Размещено на http: //www. allbest. ru/

Южный федеральный университет

Методологический потенциал эпистемологического конструктивизма для разработки теории искусственного интеллекта

Янченко Андрей Андреевич

yanchenko-andrey@rambler.ru

Аннотация

философский конструктивизм искусственный интеллект

Янченко Андрей Андреевич

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО КОНСТРУКТИВИЗМА ДЛЯ РАЗРАБОТКИ ТЕОРИИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Философские науки

В статье даны общие характеристики философского конструктивизма как результата научного прогресса. Показан специфический взгляд на связь субъекта и объекта познания в конструктивистских концепциях. Рассмотрено влияние кибернетики на становление конструктивизма. Распространяя свое влияние на большое количество научных областей, конструктивизм выходит на парадигмальный уровень. По мнению автора, конструктивистские концепции имеют эвристический потенциал для теории искусственного интеллекта, Интернет показан как место конкретной реализации искусственного интеллекта.

Ключевые слова и фразы: эпистемологический конструктивизм; аутопоэз; кибернетика второго порядка; искусственный интеллект; информационное общество; субъективная реальность; социальная реальность.

Annotation

METHODOLOGICAL POTENTIAL OF EPISTEMOLOGICAL CONSTRUCTIVISM FOR ARTIFICIAL INTELLIGENCE THEORY DEVELOPMENT

Yanchenko Andrei Andreevich

Southern Federal University yanchenko-andrey@rambler.ru

In the article the general characteristics of philosophical constructivism as a scientific progress result are given. A specific view on the connection of cognition subject and object in constructivist conceptions is shown. Cybernetics influence on constructivism formation is considered. Spreading influence on a large number of scientific areas, constructivism enters paradigm level. In the author's opinion, constructivist conceptions have a heuristic potential for artificial intelligence theory, Internet is shown as a place of artificial intelligence concrete realization.

Key words and phrases: epistemological constructivism; autopoiesis; second-order cybernetics; artificial intelligence; informational society; subjective reality; social reality.

На современном этапе конструктивизм все больше утверждает свои позиции в предметном поле науки.

Первоначально конструктивизм проявляется как направление в искусстве и оформляется в 20-е гг. XX в. При этом большое распространение он получает в Советском Союзе, в первую очередь в архитектуре. Конструктивистские идеи проявляются во многих сферах искусства: музыке, графике, литературе. Это было обусловлено индустриализацией общества, изменением быта и появлением новых задач, стоящих перед человечеством. В общем конструктивизм определяется как «одно из главных направлений авангарда, поставившее в центр своей эстетики и художественной практики категорию конструкции, которая, однако, не получила у самих конструктивистов однозначного определения» [5, с. 399]. Несмотря на некоторые разногласия в определениях, можно говорить, что конструктивизм в искусстве есть проявление активной созидательной позиции, причем с явным машинно-механическим уклоном, где всякое созидание есть строительство, конструирование. Хотя понятия конструирования и конструкции в том или ином виде существуют, нужно полагать, с момента осуществления человеком разумной деятельности, акцент на конструирование как на основу познавательной деятельности делается в науке не так давно. Идеи конструктивистского толка первоначально проявляются в естественнонаучных дисциплинах (биологии, физике, математике), а затем и социогуманитарных (лингвистике, социологии, философии). С появлением в качестве объектов исследования сложных систем ? таких самоорганизующихся систем, в которых человек играет особую роль ? происходит образование неустранимых теоретических связей между смежными дисциплинарными областями.

Истоки эпистемологического конструктивизма усматриваются в различных областях теоретического знания. Почва для конструктивистских теорий подготовлена, по мнению многих исследователей, таких, как Е. Н. Князева и В. А. Лекторский, еще И. Кантом, хотя какие-то предпосылки можно найти у Д. Вико и Р. Декарта и даже у философов античности. Показывая роль кенигсбергского философа в становлении идей конструктивизма, В. А. Лекторский говорит: «согласно Канту, наше познание имеет дело не с независимой от субъекта реальностью, не с вещами в себе, а с теми предметами, которые произведены самим субъектом. Можно знать лишь то, предмет чего существует в опыте. Но опыт - это конструкция, это организация субъектом материала чувственности (ощущений) с помощью априорных форм чувственного созерцания и априорных категорий рассудка» [14, с. 13]. Указанные И. Кантом когнитивные особенности человека позволяют сделать вывод о коренном несоответствии представления о познании у Канта и философов-новоевропейцев. Нужно заметить, что кантовское представление о природе опыта и формах чувственности не снимает субъект-объектную оппозицию, заложенную в XVII в. Скорее эта оппозиция закрепляется, поскольку отменяет пространственно-временную зависимость как объективную характеристику реальности и помещает в центр трансцендентального субъекта. Кант делает мир удобным для его субъект-объектного описания.

Конец XIX в. ознаменовался кризисом в науке, целый ряд научных открытий (работы Фурье и Карно по термодинамике, описание электромагнитных волн Максвеллом, открытие радиоактивности А. Беккерелем) приводит к подрыву основ существующей механико-математической картины мира. В начале XX в. исследования по квантовой физике показывают, что человек оказывает непосредственное влияние на наблюдаемое явление. Физика вносит в картину мира как отдельный фактор разум наблюдателя, причем этот фактор является определяющим. Граница между субъектом-наблюдателем и системой не является четкой, а значит, результат наблюдения зависит от наблюдателя. Такая ситуация описывается принципом дополнительности Н. Бора, принципом неопределенности В. Гейзенберга и т.д. Наблюдатель есть необходимое условие для событий, иначе для него (а в принципе для всех нас) этих событий нет. Советский философ науки Э. М. Чудинов приводит слова В. Гейзенберга о том, что физические теории, «сменяющие друг друга, располагаются, повидимому, в направлении возрастания вклада идущих от субъекта элементов в систему понятий» [23, с. 195]. В сравнении с классической теорией познания, построенной на классической физике, современная теория познания основывается на фундаментальных положениях неклассической науки, а наука все больше обращает внимание на наблюдателя и его влияние на процесс познания.

Конструктивистские и около-конструктивистские теории имеют специальный взгляд на связь субъекта с реальностью. Человек выступает не просто как субъект познания, репрезентирующий действительность, как это было в классической эпистемологии; он активно конструирует действительность, и всякое знание есть результат конструирующей деятельности человека. Достижения науки необходимо должны осмысливаться, подвергаться философской рефлексии, и ответом на открытия в физике становится целая плеяда конструктивистских теорий в философии. И. Т. Касавин определяет конструктивизм как «направление в эпистемологии и философии науки, в основе которого лежит представление об активности познающего субъекта, который использует специальные рефлексивные процедуры при построении (конструировании) образов понятий и рассуждений» [10, с. 5].

Подобный подход к познавательной деятельности находит свое выражение в большом количестве теорий и связанных с ними различных научных дисциплин, объединенных конструктивистским основанием. Конструктивистские теории могут быть поделены на группы, несмотря на разнообразие как используемых в них терминов и определений, так и разнообразие научных областей, в которых они формируются, в силу существования для этих теорий общих сентенций. Есть несколько оснований для деления конструктивистских теорий на группы. Так, например, И. Т. Касавин выделяет натуралистическое и культуральное направления [10], а В. О. Богданова описывает символический, социальный, психологический конструктивизм, также выделяет конструктивистские модели философствования в структурализме, феноменологии, эволюционизме [4]. Н. М. Смирнова по отношению субъекта к онтологии объекта выделяет радикальный и умеренный конструктивизм [20]. В умеренном конструктивизме уже содержатся помимо онтологии и познавательные принципы, а в радикальном конструктивизме не обращаются к вопросу онтологии реальности, ему отказано в актуальности, поскольку субъект познания имеет дело с реальностью не напрямую, а посредством своих чувств и восприятий, а значит, следует вывод - не имеет к ней познавательного доступа. В. А. Лекторский сформулировал концепцию «конструктивного реализма», в которой он старается обойти «солипсизм» радикального конструктивизма и применить достижения когнитивной науки. По его мнению, «любая конструкция предполагает реальность, в которой она осуществляется и которую она выявляет и пытается трансформировать. С другой стороны, реальность выявляется, актуализируется для субъекта только через его конструктивную деятельность» [15, с. 37]. В. А. Лекторский утверждает, что человек познает не всю реальность, а ее определенные аспекты, причем сам субъект в процессе этого познания также претерпевает изменения.

Отметим в целом, что конструктивизм, активно завоевывающий научное пространство, имеет явные парадигмальные притязания, что может способствовать становлению метатеоретических концепций познания и сознания в контексте междисциплинарного дискурса; он является полем междисциплинарных исследований, охватывающих широкий спектр вопросов от теории познания до футурологии. По мнению В. С. Степина, сама общенаучная картина мира имеет конструкторскую функцию, в этой научной картине мира зафиксированы общие черты, характерные для всех наук, что позволяет активно развиваться полю междисциплинарных исследований.

Одними из источников современных конструктивистских теорий являются кибернетика и синергетика. Е. Н. Князева замечает: «…конструктивизм встроен во внутреннее ядро кибернетических теоретических представлений. Кибернетика рождает конструктивизм как свое родное дитя» [12, с. 135]. Кибернетика рассматривает мир как находящиеся во взаимодействии системы управления, каждая из которых стремится к достижению своей цели. Среди иностранных исследователей кибернетикой как основанием конструктивизма занимался австрийский математик Хейнц фон Ферстер. Кибернетику, разработанную Н. Винером, он пересматривает и создает на ее основе кибернетику второго порядка, или кибернетику кибернетики. В кибернетике второго порядка центром внимания становятся не просто системы, а системы, наблюдающие системы, и субъект выступает как наблюдающая система. Х. фон Ферстер на основе кибернетики строит теорию, в которой изучению подлежат системы, имеющие саморегуляцию и непосредственно участвующие в процессе познания. Основной принцип кибернетики - принцип обратной связи - трансформируется в принцип кругообразности. Х. фон Ферстер говорит, что «замкнутый цикл каузальности перебрасывает мост через пропасть, пролегающую между причиной действенной и конечной, между побуждением и целью» [22, с. 139]. Кругообразность является одной из основных характеристик в теории аутопоэза, разработанной чилийскими учеными конструктивистами Ф. Варелой и У. Матураной. В работе «Биология познания» У. Матурана пишет, что «круговая организация образует гомеостатическую систему с функцией производства и поддержания самой этой круговой организации, реализующейся благодаря тому, что компоненты, которые ее специфицируют, являются теми самыми компонентами, синтез или поддержание которых обеспечивается этой круговой организацией» [17, с. 99]. Теория аутопоэза становится одним из столпов конструктивизма. Она создается на материале биологии и получает распространение в самых разных областях знания, поэтому существует много определений аутопоэтических систем. Условно определяют, что автономные, замкнутые системы, способные к саморазвитию во взаимодействии со средой, являются аутопоэтическими. Данные системы находятся в процессе постоянного конструирования себя, своей структуры, поддержания своей автономии.

В теории аутопоэза утверждается, что познание есть естественный процесс для систем, отвечающих следующим требованиям: система есть сеть, в которой все элементы влияют друг на друга; граница этой сети также есть ее элемент; система операционально замкнута и автономна. Наличие этих свойств говорит о том, что система является аутопоэтической. Согласно аутопоэзу, процесс познания есть когнитивный самоорганизующийся процесс, направленный на организацию мира, так как он представлен в опыте. Знание в теории аутопоэза рассматривается как феномен, имеющий биологическую основу, оно возникает в результате интегрирующей деятельности нервной системы, которая выделяет из всего потока ощущений и опыта сигналы, являющиеся значимыми, и устанавливает связь между ними.

Аутопоэз провозглашает единство процессов познания и жизни. Сходные аутопоэтические системы проявляют одинаковые возмущения при раздражающем воздействии и преодолевают эти воздействия сходным образом. Отметим, что такая аутопоэтическая система как человек может иметь, а правильнее сказать, точно имеет этнокультурные особенности в восприятии действительности, и многообразие этих особенностей создает полифонию культурных очагов, имеющих некоторые, иногда существенные ментальные отличия. Но даже при значительных культурных отличиях люди, преодолевая некоторых сложности, все-таки понимают друг друга, что говорит о единстве используемых когнитивных схем. Активная рефлексивная деятельность приводит к осознанию своей роли в управлении процессом жизнедеятельности, снимая тем самым проблему соотношения души и тела.

Известный советский философ М. М. Бахтин говорил о человеке как существе символическом, незавершенном, открытом миру и потому не позволяющем схватить себя в понятии. Ю. Кристева в статье «Бахтин, Слово, Диалог и Роман» говорит: «Вводя представление о статусе слова как минимальной структурной единицы, Бахтин тем самым включает текст в жизнь истории и общества, в свою очередь рассматриваемых в качестве текстов, которые писатель читает и, переписывая их, к ним подключается» [13, с. 427]. Диалогичность предстает как одно из условий развития и существования высокоразвитых живых систем. Развитая аутопоэтическая система действует посредством диалога, т.е. пересекая свои границы, вовлекая во взаимодействие другую сторону.

Х. фон Фёрстер считает, что особое внимание нужно уделять изучению систем, имеющих саморегуляцию и непосредственно участвующих в процессе познания. Исследователи Michael J. Mahoney, Donald K. Granvold замечают, что «конструктивизм делает акцент на динамической структуре человеческого опыта… Существенная доля порядка, к которому мы стремимся, и смыслов, которые мы создаем, возникает из наших переживаний, связанных с другими людьми» [24]. Опыт выступает как условие успешного конструирования будущего человечества.

Наш опыт - это, в первую очередь, порождение нашей повседневности, он появляется в ходе нашего «очеловечения», социализации. Основной пласт наших знаний - это знания повседневности, и если жизнь есть процесс познания, то знания эти играют далеко не последнюю роль. Крупный немецкий социолог Томас Лукман, ученик Альфреда Шюца, делает акцент на знании повседневности как фундаменте для конструирования социальной реальности; он пишет: «среди множества реальностей существует одна, представляющая собой par excellence. Это - реальность повседневной жизни. Ее привилегированное положение дает ей право называться высшей реальностью» [3, с. 40].

Одним из наиболее развитых направлений в конструктивизме является социальный конструктивизм. Социальный конструктивизм делает предметом своего исследования социальную реальность, в нем предметом исследования становятся социальные взаимодействия. Представитель психологического направления П. Вацлавик обнаруживает два уровня в действительности, где первый - независящая от индивида действительность, а второй - субъективная действительность. Однако это не влечет за собой релятивизма или волюнтаризма в гносеологии; следствием такого положения дел является невозможность судить о том, насколько знание дает представление об онтологическом срезе реальности. Можно выделить два уровня конструирования социального знания: помимо социального знания обыденного уровня есть еще и строящееся на нем теоретическое социальное знание.

В исследованиях отечественного философа Д. И. Дубровского проблеме субъективной реальности отведено особое место. Она понимается как исходная форма всякого знания. Д. И. Дубровский говорит, что «под человеческой субъективной реальностью имеется в виду динамический (лучше сказать, исторический) континуум сознаваемых состояний человека… Этот континуум, включающий множество явлений, с трудом поддающихся дискретизации, в значительной степени центрирован нашим Я, взятом в его рефлексивных и арефлексивных, актуальных и диспозициональных измерениях» [9]. Человеку свойственно неосознанно принимать свою субъективную действительность как существующую независимо от него. При этом в результате коммуникации появляется знание социального характера, оно воспринимается индивидами, проходящими включение в социум, как естественное, т.е. сформированное социальной реальностью, и в первую очередь для индивида. Так появляется повседневность, она и есть привычная для него сфера существования, а переходящие от поколения к поколению знания дают индивиду схемы действия в той или иной ситуации, что порождает порядок и смысл для индивида.

Хотя этот порядок не носит естественного характера, чаще всего он воспринимается как нечто само собой разумеющееся; это конструкции, из которых строится социальная реальность. Устойчивость этой реальности обеспечивается социальными институтами. Американский социолог Мануэль Кастельс дает социальным институтам следующее определение: «под институтами я понимаю организации, наделенные необходимой властью для выполнения некоторых специфических задач от имени общества в целом» [11, с. 158]. Социальные конструкты, создающие реальность общества, транслируются от одного поколения другому посредством социальных институтов. Именно через них происходит процесс легитимации знания, его включения в социальный ритуал, знание рассматривается как «рождающееся» в коммуникации субъектов. В идеалах конструктивизма рациональным является такое познание, в котором субъект и объект выступают как взаимоопределяющие друг друга.

С позиции конструктивизма, реальность - это внутреннее выражение устойчивости процессов, происходящих в нервной системе организма. Поскольку, как мы уже говорили, замкнутость когнитивных систем заставляет отказаться от вопроса объективной онтологии и наше сознание не может к ней прорваться, то объективность при таком положении дел ставится под угрозу быть объявленной фикцией. Если нет возможности отделиться от реальности, поскольку наблюдатель сам является источником реальности, он - начало ее координат, то теряется точка опоры объективности, ведь нет границы в системе «наблюдатель - реальность». Х. фон Ферстер вводит «внешнего наблюдателя», помещенного вне системы «наблюдатель - реальность»; именно он должен «спасти» объективность. Внешний наблюдатель четко понимает границу между окружающей средой и наблюдаемым субъектом, наблюдатель оказывается включенным во все познавательные процессы. Опорой объективности становятся наблюдатели. Существующая действительность есть результат коллективных усилий внешних наблюдателей, субъекты существуют друг через друга. Действительность в данной концепции есть только субъективные позиции, посредством которых становится возможным взаимодействие и коммуникация. Социокультурная действительность приобретает вид сложноразветвленной языковой сети.

Языковые модели служат для конструирования мира. Язык рассматривается как одна из устойчивых структур в культуре, которая позволяет объективировать содержание сознания не только отдельного человека, но и позволяет определить представления о реальности в обществе в целом. В зависимости от культурного контекста можно говорить о специфике конструирования, его лингвистическом обеспечении. Взаимоотношения реализуются в речевых актах, поскольку вне контекста символы языка утрачивают свой смысл. Человек как символическое существо является самореферентной системой, т.е. системой, способной основываться на себе. Такая система возникает на определенном уровне сложности как следствие соединения физического и символического уровней, происходит порождение себя в среде. Н. Луман полагает, что процесс познания и происходит потому, что система не может вступить в прямой контакт со средой и должна ее самополагать, развивая при этом свою сложность и среду. В структурных взаимодействиях возникает язык, посредством которого познается мир и которым мы творим себя и мир. Можно говорить о метаморфозах коммуникации: «в эволюции коммуникации господствует сходный (с биологической) принцип Їэгоизма?, выраженный в принципе ее самообращенности, ее замкнутости на свои внутренние коды - эволюционноудачные, селектированные, а потом и стабилизировавшиеся гены коммуникации-генерализированные языковые символы: истина, право…» [2, с. 40]. Социальная реальность выступает как система выживания смыслов, общество - это, в общем, и есть все возможные коммуникации и даже те, которые только возможны. Еще в 60-е гг. появляются дисциплины, строго описывающие язык; одна из них ? семиология. Ю. М. Лотман определяет ее как науку о коммуникативных системах и знаках, используемых в процессе общения; всякая знаковая система имеет языковую структуру, что позволяет расширить понятие языка включением в него любых знаковых систем. Ю. М. Лотман, говоря о символе, заключает: «символ выступает как бы конденсатором всех принципов знаковости и одновременно выводит за пределы знаковости. Он посредник между разными сферами семиозиса (процесса интерпретации знака), а также между семиотической и внесемиотической реальностью. В равной мере он посредник между синхронией текста и памятью культуры. Роль его ? роль семиотического конденсатора» [16, с. 199]. Процесс познания, таким образом, разворачивается внутри языковых конструкций. Так, представители «Венского кружка» под верификацией понимали не соответствие знания объективной реальности, а внутреннюю непротиворечивость внутри языковых конструкций.

Конструктивизм позволяет сделать то, что не удалось позитивизму - освободить знание от метафизики. Корнелиус Холторф замечает, что «различные понимания реальности могут одинаково хорошо согласовываться с разными опытами и, следовательно, демонстрировать одинаковую пригодность» [21]. Множество опытов позволяет говорить о множестве реальностей, они есть результат многоуровневости человеческого мира и конструктов, служащих для интерпретации, а реальность находится в зависимости от систем обозначения и интерпретации.

Наряду со сказанным, нам хотелось бы особо указать на то, что конструктивизм имеет эвристический потенциал не только для теории сознания и познания, но и для теории искусственного интеллекта. Как правило, теория искусственного интеллекта строится на представлении об отражательной способности сознания. Но если мы будем основываться на идеях конструктивистской эпистемологии и достижениях когнитологии, то вектор разработок по искусственному интеллекту поменяется. Конечно, есть мнение, что для работ по искусственному интеллекту не является необходимым знание о работе естественного интеллекта. Однако не будем забывать, что мозг человека имеет существенные преимущества перед искусственными познавательными системами, и в свете того, что простое количественное увеличение характеристик искусственных систем принципиального сдвига не даст, выявление этих преимуществ открывает новые направления для понимания природы естественного интеллекта и направлений развития искусственного интеллекта. Под искусственным интеллектом часто понимают систему, заменяющую человека по всем его способностям, только реализованную на небиологической основе ? сконструированной, неприродной; то, что Дж. Серль называл сильным искусственным интеллектом, таким разумом, который есть не модель разума, а сам есть разум. Дж. Серль говорит, что согласно «сильному искусственному интеллекту, компьютер ? это не просто инструмент в исследовании сознания; компьютер, запрограммированный подходящим образом, на самом деле и есть некое сознание в том смысле, что можно буквально сказать, что при наличии подходящих программ компьютеры понимают, а также обладают другими когнитивными состояниями» [19, с. 376]. Очевидно, что под искусственным интеллектом скорее следует понимать не механизм, моделирующий поведение отдельного индивида, а имеющую коммуникативный характер систему разрозненного мышления. Всемирные информационные сети суть место конкретной реализации ряда форм искусственного интеллекта. И результат сетевого коммуникативного взаимодействия выше, чем сумма результатов всех индивидов. «Я» индивида отходит на второй план, бессубъектное взаимодействие позволяет говорить не о когнитивном аспекте интеллекта, интерпретирующем реальность, а о становлении самой этой реальности. Такой интеллект становится самостоятельным, начинает развиваться по своим законам, как развивается реальность.

Современное общество определяют как информационное, есть даже характеристики в свете его быстрой трансформации как постинформационного, как общества знания. Информационно-знаниевая составляющая общественной жизни настолько увеличивает свой вес, что становится определяющей в его развитии. Это развитие закладывается конструирующей деятельностью человека, т.е. созданием искусственной среды. Искусственный интеллект есть новое порождение общества, развивающего информационно-знаниевые технологии. Синергетический цикл строится из соединения субъекта, объекта познания и средств осуществления деятельности.

Украинский теоретик С. А. Дацюк амбициозно замечает, что «целью искусственного компьютерного интеллекта является конструировать независимо от человека, конструктивно преобразовывать человеческий язык, мышление, действия и предметный мир человека, его историю, его настоящее и будущее» [8]. С. Ф. Сергеев указывает, что «среди практических задач, решаемых искусственным интеллектом, значатся и оцифровка человеческого мозга, и обеспечение бесконечной жизни человеческого Я, включенного в виртуальные киберпространства, и безграничное развитие человеческой личности» [18, с. 3]. Т. Н. Абрамова предлагает рассматривать компьютеризацию как способ конструирования и переконструирования межличностных отношений. Последствие компьютеризации она видит в том, что «…идеи и принципы символьно-цифрового моделирования начинают выполнять роль основоположений при создании особого рода реальности - компьютерной модели мира» [1, с. 125]. Теория аутопоэтических систем имеет большую эвристическую ценность при описании работы сознания. Как самоорганизующаяся замкнутая система мир, в котором реально действует субъект, зависит от характеристик самого субъекта. Нейрофизиолог-конструктивист Герхард Рот рассматривает мозг как встроенный в аутопоэтическую систему, для которой познание естественно рассматривается как биологическая характеристика. Сфера познания организма совпадает с областью его существования, т.е. сама организация организма определяет взаимодействие с реальностью, сохраняя свою идентичность. В концепции Рота мозг в основном конструирует реальность с помощью когнитивных матриц, основываясь на собственной информации. Мозг автономен, и все операции в нем носят замкнутый характер; он выступает как производитель, а не потребитель информации. От рождения человек не распознает своей автономности; Рот замечает, что «субъективно переживаемые различия между телом и внешним миром не имеют (во всяком случае, у человека) врожденной определенности, а являются результатом научения, пусть и генетически облегченного» [22, с. 293]. Получается, что действительность создается реальным мозгом как реальный феномен. Подобный подход позволяет по-новому взглянуть на теорию искусственного интеллекта. Если принять, что «основание интеллекта - конструктивность, контрафлексия и контрарефлексия, концептуальная организация, многомерность, многопроцессность, то есть виртуальное мышление в его наиболее полном и последовательном осуществлении» [8], то разрыв между естественным и искусственным интеллектом окажется не так велик, потому что их возможно описывать в одинаковых терминах. Большим потенциалом обладают концепции, рассматривающие электронные социальные сети как аутопоэтические системы. Социальные сети являются принципиально незавершенными, они постоянно перестраиваются и увеличивают количество включенных в них знаний. Как замечает российский психолог А. Е. Войскунский, «еще в начале 1930-х годов Л. С. Выготский в своих теоретических построениях развития человеческой психики и в своей практической деятельности прозорливо отводил наиболее значимое место именно семиотическим орудиям или знакам» [6, с. 247]. А. Е. Войскунский находит у Л. С. Выготского предвидение эры Интернета - сети, построенной на знаковых системах и, более того, умножающей и преобразующей эти знаковые системы. Современный исследователь искусственного интеллекта Бен Герцель придерживается мнения, что Интернет является ничем иным, как моделью мозга. Киберпространство должно стать инкубатором для «взращивания» искусственного интеллекта, в ней он развивается, обучается. Бен Герцель объясняет природу искусственного интеллекта при помощи Метасистемного Перехода в исследовании систем. Суть его в том, что в процессе развития систем наступает момент, когда целое начинает доминировать над частями. Герцель говорит, что «в области разума также существует несколько уровней метасистемного перехода. Первый уровень тот, который мы называем появлением Їмоделей разума?. Он наблюдается, когда огромное количество составляющих разума - в биологическом разуме - это клетки, в компьютерном разуме - программные объекты - объединяются в одну общую структуру для выполнения какой-то сложной функции» [7]. Но разветвленная модель разума, как, например, Интернет - не совсем разум до тех пор, пока его части не находятся в координации и интеграции. То есть появление Интернета - это один из шагов к созданию глобального мозга, в котором будут соединяться люди и системы искусственного интеллекта.

Искусственный интеллект выступает как форма познания человеком самого себя, полагая свои отчужденные интеллектуальные характеристики, и выступает в процессе проектирования себя. Становление человека как аутопоэтической системы происходит в коммуникации, что выражается в построении большого количества связей. Искусственный интеллект, таким образом, возможен только как аутопоэтическая система, независимо от того, в каком виде он будет реализован. В контексте исследований по искусственному интеллекту конструктивизм может служить теоретической платформой в решении проблемы эпистемологического доступа. Поскольку конструктивизм и теория искусственного интеллекта имеют общие истоки ? среди них, в частности, кибернетика, ? то можно говорить, что конструктивизм есть теоретическая составляющая, построенная на идеях кибернетики, а искусственный интеллект - практический результат развития идей кибернетики, поэтому конструктивизм не только имеет эвристический потенциал для теории искусственного интеллекта, но сам может претендовать на роль теоретического фундамента искусственного интеллекта.

Список литературы

1. Абрамова Т. Н. Практическое сознание // Философия науки. 2006. Вып. 12. С. 110-132.

2. Антоновский А. Ю. Николас Луман: эпистемологическое введение в теорию социальных систем. М.: ИФ РАН, 2007. 135 с.

3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995. 323 с.

4. Богданова В. О. Конструктивистские модели философствования в их развитии и взаимовлиянии // NB: Философские исследования. 2013. № 3. С. 1-109.

5. Бычков В. В. Эстетика: учебник. М.: КНОРУС, 2012. 528 с.

6. Войскунский А. Е. Исследования Интернета в психологии // Интернет и российское общество. М.: Центр Карнеги; Гендальф, 2002. 279 с.

7. Герцель Б., Бугай С. В. Интернет: сверхразум и за его пределами [Электронный ресурс]. URL: http://kharkov. vbelous.net/webmind-r.htm (дата обращения: 11.11.2013).

8. Дацюк С. А. Теория виртуальности [Электронный ресурс]. Киев, 2008. URL: http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0010.shtml (дата обращения: 10.11.2013).

9. Дубровский Д. И. Гносеология субъективной реальности [Электронный ресурс]. URL: http://www.niisi.ru/iont/ni/NI06/ WS/Dubrovsky2.pdf (дата обращения: 01.11.2013).

10. Касавин И. Т. Конструктивизм: заявленные программы и нерешенные проблемы // Эпистемология и философия науки. 2008. Т. XV. № 1. С. 3-13.

11. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: МГУ ВШЭ, 2000. 608 с.

12. Князева Е. Н. Эпистемологический конструктивизм // Философия науки. 2006. Вып. 12. С. 133-152.

13. Кристева Ю. Бахтин, Слово, Диалог и Роман // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000. С. 427-457.

14. Лекторский В. А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопросы философии. 2005. № 8. С. 11-21.

15. Лекторский В. А. Реализм, анти-реализм, конструктивизм и конструктивный реализм в современной эпистемологии и науке // Конструктивистский подход в эпистемологии и науках о человеке. М.: Канон+; РООИ «Реабилитация», 2009. С. 5-40.

16. Лотман Ю. М. Символ в системе культуры // Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3-х т. Талин: Александра, 1992. Т. 1. 478 с.

17. Матурана У. Биология познания [Электронный ресурс] // Язык и интеллект / сост. В. В. Петров. М.: Прогресс, 1996.

С. 95-142. URL: http://www.synergetic.ru/autopoiesis/biologia-poznania.html (дата обращения: 01.11.2013).

18. Сергеев С. Ф. Психологические основания проблемы искусственного интеллекта // Мехатроника, автоматизация, управление. 2011. № 7. С. 2-6.

19. Серль Дж. Сознание, мозг и программы // Аналитическая философия: становление и развитие / сост. А. Ф. Грязнов.

М.: Дом интеллектуальной книги; Прогресс-Традиция, 1998. 528 с.

20. Смирнова Н. М. Когнитивные основания феноменологического конструктивизма // Конструктивистский подход в эпистемологии и науках о человеке. М.: Канон+; РООИ «Реабилитация», 2009. 368 с.

21. Холторф К. Радикальный конструктивизм. Знание вне эпистемологии [Электронный ресурс]. URL: http://www.lib.tsu. ru/mminfo/000063105/329/image/329-077.pdf (дата обращения: 01.11.2013).

22. Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма. Традиции скептицизма в современной философии и теории познания. Мюнхен: PHREN, 2000. 324 с.

23. Чудинов Э. М. Природа научной истины. М.: Издательство политической литературы, 1977. 312 с.

24. Michael J. Mahoney, Donald K. Granvold. Конструктивизм и психотерапия [Электронный ресурс] // Обзор современной психотерапии. 2005. Вып. 28. URL: http://www.psyobsor.org/1998/28/2-1.html (дата обращения: 01.11.2013).

Размещено на Allbest.ru