"В.В. Маяковский-футурист. Основные мотивы творчества В.В. Маяковского". "М.М. Зощенко-сатирик. Анализ трех рассказов"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

Тема: "В.В. Маяковский-футурист. Основные мотивы творчества В.В. Маяковского". "М.М. Зощенко-сатирик. Анализ трех рассказов"

"До края полное сердце вылью

В исповеди..."

В. Маяковский

В искусстве XX века Маяковский - явление огромного масштаба. В его творческом наследии мы находим лирику и сатиру, поэмы и пьесы, очерки и критические статьи, рекламные стихи и рисунки. Но истинное величие Маяковского - не только в широте проявления его творческой индивидуальности, не только в том, что ему были одинаково доступны тайны стихотворного мастерства и знание законов сцены, умение владеть пером очеркиста и кистью художника. В первую очередь он - поэт, и именно как поэт социалистической революции, вошел в сознание миллионов людей.

В творчестве Маяковского, запечатлевшем важнейшие события и проблемы своего времени, мощно звучит голос эпохи, эпохи подготовки и свершении пролетарской революции. Поистине эпический размах поэтических сравнений, дерзкая смелость метафор, сила и весомость стихотворного ритма сочетаются в его произведениях с публицистической страстностью. Поэзия Маяковского - поэзия открытой гражданственности, обращенная к массовой аудитории.

Маяковского часто называют "поэтом-трибуном", и для этого в его творчестве находится достаточно оснований. Он и сам в поэме "Во весь голос", произведении в значительной степени итоговом, называя себя "агитатором, горланом - главарем", утверждал: "Я ухо словом не привык ласкать..." И хотя и в этом есть своя правда, сводить художественный строй поэзии Маяковского только к агитационно-ораторским интонациям было бы неверным, т.к. в ней нетрудно обнаружить и интимные любовные признания, и трагический крик, и чувства грусти, печали, и философские раздумья, и язвительную иронию, и добродушную усмешку. Поэзия Маяковского не только многообразна в жанровом отношении, но и многокрасочна по своему художественно-интонационному строю.

Лирику обычно рассматривают как художественное отражение внутренней жизни поэта, его душевного состояния в тот или иной момент. Объективный мир, реальная действительность раскрываются в лирической поэзии через переживания автора. Жизненные явления, события, как правило, не получают здесь прямого и непосредственного изображения. Они оказываются запечатленными в том чувстве, в той душевной реакции, которую они вызывают у писателя.

В полной мере это относится и к большинству произведений Маяковского. Чему бы они ни были посвящены - классовым битвам или любви, поездкам в зарубежные страны или спорам о задачах искусства - отношение поэта к реальным событиям, фактам, побудившим его взяться за перо, выражено с такой эмоциональной страстностью, что поэтический строй произведения приобретает особый характер. Рассказ о тех или иных жизненных явлениях неразрывно связан в них с выражением мыслей и чувств поэта, с раскрытием его внутреннего мира, авторского "я".

"О времени и о себе" - так определил Маяковский тему поэмы "Во весь голос". Эти слова можно поставить эпиграфом ко всему творчеству Маяковского - настолько точно передают они своеобразие его произведений, соединяющих эпическую широту с лирической проникновенностью.

Стихия авторских размышлений и переживаний в произведениях Маяковского не просто придает им особую эмоциональную окраску, а зачастую выдвигается на первый план, становится основой художественного образа. Эта сила и целеустремленность авторского чувства, приобретающая лирическое звучание, проявляется и в его эпических произведениях, где изображены жизненные явления. Она ощущается также в политических стихах Маяковского и даже в стихотворениях агитационно-производственного характера. Без преувеличения можно сказать, что лиризм - всепроникающая и всеобъединяющая сила творчества Маяковского, внутренняя энергия даже тех его произведений, которые по своей художественной структуре не являются лирическими.

Как ни парадоксально, но в стихах и выступлениях Маяковского не раз можно встретить выпады против лирической поэзии. "Нами лирика в штыки неоднократно атакована",-- писал он в стихотворении "Юбилейное". Эти слова - не обмолвка и не поэтическое преувеличение. Через все творчество Маяковского проходит линия полемически-враждебного отношения к "лирическим излияниям". Особенно язвительные замечания вызывает у него любовная тематика. "Стишкам, под которые влюблялись", он противопоставляет "строки, под которые Деникин бежал от Орла".

В этих страстных словах, конечно, нельзя видеть негативное отношение к лирике как таковой. В том же "Юбилейном", несмотря на категоричность своих заявлений, относительно устарелости лирики, поэт признавался: поэзия лирика маяковский

Но поэзия - пресволочнейшая штуковина: существует - и ни в зуб ногой.

Критическое отношение Маяковского к ряду форм лирической поэзии вызвано разными причинами. И, прежде всего, - ощущением того, что рамки "старой" лирики с ее традиционными темами - любви, природы, философских раздумий о жизни - стали слишком узкими. В них не вмещается огромный и сложный мир чувствований человека новой эпохи, частная жизнь которого оказалась связанной с большими историческими событиями и процессами. В нападках Маяковского на лирику выражается, кроме того, протест против субъективизма и бездуховности в поэзии, против упаднических настроений, против всякого рода, как он называл, "мелехлюндий" - салонной изысканности чувствований, мещанской красивости, эстетского самолюбования и прочих мелодраматических "изысков", существование которых их приверженцы оправдывали правом поэтов на самовыражение.

Не удовлетворенный традиционными возможностями "самораскрытия" поэта в лирике, Маяковский ощущает необходимость расширения границ лирической поэзии. Это соответствовало и объективным потребностям времени, и его душевному складу. Ведь поэзия как "чувствилище эпохи" не могла не улавливать новых веяний, не учитывать того, что в XX веке воздействие большой человеческой истории, важнейших социальных процессов на судьбу отдельной личности, на так называемую частную жизнь людей необычайно усилилось.

Что же касается особенностей поэтического восприятия Маяковского, то у него все совершающееся в мире вызывало страстную заинтересованность. Он обладал редкой способностью воспринимать все происходящее в жизни - и даже удаленное от него временем и расстоянием - как свое, глубоко личное, кровное дело.

Широта восприятия жизни, исключительная сила эмоциональной реакции поэта на мир не могли уместиться в традиционные формы лирики и требовали простора для своего выражения. Вот почему поэзия Маяковского не укладывается в рамки предшествующего ему художественного опыта. Он становится создателем поэзии нового типа, которая широко, как никогда прежде не делалось, охватывает политическую и социальную действительность. Лирика Маяковского вмещает в себя многое - и историю, и политику, и любовь, и быт; и все это входит в его поэзию не как отдаленный фон, а является основным объектом художественного изображения.

Разумеется, творчество Маяковского не было одинаково на протяжении всего его жизненного пути. Оно прошло сложную историю развития, отразив в себе эволюцию метода и стиля поэта, изменения в его мировосприятии.

Рождение и жизнь Маяковского совпали по времени с величайшей в истории человечества социальной ломкой, которая ведет и к ломке человеческих отношений.

Чтобы понять происхождение тем и образов ранней лирики В.В. Маяковского, нужно учитывать ключевые моменты его предшествующей жизни. Его биография началась 7 июля 1893 года. Первые годы учения мальчик провел в Кутаисской гимназии, где подростком оказался замешан в революционных событиях 1905 года. После смерти отца мать увезла детей в Москву, и вся дальнейшая жизнь будущего поэта была связана с этим городом.

В Москве продолжались гимназические занятия, но не по возрасту крупный и развитый юноша все больше увлекался подпольной революционной деятельностью. В пятнадцатилетнем возрасте он вступил в партию большевиков, которая тогда называлась РСДРП. Трижды юный революционер попадал под арест, одиннадцать месяцев провел в камере-одиночке Бутырской тюрьмы. Хлопоты матери, и несовершеннолетний возраст позволили избежать более сурового наказания. Судьбу В.В. Маяковского решил всесильный министр внутренних дел Столыпин, который отпустил узника на свободу.

По его собственным словам, он, находясь в тюрьме, "перечитал все новейшее". Ко времени освобождения из тюрьмы у Маяковского возникло горячее желание работать в области искусства. "Хочу делать социалистическое искусство", - заявил он тогда одному из товарищей по партии. Маяковский поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (1911). Я прервал партийную работу. Я сел учиться", - писал поэт в автобиографии.

С этого момента В.В. Маяковский охладевает к непосредственным революционным занятиям и переносит свой нигилистически-анархический настрой в сферу искусства. Занимаясь живописью в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, он окончательно приходит к выводу о необходимости поиска новых путей в искусстве. В школе живописи он сошелся с группой молодых художников и поэтов, которые провозгласили себя творцами нового искусства, искусства будущего. Отсюда и название - футуристы (от латинского слова futurum - "будущее").

Что представляло собой это течение? Возник футуризм на зарубежной почве. Его основоположником считается итальянец Маринетти, впоследствии ставший одним из идеологов итальянского фашизма. Основной идеей футуризма было признание того, что XX век, давший бурное развитие техническому прогрессу, требует и соответствующих новых форм в искусстве.

Русский футуризм был как бы отрядом охватившего в Европе все виды искусства авангардизма, резко порывающего с реалистическими традициями и отрицавшего социальную значимость искусства. Футуристы вышли на литературную арену несколько раньше акмеистов. Широкую известность приобрели их эпатирующие манифесты - "Садок судей" (1910), "Пощечина общественному вкусу" (1912), "Дохлая луна" (1913). "Только мы - лицо нашего времени,-- заявляли футуристы.-- Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности".3 Объявляя классику и всю старую литературу как нечто мертвое, отжившее и не соответствующее современности, футуристы утверждали свое право на произвольное слово, слово-новшество, "самовитое" слово, над которым не тяготеет его бытовое значение и смысл которого связан только со звучанием.

В десятых годах в России существовало несколько групп футуристов, враждовавших и соперничавших друг с другом: эгофутуристы, кубофутуристы, "Мезонин поэзии", "Центрифуга". В тогдашней критике порой даже отказывались признать футуризм единым течением. Лицо футуризма определяла наиболее сильная и многочисленная группа кубофутуристов ("Гилея") - В. Хлебников, Д. Бурлюк, Н. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский, В. Каменский, Е. Гуро. "Мезонин поэзии" (В. Шершеневич, К. Большаков) и кружок молодых поэтов "Центрифуга" (С. Бобров, Н. Асеев, Б. Пастернак, Г. Петников) не играли значительной роли в футуристическом движении. Группу эгофутуристов возглавлял единственный среди них поэт, достигший большой известности,-- Игорь Северянин.

Организатор кубофутуристов художник Давид Бурлюк, открывший Маяковского, как поэт не пошел дальше вызывающих и нелепых стихотворений, а его живопись, пройдя этап футуристических экспериментов, позднее, уже в американской жизни Бурлюка, обрела общепринятые формы. За Алексеем Крученых закрепилась репутация Герострата в футуризме, его стихи и проза несли разрушительное начало и только способствовали неприятию футуризма в среде старой русской интеллигенции, шокированной грубостью, цинизмом и самохвальством новоявленных пророков.

Литературная ситуация в России к началу первых печатных выступлений Маяковского была отражением идейного разброда, паники и страха перед грядущей революцией, охвативших господствовавшие классы буржуазную интеллигенцию в начале века, явилась литература русского декаданса - символизма, а позднее акмеизма и футуризма.

На самом же деле новаторство футуристов было мнимым. Они пренебрежительно относились к русской классической литературе, выступали против, идейности в искусстве и сводили поэтическое творчество к игре, к изобретению новых слов, к комбинациям звуковых сочетаний. Естественно, что многие их произведения были заумными, т. е. лишенными какого бы то ни было смысла, и больше были похожи на словесные фокусы и загадки, чем на поэзию. Деятельность футуристов была очень шумной и скандальной. Для эпатажа публики годились любые средства. Так, придя на концерт футуристов, можно было увидеть на сцене рояль, подвешенный к потолку.

Большое влияние на В.В. Маяковского оказал его друг по училищу Давид Бурлюк. Под его влиянием начинающий художник пробует себя в стихотворстве. Маяковский стал писать стихи в духе футуристов. Они разъезжали с концертами по городам России (В.В. Маяковский выступал в своей знаменитой желтой кофте), а своим поведением и антибуржуазной направленностью читаемых стихов провоцировали публику на скандал. Примером подобного творчества может служить стихотворение В.В. Маяковского "Нате!".

В 1912 году в альманахе футуристов "Пощечина общественному вкусу" были опубликованы стихотворения В. Маяковского "Ночь" и "Утро". Так в начале века заявил о себе молодой и самобытный поэт - поэт, которому суждено было стать одним из самых известных в мире. Поэт, судьба которого будет тесно переплетена с историей молодого советского государства. Поэт, чье творчество оказало огромное влияние на развитие отечественной поэзии. Поэт, чьи стихи переоценивались критикой и читателями не раз и не два. Поэт, творчество которого до сих пор вызывает самые разнообразные споры.

Понятно, что влияние футуристов не могло не сказаться на формировании молодого поэта. Оно проявилось как в понимании Маяковским сущности искусства, так и в его поэтической практике. В статье "Два Чехова" поэт провозглашает "безразличность" содержания и в доказательство выдвигает такое формалистическое сравнение: "Чехов первый понял, что писатель только выгибает искусную вазу, а влить в нее вино или помои - безразлично. Идей, сюжетов - нет... Не идея рождает слово, а слово рождает идею".5

Футуристический формализм и установка на "эпатирование" вкусов буржуа оказали известное влияние на первые стихи Маяковского. В стихотворениях "Утро", "Из улицы в улицу" сильны тенденции формалистического экспериментаторства в области ритмики и рифмы. Футуристическим эксцентризмом продиктованы также стихи "Нате", "Кофта фата", "А все-таки" и др. В них наряду с гуманистическими мотивами, искренним протестом против буржуазных порядков, "бесценных слов транжир и мот" - как себя называет в эти годы поэт - использует краски и средства из арсенала футуристического эпатажа. В стиле ранних стихотворений поэта есть и нагромождение усложненных образов, и формалистические эксперименты, и искусственные словообразования. Постепенно Маяковский освобождался от этих недостатков.

Ранняя поэзия Маяковского поражает многообразием жанровых образований. Это и оригинальные зарисовки городского пейзажа ("Ночь", "Утро", "Порт", "Вывескам" и другие), и стихотворные монологи, прямо обращённые к слушателю ("Нате!", "Вам!", "Послушайте!"), и сатирические "гимны" ("Гимн судье", "Гимн критику", "Гимн обеду"), и "самопортреты", выдержанные в эксцентрическом или лирико-ироническом стиле ("Ничего не понимают", "Вот так я сделался собакой", "Надоело", "Никчемное самоутешение"), и романтическая поэма с лирической структурной основой ("Облако в штанах", "Флейта-позвоночник", "Человек").

Стихотворение поражает соединением традиционно несоединимых образных рядов, что производит оглушающее впечатление. Эти строки могут нравиться или нет, равнодушными они не оставляют.

В ранних стихах Маяковского есть и напряженный ритм, и неожиданность поэтических сравнений, и невероятная зрелищность образов. "Толпа - пёстрошерстая быстрая кошка..." ("Ночь"), "Угрюмый дождь скосил глаза...", "враждующий букет бульварных проституток..." ("Утро"), "Прижались лодки в люльках входов к сосцам железных матерей" ("Порт"), "флейта водосточных труб" ("А вы могли бы?") - эти и многие другие образы и метафоры не только поражают своей необычностью. Смелостью соединения в одном поэтическом ряду совершенно разноплановых понятий, но и благодаря удивительной точности воспроизведения каких-то штрихов реальной действительности, увиденных поэтом в неожиданном ракурсе, врезаются в память, запоминаются. Маяковский рисует "адище города", в котором нет радости и счастья. Тяжел и мрачен городской пейзаж: "кривые площади", "выжженный квартал", "веревки грязных дорог", "царство базаров". По городу тащатся "усталые трамваи". Ветер "хмур и плачевен", закатное солнце кажется поэту "вытекающим глазом", ночью над городом висит "дряблая луна", а по городу мелькают "тягостные фраки". Город давит и душит Маяковского, вызывает в нем отвращение.

Певец города, он видел в перекрестках улиц образ распятия, "украденная любовь" означала для него социальный плен человека.

Однако не только в этом выразилась сущность поэтического дарования раннего Маяковского. Его стихи этого времени полны страдания, печали, трагических переживаний - и это главное в них.

Даже в любви лирический герой Маяковского не может найти спасения. Он жаждет огромного, всеобъемлющего чувства - на меньшее он не согласен. Но и обретя его, лирический герой не перестает быть одиноким и несчастным. Его чувство оказывается приниженным и оскверненным воздействием собственнических отношений. В поэме "Облако в штанах" возлюбленная отвергает героя ради мещанского благополучия. Сходный мотив и в поэме "Человек", венчающей дореволюционное творчество Маяковского: любимая "в святошестве изолгалась", продалась Повелителю Всего, Поэту ничего не остается, кроме стоического вечного страдания.

Лирический герой поэта стремится преодолеть свое одиночество. Он тянется к людям, надеется найти у них сочувствие и поддержку. "За одно только слово ласковое, человечье" он готов отдать все богатства своей души. По его ждет разочарование: он никому не нужен, его никто не понимает. Вокруг него - безликая толпа, "быкомордая" масса. В стихотворении "Вот так я сделался собакой" Маяковский в гротескной форме выражает мысль о полной враждебности окружающих лирическому герою: затравленный озверевшей толпой, он превращается в собаку.

В 1912г., вступив на литературную стезю, Маяковский оказался в кругу молодых ниспровергателей, отрицавших старое искусство, старую культуру и вообще все старое. Именовали они себя футуристами. Давид Бурлюк, лидер этого направления, так провозглашал его идеи: "Мы революционеры искусства. Мы всюду должны нести протест и клич "Сарынь на кичку!" Нашим наслаждением должно быть отныне эпатированье буржуазии... Больше издевательства над мещанской сволочью! Мы должны разрисовать свои лица, а в петлицы, вместо роз, вдеть крестьянские ложки. В таком виде мы пойдем гулять по Кузнецкому и станем читать стихи в толпе..." (31; 89).

Эта же тенденция - вызывающее противопоставление себя толпе, публике, аудитории, посетителям кафе - найдет впоследствии наиболее сильное воплощение в стихотворениях "Нате!", "Вам!"

Таким образом, можно заметить, что истоки поэтической эстетики и эстетики поведения Маяковского восходили к программным принципам и установкам русских футуристов. Для них важно было не зависеть от стереотипов, от традиций; создавать новое искусство без оглядки на авторитеты и установившиеся законы, а если они мешают - сбросить весь этот "хлам" с парохода современности. Так они расчищали свой "пароход" от Пушкина, Толстого, Достоевского вплоть до Блока и Андрея Белого.

Такое безоглядное отрицание культуры прошлого ничего хорошего не предвещало, однако, не обошлось и без положительного результата. Свободное обращение со словом, ритмом, рифмой, образом дало неожиданный эффект: Маяковскому удалось обновить и обогатить русскую поэзию, дать ей сильнейший импульс для дальнейшего развития.

Зощенко - сатирик

Творчество Михаила Зощенко - самобытное явление в русской советской литературе. Писатель по-своему увидел некоторые характерные процессы современной ему действительности, вывел под слепящий свет сатиры галерею персонажей, породивших нарицательное понятие "зощенковский герой". Находясь у истоков советской сатирико-юмористической прозы, он выступил создателем оригинальной комической новеллы, продолжившей в новых исторических условиях традиции Гоголя, Лескова, раннего Чехова. Наконец, Зощенко создал свой, совершенно неповторимый художественный стиль.

Около четырех десятилетий посвятил Зощенко отечественной литературе. Писатель прошел сложный и трудный путь исканий. В его творчестве можно выделить три основных этапа.

Первый приходится на 20-е годы - период расцвета таланта писателя, оттачивавшего перо обличителя общественных пороков в таких популярных сатирических журналах той поры, как "Бегемот", "Бузотер", "Красный ворон", "Ревизор", "Чудак", "Смехач". В это время происходит становление и кристаллизация зощенковской новеллы и повести.

В 30-е годы Зощенко работает преимущественно в области крупных прозаических и драматических жанров, ищет пути к "оптимистической сатире" ("Возвращенная молодость" - 1933, "История одной жизни" - 1934 и "Голубая книга" - 1935). Искусство Зощенко-новеллиста также претерпевает в эти годы значительные перемены (цикл детских рассказов и рассказов для детей о Ленине).

Заключительный период приходится на военные и послевоенные годы.

Суть эстетики Зощенко в том и состоит, что писатель совмещает два плана (этический и культурно-исторический), показывая их деформацию, искажение в сознании и поведении сатирико-юмористических персонажей. На стыке истинного и ложного, реального и выдуманного и проскакивает комическая искра, возникает улыбка или раздается смех читателя.

Новаторство Зощенко началось с открытия комического героя, который, по словам писателя, "почти что не фигурировал раньше в русской литературе"[3], а также с приемов маски, посредством которой он раскрывал такие стороны жизни, которые нередко оставались в тени, не попадали в поле зрения сатириков.

Все комические герои от древнейшего Петрушки до Швейка действовали в условиях антинародного общества, зощенковский же герой "развернул свою идеологию" в иной обстановке. Писатель показал конфликт между человеком, отягощенным предрассудками дореволюционной жизни, и моралью, нравственными принципами нового общества.

Разрабатывая нарочито обыденные сюжеты, рассказывая частные истории, приключившиеся с ничем не примечательным героем, писатель возвышал эти отдельные случаи до уровня значительного обобщения. Он проникает в святая святых мещанин, который невольно саморазоблачается в своих монологах. Эта умелая мистификация достигалась посредством мастерского владения манерой повествования от имени рассказчика, мещанина, который не только опасался открыто декларировать свои воззрения, но и старался нечаянно не дать повода для возбуждения о себе каких-либо предосудительных мнений.

Комического эффекта Зощенко часто достигал обыгрыванием слов и выражений, почерпнутых из речи малограмотного мещанина, с характерными для нее вульгаризмами, неправильными грамматическими формами и синтаксическими конструкциями ("плитуар", "окромя", "хресь", "етот", "в ем", "брунеточка", "вкапалась", "для скусу", "хучь плачь", "эта пудель", "животная бессловесная", "у плите" и т.д.).

Использовались и традиционные юмористические схемы, вошедшие в широкий обиход со времен "Сатирикона": враг взяток, произносящий речь, в которой дает рецепты, как брать взятки ("Речь, произнесенная на банкете"). Противник многословия, сам на поверку оказывающийся любителем праздных и пустых разговоров ("Американцы"); доктор, зашивающий часы "кастрюльного золота" в живот больному ("Часы").

Зощенко - писатель не только комического слога, но и комических положений. Стиль его рассказов - это не просто смешные словечки, неправильные грамматические обороты и речения. В том-то и состояла печальная судьба авторов, стремившихся писать "под Зощенко", что они, по меткому выражению К. Федина, выступали просто как плагиаторы, снимая с него то, что удобно снять, - одежду. Однако они были далеки от постижения существа зощенковского новаторства в области сказа. Зощенко сумел сделать сказ очень емким и художественно выразительным. Герой-рассказчик только говорит, и автор не усложняет структуру произведения дополнительными описаниями тембра его голоса, его манеры держаться, деталей его поведения. Однако посредством сказовой манеры отчетливо передаются и жест героя, и оттенок голоса, и его психологическое состояние, и отношение автора к рассказываемому. То, чего другие писатели добивались введением дополнительных художественных деталей, Зощенко достиг манерой сказа, краткой, предельно сжатой фразой и в то же время полным отсутствием "сухости".

Разрыв связи между причиной и следствием - традиционный источник комического. Важно уловить характерный для данной среды и эпохи тип конфликтов и передать их средствами сатирического искусства. У Зощенко главенствует мотив разлада, житейской нелепицы, какой-то трагикомической несогласованности героя с темпом, ритмом и духом времени.

Порой зощенскому герою очень хочется идти в ногу с прогрессом. Поспешно усвоенное современное веяние кажется такому уважаемому гражданину верхом не просто лояльности, но образцом органичного вживания в революционную действительность. Отсюда пристрастие к модным именам и политической терминологии, отсюда же стремление утвердить свое "пролетарское" нутро посредством бравады грубостью, невежеством, хамством.

Не случайно герой-рассказчик видит мещанский уклон в том, что Васю Растопыркина - "этого чистого пролетария, беспартийного черт знает с какого года, - выкинули давеча с трамвайной площадки" нечуткие пассажиры за грязную одежду ("Мещане"). Когда конторщику Сереже Колпакову поставили, наконец, личный телефон, о котором он так много хлопотал, герой почувствовал себя "истинным европейцем с культурными навыками и замашками". Но вот беда - разговаривать-то этому "европейцу" не с кем. С тоски он позвонил в пожарное депо, соврал, что случился пожар. "Вечером Сережу Колпакова арестовали за хулиганство".

Писателя волнует проблема жизненной и житейской аномалии. Отыскивая причины ее, осуществляя разведку социально нравственных истоков отрицательных явлений, Зощенко порою создает гротескно-утрированные ситуации, которые порождают атмосферу безысходности, повсеместного разлива житейской пошлости. Такое ощущение создается после знакомства с рассказами "Диктофон", "Собачий нюх", "Через сто лет"

Герой "Аристократки" увлекся одной особой в фильдекосовых чулках и шляпке. Пока он "как лицо официальное" наведывался в квартиру, а затем гулял по улице, испытывая неудобство оттого, что приходилось принимать даму под руку и "волочиться, что щука", все было относительно благополучно. Но стоило герою пригласить аристократку в театр, "она и развернула свою идеологию во всем объеме". Увидев в антракте пирожные, аристократка "подходит развратной походкой к блюду и цоп с кремом и жрет". Дама съела три пирожных и тянется за четвертым.

"Тут ударила мне кровь в голову.

- Ложи, - говорю, - взад!"

После этой кульминации события развертываются лавинообразно, вовлекая в свою орбиту все большее число действующих лиц. Как правило, в первой половине зощенковской новеллы представлены один-два, много - три персонажа. И только тогда, когда развитие сюжета проходит высшую точку, когда возникает потребность и необходимость типизировать описываемое явление, сатирически его заострить, появляется более или менее выписанная группа людей, порою толпа.

Так и в "Аристократке". Чем ближе к финалу, тем большее число лиц выводит автор на сцену. Сперва возникает фигура буфетчика, который на все уверения героя, жарко доказывающего, что съедено только три штуки, поскольку четвертое пирожное находится на блюде, "держится индифферентно".

- Нету, - отвечает, - хотя оно и в блюде находится, но надкус на ем сделан и пальцем смято". Тут и любители-эксперты, одни из которых "говорят - надкус сделан, другие - нету". И наконец, привлеченная скандалом толпа, которая смеется при виде незадачливого театрала, судорожно выворачивающего на ее глазах карманы со всевозможным барахлом.

В финале опять остаются только два действующих лица, окончательно выясняющих свои отношения. Диалогом между оскорбленной дамой и недовольным ее поведением героем завершается рассказ.

"А у дома она мне и говорит своим буржуйским тоном:

- Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег - не ездют с дамами.

А я говорю:

- Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение".

Как видим, обе стороны обижены. Причем и та, и другая сторона верит только в свою правду, будучи твердо убеждена, что не права именно противная сторона. Герой зощенковского рассказа неизменно почитает себя непогрешимым, "уважаемым гражданином", хотя на самом деле выступает чванным обывателем.

Фельетон "Благие порывы" (1937) написан, казалось бы, на очень частную тему: о крошечных окошках у кассиров зрелищных предприятий и в справочных киосках. "Там только руки торчат кассирши, книжка с билетами лежит и ножницы. Вот вам и вся панорама". Но чем дальше, тем больше развертывается тема уважительного отношения к посетителю, клиенту, каждому советскому человеку. Против суконно-дремотного вицмундирного благополучия и непременного трепета перед казенной "точкой" восстает сатирик.

"Не то чтобы мне охота видеть выражение лица того, который мне дает справку, но мне, может, охота его переспросить, посоветоваться. Но окошечко меня отгораживает и, как говорится, душу холодит. Тем более, чуть что - оно с треском захлопывается и ты, понимая свое незначительное место в этом мире, Снова уходишь со стесненным сердцем".

Основу сюжета составляет простой факт: старухе нужно получить справку.

"Губы у нее шепчут, и видать, что ей охота с кем-нибудь поговорить, узнать, расспросить и выяснить.

Вот она подходит к окошечку. Окошечко раскрывается. И там показывается голова молодого вельможи.

Старуха начинает свои речи, но молодой кавалер отрывисто говорит:

- Абра са се кно...

И захлопывается окошечко.

Старуха было снова сунулась к окну, но снова, получив тот же ответ, отошла в некотором даже испуге.

Прикинув в своей голове эту фразу "Абра са се кно", я решаюсь сделать перевод с языка поэзии бюрократизма на повседневный будничный язык прозы. И у меня получается: "Обратитесь в соседнее окно".

Переведенную фразу я сообщаю старухе, и она неуверенной походкой идет к соседнему окну.

Нет, ее там тоже долго не задержали, и она вскоре ушла вместе с приготовленными речами".

Фельетон заострен против того, как деликатно выражается Зощенко, "малосимпатичного стиля" жизни и работы учреждений, согласно которому установилась не очень внешне различимая, но вполне реальная система деления людей на две явно неравных категории. С одной стороны, "дескать, - мы, а вот, дескать, - вы". Но на самом-то деле, утверждает автор, "вы-то и есть мы, а мы отчасти - вы". Финал звучит грустно-предостерегающе: "Тут есть, мы бы сказали, какая-то несообразность".

Произведения Зощенко имели большое значение не только для развития сатирико-юмористической литературы в 20-30-е годы. Его творчество стало значительным общественным явлением, моральный авторитет сатиры и ее роль в социально нравственном воспитании благодаря Зощенко необычайно возросли.

Михаил Зощенко сумел передать своеобразие натуры человека переходного времени, необычайно ярко, то в грустно-ироническом, то в лирико-юмористическом освещения, показал, как совершается историческая ломка его характера. Прокладывая свою тропу, он показывал пример многим молодым писателям, пробующим свои силы в сложном и трудном искусстве обличения смехом.

Принципиальное значение для характеристики вклада М. Зощенко в советскую сатирико-юмористическую литературу имеют горьковские оценки. М. Горький внимательно следил за развитием таланта художника, подсказывал темы некоторых произведений, неизменно поддерживал его поиски в новых жанрах и направлениях.

Литература

1. Альфонсов В.Н. Нам слово нужно для жизни: В поэтическом мире Маяковского. - Л., 1984

2. Жирмунский В.М. Стихосложение Маяковского // Теория стиха. - Л., 1975

3. ІІерцов В.О. Маяковский. Жизнь и творчество (1893-1917). - М., 1969

4. Марков В.Ф. История русского футуризма. - СПб, 2000

5. Перцов В.О. Маяковский. Жизнь и творчество (1925-1930). --М., 1972

6. Пицкель Ф.Н. Маяковский: Художественное постижение мира. М.: Наука, 1979

7. Тренин В.В. В мастерской стиха Маяковского. - М., 1991

8. Ушаков A.M.. Маяковский - вчера и сегодня. (Вместо предисло-вия) // Творчество Маяковского в начале XXI в. Новые задачи и пути иссле-дования. - М.: ИМЛИ РАН, 2008

9. Харджиев Н.И., Тренин В.В. Поэтическая культура Маяковского. - М., 1970

10. Жолковский А.К. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. М.: Школа "Языки русской культуры", 1999.

11. Зощенко М.М. Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова / М.М. Зощенко // Собрание сочинений: В 3 т. Т. 1. М., 1994.

12. Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. - М., Искусство, 1968.

13. Молдавский Дм. Михаил Зощенко: Очерк творчества. Л.: Советский писатель, 1977.

14. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М.: Азбуковник, 1997.

15. Старков А.Н. Михаил Зощенко. Судьба художника. М.: Сов. пис.,1990.

16. Томашевский Ю.В. Рассказы и повести Михаила Зощенко / Ю.В. Томашевский // Зощенко М.М. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 1

Размещено на Allbest.ru