Эволюция философии Людвига Витгенштейна

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Эволюция философии Людвига Витгенштейна

Введение

витгенштейн логический философия социальный

Людвиг Йозеф Иоганн Витгенштейн (26 апреля 1889 - 29 апреля 1951) - австро-аглийский философ и логик, один из крупнейших представителей философской мысли, основоположник двух этапов становления аналитической философии - логического (совместно с Расселом) и лингвистического. Труды Витгенштейна стимулировали развитие двух разных школ, ветвей аналитической философии, во многом наследующих идеал логической корректности и смысловой ясности мысли, присущей классическому рационализму. В его работах раскрыта и подробно иллюстрирована органическая связь философствования с концептуальными схемами языка. Философия - с ее поиском ясного видения, понимания разного рода реалий - предстает как «проникновение» в работу языка, преодоление постоянно порождаемых им «призраков». В тоже время Витгенштейну удалось выявить, сколь важную роль в философском мироуяснении играет невыразимое, невысказываемое-то, о чем невозможно говорить, что заставляет прибегать к исполненному глубокого смысла молчанию. Идеи Витгенштейна, стимулировавшие формирование философии анализа в ее логическом и лингвистическом вариантах, продолжают оказывать влияние на всю современную философскую мысль.

Как заметил его ученик, известный шведский философ Г. фон Вригт: «Витгенштейн - это не просто концепция, это - духовное явление» (Wright, 1982).

1. Социально-политическая и культурная обстановка, сформировавшаяся в Австрии к концу XIX - началу XX века

Для того, чтобы яснее понять феномен Витгенштейна, следует окунуться в ту атмосферу, в которой происходило развитие и становление его как философа.

Вена конца прошлого - начала нашего века представляла собой поразительное явление культуры, отмеченное необычайной концентрацией творческих сил одновременно в различных сферах. Достаточно напомнить, что литература этого периода отмечена такими именами, как Ф. Кафка, Р. Музиль, Ст. Цвейг, Р.М. Рильке и др., что в это время в Вене творили такие музыканты, как И. Брамс и Г. Малер, что А. Шенберг закладывал основы «новой венской школы» композиции, и его последователями явились А. Берг и А. Веберн. На венской почве формировались и весьма активные философские движения. В Венском университете в течение ряда лет читал лекции Э. Мах. Позднее его кафедру получил М. Шлик. Он собрал вокруг себя группу молодых интеллектуалов, живо интересовавшихся проблемами обоснования науки и логикой. Среди них были Р. Карнап, О. Нейрат, Г. Рейхенбах и др. Эта группа вошла в историю философии как «Венский кружок». В Вене начинал свою философскую деятельность и К. Поппер. Профессором Венского университета был З. Фрейд, чьи лекции оказали глубокое влияние на духовную атмосферу Вены - и не только Вены, конечно.

Однако необычайный творческий и интеллектуальный взлет, который являла культура Вены в конце прошлого - начале нынешнего века, происходил в ситуации глубоких социальных противоречий и углубляющегося кризиса. По выражению одного писателя, Австро-Венгерская монархия того времени была «страной социальных неискренностей» (Баллаева, 1981)

В этой обстановке особое значение в культуре приобрели ориентация на ясность языка, прозрачность смысла и идея молчания. Ясность выражения определялась уже не логическим, а этическим требованием. Оно было связано со стремлением к нравственной чистоте и правильной жизни, невзирая на общую фальшь и неискренность. «Начиная с 1903 г., когда вышло в свет произведение О. Вейнингера «Пол и характер», где «австрийскую философию пронизывает дух борьбы с фразерством, пустословием, ложью». Апофеозом этой борьбы стала идея молчания как очищения. Вейнингер покончил с собой в возрасте 23 лет, почти сразу после выхода в свет его книги «Пол и характер». Этот поступок современники оценили как замечательное воплощение принципа, по которому жизнь и творчество мыслителя не должны расходиться друг с другом. Ведь Вейнингер, писавший, что… «этика может выражаться лишь так: поступай с полным сознанием, т.е. поступай так, чтобы каждое мгновение наполнилось тобой, чтобы в нем была заключена вся твоя индивидуальность», - Вейнингер и в самом деле поступил в соответствии со своей философией, разрешив логическую и нравственную дилемму индивидуальности в акте смерти, объединяющем мгновение и вечную реальность (Нири, 1987)

Описывая духовную атмосферу Вены на рубеже веков М.К. Мамардашвили употребил такую фразу: «Пришлось австрийцам рисовать, музицировать, философствовать в атмосфере! отмеченной смертельной опасностью» (Мамардашвили, 1991). Проще всего было бы понять эти слова как указание на внутренние противоречия и близкий распад Австро-Венгерской монархии. Однако дело обстояло гораздо сложнее. Специфический контекст австрийской культуры, сочетание расцвета и кризиса, взлета и распада, составлял только часть - но такую часть, в которой отражается все целое, - общего контекста западной культуры. В ней происходили глубокие и мучительные процессы, которые, быть может, трудно свести к какому-то одному знаменателю; они касались наиболее общих оснований европейской культуры, философии и вообще европейского идеала жизни, - оснований, определивших развитие европейской культуры со времен Ренессанса и раннего Нового времени. Западная цивилизация опиралась на идеи разума и прогресса, на веру в законы и тенденции истории, обусловливающие и гарантирующие прогресс и конечную победу разума. Но эти основополагающие постулаты оказались поставленными под сомнение в европейской культуре конца прошлого - начале нашего века.

То, о чем идет здесь речь, является весьма сложным и многогранным духовным явлением, протекающим в различных формах и направлениях. Одним из первых его знамений (или вех) можно считать Ф. Ницше, провозгласившего необходимость «переоценки всех ценностей» современной ему западной культуры, критиковавшего мораль и науку и вновь провозгласившего античную идею «вечного возвращения» вместо типичного европейского представления о направленном прогрессе. Естественным далее будет упоминание об О. Шпенглере, чей главный труд «Закат Европы» (1918-1922) был понят в 20-е годы как апокалипсис, возвещавший о близящемся конце западного мира. Шпенглер критиковал идею прогресса и учил, что различные культуры, подобно живым организмам, имеют определенный срок жизни (порядка тысячи лет) и проходят стадии жизненного цикла от детства до старости и упадка. Дряхлея, культура переходит в состояние цивилизации, в котором истощается творческое начало, вырождаются искусство и литература. Именно в таком состоянии, по утверждению Шпенглера, находится современная западная культура. Она вступила в полосу своего заката. Это предупреждение Шпенглера означало, что эпоха господства веры в прогресс, конечную победу разума и поступательные законы истории, кончилась.

Еще одним символом конца этой эпохи является, без сомнения, учение З. Фрейда. Трудно было бы переоценить влияние, которое Фрейд оказал на философию, искусство, всю европейскую культуру. Если же попытаться сформулировать в нескольких словах, в чем именно состоит то влияние, можно было бы сказать так: после Фрейда уже нельзя считать разум определяющей, господствующей инстанцией человеческой личности, да и культуры в целом. Также и язык не является орудием, проявлением разума, о чем свидетельствуют, например, обмолвки. После Фрейда трудно было бы сохранить веру в то, что в истории происходит нарастание разумности, что люди и общество становятся - или могут становиться - все более рациональными. Нет, как бы ни прогрессировало человечество, сознательные психические процессы как определялись, так и продолжают определяться подсознательными впечатлениями и импульсами. Сила стихийно-эмоциональных импульсов, способных смести все рассудочные и нравственные барьеры современного человека, изображена, например, в рассказе С. Цвейга «Амок». Вообще, как отметил М.К. Мамардашвили, «австрийская культура - это осознание сомнительности цивилизаторской роли закона как чего-то окультуривающего, преобразующего стихии или человеческую органику, или человеческое естество» (Мамардашвили М.К., 1991).

Философия, искусство, психология конца XIX - начала XX в. формулировали сомнения в прогрессе разумности и «окультуренности» человека. Страшным подтверждением этих сомнений явился опыт первой, а затем и второй мировых войн.

Примерно в то же время разворачивались и события, известные как кризис в основаниях математики. Для философии математика всегда была образцом необходимого и абсолютно достоверного знания. Если обратиться к фактам истории математики, то подобное воззрение не совсем соответствовало действительности, ибо в XVII-XVIII вв. бурное развитие математического анализа опережало возможности достижения строгости и обоснованности. Это осознавалось и воспринималось как состояние очевидно нежелательное, не соответствующее тому идеалу, которому должна была следовать математика. В течение всего XIX в. шла работа по уточнению и обоснованию основных положений математического анализа, введению всё большей и большей строгости в его основания. Кульминацией этой линии обоснования математики можно считать перевод фундаментальных понятий математического анализа, таких, например, как «числовая прямая», на теоретико-множественный язык. Но в конце XIX в. в теории множеств стали обнаруживаться парадоксы (Рузавин, 1983, Френкель, 1966) [см. 24, 29].

Для физики и математики эти кризисы явились кризисами роста. Ответом на них стало построение новых, успешно развивающихся теорий. Но что касается философии, то для нее кризисы были глубочайшим потрясением, приведшим к разрушению основных установок классической гносеологии вообще (Сокулер, 1988).

Различные кризисные явления в культуре и науке на рубеже веков существенно повлияли на философскую мысль XX в. Однако подобно тому, как в современной европейской культуре существуют две культуры - естественнонаучная и гуманитарная, также и в философии XX в. отчетливо, выделяются направления, связанные с осмыслением развития физико-математического знания, и направления, ориентированные на гуманитарную культуру и проблемы человеческой личности (направления сциентистские и антисциентистские). Различия между ними четко видны при сопоставлении, например, логического позитивизма и экзистенциализма. Как в одном, так и в преломлялись и осознавались какие-то из граней кризиса веры в прогресс и разум.

Был, однако, один мыслитель, выходящий за рамки этого противопоставления «двух культур», чье мировосприятие впитало и утрату веры в прогресс, и пессимизм по поводу конечной победы рационального начала в делах человеческих, и опасения по поводу действительной роли языка как деформирующего мышление, и кризис в основаниях математики и логики, и кризис в физике. Это Людвиг Витгенштейн.

2. Краткая биография Витгенштейна

Людвиг Витгенштейн родился в Вене 26 апреля 1889 года. Он был младшим среди восьмерых детей в семье одного из крупнейших австрийских сталелитейных магнатов Карла Витгенштейна. Последний отличался авторитарным и властным характером, а своим состоянием и положением был обязан в значительной мере самому себе. Дед Витгеншнейна по отцовской линии сменил иудаизм на протестантизм. Мать Людвига была католичкой, и сам он был крещен католиком.

Дом Витгенштейнов был одним из центров музыкальной жизни Вены того времени. Его посещали И. Брамс, Г. Малер. Мать Людвига страстно любила музыку, один из его братьев стал известным пианистом. Сам Витгенштейн подростком собирался быть дирижером. Он имел замечательный музыкальный слух, играл на кларнете, хранил в памяти большие куски партитур симфонических произведений.

Однако детство Людвига Витгенштейна не было легким и безоблачным. Он рос в жесткой, авторитарной атмосфере. Когда Людвиг был подростком, два его старших брата один за другим покончили жизнь самоубийством. Травма, нанесенная этой трагедией, не могла не оставить глубокий след в душе Людвига. Мысли о самоубийстве сопровождали и его практически всю жизнь. Поэтому, несмотря на освобождение по состоянию здоровья, во время первой мировой войны, он добился отправки на фронт в действующую армию. Позже одному из своих друзей он объяснил желание попасть на фронт надеждой решить таким образом проблему самоубийства.

Витгенштейн был, вообще говоря, равнодушен к политике и к государству. Тем не менее, он считал постыдным беречь себя, прятаться от опасности. Однако из трех остававшихся в живых к началу войны братьев - Витгенштейнов именно он вернулся домой целым и невредимым. Один из его братьев погиб в самом конце войны. Другой брат - известный пианист Пауль Витгенштейн - потерял на фронте правую руку.

Интерес к философии появился у Витгенштейна еще в подростковом возрасте, под влиянием старшей сестры. Так он стал читать Августина, Б. Спинозу, С. Кьеркегора, Г.К. Лихтенберга. Эти авторы оказали глубокое воздействие на философские установки самого Витгенштейна. Одной из первых философских книг юного Витгенштейна была книга Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Уже в возрасте 14 лет он покинул родительский дом для получения образования. После окончания реального училища собирался изучать физику у Л. Больцмана, однако в 1906 г. Больцман покончил с собой. В 1906-1908 гг. Витгенштейн обучался в Высшей технической школе в Берлине, в 1908-1911 гг. продолжал свое образование в Манчестере. Он получал подготовку авиаинженера, в возрасте 22 лет получил патент на изобретения в области реактивных двигателей и пропеллеров. Но в то же время его интересы переместились в область философских оснований математики и логики. В 1912 г. он приехал в Кэмбридж, чтобы учиться у Б. Рассела. Отношения учителя и ученика постепенно переросли в отношения сотрудничества, и Рассел признавал влияние Витгенштейна на свои логические и философские разработки. Даже во время войны Людвиг Витгенштейн, боевой офицер австровенгерской армии, поддерживал переписку с подданным враждебного государства - британским профессором Б. Расселом: ведь и на фронте он продолжал работать над логическими проблемами.

Для Витгенштейна богатое наследство было несовместимо с жизнью философа. Оно лишало необходимой свободы и внутренней независимости, поэтому он отказался от своей доли в огромном состоянии, оставшемся после отца, пожертвовав анонимно крупные суммы выдающимся австрийским поэтам и художникам. В их числе были Р.М. Рильке, Г. Тракль, О. Кокошка. Именно пожертвование Витгенштейна позволило Рильке совершить поездку в Россию. Как вспоминала впоследствии его учительница русского языка: «Витгенштейн был свободнейшим из людей. Он отбросил все связи, закабаляющие человека: состояние, семью, нацию, государство».

Отказавшись от состояния, Витгенштейн оказался в обстоятельствах до такой степени стесненных, что для того, чтобы выехать в 1919 г. навстречу Расселу в Прагу для обсуждения рукописи «Трактата», ему пришлось просить Рассела заняться распродажей книг и вещей, оставшихся после его отъезда из Кэмбриджа в начале войны.

Его логико-философский труд был завершен в плену, где Витгенштейн оказался к концу 1918 г. Вскоре экземпляр рукописи попал и в Кэмбридж, благодаря усилиям, предпринятым Дж.М. Кейнсом (видный британский экономист), который после окончания войны послал молодого математика и логика Ф. Рамсея разыскать Витгенштейна и оказать ему необходимую помощь. В 1921 г. «Логико-философский трактат», которому была посвящена вся молодость Людвига Витгенштейна, был опубликован на немецком языке, а в 1922 г. вышел в свет английский перевод с предисловием Рассела. В 1958 году был опубликован перевод «Логико-философского трактата» на русский язык. Правда, издателям пришлось дипломатически вынести на первый план и акцентировать логическое содержание работы, приглушив и подвергнув критике ее философские мысли (Сокулер, 1994).

Об этой работе, прошедшей вместе со своим автором фронт и окопы, очень хорошо сказал М.К. Мамардашвили: «Такой холодной, отвлеченной красотой пронизан один из лучших философских текстов - «Логико-философский трактат» Витгенштейна. Он является одновременно и знаком человеческого достоинства, и знаком человеческой хрупкости. Эти вот непреходящие, застывшие образы высокого, т.е. истинной красоты, добра, человеческого достоинства, - это то, о чем нельзя говорить, о чем нужно молчать. Это то, что Витгенштейн называет мистическим» (Мамардашвили, 1991).

Но при жизни Витгенштейну пришлось столкнуться с полным непониманием своей концепции, изложенной в Трактате, в том числе и со стороны людей, которые признавали его выдающимся философом. Его друг и учитель Рассел в первую очередь разочаровал Витгенштейна - в своем английском предисловии он разбирал в основном логические идеи, упустив напрочь философско-мировоззренческое содержание трактата, которое Витгенштейн считал самым важным.

То же самое можно сказать и об участниках

Венского кружка. «Логико-философский трактат» стал откровением для них - Витгенштейн был воспринят как один из предтеч или даже основоположников логического позитивизма. Но с этим пониманием плохо сочетались содержавшиеся в «Трактате» афоризмы об этике, смысле жизни, о мистическом переживании мира как целого. Все это было сочтено причудой автора, не определяющей основного содержания книги.

Из-за принципиальных разногласий в понимании и толковании Трактата, Витгенштейн бросил преподавательскую деятельность в Кембридже и вообще прекратил заниматься философией на долгих 8 лет. Он окончил учительские курсы и в 1920-26 гг. работал деревенским учителем. Однако педагогическая деятельность Витгенштейна давалась ему не просто. Он выказывал себя нетерпеливым и раздражительным с детьми, которые казались ему тупыми. Весьма напряженно складывались и его отношения с другими учителями. В конце концов Витгенштейн оставил учительскую деятельность.

В период жизни вне философии Витгенштейн перепробовал много разных занятий, в том числе работал монастырским садовником, выступал в роли архитектора. Здание, построенное им для сестры, сохранилось. В настоящее время в нем находится болгарское культурное представительство и туда допускаются туристы. Оно известно в Вене как «Болгарский дом». Дом отличается очень строгими пропорциями, в нем много стекла и металла, обилие света. Работа Витгенштейна показывает, что он обладал удивительным глазомером и острым чувством пропорций. От каждой детали и линии Витгенштейн добивался, чтобы они были совершенством. Сестра вспоминала, что о время сироительств дома для Витгенштейна имело значение абсолютно все кроме времени и денег.

В конце 20-х годов жизнь Витгенштейна претерпела еще один перелом и он возвратился к занятиям философией. Существует предание, что этот переворот был совершен лекцией голландского математика Л. Брауэра об интуиционизме, на которую знакомые привели Витгенштейна. Однако лекция могла послужить только толчком, а сила его воздействия объяснялась, по-видимому, тем, что легла на уже подготовленную почву внутренней деятельности. Витгенштейн возвратился к занятиям философией, придя к выводу, что при решении ряда проблем пошел в «Трактате» по неверному пути. Началась мучительная работа над тем, что получило название «поздней» философии Витгенштейна.

С 1929 г. он переехал в Кембридж, приступил к чтению лекций. Об этих лекциях, как и о нем самом, ходили легенды. Он читал свои лекции без предварительной подготовки, его мысль формировалась на глазах у слушателей. Этот процесс был далек от гладкости. Витгенштейн перебивал себя, уточнял, доказывал, а иногда, бывало, объявлял, что он сегодня совсем запутался и говорит чушь. Присутствовавших на его лекциях поражали экспрессивность и необычайная концентрация интеллектуальных усилий, свидетелями которых они становились. Витгенштейн сталкивался с мучительными затруднениями при попытке адекватно выразить свою мысль, чтобы не быть превратно понятым. При этом он наталкивался на сопротивление тех, кто весьма высоко ценил «Логико-философский трактат». Так, Б. Рассел выразился о поздней философии Витгенштейна следующим образом: «Витгенштейн позднего периода… кажется, устал от серьезных мыслей и разработал учение, которое признает их ненужными».

В этот второй период своей философской деятельности Витгенштейн уже ничего не публиковал. После его смерти осталась рукопись, в основном скомпонованная и подготовленная для публикации им самим. Она была издана его учениками под названием «Философские исследования». Кроме того, осталось огромное количество записных книжек, набросков и заметок.

Работа над текстом «Философских исследований» была начата около 1937 г. и не завершена до самой его смерти. Работа прерывалась вспышками отчаяния. Возвращалось к нему и желание оставить философию. Так, он обращался к послу СССР в Лондоне И.М. Майскому по поводу своего желания переехать в СССР, получить медицинское образование и работать врачом на Крайнем Севере. В 1936 г. он совершил поездку в СССР, побывал в Москве и Ленинграде, общался с логиками, математиками, философами. Интерес ко всему русскому был не случаен. Еще на фронте произошло событие, оказавшее огромное воздействие на Витгенштейна: в книжной лавочке где-то в Галиции он купил «Евангелие» Л, Толстого. Позднее стал изучать русский язык, чтобы читать в подлинниках Толстого и Достоевского. «В Европе за последнее время, - заметил он как-то, - было только два религиозных мыслителя: Толстой и Достоевский»

В 1939 г. он получил гражданство Великобритании. Во время второй мировой войны Витгенштейн уже не мог по возрасту участвовать в военных действиях, однако считал немыслимым оставаться в стороне и продолжать ту же жизнь, что и до войны. В 1943 гг. он работал санитаром в Лондонском госпитале. При этом внес некоторые предложения по усовершенствованию конструкции каталок, которые и были приняты.

В 1944 г. Витгенштейн вернулся к преподавательской деятельности. Однако в нем зрело недовольство ею. Во-первых, он не любил университетскую среду, академическую жизнь. Во-вторых, он пришел к выводу, что оказывает дурное влияние на своих учеников. Вообще, он часто говорил, что не хотел бы иметь учеников, ибо не хочет, чтобы ему подражали и решали те же проблемы, над которыми бился он сам. Он стремился, напротив, к тому, чтобы у других людей была иная форма жизни и чтобы вследствие этого его проблемы не казались бы проблемами им. В 1947 г. он оставил преподавательскую деятельность и сосредоточился исключительно на разработке своих идей, ведя затворническое существование в деревушке в Ирландии.

Последние полтора года жизни он был болен раком, и болезнь заставила его вернуться в Кембридж. В этот период он особенно интенсивно размышлял над проблемами знания и познания. Записи этих размышлений были опубликованы позднее под названием «О достоверности». Последняя запись была сделана за два дня до смерти.

3. Ранний этап творчества Витгинштейна. «Логико-философский трактат»

Известно, что Людвига Витгенштейна привел в философию интерес к комплексу проблем символической логики, оснований математики и логического анализа языка. Успехи в этой области (мысли Г. Фреге, Б. Рассела и др.) вдохновили его на поиск предельно ясной логической модели знания-языка, общей матрицы предложения, в которой была бы явлена суть любого высказывания, а, стало быть, - так думалось автору - и мысленного постижения фактов, этой основы основ подлинного знания о мире. (Козлова, 1996). У первого Витгенштейн воспринял и творчески переработал семантическое различение смысла и значения языковых выражений. У второго - метод логического анализа языка.

Базисными понятиями семантики Г. Фреге являются не понятия смысла и значения, а понятия предмета и функции. Витгенштейн также начинает анализ с высказываний (предложений). Однако в отличие от Фреге, предложения не являются обозначающими выражениями и дело не в способе их членения. Главное в методе Витгенштейна - трактовка простого предложения как образа положения вещей.

Первоначальная позиция Витгенштейна сформулирована в его «Дневниках 1914-1916 годов» (Notebooks 1914-1916). В них Витгенштейн. выражает уверенность в безграничных возможностях новой логики, в особенности логического синтаксиса. Философия, по его мнению, должна описывать практику использования логических знаков. Мировоззренческие фрагменты «Дневников» противоречиво сочетают пессимистические (в духе А. Шопенгауэра) и оптимистические мотивы в вопросе о смысле жизни. Данный текст, а также некоторые другие подготовительные материалы послужили основой для главной работы его «раннего» периода - «Логико-философского трактата» (Tractatus Logicophilosophicus).

Текст «Логико-философского трактата» написан в виде афоризмов, обозначенных цифрами, указывающими на степень важности того или иного афоризма. Логическая символика, применяемая в трактате, несмотря на очевидное влияние логико-математических работ Фреге и Рассела, во многом оригинальна. Например, базисными понятиями семантики Г. Фреге являются не понятия смысла и значения, а понятия предмета и функции. Витгенштейн также начинает анализ с высказываний (предложений). Однако в отличие от Фреге, предложения не являются обозначающими выражениями и дело не в способе их членения. Главное в методе Витгенштейна - трактовка простого предложения как образа положения вещей (Сорина Г.Б., 1996).

Цель книги в определенном плане перекликается с целями кантовского критицизма и трансцендентализма, ориентированного на установление пределов познавательных способностей. Он ставит вопросы об условиях возможности содержательного языка, стремится установить пределы мышления, обладающего объективным смыслом и несводимого к каким-либо психологическим особенностям. При этом мышление отождествляется с языком, а философия принимает форму аналитической «критики языка».

Язык в ранней концепции Витгенштейна выполняет функцию обозначения «фактов», основу для чего создает его внутренняя логическая структура. В этом смысле границы языка совпадают с границами «мира». Все, что оказывается за пределами «мира фактов», называется в книге «мистическим» и невыразимым. Попытки сформулировать метафизические, а также религиозные, этические и эстетические предложения неизбежно порождают бессмыслицу. Дело в том, что лишь предложения естествознания, согласно Витгенштейну, сами будучи фактами, способны быть «образами» фактов, имея с ними общую «логическую форму». Последняя может быть «показана» с помощью совершенной логической символики. Невыразимость в языке «логической формы» и отсутствие смысла у логических предложений (которые суть тавтологии или выводимы из тавтологий) объясняются тем, что наличие такой формы и есть главное условие осмысленности. Невыразимы в языке и все этические, эстетические и религиозные предложения, как и предложения «метафизики», включая и метафизические взгляды самого Витгенштейна - все они признаются бессмысленными. Крайний панлогизм приводит Витгенштейна к мировоззренческой позиции, созвучной философии жизни.

Факты в «Трактате» ограничены «мистическим», т.е. тем, что невыразимо и представляет собой интуитивное созерцание «мира» в целом. Научными, рациональными средствами в эту сверхъестественную сферу не пробиться. Отрицание реальности каких либо каузальных связей между фактами порождает у Витгенштейна. пассивное отношение к миру, в котором, как он считал, ничего нельзя изменить. В отличие от конкретной науки философия, согласно Витгенштейну, не есть теория, стремящаяся к истине - она является аналитической деятельностью по прояснению логической структуры языка, устранению неясностей в обозначении, порождающих бессмысленные предложения. Такая позиция отчасти предвосхитила «антиметафизическую» программу Венского кружка. В «Трактате» устанавливается полное соответствие между онтологическими и семантическими понятиями: «объекты» реальности обозначаются «именами», сочетания «объектов» (факты) - сочетаниями «имен», т.е. предложениями, обладающими смыслом. Элементарные предложения, как и элементарные факты, абсолютно независимы по отношению друг к другу. Все сложные предложения трактуются как функции истинности элементарных предложений. Подобная концепция вела к аналитическому взгляду на язык и обозначаемую им реальность.

Здесь можно выделить два аспекта философских исследований. Одна линия связана с построением «картины мира» и направлена на мир. Вторая связана с выявлением границ познания и мышления. В «Трактате» Витгенштейна разрабатываются оба эти аспекта, более того, они тесно взаимосвязаны. Однако проблема возможностей и границ познания и мышления рассматривается сквозь призму языка и логики. И это не случайно.

В «Трактате», по существу, ставится задача, сходная с поставленной И. Кантом: установить границы наших способностей познания. Философские исследования Витгенштейна идут именно в этом русле: что и как мы можем мыслить, каковы границы «моего мира», границы языка и логики. Разработанная Витгенштейном в 1912-1914 гг. концепция базировалась на трех принципах: толковании предметных терминов языка как имен объектов; элементарных высказываний - как логических картин простейших ситуаций (или, иначе говоря, конфигураций объектов) и, наконец, сложных высказываний (логических комбинаций элементарных предложений) - как картин соответствующих им комплексных ситуаций - фактов. В результате совокупность истинных высказываний мыслилась как картина мира (Козлова, 1996).

Основной же замысел книги Витгенштейн видел не в построении развитой теории предложения как образа мира, а в создании особой этической позиции, целью которой является демонстрация того тезиса, что решение научных проблем мало что дает для решения экзистенциальных проблем человека. Тот, по Витгенштейну, кто осознал это, должен преодолеть язык «Трактата», подняться с его помощью еще выше. Основной ее смысл сам автор выразил так: «То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно; о чем нельзя говорить, о том следует молчать». Большинством это было понято так, что ясными и осмысленными являются только предложения естественных наук, а все остальное бессмысленно (Витгенштейн Л., 1994)

Что касается логической стороны, то в основе данного произведения лежало стремление Витгенштейна дать точное и однозначное описание реальности в определенным образом построенном языке, а также при помощи правил логики установить в языке границу выражения мыслей и, тем самым, границу мира.

4. Второй этап философской эволюции Витгенштейна. «Философские исследования»

Отказ в конце 1920-х гг. от принципа независимости элементарных предложений явился одним из первых признаков трансформации всего учения Витгенштейна. Видение мира как организованного целого, подход к миру с «точки зрения вечности» должны, согласно Витгенштейну, привести к правильной этико-мировоззренческой позиции.

Витгенштейн осуществил пересмотр своей ранней позиции, отказался от выявления априорной структуры языка. В связи с этим им подчеркивалось многообразие способов употребления слов и выражений естественного языка. Значение, согласно Витгенштейну, не есть объект, обозначаемый словом; оно также не может быть ментальным «образом» в нашем сознании. Только использование слов в определенном контексте (языковые игры) и в соответствии с принятыми в «лингвистическом сообществе» правилами придает им значение. Проблему значения Витгенштейн тесно связывал с проблемой обучения языку; при этом он критиковал теорию остенсивных (указательных) определений, подчеркивая их ограниченную применимость.

С началом 1930-х связано начало второго этапа философской эволюции Витгенштейна, который характеризуется переходом от языка логического атомизма (объект, имя, факт) к новой «языковой игре», целью которой является устранение ловушек естественного языка путем терапии языковых заблуждений, перевод непонятных предложений в более совершенные, ясные и отчетливые. По словам Витгенштейна, «весь туман философии конденсируется в каплю грамматики». Предполагается, что неудачный учительский опыт подтолкунул Витгенштейна к поиску более простых, доступных форм коммуникации. Ему хотелось освободить от «призраков языка» не только философских экспертов (вылечить врачей), но и обычных здравомыслящих людей, приучить их обходить «капканы» языка или выпутываться из них (Козлова, 1996).

В первоначальном виде концепция Витгенштейна была представлена в двух курсах лекций, которые он прочитал в 1933-1935. Позднее, при опубликовании, они получили название «Голубой и коричневой книги». Свой наиболее законченный вид программа Витгенштейна принимает в «Философских исследованиях», основной работе позднего периода. В этом произведении главными выступают понятия «языковые игры» и «семейное подобие». Языковая игра - это определенная модель коммуникации или конституция текста, в которой слова употребляются в строго определенном смысле, что позволяет строить непротиворечивый контекст.

Языковая игра дает возможность произвольно, но строго описать факт, явление, построить модель поведения человека или группы, задать самим построением текста способ его прочтения.

Большое значение для Витгенштейна имел вопрос о том, как возможна коммуникация различных языковых игр. Этот вопрос решался им при помощи введения в свою систему концепта «семейное подобие». Витгенштейн. утверждает и доказывает с помощью идеи «семейного подобия», что в основе коммуникации лежит не некая сущность языка или мира, а реальное многообразие способов их описания. Идея «семейного подобия» используется Витгенштейном. для прояснения пути образования абстракций. В «Философских исследованиях» Витгенштейн показывает, что тому, что в языке обозначается с помощью определенного слова или понятия, в реальности соответствует огромное множество сходных, но не тождественных между собой явлений, процессов, включающих в себя многочисленные случаи взаимопереходов. Такое понимание происхождения абстракций говорит о том, что метод «семейного подобия» является сугубо номиналистической идеей и служит для развенчания представлений о том, что в основе какого-либо понятия (например, «сознание») лежит конкретная сущность. Кроме указанных выше, особое внимание Витгенштейна привлекали проблемы природы сознания, механизмов его функционирования и их выражения в языке, проблема индивидуального языка и его понимания, вопросы достоверности, веры, истины, преодоления скептицизма и многое другое.

В своем главном произведении позднего периода его творчества «Философские исследования» Витгенштейн развивает этот круг идей. Работа над данным текстом (как и над материалами о философии математики) велась с середины. 1930-х гг. вплоть до смерти философа в 1951. Книга была опубликована в 1953 одновременно с ее английским переводом. Авторское предисловие, в котором говорится о необходимости издания этой книги вместе с ранним «Логико-философским трактатом» для того, чтобы по контрасту более ярко предстали особенности нового подхода, было написано в 1945. Витгенштейн отказался в этой работе от «пророческого» стиля «Трактата». Текст разделен на две неравные части, из которых первая имеет более завершенный и готовый к публикации характер, чем вторая.

С точки зрения содержания в структуре первой части выделяют три основные группы фрагментов:

1) § § 1 - 133 - концепция языка и значения

2) § § 134-427 - анализ эпистемологических (предложение, знание, понимание) и психологических (ощущение, боль, переживание, мышление, воображение, сознание и др.) понятий

3) § § 428-693 - анализ интенциональных аспектов этих понятий.

Текст «Исследований» начинается с критики «традиционного» понимания значения как некоторого объекта, соответствующего тому или иному слову (имени, знаку). Одновременно опровергается связанная с этой концепцией остенсивная теория обучения языку.

Взамен предлагается концепция «значения как употребления», для обоснования которой используется понятие «языковых игр». Любое слово имеет значение лишь в контексте употребляемого предложения. В. стремится переориентировать мышление философов с поиска общего и существенного на поиск и описание всевозможных различий. В этом смысле сам текст этого произведения есть своеобразная «тренировка» такой способности различения, осуществляемая на большом количестве примеров. При этом особое внимание придается правильной постановке вопросов. Продолжая номиналистическую традицию, Витгенштейн отвергает наличие реальной общности языковых феноменов. Признается лишь специфическая взаимосвязь, называемая «семейным сходством». «Кристальная чистота» своей ранней логико-философской концепции признается поздним Витгенштейном особенностью лишь одной из частных «языковых игр». В то же время сохраняется оценка философского исследования как аналитической процедуры, которая, однако, уже ориентирована на естественный язык, а не на «совершенный» язык формальной логики.

Характерная черта поздневитгенштейновского философствования - постановка оригинальных мысленных экспериментов, будоражащих спокойное благополучие обыденного или научного здравомыслия. В результате этих экспериментов необычные, парадоксальные ситуации открываются там, где их, казалось бы, меньше всего можно было ожидать. Язык-деятельность дает умелому «экспериментатору» возможность вскрыть остававшуюся незамеченной проблему или же, наоборот, полностью рассеять туман значительности, окружавший ту или иную общепризнанную позицию (Грязнов А.Ф., 1996).

Философия, по замыслу автора, должна возвращать словам их привычное употребление, вызывая у нас «наглядные представления» такого употребления и способность «видеть аспекты». Витгенштейн надеялся, что если подобное исследование сделает языковые связи открытыми (при этом скрытая бессмыслица станет явной), то уже нечего будет объяснять, а все философские проблемы (трактуемые как «заболевания») исчезнут сами собой.

В «Исследованиях» Витгенштейн развивает также критику «ментализма», в особенности настойчиво выступает против трактовки понимания как духовного процесса. По его мнению, понимание, как и любая другая форма лингвистической или нелингвистической активности человека, правилосообразно. Но люди обычно не рефлектируют по поводу «правил», а действуют инстинктивно, «слепо». «Не является ли мышление разновидностью речи? На это можно ответить, различив речь осмысленную от бездумной болтовни. И поэтому мышление представляется как аккомпанемент речи. Процессом, который может сопровождать речь или развиваться сам по себе». Речь при таком подходе - это средство выражения мысли, значения слов - ментальные акты (образы, понятия, идеи), закодированные в голове индивидов. Хотя ментальная теория значения довольно широко распространена и в наши дни, автором одного из ее классических вариантов был Дж. Локк. «Слова, - по Локку, - бозначают только идеи, находящиеся в уме того человека, который пользуется словами…» (Витгенштейн, 1991). По Витгенштейну, «нет ничего опаснее упорствующего заблуждения, называющего значение ментальным актом» Критикуя ментальную концепцию У. Джемса, полагавшего, что «мысль должна быть «полностью налична» перед тем, как мы начинаем говорить, Витгенштейн пишет: «Когда я мыслю в языке, то нет никаких «значений», протекающих в моем сознании вдобавок к вербальным выражениям; язык сам по себе есть способ мышления». (Витгенштейн, 1991). Допустив метафизический параллелизм знака и значения, философ пытается объединить то, что уже в исходной постановке оказалось разъединенным. Подобно тому, как мыслит, желает, надеется, верит, etc. не душа, а человек, обладающий душой, точно так значение принадлежит не знаку, а человеку, применяющему знак. Философский смысл категории «применения» заключается, прежде всего, в снятии дуализма знаковой формы и значения. Соответственно, если свойства души проявляются в действии (и шире - деятельности), причем так, что это проявление имеет базисный (онтологически исходный) уровень, то душа уже по определению может рассматриваться отдельно от тела лишь в абстрактных доктринах философов.

Таким образом, лейтмотив всей поздней философии сознания Витгенштейна связан также с опровержением распространенного стремления думать, что «должны существовать ментальные процессы мышления, надежды, желания, веры, etc. вне процессов выражения мысли, надежды, желания etc.» (Григорян, 1991).

Появление «Философских исследований» оказалось событием, на много лет вперед определившим характер и тенденции развития западной философии, различных ее направлений и аналитической философии прежде всего. Одной из причин отмеченного изменения позиции Витгенштейна. в кон. це 1920-х гг. послужило его знакомство с математическим интуиционизмом. В своих «Заметках по основаниям математики» он разрабатывает своеобразный кодекс «лингвистического поведения» математиков. В основе несогласия с формалистскими и логицистскими путями обоснования математического знания лежало его убеждение в ошибочности использованных при этом «традиционных» концепций значения математических выражений. В философии математики Витгенштейна развиваются некоторые идеи в духе математического конструктивизма. Он выступает против неограниченного применения закона исключенного третьего, терпимо относится к противоречиям в математических системах. В самом позднем тексте Витгенштейна, впоследствии озаглавленном «О достоверности», рассматриваются эпистемологические вопросы и проблема скептицизма. Согласно Витгенштейну, сами понятия «сомнение» и «достоверность» возникают лишь в определенных системах человеческой деятельности. Сомнение всегда с необходимостью предполагает нечто достоверное, а именно определенные парадигматические предложения, не нуждающиеся в обосновании, Именно такие предложения, по его мнению, формируют наше представление о реальности, В философии Витгенштейна были поставлены и разработаны вопросы, во многом определившие характер всей новейшей англо-американской аналитической философии.

Заключение

Несмотря на то, что в творчестве Витгенштейна выделяют два периода, его взгляды представляют органичное целое по ряду ключевых вопросов - что такое философия, наука и человек. (Универсальной предпосылкой всего его творчества выступила максима: «Мы говорим и мы действуем».) Витгенштейн отверг мировоззрение, согласно которому человек понимался обладателем сугубо собственного сознания, «противоположенного» внешнему миру, существом, «выключенным» из этого мира, «внешним» по отношению к нему, а также (благодаря науке) способным активно манипулировать окружающими вещами. Пожалуй, совмещение оригинального понимания Витгенштейном сути самой философии и детальных реконструкций собственно философских «техник» (характеристики формулируемых вопросов, типы аргументации и т.п.) - придали идейному наследию мыслителя особое своеобразие. Витгенштейн пришел к выводам, что наука - это лишь одна из языковых игр, неукоснительное исполнение правил которой отнюдь не предзадано.

Согласно взглядам Витгенштейна как раннего, так и позднего периодов, философия - не учение или теория, не совокупность высказываний (ибо они бессмысленны), а деятельность, деяние, целью которой является прояснение языка, а следовательно, и мира, т.е. показ себя самое в действии. Философия, согласно Витгенштейну, «призвана определить границы мыслимого и тем самым немыслимого. Немыслимое она должна ограничить изнутри через мыслимое». Результатом этой деятельности должно явиться более четкое и ясное понимание предложений языка и его структуры. По мысли Витгенштейна, «правильный метод философии, собственно, состоял бы в следующем: ничего не говорить, кроме того, что может быть сказано, т.е. кроме высказываний науки, - следовательно, чего-то такого, что не имеет ничего общего с философией, - а всякий раз, когда кто-то захотел бы высказать нечто метафизическое, показывать ему, что он не наделил значением определенные знаки своих предложений». Если на первом этапе целью интеллектуальных усилий Витгенштейна выступал сконструированный по логическим законам язык, то на втором - естественный язык человеческого общения. По мысли Витгенштейна, структура языка суть структура мира. Смыслом творчества Витгенштейна. явилось желание гармонизировать реальность и логику при помощи достижения полной прозрачности и однозначной ясности языка. Мир по Витгенштейну - совокупность вещей и явлений, которую невозможно да и нельзя точно описать. Позитивизм Витгенштейна тесно сопрягался с его мистицизмом; будучи своеобычным аскетом, стремившимся этикой трансформировать мир, размышляя преимущественно афоризмами, репликами и парадоксами, Витгенштейн был убежден в том, что «о чем нельзя сказать, о том нужно молчать».

Целью философских занятий Витгенштейн всегда считал достижение ясности. Стремление к ясности у Витгенштейна имело значение этического принципа, оно было выражением требования честности и искренности в мыслях, добросовестного и последовательного определения своего места в мире. И хотя две концепции Витгенштейна не схожи, а по ряду позиций, вообще, диаметрально противоположны, они связаны многими нитями и единым лейтмотивом - языковым подходом философии.

Список литературы

1. Баллаева Е.А. Витгенштейнова концепция мира как «микрокосма»: О мировоззренческих идеях «Логико-философского трактата». // Человек. Общество. Познание. М., 1981.

2. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958; // Философские работы. М., 1994.

3. Витгенштейн Л. «Голубая книга» и «Коричневая книга» (сокращенный перевод). // Современная аналитическая философия. Вып.3. М., 1991. С. 179-190.

4. Григорян Г.Л. Философия сознания Л. Витгенштейна. Проблемы интерпретации. // Сборник обзоров «Сознание и деятельность»Ѓв, Вып.3 - М., 1991.

5. Грязнов А.Ф. Эволюция философских взглядов Л. Виттенштейна: Крит, анализ. // История философии. - М., 1985. - 172 с.

6. Грязнов А.Ф. Как возможна правилосообразная деятельность? // Философские иди Людвига Витгенштейна. - М., 1996.

7. Козлова М.С. Идея «языковых игр // Философские иди Людвига Витгенштейна. - М., 1996.

8. Мамардашвили М.К. Вена на заре XX в. // Независимая газета. 2.10.1991.

9. Нири К. Философская мысль Австро-Венгрии. М., 1987.

10. Рузавин Г.И. Философские проблемы оснований математики. М., 1983. 11. Френкель А., Бар-Хиллел И. Основания теории множеств. М., 1966.

12. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания: гносеологические концепции Л. Витгенштейна и К. Поппера. М., 1988.

13. Сокулер З.А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии XX в. Долгопрудный, 1994.

Размещено на Allbest.ru