора. Он определяется стремлением выйти за пределы себя и текста, "отказаться от одной истины в пользу принципа приключения" [9. P. 531]. Бесконечное приближение к глубинной стороне личности ("sadimensionlaplusin time" [3. P. 131]) ускользает от ясного и уверенного взгляда традиционной автобиографии, так как она сосредоточена на построении последовательного и понятного образа, который автобиограф хочет оставить о себе в памяти читателей в соответствии c известными фактами его жизни и его видением мира, идеологией. Для "автобиографического вымысла" (autofiction) оказываются более важными "несущественные банальности нашей жизни" [4. P. 18]. Его интересует "это становится", а не "это было" [4. P. 23]. Автобиография воплощается в метафоре фотографии, которая запечатлевает один застывший образ субъекта. Для "автобиографического вымысла", передающего движение жизни, подходит метафора кино [9. P. 532].

В книге "Автобиографический вымысел, приключение языка" (2008) Ф. Гаспарини подчеркивает, что автофикциональные тексты отличаются в первую очередь способом рассказывания, стилем письма. Если стиль классической автобиографии характеризуется ясностью, последовательностью, полнотой изображения сменяющих друг друга жизненных этапов, "автобиографический вымысел" отличается большим количеством формальных инноваций, построением высказывания, свойственным устной речи, фрагментарностью, преобразованием линейного времени, широким использованием настоящего времени, включением металитературных комментариев [8. P. 352]. Новые повествовательные стратегии позволяют подчеркнуть "проблематичный характер отношения между письмом и жизнью" [8. P. 311].

Новые нарративные подходы в "обретении утраченного времени"

Роман "Мир не в фокусе" Ж. Руо, на первый взгляд, напоминает классическую автобиографию. В нем рассказывается о детстве и юности героя-рассказчика, о событиях, которые повлияли на формирование его личности, набрасывается путь его духовной и психологической эволюции, позволивший ему, подобно Марселю из "Поисков утраченного времени" М. Пруста, приблизиться к осознанию своего писательского призвания, которое, однако, ставится под сомнение ироническим дискурсом и созданием портрета антигероя.

Автобиографическое письмо в романе строится вокруг двух основных этапов в жизни рассказчика: учеба в иезуитском интернате в городе Сен-Назер и на филологическом факультете в городе Нант. Однако хронологический порядок событий нарушен. В центре романа - рассказ о похоронах отца. О времени, предшествующем трауру, ничего не сказано. Рассказчик хочет убедить читателя в том, что его самосознание начинается с смерти отца, психологической травмы, которую он метафорически называет "трагическая троица моих одиннадцати лет". Прошлое в буквальном смысле восстанавливается вокруг смерти отца. Основанное на ассоциациях фрагментарное письмо позволяет преодолевать пространственно-временные границы, включать в повествование новых персонажей, обнаруживая между ними и преждевременной кончиной Жозефа неожиданные связи.

Анонимность главного героя-рассказчика романа "Мир не в фокусе" Ж. Руо нарушает принципы как классической автобиографии, так и "автобиографического вымысла". Для этого произведения характерны не только неопределенность временной точки (с высоты прожитых лет), которая в классической автобиографии является основанием для ретроспективного рассказа о своей жизни, но даже имя Жан ставится под сомнение. В отказе от прямой номинации героя-рассказчика обыгрывается критическое отношение писателя к номинативному пакту как основному критерию автобиографического письма.

Имя автора возникает в романе благодаря металитературному приему "текст в тексте". В студенческие годы главный герой романа пишет поэму "Жан-Артюр, или то же самое". В ней тесно переплетаются история его жизни и африканская эпопея поэта А. Рембо. В гибридном характере имени героя поэмы метафорически отражается невозможность укрыться от взгляда "другого" в процессе поиска собственной идентичности. Неопределенность и двусмысленность имени разрушают границы идентичности как героя поэмы, так рассказчика романа "Мир не в фокусе", ставя под сомнение автобиографический характер произведения. Достоверность повествования, основанная на иллюзии референциальности, все время подрывается иронией, которая мешает читателю поверить в правдивость описанных событий и восстановить их хронологию, напоминая ему о том, что он находится в мире вымысла и языка.

Кроме того, все другие герои романа "Мир не в фокусе", даже если их прототипами являются реальные люди, носят вымышленные имена. Их включенность в серию вымышленных событий, определенных в первую очередь интертекстуальной перекличкой с другими текстами культуры, позволяет приблизиться к пониманию личности отца писателя. Жозеф - единственное реальное имя в романе. Его повторяемостью и доминирующим положением определяется новый подход к автобиографическому письму. Понимание себя не мыслится без "другого", отношение к которому, однако, больше не рассматривается в категориях подражания или отрицания. В зеркале жизни "другого", носителя того же экзистенциального опыта потери, рассказчик ищет крупицы собственной правды.

Еще одним отличием романа "Мир не в фокусе" от классической автобиографии и "автобиографического вымысла" (autofiction) является чередование временных форм дискурса (prйsent, passй composй) и истории (passй simple) в повествовании и прошлом, за счет которого создается определенная временная и эмотивная дистанция между повествователем и главным героем, противоречащая номинативному пакту. Отношение рассказчика Ж. Руо к своему детскому и юношескому образу остается неопределенным и колеблется между состраданием одинокому и несчастному сироте и ироническим отношением к подростку, а затем и юноше, который никак не может найти свое место в жизни и надевает на себя чужие маски. С помощью настоящего времени сближаются два "Я", страдающего молодого человека и автора в поисках своей идентичности, раскрывается относительный характер времени и самопознания. Стремление рассказчика дистанцироваться от своего прошлого выражается в употреблении грамматической формы книжного времени passй simple. Через реккурентность форм условного наклонения подчеркивается иллюзорность самопознания, неуловимость и зыбкость человеческой личности.

С тем же намерением писатель прибегает к смене местоименных масок рассказчика ("я", "мы", "вы"), тогда как основным условием автобиографического письма является употребление местоимения первого лица единственного числа. С одной стороны, такой подход определяется "эстетикой двойного зрения", характерной для творчества Ж. Руо. Для того чтобы приблизиться к пониманию самого себя, автор-рассказчик смотрит на себя как на "другого", изменяя все время точку зрения. С другой стороны, окончательное утверждение местоимения "я" на последних страницах романа отвечает автобиографическому замыслу писателя: только преодолев траур и отказавшись от ношения чужих масок и следования чужим идеалам, его герой может стать самим собой.

Автобиографизм Ж. Руо сквозь призму "Исповеди" Ж.-Ж. Руссо

В интертекстуальной перекличке с "Исповедью" Ж.-Ж. Руссо раскрывается новая эстетико-мировоззренческая парадигма письма о себе во французской литературе рубежа ХХ--ХХ 1 веков, пересматривается отношение к классической автобиографии и раскрывается своеобразие альтернативной версии автобиографического письма, созданной Ж. Руо.

В романе "Мир не в фокусе" пародируется исповедальность и лиричность "Исповеди" Ж.-Ж. Руссо. Одинокий герой романа размышляет о трудности существования среди людей, несправедливости несчастий, выпавших на его долю после смерти отца. Его отверженность и отчужденность выражаются на первой странице романа с помощью иронической аллюзии на мизантропию великого швейцарца: "Я нелюдим, разговоры меня утомляют" [16. P. 5]. Однако если Ж.-Ж. Руссо создает портрет необычного, уникального человека, который несчастен как личность, как индивидуальность, то герой Ж. Руо, "Я" которого неопределенно и зыбко, несчастен в эпистемологическом и экзистенциальном плане как представитель человеческого рода. Автор "Исповеди", живущий в XVIII веке, в эпоху Просвещения, убежден в том, что можно познать "человека во всей правде его природы". Он превращает стремление к "истине" в движущую силу своего творчества. Исповедь этого "одинокого мечтателя" обращена к людям в надежде на то, что они примут в конце концов его самого и его идеи. Вторая половина ХХ века - эпоха отчуждения и методологического сомнения. Для нее характерны неверие во все идеологии и в позитивистское знание, осознание непознаваемости человеческой личности и множественности истины, сомнение в достоверность истории и исторический прогресс. Именно этими факторами обуславливается одиночество и отчужденность индивида в романе Ж. Руо. Автобиографический проект Ж.-Ж. Руссо кажется неосуществимым в конце ХХ века. В романе "Мир не в фокусе" жизнь и переживания героя-рассказчика изображаются в ироническом и игровом ракурсе.

Ироническое отношение к характерному для классической автобиографии ясному, полному и хронологическому рассказу о своем прошлом, на которое умудренный жизненным опытом и окруженный славой автобиограф взирает с высоты прожитых лет, обыгрывается в романе "Мир не в фокусе" через постепенную потерю взрослеющим рассказчиком ловкости движений и точности ударов во время игры в футбол. Его спортивные неудачи связаны с ухудшающимся зрением. Сильная близорукость, мешающая ему четко видеть мир вокруг себя (это отражается в заглавии произведения) и себя самого в зеркале (месте саморефлексии в романе), является метафорой невозможности самопознания. Иронический дискурс Ж. Руо ставит под сомнение сформулированные Ж.-Ж. Руссо постулаты жанра автобиографии: искренность и правдоподобие. "Дурного ничего не утаил, хорошего ничего не прибавил; и если что-либо слегка приукрасил, то лишь для того, чтобы заполнить пробелы моей памяти. Может быть, мне случилось выдавать за правду то, что мне казалось правдой, но никогда не выдавал я за правду заведомую ложь. Я показал себя таким, каким был в действительности: презренным и низким, когда им был, добрым, благородным, возвышенным, когда был им. Я обнажил всю свою душу и показал ее такою, какою ты видел ее сам, всемогущий" [1]. Близорукий рассказчик романа "Мир не в фокусе" может видеть в зеркале только искаженный образ самого себя. Лишь во взгляде "другого" ему удается уловить частичку своей правды.

Новая смысловая парадигма предопределяет изменение формы автобиографического письма. В "Исповеди" Ж.-Ж. Руссо исповедальность и лиричность сочетаются с хронологическим изложением фактической информации. Сомнение Ж. Руо, как и других создателей "вымышленной автобиографии" (autofiction), в возможность воспроизведения аутентичного прошлого выражается в фрагментации повествования, которое превращается в последовательность снимков, не объединенных, на первый взгляд, ни хронологическими, ни причинно-следственными связями.

Кроме того, разрушение традиционной модели автобиографии в романе Ж. Руо связано с ироническим переосмыслением автобиографического замысла Ж.-Ж. Руссо - рассказать о делах, чувствах, мыслях. Построение самоидентичности героем романа "Мира не в фокусе" вращается вокруг одного вопроса: "Заинтересуется когда-нибудь мной какая-нибудь девушка?" [16. P. 112]. Рисуя в ключевых сценах романа (футбольный матч в составе команды аутсайдеров, неудачная игра в пинг-понг с сестрой интернатского товарища, невозможность конкурировать с другими молодыми людьми в борьбе за сердце Тео) карикатурный портрет героя-рассказчика, автор пародирует важные для автобиографии темы дружбы и любви. Комплекс неполноценности затрудняет взросление и социализацию главного героя, осложняет его отношения как с противоположным полом, так и с мужским окружением. В отличие от традиционной автобиографии процесс взросления рассказчика, становления его личности и вхождения в мир людей оказывается, как кажется, незавершенным. С одной стороны, очевидно, что ироническому переосмыслению подвергается характерный для автобиографии поступательный процесс взросления и духовного развития человека, который венчается формированием стабильной личности. С другой стороны, финальная сцена падения с велосипеда в канаву с ледяной водой отсылает к начальной сцене игры в футбол, когда рассказчику все же удается забить победный гол. Этот спортивный "триумф" над насмехающимися над ним более ловкими и сильными товарищами является метафорой разрыва со своим прошлым и, что самое важное, возможности повествования о нем: ".. .ударить по мячу, как отправляют назад свое детство, которое теряется в туманной дали" [16. Р. 27]. Таким образом, роман "Мир не в фокусе", в котором иронически обыгрывается как замысел "Исповеди" Ж.-Ж. Руссо, так и "В поисках утраченного времени" М. Пруста, превращается в своеобразную автобиографию прихода автора-рассказчика к письму.

Заключение