Эрих Фромм "Бегство от свободы"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Эрих Фромм «Бегство от свободы»

Вступление

Проблема свободы волновала мыслителей на протяжении всей истории существования цивилизации, множество ее толкований и концепций было создано величайшими умами. Вместе с развитием социальной, экономической и политической систем век за веком человек получал все больше свободы, сначала пала система в которой зависимость была закреплена законом, затем постепенно пропадала экономическая зависимость одного класса от другого. И теперь в наш свободный век мы вступили в эру психологической зависимости. В наше время, когда свобода признана одной из высших ценностей, человек начинает бежать от нее, он готов вручить собственную свободу в чужие руки, желает избавиться от нее. Проблеме отказа от свободы посвящена книга Эриха Фромма «Бегство от свободы»

1. Двойственность свободы

свобода фромм философия

В первой главе книги Эрих Фромм ставит вопрос о том, является ли свобода психологической проблемой. Рассматривая фашистские режимы и отмечая тот факт, что «в Германии миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким боролись за нее», Фромм делает вывод: «если на свободу нападают во имя антифашизма, угроза не становится меньше, чем при нападении самого фашизма» [3, с. 15], подразумевая под фашизмом диктатуру типа итальянской или германской. Кроме этого, для результативной борьбы с фашизмом необходимо понимать его сущность, борьба же без понимания неадекватна и бесполезна. Развивая мысль, Фромм констатирует факт, что к моменту прихода фашизма к власти люди не были к этому готовы - ни практически, ни теоретически. В числе тех, кто «осмелился потревожить благодушный оптимизм девятнадцатого века» [3, с. 17] автор называет Ницше, Маркса и Фрейда.

Далее Фромм вводит понятие адаптации. Статическая адаптация есть появление новых привычек, характер же человека остается при этом неизменным. Динамическую адаптацию Фромм объясняет на примере ребенка, подчиняющегося строгому отцу. Подавленная враждебность, которая может развиться по отношению к отцу, становится динамическим фактором характера. Она может усилить страх ребенка перед отцом и привести тем самым к еще большему подчинению; может вызвать беспредметный бунт против жизни вообще. Далее Фромм определяет невроз как пример динамической адаптации к таким условиям, которые являются для индивида иррациональными. Однако обратное, вообще говоря, неверно:»… социально-психологические явления, проявляющиеся у целых общественных групп и сопоставимые с невротическими, например наличие ярко выраженных разрушительных или садистских импульсов, иллюстрируют динамическую адаптацию к социальным условиям, иррациональным и вредным для взрослых людей. [3, с. 23].

Далее Фромм ставит вопрос о том, что заставляет людей приспосабливаться почти к любым условиям жизни и о границах этой приспособляемости. Отвечая на него, он выделяет приобретенные потребности (изначально не присущие человеку) и потребности физиологические (обусловленные человеческой природой). Для удовлетворения потребностей человек должен трудиться, условия же его работы определяются тем обществом, в котором он родился. Оба фактора - потребность жить и социальная система - не могут быть изменены отдельным индивидом и именно они определяют развитие тех его черт, которые имеют большую пластичность [3, с. 25]. Кроме физиологических потребностей существует потребность связи с окружающим миром, не связанная с физическим контактом, неудовлетворение которой (моральная изоляция) приводит к возникновению психических расстройств.

По Фромму, существует еще одна причина, обусловливающая необходимость принадлежности к обществу: субъективное самопознание [3, с. 27]. Способность мыслить позволяет человеку осознать себя как индивидуальное существо; сознавая свою отдельность, неизбежность болезней и старости, человек не может не чувствовать свою незначительность в сравнении с окружающим миром. Если человек не имеет возможности отнести себя к какой-либо системе, которая бы направляла его жизнь и придавала ей смысл, его переполняют сомнения, которые в итоге парализуют его способности действовать, то есть жить. Основные положения социальной психологии Фромма заключаются в том, что а) человек есть продукт исторической эволюции в синтезе с врожденными законами, но не то или другое в отдельности; б) у человека существуют физиологические потребности и ему свойственно избегать морального одиночества; в) в процессе динамической адаптации у индивида развивается ряд стимулов, мотивирующих его чувства и действия; г) стремление к удовлетворению этих новых потребностей становится силой, воздействующей на процесс общественного развития [3, с. 28].

Главная идея книги, по Фромму, которую он закладывает в основу своего исследования, заключается в следующем: «Человек перерастает свое первоначальное единство с природой и с остальными людьми, человек становится «индивидом» - и чем дальше заходит этот процесс, тем категоричнее альтернатива, встающая перед человеком. Он должен суметь воссоединиться с миром в спонтанности любви и творческого труда или найти себе какую-то опору с помощью таких связей с этим миром, которые уничтожают его природу и индивидуальность» [3, с. 29].

2. Психологизм проблемы свободы

Во второй главе Фромм обсуждает концепцию, необходимую для анализа вопроса о том, что есть свобода для современного человека. Этой концепцией является утверждение о том, что свобода определяет человеческое существование как таковое, причем понятие свободы прогрессирует вместе со степенью осознания человеком себя самого как независимого и отдельного существа. Связь, существующую между индивидом и внешним миром, существующую до того момента, как процесс индивидуализации приводит к полному обособлению индивида, Фромм называет «первичными узами», противопоставляя их тем новым связям, которые появляются после освобождения от первичных уз. В качестве примера он приводит ребенка, связанного с матерью первые годы жизни, связь первобытного человека с племенем и средневекового - с церковью и сословием, к которому тот принадлежит [3, с. 31].

Освобождению от первичных связей сопутствует процесс осознания ребенком своей индивидуальности и возникновение ряда фрустраций, еще больше ускоряющий переход. Для иллюстрации этого эффекта Фромм приводит отрывок из романа «Сильный ветер на Ямайке» Р. Хьюза. Помимо замены одних связей другими, по мнению Фромма, у ребенка по мере роста развивается стремление к свободе и независимости. Для выяснения характера этого стремления автор рассматривает два аспекта процесса растущей индивидуализации: развитие и интеграция физической, эмоциональной и интеллектуальной сфер - развитие личности, обусловленное в основном социальными условиями. Второй аспект - растущее одиночество, сопутствующее освобождению от первичных уз, обеспечивавших ранее фундаментальное единство с окружающим миром и ощущение полной безопасности. Возникающее стремление побороть чувство одиночества приводит в норме к образованию новых связей, отличных от первичных: спонтанных связей с людьми и природой [3, с. 32]. Однако существует опасное отклонение, заключающееся в том, что индивид, активно не желая строить новые связи, стремится вернуться к прежним, а поскольку это физически невозможно, подобное подчинение приводит к развитию у ребенка враждебности и мятежности, направленных против людей, от которых он продолжает зависеть.

Разрыв между процессом индивидуализации, который происходит автоматически и процессом развития личности, который сдерживается рядом психосоциальных причин, приводит, по Фромму, к сильному чувству изоляции, которое запускает в работу психические механизмы, названные автором механизмами бегства. Далее, сопоставляя степень развития инстинктов у животных и у человека, Фромм приходит к выводу о том, что человеческое существование и свобода неразделимы с самого начала [3, с. 37], понимая под свободой негативную свободу от инстинктивной предопределенности действий. Связь между человеком и свободой хорошо отражена в библейском мифе об изгнании из рая. Нарушение установленного порядка является, по сути, актом свободы - первым человеческим актом вообще. Таким образом, акт свободы (неподчинения) прямо связывается с началом человеческого мышления. Процесс развития свободы носит, по Фромму, диалектический характер: с одной стороны - это развитие человека, с другой - усиление изоляции, приводящее к росту чувства бессилия.

Вывод, который делает Фромм по третьей главе, заключается в следующем. Социальный процесс, определяющий образ жизни (отношение к людям и к труду), формирует характер индивида, который, в свою очередь, влияет на процесс общественного развития; возникая и развиваясь как реакция на угрозу со стороны новых экономических сил, новый характер сам становится производительной силой, способствующей развитию нового экономического строя [3, с. 93].

3. Механизмы бегства от свободы

Фроммовский психоанализ основан на наблюдении индивидов и последующем переносе полученных результатов на социальные группы. Более того, для этого необходимым является изучение явлений, наблюдаемых у невротиков, так как, по Фромму, эти явления не отличаются в принципе от явлений, наблюдаемых у нормальных людей, только протекают они более остро. Нормальный человек у Фромма - человек, способный играть социальную роль, отведенную ему в обществе и способный принимать участие в воспроизводстве общества, то есть способный создать семью. В классической же психологии нормальным считается человек, хорошо приспособленный к жизни в обществе. Но поскольку хорошая приспособленность достигается зачастую путем отказа от собственной личности, и, наоборот, безуспешные попытки спасти индивидуальность приводят, как правило, к появлению невротических симптомов, получается, что человек, нормальный в смысле приспособленности, часто менее здоров в смысле человеческих ценностей. Общество не может быть невротическим в смысле невыполнения индивидами своих социальных функций, оно бы попросту не смогло существовать, другое дело - невротичность общества с точки зрения человеческих ценностей. Психологические механизмы, рассматриваемые Фроммом, есть механизмы бегства от свободы, возникающие из неуверенности изолированного индивида. Такая ситуация складывается, как правило, в обществах, неблагоприятных для человеческого счастья и самореализации [3, с. 121-122].

При нарушении связей, обеспечивающих уверенность, у индивида имеется два пути. Первый - спонтанно связать себя с окружающим миром через любовь и труд, через проявление всех своих способностей, обретая таким образом единство с людьми, миром и самим собой, не отказываясь от независимости своего «я» - в терминах Фромма это путь, ведущий к позитивной свободе. Второй - отказ от свободы в попытке преодоления возникшего одиночества. Этот путь, путь к негативной свободе, не в силах обеспечить индивиду былое единение и спокойствие, так как отделенность от прошлого неизбежна; путь это связан с отказом от своей индивидуальности, он смягчает тревогу и делает жизнь терпимой, но проблемы не решает. При избрании последнего пути жизнь превращается в автоматическую деятельность, не имеющую цели и неспособную дать результат [3, с. 123-124].

Один из механизмов бегства от свободы - отказ от своей личности и связь ее с какой-либо внешней силой для получения силы, не достающей индивиду. Эти механизмы выражаются в мазохистских и садистских тенденциях, которые имеют место быть как у невротиков, так и у нормальных людей, но выражены в разной степени. Наиболее частое проявление мазохистских тенденций - чувства собственной неполноценности, беспомощности. У этих людей имеется видимое стремление избавиться от этих чувств, но неосознаваемая связь с желанием подчиниться у них очень сильна. Они постоянно проявляют зависимость от внешних сил, стремление подчиниться. Жизнь ими воспринимается как огромная неуправляемая машина, с которой они не в силах совладать. В более тяжелых случаях наблюдается увлечение самокритикой, самоистязание (физическое или моральное), желание болеть и другое стремление нанести себе вред. Встречаются и изощренные формы мазохизма, когда какое-либо стремление усердно маскируется индивидом или, например, оправдывается его абсолютной неизбежностью в данных обстоятельствах [3, с. 125-126].

4. Психология нацизма

В научно-популярной литературе имеется две точки зрения на нацизм:

1) фашизм - сугубо экономико-политическое событие, не имеющее никакой связи с психологией и 2) фашизм - чисто психологическая проблема. Согласно первой точке зрения, фашизм - захват власти политической партией, согласно второй - Гитлер - маньяк, а его последователи - психически неуравновешенные люди. По мнению Фромма, правильная оценка фашизма есть синтез этих полярных точек зрения. По типу реакции на фашизм возникло две группы людей: одни приняли его без особого сопротивления, хотя и без восторга от идеологии нацизма (рабочий класс), другие были фанатически преданны основателям новой идеологии (низы среднего класса) [3, с. 175-176]. После прихода Гитлера к власти лояльность большинства населения нацистскому правительству была еще и усилена тем, что оппозиция партии нацистов после роспуска других партий стала равнозначна оппозиции Германии. В условиях выбора между одиночеством и чувством единства с Германией большинство выбрало последнее, хотя многим принципы нацизма были чужды. Ответ на вопрос о том, почему нацистская идеология оказалась привлекательна для низов среднего класса, следует искать в социальном характере этой группы населения. Для представителей этой группы на протяжении долгого времени были характерны такие черты, как любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, враждебность, скупость и аскетизм. Они отличались узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомым, а знакомые люди вызывали у них завистливое любопытство, причем зависть рационализировалась как презрительное негодование; их жизнь была основана на скудости. Средний класс чувствовал уверенность, опираясь на авторитеты монархии, религии и традиционной морали. Депрессия послевоенных лет ударила по среднему классу наиболее сильно; плюс к этому - поражение в войне и падение монархии. После войны изменился социальный статус среднего класса, в результате чего они «лишились радости смотреть сверху вниз» на рабочих. В довершение ко всему серьезно пострадал авторитет семьи: мораль среднего класса отвергалась молодежью [4, с. 177-181].

Гитлер был типичным представителем низов среднего класса, в то время он был никем и не имел никаких перспектив на будущее. Он сам пишет об этом в «Майн кампф». Но чувство тревоги и бессилия среднего класса было не единственным психологическим источником нацизма. Крестьяне были недовольны своими кредиторами, рабочие - постоянными отступлениями, начавшимися в 1918 г. и своими руководителями, полностью утратившими стратегическую инициативу. Условия эти, пишет Фромм, не были причиной нацизма, но именно они сформировали ту человеческую основу, без которой нацизм не смог бы развиться. Гитлер оказался эффективным орудием, потому что в нем сочетались черты возмущенного буржуа, с которым низы среднего класса могли отождествить себя эмоционально и социально наилучшим образом и ренегата, готового служить интересам немецких промышленников. Его выступления начались с обещаний уничтожить универсальные магазины, положить конец власти финансового капитала и т.д. Как известно, обещания эти не были выполнены, что впрочем, значения особого не имеет. По Фромму, нацизм никогда не имел ни политических, ни экономических принципов; единственный принцип нацизма - его радикальный оппортунизм. «Существенно было то, что сотни тысяч мелких буржуа, которые при нормальном ходе событий имели очень мало шансов разбогатеть или добиться власти, в качестве членов нацистской бюрократии получили большой ломоть богатства и престижа, поскольку заставили высшие классы разделить с ними этот «пирог»» [4, с. 185-186].

Мазохистская сторона гитлеровской идеологии заключалась в «промывании мозгов» масс: тем внушалось, что индивид - ничто, что он должен раствориться в высшей силе. Самоотречение влечет за собой, согласно Гитлеру, «отказ от всякого права на личное мнение, личные интересы, личное счастье» [3, с. 196]. «В народном государстве», пишет Гитлер [4, с. 610], «народное мировоззрение должно в конечном итоге привести к той благородной вере, когда люди будут видеть свою задачу не в улучшении породы собак, лошадей и кошек, а в возвышении самого человечества; эру, когда один будет сознательно и молчаливо отрекаться, а другой - радостно отдавать и жертвовать» - цитируется по [3, с. 196]. Фромм подмечает, что роль второй части людей, «радостно отдавать и жертвовать», звучит как-то очень похоже на роль первых и высказывает мысль, что Гитлер собирался сравнить массы с правителем, который должен править, но решил смягчить тон и нашел другие слова. Мазохистские наклонности обнаруживаются и у самого Гитлера: высшие силы, которым он поклоняется, - это Бог, Судьба, Необходимость, История и Природа. По существу, это символ подавляющей силы.

5. Свобода в условиях демократии

Последняя глава книги посвящена анализу свободы индивида в демократическом обществе. Считается, что отсутствие внешней власти привело к развитию индивидуализма. Далее Фромм делает трезвое замечание о том, что «право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли» [3, с. 201]. Свобода от внешней власти становится достоянием только в том случае, когда внутренние психологические условия позволяют утвердить свою индивидуальность. Для ответа на вопрос о том, насколько близко общество подошло к этой черте, необходимо осознать, в какой степени культура питает тенденцию к конформизму. Подавление спонтанных чувств начинается в раннем возрасте. Происходит это в процессе воспитания, основная задача которого - ликвидировать антагонистическую реакцию детей в результате конфликтов с окружающим миром, ограничивающих их экспансивность, поскольку им - слабой стороне - приходится покоряться. Методы воспитания могут быть различными: от угроз до подкупа, что смущает детей и заставляет отказаться от враждебности. При этом сначала ребенок отказывается от выражения своих чувств, а в конце концов - и от самих чувств. Помимо этого он учится подавлять осознание враждебности или неискренности других людей. Кроме этого, ребенка учат проявлять чувства, которые не принадлежат ему: любить людей, быть некритично дружелюбным, улыбаться и т.д. То, что успевают «запрограммировать» родители в детском возрасте, довершает социальный процесс. Что самое страшное, в большинстве случаев человек перестает осознавать, что подобное показное дружелюбие - всего лишь жест, вместе с этим, по мнению Фромма, происходит потеря способности отличать псевдочувство от спонтанного дружелюбия.

Не только враждебность подвергается подавлению, и не только дружелюбие убивается вынужденной подделкой. Подавляется широкий спектр спонтанных эмоций. Идеал нашего времени - жить и мыслить без эмоций; эмоциональность стала символом неуравновешенности или душевного нездоровья. Особое внимание Фромм уделяет чувству трагедии. Осознание трагических сторон жизни является одним из основных свойств человека. В разных вероучениях и культурах смерти придавалось различное значение. В нашей эпохе смерть отрицается, вместо того, чтобы превратить осознание смерти в стимул жизни. В результате осознание смерти подавляется, и в нас живет страх смерти, который является одной из причин бедности переживаний и объясняет, по мнению Фромма, «невероятные суммы, которые люди платят за свои похороны» [3, с. 205].

К сожалению многие идеи Фромма в дальнейшем не развивались, не применялись для анализа нынешней ситуации. А между тем синтез изучения психологии индивида, а также идеологической, философской составляющей мог бы предоставить крайне интересные сведения о процессах происходящих в обществе в данный момент. Особенно интересным представляется изучение современной России.

6. Современные аспекты свободы

У современного общества, по мнению Фромма, сложился взгляд на проблему свободы, заключающийся в том, что защита завоеванной свободы от сил, которые на нее покушаются - единственная необходимая вещь [3, с. 96]; в то время как необходимо добиваться свободы, позволяющей реализовать личность, поверить в себя и в жизнь вообще. Капитализм не только освободил человека от традиционных уз, но и внес большой вклад в развитие позитивной свободы; с другой стороны, капитализм сделал человека еще более одиноким, изолированным, подверженным чувству ничтожности и бессилия. Учения Реформации предопределили процесс уничтожения связей между отдельными индивидами через принцип частной инициативы: в католицизме отношение к богу основано на принадлежности к церкви, протестантство оставило индивида один на один с богом, вера Лютера носила субъективный характер, Кальвин же пропагандировал убежденность в спасении, носившую столь же субъективный характер. «Индивидуалистическое отношение к богу было психологической подготовкой к индивидуализму человека в мирной жизни» [3, с. 98].

Вместе с самоутверждением индивида капитализм принес с собой самоотрицание и аскетизм: целью жизни стала экономическая деятельность, финансовый успех и материальная выгода. Принцип работы ради накопления капитала объективно сыграл большую положительную роль в развитии человечества - именно рост производительных сил позволяет представить такое будущее, пишет Фромм, в котором прекратится борьба за удовлетворение самых насущных материальных нужд, - но субъективно он заставил человека работать на чужие цели и усилил в нем чувство личной ничтожности и бессилия.

Господство рынка во всех общественных и личностных отношениях привело к тому, что все они проникнуты безразличием. Личности становятся объектами манипуляций, инструментами. Таким же стало и отношение к труду: производитель не заинтересован в своей продукции, он производит то, что обеспечивает максимальную прибыль от вложенного капитала. Однако наиболее сильно эффект «объектизации» проявился в отношении индивида к самому себе: личность стала товаром, который продается и покупается по законам рынка. Рынок решает, сколько в данный момент стоят те или иные качества, и если человек не имеет качеств, пользующихся спросом, то он ничего не стоит, как и товар, не пользующийся спросом. Таким образом, уверенность в себе превращается в отражение того, что думает о данном индивиде рынок. Спрос есть - индивид считает себя «кем-то», спроса нет - и он в собственных глазах никто. Из числа других факторов, на которые опиралось «я», Фромм называет престиж и власть, а уж для того, у кого не было ни того, ни другого, источником личного престижа становилась семья.

«Осознать чувство собственного бессилия сложно, поэтому человек прячет его под рутиной своих повседневных дел. Но одиночество, страх и потерянность остаются. Терпеть их вечно невозможно, поэтому если люди не в состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они стараются избавиться от нее вообще. Главные пути, по которым происходит бегство от свободы, - это подчинение вождю, как в фашистских странах, и вынужденная конформизация, преобладающая в нашей демократии» [3, с. 118].

7. Кратко о дне вчерашнем, сегодняшнем и будущих перспективах

«Жить стало лучше, жить стало веcелей», «Пятилетка - в 4 года», «Идеи Ленина живут и побеждают», «Партия сказала - «НАДО»! комсомол ответил - «ЕСТЬ», «Вперед, к победе коммунизма».

Так выглядел последний, относительно недавно погибший Бог. Он был убит сердцами, которые в нем разочаровались, утеряли веру в него, сердцами которые стали требовать перемен. Быть может причиной того, что сердца захотели свободы, были происки империалистических хищников, кровных врагов, быть может дело было в самом Боге, - достоверно не известно, впрочем это не важно. Для анализа нынешнего времени эта информация бесполезна, нам интересен лишь сам факт смерти того божества.

Фромм рассказывает нам о культуре и душе эпохи реформации. Как он утверждает, в то время пали вторичные узы, в которые прежним социальным и духовным укладом были закованы люди. Тогда они получили свободу, негативную. Она принесла им чувство изолированности, никчемности, лишила их готового смысла жизни, предоставила им свободу совести, которая по словам некого «великого инквизитора» мучительна для человека. Известно мнение будто история циклична, в наше время мы можем наблюдать примерно то же, что происходило в тот далекий век. Об этом косвенно может свидетельствовать ныняшняя статистика суицидов, а также писимистичные настроения в общесте, отражение которых лучше всего заметны в искусстве. В девяностые создаются музыкальные шедевры в жанрах рок и метал. Тексты песен воплотили в себе всю суть декаденства, а настроение мелодий полны отчаяния, агрессии и злобы. Подобные настроения также прослеживаются и в кинематографе, в том числе и в последних произведениях, например, одно из самых популярных за последние годы авторских кино - фильм «Жить», рассказывающий об ужасных трагичных историях, потрясающих зрителя своей реалистичностью.

На мой взгляд факт падения старой идеологии в купе с той духовной атмосферой конца 90-х, воплощенной в современном искусстве может вполне справедливо свидетельствовать о том, что в обществе появились негативно-свободные люди. Нет, конечно, не все общество освобдилось от рабста идеологий, прочих (с позволения сказать) иллюзий, но все же некоторая его часть стала свободной.

И что теперь? Открытый путь к позитивной свободе, к ее реализации, творчеству, к самовоплощению, труду?

Быть может для некоторых этот путь действительно открылся, но большинство из тех «свободных» выбирает бегство от свободы.

Некоторые бегут вслед за американской мечтой, с трудом зарабатывают и с легкостью тратят, теряют себя, заменяя личность псевдоличностью, становятся орудиями производства.

Но есть и другие, те, у которых сохранился как будто бы унаследованный от советской эпохи имунитет к расточительству и безграничному потреблению? Этот имунитет сохранил их от становления орудием производства, они бунтуют против конформизма, и потому по сети гуляет и набирает миллионы просмотров ролик, в котором черно-белый анимированный человечек рассказывает о свободе, презирая работу офисных клерков.

Эти мысли также распространяются в обществе современными небезызвестными писателями (Ч. Паланик, Пелевин, Минаев, т.д.), а в моду входит желание навсегда убежать от повседневной рутины куда-нибудь прочь, туда, где море. И там на какую-нибудь крохотную зарплату быть счастливым весь свой оставшийся век. Вот она, свободная философия эвдемонизма.

Но это, к сожалению, не все силы, управляющие умами нашей эпохи. Это все - где-то там, в тесных кабинетиках, в пока еще неподвластных государству просторах интернета.

А есть и другая часть населения России, для нее тесные кабинетики, 5 iPhone - также далеки как и остров Бали с его красивыми волнами и беззаботной жизнью. Зато этим людям близки федеральные каналы телевидения, в новостных программах которых несложно заметить другую философию. Она рассказывает зрителю о внешних врагах, о национальном лидере, о патриотизме, воспитание которого должно носить системний характер, о прекрасном молодежном движении «НАШИ» и о порочности внесистемной оппозиции. Этой философии вторят красноречивые речи депутата Евгения Федорова, борца с американскими оккупантами. Так сегодня выглядит наша новая философия: вокруг нас враги, они делают зло нашей любой Родине, а так же раскачивают нашу лодку с помощью оппозиционных движений, наше правительство и его бессменный лидер - защитники демократии и свободы, поэтому им нельзя перечить, православие - основа нашей культуры, оно должно формировать мировозрение людей, а не какие-то там западно-либиральные (как будто есть западно-либеральные и восточно-либеральные) ценности. И ведь есть люди, которые этому верят, и они голосуют в соответствии с тем, во что верят, и помимо этого находятся еще и те, кто обретает смысл жизни в поддержке этой философии, в мирное время они формируют фронт, в нем обретают свой путь бегства от свободы.

А что будет дальше? Все зависит от цен на нефть, ибо, если (когда) казна опустеет, то миллионам бюджетников станет все равно, что там по телевизору говорят про «жить стало лучше, жить стало веселее».

Размещено на Allbest.ru