Сопоставительный анализ русско-корейской музыкальной терминологии (на примере теоретических дисциплин)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сопоставительный анализ русско-корейской музыкальной терминологии (на примере теоретических дисциплин)

Гаук Людмила Николаевна

Аннотация

В статье рассматриваются особенности терминологии на русском и корейском языках в области музыкально-теоретических дисциплин. Выделяются концептуальные различия некоторых терминов в двух языках, сформировавшиеся под влиянием отличных друг от друга моделей музыкального образования: французско-немецкой (Россия) и американской (Корея). Исторический и временной разрыв между возникновением профессионального музыкального образования в обеих странах повлиял на степень интернационализации музыкально-теоретической терминологии двух стран. Изучается возможность гармонизации терминологии России и Кореи по теории музыки, гармонии и анализу музыкальных форм.

Ключевые слова: терминология, музыкально-теоретические дисциплины, межъязыковая гармонизация терминологии.

Abstract

This article examines terminological particularities of the Russian and Korean languages in the field of music theory. In particular, it focuses on the conceptual differences between certain terms that were formed under the influence of different models of music education: Franco-German (Russia) and American (Korea). The historical lag between the origins of professional musical education in each country influenced the degree to which the musical-theoretical terminology of each country came to be known internationally. This article attempts to analyse the potential to harmonise Russian and Korean terminology relating to music theory, harmony, and the analysis of musical forms.

Keywords: terminology, music theory, harmonisation of inter-lingual terminology.

Развитие музыкальной науки -- это процесс, проявляющийся не только в создании новых музыкальных произведений, но и в рождении специальной лексики, фиксирующей и объясняющей конкретное явление. К такой специальной лексике относят, прежде всего, термины, совокупность которых составляет язык определенной области знаний. В русскоязычной литературе классическим определением значения слова термин является определение С. В. Гринева: термин -- это «номинативная специальная лексическая единица (слово или словосочетание) специального языка, принимаемая для точного наименования специальных понятий»¹. Особенностью термина является однозначность его семантики, позволяющая отобразить дефиницию термина точно и сжато. Другими словами, термин обладает и должен обладать контекстуальной однозначностью, емкостью и сжатостью представления содержания обозначаемого им понятия или явления Гринев С. В. Введение в терминоведение. М.: Московский лицей, 1993. С. 33. Сенкевич М. П. Стилистика научной речи и литературное редактирование научных про-изведений. М.: Высшая школа, 1984. С. 105.. Указанные характеристики термина, по определению Терезы М. Кабре (Teresa М. Cabre), необходимы для представления и передачи специализированного знания, которое, будучи интегрированным в компетенцию специалистов, применяется при профессиональном общении в различных научных и культурных контекстах Cabre T. Terminology: Theory, Methods and Applications / Sager C. Juan (Ed.), DeCesaris Janet Ann (Trans.). Vol. 1. Philadelphia PA: John Benjamins, 1999. P XI..

Количественное накопление терминов образует терминологию, используемую в данной области. Уже в семантике слова терминология заложена «необходимость упорядочивания» Гринев-Гриневич С. В. Терминоведение. М.: Академия, 2008. С. 10--11., то есть систематизации. Являясь сегментом литературного языка, его книжной научной ветви¹, и имея стилистическую нейтральность Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997; М.: Юрайт, 2020. С. 69, 70. Там же., терминология призвана стать посредником при коммуникации между представителями одной или смежных областей профессиональных знаний. Отсутствие систематизации полностью блокирует или достаточно серьезно «препятствует общению специалистов и передаче знаний» Гринев-Гриневич С. В. Терминоведение. С. 9..

Работа с терминологией, или терминологическая работа, -- многоступенчатый процесс, содержащий множество этапов. Самыми сложными и ответственными из них являются инвентаризация терминов и их упорядочение. Если первый означает сбор и описание терминов, то второй -- упорядочение -- предполагает в качестве результата достижение межъязыковой «гармонизации терминологии» Там же. С. 19., то есть терминологической эквивалентности. Характеризуясь равнозначностью концепций, определяемых конкретными терминами в конкретных языках, терминологическая эквивалентность считается ключевой при создании многоязычных терминологических словарей Cabre T. Terminology... P. 48.. Несмотря на наличие таких словарей, в настоящее время о межъязыковой гармонизации в терминологии музыкально-теоретических дисциплин говорить довольно сложно. Так, американский музыковед Роберт Джердинген (Robert O. Gjerdingen), указывая на различия в описании одинаковых понятий в английской и немецкой терминологии по гармонии, утверждает, что они сформировались под воздействием национальных традиций конкретной страны, а также ученых, педагогов, в чьих учебниках эти термины были предложены и закрепились Gjerdingen R. A Guide to the Terminology of German Harmony // Carl Danlhaus Studies on the Origin of Harmonic Tonality. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1990. P XI.. Результатом данного процесса, по мнению ученого, стало «как бы параллельное сосуществование» двух совершенно противоположных гармоний -- английской и немецкой. Наличие нескольких дефиниций одного явления объясняется разницей внутреннего содержания термина, то есть контекстуальным несовпадением его значения в разных языках. «План выражения» Князев С. В., Пожарицкая С. К. Современный русский язык. Фонетика. М.: Юрайт, 2020. С. 11. термина, его концепция относится к национальному сегменту языка, так как языковые средства выражения смыслов всегда национально специфичны.

Данная работа посвящена сравнительному анализу терминов по теории музыки, гармонии и анализу музыкальных форм в двух странах: Республика Корея и Россия. Инвентаризация терминов по вышеуказанным областям и их упорядочение с целью реализации межъязыковой гармонизации терминологических систем обеих стран осуществлялись на базе учебных пособий, рекомендованных Министерством науки и высшего образования Российской Федерации. Это -- «Анализ музыкальных форм» В. А. Цуккермана¹, «Музыкальная форма» В. Задерацкого Цуккерман В. А. Анализ музыкальных произведений. Простые формы. М.: Музыка, 1980. 295 с.; Цуккерман В. А. Анализ музыкальных произведений. Сложные формы. М.: Музыка, 1983. 216 с. Задерацкий В. В. Музыкальная форма. М.: Музыка, 2008. Вып. 2. 530 с., «Учебник гармонии» А. Н. Мясоедова Мясоедов А. Н. Учебник гармонии. М.: Музыка, 1980. 319 с. и др. Что касается Республики Корея, то Министерство образования, науки и техники Кореи не обладает правом рекомендовать учебную литературу высшим учебным заведениям. Преподаватель университета выбирает учебное пособие или другую учебную литературу в соответствии с личными предпочтениями Нередко преподаватель корейского университета создает учебник, где отражает свое видение курса, который он преподает.. Поэтому инвентаризация корейских терминов проводилась по учебным пособиям, выбор которых основывался на субъективном мнении автора данной работы, его опыте учебы в аспирантуре Женского университета Ихва в Сеуле (0|&ЭДХЩ^^кй / Ewha Womans Univesity), а также опыте работы с корейскими студентами. Выбор автора остановился на наиболее популярных в Корее учебных пособиях по вышеуказанным дисциплинам: «Анализ форм тональной музыки» Хо Ён Хан и Хан Ми Сук Heo Yeong Han, Han Mi Suk. Joseong Eumagui Hyeongsik Bunseok. Seoul: Yesul, 2014. 437 p., «Музыкальная форма и анализ» О И Дон OI Don. Eumak Hyeongsikkwa Bunseok. Pajusi: Eumak Segye, 2019. 268 p., «Кратко о голосоведении: Гид по гармонии» Сон Му Гён Son Mu Gyeong. Ganchurin Seongbu Jinhaeng. Hwaseonghagui Giljabi. Seoul, Eumak Segye, 2018. 272 p., «Гармония: Теория и практика» Хон Чхон И Hong Cheong Ui. Hwaseongbeop: Irongwa Silseup. Seoul: Eumak Segye, 2018. 408 p., «Теория музыки» Юн Гён Ми и Ким Сон Хян Yun GyeongMi, Kim Seoung Hyang. Eumag iron. Seoul. Hyeondae Eumak, 2006. 322 p. и др. Следует отметить, что в университетском образовании Кореи популярны учебники американских авторов в переводе на корейский язык, которые также нашли отражение в исследовании.

Как указывалось выше, введению и закреплению термина в профессиональной коммуникации в немалой степени способствуют национальные традиции, в том числе образовательные, формирующиеся под влиянием как внутренним, так и внешним. Становление и развитие систематического музыкального образования в России имеет более продолжительную историю по сравнению с Республикой Корея. Но важнейшим для нас является факт опоры этого процесса на разные платформы, что привело в конечном счете к концептуальным различиям не только в системе профессионального музыкального образования, но и в специальной музыкальной терминологии обеих стран.

Как известно, старейшим высшим музыкальным заведением в России является Санкт-Петербургская консерватория имени Н. Римского-Корсакова, основанная А. Рубинштейном (1829--1894) «под непосредственным покровительством ее Императорского Высочества, Государыни Великой Княгини Елены Павловны»¹. Первый устав учебного заведения, тогда именуемого Санкт-Петербургским училищем, датируется 17 октября (11 ноября) 1861 года Из истории Ленинградской консерватории: Материалы и документы 1862--1917 / Сост. А. Л. Биркенгоф и др. Л.: Музыка, 1964. 328 с. URL: http://es.conservatory.ru/esweb/docs/ konsa_hist/02.pdf (дата обращения: 09.09.2020). Там же. С. 11., а официальное открытие состоялось 8 (20) сентября 1862 года В 1866 году Александр II в записочке великой княжне Елене Павловне назвал учили-ще консерваторией. Официально это название закреплено в уставе Русского музыкального общества 1873 года.. Через четыре года в России появилось второе высшее музыкальное учреждение -- Московская консерватория. В силу ряда причин, а именно дефицита русскоязычных специалистов, тесных государственных связей с Францией и Германией, а также доминирования европейской, и особенно немецкой музыкальной культуры, систематическое музыкальное образование в России строилось на немецкой-французской платформе и могло осуществляться только «по возможности на русском языке» Из истории Ленинградской консерватории... С. 11.. Именно за иноязычие в преподавании и изучение «нерусских» музыкальных форм консерваторское образование не раз подвергалось нападкам в российских музыкальных кругах того времени Стасов В. В. Тормозы нового искусства // Стасов В. В. Живопись. Скульптура. Музы-ка. Избранные сочинения: В 6 ч. Ч. 4. М.: Юрайт, 2020. С. 210; Стасов В. В. Двадцать пять лет русского искусства. Наша музыка. Живопись. Скульптура. Музыка // Там же. С. 150--202.. Другим наследием немецко-французской системы в российском профессиональном музыкальном образовании является комплексная подготовка музыканта. Уже первые уставы двух консерваторий при оценке знаний студентов указывают на необходимость учитывать не только «искусство в механическом исполнении на каком-либо инструменте, но и основательные познания в теории музыки и инструментовке» Из истории Ленинградской консерватории. С. 14., необходимые для подготовки «музыкантов в обширнейшем смысле слова» Московская консерватория. История (Воспоминания и документы. Факты и коммен-тарии). URL.: https://www.mosconsv.ru/ru/book.aspx?id=127532&page=127593 (дата обраще-ния: 09.09.2020)..

Появление первого официального музыкального учебного заведения в Корее отделяет от российских консерваторий чуть более полувека. Таким учебным заведением стало открывшееся в 1925 году в тогда еще не разделенной Корее¹ музыкальное отделение при колледже Ихва Во время японской колонизации (1910--1945) столица современной Южной Кореи Ха- нян была переименована в Кёнсон. После обретения Кореей независимости город Кёнсон по-лучил название Сеул. Ewha Womans University -- старейший университет в Корее; был основан в 1886 году американскими миссионерами., основанное, как и весь университет, американскими миссионерами Наиболее яркий вклад в развитие музыкального образования внесли Катрин Бэйкер (Catherine Baker, 1879--1972) и Мари Е. Янг (Mary E. Young, 1880--1950), ставшие и первы-ми преподавателями колледжа Ихва по фортепиано, и администраторами нового учебного заведения.. Спустя 22 года, в 1947 году, музыкальное отделение было преобразовано в музыкальный колледж, готовящий специалистов по четырем направлениям: фортепиано, оркестровое исполнительство, вокал и композиция Официальная страница музыкального факультета университета Ихва http://www.ewha. ac.kr/ewha/academics/music.do. Кафедра религиозной музыки была создана в 1967 году, а ка-федра традиционной музыки лишь в 1974 году.. Именно 1947 год стал датой рождения систематического музыкального образования в Корее. Консерватории в привычном для России понимании (то есть высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку специалистов по различным специальностям музыкального искусства) в Корее нет, но большинство университетов имеет свой музыкальный факультет. Кроме того, есть специализированные университеты искусств, среди которых самыми крупными являются Корейский национальный университет искусств и Университет искусств Чхуге, первый из которых неофициально именуют консерваторией.

Стоит отметить, что систематическое музыкальное образование в Корее развивалось по американской модели не только благодаря работе миссионеров, но и как своеобразный протест против «всего японского» В период японской аннексии корейский язык активно вытеснялся из употребления: с 1919 года были запрещены газеты на корейском языке, а с 1941 года образование осуществля-лось только на японском языке. После обретения Кореей независимости в 1945 году и обра-зования Республики Корея в 1948 году США активно участвовали в построении современ-ного корейского общества и экономическом развитии этой страны., поэтому американизмы естественно вписались в терминологию этой страны. Но несмотря на активный процесс адаптации американской музыкальной лексики, развивалась и аутентичная корейская терминология -- в основном на основе ханмунной лексики Лексика, фонемы которой могут быть записаны иероглифами..

Инвентаризация музыкальных терминов Кореи и России позволила выявить множественные и разноуровневые различия в семантическом наполнении отдельных музыкальных терминов. Более того, даже на уровне элементарных концепций (например, сложный размер) практика дефиниции и функционирования может принципиально отличаться в двух странах. Так, в России в практическом образовательном процессе принято использовать слоговые названия звуков, введенные Гвидо Аретинским. В русской терминологии прилагательное слоговые опускается, терминологическое словосочетание фигурирует в сокращенной форме, в виде синтагмы названия звуков. В корейской музыкальной терминологии термину названия звуков соответствует термин названия ступеней (кеирым [^1011]), где ке [^1] -- это ступень, в данном случае гаммы, а ирым [ 01 ] -- корейское по происхождению слово, обозначающее имя или название. Русский термин буквенное обозначение звуков в Корее эквивалентен термину названия звуков (ыммёнъ [з§ ]), хотя их семантические значения, буква и звук соответственно, не совпадают.

Исследуя традиции обозначения тональностей в двух странах, можно отметить, что в Корее имеет место смешение систем, при которой высота лада обозначается латиницей, а наклонение -- корейским эквивалентом термина на английском языке, например не B major, a B SS [чанъджо]², где S ^ [чанъджо] означает мажор. В российской музыкальной практике принято четкое разделение на устную и письменную речь. Если в устной речи используются слоговые названия звуков и обрусевшие французские термины мажор и минор, то в письменной речи принята латиница и немецкие обозначения лада (dur, moll) и знаков альтерации (is, es).

Нетрудно заметить, что корейские авторы воспроизводят термины обоих методов буквенного обозначения октав, предложенных Г. Гельмгольцем. Данный факт объясняется довольно просто. Корея не имеет аутентичных терминов для обозначения октав, что вынуждает преподавателя-автора заимствовать иностранный письменный термин-символ и переносить его в устную речь родного языка. Данный процесс называют заполнением терминологических лакун путем создания национальных предтерминов на основе символов или наименований (в данном случае октав), уже сформировавшихся в других странах.

Кроме некоторых семантических различий в названиях звуков или смешения систем при указании тональности, некоторые корейские музыкальные термины имеют и концептуальное различие. Одним из показателей такого различия является трактовка четырехдольного музыкального метра, который в Корее относят к простому метру (дансунбакча [ &^^Д ] или хотпакча [ ЯяД ]¹), а в России -- к сложному (покхаппакча [^а^Д] или кёппакча [З^Д]¹). Российские авторы характеризуют четырехдольный размер как состоящий из двух простых двухдольных Д&^ [покхаппакча] -- ханмунная лексика; З^Д [кёппакча] -- корейский термин. Способин И. В. Элементарная теория музыки. М.: Музгиз, 1963. С. 37; Алексеев Б., Мя-соедов А. Элементарная теория музыки. М.: Музыка, 1986. С. 22., в то время как причина отнесения четырехдольного метра к простым в корейских учебниках не отражена. Возможно, такой подход связан с теорией о числах Пифагора, где первые четыре числа задают пифагорейские консонансы -- октаву (1: 2), квинту (2: 3) и кварту (3: 4). Также трактовка четырехдольного метра как простого может быть связана и с наличием трех основных схем дирижирования: двух-, трех- и четырехдольной.

Сложные метры в корейских учебниках определяются как двухсоставные (6/8, 6/4), трехсоставные (9/8, 9/16) и четырехсоставные (12/8) Yun Gyeong Mi, Kim Seoung Hyang. Eumag iron. P. 34.. В России же, напротив, все подобные метры относятся к сложным однородным Алексеев Б., Мясоедов А. Элементарная теория музыки. С. 22.. Что касается составных метров, то подход к ним совпадает в обеих странах.

Рассматривая терминологические единицы среднего уровня, можно заметить, что в России не только минор делят на три вида, но и мажор. В Корее деление на натуральный (Д^Д [чаёнчок]), гармонический (ДДД [хва- сонъджок]) и мелодический (ДДД [каракчок]) принято только для минора (&Ј [данчо]). Понижение VI и VII ступеней в мажоре трактуется как смешение лада или обогащение мажора минором (Д&і S§ [чанъданчо хонёнъ] / Mode Muxture) Riley M. The `Harmonic Major' mode in Nineteenth-Century Theory and Practice // Music analysis. 2004. 23 / I. URL.: https://www.academia.edu/6982638/The_Harmonic_Major_Mode_ in_Nineteenth-Century_Theory_and_Practice (дата обращения: 09.10.2020).. В российском музыкознании термин обогащение лада также существует, но его семантика не ограничивается только понижением вышеупомянутых ступеней.

Достаточно много разночтений и в классификациях аккордов. В качестве примера можно привести трактовку аккордов с увеличенной секстой на ^bVI ступени, которые называют так же, как и на английском языке, а именно: итальянский, немецкий и французский секстаккорды. Речь идет об итальянском секстаккорде (далее It.⁺⁶) Italian 6^th Chord; корейский термин: ^i^W S6^s [итхалиа чынъ юк хваым]. German 6^th Chord; корейский термин: ^^ 6^s [догиль чынъ юк хваым]., немецком квинтсекстаккорде (далее Ger.⁺⁶)7 и французском терцквартаккорде (далее Fr.⁺⁶) French 6^th Chord; корейский термин: ^^^ 6^s [пхыранъсы чынъ юк хваым]., однако символизация аккордов не отображает вид обращения аккорда. Расшифровка трех вышеуказанных аккордов с увеличенной секстой на русском языке отражена в «Семиязычном словаре музыкальных терминов». It.⁺⁶ трактуется как ввод ный секст аккорд с пониженной терцией к доминанте¹ (VII₆ ^b 3/_v(V)); Fr.+6 -- как терцквартаккорд двойной доминанты с пониженной квинтой Terminorum Musicae Index Septem Linquis Redactus. Academiai Kiado Budapest Barenreiter Kassel, Basel, Tours, London, 1980. P. 285. Ibid. P 210. (DD4⁵⁵); а Ger.+6 -- как вводный квинтсекстаккорд с пониженной терцией к доминанте Ibid. P. 227. (VII₆ ⁵³/_v (V)). Данные аккорды изучаются в рамках темы «энгармонизм доминантсептаккорда» Мясоедов А. Н. Учебник гармонии. С. 267-270; Абызова Е. Н. Гармония. М.: Музыка, 2008. С. 356-363., но названия французский, немецкий и итальянский не упоминаются, равно как и их символизация, представленная выше. Более того, указывается, что «энгармоническая замена малого мажорного септаккорда не обязательно превращает его в аккорд альтерированной субдоминанты на Абызова Е. Н. Гармония. С. 357-358. VI ступени»⁵. Аккорды с увеличенной секстой могут быть образованы на ⁵II, IV (⁵IV для минора) и других ступенях. Обращая внимание на цифровую символизацию аккорда, необходимо отметить, что все российские авторы, кроме А. Мясоедова, придерживаются символизации аккорда арабскими цифрами снизу вверх Например, терцквартаккорд II ступени в записи А. Мясоедова будет выглядеть как II4, а не как II4., но римские цифры при идентификации аккордов в миноре строчными буквами i, v не заменяются. При идентификации аккордов на VII ступени используется символизация ум. VII (вводный уменьшенный) и VII (вводный малый) соответственно, в то время как в Корее данная символизация соответствует VII° и VII°.

Работая с литературой по анализу музыкальной формы, можно заметить, что в российских учебных пособиях количество терминов, обозначающих структурные единицы формы, несколько больше. Это -- интонация, субмотив, мотив, фраза, предложение. В корейских учебных пособиях упоминаются только мотив (S^l [донъги]), фраза (^^ [акку]), очень редко -- предложение (^S [мунчанъ]). Кроме того, сами о пределения структуры периода в двух странах не совпадают. В Корее периодом называют форму, состоящую из двух фраз OI Don. Eumak Hyeongsikkwa Bunseok. С. 49., в то время как российские авторы считают базовой структурой периода два предложения Тюлин Ю., Бершадская Т. Музыкальная форма / Ред. Ю. И. Тюлин. М.: Музыка, 1974. С. 56.. Данные отличия представляются значимыми, так как термин предложение употребляется в корейских учебниках только в последние несколько лет в значении структуры, образованной путем суммирования, например: 2 + 2 + 4 такта Heo Yeong Han, Han Mi Suk. Joseong Eumagui Hyeongsik Bunseok. P 11; O I Don. Eumak Hyeongsikkwa Bunseok. P 58..

Что же касается терминологии, касающейся самой классификации музыкальных форм, то при, казалось бы, общем подходе к рассмотрению структуры формы, а именно по тематическому, гармоническому и количественно-тактовому фактору, названия этих форм не совпадают друг с другом по семантическому наполнению. Особенно это заметно на примере формы период. В России более свободный подход к идентификации формы период, в то время как в Корее его типы детально прописаны и упорядочены. Например, Ю. Тюлин и В. Холопова¹ классифицируют периоды по тематическому развитию (повторного / неповторного строения), метрическому объединению (квадратный / неквадратный), тональному развитию (однотональный / модулирующий / модуляционный²), кадансированию (замкнутый / разомкнутый), по составу (типа развертывания / с тремя предложениями / единого развития / период-предложение).

Историческая связь с противоположными страновыми платформами возникновения и развития систематического музыкального образования наложила отпечаток на развитие музыкальной терминологии России и Кореи. Если Россия уже прошла процесс адаптации европейских терминов и, имея более длительную историю, создала и упорядочила собственные термины, то Корея находится в активном процессе «интернационализации путем упорядоченного заимствования терминов»¹ из других языков. На наличие данного процесса указывает обязательное сопровождение корейского предтерми- на его эквивалентом на английском (американском) языке или использование транслитерации американского термина на корейский язык. На этот же процесс указывает и использование синонимичных предтерминов, состоящих из слов как корейской, так и ханмунной лексики, имеющей в Корее статус научного языка.

Активно развивающиеся терминологические системы России и Кореи имеют исторически обусловленную разницу в степени сформированности, упорядоченности и интернационализации. В силу этой разницы обе терминологические системы в той или иной степени подвержены двум взаимоисключающим тенденциям, которые Тереза М. Кабре называет парадоксальными Гринев-Гриневич С. В. Терминоведение. С. 120. Cabre T. Terminology... P. 3.. Данные тенденции характеризуются стремлением к моноязычию, с одной стороны, и к отстаиванию культурной идентичности, в том числе в области научного языка, -- с другой. В терминологии России и Кореи имеется ряд терминов, дефиниция которых не всегда отвечает требованиям однозначности в разных языках (например, виды музыкальных метров). Разница в трактовке одного и того же термина в разных языках может привести к серьезному недопониманию при коммуникации между представителями разных образовательных платформ. Поэтому непременным условием гармонизации терминологии между обоими языками должно быть установление соответствий не отдельных терминов, а терминосистем в целом, сопоставительный анализ которых даст больше возможностей для «детализации и конкретизации понятий, развития понятийной системы и национальных терминологических систем за счет национальных лексических средств и взаимного сознательного заимствования терминов» Гринев-Гриневич С. В. Терминоведение. С. 120..

Терминологическая работа, определяемая как процесс инвентаризации, описания, обработки, упорядочения и гармонизации терминов специальных областей между несколькими языками, не является самоцелью. Она направлена на удовлетворение социальных потребностей и является попыткой «оптимизировать» общение между специалистами и профессионалами путем оказания непосредственной помощи не только ученым, работающим в данной области, но и преподавателям, переводчикам, иностранным студентам, всем тем, кто использует термин для обмена знаниями.

Литература

1. Абызова Е. Н. Гармония. М.: Музыка, 2008. 194 с.

2. Алексеев Б., Мясоедов А. Элементарная теория музыки. М.: Музыка, 1986. 133 с.

3. Гельмгольц Г. Учение о слуховых ощущениях как физиологическая основа для теории музыки / Пер. с 3-го нем. издания М. О. Петухов. СПб.: Общественная польза, 1874; М.: Ли- броком, 2013. 592 с.

4. Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997; М.: Юрайт, 2020. 484 с.

5. Гринев С. В. Введение в терминоведение. М.: Московский лицей, 1993. 309 с.

6. Гринев-Гриневич С. В. Терминоведение. М.: Академия, 2008. 304 с.

7. Задерацкий В. В. Музыкальная форма. М.: Музыка, 2008. Вып. 2. 530 с.

8. Из истории Ленинградской консерватории: Материалы и документы 1862--1917 / Сост.

А. Л. Биркенгоф и др. Л.: Музыка, 1964. 328 с. URL: http://es.conservatory.ru/esweb/docs/ konsa_hist/02.pdf (дата обращения: 09.09.2020).

9. Князев С. В., Пожарицкая С. К. Современный русский язык. Фонетика. М.: Юрайт, 2020. 380 с.

10. Московская консерватория. История (Воспоминания и документы. Факты и комментарии). URL.: https://www.mosconsv.ru/ru/book.aspx?id=127532&page=127593 (дата обращения: 09.09.2020).

11. Мясоедов А. Н. Учебник гармонии. М.: Музыка, 1980. 319 с.

12. Сенкевич М. П. Стилистика научной речи и литературное редактирование научных произведений. М.: Высшая школа, 1984. 263 с.

13. Способин И. В. Элементарная теория музыки. М.: Музгиз, 1963. 203 с.

14. Стасов В. В. Двадцать пять лет русского искусства. Наша музыка. Живопись. Скульптура. Музыка // Стасов В. В. Живопись. Скульптура. Музыка. Избранные сочинения: В 6 ч. Ч. 4. М.: Юрайт, 2020. С. 150--202.

15. Стасов В. В. Тормозы нового искусства // Стасов В. В. Живопись. Скульптура. Музыка. Избранные сочинения: В 6 ч. Ч. 4. М.: Юрайт, 2020. С. 202-- 332.

16. Тюлин Ю., Бершадская Т. Музыкальная форма / Ред. Ю. И. Тюлин. М.: Музыка, 1974. 358 с.

17. Холопова В. Н. Формы музыкальных произведений. СПб.: Лань, 2001. 496 с.

18. Цуккерман В. А. Анализ музыкальных произведений. Простые формы. М.: Музыка, 1980. 295 с.

19. Цуккерман В. А. Анализ музыкальных произведений. Сложные формы. М.: Музыка, 1983. 216 с.

20. Cabre T. Terminology: Theory, Methods and Applications / Sager C. Juan (Ed.), DeCesaris Janet Ann (Trans.). Vol. 1. Philadelphia PA: John Benjamins, 1999. 262 p.

21. Gjerdingen R. A Guide to the Terminology of German Harmony // Carl Danlhaus Studies on the Origin of Harmonic Tonality. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1990. P XI--XV.

22. Laitz S., Bartlette Chr. Graduate review of tonal theory: a recasting of common-practice Harmony, Form, and Counterpoint. New York, Oxford: Oxford University Press, 2010. 270 p.

23. Riley M. The `Harmonic Major' mode in Nineteenth-Century Theory and Practice // Music analysis. 2004. 23 / I. URL.: https://www.academia.edu/6982638/The_Harmonic_Major_ Mode_in_Nineteenth-Century_Theory_and_Practice (дата обращения: 09.10.2020).

24. Terminorum Musicae Index Septem Linquis Redactus. Academiai Kiado Budapest B renreiter Kassel, Basel, Tours, London, 1980. 806 p.

25. Heo Yeong Han, Han Mi Suk. Joseong Eumagui Hyeongsik Bunseok. Seoul: Yesul, 2014. 437 p. (Хо Ён Хан, Хан Ми Сук. Анализ форм тональной музыки; на корейском яз.).

26. Hong Cheong Ui. Hwaseongbeop: Irongwa Silseup. Seoul: Eumak Segye, 2018. 408 p. (Хон Чхон И. Гармония: Теория и практика; на корейском яз.).

27. O I Don. Eumak Hyeongsikkwa Bunseok. Pajusi: Eumak Segye, 2019. 268 p. (О И Дон. Музыкальная форма и анализ; на корейском яз.).

28. Son Mu Gyeong. Ganchurin Seongbu Jinhaeng. Hwaseonghagui Giljabi. Seoul, Eumak Segye, 2018. 272 p. (Сон Му Гён. Кратко о голосоведении: Гид по гармонии; на корейском яз.).

29. Yun Gyeong Mi, Kim Seoung Hyang. Eumag iron. Seoul. Hyeondae Eumak, 2006. 322 p. (Юн Гён Ми, Ким Сон Хян. Теория музыки; на корейском яз.).

Размещено на Allbest.ru