Даосизм как религия и философия

Быть даосом, приверженцем Дао - значит претворять Путь: неустанно и сознательно идти вперед. И, следовательно, непрестанно совершенствовать себя.

Тело служило для даосов ближайшим прообразом бытия Дао, что объясняется несколькими причинами:

Во-первых, тело есть нечто заданное нашему опыту: мы рождаемся и приобретаем сознание, уже обладая телом. В сущности, тело и есть наш «изначальный облик», который, по слову Чжуан-цзы, «существует до нашего появления на свет». Это внутреннее, ноуменальное, чисто символическое тело - в конечном свете тело самого Дао - существует «нераздельно и неслиянно» с материальными телами, подобно тому, как чистое зеркало, вмещая в себя все вещи, само не тождественно им, а сила воображения, выявляя образы, не сводится к предмету созерцания.

Во-вторых, тело мыслится в даосизме как сгусток жизненной энергии или мирового дыхания (ци) : даос, заявлял Чжуан-цзы, «не смотрит глазами и не слышит ушами», но внимает «жизненными токами». Тот, кто следует Дао, взаимодействует с другими существами в пространстве единого энергетического тела, «сердца Неба и Земли». И как тело претворяет появления сознания, так и даосский мудрец обладает способностью предвосхищать мысли и чувства окружающих, ибо он постигает сами «семена вещей».

В-третьих, тело воплощает и цельность (являясь в этом отношении прототипом Пустоты), и многообразие нашего восприятия: единство телесной интуиции таится внутри хаоса наших ощущений. Нелишне напомнить, что рассматривали тело как совокупность большого числа точек, имевших не только физиологическую, но и подлинно космическую значимость: то были своеобразные отверстия каналов, связывающих человеческое тело с «телом Хаоса».

«Регулирование тела» (тяо шэнь) включало в себя различные способы физического и химического воздействия на организм. К первым относились комплексы динамической и статической гимнастики, водные и солнечные ванны, пешие прогулки и прочие виды физических упражнений. Вторые сводились, главным образом, к диете и употреблению всевозможных снадобий и пилюль растительного, животного и минерального происхождения с целью очищения организма и взращивания в нем зародыша бессмертного духа.

«Регулирование дыхания» (тяо си) представлено несколькими системами дыхания, в том числе естественными, «перевернутыми» (когда при вдохе втягивается живот), «утробным», осуществляемом помимо органов дыхания, и проч. Но во всех случаях дыхание должно быть, согласно традиции, «ровным, глубоким, плавным, легким, медленным».

Понятие «Регулирование сердца» относилось к приемам и методам сосредоточения и самоконтроля. Здесь наибольшее значение имели принципы «сбережения единства» (шоу и), или «сбережения середины» (шоу чжун), означавшее поддержание внутренней целостности сознания; «погружения в покой» (жу цзин), т. е. отстрнение от потока мыслей и душевного волнения; «присутствие мысли» (цунь сян), что означало концентрацию внимания в определенной части тела, и т. п. Многие даосские авторы оставили описания различных ступеней и состояний медитативной практики.

С течением времени практика «тренировки энергии» была разработана даосами с необыкновенной тщательностью. В поздних компендиумах даосского совершенствования один только этап превращения «семени» в «дыхание» включал в себя не менее шести ступеней: первая ступень - «тренируй себя», т. е. общая подготовка к медитации; вторая - «регулирование эликсира», т. е. настройка дыхания и сознания; третья - «порождение эликсира», т. е. выработка энергии в Нижнем Киноварном поле; четвертая - «отбор эликсира», т. е. вовлечение в круговорот энергии ее наиболее чистых и тонких эссенций; пятая - «запечатывание тигля», т. е. закупоривание жизненных отверстий тела и достижение полной внутренней самодостаточности; шестая - «возгонка эликсира», т. е. превращение «семенной» энергии в энергию более высокого порядка.

Таковы основные понятия даосской практики внутреннего совершенствования, или, как говорят сами даосы, «выплавления внутреннего эликсира». Практика эта охватывает множество очень разных методик, приемов и наблюдений, так что дать краткую сводку даосских путей совершенствования едва ли возможно.

Самый пристальный интерес в современном мире вызывают даосские школы кулачного боя, не совсем точно именуемые школами гунфу или ушу (букв. «воинского искусства»). Наверное, интерес этот не является только данью моде. В истоках его таится смутная, не вполне осмысленная догадка о том, что традиция воинского искусства даосов хранит в себе очень глубокую, но и чрезвычайно практичную, действенную правду человеческого духа; что в этой традиции мы находим подлинную, а не придуманную альтернативу самоотчуждения человека, порожденному современной цивилизацией.

В традиции даосского «кулачного искусства» мы встречаемся с практикой, в которой на удивление органично соединяются методика оздоровления и омоложения, техника рукопашного боя, красота телесной пластики и моральное совершенствование. И все эти грани «кулачного искусства» Дао проникнуты духом легкой, как бы непритязательной и потому истинно жизненной свободы. Последнее слово здесь принадлежит не «приемом» и «методам», самому человеку, не связанному застывшими формами, погруженному в стихию вольного творчества. Возможно же такое потому, что даосский мастер, каким бы делом он ни занимался, верит, что в жизни все само собой сходится наилучшим образом и подлинная красота не может не быть одновременно истинной пользой и настоящей добродетелью.

Главный смысл занятий «кулачным искусством» для даосов состоит в достижении личного бессмертия в вечной жизни школы. Доступно это лишь тому, кто взрастил в себе «добродетель» (дэ), каковая у даосов обозначает не просто соблюдение норм морали, но обретение в себе «полноты жизненных свойств», постижение внутреннего совершенства вещей. Поэтому человек, обладающий дэ, излучает несокрушимую мощь жизни, всегда и всюду привлекает к себе людей, заставляет их быть послушными его воле, но он воздействует на мир, не обнаруживая себя: человек дэ, говорили древние даосы, не требует от других поклонения, а люди чтут его, не доказывает свою правоту, а ему все верят, не угрожает другим, а люди держатся с ним любезно и т. д. ; возможно же такое потому, что в дэ человек достигает предела своего существования и, погружаясь в поток творческого обновления мира, входит в интимное соприкосновение с другими жизнями.

Основу технического арсенала даосских школ ушу составляет определенным образом стилизованные или, лучше сказать, некие типовые движения - знаки одухотворенно-возвышенной, наполненной сознанием жизни. Усваивая эти нормативные движения, ученик перенимает символизируемые ими качества энергии и постепенно вживается, «врастает» в матрицу вселенских метаморфоз. Такое обучение имело и очевидную воспитательную ценность: оно неуклонно взбадривало сознание учащегося, повышало его чувствительность и в конце концов делало его восприимчивым к до-сущей, «прежденебесной» реальности мира. Способность жить самим предчувствием жизни, знать «семена вещей» или, говоря словами Чжуан-цзы, «быть таким, каким еще не бывал», и составляла секрет «внутреннего достижения» (гунфу) даосских мастеров кулачного искусства.

Другим распространенным критерием совершенствования в даосских школах ушу была ступень внутреннего усвоения нормативных движений. Высшим достижением здесь считалось отреченность от всех внешних форм кулачного искусства, когда, по словам одного старого мастера, «единое дыхание обращается привольно, и воля вовек не прерывается, движения имеют очертания, но пропадают в бесследном, а знание секретов мастерства уже неотличимо от деяний самой природы».

6. Влияние даосизма на китайскую прозу, живопись, театр

Влияние даосизма на китайскую прозу ощутимо уже в эпоху раннего средневековья (III - VI в. н. э.). Именно тогда увидели свет первые сборники «чжитуай слошо» (рассказы о духах.), построенные на даосско-религиозных мифах. Первыми их составителями были придворные маги и жрецы. Наряду с шаманством, колдовством, магией в них дана даосская концепция мира (с определенным местом человека в ней), обязательно присутствует главный положительный герой - даосский праведник, носитель подлинного знания. Авторы сборников о потустороннем мире стремились внушить читателю определенные представления в свете собственных философских концепций. Даос-герой, живет в некотором универсуме, состоящем из пяти стихий и двух начал - инь и янь. В сборниках даны столь излюбленные даосами «рецепты» самовоспитания: не употреблять в пищу определенных злаков, есть сосновые шишки, и тогда можно будет дожить до 300 лет и т. д. В сборниках встречаются и реальные люди: Го Пу (276-324), поэт, ученый, предсказатель, Гуань Лу (208-255), физиогном, Хуа Го (X), медик, но главное место принадлежит праведнику даосу.

Сверхъестественные возможности и способности даосов описаны Го Сянем в произведении «Жизнеописание Лю Аня»: «К князю явились восемь старцев - князь захотел их испытать и велел показать свое умение». А далее Го Сян рассказывает о чудесных способностях старцев: «Хотя познания наши ничтожны, мы кое в чем искусны. Если первый из нас сядет - поднимется ветер и пойдет дождь, а встанет - налетят облака и туман, проведя по земле черту, превратит ее в реку или ручей, а щепоть земли - в гору или холм. Второй умеет в прах развеять высокую гору, опутать веревкой барса и тигра, вызывать дракона и повелевать морскими чудовищами, а черти и духи будут у него на посылках. Третий, если сядет, то жив, а встанет - мертв, ибо нет для него различий между бытием и небытием. Он умеет раздвоиться и сделать невидимыми все шесть отрядов княжеского войска, ибо знает, как в светлый день напустить мглу. Четвертый умеет плыть в выси небесной на облаке, пересечь море, ступая по волнам, втянув в себя воздух, выдохнуть ураган на тысячу ли. Пятый из нас в огне не горит и в воде не тонет, неуязвим для меча и стрелы, в стужу не мерзнет, в зной не исходит потом. Еще один из нас знает, как принять все тысячи тысяч обличий, каковые только и можно измыслить; умеет оборотиться во всякого зверя, птицу, травинку, и дерево, умеет еще останавливать потоки и сдвигать с места горы, дворец превращать в убогую хижину, а вместо хижины поставить дворец. А последний из нас знает, как, выпарив на огне глину, получать золото, воду обратить в камень, олово в серебро, может заставить летать по воздуху тяжелую ртуть, может на облаке или драконе подняться выше третьей небесной сферы великой чистоты. Для вас, князь, мы можем показать все, чего бы вы ни пожелали» [6, с. 96]. В прозе III-VI в. даосы выражали идею протеста против насилия, являлись личностями, воплотившими идеи знания и нравственного совершенства. Нравственная доктрина даосизма чужда стремлению к власти, богатству, торжеству насилия, власти над людьми. Даос достигает совершенства для себя, не распространяя его на других и не открывая другим своих тайн.

Как личность автономная, неуправляемая, даос всегда вызывает опасение у правителей. Так князь Лю Ань захотел узнать секрет даоса, а не добившись своего, убил его. Но поскольку даос бессмертен, он явился к князю и отомстил за себя. В произведениях III-VI в. редко идея даосизма выступает как четкий вывод. Чаще всего он сплавлен с народным фольклором. Фольклорно-мифологические и даосские идеи в литературе стали единицами повествования, создав «сюжетные основы» - некоторые относительно устойчивые формы, вошедшие затем в сюжетный фонд повествовательной прозы. Эти «сюжетные основы» стали жанровыми канонами китайской новеллы. Например, мотив «пустого гроба» для обретающих бессмертие и перемещающихся на небеса. В гробу в таком случае остаются лишь вещи покойника. Мотив «пустого гроба» прочно вошел в китайскую литературу, став основой сюжета о явлении небожителя в облике человека в мир людей и его ухода на небеса через погребение. В дальнейшем образ даоса в китайской литературе раскрывался по-разному: и как маг, колдун с греховными помыслами, и как волшебник, творящий чудеса - в зависимости от того, какие преобладали воззрения у китайцев во время правления той или иной династии.

Говоря о культуре Китая, нельзя не сказать о живописи, о поразительном понимании и чувствовании природы, о китайской эстетике. Существовали особые сочинения о том, как писать пейзаж той или иной горы, какой смысл нужно вкладывать в пейзажи. Настоящий мастер должен находиться в тихой обители, в долине чистой и светлой, подобно его духу, ибо природа врачует душу. Он должен быть странником, но путь его странствий и поиски новых мест не должны происходить во внешнем мире. «Не выходя со двора, мудрец познает мир, не выглядывая из окна, он видит естественное дао. Чем дальше он идет, тем меньше познает. Поэтому мудрый человек не ходит, но познает» («Дао-дэ цзын», 48 жан). Таким образом, пейзажная живопись призвана стать местом странствия человеческого духа, сменив всякую тягу человека к перемене мест и поискам новых впечатлений. Влияние идей даосизма прослеживается у таких знаменитых мастеров классического китайского пейзажа, как Ли Чэна (X в.), Го Сина (X в.), Ми Фу (XII в.), Ни Цзяна (XIV в.). Впоследствии художники отказались от явных аллегорий и частого изображения бессмертных, природа же предстает все более преображенной и одухотворенной.

В ХVI-ХVП в. Китай вышел из эпохи позднего средневековья, состоялся пересмотр традиционных ценностей и взглядов. Все большую популярность приобретали идеи всепроникающего единства мира, развивались астрономия, естественные науки, медицина и фармакология. Даосизм в эту пору приобретает особый статус. Даосы занимают высокие государственные посты, активно участвуют в дворцовых интригах и заговорах, строятся новые даосские храмы. Конфуцианской концепции неизменности, константности («и в самом малом изменить нельзя») не соответствующей духу времени, на смену приходит даосская идея универсальной изменчивости, непрерывного изменения, становления, естественным потоком чего захвачен и сам человек. Концепция изменчивости сдвинула с мертвой точки ортодоксальное пренебрежение к демократическим жанрам литературы и способствовала бурному развитию городской повести, романа, драмы. Главным становится не рассудочное, а эмоциональное восприятие мира, в частности, в новом театральном жанре куньцюй. Автор знаменитой «Пионовой беседки» говорит устами своего героя: «Любовь - это когда живой умирает, а мертвый воскресает. Если же живой не может от любви умереть, а мертвый - воскреснуть, то все это еще не достойно называться любовью». Только эмоции делают человека человеком, способствуют достижению социального идеала. Представление об усовершенствовании общества через естественное проявление чувств уходит корнями в древнюю идею о всеобщем равенстве вещей в естественности. Путь к социальному идеалу лежит через пробуждение и становление личности. Разлад личности и судьбы, человека и окружающего мира, проблемы жизни и смерти, женское равноправие и брак по любви - вот круг вопросов, которые рассматривал театр Китая. В целом театр строился по законам жизни, а жизнь - по законам театра. Но даосские идеи приходили в театр в несколько «сниженном виде», ибо театр, рассчитанный на массового зрителя, должен был приспособиться к уровню его восприятия.

7. Связь даосизма с религией

Учение даосов тесно смыкается с религией, с оккультными науками, магией, колдовством. Инь Чжаоэнь, даос, предпринимает попытку соединить три основные религиозные течения (конфуцианство, даосизм, буддизм) воедино: «Когда великий передел разделился, то образовалось три первоначала (сань цай) Они называются Небо, Земля и Человек. Человек также имеет три первоосновы (сань цзун) «. Они называются конфуцианство - учение о совершенной мудрости, учение Дао цзы - о сокровенном и учение Буддыдхояне. Целью всех трех является постижение Дао и делятся они лишь функционально: конфуцианство способствует «заложению основы», учение Лао цзы - «вхождению в ворота» и буддизм - «достижению высшего образца».

8. Значение даосизма для философии и культуры Китая

Даосизм и конфуцианство являются двумя основными линиями, главными направлениями в развитии китайской философии и культуры.

Древние трактаты содержат как разработку основных философских концепций (Дао, дэ), которые позже приняли конфуцианцы, проблемы натурфилософии и онтогенеза, так и просто красивые лирические стихи, басни, сюжетные мотивы. Трудно провести четкое разграничение между собственно философией и собственной культурой в сознании китайца. Это некоторое особое миропонимание, даже молчание наполнено тайным смыслом, символикой, труднодоступной для непосвященного европейца. Конфуцианство более четко определено, чем даосизм, содержит определенные требования, регламенты относительно поведения человека. Некоторые философы поэтому старались связать воедино эти два мировоззрения, говоря, что конфуцианство создано для чиновников государственной службы, эти взгляды нужно разделять на работе, а созерцанием природы, дыхательными упражнениями, психической саморегуляцией можно заняться на досуге. Конфуцианцы, как и даосы, видели существующее несовершенство мира, осуждали его и предлагали свои рецепты для блага человечества. В ходе исторического развития, когда у власти стояла та или иная династия, преобладал либо даосизм, либо конфуцианство. Эти две тенденции существуют и сейчас. Существуют школы даосизма, увлечение проблемами биоэнергетики человека, связи его с космосом, правильное расположение человека в космосе, астрология, хиромантия, иглотерапия давно вышли за пределы Китая и нашли своих почитателей в других странах. Помимо оккультных наук, идеи даосизма в решающей степени определяют китайскую эстетику, прозу и поэзию, театр, живопись, то есть китайскую культуру.

Заключение

Мир даосизма - это мир иллюзорный, вечно ускользающий, символический, но именно благодаря этому он опосредует собой полноту истины. Даосское знание распластывает саму природу, диффузирует её до абсолютного ничто, до “расплывчато-туманного” и “туманно-неопределенного”, до сплошной темноты и одновременно “слепящего сияния” Дао. И в этой символической перспективе, казалось бы, вот-вот должно проступить “бытие истины”, нечто доподлинное, единственно верное в жизни культуры. Но нет - каждый раз конечное и абсолютное оказываются не то что невысказанными, но даже не намеченными, остаются где-то “за кадром” - за словом и даже за мыслью. И благодаря этому древняя китайская религия несет в себе универсальные ценности, не зависящие от времени и пространства, ибо величественной мистерии человеческого духа суждено длиться вечно.

Даосизм делает акцент на сближение с природой, соединение с ней в нечто единое, общее, цельное. Дао же по праву можно назвать квинтэссенцией философии традиционного Китая. Дао - как изначальная верховная всеобщность, как великий закон природы и первопричина всего сущего, как высшая абсолютная реальность, из гигантского пути-потока которой рождается феноменальный мир, чтобы, в конце концов, уйти туда же и затем появиться вновь, но уже обновленным.

Лучший способ понять, что такое даосизм, - научиться ценить в жизни не умное, даже не доброе, а просто долговечное, неумирающее, что бы то ни было. Мудрость Дао обращена к сердцу каждого человека, и без радостного и бескорыстного душевного отклика, которым держится жизнь каждого существа, стоит немного.

Даос живет тем, что живо вовеки; он живет самым надежным - капиталом духа. А это значит, что даосизм есть, прежде всего, оправдание традиции. Правда Дао - это то, что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим поколениям после того, как мы уйдем...

Таким образом, даосизм - это путь цельного существования, в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываются собранным в свободном, беспредельном, «хаотическом» единстве. Такое единство насквозь парадоксально, и потому даосские учителя умолкают, когда от них требуется объяснить их мудрость.

Список литературы:

Антология даосской философии. Перевод/сост. В. В. Малявин, Б. Б. Виноградский. - М., 1994.

Дао и даосизм в Китае. Васильев Л. С. / М., «Наука», 1982

Даосизм: история возникновения и развитие. Лобода Е. Б. - М. : Саттва, 1993

Даосизм: опыт, историко-религиозные описания, Торчинов Е. А. - СПб. : 1993.

Даосская йога (китайская даосская алхимия). Лапин А. Э. - М. : Саттва, 1993

Древнекитайский философ Лао-Цзы и его учение. Ян Хин-Шун. - М. - Л. : АН СССР, 1970.

Китайская классическая “Книга перемен”. Щуцкий Ю. К. - М. : 1960

Китайская философия: Энциклопедический словарь / РАН. ИДВ; гл. ред. М. Л. Титаренко. - М. : Мысль, 1994

Мистерия Дао. Маслов А. А. - М. : Сфера, 1996

Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). Лукьянов А. Е. - М. : ИНСАН, РМФК, 1992

Чжуан-Цзы. Малявин В. В. М., «Наука», 1988.

Размещено на Allbest.ru