Г. Маркузе. Общество одномерных людей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1: Кто такие одномерные люди

Глава 2: Что такое общество одномерных людей

Глава 3: Критическая теория Г. Маркузе

Список литературы

Введение

Цель работы: исследовать данную тему и поделиться своими знаниями.

Задачи:

1. Рассмотреть, кто такие одномерные люди.

2. Что такое общество одномерных людей.

3. Какая характеристика данного общества.

4. Теория Г. Маркузе.

Автор последовательно анализирует современные ему Одномерное общество, Одномерное мышление и Шанс альтернативы. Современное общество усмиряет центробежные силы скорее с помощью техники, чем террора, опираясь одновременно на сокрушительную эффективность и повышающийся жизненный стандарт, оно способно сдерживать качественные социальные перемены. Критическая теория общества перестала быть оппозиционной. Осуществляется успешное удушение тех потребностей, которые настаивают на освобождении. При поддерживании деструктивной силы и репрессивной функции общества изобилия, происходит формирование массовых стандартных, ложных потребностей. Современное общество, по мнению Маркузе, тоталитарно в том смысле, что оно осуществляет нетеррористическое экономическое координирование своих элементов. В его основании располагается технологический проект: стремление людей поработить природу, приспособить ее для своих потребностей. Альтернативы такой модели социального поведения не предвидится. Нужен Великий Отказ -- правда, неэксплицированный автором. При господстве одномерного мышления, согласно Маркузе, идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой. Налицо слияние рациональности и угнетения. Рабы развитой индустриальной цивилизации превратились в сублимированных рабов, оставаясь таковыми, ибо рабство задается не мерой покорности и не тяжестью труда, а статусом бытия как простого инструмента и сведением человека к состоянию вещи. Соответственно, становление одномерного мышления ликвидировало, по мысли Маркузе, двухмерную культуру. Культурные ценности вовсе не были истреблены, они были встроены в утвердившийся порядок. Свойство одномерности усматривается Маркузе во всех главных общественно-политических системах середины 20 в.

Свобода от нужды как конкретная сущность всякой свободы становится реальной возможностью, права и свободы, связанные с государством, обладающим более низкой производительностью, утрачивают свое прежнее содержание. Независимость мысли, автономия и право на политическую оппозиционность лишаются своей фундаментальной критической функции в обществе, которое, как очевидно, становится все более способным удовлетворить потребности индивидов благодаря соответствующему способу их организации. Такое государство вправе требовать принятия своих принципов и институтов и стремиться свести оппозицию к обсуждению и развитию альтернативных направлений в политике. В этом отношении, по-видимому, вполне безразлично, обеспечивается ли возрастающее удовлетворение потребностей авторитарной или не авторитарной системой. В условиях повышающегося уровня жизни неподчинение системе кажется социально бессмысленным, и уж тем более в том случае, когда это сулит ощутимые экономические и политические невыгоды и грозит нарушением бесперебойной деятельности целого. Разумеется, по меньшей мере, в том, что касается первых жизненных необходимостей, не видно причины, по которой производство и распределение товаров и услуг должно осуществляться через согласование индивидуальных свобод путем конкуренции.

Глава 1: Кто такие одномерные люди

Технический порядок принес с собой политическую и духовную унификацию общества. Права и свободы утратили свое значение. Независимость мышления, автономия, право на политическую оппозицию в настоящее время лишены своей основной, критической функции в обществе.

В условиях растущего уровня жизни несогласие с системой является общественно бессмысленным, влечет за собой ощутимые хозяйственные и политические убытки и угрожает спокойному развитию целого.

Если бы производственный аппарат был организован и направлен на удовлетворение жизненных потребностей, то он мог бы быть чрезвычайно централизованным: такого рода контроль не мешал бы индивидуальной автономии, а содействовал бы ей. Однако фактически действует другая тенденция: аппарат предъявляет к рабочему и свободному времени, к материальной и духовной культуре как экономические, так и политические требования своей защиты. Современное индустриальное общество движется к тотальности. Манипулируя потребностями при помощи насущных интересов, оно предотвращает возникновение действенной оппозиции целому (тоталитаризм вполне уживается с "плюрализмом" партий, газет, "управляющих сил" и т.п.).

Истинные и ложные потребности

Ложные потребности - это те, которые навязаны частными общественными силами, заинтересованными в подавлении индивида. Единственные потребности, которые должны удовлетворяться - витальные: питание, одежда, жилье. Освобождение человека от тотального контроля общества целиком зависит от осознания своего рабства.

Свободные выборы господ не ликвидируют деление на господ или рабов. Выравнивание классовых различий - идеологическая функция средств массовой коммуникации. Люди узнают себя в своих товарах, начинают подчиняться законом, диктуемым этими вещами.

На современном этапе технологический контроль выступает в качестве воплощения разума, любое противоречие ему кажется иррациональным, а любое сопротивление - невозможным. Индивидуальный протест задыхается уже в зародыше.

Процесс утраты негативного мышления - критической силы разума является идеологическим подобием материального процесса, когда развитое индустриальное общество заставляет оппозицию молчать и изменять ее в приемлемом для себя направлении (сила прогресса подчиняет разум реальным фактам). Мощь системы делает индивида неспособным осознать, что не существует фактов, которые не выражали бы репрессивной власти целого. Когда индивиды обретают себя в вещах, их окружающих, то не индивиды предписывают законы вещам, они сами начинают подчиняться законам, диктуемым этими вещами, законам не физическим, а социальным.

Индустриальная культура оказывается идеологичнее, чем ее предшественница, так как сегодня идеология внедряется в производство. Товары поглощают людей и манипулируют ими.

Эту тенденцию можно сравнить с развитием научного метода: с операционализмом в естественных науках и бихевиоризмом -- в социальных. Его основной чертой является всеобъемлющий эмпиризм в области разработки частных понятий; его смысл ограничивается исполнением частных операций и частично поведением. Операциональная точка зрения хорошо видна при анализе понятия "длина" П. Бриджмэном: "Понятие длины установлено, когда установлены операции, которыми она изменяется, т.е. понятие длины содержит лишь ряд операций, которыми определяется длина. Вообще мы подразумеваем под каким-либо понятием лишь ряд операций; понятие равнозначно соответствующему ряду операций". "Принятие операциональной точки зрения включает в себя гораздо больше, чем простое ограничение смысла, в котором мы разумеем "понятие". Оно предполагает скорее далеко идущее изменение всех наших мыслительных привычек в том смысле, что мы впредь отказываемся использовать в качестве инструментов нашего мышления понятия, о которых не можем дать себе достаточного отчета, как об операциях".

Прогнозы Бриджмэна оправдались. Новый образ мышления является сегодня господствующей тенденцией в философии, психологии, социологии и других областях. Многие из самых "неудобных" понятий отброшены при помощи доказательства невозможности дать о них ответ как об операции или поведении. Вне академической сфере он служит уравниванию помыслов и целей с помыслами и целями, предписываемыми системой. Однако власть одномерной реальности не означает конец духовной жизни. Одномерное мышление систематически поддерживается политиками и поставщиками массовой информации.

Наблюдается тенденция к совершенствованию технологической рациональности и активные усилия индустриального общества удержать эту тенденцию в рамках существующих институтов. В этом заключается противоречие цивилизации: иррациональный элемент ее рациональности.

Технологическая рациональность становится опорой господства и порождает тоталитарный универсум, в котором общество и природа, дух и тело находятся в состоянии постоянной мобилизации на защиту этого универсума.

Глава 2. Что такое общество одномерных людей?

Взгляды, изложенные в книге:

1. В современном обществе все люди, по сути одинаковы, так как подчиняются одним и тем же желаниям.

2. Общество называется свободным (имеется в виду либеральное общество), в то время как на самом деле в обществе царит завуалированный неототалитаризм -- общество массового потребления создало свои ценности, повлияло на культуру и контролирует каждого индивида.

3. Потребности современного человека ложны и навязаны ему извне, что делает его рабом собственных потребностей.

4. Для позитивного изменения общества человек должен совершить «Великий Отказ» -- изменить направление своих потребностей от эксплуатации природы в сторону гармонии с ней, обратив свои желания и чувства к высокой духовности.

Развитая индустриальная цивилизация - это царство комфортабельной, мирной, умеренной, демократической несвободы, свидетельствующей о техническом прогрессе. В самом деле, что может быть более рациональным, чем подавление индивидуальности в процессе социально необходимых, хотя и причиняющих страдания видов деятельности, или слияние индивидуальных предприятий в более эффективные и производительные корпорации, или регулирование свободной конкуренции между технически по-разному вооруженными экономическими субъектами, или урезывание прерогатив и национальных суверенных прав, препятствующих международной организации ресурсов. И хотя то, что этот технологический порядок ведет также к политическому и интеллектуальному координированию, может вызывать сожаление, такое развитие нельзя не признать перспективным.

Права и свободы, игравшие роль жизненно важных факторов на ранних этапах индустриального общества, утрачивают свое традиционное рациональное основание и содержание и при переходе этого общества на более высокую ступень сдают свои позиции. Свобода мысли, слова и совести - как и свободное предпринимательство, защите и развитию которого они служили, - первоначально выступали как критические по своему существу идеи, предназначенные для вытеснения устаревшей материальной и интеллектуальной культуры более продуктивной и рациональной. Но, претерпев институционализацию, они разделили судьбу общества и стали его составной частью. Результат уничтожил предпосылки.

Транспортные средства и средства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда, неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собой предписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные и эмоциональные реакции, которые привязывают потребителей посредством доставляемого им большего или меньшего удовольствия к производителям и через этих последних - к целому. Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того, как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они оказывают, перестает быть просто рекламой; оно превращается в образ жизни. И это вовсе не плохой образ жизни - он гораздо лучше прежнего, - но именно поэтому он становится на пути качественных перемен. Как следствие, возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, вписываются в рациональность данной системы и ее количественных измерений. одномерный общество сознание протест

Одномерное мышление систематически насаждается изготовителями политики и их наместниками в средствах массовой информации. Универсум их дискурса внедряется посредством самодвижущихся гипотез, которые, непрерывно и планомерно повторяясь, превращаются в гипнотически действующие формулы и предписания. К примеру, "свободными" являются те институты, которые действуют (и приводятся в действие) в Свободном Мире; остальные трансцендентные формы свободы по определению записываются в разряд анархизма, коммунизма или пропаганды. Подобным образом всякие посягательства на частное предпринимательство, которые исходят не от него самого (или правительственных решений), такие как система всеобщего и всеохватывающего здравоохранения, или защита природы от чересчур активной коммерциализации, или учреждение общественных услуг, чреватых ущербом для частных прибылей, являются "социалистическими". Подобная тоталитарная логика свершившихся фактов имеет свое соответствие на Востоке. Там свобода провозглашена образом жизни, установленным коммунистическим режимом, в то время как все остальные трансцендентные формы свободы объявляются либо капиталистическими, либо ревизионистскими, либо левым сектантством. И в том, и в другом лагере неоперационалистские идеи воспринимаются как подрывные и изгоняются из образа жизни, а всякое движение мысли упирается в барьеры, провозглашаемые границами самого Разума.

Современное общество, по Г. Маркузе, формирует индивидуальные влечения, потребности и устремления в предварительно заданном, нужном ему направлении: "Возможность делать или не делать, наслаждаться или разрушать, иметь или отбросить становится или не становится потребностью в зависимости от того, является или не является она желательной и необходимой для господствующих общественных институтов и интересов". Г. Маркузе различает потребности истинные и ложные. "Ложными" он называет такие потребности, которые навязываются индивиду особыми социальными интересами в процессе его подавления; они определяются внешними силами, контроль над которыми недоступен индивиду.

Большинство преобладающих потребностей (расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие) принадлежат к этой категории ложных потребностей. Независимо от того, насколько индивид отождествляет себя с этими потребностями и находит себя в их удовлетворении, они остаются тем, чем были с самого начала, - продуктами общества, господствующие интересы которого требуют подавления.

Массовое производство и распределение претендуют на всего индивида: люди узнают себя в окружающих их предметах потребления, находят свою душу в своем автомобиле, стереосистеме, квартире с разными уровнями, кухонном оборудовании. Сам механизм, привязывающий индивида к обществу, изменился, и общественный контроль теперь коренится в новых потребностях, производимых обществом. Тем самым внутреннее измерение и личное пространство, в котором человек имеет возможность оставаться самим собой, то есть внутренняя свобода индивида, сводится на нет. Индивид лишается основы, на которой он мог бы развить автономию. Формируется модель одномерного мышления и поведения. Именно формирование ложных, репрессивных потребностей, привязывающих индивида к современному обществу, а не репрессия, не подавление потребностей большинства, как это было раньше, становятся основой саморегулирования современной индустриальной цивилизации. Эти потребности не выходят за социокультурные рамки развитого индустриального общества и удовлетворяются во все большей степени, что лишает всяких оснований критику этого общества "изнутри". Через механизм "одномерных" потребностей обеспечивается лояльность членов данного общества (подавляемых и угнетаемых этим же обществом); у рабочего класса, некогда противостоящего буржуазии, формируется ложное сознание, в результате развитое индустриальное общество лишается оппозиции. Хотя в капиталистическом обществе буржуазия и пролетариат по-прежнему остаются основными классами, структура и функции обоих настолько изменились, что они уже больше не являются агентами и силами общественных перемен.

Глава 3. Критическая теория Г. Маркузе

Как и у Э. Фромма, в центре внимания Г. Маркузе - современное состояние западной цивилизации, развитое индустриальное общество. Но если концепция Э. Фромма - социально-психологическая и оптимистическая, то концепция Г. Маркузе - философская и пессимистическая. Обосновывая "одномерность" мышления и поведения, которая проявляется в современном обществе на разных уровнях и в разных сферах (на уровне индивида и общества, в науке и философии) и которая сводит на нет личное пространство внутренней свободы, Г. Маркузе пытается вскрыть метафизические истоки этой "одномерности". В результате он подвергает сомнению возможность изменения современной цивилизации и приходит к "Великому Отказу" как от капитализма, так и от социализма.

Современное общество, по Г. Маркузе, формирует индивидуальные влечения, потребности и устремления в предварительно заданном, нужном ему направлении: "Возможность делать или не делать, наслаждаться или разрушать, иметь или отбросить становится или не становится потребностью в зависимости от того, является или не является она желательной и необходимой для господствующих общественных институтов и интересов". Г. Маркузе различает потребности истинные и ложные. "Ложными" он называет такие потребности, которые навязываются индивиду особыми социальными интересами в процессе его подавления; они определяются внешними силами, контроль над которыми недоступен индивиду. Большинство преобладающих потребностей (расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие) принадлежат к этой категории ложных потребностей. Независимо от того, насколько индивид отождествляет себя с этими потребностями и находит себя в их удовлетворении, они остаются тем, чем были с самого начала, - продуктами общества, господствующие интересы которого требуют подавления.

Массовое производство и распределение претендуют на всего индивида: люди узнают себя в окружающих их предметах потребления, находят свою душу в своем автомобиле, стереосистеме, квартире с разными уровнями, кухонном оборудовании. Сам механизм, привязывающий индивида к обществу, изменился, и общественный контроль теперь коренится в новых потребностях, производимых обществом. Тем самым внутреннее измерение и личное пространство, в котором человек имеет возможность оставаться самим собой, то есть внутренняя свобода индивида, сводится на нет. Индивид лишается основы, на которой он мог бы развить автономию. Формируется модель одномерного мышления и поведения. Именно формирование ложных, репрессивных потребностей, привязывающих индивида к современному обществу, а не репрессия, не подавление потребностей большинства, как это было раньше, становятся основой саморегулирования современной индустриальной цивилизации.

Эти потребности не выходят за социокультурные рамки развитого индустриального общества и удовлетворяются во все большей степени, что лишает всяких оснований критику этого общества "изнутри". Через механизм "одномерных" потребностей обеспечивается лояльность членов данного общества (подавляемых и угнетаемых этим же обществом); у рабочего класса, некогда противостоящего буржуазии, формируется ложное сознание, в результате развитое индустриальное общество лишается оппозиции. Хотя в капиталистическом обществе буржуазия и пролетариат по-прежнему остаются основными классами, структура и функции обоих настолько изменились, что они уже больше не являются агентами и силами общественных перемен. Технический прогресс, обеспечивая "сокрушительную эффективность" и постоянно повышающийся жизненный стандарт, "создает формы жизни (и власти), которые по видимости примиряют противостоящие системе силы, а на деле сметают или опровергают всякий протест во имя исторической перспективы свободы от тягостного труда и господства... В условиях повышающегося уровня жизни неподчинение системе кажется социально бессмысленным, и уж тем более в том случае, когда это сулит ощутимые экономические и политические невыгоды и угрожает бесперебойной деятельности целого...

Лишив все критические идеи оппозиционности, встроив их в свое функционирование, развитое индустриальное общество трансформировалось в тоталитарное. Г. Маркузе наполняет этот термин нетрадиционным содержанием, включая в него "не только террористическое политическое координирование общества, но также нетеррористическое экономико-техническое координирова-ние, осуществляемое за счет манипуляции потребностями с помощью имущественных прав. Таким образом, создаются препятствия для появления действенной оппозиции внутри целого. Тоталитаризму способствует не только специфическая форма правительства или правящей партии, но также специфическая система производства и распределения, которая вполне может быть совместимой с "плюрализмом" партий, прессы, "соперничающих сил" и т.п."

Как же возможны кардинальные преобразования в обществе, создавшем у своих членов полностью соответствующую ему ("одномерную") структуру потребностей и устремлений? Ведь новый тип "одномерного человека", будучи массовым, утратил критическое отношение к обществу и препятствует социальным изменениям. "Потребительную стоимость свободы" снижает возрастающая производительность труда, которая увеличивает прибавочный продукт и обеспечивает возрастание потребления. Какой смысл настаивать на самоопределении, если управляемая жизнь окружена удобствами и даже считается "хорошей" жизнью? "Утрата экономических и политических прав и свобод, которые были реальным достижением двух предшествующих столетий, может показаться незначительным уроном для государства, способного сделать управляемую жизнь безопасной и комфортабельной. Если это управление обеспечивает наличие товаров и услуг, которые приносят индивидам удовлетворение, граничащее со счастьем, зачем им домогаться иных институтов для иного способа производства иных товаров и услуг? И если преформирование индивидов настолько глубоко, что в число товаров, несущих удовлетворение, входят также мысли, чувства, стремления, зачем же им хотеть мыслить, чувствовать и фантазировать самостоятельно? И пусть материальные и духовные предметы потребления - негодный, расточительный хлам и знание могут быть вескими аргументами против удовлетворения потребностей?"

Технология развитого индустриального общества "рационализирует несвободу человека и демонстрирует "техническую" невозможность автономии, невозможность определять свою жизнь самому. Ибо эта несвобода не кажется ни иррациональной, ни политической, но предстает скорее, как подчинение техническому аппарату, который умножает жизненные удобства и увеличивает производительность труда"

Для достижения личной самостоятельности и свободы, по мнению Г. Маркузе, необходимы условия, в которых "подавленные измерения опыта" могут вернуться к жизни; но освободить эти последние нельзя, не ущемив коллективные нужды и формы удовлетворения потребностей, организующие жизнь в этом обществе. Причем такие коллективные нужды и формы удовлетворения, которые уже давно стали личными нуждами и подавление которых кажется почти роковой потерей.

Заключение

Необходимо еще раз поставить вопрос: как могут управляемые индивиды, которые превратили процесс своего увлечения в свои собственные права, свободы и потребности, воспроизводимые в расширяющемся масштабе, освободить себя от самих себя и от своих хозяев? Можно ли вообще помыслить, что этот замкнутый круг будет разорван?

По мнению Г. Маркузе, это возможно, если появится существенно новый исторический Субъект. Что же это за субъект, который сможет реально противостоять высокоразвитому индустриальному обществу в условиях, когда "народ", бывший ранее катализатором общественных сдвигов, "поднялся" до роли катализатора общественного сплачивания? Единственную надежду Г. Маркузе возлагает на отверженных и аутсайдеров этого общества, "эксплуатируемых и преследуемых представителей других рас и цветов кожи, безработных и нетрудоспособных. Они остаются за бортом демократического процесса, и их жизнь являет собой самую непосредственную и реальную необходимость отмены невыносимых условий и институтов. Таким образом, их противостояние само по себе революционно, пусть даже оно ими не осознается"

Похоже, и сам Г. Маркузе не очень верит в эту силу, в то, что они смогут стать создателями новой не репрессивной рациональности, особенно в обществе, которое обладает мощным политико-экономическим потенциалом, дабы пойти на определенные уступки обездоленным, повысить их адаптированность к существующим условиям или призвать их к порядку в экстренных ситуациях. Его критическая теория остается негативной.

Список литературы:

1. Г. Маркузе. Одномерное общество (отрывок)

2. Герберт Маркузе. Одномерный человек

3. Критическая теория "одномерного человека" Г. Маркузе

4. Одномерный человек / Г. Маркузе; пер. с англ. А.А. Юдина. - М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 331 с, [5] - (Философия. Психология)

Размещено на Allbest.ru