Отцы Церкви о материальных благах и их использовании

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отцы Церкви о материальных благах и их использовании

Особое внимание к социальным проблемам среди греческих Отцов были прежде всего Василий Великий, Климент Александрийский, Астерий Амасийский и Иоанн Златоуст. Среди латинских отцов в этой области выделяются прежде всего Тертуллиан, Лактанций. Развитие общественной тематики происходило в основном в пределах их деятельности как проповедников. Аудитория, к которой они обращались, состояла из жителей города, и почти исключительно из христиан.

Проповедники стремились разоблачать конкретные случаи несправедливости и находить их решения; они стремились лишь добиться справедливого распределения благ во имя той веры, которую они провозглашали.

Святые Отцы учили, что любовь к богатству не присуща человеку от природы, а возникает как искаженное стремление человека к вечной жизни. Страсть к обогащению, которая охватывает человека, делает ее рабом денег; обогащения становится самоцелью и ведет к другим грехам. Такая страсть порождает заблуждение самодостаточности человека в его возложении только на материальные блага.

Богатство только тогда осуществляет свою функцию служения человеку, когда он идет на пользу другим и всему обществу. Как утверждает Иоанн Златоуст, богатство принадлежат отдельным людям, чтобы они были достойны награды, делясь им с другими. Богатство - это добро, которое происходит от Бога, его владелец должен использовать и пускать его в оборот, чтобы и нуждающийся мог воспользоваться него. Бедные, таким образом, дают возможность богатым творить добро.

Климент Александрийский доказывает, что именно те предметы, которые не трудно приобрести, оказываются для нас самыми полезными, ибо им также всего легче и пользоваться. Они предпочтительнее и для богатых, так как их легче соглашаешься отдать ближнему; кроме того они не в такой степени отклоняют от стремления к вечной истине, как вещи ценные и редкостные.

Христианин должен одеваться в простые одежды белого цвета. Это всего более соответствует природе и является символом единой, простой истины, которую должен объять верующий. Кроме того, утрированная роскошь одежды легко делает смешным. Золотые и серебряные кубки, а также кубки, украшенные драгоценными камнями, к тому же не практичны и только для глаз.

Из колец только кольца-печатки имеют смысл, все остальные осуждаются, как излишние украшения. Женщины тоже должны носить простую и приличную одежду, с той лишь разницей, что она может быть удобнее мужской. А вообще одежда должна быть приноровлена к возрасту, сословию, росту и занятию человека.

Скромности одежды должна соответствовать простота стола. Климент считает воду самым естественным напитком для человека. Так или иначе, человеку умеренному совсем не нужны различные дорогие сорта вин, для него существует одно вино, ибо он знает, что все лозы произрастают по велению того же единого Бога. Восхвалению простоты Климент посвящает особую главу.

Климент Александрийский развивает идею: "Бог создал человечество для братского общения... все доставляя всем, даровав в общее достояние для всех... Знаю, что Бог дал нам наслаждаться, но только в пределах необходимого, и по Его воле наслаждение должно быть общим. Это не в порядке вещей, чтобы один в изобилии жил, тогда как многие терпят нужду". Таким образом, никто не должен эгоистически пользоваться избытком благ в ущерб ближнему или стремиться завладеть всеми благами. Отсюда призыв к благотворительности. Она ставится исключительно высоко. Так, если человек "полученные им от Бога дары раздает нуждающимся, то делается, так сказать, богом для получающих от руки его"[1].

По мнению св. Климента, собственность и богатство - одновременно и духовные, и материальные категории. Они могут служить и ко благу, и ко злу. Все зависит от самого человека, который и наполняет материальную категорию духовным смыслом, отчего она становится или "плохой" или "хорошей". В принципе земные блага и предназначены для того, чтобы их употребляли ко благу - духовному и телесному здоровью человека, полноценной жизни. "Доброе здравие и обладание всеми вещами, которые необходимы для поддержания телесной жизни, развивают в душе свободу и независимость, если только она разумно пользуется земными благами". Однако богатство, чтобы служить ко благу, требует очень осторожного с собой об- ращения. Оно, как говорит св. Климент, походит на змея, который, вися на кончике хвоста, качается в воздухе, не причиняя никому опасности. Точно так же и богатство - "при неискусном и неопытном прикосновении оно змеем изворачивается, обвивается около собственника и его умерщвляет. А если кто им распоряжается великодушно и рассудительно, тот, это животное поражая волшебством Логоса, остается невредимым". (Под волшебством Логоса здесь подразумевались христианская вера и нравственность, ставящая духовные блага выше материальных и, таким образом, предохраняющая от смертоносного поклонения богатству и внутренней зависимости от него)[1].

Вполне в духе своего учителя Ориген доказывает, что не следует отказываться от того, что создано для нашего пользования, напротив, мы должны благодарить Всевышнего за ниспосланные им земные блага. От роскоши в еде он предостерегает в следующих выражениях: «Избегайте тех яств, к которым вас влечет только чревоугодие, не сообразующееся с требованиями здоровья»[2].

Тертуллиан, так же как и Климент, советует простоту в одежде. Бог сам не желает чрезмерной роскоши. Если бы он желал, чтобы люди одевались в пурпурные или голубые ткани, он мог бы дать овцам пурпурную или голубую шерсть. Раз он этого не делает, он показывает этим, что не желает подобной одежды у людей. В своей книге о женских нарядах и украшениях, которая всецело посвящена борьбе с роскошью, Тертуллиан объявляет ношение украшений варварским обычаем и старается развенчать его сообщением, что в странах, где добывается золото, рабы и преступники носят золотые цепи, и чем больше преступлений совершил там человек, тем тяжелее обременен он золотом. Изобретение женских украшений он приписывает демонам, точно также изобретение румян. Впрочем, выступая против роскоши, он нисколько не имеет в виду советовать верующим пренебрегать своей внешностью или, чего доброго, поощрять неопрятность и нечистоплотность; он желает лишь, чтобы соблюдалась должная мера в уходе за телом. Отказ от дорогих яств Тертуллиан мотивирует чисто аскетически: «Это облегчает нам соблюдение постов»; изысканные блюда Тертуллиан не называет само по себе греховными. И еще раз он повторяет: «Роскоши следует избегать потому, что она ведет к изнеженности и таким образом ослабляет нашу стойкость в добродетели».

«Откажитесь от удовольствий и нарядов, и вы не пожалеете о них никогда. Будьте всегда готовы переносить жесточайшие удары, и не имейте ничего такого, с чем тяжело бы было вам расстаться. Все блага мира сего не иное что суть, как цепи, задерживающие полет нашей надежды. Отвергнем все цепи, задерживающие полет нашей надежды. Отвергнем все сии земные украшения, если хотим блистать на небесах. Остерегайтесь любить пагубное золото, которым запечатлено главное преступление Израильтян (Исх.32.26). Вам должно ненавидеть то, что погубило Иудеев, заставив их оставить Бога для поклонения творения рук своих. Впрочем время Христиан всегда, и особенно ныне, есть век железный, Ангелы нас в них как бы уже облекают. Предстаньте же пред них, отличаясь красою и приятствами Апостолов. Простота и целомудрие да будет единственным вашим убранством. Начертите на глазах своих смиренную скромность, происходящую от благоустроенной внутренности. Привяжите слово Божие к ушам, а иго Христово к шее своей. Покаряйтесь мужьям: сего довольно для вашего украшения. Занимайте руки свои прядением, и удерживайте ваши ноги в кругу домов ваших: ноги ваши от того сделаются более красивы, чем от избытка золота. Исполняйтесь радостью мудрости, святости и чистоты. Если вы так себя изукрасите: то Сам Бог будет любить вас верно и вечно»[1].

В одном месте Тертуллиан защищает христиан от упрека, что своим воздержанием они вредят процветанию торговли.

У св. Киприана богатая девушка-христианка в ответ на предостережения относительно пагубности земных благ замечает, что ведь она должна иметь право пользоваться благами, которых ее сподобил Господь, и св. Киприан соглашается с ней. Богатством надо пользоваться; оно для того и существует. Но пользоваться как следует. О правильном пользовании богатством св. Киприан выставляет следующие положения: «Показывай свое богатство бедным; ссужай имущество для Бога; питай Христа». Св. отец употребляет эти выражения, чтобы противопоставить христианское пользование богатством языческому. Язычники полагали, что богатства даны им для чванливого соперничества, для сделок, увеличивающих их богатства до бесконечности, для доставления себе всевозможных приятностей жизни, среди которых изысканный стол играл главную роль. Аналогично Киприан описывает и в другом месте правильное пользование богатством в отличие от неправильного. «Тот, кто в мире и по мнению мира считает себя богатым, ошибается. Чтобы быть действительно богатым, он должен сперва добыть себе огнем свое золото, должен очистить себя в горниле добродетели и превратиться в золото. Он должен также купить себе белую одежду: тот, кто прежде подобно Адаму был наг и уродлив, должен облачиться в одежду Христову. Богатая матрона должна красить свои глаза не снадобьями сатаны, а муром Христовым, дабы она могла узреть Господа. Все это достигается раздачей милостыни и другими богоугодными деяниями, вообще христианским образом жизни»[2].

Лактанций выводит долг бережливости из обязанности творить милостыню. «Число нуждающихся так велико, что богатые не могут исполнять свой долг по отношению к бедным и вместе с тем вести расточительный образ жизни. Если отдельное лицо не в силах совершенно устранить нищету, то каждый должен по мере своих сил внести сюда свою лепту, соответственно своему богатству. Он в состоянии сделать это, если только откажется от трат на всякого рода излишества. Те деньги, которые тратятся на покупку диких зверей, могут пойти на выкуп рабов; вместо того, чтобы кормить дичь, следует употребить эти деньги на пропитание нищих; вместо того, чтобы держать на убой гладиаторов, заботьтесь о погребении невинно убиенных»[1]. Аналогичные мысли мы находим у св. Василия. «Что скажет богатый в свою защиту, когда Вечный Судья напомнит ему, что он покрыл стены своего жилища дорогими тканями, но не одевал своих близких; что он разукрасил своих лошадей, но брата своего, который по бедности своей ходил в рубище, оставлял без внимания; что он дал сгнить хлебу на нивах своих, в то время как ближние его терпели голод; что он копил деньги и закапывал сокровища, вместо того чтобы прийти ими на помощь страждущим» Мерилом дозволенных расходов св. Василий считает действительные потребности.

Астерий Амасийский советует носить зимой одежду из овечьей шерсти, а летом из льна. Виссон он отвергает вследствие его дороговизны, точно так же шелк и ткани искусственной окраски и рисунка. Богатые христиане имели обыкновение носить одежды, в которые были вотканы картины из библейской истории. Это Астерий равным образом порицает. «Если слова его имеют вес в их глазах, пусть они продадут эти одежды и выручку употребят в пользу живых подобий Бога. Чем изображать на своих одеждах расслабленного, лучше посещайте сами ближних, прикованных к ложу болезнью; чем лицезреть на своем платье образ женщины, излеченной от кровотечения, лучше помогите бедствующей вдове; чем носить на своих одеждах изображение исцеленного слепого, утешьте своими благодеяниями живого слепца; вместо того, чтобы покрывать корзины вышивками с изображением насыщения пяти тысяч, накормите лучше голодных, вместо того чтобы выставлять на показ сосуды брака в Кане Галилейской, напойте лучше жаждущих.»[1]. Итак, в интересах неимущих братьев следует избегать всякой бесцельной роскоши. Мерилом того, что можно употреблять для собственных надобностей, Астерий также считает потребности.

Св. Амвросий различает двоякие траты денег: траты щедрости и расточительности. К первым относятся следующие расходы: устраивать приют странникам, одевать нагих, выкупать рабов, подавать милостыню нищим. К вторым относится расточение своего имущества на чревоугодие и в погоне за популярностью, например, на игрища и ристалища, на подарки гладиаторам или на травлю зверей. И даже в том случае, когда деньги идут на добрую цель, не следует быть слишком расточительным. Даже подавая милостыню, надо знать меру, для того, чтобы быть в состоянии оказать добро многим нищим. Только те траты приличествуют человеку, которые родились из чистых побуждений. Как Василий, так и Амвросий указывает богатым на то, как много они своей роскошью отнимают у бедных. «Вы, богатые, - говорит он, - украшаете стены и грабите людей. У твоего порога просит подаяния человек в рубище, но ты не слышишь его, ты занят только одной мыслью, какими сортами мрамора выложить твой портик? Нищий просит у тебя хлеба или подаяния и не получает их, а у твоих коней удила из золота. Тебе доставляют утеху драгоценные украшения, тогда как у других нет хлеба насущного. О, какую кару навлекаешь ты на себя, богатый! Народ голодает, а ты запираешь свои амбары! Народ изнывает в нищете, а ты любуешься своими драгоценностями. О, несчастный, в твоей власти сохранить жизнь столь многим и ты не делаешь этого![3]

Св. Иоанн Златоуст велит быть бережливым в виду бедности других, ибо, воздерживаясь от напрасных трат, получаешь возможность помогать другим.

Следует обратить особое внимание на то, что ранние Отцы Церкви всегда имели в виду добровольное пожертвование, а не какое-либо принудительное перераспределение. Таким образом, мужи апостольские и апологеты учат человечество высшему братству, высшей общности в Боге, во Христе. Это братство может осуществиться только в евангельском духе любви. Там, где нет духовной общности в любви и вере, не может быть и подлинной общности в собственности. При этом всякое покушение на собственность ближнего есть великий грех. В целом можно заключить, что ранние Отцы Церкви учили, что покушение на собственность другого есть покушение и на его личность. Человек имеет право только отдавать другим, но не брать у других

Культ богатства и нравственность в человеке несовместимы. Отношение к богатству как к кумиру неизбежно разрушает экономическую и правовую культуру, порождает несправедливость в распределении плодов труда, социальную "войну всех против всех". Стяжание богатства ради богатства заведет в тупик и личность, и дело, и национальную экономику.

Богатство само по себе не благословение и не наказание. Это прежде всего испытание и ответственность. Для нравственного человека собственность есть не только средство извлечения выгоды, но и средство служения идеалам добра и справедливости. Собственность дает максимальную отдачу именно тогда, когда она употребляется эффективно, а плоды ее использования распределяются справедливо и ответственно, "вкладываются" в социальную стабильность. Если человек созидает материальные блага исключительно для себя, своей семьи, своей социальной группы, при этом пренебрегая интересами других, - он преступает нравственный закон и многое теряет в экономическом смысле. Чем больше собственность, тем значительней власть человека над другими людьми. Поэтому использование собственности в хозяйствовании не должно носить узкоэгоистический характер, противоречить общему интересу. Честное хозяйствование исключает обогащение во вред обществу. Благосостояние добросовестных предпринимателей и тружеников должно соответствовать их трудовому вкладу, быть следствием создания, рачительного использования и приумножения ими общественно полезных благ. Долг состоятельного человека - творить людям добро, не обязательно рассчитывая при этом на общественное признание. И предприниматель, и государство должны исходить из принципа справедливости при принятии экономических решений. Уровень потребления и стандарты качества жизни должны быть разумными и умеренными, учитывать состояние окружающей среды. Деньги - лишь средство для достижения поставленной цели. Они должны находиться в постоянном движении, в обороте. Дело - настоящее, захватывающее целиком, - вот богатство предпринимателя. Отсутствие культа денег раскрепощает человека, делает его внутренне свободным. Бедность или богатство человека сами по себе не говорят о его нравственности или аморальности. Бедный, растрачивающий свои способности без пользы или употребляющий их только в корыстных целях, не менее безнравственен, чем богатый, который отказывается жертвовать часть дохода на общественные нужды. Бедность - это испытание, как и богатство. Бедный человек обязан достойно вести себя, стремиться к эффективному труду, повышать свой профессиональный уровень, чтобы выйти из бедственного состояния. Государство, общество и бизнес должны помогать ему в этом.

Итак, отцы видят как в богатстве, так и в бедности хорошую и дурную сторону: бедность, так и богатство не являются для них абсолютным благом, сопряжены с опасностью и ущербом для человека. Отцы неоднократно обращают взоры верующих на другие, нетленные богатства. Клемент Александрийский рисует яркий контраст между жаждой вечной правды и низменным корыстолюбием: первая стремится к высшему и достойнейшему богатству, к бедности желаний, тогда как в последней гнездятся все слабости и пороки людские. Однако не всякий бедняк богат в этом смысле. Можно раздать все свое имущество и все-таки сохранить любовь к нему в сердце своем. Такой поспешный отказ от своего имущества делает человека вдвойне несчастным: с одной стороны ему досаждает непривычная бедность, с другой его гложет раскаяние, его терзает мысль, что он напрасно расточил свое добро. Ибо не следует бросать на ветер свое богатство, ведь оно может так же послужить на пользу ближнему. «Имущество» дано нам для того, чтоб мы имели его, а «средства» должны служить средством к добру. Поэтому надо не губить свое добро, а лучше искоренять в себе дурные наклонности и страсти, не дающие нам пользоваться им как следует. Ибо страсти делают человека нищим. Почти в тех же выражениях поучает Ориген; он тоже называет богатство вещью само по себе безразличной, ни дурной, ни хорошей. Все зависит от образа жизни богатого; дурные люди имеются как среди богатых, так и среди бедных. Ориген различает двоякого рода богатства; «слепое» и «зрячее»; истинное богатство открывает нам глаза; обогащает наш умственный взор, противоположность же его, пагубная нищета, которую напрасно называют богатством, ослепляет человека так, что бедный  (пред Богом) - угрозы не слышит. Истинное богатство может быть дано как богатому, так и бедному; точно так же- богатство ложное. Поэтому надо точнее определить, какого рода богатые не войдут в Царствие Небесное, - это те, которые находятся в плену у своего бренного богатства, те, которых оно осуждает на бесплодие в вертограде Господнем, это так же богатые лжеучением[2].

Старания отцов вызвать к жизни новую оценку богатства и бедности увенчались успехом; это доказывает другая тенденция в их писаниях: отцы неоднократно выступают против слишком уж коренной перетасовки прежних понятий и подчеркивают, что материальная нищета сама по себе не знак совершенства, а богатство не доказывает греховности богатого. В такого рода преувеличения было очень легко впасть; даже некоторые отцы, в особенности те, кто имели касание к монашеству, как например Григорий Нисский и Иероним, не вполне свободны от них. В 4-ом столетии пошли еще дальше: за богатыми не признают вообще возможности спастись и войти в Царствие Небесное. Эта доктрина была одной из отличительных черт эвстатианцев, еретической секты, исходившей из чрезвычайно одностороннего аскетизма. Послание вселенского собора в Гангре в Пафлагонии - собор этот состоялся между 343 и 351 г. - приводит в числе прочих лжеучений эвстатиан следующее положение: если богатый не откажется от всего своего имущества, он не имеет надежды на спасение в будущей жизни.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

церковь бедность богатство тертуллиан

1. Зейпель И. Хозяйственно-этические взгляды отцов церкви / И. Зейпель. // М. - 1913.

2. Хеффнер Й. Христианское социальное учение / Й. Хеффнер. // М. - 2001.

3. Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании. // Всемирный Русский Народный Собор. - 2004.

Размещено на Allbest.ru