Л.Н. Толстой и У.М. Теккерей: проблема жанровых поисков

Таким образом, ретардация повествования, которая наблюдается в большинстве ключевых эпизодов произведений Теккерея и Толстого, не прекращает общей диалектики, непрерывного- движения авторской мысли в тексте. «Остановка» этого движения, связанная с финальным этапом ретардации каждого эпизода, является здесь только неизбежным «разрывом», отречением от старого и переходом к новому витку внутреннего поиска. Далее это будет проиллюстрировано на примерах.

Обратимся вначале к тексту «Анны Карениной». Картина ночных размышлений Левина начинается с описания происходящего на лугу: «Старик, сидевший с ним, уже давно ушел домой; народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу. Левин, не замечаемый народом, продолжал лежать на копне и смотреть, слушать и думать. Народ, оставшийся ночевать в лугу, не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи».

Пять предложений этого абзаца выстраивают четкую пространственную организацию, уже синтаксически вычленяя Левина как центр пространства. Простейший синтаксический разбор этого абзаца позволяет увидеть, что два первых и два последних предложения имеют сходную двоичную, или парную, структуру и ровный ритмический рисунок. Они как бы «опоясывают» центральное предложение, более сложное, динамично удлиненное за счет большего количества глаголов, но при этом простое по своей структуре, с одним субъектом действия -- Левиным.

Левин противопоставлен окружающим его людям и семантически: его фигура статична, глагольное сочетание «продолжал лежать», в котором модальный глагол усиливает эффект статичности, явно противопоставлено глаголам движения, которыми охарактеризованы действия окружающих: «ушел», «разобрался», «уехали», «собрались», а также отглагольными существительными «говор», «хохот», «смехи». В дальнейшем в представленном отрывке семантическая статичность фигуры Левина сохранится: все глаголы, которые характеризуют его действия, относятся только к сфере мыслительной, отвлеченной. Кроме того, Левина во внешнем мире как бы и не существует вообще: на это указывает оборот «не замечаемый народом». Наконец, Левин находится «на копне», то есть пространственно выше и дальше от окружающего мира. Так происходит первый этап ретардации повествования и концентрации текста на фигуре главного героя.

Следующий абзац завершает переход в сферу сознания героя через концентрацию на звучании окружающего мира: «Весь длинный трудовой день не оставил в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею зарей все затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу в поднявшемся пред утром тумане. Очнувшись, Левин встал с копны и, оглядев звезды, понял, что прошла ночь». Глаголы действия здесь сменяются безличными' словами состояния и формами страдательного залога со значением звукового воздействия -- «затихло», «слышались». Деепричастие «очнувшись» является своеобразным «мостиком» между внешним миром и внутренним миром героя и парадоксальным образом окончательно переносит действие вглубь его сознания:

«Ну, так что же я сделаю? Как я сделаю это?» - сказал он себе, стараясь выразить для самого себя все то, что он передумал и перечувствовал в эту короткую ночь. Все, что он передумал и перечувствовал, разделялось на три отдельные хода мысли. Один - это было отречение от своей старой жизни, от своих бесполезных знаний, от своего ни к чему не нужного образования. Это отреченье доставляло ему наслажденье и было для него легко и просто. Другие мысли и представления касались той жизни, которою он желал жить теперь. Простоту, чистоту, законность этой жизни он ясно чувствовал и был убежден, что он найдет в ней то удовлетворение, успокоение и достоинство, отсутствие которых он так болезненно чувствовал. Но третий ряд мыслей вертелся на вопросе о том, как сделать этот переход от старой жизни к новой. И тут ничего ясного ему не представлялось. «Иметь жену? Иметь работу и необходимость работы? Оставить Покровское? Купить землю? Приписаться в общество? Жениться на крестьянке? Как же я сделаю это? -- опять спрашивал он себя и не находил ответа. - Впрочем, я не спал всю ночь, и я не могу дать себе ясного отчета, -- сказал он себе. - Я уясню после. Одно верно, что эта ночь решила мою судьбу. Все мои прежние мечты семейной жизни вздор, не то, -- сказал он себе. - Все это гораздо проще и лучше...».

Диалектика размышлений Левина начинается с эмоционально- рефлексивной фазы -- двух вопросов-восклицаний, которые рефреном пройдут через весь эпизод. Первоначальная неспособность героя обобщить и ясно изложить для себя сделанные за ночь выводы передается здесь с помощью целого ряда структурно-стилистических средств. Ритм повествования крайне замедляется, его движение осуществляется по аналогии с мыслью Левина - как бы с трудом, мучительно, толчками. Этого автор достигает за счет введения лексических повторов («сделаю-сделаю», в дальнейшем постоянный повтор «чувствовал»); повтора морфологически синонимичных глаголов со значением длительности («передумал», «перечувствовал»); регрессии, или повтора на стыке фраз: «...все то, что он передумал и перечувствовал в эту короткую ночь. Все, что он передумал и перечувствовал...». В следующем предложении этот эффект дополняется анафорой, параллелизмом зачинов, нагнетанием различных форм местоимения «свой» с предлогом: «от своей... от своих., от своего».

К третьему предложению Левину удается совершить переход от эмоциональной фазы размышления к фазе рационально-аналитической. Здесь повествование становится более гладким и начинает развиваться по спирали, плавно вращаясь вокруг слова «жизнь», которое повторяется в трех предложениях подряд (круговое движение мыслей подчеркивается метафорой «третий ряд мыслей вертелся»). Ощущение плавности этого движения усиливается за счет введения однородных дополнений: «простоту, чистоту, законность», «удовлетворение, успокоение и достоинство».

Однако за этим следует второй слом в структуре абзаца: столкнувшись с неразрешимым вопросом, Левин вновь возвращается от аналитического размышления к эмоционально-рефлексивному поиску. Это снова выражается в обилии вопросов, которые по принципу кольцевой композиции абзаца завершаются начальным восклицанием: «Как же я сделаю это?». Попытка вновь перейти к аналитической фазе не дает результата. Ретардация повествования здесь достигает своего апогея: еще чуть-чуть -- и внутренняя речь героя перестанет поддаваться вербализации, уйдет в сферу подсознательного. На это указывает отрывочность фраз, исчезновение из речи глаголов («одно верно», «мечты вздор», «все проще и лучше»), а также намеренное повторение оборота «сказал он себе».

Напряжение мысли, выраженное неровностями композиции, синтаксиса и стилистических средств, достигает такой силы, что Левин совершенно внезапно совершает переход из сферы сознания во внешний мир: «Как красиво! - подумал он, глядя на странную, точно перламутровую раковину из белых барашков-облачков, остановившуюся над самою головой его на середине неба...». Символическое облако-раковина становится последним связующим звеном между этими сферами, являясь как бы отражением внутреннего состояния Левина в природе.

Обратимся теперь к эпизоду из романа Теккерея. Точно так же, как и приведенный отрывок из текста Толстого, он начинается с пространственной организации: «Клайв не смотрел на Барнса. Взгляд его был устремлен на ту, что сидела неподалеку от лектора, -- на Этель; она обнимала рукой свою маленькую племянницу, и черные локоны ниспадали на ее лицо, еще более бледное, чем у Клайва». Правда, здесь пространственная организация носит несколько иной характер: центром мироздания является не субъект рефлексии -- Клайв, а ее объект - присутствующая вместе с ним на предвыборной лекции Барнса Ньюкома Этель. Однако погружение Клайва в размышления и автопсихологизация текста также начинается здесь с постепенного отрешения героя от окружающего мира. На это указывает уже первая фраза: вектор зрения Клайва прямо противоположен общему, все смотрят на лектора, Клайв -- на Этель.

Вначале, когда Клайв видит Этель, в его поле зрения еще присутствует лектор, затем фокус смещается ближе к объекту, но в поле зрения Клайва еще попадает племянница Этель. Наконец, он смотрит прямо на нее, видит черные локоны, а за ними - лицо девушки. В оригинальном тексте эффект маятника еще сильнее за счет того, что объект рассмотрения, Этель, характеризуется исключительно с помощью причастий («...Ethel, with her arm round her little niece's shoulder, and her thick black ringlets drooping down over a face...» -- «Этель, с ее рукой, обвивающей плечо ее маленькой племянницы, и густыми черными локонами, спадающими на лицо»). Интересна сама семантическая градация этих определений -- они явно указывают на плавное движение вниз: «сидящей», «обвивающей», «спадающими». Эпитет «более бледное, чем у Клайва» указывает на финальную попытку героя заглянуть вглубь души возлюбленной и структурное возвращение «маятника» к субъекту действия -- Клайву.

Динамика и напряженность ритма сохраняется и в следующих двух фразах, субъектом которых является уже Этель: «Она, разумеется, знала, что Клайв здесь. Она почувствовала, что он здесь, едва вошла в зал; она увидела его сразу же и, наверно, продолжала видеть лишь его одного, хотя глаза ее были опущены долу и она лишь по временам поднимала их на мать, а потом опять склонялась над своей златокудрой племянницей». Второе предложение абзаца вообще чрезвычайно близко по стилю толстовской фразе, толстовскому стремлению «сопрягать все», тяготению одновременно к «генерализации» и «мелочности». Душевное состояние Этель передается здесь через ряд практически одновременных действий (не случайно в оригинале их перечисление передается наречием «now-now» («то-то»), которое в этом значении является омонимичным наречию «сейчас, в данный момент»): «She was aware of him as she entered the hall; saw him at the very first moment; saw nothing but him, I dare say, though her eyes were shut and her head was turned now towards her mother, and now bent down on the little niece's golden curls».

Медленный, напряженный ритм этого предложения еще более усиливается по контрасту со следующей фразой, в которой прорывается поток эмоционально-лирических размышлений Клайва: «Прошлое с его милыми воспоминаньями, юность с ее надеждами и порывами, все, что вечно звучит в сердце и живет в памяти, встало, должно быть, перед глазами бедного Клайва, когда он через пропасть времен, печалей и расставаний увидел женщину, которую любил много лет. Вот она сидит перед ним -- та же, но совсем другая; далекая -- точно умершая: ведь она и вправду ушла в иной, недоступный мир. И коль скоро в этом сердце нет любви - разве оно не хладный труп? Так осыпь же его цветами своей юности. Омой горькими слезами. Обвей пеленами своей былой привязанности. Тоскуй и плачь душа! Припади к ее гробу, лобзай мертвые уста, возьми ее руку! Но рука эта вновь безжизненно упадет на охладевшую грудь. Прекрасным устам уже не розоветь, не разомкнуться в улыбке. Опусти же крышку гроба, предай его земле, а потом, дружище, сними со шляпы траурную ленту и вернись к своим повседневным делам. Или ты полагаешь, что тебе одному пришлось совершить подобное погребение? Иные мужчины уже назавтра будут смеяться и трудиться, как прежде. Кое-кто нет- нет да заглянет еще на кладбище, чтобы прочесть там краткую молитву и сказать: «Мир праху твоему!». А иные, осиротев, скоро водворят в своем сердце новую госпожу, и та начнет рыться в ящиках, шарить по углам, копаться в шкапах и однажды в каком-нибудь потайном месте найдет маленький портрет или запыленную связку пожелтевших писем; и тогда она скажет: «Неужели он любил эту женщину? Даже при том, что художник, вероятно, польстил ей, право, ничего в ней нет, и глаза косят. Ну, а письма?.. Да неужто это им он так умилялся?.. Меж тем я в жизни не читала ничего банальней, ей-богу! А вот эта строчка совсем расплылась. О, здесь, верно, она проливала слезы - пустые, дешевые слезы!..».

Точно так же, как в эпизоде из «Анны Карениной», первая -- эмоциональная - фаза рефлексии героя носит характер свободно льющегося потока, хотя для Теккерея более характерна не вопросительная, а восклицательная форма эмоциональной риторики, также традиционно сопровождаемая риторическими обращениями к самому себе и к читателю. В определенной мере и в этой части эпизода наблюдается эффект «маятника», поскольку почти все предложения выстроены по принципу двоичной, или парной, композиции. Она проявляется в обязательном присутствии на каждом отрезке парного однородного члена, присоединенного союзами «и», «но». Такая «маятниковая» структура, с одной стороны, отражает безысходность внутренних терзаний героя, а с другой, имманентно выражает постоянное внутреннее движение самого Теккерея от отчаяния к надежде и обратно. Недаром синтаксическая парность фраз некоторое время сохраняется и тогда, когда размышления героя (а вместе с ним и автора) переходят к следующей фазе - рациональной. На этот переход указывает уже изменение лексического состава: возвышенная поэтическая лексика («strew round it the flowers of youth» -- «усыпь его цветами юности», «break heart» - «разбей сердце», «wash it with tears of passion» -- «омой слезами страсти») сменяется бытовой, даже сниженной: «occupant» - «жилица», «poking in all the drawers and corners» - «роясь по комодам и углам».

Однако выводы, подсказанные житейской мудростью, очень скоро начинают казаться и Теккерею, и его герою сомнительными, если не кощунственными. Это проявляется в резком усложнении структуры предложений: через сам синтаксис передается нежелание и автора, и героя селить в своем сердце «новую жилицу» и неспособность смириться с обывательским взглядом на проблему ушедшей любви. Сама фраза о новой хозяйке сердца, особенно в оригинале, характеризуется крайне неровной, сбивчивой структурой, напрочь лишенной плавности и гармонии эмоционально-лирической фазы размышлений героя: «With some men, she gone, and her vacuous mansion your heart to let, her successor, the new occupant, poking in all the drawers and corners, and cupboards of the tenement, finds her miniature and some of her dusty old letters hidden away somewhere...».

Столь же неровной, хотя и синтаксически более простой, является структура рассуждений предполагаемой новой «хозяйки сердца», которая очень напоминает по форме завершение размышлений Левина. Очевидно, что рефлексия героя не случайно обрывается тогда, когда «новая жилица» обвиняет бывшую возлюбленную героя в неискренности («пустые слезы»). В финале внутренняя речь героя здесь также достигает своего апогея, его рассуждения также заходят в тупик.

Выходу Клайва во внешний мир весьма показательно способствует речь лжеца и труса Барнса: «Слышите, это голос Барнса Ньюкома журчит, как вода, бегущая из водоема, а наши мысли витают где-то далеко-далеко от этого зала, почти в тех же краях, что и мысли Клайва. Но тут как раз фонтан иссякает; уста, из которых лился сей холодный и бесцветный поток, перестают улыбаться. Лектор кланяется и покидает кафедру. В зале возникает какое-то жужжание, поднимается гомон, суета; тут и там кивают друг другу шляпки, колышутся перья, шелестят шелковые юбки. На эстраде, среди избранных, раздается: «Ах, спасибо! Так прелестно!», «Я чуть не плакала!», «Да, прекрасно!», «Вы нам доставили такое наслаждение!». Ну, а в зале другое: «Уморил, ей-богу!..», «Укутай-ка получше горло, Мэри Джейн, не ровен час, схватишь простуду. Да не толкайтесь вы, сэр!..», «Гарри, пошли, пропустим по кружечке!..».

В оригинале лексические средства, с помощью которых Теккерей описывает лекцию, еще более выразительны: так, речь Барнса дословно характеризуется метафорой «булькает, как вода, [льющаяся] из цистерны» -- «plopping on like water from a cistern». Очевидно, что такой образный строй речи выполняет задачу развенчать лживость и бездушие света, не способного понять искреннего чувства двух людей. Лекция Барнса, сравненная с «фонтаном» («fountain»), «холодным и чистым потоком» («cool and limpid flux»), противопоставляется мыслям и чувствам Клайва как ложное -- истинному. Эту же функцию выполняют и синекдохи «шляпки» («bonnets»), «перья» («feathers»), «шелка» («silks»): в своих действиях предметы подменяют живых людей, указывая на их бездушие. На эту же задачу работает и сопоставление неискренних похвал избранной публики будничным, но честным репликам простых горожан: здесь наблюдается чрезвычайно яркий прием контраста -- лексического и синтаксического. Стилистически подобная сцена, кстати, есть и в романе «Анна Каренина» - в сцене свадьбы Левина и Кити, когда после описания глубоких переживаний главных героев Толстой изображает пустую светскую болтовню гостей, а затем - взгляд случайных прихожан.

Таким образом, структура ключевых эпизодов в романах Толстого и Теккерея имеет ряд сходных особенностей. Переход от изображения внешних событий к рефлексии героя осуществляется последовательно, через постепенную концентрацию на фигуре субъекта рефлексии, что достигается с помощью особого ритмического рисунка и синтаксической структуры фраз. Внутренний монолог героя четко делится по структуре на рационалистическую и эмоционально-рефлексивную фазы. Переход от одной фазы к другой, а также неспособность героев осмыслить для себя какой-то вопрос характеризуются особенно сильным усложнением синтаксиса, этому способствуют также семантические повторы, специальный выбор лексики. Как правило, у обоих авторов внутренняя речь героев достигает своей кульминации и обрывается, когда начинает переходить в сферу подсознания и теряет способность к вербализации. Налицо, таким образом, постепенная ретардация повествования и на структурно-стилистическом уровне анализа текста произведений Теккерея и Толстого.

Одновременно структура ключевых эпизодов в произведениях писателей отражает саму доминанту их автопсихологизма - постоянное движение, динамику, внутренний поиск, сопряженный с неизбежными драматическими «разрывами», резким отречением от самых стройных и «правильных» концепций и началом нового витка рефлексии. И в этом-то постоянном движении мысли и чувства, невозможности сделать ни одного окончательного вывода, вечном сомнении и непрекращающемся духовном поиске, проявляющемся на всех уровнях повествовательной структуры, и заключается суть автопсихологизма Теккерея и Толстого -- коренной и основополагающей особенности их повествования и психологического метода.

Автопсихологизм как особый тип романного повествования, подразумевающий обязательную прямую связь авторского сознания с художественной тканью произведения, просуществует в литературе недолго -- в той ярко выраженной форме, в которой он проявился в романах Теккерея и, в особенности, в произведениях Толстого, он больше не будет присутствовать ни у одного автора. И в связи с этим совершенно логичной представляется нам негативная оценка И.И. Буровой теккереевских «отступлений», которые, по замечанию исследователя, совершенно нехарактерны для дальнейших этапов развития психологизма в литературе. Странно только, что никто из литературоведов не высказался подобным образом о роли «отступлений» Толстого в становлении психологического романа -- ведь этого тоже не будет ни у одного автора-психолога в дальнейшем.

На самом деле автопсихологизм Теккерея и Толстого стал тем способом оформления жанра романа, который был абсолютно необходим для его последующего развития. Автопсихологизацию романного повествования можно считать своего рода коротким, но закономерным этапом в истории романа. Известна мысль Л.Я. Гинзбург о том, что «Толстой открыл первооснову всеобщего душевного опыта современного человека, и современный человек даже не замечает, что осознает себя по Толстому»¹⁹⁹. Точно так же можно сказать, что Толстой, а до него Теккерей, открыли первооснову внесения этого душевного, человеческого опыта в роман. Начав формирование психологизма с себя, оба писателя фактически перевернули традиционную романную поэтику своего времени, основанную на преобладании сюжета, заложив тем самым фундамент для всех последующих открытий в области психологического романа.165



Заключение

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что пристальное внимание Толстого к творчеству Теккерея не было случайным и основано на глубоком интересе обоих писателей к проблеме жанра. Толстой, остро ощущавший в начале своего творческого пути дефицит художественных средств и форм выражения, предлагаемых литературной традицией («описание недостаточно» (46, 65)), не мог не оценить жанрового новаторства Теккерея в его ведущих романах. Идя к литературе «так, как будто ее еще никогда не было» Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. Л., 1928. С.42., Толстой, по сути, продолжил дело Теккерея по слому старых и созданию новых жанровых форм, трансформации жанра романа, его гуманизации, психологизации и усилению эпичности повествования.

Прежде всего, Толстой и Теккерей совершили своеобразную революцию в историографии, объединив в своих романах главные достижения исторической науки и исторической литературы. Писатели доказали, что художественная история может быть не только увлекательной, как историческое творчество романтиков, но и точно отражать время, факты, нравы эпохи, как официальная наука. Толстой и Теккерей вывели исторический роман на новый реалистический уровень, написав подлинно человеческую историю, в которой жизнь вне-исторического персонажа оказывается более значимой, чем свершения исторических героев, хотя неизбежно пересекается с «большой» историей. Эта гуманизация истории и позволила произведениям писателей стать новым этапом в европейской литературе, дала толчок к дальнейшему развитию жанра исторического романа -- хотя ни «Ярмарке тщеславия», ни «Войне и миру» нельзя дать однозначное жанровое определение. Критикуя сочинения Вальтера Скотта, Толстой и Теккерей продолжают его традиции, создав в своем творчестве своеобразную авторскую модификацию скоттовского исторического романа.

Важной основой формирования художественных принципов Теккерея и Толстого стали традиции классического английского семейного романа. Творчество обоих писателей отличает особое внимание к семейно- нравственной проблематике и органичное соединение эпичности и психологизма. Видоизменяя каноны жанра, Теккерей и Толстой создают произведения с «поли-семейной» структурой, в которой семейные «гнезда» становятся точкой пересечения общенациональных интересов и духовных поисков героев. Основой жанра писатели делают внутреннюю эволюцию героя, который неизменно проходит испытание «анти-семейными», светскими идеалами. Свой семейный идеал Теккерей и Толстой выражают в идентичной системе этических оппозиций: город -- деревня, любовь -- нелюбовь к детям или их отсутствие, вера -- безверие. Поэтику семейного романа в авторской редакции Теккерея и Толстого отличает цикличность: от гармонии и эпического равновесия в начале повествования через нарастание кризиса оба писателя вновь приходят в финале к восстановлению эпичности. Точкой кризиса становится побег героини, кульминация преобладания «антисемейных» ценностей в мире.

В позднем творчестве Теккерея и Толстого наблюдается тенденция к «анти-семейному» роману. Структура повествования остается той же, однако цикличность размывается, а драматизация после кульминационного побега героини сохраняется как существенная черта поэтики. Уделом героев в «антисемейном» романе становится одиночество. В этом смысле творчество Теккерея и Толстого отражает тенденцию развития семейного романа, который превратится в «анти-семейный» в литературе XX века.

Творчество обоих писателей сыграло значительную роль еще и в формировании самого типа романного повествования, связанного со становлением реалистического психологизма в литературе. Начав формирование психологизма с себя, оба писателя фактически перевернули традиционную романную поэтику своего времени, основанную на преобладании сюжета. Автопсихологизм как важнейшая особенность типа повествования и психологического анализа Толстого и Теккерея стал тем способом оформления жанра романа, который был абсолютно необходим для его последующего развития.

Автопсихологизм как непосредственное внесение авторского опыта в произведение одинаково отличает у Теккерея и Толстого такая черта, как ретардация повествования, то есть последовательное увеличение авторского слова в тексте романов. Доминантой автопсихологизма писателей является постоянный внутренний поиск, непрекращающееся движение мысли и чувства, которое проявляется на всех уровнях повествовательной структуры.

Настоящее исследование не исчерпывает всей проблемы «Толстой и Теккерей» и может быть продолжено как в контексте теории и истории жанров, так и на других уровнях анализа -- через сопоставление нравственно-философской проблематики творчества писателей, мотивно-образной системы, хронотопа. Чрезвычайно перспективным представляется исследование особенностей языка и стиля романов Толстого и Теккерея. Склонность русского писателя к сложных синтаксическим конструкциям, выражающим «одновременность и процессуальность внешних событий жизни и психологии человека» Жилякова Э М. Л.Н. Толстой и У. Теккерей. («Севастопольские рассказы» и «Английские туристы») // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Серия гуман. науки (филология). Томск, 2001. Вып. 1. С. 23., на наш взгляд, может быть еще одним следствием творческой ориентации Толстого на английскую литературу в процессе выработки писателем собственной повествовательной манеры.

Исследование роли Толстого и Теккерея в развитии жанра романа также может быть продолжено -- в частности, в настоящей работе не получила освещения такая разновидность жанра, как социально-критический роман. Она была исключена из поля зрения в силу стремления сделать акцент на формировании реалистического психологизма в творчестве Теккерея, предопределившего интерес к нему писателей конца XIX века -- кроме Толстого, можно назвать имена Энтони Троллопа, Джордж Элиот и многих других известных авторов-психологов. Между тем, социально-критическая составляющая творчества Толстого никогда не входила в противоречие с интересом писателя к исследованию человеческой души и даже усилилась^- в позднем творчестве - об этом свидетельствует, например, роман «Воскресение». Возможно также исследование становления жанра романа- эпопеи путем анализа «Ярмарки тщеславия» Теккерея и «Войны и мира» Толстого.

Безусловно, нуждаются в более пристальном изучении в контексте заявленной проблематики и ранние очерки Толстого, многие из которых были написаны под явным влиянием чтения Теккерея. Еще Б.М. Эйхенбаум обратил внимание на необычную для Толстого повествовательную манеру «Севастопольских рассказов»: здесь писатель, по его словам, «следуя примеру Теккерея,...дает простор описательным деталям и расширяет объем вещи, не заботясь о протягивании через нее повторяющихся мотивов и скреплении концовкой, как раньше» Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. Л., 1928. С. 237..

Потенциал имеет и сама методология исследования -- анализ контактно- типологических связей между творчеством двух писателей, основой которого является жанровое своеобразие их произведений, их вклад в становление и трансформацию определенного жанра. Такой подход может быть применен для других исследований в области компаративистики.

Наконец, несомненную перспективу проведенное исследование имеет для культурологических изысканий, посвященных проблеме русско-английских связей, национальному своеобразию Англии и России и культурному диалогу между двумя народами.



Список литературы

Тексты и источники

1. Голдсмит О. Векфильдский священник. - М., 1959. - 231 с.

2. Теккерей У.М. Собрание сочинений: В 12 т. -М., 1974-1980.

3. [Теккерей У.М.] Опыт продолжения романа Вальтера Скотта «Айвенго». Письмо Микель-Анджело Титмарша к Александру Дюма // Отечественные записки. - СПб., 1847.-Т. 51.-№4.-С. 174-194.

4. Толстой JI.H. Полное собрание сочинений: В 90 т. - M., JL, 1928-1958.

5. Толстой JI.H. Полное собрание сочинений: В 100 т. -- M., 2000-.

6. JI.H. Толстой: Переписка с русскими писателями: в 2 т. -- М., 1978.

7. JI.H. Толстой в воспоминаниях современников: В 2 т. -- М., 1978.

8. The Complete Works of William Makepeace Thackeray. In twenty-two volumes. - New York-Boston, 1867-1869.

9. The letters and private papers of W.M. Thackeray. In four volumes. - Cambridge, Massachusetts, 1946.

Работы по истории и теории литературы

10 Ю.Альтшуллер М.Г. Эпоха Вальтера Скотта в России. Исторический роман 1830-х годов. - СПб., 1996. - 344 с.

11. Анализ художественного текста. Эпическая проза. - М., 2005. - 442 с.

12. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975. - 502 с.

13. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. -- М., 1979. - 320 с. Н.Бахтин М.М. Эпос и роман. - СПб., 2000. - 304 с.

15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -- М., 1979. - 424 с.

16. Белинский ВТ. Разделение поэзии на роды и виды // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В XIII т. -М., 1954. - T. V. -- С. 7-67.

17. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. -- М., 1968. -- 302 с.

18. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. - Л., 1971. - 464 с.

19. Днепров В.Д. Идеи времени и формы времени. - Л., 1980. - 600 с.

20. Долинин A.A. История, одетая в роман: Вальтер Скотт и его читатели. -М., 1988.-319 с.

21. Драгомирецкая Н.В. Жанр и литературное направление: судьба романа-поэмы-эпопеи в литературе «без героя» // Теория литературы. В 4 т. - М., 2003. - Т. 3. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). - С. 353-393.

22. Дружинин A.B. «Векфильдский священник», роман Оливера Голдсмита // Дружинин A.B. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб., 1865. - Т. 5.-С. 47-86.

23. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. -- М., 1979. -320 с.

24. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. - М., 1988. - 176 с.

25. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. - Л., 1979. - 494 с.

26. История русского романа: В 2 т. -- М., Л., 1962. - Т. 1. - 628 с.

27. Кожинов В.В. Происхождение романа. -- М., 1963. - 440 с.

28. Купреянова E.H., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы. - Л., 1976. - 413 с.

29. Майков В.Н. Романы Вальтера Скотта. Юрий Милославский, или Русские в 1612 году // В.Н. Майков. Литературная критика. - Л., 1985. -- С. 201-237.

30. Макогоненко Г.П. Из истории формирования историзма в русской литературе // XVIII век. Сб. 13. Проблемы историзма в русской литературе. К. XVIII-н. XIX в. - Л., 1981. - С. 3-61.

31. Манн Ю.В. Русская философская эстетика. - М., 1969. - 303 с.

32. Миловидов В.А. Текст, контекст, интертекст. Введение в проблематику сравнительного литературоведения. - Тверь, 1998. -- 83 с.

33. Михайлов A.B. Обратный перевод. - М., 2000. - 852 с.

34. Проблемы современного сравнительного литературоведения. Сборник статей. - М.: ИМЛИ РАН, 2004. - 94 с.

35. Пруцков Н.И. Историко-сравнительный анализ произведений художественной литературы. -- JL, 1974. -- 123 с.

36. Реизов Б.Г. Историко-литературные исследования. - Л., 1991. - 248 с.

37. Реизов Б.Г. Творчество Вальтера Скотта. - М., Л., 1965. - 466 с.

38. Симонова Л.А. Трилогия Э. Базена «Семья Резо» в контексте французского семейного романа: Автореф. дис... канд. филол. наук. -- М., 2005.-22 с.

39. Сорокин Ю.С. [Вступительная статья] // В.Н. Майков. Литературная критика. - Л., 1985. - С. 201-237.

40. Тамарченко Н.Д. Реалистический тип романа. -- Кемерово, 1985. -- 91 с.

41. Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа. -- Красноярск, 1988.-200 с.

42. Усакина Т.И. Петрашевцы и литературно-общественное движение сороковых годов ХГХ века. -- Саратов, 1965. - 160 с.

43. Хализев В.Е. Теория литературы. -- М., 2005. -- 405 с.

44. Шкловский В.Б. Заметки о прозе русских классиков. -- М., 1955. -- 460 с.

45. Шкловский В.Б. Избранное: В 2 т. -М., 1983. - Т. 1. - 639 с.

46. Щербенок А. Деконструкция и классическая русская литература: от риторики текста к риторике истории. -- М., 2005. -- 232 с.

47.Эпштейн М.Н. Метафизика русской литературы. -- М., 2006. -- 559 с.

Работы по теории и истории исторической мысли

48.Вызинский Г. Лорд Маколей. Его жизнь и сочинения // Маколей. Полное собрание сочинений. - СПб., 1860. - Т. 1. - С. I-XCVIII.

49. Дуров B.C. Художественная историография Древнего Рима. - СПб., 1993.- 144 с.

50. Жирмунская H.A. Историко-философская концепция И.Г. Гердера и историзм Просвещения // XVIII век. Сб. 13. Проблемы историзма в русской литературе. К. XVIII-н. XIX в. - Л., 1981. - С. 91-101.

51.Историки Рима. - M., 1970. - 496 с.

52. Карлейль Т. Теперь и прежде. - М., 1994. - 415 с.

53. Кимелев Ю.А. Предисловие // Философия истории. Антология. - М., 1995.-С. 3-16.

54. Космолинская Г.А. Н.М. Карамзин и Давид Юм (к вопросу об историографической концепции Карамзина // XVIII век. Сб. 18. -- СПб., 1993.-С. 203-217.

55. Ляляев C.B. Эстетика истории: «История Англии» Т.Б. Маколея // Диалог со временем. - М., 1999. -№ 1.-С. 223-231.

56. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века: курс лекций. Вып. II: Становление «новой исторической науки». - Томск, 2003.- 178 с.

57. Реизов Б.Г. Французская романтическая историография. -- Л., 1956. -- 535 с.

58. Репина Л.П. Персональная история и интеллектуальная биография // Диалог со временем. - М., 2002. - № 8. - С. 5-10.

59. Румянцева М.Ф. Теория истории. - М., 2002. - 319 с.

60. Савельева И.М., Полетаев A.B. Плоды романтизма // Диалог со временем. - М., 2004. - № 11. - С. 40-83.

61. Сергейчик Е.М. Философия истории. -- СПб., 2002. - 251 с.

62. Синельникова Г.А. Историко-теоретические взгляды Томаса Карлейля: Дис... канд. ист. наук. -- Томск, 1990. -- 208 с.

63. Сыров В.Н. Расцвет и закат европейской философии истории (от Бэкона к Шпенглеру). - Томск, 1997. -- 387 с.

64. Тартаковский М. Историософия. -М., 1993. - 334 с.

65.Философия истории. -М., 1999. -431 с.

бб.Экштут С.А. Битва за храм Мнемозины // Диалог со временем. - М., 2001.-№7.-С. 27-48.

67.Экштут С.А. История и литература: «полоса отчуждения»? // Диалог со временем. - М., 2003. - № 3. - С. 47-71.

68. Юм Д. Сочинения: В 2 т. - М., 1965. - Т. 2. - 927 с.

69. Michael Wheeler. English fiction of the Victorian period, 1830-1890. - London-New York, 1999. - 292 p.

Источники и труды по истории культур

70. Греч Н.И. Путевые письма из Англии, Германии и Франции: В 3 ч. -- СПб., 1839.-Ч. 1.-252 с.

71. Ерофеев H.A. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. - М., 1982. - 320 с.

72. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. -- М., 1983. -- 512 с.

73. Шевырев С.П. Об отношении семейного воспитания к государственному. -М., 1842.-С. 1-68.

74. Karen Hewitt. Understanding English Literature. -- Oxford, 1997. - 280 p. Работы, посвященные жизни и творчеству JI.H. Толстого

75. Алексеева Г.В. Яснополянское собрание книг английских авторов. (Из опыта описания иностранной части личной библиотеки JI.H. Толстого) // Толстой и о Толстом. Материалы и исследования. Вып. 2. -- М.: ИМЛИ РАН, 2002.-С. 335-355.

76. Бабаев Э.Г. «Анна Каренина» JI.H. Толстого. - М., 1998. -- 158 с.

77. Бабаев Э.Г. Очерки эстетики и творчества JI.H. Толстого. - М., 1981. -- 198 с.

78. Библиотека JI.H. Толстого в Ясной Поляне. Библиографическое описание. - М., 1975. - Т. I. - Ч. 2. - 520 с.

79. Билинкис Я.С. «Анна Каренина» Л.Н. Толстого и русская литература 1870-х годов. - Л., 1970. - 72 с.

80. Билинкис Я.С. Новаторство Л.Н. Толстого в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». - Л., 1973. - 42 с.

81. Билинкис Я.С. О творчестве Толстого. Очерки. - Л., 1959. - 414 с.

82. Билинкис Я.С. Творческий путь Л.Н. Толстого. - Л., 1956. - 67 с.

83. Бирюков П.И. Биография Льва Николаевича Толстого: В 2 т. -- М., 1911-1913.

84. Бочаров С.Г. «Мир» в «Войне и мире» // Толстой и наше время. - М., 1978.-С. 86-105.

85. Бочаров С.Г. Роман Толстого «Война и мир». -- М., 1987. - 158 с.

86. Бурсов Б.И. Лев Толстой. Идейные искания и творческий метод. 18471862. -М., 1960.-407 с.

87. Бурсов Б.И. Л.Н. Толстой. Семинарий. - Л., 1963. -- 353 с.

88. Виноградов В.В. О языке Толстого // Литературное наследство. - М., 1939. - Т. 35-36. - С. 117-220.

89. Галаган Г.Я. Л.Н. Толстой. Художественно-этические искания. -- Л., 1981.- 174 с.

90. Гордин Я.А. «Мир погибнет, если я остановлюсь» // Гордин Я.А. Три повести. - Л., 1983. - С. 289-430.

91. Громов П.П. О стиле Льва Толстого. «Диалектика души» в «Войне и мире».-Л., 1977.-488 с.

92. Гудзий Н.К. Лев Николаевич Толстой. - М., 1956. - 115 с.

93. Гулин A.B. Дело под Шенграбеном в «Войне и мире» (пути преображения исторического материала) // Толстой: Pro et contra. - СПб., 2000. - С. 70-96.

94. Гулин A.B. Исторические источники в романе Толстого «Война и мир»: Автореф. дис... канд. филол. наук. -М., 1992. -28 с.

95. Карлова Т.С. Вопросы психологического анализа в наследии Л.Н. Толстого (по материалам статей, писем, дневников). -- Казань, 1959. -- 68 с.

96. Краснов Г.В. Герой и народ. О романе JI. Толстого «Война и мир». - М., 1964.-271 с.

97. Краснов Г.В. Философия Гердера в творчестве Толстого // Ученые записки Горьковского гос. пед. института. -- 1961. -- Т. 56. -- С. 157-174.

98. Кузминская Т.А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. - М., 1986. - 560 с.

99. Купреянова E.H. Молодой Толстой. - Тула, 1956. - 216 с.

100. Купреянова E.H. Эстетика Толстого. -- М., Л., 1966. -- 324 с.

101. Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. - М., 1988. - 255 с.

102. Л.Н. Толстой: pro et contra. Антология. - СПб., 2000. - 984 с.

103. Л.Н.Толстой и современный мир: В 2 кн. -- Тула, 1998.

104. Лурье Я.С. После Льва Толстого. Исторические воззрения Толстого и проблемы XX век. - СПб., 1993.- 168 с.

105. Мышковская Л.М. Мастерство Л.Н. Толстого. - М., 1958. - 435 с.

106. Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. -- СПб., 1913. -- Т. III. Л.Н. Толстой. - 307 с.

107. Опульская Л.Д. Избранные труды. -- М., 2005. - 530 с.

108. Опульская Л.Д. Примечания // Толстой Л.Н. Детство. Отрочество. Юность.-М., 1978.-С. 513-520.

109. Опульская Л.Д. Роман-эпопея Л.Н. Толстого «Война и мир». - М., 1987.- 174 с.

110. Орвин Д.Т. Искусство и мысль Толстого. 1848-1880. - СПб., 2006. - 304 с.

111. Панова О.Б. Религиозно-мифологические основы эпопеи Л.Н.Толстого (проблемы поэтики и онтологии): Автореф. дис... канд. филол. наук. -- Томск, 2002. -- 21 с.

112. Паперно И. «Если бы можно было рассказать себя...». Дневники JI.H. Толстого // Новое литературное обозрение. - 2000. - № 61. - С. 296317.

113. Попов П. Роман JI.H. Толстого с В.В. Арсеньевой и повесть «Семейное счастье» // Огонек. - М., 1928. - № 7. - С. 7.

114. Ремизов В.Б. Л.Н.Толстой: диалоги во времени. - Тула, 1998. - 300 с.

115. Сабуров A.A. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблематика и поэтика. - М., 1959. - 602 с.

116'. Сливицкая О.В. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблемы человеческого общения. - Л., 1988. - 189 с.

117. Страхов H.H. Война и мир // Страхов H.H. Литературная критика. -- СПб., 2000.-С. 270-353.

118. Татьянина А.Г. Проза молодого Толстого и проблема семейного романа: Дис... канд. филол. наук. -М., 2000. - 194 с.

119. Хализев В.Е., Кормилов С.И. Роман Толстого «Война и мир». -- М., 1983.- 112 с.

120. Храпченко М.Б. Лев Толстой как художник. - М., 1978. - 580 с.

121. Хэпгуд И. Граф Толстой дома // Вопросы литературы. - 1984. - № 2.

122. Чечулин Н.Д. Основа общего плана книги «Война и мир» // Исторические вести. -- СПб., 1916.-- № 12.

123. Чичерин A.B. О языке и стиле романа-эпопеи «Война и мир». -- Львов, 1956.-С. 9-22.

124. Шкловский В.Б. Лев Толстой. - М., 1967. - 656 с.

125. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. -- Л., 1928. -- 416 с.

126. Эйхенбаум Б.М. Молодой Толстой. - Петербург-Берлин, 1922. - 154 с.

Работы, посвященные жизни и творчеству У.М. Теккерея

127. Авраменко Е.И. Главы о Ватерлоо в «Пармском монастыре» Стендаля и «Ярмарке тщеславия» Теккерея: приемы эпико-романного повествования // Традиции и взаимодействия в зарубежных литературах. -Пермь, 1994.-С. 147-160.

128. Авраменко Е.И. Своеобразие художественного историзма зрелых романов У.М. Теккерея (1840-1850-е гг.): Дис... канд. филол. наук. - М., 1990. - 196 с.

129. Авраменко Е.И. «Сент-Ронанские воды» В. Скотта и «Ярмарка тщеславия» У.М. Теккерея: становление жанра романа о недавнем прошлом // IV Пуришевские чтения. Классика в контексте мировой культуры. - М., 1994. - С. 94.

130. Авраменко Е.И. Художественный историзм романа У. М.Теккерея «Ярмарка тщеславия» и деталь исторического колорита // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. - М., 1987. - № 5. - С. 75.

131. Александров H.H. В. Теккерей. Его жизнь и литературная деятельность. -- СПб., 1891. -- С. 5-71.

132. Вельский A.A. «История Генри Эсмонда» В.М. Теккерея как исторический роман // Ученые записки Пермского государственного университета. - Пермь, 1960. - Т. XIII, вып. 4. - С. 65-81.

133. Берн-Джонс Э. Эссе о «Ньюкомах» // Теккерей в воспоминаниях современников. - М., 1990. - С. 365-378.

134. Бурова И.И. Приемы психологического анализа в романах У.М. Теккерея 1850-1860-х гг. // Филологические науки. - 1994. -- № 3. - С. 4754.

135. Бурова И.И. Романы Теккерея. Становление реалистического психологизма в английской литературе середины XIX века. - СПб., 1996. - 144 с.

136. Вахрушев B.C. Жанр и стиль «Ярмарки тщеславия» У. Теккерея // Взаимодействие методов, жанров и литератур. - Ижевск, 1981. - С. 47-59.

137. Вахрушев B.C. Жанровые особенности реалистической сказки Теккерея // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе. - М., 1985.-С. 51-68.

138. Вахрушев B.C. Изображение исторического процесса в произведениях Теккерея // Материалы X научной конференции литературоведов Поволжья. - Ульяновск, 1969. - С. 199-200.

139. Вахрушев B.C. Место «Ярмарки тщеславия» Теккерея в литературном процессе Англии 40-х годов XIX века // Художественные произведения в литературном процессе. - М., 1985. - С. 87-97.

140. Вахрушев B.C. О ритмике романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия» // Ритм и стиль. - Балашов, 2000. -- Вып. 2 -- С. 14-24.

141. Вахрушев B.C. Пародии Теккерея (проблема злободневности и «вечности» сатирического жанра) // Писатель и время. - Ульяновск, 1975. -Вып. 1.-С. 95-97.

142. Вахрушев B.C. Творчество Теккерея. - Саратов, 1984. -- 150 с.

143. Вахрушев B.C. Творчество Теккерея в мировом литературном процессе // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. -- 1991.-№ 1.-С. 38-44.

144. Вахрушев B.C. Творчество Теккерея и современный зарубежный роман -- типологические связи // Тезисы докладов межвузовской областной научно-практический конференции литературоведов. - Куйбышев, 1986.-С. 17-19.

145. Вексельман В.М. Концепция героя в исторических романах У. Теккерея 50-х годов XIX века // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. - 1988. - № 5. - С. 27-33.

146. Вексельман В.М. Творчество Теккерея пятидесятых годов XIX века и проблема историзма: Дис... канд. филол. наук. - М., 1988. -- 192 с.

147. Вексельман В.М. Теккерей: «история нравов» и русский роман середины 50-60 годов XIX века (из истории развития жанра) // Роль русской классики в развитии и взаимообогащении литературных жанров. - Орджоникидзе, 1986. - С. 89-99.

148. Верник И.И. Значение авторских комментариев в романе В. Теккерея «Ярмарка тщеславия» // Научные труды Ташкентского университета. 1970. - Вып. 391. - С. 304-316.

149. Володарская Э.Ф., Кириленко Е.И. Особенности языка романа В.М. Теккерея «Ярмарка тщеславия» // Вопросы филологии. - М., 1999. - № 1. -С. 36-45.

150. Гениева Е.Ю. Неизвестный Теккерей // Теккерей в воспоминаниях современников. -М., 1990. -- С. 5-19.

151. Гениева Е.Ю. С насмешливым умом и добрым сердцем // Иностранная литература. - 1986. - № 1. - С. 184-189.

152. Гениева Е.Ю. Творчество Теккерея 50-60 гг. // История всемирной литературы. - М., 1983. - Т. 7. - С. 344-349.

153. Гениева Е.Ю. Теккерей // История всемирной литературы: В 9 т. -- М., 1989.-Т. 6.-С. 130-138.

154. Глебова Т.Н. Теккерей -- теоретик реализма. (К вопросу об идейно- эстетической борьбе в английской критике 30--40-х годов XIX столетия): Автореф. дис... канд. филол. наук. -- Киев, 1969. -- 24 с.

155. Гордон И. К вопросу о творческом методе Теккерея. -- М., 1948. -- 43 с.

156. Гражданская 3. Сатирик и гуманист. К 100-летию со дня смерти Теккерея // Труд. - 1963. - 24 декабря.

157. Данилова И.Д. Вариативность структурных моделей сложноподчиненного предложения (на примере произведений Теккерея) // Вариативность единиц разных уровней языковой структуры. -- Орджоникидзе, 1978. - С. 40-52.

158. Демидова Т.Э. Метафорическая тема дороги/пути в английском и русском романе 40-х годов XIX века: Теккерей, Диккенс, Гоголь: Автореф. дис... канд. филол. наук. -М., 1994. - 17 с.

159. Довгопол B.C. Историческая тема в творчестве В.М. Теккерея 183040-х гг.: Дис... канд. филол. наук. - Киев, 1973. - 201 с.

160. Довгопол B.C. От пародии к историческому роману (две редакции пародийной повести В. М. Теккерея «Ребекка и Ровена») // Вестник Харьковского университета. -- Харьков, 1984. - № 256. - С. 62-69.

161. Довгопол B.C. Теккерей -- пародист в борьбе за реализм английского исторического романа («Легенда Рейна») // Проблемы метода, жанра и стиля. -- Дневропетровск, 1975. -- Вып. 2. -- С. 60-71.

162. Дружинин A.B. «Ньюкомы», роман В.-М. Теккерея // Дружинин A.B. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб., 1865. - Т. 5. - С. 236-247.

163. Егунова H.A. Критические статьи и литературные пародии Теккерея (30-40-е годы XIX века: Автореф. дис... канд. филол. наук. - Л., 1956. -- 14 с.

164. Егунова H.A. Предисловие Теккерея к «Ярмарке тщеславия» (опыт анализа художественного текста) // Вопросы романо-германской филологии. - Л., 1972. - С. 84-91.

165. Егунова H.A. Теория романа в критических статьях Теккерея // Литература и эстетика. Сборник статей. - Л., 1960. - С. 215-233.

166. Жилякова Э.М. Л.Н. Толстой и У. Теккерей. («Севастопольские рассказы» и «Английские туристы») // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Серия гуман. науки (филология). - Томск, 2001. - Вып. 1. - С. 20-25.

167. Зверев А., Туниманов В. Лев Толстой (ЖЗЛ). - М., 2006. - 816 с.

168. Ивашева В.В. За щитом скептицизма // Ивашева В.В. «Век нынешний и век минувший...». Английский роман XIX века в его современном звучании. - М., 1990. -- С. 121-249.

169. Ивашева В. Теккерей - гуманист и сатирик // Теккерей У.М. Собрание сочинений: В 12 т. -М, 1974. - Т. 1. - С. 5-13.

170. Кирикова Е.Е. История Пенденниса (К проблеме повествования в романе Теккерея «История Пенденниса») // Начало. -- Вып. 2. -- М., 1993. -С. 225-235,

171. Кирикова Е.Е. Творчество Теккерея и поэтика английского романа. Роль повествования: Автореф. дис... канд. филол. наук. -- М., 1993. -- 18

172. Маслова М.А. Особенности исторической концепции У.М. Теккерея (на примере романа «История Генри Эсмонда») // Proceed of the IV International LATEUM Conference. - M., 1998. - C. 97-98.

173. Маслова М.А. Роман У. Теккерея. «История Генри Эсмонда» в контексте художественных исканий эпохи»: Автореф. дис... канд. филол. наук. - Нижний Новгород, 1998. - 16 с.

174. Маслова М.А. Традиция романтизма в творчестве Теккерея // Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2002. - С. 133-134.

175. Михальская Н. «Ярмарка тщеславия» У.М. Теккерея // Теккерей У.М. Ярмарка тщеславия. - М., 1983. - С. 5-13.

176. Нуралова С.Э. Теккерей в России. Середина XIX века: Автореф. дис... канд. филол. наук. - JL, 1985. - 23 с.

177. Нуралова С.Э. Теккерей и Толстой // У.М. Теккерей. Творчество. Воспоминания. Библиографические разыскания. -М., 1989. - С. 425-434.

178. Овчинникова Ф.Г. Исторические романы Теккерея 1850-х годов в традиции английского реалистического романа XVIII века // Тезисы докладов II Межвузовской конференции литературоведов. -- Вологда, 1969.-С. 211-213.

179. Овчинникова Ф.Г. Творчество Теккерея. - JL, 1961.-60 с.

180. Проскурин Б. Теккерей // Проскурин Б. Из истории зарубежных литератур 1830-1870-х годов.-Пермь, 1993.-Вып. 2.-С. 87-126.

181. Роско У. Теккерей как художник и моралист // У.М. Теккерей. Творчество. Воспоминания. Библиографические разыскания. - М., 1989. - С. 325-326.

182. Саруханян А. Исторический роман Теккерея // Теккерей У. История Г. Эсмонда. -М., 1989.-С. 461-470.

183. Селиверстов М. Диккенс и Теккерей в оценке Чернышевского. - Фрунзе, 1954. - 136 с.

184. Сохань A.M. Романы Теккерея о современности («Ярмарка тщеславия», «История Пенденниса» и «Ньюкомы»): Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1964. - 25 с.

185. Троицкий Ю.Н. Теккерей в русской критике // Ученые записки Тульского гос. пед. ин-та. - 1953. - Вып. 4. - С. 166-182.

186. Тэн И. Теккерей // Отечественные записки. -- 1864. -- Т. 154. - С. 106-143.

187. У.М. Теккерей. Творчество. Воспоминания. Библиографические разыскания. - М., 1989. - 487 с.

188. Урнов М. Предисловие // Теккерей У.М. Ярмарка тщеславия: В 2 ч. -М., 1990.-Ч. 1.-С. 8-15.

189. Филюшкина С.Н. Особенности повествовательной манеры в романе Теккерея «Ярмарка тщеславия» // Реализм и художественные искания. - Воронеж, 1980.-С. 120-129.

190. Чернышевский Н.Г. «Ньюкомы», роман В. Теккерея // Теккерей в воспоминаниях современников. -- М., 1990. - С. 427-438.

191. Шепелева C.B. Пародии Теккерея на романы Вальтера Скотта // Аничковский вестник. - СПб., 1997. -- С. 59-65.

192. Яхонтова Д.С. Новаторство творческого метода Теккерея в романе «Ярмарка тщеславия»: Автореф. дис... канд. филол. наук. - Львов, 1965. -20 с.

193. Яхонтова Д.С. Новое понимание человеческого характера в творчестве Теккерея // Проблемы реализма и художественной правды. -- Львов, 1961.-Вып. 1.-С. 139-149.

194. Ray G.N. Thackeray. The Age of Wisdom. - New York, 1957.

Ray G.N. Thackeray. The Uses of Adversity. - New York, 1955.



Приложение 1

СТРУКТУРА СЕМЕЙНОГО РОМАНА В ТВОРЧЕСТВЕ Л.Н. ТОЛСТОГО И У.М. ТЕККЕРЕЯ

Вариант 1

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЭПИЧЕСКОГО

СТРУКТУРЫ

Одиночество, смерть. Разрушение семьи



¹ Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. М., Л., 1934. Т. 46. С. 232.

В дальнейшем все ссылки на это

⁷ Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. М., 1979. С. 197.

⁸ Чечулин Н.Д. Основа общего плана книги "Война и мир"// Исторические вести. СПб., 1916. № 12. С. 697.

¹⁸ Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. Л., 1928. С. 75.

²¹ Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. Л., 1928. С. 42.

...